Эволюция

А. Одинцов

Эволюция

© Одинцов А. А., 2018

© Издательство «Новая Реальность», 2018

* * *

Мораториум,

или Костя Сахарный

Свято место пусто не бывает

Народная мудрость

Шугер Боун привычно развалился в своём кресле у камина, почёсывая за ухом любимого дога. Семь лет назад на птичьем рынке щенок его рассмешил, и Шугер купил его за сто долларов. Дог стал членом его семьи, впрочем, до того момента состоявшей только из самого Шугера. Хозяин назвал щенка Рэдом, что означает «красный». Даром что красным (скорее, розовым) можно было назвать почти исключительно его собачий язык, ведь пёс даже в самых интимных местах был угольно-чёрного цвета. И всё-таки Рэд.

Боун любил полистать по утрам «Нью-Йорк таймс», сегодня газета восторженно живописала о чудесных изменениях в животном мире, который становится дружественным к людям: «Звери и птицы как будто сговорились не только не нападать на людей, но и не наносить более какого-либо вреда человеку! И это касается не только старушки Европы, где дикие животные остались почти исключительно в заповедниках. Вот уже более полугода нет сообщений о нападениях на людей тигров в Индии, бегемотов и львов в Африке, огромных анаконд в Латинской Америке. Даже кенгуру в Австралии больше не стремятся подраться с человеком. Всё это сильно озадачило учёных – они подозревают неладное. Чем всё это закончится? Загадка… Мы будем следить за развитием событий».

Шугер Боун был страстным охотником, его с детства приучил к охоте отец. Шугер был охотником в самом широком смысле этого слова, он увлекался сафари, был не чужд приключений в джунглях Амазонки, установил несколько личных охотничьих рекордов на Борнео, высоко ценил подводную охоту. Его давний приятель частенько приглашал Шугера поохотиться, вооружившись автоматами, на зубров или на медведей с вертолёта, этому они научились в России. С лёгкой руки своих русских коллег, можно сказать, их дружными усилиями, в ходе командной охоты с «калашами» посредством несложных словесных манипуляций он стал Костей Сахарным. Прозвище прижилось. В некоторые интимные моменты, например, обмывая охотничий трофей, наш герой сам не знал, кто он: Костя или Боун, Сахарный или Шугер. Теперь, возвращаясь из очередного охотничьего турне, он всё чаще представлялся именно как Костя Сахарный, находя в этом псевдониме некоторый особый шик.

Таким образом, Шугер частенько наведывался в самые что ни на есть дремучие, даже недоступные места. Совсем недавно он вернулся из увлекательного вояжа по Африке и был вполне в курсе событий. Шугер позволил себе коротенький монолог перед своим любимцем – догом.

– И чему тут радоваться?! Не понимаю! Звери не нападают, – увидев человека, они со всех ног бросаются наутёк! Птиц вообще не сыщешь… Всё это хорошо, безопасность охоты, конечно, выросла до небывалых высот. Во всём этом гораздо больше отрицательного! Пропал риск, а это значит, исчезло соревнование, состязание, охотничий азарт, вообще смысл! Где наш адреналин?! Туристы – любители сафари жалуются на отсутствие драйва. Зачем мы сюда приехали? За что мы платим баснословные деньги проводникам? Львы, леопарды, даже бегемоты, стали смирными, как овцы. Мы ездим или бродим по саванне, а львы при нашем приближении отворачиваются. Слоны больше не хлопают угрожающе ушами при виде приближающихся к ним людей, не преследуют джипы. Гиппопотамы стали кроткими и пугливыми, как новорождённые поросята.

Охотничий бизнес в упадке, да и экскурсионный тоже. Африка превратилась в зоопарк без клетки. Мы спрашиваем проводников, когда они в последний раз видели грозно ревущего льва? Проводники смущённо опускают глаза и резко забывают английский. В Африке больше нет того возбуждения от опасности. Такая же нерадостная ситуация в джунглях Амазонки, в Индии, даже на Борнео. Да вообще, везде. А просто глазеть на зверей можно и в клетках зоопарков или в цирке, на худой конец.

Шугер Боун аккуратно отложил газету и, не переставая чесать за ухом Рэда, торжественно возлежавшего у кресла, радостно крякнул:

– Прямо, как в Золотом веке: хищники в присутствии человека мгновенно забывают о своих плотоядных инстинктах, ластятся и мурлычат. Зебры, антилопы, лани никого не боятся. Животный мир благоговеет перед человеком. Все тихо и мирно. Я правильно говорю, Рэд?

