Магия книг

Лакей в ливрее, дежуривший возле входа в салон, следил, чтобы туда не входили люди, не имевшие на это права, – в первую очередь женщины. Клуб послов являл собой исключительно мужской мир – мир, отделанный красным деревом и кожей, мир массивных дубовых панелей на стенах, пахших мастикой.

– Мисс Амбердейл?

Голос Седжвика вернул её к действительности. Краем глаза она заметила пренебрежительную улыбку портье и про себя решила поместить его на пару строчек повыше в тайном списке её заклятых врагов.

– У вас есть для меня сюрприз, – произнёс комиссар.

– Кто вам сказал?

– Давайте предположим, что до меня дошли некие слухи.

– Из надёжного ли источника?

Седжвик изогнул бровь:

– Вы хотите поиграть? На вас это непохоже. До сих пор я ценил вас за красноречие и исполнительность.

Мерси поставила на колени сумку с бутылкой, в которой лежала последняя глава из Книги бутылочной почты, и взялась за неё обеими руками. Вот опять, опять это случилось: кто-то другой через её голову решил, передавать ей Седжвику эту бутылку или нет. Вероятно, она и шагу не успела сделать с того проклятого моста, как Седжвику уже донесли, что рукопись, которой он так жаждал обладать, наконец-то оказалась у Мерси в руках.

– Удовлетворите моё любопытство, мисс Амбердейл. Как вам это удалось? После того как вы вторглись в Лаймхаус в прошлый раз, мадам Ксу, должно быть, утроила охрану.

Неужели он и правда не знал, как к ней в руки попала эта штука? Тогда, получается, его источник намеренно доносил до его ушей только часть сведений, несомненно, по поручению Академии. В этом мог быть замешан и Седрик. Или ещё кто-нибудь из прихлебателей рода Лоэнмут.

– Я следила за мадам Ксу несколько месяцев, готовясь к операции, – туманно ответила девушка. – В конечном итоге всё оказалось проще, чем я предполагала. Мне показалось, что её мысли занимало что-то другое. Что-то более значительное. Что говорят об этом ваши шпионы, мистер Седжвик? – Защита, как известно, лучший способ нападения, кроме того, Мерси подозревала, что это единственный способ не дать Седжвику догадаться, что она лжёт. Чтобы ему не пришло в голову проверить, правду ли она говорит, нужно было сказать нечто вызывающее. Но не слишком, иначе он всё-таки почует, что дело нечисто.

Седжвик внимательно вгляделся в лицо Мерси, ничем, однако, не выдавая, раскусил он её или нет. Он никогда не пытался применять к ней библиомантические фокусы. Должно быть, он слишком хорошо понимал, что в этом случае он потерпит поражение. А возможность потерпеть поражение люди вроде Седжвика не рассматривали в принципе.

– Значит, вы проникли в резиденцию мадам Ксу и вынесли последнюю главу. – Его взгляд под тонкими седыми бровями стал колючим.

– Вообще-то дело обстояло несколько сложнее. Но в целом – да, примерно так оно и было.

– С вами опасно иметь дело, мисс Амбердейл.

– Вы пытаетесь мне льстить?

По губам Седжвика скользнула хитрая улыбка. «Ну и где тут “чувства, сходные с отеческими”, о которых говорил Седрик?» – задалась вопросом Мерси. Она сама не видела в Седжвике ни учителя, ни друга, но, возможно, игравшая на его лице улыбка являлась крайним выражением добрых чувств, на которые комиссар был способен. Сколько ещё людей на свете удостаивались чести видеть её?..

– Вы не торопитесь передать мне бутылку, – заметил Седжвик. – Есть ли для этого какая-нибудь причина, о которой мне следует знать?

– Я спрашиваю себя, что вы собираетесь делать, когда у вас в руках окажутся все главы книги.

– Разве не удивительно, что вы впервые задаёте мне этот вопрос?

Мерси покачала головой:

– Мы знаем друг друга больше двух лет. Только ради вас я неоднократно шла на большой риск и при этом понесла большую потерю. – Возможно, было нечестно использовать Гровера в качестве козыря, и Мерси стыдилась этого. Но если она хотела проникнуть за невозмутимый фасад Седжвика, ей нужно было показать свои уязвимые места. Таковыми являлись её воспоминания о смертельном случае с Гровером. Мерси искренне надеялась, что он клюнет на них.

