ПЯТЫЙ СЕКТОР. Свинцовая стена

Некоторые говорят, что брехня, некоторые до сих пор божатся, что видели это видео, которое показывал сам путник, но передать его на их девайсы было невозможно, другие говорят вообще, что помер бродяга тот при выбросе, или шею свернул при резком спуске, но ведь земля слухами полниться, только этим и живем, верно?

Все, вот оно, чувство тревоги и… резкий сон.

Глава 5

Выброс

Солнце только начало поступать из – за серых туч Зоны, в то время как я уже поймал в перекрестье оптического прицела, стоящего на вышке, бойца группировки Обелиск. Фанатика, верящего в то, что осколки экспериментальной установки могут исполнять заветные желания.

Я беззвучно привел группу в окрестности Лаборатории ночью, что бы нас ни заметили с утра на подходе их часовые около района Лесного. Их было много. Большой отряд этих фанатиков поклоняющихся несуществующей холодной глыбе.

На кой ляд им Лаборатория? Меня это не интересует. У меня четкий приказ, так же как и у других командиров групп, которые вместе со мной, уже взяли в окружение почти всю прилегающую к Лаборатории местность. Четкий приказ ликвидировать угрозу внутри периметра.

Бойцы Обелиска не заходили так далеко уже порядка дух лет, а это уже что то серьезное. Однако, вынужден повториться, меня это не интересует.

Я вожу указательным пальцем по курку моего новенького «Винтаря». Сквозь фильтр своего противогаза, я могу уловить едва уловимый запах оружейной смазки. Мой выстрел – начало операции, и хоть он, как и остальные четырнадцать выстрелов будет беззвучным, тут же начнётся шквальный огонь по корпусу Обелиска, не оставляя им ни единого шанса на жизнь.

В нашей операции приняли участие многие кланы, за исключением Кубы, так как Куба, естественно, не примет ни малейшего участия в карательной операции Иерихона, в коалиции с большинством кланов Зоны.

Основную мощь и поддержку Иерихону оказали Бакланы, так как у главы клана появились виды на Лабораторию, после того, как наше начальство предложило им участие в операции.

Паренек в городском камуфляже, казалось, смотрит прямо на меня, прямо в глазок прицела, невольно зевает, и с сонным видом начал прихлебывать чай из большой алюминиевой кружки. Сквозь расстояние, благодаря моему прицелу я вижу небольшой парок выходящий из кружки, жду когда боец, наконец её опрокинет, и жму на курок.

Пуля, беззвучно выйдя из моего «Винтаря», меньше чем за долю секунды, прошла сквозь кружку, и продолжила свой путь уже в мозгу фанатика, при выходе оставляя красивый, кровавый след.

Боец Обелиска, пару секунд еще стоял неподвижно, как будто он еще жив, и отпустив наконец дырявую кружку из своих мертвый пальцев, боец начал медленно падать на спину. Парень еще не достиг конечной цели своего падения, как меня со всех сторон оглушила канонада выстрелов.

Предрассветный туман заменили ядовитые облака пороха. Автоматы и гранатометы работали со всех сторон, я тоже не мешкал, отправлял одну обойму за другой, правда одиночными выстрелами. Поскольку там и так уже все превращалось в мясной фарш из за свинцового дождя. Который сыпался, что твой сахар.

Пришло время выдвигаться, гранатометы стихли, задние пулеметчики тоже, мы, наконец, таки встали. Я положил винтовку в чехол и закинул за ящик с патронами. Перехватил кинутый мне Алом автомат. Ловко передернул затвор, и медленно пошел вслед за группой. Наша группа, как и все другие отряды уже потихоньку спускались со склона продолжая поливать свинцом территорию.

С территории доносились крики умирающих и ничего не понимающих бойцов Обелиска. Наша группа подрывников уже взорвала ворота и близлежащие стены, и когда основные силы подтянулись, вход на территорию Лаборатории был совершенно открыт. Я, как и многие другие уже не стреляли на подходах, боясь задеть, кого ни будь из наших, работали в основном снайперы, и те, кто уже зашел на территорию. Наконец мы приблизились к прорехе в стене, Алекс и я отработанными движениями быстро вошли в едкий дым, оставленный от взрыва. Нашим взорам предстали лишь многочисленные тела убитых, и поврежденные близлежащие укрепления. Операция на полном серьезе почти кончилась, поскольку лишь с другой стороны базы доносились короткие очереди и крики. Теперь мы шли, спокойным шагом, по отвоеванной территории, держа оружие наготове, если, как говориться, что. Стрельба стихла, наши и бойцы дружественных группировок уже говорили в голос, но, все же держа ухо в остро. Поскольку оставался еще один не зачищенный сектор, к которому по идее должны двигаться Бакланы, однако, датчик передвижения групп показывал, что они стоят перед воротами огромного промышленного цеха, или ангара и не могут попасть внутрь. Поступил приказ, что группа Жнеца должна идти на помощь, поскольку у них возникли технические затруднения, и моя группа должна обеспечить прикрытие.