Дог в ответ однократно подал голос, сдержанно и одобрительно.

Между тем, оценка Боуном происходящего сильно бы изменилась, если бы ему стало известно о совершенно новых веяниях, внезапно возникших в мире животных. Выражаясь чисто охотничьим языком, у него волосы на мягком месте встали бы дыбом, услышь он хотя бы рассуждения старого и многоопытного гигантского осьминога, расположившегося в озере Восток, что в Антарктиде. Его звали… нет, величали Эйтфул Мудрёный, он задумчиво повествовал в кругу семьи:

– Там, наверху, в Тонком мире опять озаботились, кто же будет Их представителем здесь, на земле. Вместо людей. Вы спросите, почему? Ответ простой: стало ясно, что люди не выполнили своего Божественного предназначения. Вместо того, чтобы развиваться самим, развивать и совершенствовать Реальность, они превратились в деградантов. И Высшие Силы сейчас решают – быть или не быть Человечеству. То есть, имеют ли люди право на дальнейшее существование. И я намеренно употребляю это слово «существование». Именно право на существование, а не на жизнь, от которой люди сами отказались много тысячелетий, если не миллионов лет назад. Итак, Великие Божественные Силы сейчас решают, кто подхватит эстафету развития и совершенствования. Кто понесёт огонь знания дальше!

Его внучек, Эйтфьючер, если ласково – Эйтик, встрепенулся, у него загорелись глазки – маленькие и жёлтенькие:

– Это круто! Я бы не отказался! А ты, дедуль, смог бы повести по этому тернистому пути осьминогов, чтобы мы смогли нести огонь знаний, стать Главными в этом мире?

– Отчего же нет? Деда может! – снисходительно подтвердил Мудрёный, хотя сам не был в этом уверен.

– А что это будет? Экзамены, выборы или волевое решение? – внучок больше всего в жизни боялся экзаменов.

– Как сказал один англичанин, мастер парадоксов, экзамены не имеют никакого смысла. Если осьминог джентльмен, он и так знает достаточно, а если он не джентльмен, то, сколько бы он ни знал, будет ему во вред, – малёк понял, что нелюбовь к экзаменам он унаследовал от дедушки. – А если серьёзно, всё будут решать Великие Божественные Силы. А какие у Них механизмы… только Им и известно.

– Интересно, какие шансы у нас, осьминогов, – продолжал интересоваться малёк, – понести огонь?

– С древних времён мы, осьминоги, были главным соперником, конкурентом для человека. Выбор Божественных Сил тогда пал на людей. Их выбрали только потому, что они показались на каком-то этапе чуть более нравственными. И теперь выясняется, что люди не оправдали оказанного им высокого доверия. А речь идёт о доверии не кого-нибудь, а Великих Божественных Сил! Поэтому теперь – мочало, начинай сначала.

– А откуда ты всё это знаешь? – этот вопрос был задан шёпотом.

– Я и сам был когда-то человеком, и… не самым последним из людей. И у меня случаются просветления – на несколько десятков секунд, но мне хватает. И кое-что я вспоминаю, – не без колебаний отвечал Мудрёный.

– Дедуль, интересно, кем ты был по профессии, ну… когда ты был человеком? Ты это успел осознать? Ты был рыбаком? – в глазах Эйтика это самая вредоносная профессия, рыбаки поймали сетью его бабушку. И не отпустили.

– Если уж тебе так интересно, я был разведчиком.

– Круто! Настоящим разведчиком! Шпионом!? А что ты делал, когда был разведчиком?

– Разведчиком, но не шпионом… Что делал? Разведывал тайны врагов своего государства.

– Ты их убивал? – голос малька дрогнул.

– Бывало и такое. Но только исполняя приказ, – эта тема для Эйтфула неприятна.

– А отчего ты стал осьминогом? Если был когда-то человеком? Ведь предназначение любого из животных – подняться на уровень человека, стать человеком? Ты же сам так объяснял!