И действительно, Седжвик раздумчиво кивнул:

– Было чрезвычайно смело с вашей стороны предпринять ещё одну попытку проникнуть в Лаймхаус после всего, что произошло два года назад. Я знаю, какой удар постиг вас тогда.

– Да, мне пришлось нелегко. Но я должна была выполнить свою часть соглашения.

– Вы всерьёз полагаете, что в противном случае я бы привлёк вас к ответственности за смерть Торндайка?

– Только не говорите мне, что не сделали бы этого. Тогда я, наверное, пожалею, что принесла вам сегодня вот это. – Она погладила сумку у себя на коленях.

Седжвик снова улыбнулся, спросив:

– За кого вы меня принимаете? За одного из отъявленных негодяев из «Грошовых ужасов», которые с помощью книги заклинаний хотят подчинить себе весь мир?

– Скажите мне сами, за кого мне вас принимать.

– Я не враг вам.

– Вы – шеф полиции, тем не менее выступаете не на стороне добра.

– А вы сами, мисс Амбердейл? Вы полагаете, что с точки зрения морали вас не в чем упрекнуть? А как же те маленькие услуги, которые вы оказываете?

– Эти услуги, возможно, по своей сути ближе к «Грошовым ужасам», чем вы предполагаете. Я этакая простодушная молодая особа, свернувшая с пути истинного, чтобы достать денег на лекарство для своего больного приёмного отца.

Впервые на памяти Мерси Седжвик громко расхохотался. Его открытый рот показался девушке тёмным, как пасть хищного зверя. Впрочем, возможно, это ей просто почудилось в приглушённом свете холла.

– Прошло уже несколько лет с тех пор, как старый добрый Валентин скончался. Это, конечно, весьма прискорбно, но вряд ли его смерть можно использовать в качестве оправдания того, чем вы сейчас занимаетесь. В суде это не считалось бы смягчающим обстоятельством. – Мерси хотела было возразить, но Седжвик предостерегающе поднял руку и продолжил: – К тому же вы заблуждаетесь, когда считаете, что я не на стороне добра. Я не собираюсь совершать преступлений, совсем напротив. Вы можете считать меня своего рода исследователем… да, я полагаю, будет правильным описать это именно так.

– Вы хотите сказать, что просто желаете узнать, что произойдёт, если вы последуете указаниям книги? – Мерси наморщила лоб. – Вами движет одно лишь любопытство?

– Я разгадываю загадку. Тайну, о которую обломали зубы многие библиоманты. – Взгляд Седжвика вновь устремился к сумке. – Что бы вы обо мне ни думали, я прежде всего полицейский. Книга бутылочной почты необходима мне, чтобы закончить расследование. Возможно, это самое выдающееся расследование в моей жизни, важное для всего мира библиомантики.

Шанс, которого столько ждала Мерси, наконец представился ей, и она воспользовалась им без дальнейших раздумий.

– Я хотела бы присутствовать при этом.

Седжвик наклонился вперёд в своём кресле и произнёс с иронией:

– Правда?

– Прошу вас, позвольте мне увидеть это.

– Почему я должен выполнить вашу просьбу?

– Потому что вы доверяете мне. Иначе бы мы с вами здесь не сидели.

– Я-то думал, мы сидим здесь потому, что вы у меня в руках. – Он снова хитро улыбнулся, оскалив зубы.

Вот сейчас всё и решится, станет ясно, прав ли Седрик, предполагая, что Седжвик испытывает к Мерси слабость. В противном случае комиссар хладнокровно откажет ей. Или же – этого она опасалась больше всего – Седжвик опередил их на шаг и предвидел то, что происходило сейчас. При мысли об этом Мерси покрылась холодным потом.

– Мисс Амбердейл, я искренне благодарен вам за предпринятые вами усилия и оказанные мне услуги. Но я не вижу причин, по которым мне стоило бы оказывать вам ещё одно одолжение.

– Речь идёт не об одолжении. Я могла бы помочь вам. Ассистировать, если понадобится.

– У меня есть мой верный мистер Шарпин.

– Но он конюх!

– Кучер. А также ветеран кампании на Золотом Берегу и войн в Конго. Вы существенно недооцениваете его, если считаете, что он простой исполнитель.

Сбить Мерси с толку, однако, было нелегко.

– Вот именно – исполнитель! Он такой же, как эти новомодные машины. Вы кормите его, а он подчиняется вам. Шарпин способен делать только то, что вы прикажете ему.

– А вы – нет? – Слова Мерси явно забавляли комиссара.

