Мой сын. Первобытный менагер

То ли древностью, то ли магической силой в стволе у самой земли образовалось дупло, очень похожее на альков – ведь пол в нем был устлан пушистой и мягкой тигриной шкурой. Чем не ложе для обитателей?

Луиза, вошедшая вслед за мужем, руками всплеснула:

– Жилище Бога и Его ложе!

Но ничьих следов – ни зверей, ни людей, ни богов – не наблюдалось.

– Жилище Бога, – повторила Луиза. – Ну посмотри, вот алтарь.

На усыпанном чистым, белым и плотным песком полу пещеры между входом и секвойей возвышалась на метр из почвы каменная тумба с плоской поверхностью и голубоватым пламенем в центре – непонятно, чем и как подпитываемое. Должно быть, природным газом.

– Будем богами, дорогая! – пафосно воскликнул Марсель, стараясь скрыть свою растерянность.

– Лучшего места для рождения ребенка я не представляю, – подсказала ему жена.

– Здесь будем ждать малыша, – согласился капитан.

Двинулись дальше с осмотром.

Обошли вокруг секвойю. Дерево было огромным, старым и почти окаменевшим. Однако зеленая верхушка, нашедшая выход в вершине скалы, свидетельствовала о его жизни. Только сучья, когда-то проросшие, не получили развития из-за отсутствия солнца в пещере и засохли. За них цепляясь, вверх устремились лианы хлебного дерева, окутавшие секвойю от комля до верхушки. И нашли там солнце, нашли влагу и питательные вещества в почве – расцвели и дали плоды. Многие, созревшие, уже упали на песок.

Луиза подняла парочку хлебных шаров и положила к огню на алтарь:

– Пусть испекутся. Может, съедобны.

За секвойей у противоположной входу стены в каменной раковине была большая ванна или маленький бассейн – как посмотреть на это дело. Ручеек из стены бил в её центр, так что сооружение можно назвать и фонтаном. Вода была приятной и на вкус и на ощупь – достаточно прохладная, но не холодная. А то что проточная, Марсель после проверил – родник из скалы вытекал в реку.

Слева от входа и по периметру пещеры ступеньки каменной лестницы были вырублены в скале. Сделав спиралью круг, они заканчивались в том самом арочном выходе с плоским полом и козырьком над входом, который супруги увидели с берега. Теперь отсюда можно увидеть и берег реки, и опушку сельвы, и бесконечную ширь саванны…

– А вот и балкон! – удивился Марсель ещё одному чуду природного зодчества. – Вид отсюда замечательный.

– Нет, это будет наш чердак, – поправила его Лу.

В Марселе Марсели жили в квартире с балконом двухэтажного дома. А Марше ютились в маленьком домике с крышей.

– Пусть будет чердак.

Солнечные лучи, через чердак попадая в пещеру, отражались водой в раковине фонтана и блуждали бликами по кремнистым стенам.

Как красиво! – восторгалась Луиза. – Это будет наш с тобою Дворец!

– Пусть будет Гранитный Дворец, – уныло повторил капитан, не заразившись восторгом жены, но сомнением – что происходит? Так не бывает – он был уверен. Скоро придет сюда здешний хозяин и попросит их вон. Или похуже что-нибудь отчебучит…

Плоды хлебного дерева на алтаре покрылись румяными корочками, завлекающе пахли и изумительны были на вкус…

– Кто живет во Дворце? Кто построил его? – озадачились дети.

– Узнаете позже. Иначе будет не интересно, – остудил я пыл дочерей.

Девочки согласились.

Итак, потерпевшие кораблекрушение обрели убежище очень надежное и комфортное на берегу большой реки. Впрочем, вода была в их Дворце – причем, проточная: хочешь купайся, хочешь пей. И комфортная, будто угадывала желания – когда надо, прохладная, а то и горячая: по желанию.

Хоть огонь во Дворце горел всегда – без шума, без запаха и большого тепла – Марсель очень обрадовался, когда нашел у подножья скалы среди обломков камней кремний и железняк вместо кресала. То-то было ликования в душе путешественника.

Вечером перед сном супруги поднялись на чердак, чтобы проводить Светило на покой.