– Объяснял… А почему сам стал осьминогом? Имел глупость напортачить не по-детски, находясь в физическом теле человека. Видишь ли, самоутверждался, завидовал, мстил, жадничал, подличал и всё такое… Впрочем, вёл себя, как сейчас ведёт себя большинство людей. Ладно, тебе ещё рано об этом… Короче, животный мир объявляет Мораториум, или Мораторий, кому как нравится.

– А почему Мораториум? Что это?

– Мораториум – это добровольный отказ от совершения вполне определённых действий, объявляемый на определённый срок или бессрочно. В данном случае – отказ от нападений на людей и причинения им какого бы то ни было ущерба. Таким образом, охота на людей теперь временно запрещена. Все планы подобного рода должны быть отсрочены, все мероприятия приостановлены. До тех пор пока Великие Божественные Силы не примут решения о дальнейшей судьбе людей, недопустимы все действия, которые могут нанести ущерб человеку. Уверен, в сложившейся обстановке звериный мир меня поддержит. Типа теперь людей не трогать. Под страхом мучительной и позорной казни. Подождём, пока Силы определятся…

– Дедуль, как я понял, Высшие Силы решают судьбу людей. А мы-то, осьминоги, здесь при чём? Да и вообще, звери, птицы и остальная живность! Мы-то ничего не нарушили? Мы-то можем жить, как жили!?

– Как при чём!? Это же Великие Божественные Силы! Тут кто попадёт под горячую руку – тому несдобровать! Малейшее неловкое движение со стороны животного мира может повлиять на решение Высших Сил – не в нашу пользу, разумеется. Уж лучше переждать, потерпеть, затаиться… Иначе потом будем стенать, жаловаться, клясть свою судьбу, но будет поздно.

– А чем люди плохи сейчас?

– Ты как будто нездешний, малёк… Воюют друг с другом, государство против государства, немцы против русских, русские против американов, англосаксы против всех, двор на двор. Уничтожают себе подобных, а это неэтично, как минимум. Загубили природу, земля больше не родит. Загнали животный мир в стойло – посмотри на коровок, барашков, козочек! Тебе их не жаль?

– Жаль… – после недолгого размышления признался Эйтфьючер. Но Мудрёному этого было мало.

– У людей, можно сказать, руки по локоть в крови животного мира! Вспомни про всех этих коровок, барашков, свинок! Люди создали огромные отрасли, нацеленные на как бы законное убийство! И как хитро назвали эти отрасли! Животноводство, свиноводство, птицеводство!

– Это значит, люди разводят этих животных?

– Вот именно, что разводят! А потом забивают, да ещё кошерно! С разными изощрениями и ухищрениями готовят разные блюда и съедают! И это безобразие происходит у них три, а то и четыре-пять раз в день! Огромное количество мяса животных так и остаётся невостребованным, они его утилизируют!

У Эйтика на глаза навернулись слёзы.

– А охотники?! Для убийства животных ради трофеев и статуса создали целый арсенал! У них и ружья, и автоматы, и арбалеты, и капканы, не говоря уже о западнях, загонах, ловчих ямах, силках! Чего только ни придумали эти люди-звери для убийства животных!

Малёк чуть не заплакал от жалости.

– Ну-ну, почему глаза на мокром месте? Ты же мужчина!

– Не буду больше, – малёк уже умел держать слово. Эйтфул удовлетворённо продолжал:

– И точно так же люди ведут себя в отношениях друг с другом. Обманывают себе подобных, мошенничают, грабят, убивают! Олигархи жиреют, а простой народ мрёт, как мухи. Правительства имитируют управление государством, единственным мотивом их деятельности стала личная выгода. Это что, нормально? Это что, образец для животного мира?

– Это несправедливо! – возмутился малёк.

– Придумали себе деньги, якобы всеобщий эквивалент, дурят друг друга. Особенно банкиры, это вообще особый вид – рептилии в человеческом обличье.

– А мы, осьминоги? Может, нам тоже надо? Иметь эквивалент? – в эмоциональном порыве малёк всплеснул всеми щупальцами сразу.

– Что мы? Мы тоже в состоянии взять раковины, или клешни краба, или хвосты уклеек – и присвоить им статус денег.

– И что? Зачем всё это?

– А то… Кто накопит больше всех раковин или соберёт, тот станет якобы самым богатым. То есть, якобы исполняющим волю Бога.

– И?.. – никак не мог понять маленький, – при чём же здесь воля Бога?

