На выход
Елизавета Сорока
© Елизавета Сорока, 2023
ISBN 978-5-0059-9778-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сорока Елизавета.
Начала писать новеллу 03.04 23г – закончила 21.04.23г. Будет на Ридеро позднее, после редактуры.
«На выход»
Небольшое предисловие.
Предисловие.
Эта небольшая фантастическая новелла написана как шутка, от скуки моей теперешней жизни в Новокосино. Здесь фантазии, образы и личные ощущения, как и у каждого писателя, сошлись на грани реальности и вымысла.
Елизавета Сорока.
*************************
Он не хотел оставаться здесь. Ни часа, ни минуты, не секунды. Он вышел и хлопнул дверью, Так расстаются с надоевшей любовницей с большими претензиями.. В пустынном коридоре с обшарпанными стенами его шаги звучали гулко, несмотря на стершуюся подошву старых кроссовок. Свет из маленьких окошек почти под самым потолком еле пробивался и тени заполняли пыльные углы. Он чувствовал запах гари, свист ветра, где то там снаружи, но здесь он быть уже не мог. Сирил успел прихватить кое что из Убежища и эти странные существа, которые когда то, вероятно были женщинами, не остановили его. Одежда прилипала к телу, он зарос как бомж, а слизь коротких пальцев «невест» покрыла его волосы плотной вязкой коркой. Когда он уходил они жались по углам своей бетонной камеры без замков, камеры в которой их никто не держал, и смотрели на него из темноты покрасневшими глазами. Они были совершенно безумны, но не нападали на него, когда он уходил.
Сирил провел в их убежище больше двадцати дней. Он ел их пищу, запаха, которой не переносил, пил протухшее пиво вместо воды, это было безопаснее Когда затянулись раны, они давали ему пойло, чем то напоминавшее сладкое вино, как в настоящей жизни и насиловали его каждую ночь.
Когда их тяжелые, бледные и израненные тела уставали и они развалившись вповалку засыпали на каменном полу он выползал из этого дерьма, запрыгивал на высокий подоконник пытаясь разглядеть за грязными стеклами маленьких окон, где он находится. Он видел» Утюг» на карте, но он был совершенно в другом направлении Сирил прокручивал в голове карту по которой шел, но не видел ни одного ветряного маяка.
Все эти дни ветер не утихал. В плотной дымке пылевых вихрей, в малиновых вспышках грозы пурпурного неба, гроза так и не проливалась дождем. Сирил хотел увидеть путь на выход но был еще слаб. Мышцы не стали дряблыми, но Сирил словно высыхал как мумия лишенная жизни, как рыбацкая плотва подвешенная на веревку.
Когда стряхивал с себя эти завораживающие вспышки и снова спускался на бетонный пол и укладывался сведи «невест», он находил самое безопасное место, где они не смогут дотянутся до него и засыпал беспокойным мутным сном. Во сне он снова бежал и полз в той трубе, через каналы, снова выбивал головой жесткое дно на выход и вываливался в «Бурю». Он просыпался от собственного крика и одна из них «Старшая» – большая и неповоротливая, похожая на беременную в седьмой раз, бабу, гладила его по голове грязной липкой рукой и снова наваливалась на него всем телом.
Он решил уйти, когда ему показалось, что ветер стихает. Он попытался посмотреть в окно, но «зеленая» он так прозвал ее, самая маленькая из них схватила его за ногу и резко скинула вниз. Он заорал, грубо, резко подбирая самые грязные выражения. он ненавидел и это было первый раз за все время. Все двадцать дней он молчал, терпел, наблюдал и ждал. В своем неожиданном бешенстве он хотел быть жесток. Он хотел вспомнить себя тем, кем был.
Сирил вскочил на ноги, хотел пнуть это существо, но “ Зеленая» поняла и быстро откатилась к стене, тихо повизгивая. Остальные испугались протяжно завыли и сбились в кучу в углу. Пять пар глаз светились на него из жаркой темноты и их бесформенные тела словно слились в одно большое месиво..Сирил плюнул себе под ноги, надел куртку и вышел в темный коридор.