– Если вы пожелаете, чтобы я помогала вам, в вашем распоряжении будет не только ваше мнение, но и моё. Мои предложения, мои идеи.

– Боже милосердный, зачем мне этого желать? – Однако во взгляде Седжвика проскользнула заинтересованность, которой Мерси не наблюдала прежде.

Она сползла на самый край кресла, поэтому, если бы Седжвик захотел, он мог бы схватить сумку, лежащую у неё на коленях.

– Много лет вы пытались расшифровать Книгу бутылочной почты, и сейчас лишь один шаг отделяет вас от величайшего триумфа в вашей жизни. Вы могли бы вступить в открытое противостояние с мадам Ксу и попытаться силой отобрать у неё бутылку с последней главой, причём, вероятнее всего, вы бы преуспели. Однако вам почему-то было важно, чтобы именно я добыла для вас эту главу. Не кто-нибудь, а именно я. Потому что вы понимали, что, несмотря на постигшие меня потери, я тоже вошла во вкус поисков. Потому что вам – возможно, в большей степени, чем мне самой, – было ясно, что я тоже хочу заполучить эту проклятую бутылку и отплатить мадам Ксу. Вами движет страсть, и эту страсть вы цените и в других.

С полминуты Седжвик молча смотрел на неё и только потом ответил:

– Неплохо, дорогая моя. Очень неплохо. Даже не знаю, стоит ли мне тревожиться по поводу того, что вы видите меня насквозь, или именно поэтому таки предложить вам сотрудничество. Возможно, и то и другое.

Мерси понимала, что сейчас нужно попасть в яблочко, чтобы окончательно убедить Седжвика пригласить её. Но как?.. Она сделала единственное, что ей пришло в голову, – улыбнувшись, открыла сумку, сунула руку внутрь и…

– Стойте!

Она подняла на него глаза:

– Что…

Он молча поднёс палец к губам, чтобы она не вздумала продолжать. При этом его взгляд был устремлён не на Мерси, а через её плечо, к главному входу. Во время их прошлой встречи Седжвику как-то удалось устроить так, чтобы в начале их беседы холл внезапно обезлюдел. В этот раз он отказался от этого фокуса, – возможно, он просто больше не считал нужным производить на неё впечатление. Сегодня в холле, кроме них, находилась масса народу: помимо консьержа, служащих на стойке регистрации и мальчиков-посыльных, здесь было десятка два гостей. Некоторые из них расположились на других креслах и диванах, другие направлялись к лестнице, чтобы выйти на улицу.

На фоне всех этих людей бросалась в глаза молодая женщина, только что вошедшая через вращающуюся стеклянную дверь и пересекавшая холл. На ней было испачканное грязью длинное пальто, а под ним простое платье. Посреди многочисленных позолоченных канделябров, люстр и бархатных портьер она выглядела по меньшей мере неуместно. На шее у девушки на широком кожаном ремне висел разложенный деревянный лоток вроде тех, с какими ходили газетчики. Разумеется, они иногда забредали и в «Савой», хотя их обычно быстро выдворяли на улицу. Однако Седжвик, заметив девушку с лотком, неестественно выпрямился, и Мерси встревожилась.

И вдруг она заметила сапоги, носы которых мелькали под подолом платья. Дорогие крепкие военные сапоги с коваными носами. Сложно было вообразить, каким образом этому тщедушному созданию удалось их заполучить. Девушка выглядела моложе Мерси, её светлые волосы свисали слипшимися прядями, у губ залегла жёсткая складка, как у многих, принадлежавших к лондонским низам.

– Ей нечего здесь делать, – тихо произнёс Седжвик.

К тому же мнению, похоже, пришёл и консьерж отеля, напыщенный господин во фраке. Он выступил из-за своей стойки и поспешил за девушкой в дальнюю часть холла, куда она уже успела добраться.

– Барышня! – воскликнул он, не слишком, впрочем, громко, чтобы не привлекать внимания других гостей.

Девушка целеустремлённо шла дальше, направляясь ко входу в салон Клуба послов, из которого как раз сейчас доносились оживлённые голоса спорящих. Теперь всерьёз забеспокоилась и Мерси. Однако, обнаружив на лотке аккуратные ряды запечатанных глиняных горшочков, она успокоилась.

– Это просто торговка, которая продаёт время для чтения, – объяснила она Седжвику. – В Сесил-корт они тоже захаживают.