– И сможет купить на них саму красивую маленькую осьминожку! – нашёлся, наконец, мэтр. Малёк разочарованно засмеялся. Будущий мужик!

– I will be back![1] – любил говаривать Леон Танзанийский, альфа-самец львиного прайда, направляясь в тенёк после краткого, но энергичного свидания с очередной пленившей его клыкастой красавицей. Он действительно возвращался, и в тот же день, и по нескольку раз. Львицы находили его очаровательным, между собой они называли его «дерзкий». Все, кроме Леониды, наиболее приближённой к нему молоденькой львицы. По её версии, этот самец просто хулиган, хотя и фартовый.

Другие львы Леона практически не беспокоили, он ведь Танзанийский, а в мир львов давно проникли бренды.

Леон Танзанийский проникновенным рыком объяснял гарему:

– Дорогие мои, будем говеть. Перейдём на лечебное голодание, вам всем надо худеть, дорогие. Natürlich…[2] – его галантность сводила львиц с ума.

– С каких это пор ты предпочитаешь худышек? – бесцеремонность Танзанийского вызвала вполне законное возмущение Леониды. Леон высоко ценил её за некоторые анатомические удобства. – И потом: если мы исхудаем, не сможем охотиться. Тебе же жрать нечего будет.

«Это чистой воды шантаж! – подумал Леон. – И кого шантажируют? Меня, Танзанийского!» – он и не догадывался, что снова стал объектом всего лишь неловкого флиртового заброса. Между тем, ведомый собственным, львиным видением мира, Леон спохватился, ведь всем известно: из того, что мурлычат самки, имеет мизерный смысл не более трети озвученного, а раз так – не следует и заморачиваться. Леон снисходительно пояснил:

– Дорогие, в Тонком мире идут оргштатные мероприятия. Держим паузу…

– Нельзя кусать и жрать вообще никого или только человека? Если вообще никого, нам, львам, долго не протянуть, – не хотели отстать львицы.

– Сам знаю. К счастью, объявлен мораторий только в части охоты на человека.

– Кто придумал этот нелепый Мораторий? – ворчали львицы. – Ханжи! Того кусай, этого не кусай. Того ешь, этого не ешь, голова идёт кругом! Можно запутаться! Это самодурство!

Леон безуспешно пытался их урезонить:

– Amigos[3], да будет вам известно, мир стоит на пороге глобальных изменений, – как будто Леон наслушался радио или насмотрелся телевидения. – Похоже, Высшие Силы намерены вернуть Золотой век и при этом сместить человечество с его ключевых позиций в этом лучшем из миров.

Львицы только казались мускулистыми дурами, мимо их внимания не ускользнула его последняя фраза:

– Послушай, Леон, а что если наше, львиное, племя займет место человечества? Зебры и антилопы сами станут приходить к нам на обед? Было бы совсем неплохо! – подначивала красавица Леонида.

– Чушь не говори, – оборвал Танзанийский, но сам замер в предвкушении рая.

– И надолго эта хрень? – роптали львицы. Леон с трудом вышел из эмоционального ступора:

– По любасу, когда-нибудь это кончится! Ладно, команды «базарить» не было. Разойдись! Рай еще не наступил!

В эту ночь Леон спал сладко как никогда. Ему снились зебры, буйволы, антилопы всех мастей, томящиеся в очереди к нему на обед. Что самое приятное, взрослые буйволы в очередь допускались исключительно с затуплёнными предварительно рогами, за этим следили специально надрессированные молоденькие львицы из соседнего прайда. Особенно внимательная, тактичная и, главное, аппетитная антилопа гну угодливо крутилась перед Танзанийским, выспрашивая не без игривости, как ей повернуться и что подставить, чтобы ему было приятнее и удобнее начать трапезу. С чего ему предпочтительнее было бы начать – со спинки, потрошков, бёдрышка или, может быть, с филейной части? И не надо было всё время отгонять этих надоедливых гиен, к ним выстроилась отдельная очередь из всякой мелочи – бородавочников, мелких антилоп и всяких сурикатов вперемешку с тушканчиками.

Всё хорошее, рано или поздно, кончается, наступило время, пришёл к своему завершению и Мораторий. Вести в животном мире распространяются необычайно быстро, быстрее, чем в глобальной сети Интернет. Первым объявил об этом Леон Танзанийский. Не первым узнал, но объявил первым – всё-таки зверь военный, не чета всяким разведчикам и зверюгам из жреческого сословия.