Он хлопнул дверью, но уже сделав несколько шагов подумал, что ошибся. Там, в “ Убежище», звуки бури были не так слышны, а здесь завывание ветра переходило в тонкий свист. Этот оглушающий звук казалось прокалывал ему уши будто длинной спицей и выходил хриплым дыханием из его пересохшего рта. Сирил даже не стал смотреть в грязные окна он и без того видел вспышки и понимал, что выйдет в ту же бурю из которой выполз и что он не знает куда идти. Карта была в голове, но здесь он увидел, то что совсем не было похоже на полученную карту. Полученную за немалые бабки. Сирил остановился в нерешительности, оглянулся назад. В какой то миг он засомневался стоит ли ему так рисковать. Он чувствовал как колени подрагивают и тяжесть наваливается на плечи заставляя пригнуться к полу.
Дверь его недавнего убежища отворилась .На порог дрожащим, обвисшим животом вперед, вышла та самая, жалостливая баба, которая гладила его ночью. Нет , сказал Сирил, развернулся и побежал к выходу по узким коридорам. Он почти задевал за гладкие стены “ Утюга», прокручивая в голове карту. «Утюга» не был в его маршруте, он ничего не знал о его существовании , но попал он именно сюда , отрезанный от информации , с ложной картой. Сирил бежал все быстрее и на парковку уже почти скатился , не замечая ступеней.
Главные Ворота дрожали от ветра. Казалось, что каждый новый порыв снесет их к чертям, Он слышал этот звук вибрирующей огромной металлической двери даже в убежище. Песок летевший из всех щелей хрустел под ногами, мелкие камешки крутились в ветряных воронках и кололи лицо. Он закрыл лицо руками. Жеская щетина под пальцами напомнила, чтоон не брился все эти дни “ Ну вот, парень, ты и стал настоящим мужиком пропахшего пивом и мочой». Под пальцами он чувствовал комки смолистой грязи, налипшей на лицо. Это была застывшая слизь, Она покрывала тела его случайных «невест». Ветер усиливался и камни поднятые вихрями стали сыпаться ему за пазуху.
Сирил застегнул куртку до самой шеи. На дне глубоких карманов он почувствовал прохладу металла пивных банок, которые прихватил с собой. Они вполне могли заменить ему и еду и питье. Он задержал дыхание и попытался посмотреть что там, у самой двери, но песок залепил, глаза и рот. Сирил громко выругался. Песок скрипел на зубах Он попытался плюнуть, но рот пересох и он только прокашлялся тяжелым кашлем обезвоженного горла. Он пожалел, что не прихватил бабский платок, который заменял ему одеяло все эти дни спячки в убежище.
Ворота снова задрожали под порывами ветра. Буря усиливалась, будто кто то управлял ею. Хаос и форс мажор – прошептал Сирил, -все как обещали.
Свист ветра еще больше оглушил Сирила, звук стал похож на звон, смешавшись со звоном в ушах. Он снова почувствовал дрожь в ногах. Камни приносимые ветром царапали его лоб и путались в отросшей бороде. Казалось, что ворота давно раскрыты, что он снаружи а не внутри, Запах прибитой дождем пыли ударил в нос. Вспышки грозы смешались с ярким светом фонаря. Он увидел бетонный пол, свои грязные, потрепанные кроссовки, исцарапанные ноги торчали тонкими палками из оборванных штанин.. «Невесты» рвали джинсы пытаясь остановить кровь, когда он вполз в их убежище.