Продавцы времени для чтения встречались везде, где продавались или читались книги, – рядом с книжными лавками и библиотеками. Если, раскрыв книгу, читатель вдыхал содержимое глиняного горшочка, время для него останавливалось, пока он не дочитывал эту книгу до конца. Ароматические масла, изготовленные с помощью библиомантики, позволяли даже занятым по горло людям смаковать толстые тома и не терять при этом драгоценного времени. Сама Мерси до сих пор не пользовалась услугами продавцов времени (у неё в запасе имелась пара библиомантических фокусов другого рода, обеспечивавших аналогичный эффект без вдыхания сомнительных ароматов), однако посетители «Либер Мунди» хвалили это новомодное изобретение. К тому же среди продавцов времени, по-видимому, встречались и мошенники, продававшие библиофилам не более чем надушенный воздух. Не сломав печать и не вдохнув содержимое горшочка, невозможно было распознать, что ты купил, настоящее время для чтения или подделку.

– Она не робкого десятка, если собирается предложить свой товар в Клубе послов, – заметила Мерси.

Седжвик наклонился, потянулся к её сумке и потребовал:

– Отдайте её мне.

Раздосадованная Мерси выпустила сумку. Седжвик поднялся с кресла.

– Нам пора идти, – произнёс он, не выпуская из виду приближающуюся девушку с лотком. Держа сумку одной рукой, другой он что-то нащупывал в кармане сюртука.

Мерси тоже непроизвольно взялась за свою сердечную книгу и встала.

– Барышня! – вновь окликнул пришлую девушку консьерж, жестом подзывая двух посыльных. Некоторые из гостей тоже обернулись, желая узнать, кто столь внезапно вызвал беспокойство персонала. – Вы не имеете права без приглашения входить сюда с вашим… вашим… товаром, что бы это ни было. Попрошу вас освободить помещение! – Неестественно улыбаясь гостям, консьерж не заметил чемодана, лежащего на его пути, споткнулся и чуть не упал. Его судорожные попытки удержать равновесие очень позабавили окружающих.

Один лишь Седжвик сохранял невозмутимость.

– Мерси, следуйте за мной к задней двери. – Впервые за всю историю их знакомства он назвал её по имени. Если Седжвика что-то настолько вывело из равновесия, это, безусловно, было веской причиной смотреть в оба.

Лакей, стоявший перед входом в салон, тем временем тоже покинул своё место возле входа и спешил навстречу девушке. Она, казалось, забеспокоилась, но не попыталась свернуть с пути. Сзади её почти догнал консьерж: в следующее мгновение кто-то из них должен был схватить её за локоть.

– Мерси, бегите!

Седжвику больше не нужно было её предупреждать: в ту же секунду на Мерси нахлынул ужас. Лицо продавщицы времени странно дрогнуло, в улыбке, вспыхнувшей на нём, мелькнула обречённость, совершенно не подходившая к обычному выражению физиономии живущей впроголодь уличной торговки.

Мерси ринулась с места, на ходу выхватывая из кармана свою сердечную книгу.

Взрыв ударил по её барабанным перепонкам так, что они чуть не лопнули. Ударная волна выбила книгу у неё из рук и швырнула высоко в воздух, отбросив за стоявшую вокруг мебель.

7

Когда Мерси грохнулась на пол, по всему холлу распространился дым – и вместе с ним иллюзии.

Мерси ударилась о ножку стола и, вероятно, на несколько секунд потеряла сознание. Когда у неё в голове немного прояснилось, она увидела, что в холле появилось нечто новое.

По фойе отеля, извиваясь, двигался китайский бумажный дракон – наподобие тех, которые расхаживали во время праздников: морда с выпученными глазами и длинное тело, внутри которого, оживляя его, гуськом шагают люди. Дракон изгибался то туда, то сюда, бесчисленные бумажные вымпелы красного, оранжевого и золотого цветов, трепетавшие по его бокам, казалось, тянулись к изумлённым посетителям отеля, гладили их лица и руки. Кто-то застыл на месте, словно окаменев, кто-то отскакивал с криком ужаса. Мерси пришла в себя, лёжа на спине недалеко от задней стены холла. Опершись на локти, девушка приподнялась и уставилась на дракона, приковывавшего к себе её взгляд, как и взгляды многих других. По спине Мерси пополз холодок, словно дракон является предвестником другого ужасного события, какого именно – она была не в состоянии предугадать.