Быстро спрятав наладонник, мы легким бегом достигли этого огромного здания. Коротко обменявшись парой слов с Бакланами, я приказал бойцам смотреть в оба и оставил Алекса за старшего. Сам же развернулся к воротам, которые были заперты электронным замком.

Послышался легкий писк, и красная иконка на маленьком дисплее ворот стала зеленой, ворота открылись.

Я стоял в десяти метрах.

Как только дисплей стал зеленым, почти тонная дверь вылетела с петель, убив на месте ребят, которые открыли эту дверь. Вторая же воротина по инерции открылась с такой силой, что откинула на несколько метров стоявший около них остов старого джипа.

Прямо напротив меня стоял разъяренный Голиаф, огромный мутант, из него торчали провода, его огромные ноги – руки были оплетены железными жгутами мышц, вперемешку с органикой, нижняя маленькая челюсть состояла из различных имплантатов. Голиаф издал глубокий и протяжный утробный крик, размахивая в разные стороны своими атрофированными передними ручонкам. С этим утробным ревом из за его спины показались новые Голиафы, их было не сосчитать, они были обычными, не модифицированными, но их было много, очень много, обычно одного то не увидишь, а если и увидишь, то бежишь не оглядываясь, поскольку они медленные и благо от них можно убежать. А вот когда видишь такой живой танк перед собой, да и в таком количестве, да еще и на таком расстоянии, тебя сковывает страх. И теперь этот Альфа – гигант, смотрит мне в глаза, забирает землю ногой, как бык на корриде, и делает маленькие шажки в мою сторону, а теперь и короткий и мощный рывок.

Я помог открыть ящик Пандоры.

И мне теперь смерть в числе первых.

Я проснулся от короткого тычка в голову.

– Гуттен моген хер Жнец.

Твою мать! Что происходит? Я связан! Я лицом в полу! Какие нахрен немцы? Я только что чуть не умер от Голиафа!

Я поднял голову, я в нашем укрытии от выброса, вся моя группа и Металл с бабой, в таком же положении, как и я, рядышком, а передо мной сидит здоровенная детина, которая тычет в меня пистолетом.

– Не признал, что ли? Мне говорили, что у тебя прошла амнезия мой маленький фройнд.

Вот теперь я его признал. Это не мог быть никто другой как Илья Шульц, член группировки Куба, с которым я по сравнению малолетний пацан. Он просто огромный, я бы сказал безразмерный. Один из участников карательного отряда Кубы, группы полных отморозков, под командованием у полного психа… Стоп, только не это.

На плечо Шульцу легла маленькая ладошка, и я, к сожалению, знал, кому она принадлежит.

Предводитель карательного отряда, полный псих, и по некоторым данным каннибал, ни кто иной, как путник по прозвищу Горбун.

Наверно здесь неплохо рассказать о моей скромной персоне побольше…

Я не помню кто я.

Нет, скорее не совсем так. Начнем с небольшой формальности, у меня легкая амнезия. Первое что я помню, после того как я с проводником убил мутанта косой, это то что я очнулся в больничном КУНГе одной из легенд Зоны, Лесного Доктора. Пару лет он выхаживал меня, так как ему мой случай казался интересным. Я не помнил кто я, не понимал где я, и что происходит.