Мелкие камни полетели вместо песка, Сирил бессильно опустился на пол и отполз за большой контейнер. Вся парковка была заставлена контейнерами как грибами. “ Я дурак, подумал он – как я пойду? Куда? Он снова подумал о Убежище. Он вспомнил свое забытье, эти страшные тела, свои и их крики, сладкое вино и сухое мясо и подумал, что наверное, он лучше сдохнет в «Буре», потому, что их он больше не вынесет. Что то теплое и быстрое пробежало у него по ноге. Сирил вздрогнул и увидел высоко задранный хвост убегающей крысы. Он понял, что у него даже нет оружия, его затянуло в зыбь, сразу как только он выпал из трубы. и любой мутозверь просто сожрет его, если его не убьет ветер и камни. После того как он выпал сюда он так и не встретил ни одного человека, ни одного муторана,, кроме этих существ, отдаленно напоминающих женщин. Он прятался среди них и расплачивался как мог. Он хотел думать, что это было оплата за спасение и больше всего именно это он хотел забыть. Забыть их склизкие тела и тяжелое дыхание. Теперь он должен был бежать, но не мог даже выглянуть наружу. Его нюх мог показать дорогу, но сейчас сладковато кислые запахи убежища не давали ему ничего чувствовать. Они забили ему нос. Его могла бы спасти вода, но воды он не видел уже много дней. Сирил снова чувствовал себя слабым. Он очень похудел за это время и это сладкое вино… Он не знал, что в нем было. От него отнимались ноги, понимание и в конце концов сознание. Сирил закрыл глаза и подумал, что так бездарно сдохнуть в двадцать пять лет потому, что ты переоценил себя очень глупо. Он хотел сосредоточится, но не мог. Он прислонился головой к контейнеру и почувствовал, что там за плотной металлической стенкой, что то шевелиться, дышит и передвигается. Он испугался. Напряжение переходило в панику отчаяния, а отчаяние в бессильную злость. Он снова вспомнил, что у него нет оружия, что он сидит здесь как корм для мутов. Он инстинктивно отпрянул от стены контейнера, вскочил и попятился.
Контейнер открылся с отвратительным скрежетом. В открывшемся узком проеме стоял высокий человек в плотном шлеме, тяжелых очках ночного видения и длинном кожаном пальто. В руках он держал огромный электрический фонарь. Фонарь ослепил Сирила. Он привык к полумраку “ убежища», к красноватым вспышками грозы и слабой подсветке своих часов.
– Че уставился? – грубо спросил человек, будем жить или сдохнуть собрался? Такой мелкий, я тебя чуть с крысой не спутал. Тебе просто повезло, парень, – Он махнул фонарем и открыл дверь пошире приглашая Сирила войти.
Сирил смотрел на мужика с фонарем, мужик смотрел на него. Сирилу показалось, что силы, последние силы покидают его. Мужику в контейнере наверное тоже так показалось. Он шагнул навстречу, подхватил Сирила как щенка под мышку, втащил к контейнер и дверь со скрежетом снова закрылась. Сирил обессиленно он повис на руках мужика с фонарем.
– Давай без соплей – брезгливо крикнул тот и скинул его на пол.
Пол был холодным и весь пропах кислым запахом застарелой ржавчины. Сирил чувствовал под пальцами ее шершавую вязкость, большие болты скруток больно впились ему в лицо и худые бока. Сирил чувствовал их даже через грубую кожу куртки. Он растянулся на холодном полу, закрыл глаза и снова почувствовал себя добычей. Хотя Фонарщик, скорее спас его, чем поймал, Сирил давно понял, что здесь никто не спасет никого бескорыстно. За спасение тут берут плату и немалую. Тяжелая вонь «Невест» снова ударила ему в нос и он подумал что расплата за спасение слишком высока.
Слепящий луч фонаря -прожектора снова ударил в лицо причинив почти физическую боль усталому туристу. Ободранные полы старого кожаного пальто в которые был одет мужик из контейнера, хлопнули его по лицу крыльями огромной птицы. Он почувствовал запах старой дубленой кожи и прелой псины. Нюх возвращался и Сирил подумал, что если опять повезет, то он выберется. А если не один, то точно выберется. Он медленно сел и огляделся.