Несколько ланей и коз внизу прошли на водопой, весь день не пустовавший. Поодаль противными криками ругались грифы с воронами над остатками падали. В облаках парил орел. В камышах у реки высоко прыгнула рысь в погоне за взлетающей цаплей. Ползя по густой и высокой траве, к водопою крался леопард…

Вскоре тень накрыла саванну. Солнце гасло за деревьями, как огромный горящий шар. Близилось время, когда хищники выходят на охоту. Ещё пели птицы прощальный гимн солнцу, но уже с реки подала голос выпь – о страхе и печали зловещей ночи была её жуткая песнь.

– Сегодня я разведу костер у входа: он защитит нас от хищников – сказал Марсель. – А завтра что-нибудь придумаю вместо двери на вход, и мы будем в полной безопасности.

Лу возразила:

– Может, не надо? Ты посмотри – вход открыт, но никто во Дворце не бывает. Может, всему живому препятствует войти некая магическая сила. Только нас впустила и больше никого. Давай не будем ничего менять здесь…

Жан, скрипя сердцем, согласился.

К скале подошел бизон. Почему один? Куда направляется? Отбился ли он от стада или живет одиноким? Много вопросов и ни одного ответа. Люди с интересом за ним наблюдали.

Марсель свистнул. Бизон поднял голову. Их взгляды встретились.

– Лови, приятель! – Жан кинул кусок плода хлебного дерева быку под ноги.

Тот обнюхал и съел с удовольствием. Потом поднял огромную голову, помотал ею и глухо заревел – то ли благодаря, то ли требуя (выпрашивая?) ещё.

Марсель кинул еще один плод, а жене сказал:

– Мы разведем стадо дойных коз.

– Хорошее дело, – был ответ.

Вдруг бизон вздрогнул и поднял голову – он почуял приближение опасности. Подался в сторону и вскоре скрылся.

Из леса показался огромный тигр. Он весь день спал в своем логове, а теперь отправился на охоту. Сильный, с гибкой спиной, хищник двигался грациозно.

– Боже! Какие страсти! – Лу схватила мужа за руку. – Попадись такому в зубы.

– Здесь нам не страшен и крокодил, – успокоил её Марсель.

Будто услышав разговор, тигр остановился и повел головой. Взгляд его уставился на людей. Он зарычал и оскалился, длинным хвостом стал бить по земле. Телодвижения эти указывали, что хищник готовится к драке – он почуял в людях врагов.

При более внимательном рассмотрении тигр изменил оценку ситуации – в людях он увидел добычу. Он стал подкрадываться к скале, внимательно оглядывая её – как бы добраться до террасы. Не найдя ни единой возможности на почти вертикальной стене, полосатый убийца обнаружил вход в Гранитный Дворец. Сунул голову туда, но внутрь не пошел – невероятный рев потряс свод, а зверь отступил.

Жан наклонился с террасы и смотрел на полосатую спину, замершую у входа. Луиза держала его за руку, страхуя от падения. Когда тигр снова стал виден с чердака, она сказала:

– Вот видишь – и это страшилище что-то отпугнуло от нашего Дворца.

Ночь стремительно приближалась.

– Тигр, кажется, не ушел – залег где-то. Может, нам здесь заночевать? – предложила Луиза.

– Мы приготовим сушняк для костра перед альковом, спать будем на мягкой шкуре, а в случае опасности запалим, – успокоил жену капитан.

Стало совсем темно. Супруги спустилась вниз.

– Папа, а кто не пускает зверей в пещеру? – спросила Ника.

– Ну, ты опять торопишься, – остудил я её. – Может быть, мне сказать: «Все было здорово!» и закончить на этом?

– Нет-нет, давай рассказывай.

– Даша уж глазки закрыла. Отложим на завтра…

– И Шахерезада прекратила дозволенные речи, – резюмировала мама.

Как только рассвело, Марсель поднялся на чердак. Тигр лежал в десяти шагах от входа, будто подстерегая обитателей Гранитного Дворца, и был он не один – рядом с ним его самка.

Жан спустился вниз и уложил весь алтарь плодами хлебного дерева.

– Что ты делаешь? – спросила Луиза.

– Готовлю пищу для гостей. Я так думаю, травоядным пойдут сырые, а хищникам надо печь. А есть они его обязательно будут: ведь хлеб – универсальная пища.

– Зачем тебе это надо? – удивилась жена.

– Будем держать охранниками. Я им будку построю у самого входа – пусть кто-нибудь сунется.