За эти пару лет, Док показывал мне аномалии, мутантов, их слабые места, растения и травы, какие полезные, какие опасные. Рассказал о Путниках, группировках, катастрофах в мире, Вспышках, выбросах, об артефактах, об оружии. Единственное что помнил мой организм, это рукопашный бой. Доктор очень этому удивлялся. А поскольку он поклонник экстремальной медицины, то приводил мутанта – телекинетика, которых называли Визорами, и через него пытался достучаться до глубин моей памяти, как всегда безрезультатно. А потом, спустя два года, он выдал мне мой бродяжнический КПК, сказал, что это было единственное при мне из вещей. Так же сказал, что я, зажавши КПК в одной руке, без оружия, лежал посреди леса, где он собственно меня и нашел. Естественно включив КПК, я надеялся хоть что – то узнать о себе. К сожалению, нашел я немного. Там было написано, что владельцем этого КПК является путник по кличке Жнец, не состоит ни в одной из группировок, контактов на КПК не было, показана моя фотография как владельца. И не верить Доку, которому я так же помогал латать вольных бродяг, у меня причин не было. Я не был сильно разочарован, но и не доволен я был тоже, и тут Док предложил мне самое оптимальное решение задачи.

Доктор при помощи своих связей отправил меня в армию в звании капитана. В армии, единственное, чем я, пожалуй, занимался, оттачивал ближний бой до Абсолюта. Потом благодаря Докторским связям я быстро получил звание полковника, и по собственному желанию вышел на пенсию. На деле – вступил в Иерихон. В погоне за своей памятью, я поддерживал, естественно в тайне, контакт с Доктором, который спустя определенное время, сказал мне название артефакта, который, по его мнению, должен был помочь мне вернуть память.

Естественно это был редчайший артефакт.

Естественно я его отыскал.

Став со своими познаниями и навыками незаменимым бойцом для Иерихона, меня снабдили всем необходимым оборудованием для моей собственной операции, о которой кроме меня, Доктора и генерала никто не знал.

Артефакт, под кодовым для меня названием «ПАЗЛ», находился в районе Александрова, в месте под названием Миромир. Так путники прозвали большой многоэтажный дом, на котором большими, уже проржавелыми от старости буквами было написано: МИРУ – МИР. Артефакт находился в подвале этого дома, я был так близок к обретению моей памяти, что не обращал внимания на трудности, которые были у меня на пути. В конце концов, я держал этот артефакт в руке, небольшая сфера излучала слабый зеленоватый цвет. И как говорил Док, как только я найду этот артефакт, его нужно будет взять в руку и крепко стиснуть, что бы он лопнул. Так я и сделал.

Зеленоватый кусок иноземного вещества и в самом деле показал мне кто я.

Память я потерял во время завала, так как оказалось, в Зону я пришел совсем пацаном, со своим другом, которого считал братом, мы всегда были вместе, действовали спаянным тандемом, полностью дополняя друг друга, идеальная команда. Но спустя недолгое время, находясь на очередной вылазке в Зоне, в каких-то катакомбах, там начало все взрываться, мы, с ним оставшись вдвоем бежали к выходу, начал происходить обвал, и, понимая, что Дюшес, так звали моего не кровного, но все-таки брата. Понимая, что Дюшес не выживет, я кинул его в проход, где был выход на поверхность, а сам остался умирать. Потом «ПАЗЛ» открыл мне страшное, заплывшее жиром лицо Крота, опасного мутанта – телекенетика, с огромным для его вида ртом. Крот прокопался до меня и попытался сожрать в своей норе, оттащив меня до туда. Дальше я увидел, как я сам, коротким и быстрым движением руки окунул руку в пасть чудовища и начал рвать все внутренности мутанта, терпя его укусы, потом чувствуя, что мутант слабеет, свернул карлику шею.

А вот как я добрался до болота, Артефакт мне не показал, до сих пор это тайна для меня самого, но вернемся в Александров, где Артефакт показал мне истину меньше чем за секунду.

От такого круговорота мыслей шла кругом голова, недостающие элементы памяти, так резво вошли в мою голову, что я еще толком не мог понять, что к чему, а когда картинка сознания стала более четкой, мне в спину уже дышал ствол автомата.

На прицеле, прямо, как и сейчас держал меня Шульц, а сзади, сгорая от лютой злобы, стоял маленький парень по смешному прозвищу Горбун, и смотрел прямо на меня.

Как оказалось позже, естественно не я один охотился за Артефактом, продав который можно было обеспечить себя и несколько поколений вперед. Но были и другие желающие, и, увидев, как я, тупой бродяга из вражеской группировки раздавил философский камень в руке, эти желающие очень сильно рассердились. Пока они меня били в этом самом подвале, я узнал о них более чем достаточно. Оказалось, что они из Кубы, группировки с которой мой клан ведет непрерывную борьбу, что они искали этот артефакт, более чем долго, что бывают люди побольше чем я, причем в разы, и то, что маленькие и слабые люди, прекрасно знают, как причинить боль.