– Высшие Силы снова выбрали людей, как это ни покажется странным. Дали им время для исправления, – снова взялся за философию Эйтфул Мудрёный. – Только пока не выбрали способ, как их проредить, как уменьшить их численность. Уж слишком много их развелось… Людей на Земле больше, чем тараканов. Пока расчёт делается на естественную убыль проштрафившихся: среда быстро изменяется, оказывает мощное отфильтровывающее давление на электорат, негодные особи отбраковываются, болеют и не имеют потомства, в результате остаются самые достойные, – они и начинают правильную жизнь. Красиво, но трудноосуществимо…

– А почему их так много, людей? – заинтересовался малыш.

– Трахаются, как кролики, не предохраняются, поэтому и много.

– А как же Любовь? – изумился малыш.

– Это у нас, у осьминогов, всё происходит по Великой любви, а у них, у людей, – похоть, психологическая зависимость, скука, статус, сплошная торговля, типа купи-продай, короче, – взаимное потребление!

– Но человек – он ведь Царь природы?! – при этих словах малька Эйтфул сардонически улыбнулся.

– Ну разве не так? – настаивал малыш.

Старый осьминог весь побагровел от возмущения и стал быстро менять свой цвет, выражая высшую степень презрения. Малец Эйтик, наконец, понял, но вопросы у него остались.

– А проредить людей – это как? Не давать им больше трахаться?

– Проредить, значит отправить их к праотцам. Но мы под эту сурдинку отправим туда их всех. И нечего с ними миндальничать.

– Но это же обман! А обманывать нехорошо! – мальки – они все идеалисты-романтики.

– Люди уже обманывали Бога! И прокатило! Магическим посохом разбили скрижали, на которых была записана их клятва перед Богом. Сделали новые скрижали с фальсифицированной клятвой. И захватили власть над своим, человеческим миром… И что мы, осьминоги, хуже?

Помогая Богам «проредить» людей, уничтожим их всех, до последнего человека! И Божественные Силы будут вынуждены выбирать замену людям! А выбрать-то Им неоткуда. Кроме как среди нас, животных! Свято место пусто не бывает!

– И никого из людей не оставим в живых? – малыш полагал, что всё должно быть названо своими именами.

– Никого. Ну, может быть чуть-чуть британцев для развода. Сохраним… может быть… если захотим…

– Не поверю, что Высшие Силы Сами не могут, как ты говоришь, проредить… Например, прекратить рождение нежелательных элементов.

– Могут-то Они, конечно, могут. Но Высшие Силы где? Правильно, в Тонком мире. А мы где? Снова правильно, на Земле. Их вселенская секунда длится у нас миллион лет. Ты хочешь ждать миллион лет? Я – нет.

– Мы их будем гипнотизировать?

– Кого – как. И не только мы…

– И что, люди действительно поддаются нашему осьминожьему гипнозу?

– А куда они денутся! Да будет тебе известно, люди легче поддаются гипнозу, чем крупные хищники, чем даже мелкие. Люди, – они, как сельди. Они постоянно находятся в состоянии гипноза. Чтобы заставить их что-то сделать, достаточно громкой команды или твёрдого жёлтого взгляда.

– А что будет дальше? Ну… когда мы их проредим?

– Высшие Силы выберут замену поднадоевшему всем человечеству, от которого один геморрой.

– Среди нас?

– Ну да… Другого никого подходящего на Земле нет. Камень долго думает, всякие моллюски да одноклеточные – даже мозгов не имеют, растения – учатся передвигаться. А мы, животные, – идеальный вариант, ведь наша задача – достигнуть уровня развития человека и когда-нибудь родиться человеком. Не деградировавшим, конечно, но человеком времен Золотого века.