Контейнер был полупустой. По полу была разбросана полуобгоревшая оберточная бумага. Углы были заставлены коробками под самый потолок. На рваной раскладушке мусорной горой высилась куча тряпья. Рядом с ней аккуратной башенкой стояли ящики с едой. Сирил понял это по запаху. Запах его не вдохновил. Здесь, как и у бабья наверху, было тоже самое сушеное мясо, соленая рыба и, скорее всего ни капли воды. Яркий свет фонаря раздражал его до тошноты. Он поднял голову и стараясь увернуться от его белесой пыльной пелены спросил :
– А вода? Вода есть?
– Ишь ты, парень! Вода! Есть яблоко. настоящее. Тебе как раненому, отдам.– ворчливо сказал Фонарщик, вытащил из кармана подгнившее яблоко и кинул Сирилу. Сирил поймал его и сразу впился в него зубами, почувствовав забытый аромат кислой мякоти и пряной гнильцы.
Фонарщик был высоким крупным мужчиной. Его лицо словно выдолбленное из куска гранита, с тяжелым подбородком и большим прыщавым носом, выглядело отвратительно. Неровно выбритое лицо казалось кривым, а крупная нижняя губа постоянно подрагивала.. Когда Фонарщик говорил кончик его огромного носа, похожего на грушу, по крысиному подрагивал. Сирил не мог разглядеть глаз мужика из- за большого шлема на голове. Большой пластиковый козырек спускался почти до носа и из под него выглядывали только очки ночного видения, громоздкие со светоотражателями. К шлему Фонарщика был прикреплен микрофон и еще какая то путаница проводов.
ир «Бури» как всегда «порадовал" уродством. Сирил поморщился.
– Я Сирил – проглатывая твердый кусок сказал он и поперхнулся.
Всегда считал этот никнейм каким то бабским, – ответил Фонарщик не сводя с него глаз. – Да и сам ты на девку похож, если б не борода твоя. Че так зарос то? Давно здесь? Он опустился на пол рядом с Сирилом и в тесном мире контейнера показался огромным и и по медвежьи бесформенным.
Казалось, что он занял половину пространства
– Называй меня Отец Тук. Хоть я и не отец никому, но так прозвали, сам понимаешь. Ник обязывает.
Отец Тук поднял очки, на шлем и в ярком свете фонаря Сирил разглядел его выжженные до мяса брови, точнее место, где раньше у него были брови. Маленькие воспаленные глазки, отца Тука подслеповато моргали, на ресницах застыла зеленоватая корка слизи.
– Спрашивать не буду откуда, да и зачем. Сюда приходят всегда зачем- то, а потом не знают как уйти. Я вижу «девочки» тебя подлечили. Ты ж от девочек сбежал, такой дохлый? -Он усмехнулся и причмокнул толстыми губами- свое они наверное тоже взяли.
Сирила передернуло от отвращения. Он не хотел вспоминать и отвел глаза.
– Мне выйти отсюда надо. Я ошибся, – быстро сказал он Туку дожевывая яблоко.
– Не нашел что искал?. Они всегда так – махнул рукой Фонарщик. Он вытянул ноги в огромных сапогах почти положив их на колени Сирила. Сирил быстро отодвинулся в стене. Он не хотел прикасаться к Туку, но понимал, что отчаянно нуждается в нем. Фонарщик громко расхохотался.
– Да ты не бойся. Я ж не девки эти твои. Хотя наверное ты парень ниче себе, если тебя отмыть. Сирил не знал шутит он или всерьез. Только сейчас он понял как измучен и сколько б не держался, напуган. Ему надо было выйти. Он не знал как. Фонарщик был шансом, который Сирил, как настоящий бизнесмен не должен был упустить.
– Слушай, я шел по карте, выпал из тоннеля. Темнота..