Прогремел выстрел, затем второй, более приглушённый, словно стреляли где-то в другом помещении. Мерси поняла, что это стрельба, только после нескольких подобных хлопков, когда увидела людей, повалившихся на пол с огнестрельными ранами. Пользуясь тем, что появление дракона оказывало на людей гипнотизирующее действие, кто-то в упор расстреливал посетителей и служащих. Мерси открыла рот, чтобы крикнуть: «Берегитесь!», однако из горла вырвался лишь невразумительный хрип.

Жуткая драконья морда повернулась в её направлении и увидела её лежащей посреди опрокинутой мебели.

У дракона были совершенно живые глаза.

Она различила влажный блеск вертикальных змеиных зрачков, подрагивание век и ощутила жадное желание чудовища добраться до её мыслей.

Раздались ещё выстрелы, ещё несколько человек упали на пол, в том числе лакей, дежуривший у входа в салон Клуба послов, так сказать, около своего последнего бастиона.

Чья-то рука ухватила Мерси за локоть. Она обернулась. Это был Филеас Седжвик с рассечённым лбом. По его лицу, как причудливая боевая раскраска, струйками стекала кровь. Его губы шевелились, он что-то пытался объяснить Мерси, однако его слова доходили до её сознания лишь обрывочно. Седжвик подсунул девушке её сердечную книгу – она инстинктивно ухватилась за неё, и в этот момент действительность обрушилась на неё наподобие второй взрывной волны.

Дракон исчез. Вместо него по холлу рассыпалось около полдюжины мужчин и женщин с замотанными платками и шарфами лицами. Их серо-коричневая одежда напоминала «униформу» лондонских рабочих. Женщины тоже были в брюках и отличались от мужчин только телосложением. Все они были вооружены револьверами. Некоторые по-прежнему беспорядочно палили в гостей и служащих, другие вступили в перестрелку с двумя охранниками и человеком в штатском (возможно, гостиничным детективом), засевшими за стойкой регистрации.

– Анархисты!.. – с ненавистью произнёс Седжвик.

– Но ведь… китайский дракон… – заикаясь, выдавила Мерси. – Мадам Ксу…

Седжвик покачал головой.

– Вы видите одно, я – другое, как и каждый из тех, что устроили резню… – Он пригнулся, над ними пролетела пуля и врезалась в стенную панель.

Авангард группы анархистов ворвался в салон, раздалась следующая серия выстрелов. Человека с замотанным лицом вышвырнуло из салона ударной волной от выстрела одного из членов Клуба послов, вместе с ним на пол полетела стоявшая рядом женщина. Из его руки вылетел револьвер.

– Быстрей! – завопил Седжвик, рывком поднял всё ещё оглушённую Мерси на ноги и вместе с ней бросился ко второй двери, ведущей из холла внутрь отеля.

Другой путь к бегству был отрезан, в передней части холла творилась полная неразбериха: вспышки, вылетающие из дул пистолетов, мечущиеся в беспорядке гости, анархисты, прикрывающиеся своими жертвами, крики раненых. Мерси не знала, погиб ли кто-то в результате нападения: нападавшие целились только в плечи, руки или ноги. На полу ворочались раненые, некоторые душераздирающе кричали.

– Это отвлекающий манёвр! – Седжвик прижал к груди сумку с главой мадам Ксу, чтобы в суматохе не потерять её. – На самом деле им нужны только послы!

Мерси уже достаточно твёрдо держалась на ногах, чтобы пригнувшись последовать за Седжвиком мимо огромного открытого камина, в котором пряталась пара, одетая с иголочки, и дальше в сторону двери в коридор, прочь из салона, в котором шла ожесточённая перестрелка.

Они почти добрались до двери, когда кто-то из анархистов узнал Седжвика.

– Это фараон! – завопил один из мужчин. – Главный фараон собственной персоной!

Повинуясь интуиции, Мерси бросилась на пол за долю секунды до того, как позади неё прогремели два выстрела. Один из них просвистел мимо Седжвика и ударил в дверной косяк, второй задел левое бедро комиссара. Не издав ни звука, Седжвик споткнулся и упал. Перекатившись и обернувшись, Мерси увидела, что стрелок, задевший Седжвика, махнул другому террористу, чтобы тот занялся комиссаром, а сам устремился в салон, где, по всей видимости, разгорелась нешуточная битва между послами и террористами. Отзвуки ударных волн, вылетавшие наружу, опрокидывали уцелевших и причиняли боль раненым даже здесь, в холле.

– Седжвик! – позвала Мерси и, оглянувшись через плечо, увидела, что комиссар лежит на прежнем месте в той же позе, в которой упал: вероятно, его рана была тяжелее, чем ей показалось.