Потом меня вывели на улицу, что бы предать, по закону карательного кодекса, последнему суду. Застрелить меня короче хотели. А меня, как человека, вновь получившего назад свою память, этот расклад совершенно не устраивал. Шульц бросил меня в ноги к Горбуну как котенка, и я, лежа перед ним на всех своих конечностях, приметил у него за голенищем нож.

Странно, но пока Горбун что – то нудно трындел про кодексы морали, целясь мне за шиворот, во мне закипала злость. Это был первый раз за долгие годы, когда включилась машина в моем теле. Время замедлилось. Я коротким рывком выхватил ножик, у него за голенищем и плечом сбил руку Горбуна с пистолетом, над ухом прозвучал выстрел, меня оглушило, но было не до этого. Не рассчитав все – таки рывка, я полоснул Горбуна ножом не по шее, а по лицу, поскольку от моего рывка Горбун полетел в этот самый подвал, попутно матерясь и паля в воздух. Резко развернувшись, я был готов принять бой от Шульца, но обернувшись, я увидел, как тот лежит, держась за бок. Пуля Горбуна, сбитая с траектории, пришлась ему точно между ребер. И как только я хотел добить этого великана, как с подвала начали поступать звуки пришедшего в себя Горбуна с оружием, который взбегал по лестнице, поминутно останавливая меня нецензурными выражениями. Как же ш, остановлюсь я, держи карман шире. Наверно, никто и никогда не делал такой спринт – марш по Александрову без оружия, как я. В итоге я скрылся от преследователя, и двинулся без оружия в Болотистый Лес. Был риск, но я выжил. Благодаря опыту, и знаниям Доктора. Добравшись до дома в лесу на болоте, и пройдя качественный медицинский осмотр, я все рассказал Доку, и падал ниц в благодарностях за то, что он для меня сделал. После небольшого отдыха на болоте, и попрощавшись с одной из легенд Зоны, которая стала мои другом и которая, кстати, снабдила меня новеньким автоматом, провизией, и патронами в придачу, я отправился на свою базу.

После моего возвращения и недельного загула, я начал наводить справки по Дюшесу, после полугода поисков, я наткнулся на информацию что был такой путник, ходил под Кубой, что было для меня не важно, но сгинул в Зоне, умерев жестокой и мучительной смертью.

Я долго оплакивал своего друга, да так, что это ударило не только по моей печени, но и по кошельку. Хорошо, что у меня в клане были мои друзья, которые помогли мне преодолеть это, и я вновь стал Путником, Рыцарем без страха и упрека, радиоактивным мясом.

Как выяснилось, Горбун заточил на меня конкретный зуб, так как от него не уходил ни один бродяга, перешедший ему дорогу, поскольку и следопыт то он, едрить его в пень, очень замечательный, я так же выяснил, что Горбун – натуральный отморозок с психическими проблемами, которого побаиваются даже самые верхушки руководителей Кубы.

Шульц тоже выжил, и тоже имеет на меня зуб. И теперь эти два кренделя стояли напротив меня, и наслаждались великолепием гребанной ситуации.

Хоть мы и пересекались иногда в Зоне, но что бы так, никогда.

Хоть я и лежал в не очень удобной для меня ситуации, я с удовольствием отметил про себя как удачно я тогда Горбуну полоснул по роже, ото лба до подбородка с правой стороны у него красовался шрам. Горбун присел рядом с Шульцем, и, приподняв мою голову одной рукой, второй, указывая на свой шрам ехидно спросил:

– Узнаешь?

– А чего тут не узнавать то Горбушка, моя работа, красиво. Говорят девчонкам нравиться, спасибо хоть бы сказал.

Горбун засмеялся от души и в голос, я заметил на лице Шульца ужас, значит дело дрянь. Горбун ржал как конь, где то с минуту, помимо Шульца, в комнатушке находилось еще трое, которые держали нас на прицеле, значит сверху или в коридоре еще трое. Наконец насмеявшись, Горбун опять присел на корточки около меня.

– Спасибо.

Вот если бы не моментально изменившееся лицо, я бы даже испугался. Секунды не прошло, как он снова был мистер – ледяное сердце.

– Да, пожалуйста.

Я хотел еще чего ни будь добавить, но в голову мне прилетел приклад и разговор не задался. Господи, да за все время в Зоне мне прикладом столько не прилетало прикладом, сколько за эту неделю.