– Да- да, прервал его Тук – А песок зыбучий и трубу затянуло, а ты как дурак остался, а ветер глушит, гроза мигает, а они летят низко. Стреляют прямо оттуда. Слышал это много раз.– проворчал отец Тук
– . Ты не понимаешь, парень. Это схема. Это работает как ловушка и срабатывает отлично. Я вообще не знаю как ты выжил. ты не должен был дойти до «Утюга». Сирил понял, что «Утюг» это как раз его убежище и еще он понял, что если он выжил, то уже точно есть шанс вернуться.
– Ты поможешь мне? не глядя на фонарщика спросил Сирил – я только заплатить не смогу.– добавил он тихо. Непривычное безденежье лишало его уверенности беспечного покупателя. Двадцать дней подряд он терял надежду, а потом просыпался с новой.
– Все могут платить, только по разному. Тут, парень, бесплатного ничего нет. Я тебе ничего не дарю и помогать не собираюсь. Давай, найми меня, а там договоримся. Все равно не я выведу тебя. Это точно.
– Кто? Ты здесь не один?. -Сирил огляделся вокруг, в наглухо закрытом контейнере становилось тяжело дышать, яблоко не спасло его от жажды и он вытащил из кармана банку с пивом.
– Ух ты! -радостно причмокнул Отец Тук – а говорил платить нечем, Здесь, знаешь ли, все деньги, даже дерьмо это. Он забрал у Сирила банку, быстро открыл и выпил почти залпом. Кисловатый запах испорченного пива напомнил Сирилу о «Убежище» и смолистой вони бледных женских тел. Он достал последнюю банку, открыл и тоже отпил несколько глотков. Он решил, что сможет договориться сТуком.
– Ладно, отец, сказал он -за знакомство! Они чокнулись банками и довольно улыбнулись друг другу. Улыбка Тука, слащавая и неестественная расползлась по ноздреватому лицу, он протянул руку к Сирилу, но тот опять брезгливо отшатнулся от Фонарщика/
– Вот и славно. Ожил, дохлик. Если не будешь спрашивать, что ешь, то покормлю – хрипло сказал отец Тук тяжело вставая и хрустя суставами. Его старое заскорузлое от пота, грязи и крови, поднялось как занавес. Он почувствовал запах старой кожи, жженой резины от сапог фонарщика и уверенно подумал, что да, нюх вернулся, и он точно выйдет, а если с кем то, то наверняка
– Не буду спрашивать. Давай жрачку! Он тоже встал и почувствовал себя сильнее и увереннее, – пива больше нет, но думаю договоримся.
Сирил размял ноги подпрыгнул на месте словно проверяя свое тело. Дрожь прошла. Он снова почувствовал мышцы, гибкость худого тела, будто к нему вернулась сила, как то сразу, внезапно, вместе с яблоком, фонарщиком и последней банкой пива.
Отец Тук снова опустил очки и приглушил фонарь, Контейнер погрузился в сумрак. У Сирила заслезились глаза. Резкий переход от света в почти полную темноту, был таким внезапным что он вздрогнул, как от удара. Из этой темноты, почти у самых глаз, через очки ночного видения, на него смотрели глаза охотника, беспринципного и безжалостного. Микрофон на шлеме отца Тука помигивал синеватым светом и Сирил подумал, что связи у Тука сейчас нет. “ Только не говори мне, что я лох и ты сейчас порежешь меня на стейки “ – подумал Сирил. Его лицо плохоопознаваемым пятном отражалось в очках Фонарщика. Кажущаяся безопасность, минутная слабость, (а доверие он давно считал своей слабостью), лишило его осторожности. Он снова напрягся, но тело уже слушалось его и нюх возвращался. Ушла слабость и сонливое безразличие. Он сжал кулаки и тряхнул головой, пытаясь убрать со лба отросшие волосы. Морда Тука была так близко, что Сирил смог разглядеть, что микрофон прикреплен не у шлему, а соединен с проводами, прозрачными и разноцветными. В них в такт сердцу мерно пульсировала жидкость. Сами провода были подключены к вскрытой черепной коробке Тука. Шлем был часть Фонарщика. “ Буря» рождает монстров и дает им жить по своим правилам» – вспомнил Сирил слова из карты следования.