Анархист в маске приближался, на ходу перезаряжая барабан своего револьвера. За его спиной ударная волна расколола стену салона, словно чёрная молния.

Мерси раскрыла свою сердечную книгу. Один из листов на развороте немедленно вытянулся в струнку и распался на два слоя, обнажая огненную тайнопись. Свет, падавший из страничного сердца, подрагивал переливаясь. У Мерси хватило бы сил направить ударную волну на их преследователя и без помощи сердечной книги, однако она решила воспользоваться его минутным замешательством, чтобы усилить свою оборону. Ударная волна ураганом налетела на анархиста, только что захлопнувшего барабан своего револьвера. Очевидно, он лишь в последний момент понял, что на него надвигается, – его глаза в прорезях маски расширились от ужаса, ударная волна подхватила его и с неимоверной силой швырнула об стену рядом с дверью, ведущей в салон. Мерси непроизвольно вскрикнула, почувствовав хруст его позвоночника, как будто она собственными руками размозжила его тело о кирпичи.

Человек, целившийся в неё и Седжвика первым, но промахнувшийся, выскочил из салона и поспешил к своему пострадавшему соратнику. Гневно вскрикнув, он обернулся и открыл по ним огонь. Мерси возвела между собой и стрелком непроницаемую воздушную стену, однако, когда он попытался её преодолеть, она почувствовала, что он тоже обладает аурой библиоманта. Почему же он не использовал свои способности? Единственное объяснение, которое пришло в голову Мерси, – он не хотел, чтобы кто-то, кроме присутствовавших в холле библиомантов, догадался, что он не простой анархист.

Ему не потребуется много времени, чтобы преодолеть её защитную стену. У Мерси в запасе имелось всего несколько минут.

Пошатываясь, она вскочила на ноги, бросилась к Седжвику, который, очевидно, только что очнулся, и потянула его вверх. Седжвик, похоже, пребывал в шоковом состоянии, из бедра струилась кровь, но титаническим усилием воли ему удалось встать, опираясь на Мерси. Поднырнув под его правую руку, она помогла ему преодолеть последние метры до двери. Левой рукой он судорожно прижимал к себе сумку Мерси.

– Чего они хотят? – спросила Мерси.

– Это бунтовщики, протестующие против Адамантовой академии. Или же…

– Или же что?

Он явно собирался что-то добавить, но потом только молча покачал головой.

Мерси с комиссаром были явно не единственными желающими избежать опасности таким путём: дверь, до которой они наконец добрались, оказалась открытой. За ней обнаружился высокий коридор, который вёл в рестораны при «Савое». Коридор был выложен чёрным и белым мрамором, точно таким же, как в холле, вдоль стен стояли витрины с ювелирными изделиями, забранные в решётки.

Седжвик кивнул в направлении узкой двери, ведущей из коридора куда-то в сторону:

– Туда! Нам нужно выбраться из гостевых помещений отеля!

Не протестуя, Мерси повела комиссара к двери, окружённой деревянными панелями.

– Куда подевался ваш телохранитель? Когда он нужен, его и след простыл!

– Ждёт в карете за отелем.

Если Шарпин не был глух как тетерев, он уже успел услышать выстрелы, раздававшиеся в отеле; возможно, в эту минуту он спешил на помощь своему шефу. Обычно Мерси предпочитала не попадаться ему на глаза, однако сейчас она бы обрадовалась любой помощи. На своём плече она протащила Седжвика через указанную им дверь в непритязательный коридор, явно предназначенный только для персонала, когда в холле за их спинами пронзительно засвистели полицейские. Сразу после этого что-то душераздирающе затрещало, как будто за первым взрывом последовал второй, стены отеля задрожали, со стен коридора посыпалась штукатурка.

– Дальше! – крикнул Седжвик.

– Но разве это не ваши люди?

– Я бы предпочёл ни во что не ввязываться. Не сейчас, когда последняя глава у меня в руках!

Мерси мельком взглянула на бутылку, которую Седжвик по-прежнему прижимал к груди – нежно, как новорождённого младенца, жизнь которого нужно сохранить во что бы то ни стало. В конце коридора было несколько ступенек, которые вели вниз к двустворчатой металлической двери. Казалось, Седжвик превосходно ориентируется в закоулках отеля. Они почти добрались до последней ступеньки, когда позади них раздался треск – служебная дверь, в которую они свернули, распахнулась, и чья-то фигура ринулась за ними в погоню.