Очнувшись на улице, я увидел перед собой разлагающееся лицо уже окончательно мёртвого зомби. Нас всех вытащили на улицу, и полностью сняв с нас все наше добро, Кубинцы решали, что делать с нашей группой, за исключением меня. Ведь на мой счет, я уверен, у них очень серьезные намерения. Мои философские размышления на счет того, какие пытки для меня припас этот ненормальный, как обычно прервали.

– Поднимай их Шульц, поведем на базу. Придадим этих чуваков СВЛ.

СВЛ. Он же Суд Высших Либералов. Как же, наслышан. Трое самых матерых и известных Кубинцев в любом случае признают нас виновными на глазах у всего клана. А после выберут одно из хреновой тучи наказаний. Начиная, повторюсь, начиная от четвертования, заканчивая спаррингом с изломом каким ни будь, фантазии и вольнодумия у этих перцев всегда было хоть отбавляй.

– Я воль хер штандартен фюррер! – Тотчас же отозвался Шульц, а вместе с этими словами вся группа карателей встала по стойке смирно.

– Господи, ну застрелите же меня уже сволочи! – Я бросил гневный взгляд на Горбуна. – Не потому, что, дескать, перепугался твоего величия, о всемогущий Фюрер. Или своего любовника заткни, я его ломанный немецкий слышать больше не могу! Понял ты, – Я перевел взгляд на Шульца, – Образина криворукая! Их дойче нур ерсхейкен кляйн киндер!

– Ах, ты говна кус…

Шульц не закончил. У Горбуна в руке был дымящийся пистолет. Из которого он только что вышиб мозги человеку, который был в его беспрекословном подчинении. С которым он провел без малого пятнадцать лет. Который бы умер за него абсолютно не раздумывая.

Горбун шмыгнул носом. Огромное тело Шульца не хотело падать, только ровно стояло, потихоньку заваливаясь вбок, прямо на бедного крючка Черчилля, который уже пришел в себя.

Адский огонь ещё пылал в глазах Горбуна, когда он перевел взгляд на меня.

– Так сойдет?

Я честно, и невольно заткнулся. Ляпну чего ни будь не того и все, прощай шанс на выживание. Хрен его знает, что этому психопату взбредет в голову. Я посмотрел на бойцов Кубы. Вот хоть у кого ни будь, мускул дрогнул. Все стояли молча, словно гордые и сильные арийцы, перед мелкими и ущербными иудеями.

– Вот и хорошо. Если будут, какие ни будь пожелания, обращайтесь мой дорогой, в прямом смысле этого слова, друг. – Он перевел взгляд на бойцов. – Шайга, Валера, снимите с Шульца все необходимое и распределите по совести, если не по совести, то вы мечтать будете о том, что я сделал с этим куском дерьма! Вы меня поняли суки!? – Горбуна уже трясло от злобы, он уже шипел и брызгал слюной

– Так точно, господин Капитан! – немедленно отозвались бойцы.

Вот так вот устроен мир в голове психа. Только что без суда и следствия грохнуть своего друга и отдать его вещи другим.

Смотря на спокойно стоящего Горбуна, я начал, наконец, понимать на своей шкуре, почему его бояться даже главари его клана. Повернув голову, я осмотрел своих коллег. Все лежали рядышком, за исключением Черчилля, который пока еще был погребен под тушей Шульца, которую только начали стаскивать с него хлопчики Горбуна. Горбун же спокойно и молча курил, пристально глядя на моих новых знакомых.

– Сморю я на них Жнец, и знаешь, что думаю? – не отрывая взгляда от девушки, тихо произнес самый опасный психопат на близлежащий материк.

– Боюсь представить если честно. – Честно и деловито ответил я. Нет, шанса убежать я пока не вижу. Может быть, его видит Алекс или Демьян?

Нет. Горбун точно знал, как играть со мной в игрушки. Меня, и моих преданных и близких друзей скрутили настолько, что при всем нашем желании, мы могли только говорить и крутить башкой. А вот кто меня приятно удивил, так это Сектор. Этот маленький проныра, незаметно для всех выкручивал свои плечевые суставы, интересно, но не вовремя. Так, вон лежит без сознания Ким, Подал матерный голос Черчилль, с которого-таки скинули тушу горе – немца, но тут же заткнулся, получив крепкую затрещину. Металл по ходу тоже был без сознания, потому как лежал, совершенно не двигаясь.

– Какой дебил водит бабу в Зону?