– Так что с едой? Я обещал не спрашивать. Мы договорились и давай- ка побыстрее. Сирил говорил жестко, будто приказывал Туку. Он сам не понял, как это у него получилось, но он хотел говорить теперь с ним именно так.
– Давай потише, щенок, -со спокойной иронией ответил отец Тук и высморкался в грязный кулак. Раньше брезгливого Сирила обязательно бы своротило от такого, но после жирных баб, которые лечили и трахали его в убежище, что то сломалось во вчерашнем Сириле, а Сирилу сегодняшнему уже было на все наплевать. Он повторил жест Тука, попытавшись тоже сморкнуться в кулак.
– Я нанял тебя. Ты сам просил, фонарщик.
– По рукам – заржал Тук, брызнув слюной и так ударил Сирила по плечу, что тот не удержался и присел на одно колено.
.– Это так, чтобы знал свое место. Синий датчик связи переключился на красный, жидкость в проводе у лба побежала быстрее и фонарь снова вспыхнул ярче
Тук развернулся к ящикам и кинул Сирилу бесформенный кусок, похожий на мясо, полу жареное или высушенное. Он впился в него зубами и начал отрывать кусок за куском, проглатывая почти безвкусную массу и не пытаясь понять, что он ест.
Аналитическая сосредоточенность вернулась к нему, вместе с силой тела и нюхом. Он вслушивался в каждый шорох рядом и дребезжание ворот снаружи.
Буря Дарати не смолкала никогда. Он шел сюда за ней. Неукротимая энергия вихрей, дополняющая тела и меняющая их. Вспышки за вспышкой, разряд за разрядом, Буря выплевывала эту энергию в хлопках безвозвратно иссушающих пустыню и возрождающую мертвых.
Он вошел сюда двадцать дней жизни назад и «Буря» сначала чуть не убила его, он выжил, но она теперь не хотела его отпускать. Она охотилась за ним. Во всяком случае Сирилу так казалось, сейчас. Он слышал треск и хлопки разрядов, напоминавшие выстрелы, оглушающий визг ветра переходящий в постоянный свист и вибрацию под ногами. К этому подрагиванию в ногах он привык и почти не замечал его, но знал как эта хрень ослабляет его. Это от нее, от этой совсем незаметной вибрации, подкашивались колени. В контейнере фонарщика она была не так чувствительна.. Поэтому и вернулась сила. Нюх возвращался постепенно, а он для Сирила был во много раз важнее. Это был его бизнес, там, куда он хотел вернуться.
Он посмотрел на Тука. Тот погрузился в какое то медитативное забытье. Глаза были прикрыты очками, лампочки на шлеме мигали и ток жидкости смешанной с какими то малиновыми точками быстро бежал по проводам.
Сирил жевал, мрачно смотрел на отца Тука и первый раз подумал, что пожалуй мог бы убить человека, чтобы спасти свою жизнь. В нем не было благодарности, его вел инстинкт, смешанный со страхом и диким желанием вернуться в тоннель, снова быстро пробежать до трубы и выпрыгнуть. Повторить весь тот путь, который указан в карте.
Сирил дожевал кусок плоти, который кинул ему Тук и оглядел контейнер. Ему нужно было оружие или что то похожее на него. По инструкции которую ему прислали тогда, кажется уже столетия назад, оружие должно было ждать его на выходе. Но это тоже была ложь.
Он бесшумно сполз с пустой канистры на которой сидел, опустился на четвереньки и стараясь не привлекать внимание Тука стал заглядывать во все углы грязного контейнера. Он был запаян как пирамиды и становилось невыносимо душно. Здесь можно было скрыться от Бури, от муторанов, Но дышать становилось все труднее. Нюх вернулся и Сирил словно погружался в невыносимую вонь, грязного тряпья, объедков и мерзкого запаха собственного тела. Он еле сдерживал горький кашель надвигающейся тошноты.