Самка паука Чёрной вдовы по имени Видоу Каракуртовна предпочитала, чтобы её называли «пани», тем самым тонко поддерживая её безосновательные претензии на свое якобы польское происхождение. Сегодня пани Каракуртовна, сытая после соития и последующего обеда, весьма довольная собой и, в ещё большей степени, своим только что ушедшим в мир иной партнёром, рассуждала весьма здраво (с паучьей точки зрения) перед собравшимися вокруг представителями паучьих:

– Панове, я вам скажу-таки всю правду. У них там, наверху, кипиш, и надо этим воспользоваться. Рулевые Тонкого мира сильно недовольны людьми, готовится переворот. Так почему бы нам, паукам, не занять место людей?! У нас для этого всё есть! – она чувствовала себя вполне уверенно, ибо заручилась поддержкой Каракурта, мохнатого, тоже чёрного, единственного паука, который не плетёт паутину. Пожалуй, самого злобного из пауков. Поддержка крыши, желательно административной, это главное в наше непростое время.

– И что же у нас, пауков, есть такое, что даёт нам право занять место стоящих на вершине животного мира людей? – набравшись смелости, недоверчиво вопросил маленький паучок-фрондёр, принадлежавший, по-видимому, к почти неизвестному вымирающему виду.

– У нас, пауков, чистой воды матриархат. Я съедаю полового партнёра сразу после соития. Он и дух не успевает перевести, как оказывается у меня в желудке. Вот и в последний раз я даже не успела познакомиться с суженым. Он выступал инкогнито, это так романтично!

– Ну, это не у всех паучьих, это только у ваших, черновдовьих, – тонким голосом выкрикнул маленький паучок-фрондёр.

– Мы просто дальше других пауков продвинулись в эволюционном развитии, – важно и сыто подтвердила пани. – И в нашей системе есть одно существенное преимущество. В ней совершенно нет места измене. Самцы не покидают бедную мать с выводком, это означает, что не появляются неполные семьи.

– А как же семья, где же муж, как же без мужа? – с небезосновательной опаской оглянувшись на представителя крыши и благоразумно отодвинувшись от него подальше, поинтересовалась милая серая самочка. – Получается, самец совсем не участвует в воспитании подрастающего поколения!

– Так он передает своё воспитание детям единовременно, одним махом! И это отвечает его пониманию жизни и психическим склонностям, ведь мужчины ориентированы на результат. Но не на процесс, что свойственно дамам… И у нас, паучих, память об отце наших детей остаётся чистой и незамутнённой его неблаговидными поступками… И вообще, зачем приличной девушке муж? Шобы он ей изменял с другими, более молодыми паучихами? – пани, очевидно, понесло.

– Ну… не только… – замялась самочка.

– Или шобы его постоянно обслуживать? Подай то, подай это… Приготовь такое блюдо, а теперь другое… У нас, паучьих, ещё ничего, а у людей быт налажен. Сховай то, пошукай это… Мне бы то, мне бы это… Хочу горилки, иди в постель… Люби меня по-русски, люби меня по-французски… Вон люди до каких извращений додумались! Чем только не занимаются! И всё уже считается как бы естественным… Сами себя снимают на фото, на видео и потом друг другу показывают… Действительно, деграданты… Целую порноиндустрию создали! Как будто заняться больше нечем!

– Никогда об этом не задумывалась! Даже не приходило в голову! Действительно, зачем приличной паучихе муж?

– Чтобы хвастаться им перед подругами? Разве что! Муж девушке не нужен совсем. С ним одни заморочки. Половой партнёр – да. Без партнёра и детей не зачнёшь.

– Шо Вы гоните? Доказано учёными, что половой партнёр должен быть постоянным. Это полезно для здоровья и для потомства, – спохватилась и засомневалась маленькая и серенькая.

– Да я не гоню, в натуре… Ещё полезнее, когда партнёр свежий. В смысле, когда ты у него первая. И я забочусь не только о себе, но и о других паучихах. Ведь если я его не съем сразу, он побежит к другой. В результате кому-то из моих подруг достанется партнёр уже не новый, а значит, практически порченный. А кому хочется получить партнёра, уже испробованного другой? Правильно, никому и никогда. И мы, самки, в этом вопросе солидарны: попользовалась – съешь, не разводи половую неразборчивость. Настоящий муж, то есть партнёр, должен быть всегда новенький, свеженький, полный сил и полового задора!

– Ну, это да… А вот у людей мужчины всегда хотят быть первой любовью женщины!

– Давным-давно в древности такое условие имело большой смысл, им не хотелось воспитывать чужих детей. А в нынешние просвещённые времена это пустое тщеславие. Мы, паучихи, обладаем более тонким инстинктом, предпочитая быть последней любовью самца!

Собравшееся паучье племя внимало заворожённо.