Хоть где то мы с ним схожи.

Горбун присел на одно колено рядом с ней, поднял голову, понюхал прядь волос. Ловким движением запустил ей руку под куртку в район груди, девочка пару раз брыкнулась, но Горбун со всей силы ударил ее кулаком по лицу, и она стихла. Все, сейчас еще и оргия начнётся. Но не тут – то было, через несколько секунд Горбун извлек на свет божий ее КПК. Умная девка, ничего не скажешь, только псих оказался поумнее. А знаете, в чем главная проблема психов? Они не предсказуемы! Вот допустим сейчас Горбун что – то считывает, может интересное, а может быть и нет, но этого, не узнать ни за что, и никогда. Потом он опять посмотрел бабенке меж грудей, и удовлетворенно хмыкнул.

Ну и психам ничего человеческого не чуждо.

– Какое дебильно погоняло. Ватка, нет, ну ты прикинь? – Горбун снова посмотрел на меня своими пустыми глазами полными от безумства. Весьма интересное сочетание в взгляде на мой взгляд.

После моего утвердительного кивка головой, психопат расплылся в улыбке, и резко встав, начал командовать. Из его коротких и четких приказов было понятно, что нас поднимают на ноги, я иду первым по тропе в сторону базы Кубы, где нас и предадут СВЛ.

– Надеюсь, дорогу то помнишь дорогуша? – Бросил мне в спину командир Карателей, утвердительно ткнув стволом между лопаток.

Помню, естественно к сожалению. Эту дорогу знает каждый Путник. Путь к бывшему военному полигону, в которых обосновались анархисты, пролегал через небольшой подлесок, если идти отсюда. Но безопасней было бы идти через лес, там, в случае чего, и спрятаться можно.

Алекс уверенно шлепал рядом со мной, а остальных членов группы наверно держат посередке. Шаг влево – вправо, ну и так далее.

– Да, – нарушил мои маленькие размышления мой брат по оружию, – Давненько мы в такой заднице не оказывались.

– Бывало и хуже.

– Никто ж не спорит, но из этой ситуации, мне бы тоже выкарабкаться хотелось.

– Да ладно? – Я состроил гримасу глубочайшего изумления.

– Пошел ты! Я тебе о серьезном, – он перешел на шепот, – есть план.

Я бросил взгляд через плечо. Горбун шел молча, сверля мой затылок сзади, ему определенно не нравилось, что я о чем то шушукаюсь с Алом. Но он так же и понимал, что безоружный и на хорошо простреливаемой дистанции я, никак не могу причинить ему неудобства. Поэтому пока наш конвой еще позволял нам с Алексом говорить тет-а-тет, мы собственно этим и занимались. В общем, послав Горбуну воздушный поцелуй и подмигнув, на что он никак не отреагировал, я отвернулся и стал слушать Ала.

– Сто процентов мы идем к лесу. Вот прямо пятой точкой чую. Смотри, ты наверно заметил, что наш коротышка себе руки гнет. На этом можем и сыграть, – он обернулся, и продолжил, – в лесу много дряни под опавшей кроной, какой ни будь молодой из Горбунских навернётся. Инфа сотка, потом поведем их к разлому, ну что у нашего пенька, Горбун и ухом не поведет, около дороги же, а там как раз, сам помнишь, и электрика вся вырубается. Там я подговорю Сектора, что когда я или ты отвлечем внимание этих кренделей, что бы тихонечко взял стволы и расстрелял их курам на смех! План – фигня, полностью согласен, но во – первых: с ними разговора не состряпать, поэтому надо валить, а во вторых: что нам еще остаётся? —

При всех вариантах, которые я прокрутил у себя в голове, этот казался самым приемлемым.

– Как ты подговоришь крюка? —

– Обижаешь, уже сделано, когда рядышком лежали, я ему это все выдал, он сигнала ждать будет. Оставалось только с тобой согласовать.

– Я отвлеку внимание у пня. Дальше действуйте сами.

– Понял, пока не выеживаться?

– Нет, лишние проблемы не к чему.

– Ох, я чувствую, веселая у нас ночка будет.

– И не говори.

Тут Алекс ухнул, и припал на колено, обернувшись, я, увидел Горбуна, который подбрасывал очередной камушек, что бы запулить еще раз. Своими связанными руками я помог Алексу встать, вот честное слово, если бы не путы, Алекс уже бы пропихивал ему этот камешек через важное заднее кольцо.