В самом углу контейнера, скрытый в тени, стоял маленький верстак, переделанный из допотопной школьной парты.. Под ним стояли деревянные ящики. Сирил подполз ближе и заглянул под крышку верстака. Там аккуратно сложенные, рассортированные по размерам и цветам, завернутые в оберточную бумагу и перевязанные бичевками, лежали столовые приборы. Ножи вилки, ложки, соусники ситечки, какая то еще бабская хрень. Сирил выругался. Он, смотря на Фонарщика искал хоть какой то арсенал. Он заглянул поглубже, быстро взял стейк- нож с тяжелой ручкой и сунул в карман. “ Уж лучше так, чем никак» – решил он.
– Не думал я, что будешь воровать у старика, пацан. Хотя я и сам не промах.
Отец Тук передернул затвор винтовки прямо у уха Сирила. Щелчок был громкий, он вздрогнул и прижался лбом к полу. В его затылок уперлось холодное дуло винтовки и перед глазами Сирила, прямо как на экране его компа, закрутились патроны для оптики. «Неужели? подумал он, – да, нет пугает.» Он замер и затаил дыхание. Сердце стучало так, что он чувствовал себя оглушенным. Тук медленно провел дулом винтовки по его затылку, спине, ногам, будто обрисовывая тело Сирила.
Сирил слышал как тяжело дышит Фонарщик будто всхлипывая вязкой мокротой, чувствовал запах пота, терпкого и резкого, как тот корм который Тук дал ему. Сирил не знал, что думать и предпочел не думать вообще. Как там, наверху, в «убежище», проваливаясь в забытье среди уродливых тел.
– Ладно, вставай, пошли. – со вздохом сказал фонарщик. – я тебя тут кое -кому порекомендовал, так что ты мне должен.
– Ты обещал вывести меня.
– Я тебя продал, Сил. Очень выгодно. – довольно улыбнулся Фонарщик.
И тут Сирил запаниковал. Двадцатидневное напряжение вылилось в хриплое бешенство. То что казалось решенным, вдруг выпало из рук. Он не хотел больше дипломатии. Он хотел битвы.
– Ублюдок!, заорал он на Фонарщика. – был уговор!!. Он смотрел прямо в широкое дуло винтовки Отца Тука и эта винтовка сейчас была весь мир для него – темное отверстие с неизвестным концом. В своем бешенстве и неистовом отчаянии на грани жизни и смерти ему захотелось, чтоб Тук выстрелил и все бы закончилось.
– Ладно, шучу. Я ж сказал, что я один не справлюсь, да и не я здесь работаю «на выход». Да я вообще редко выхожу. Я передаю инфу и все, но я всех знаю. Связи, связи, связи. Отец Тук поправил тяжелый шлем. Сирил заметил как ярко мигают датчики, как быстро пульсирует прозрачная жидкость в проводах. В просвет шлема он заметил желтовато серую массу с красными прожилками и с отвращением понял, что видит «голый мозг Отца Тука.
Сирил встал. Фонарщик открыл дверь и Сирил заметил как черная тень у дверей зашевелилась и с визгом бросилась врассыпную. Мутораны, похожие на черных свиней были опасны, но пугливы. «Черт, сколько их, да меня бы уже сожрали. Ну спасибо, дядя,» -подумал Сирил и спрыгнул на бетонный пол.
Звуки “ Бури», порывы ветра, все эти маленькие вихревые воронки с камнями и песком снова окружили Сирила. Они лезли в глаза, путались в волосах как липкая паутина, но дышать стало легче. По по всему периметру парковки, слабо мигали сигналки, в такт порывам ветра. Тук спрыгнул вслед за Сирилом и врубил фонарь по полной. Широкий луч осветил Сирила и повторил его тонкий силуэт на стене. Выбоины в бетоне казались разорванными снарядами, ворота снова дребезжали. Сирил сразу направился к ним.