– Мы же хотели завести дойных коз. И эти хищники… Либо одно, либо другое – третьего не дано.

– А если досыта накормить. Я ведь как раз с прицелом – приучить этих тигров пасти наших коз, чтобы никто из мелких не обижал.

– Ой, не верю я в эту затею, – покачала Луиза головой.

– Попытка не пытка.

– Главное, чтобы тебя не съели.

– Садись завтракай и будешь за хлебцами смотреть. Я пойду их кормить.

Капитан поднялся вновь на чердак, свистом привлек внимание хищников и кинул вниз один из печеных и остывших плодов. Тигр взглядом его проводил, а тигрица встала, подошла, обнюхала и с жадностью съела. Проголодалась, бедняжка в дозоре…

Марсель кинул второй плод. Он угодил в голову тигра, откатился, а съела его тигрица.

Да что же творится! В животном мире патриархат. Чтобы выйти из Дворца и вступить в контакт с тигром, надо обязательно заслужить его благоволение – а он, негодник, хлеб не ест. Что придумать?

Тигрица, войдя во вкус, стояла вся в ожидании и готова была хватать хлебцы в полете. Поэтому третий подарок капитан запустил как можно дальше в сторону, и за ним помчалась самка. А четвертый плод попал в тигра и скатился с него. Прямо перед мордой катился, и флегматичный самец раздавил его лапой.

Духмяный запах ударил в ноздри. Тигр заинтересовался – понюхал, лизнул и… съел. Теперь он уже встал на ноги и откровенно подачки ждал. А когда капитан кинул вниз пятый плод, самец рыкнул на подругу, попытавшуюся поймать его в воздухе, и слопал сам.

– Ну, я пошел, – сказал Марсель Луизе, взяв в руки два испеченных ею плода.

– Что прямо вот так и к тиграм? – удивилась жена. – Они тебя съедят.

– Думаю, нет.

– Жан!

– Спокойно. Идет процесс приручения.

Капитан Марсель спустил вниз и вышел через вход из Дворца, неся в ладонях перед собой дары грозным гостям.

Те застыли на месте. Их желтые глаза изучали необычное явление – человек идет к ним. В его движениях не было ни страха, ни настороженности. В его руках были те вкусности, которые они прежде никогда не пробовали. Не сложно было понять, что хочет этот человек – мол, ешьте плоды, меня не трогайте и будем дружить…

Жан остановился в пяти шагах от замерших животных. Он размышлял, как поступить – подать им пищу прямо в пасть или к ногам положить?

И в этот момент раздался ужасный рев. Со стороны джунглей показался огромный лев – ростом и силой превосходящий обоих тигров. Ни одно живое существо не осмелилось бы противостоять такому. И здесь не было никого, кто бы захотел оспорить его могущество.

Зверь приближался, не останавливаясь. В его величавых движениях чувствовалась жажда драки и желание победы. Возможно, он был скиталец и искал себе новые территории. Это был пещерный лев.

Тигры инстинктивно почувствовали, что враг сильнее их – лучше вооружен и настроен по-боевому. Они как-то ужались и попятились.

Когда расстояние между ними достаточно сократилось, лев-великан расправил свою могучую грудь и зарычал. Инстинкт самосохранения взял верх над тиграми – убедившись визуально, что приближающийся противник гораздо сильнее их, они бросились наутек вдоль берега реки и с глухим рыком, похожим на стон, скрылись в камышах.

Лев издал победный рев. У скалы перед входом в Гранитный Дворец не осталось никого, кто бы мог оспорить его могущество. Но стояло на двух ногах странное существо, которое было пришельцу незнакомо и, кажется, не боялось его. Поэтому чувства свирепого хищника пришли в смятение.

Лев почувствовал голод. Принюхался и стал соображать – годится ли в пищу этот бесстрашный, но беспомощный человек? Сам по себе аппетита он не возбуждал – хищник еще не пробовал человечины. Другое дело – вспороть ему брюхо и понюхать крови. Но почему это слабое существо не боится и не убегает от него? Не прячет глаза, и взгляд у него не заискивающий…

Лев сделал несколько шагов и стал принюхиваться, широко раздувая ноздри.

И тогда капитан Марсель сунул к его носу печеный плод хлебного дерева.

Заметив, как заблестели глаза хищника, капитан бросил хлебец под ноги льву, чтобы не потерять вместе с подношением руку свою. А потом второй хлебец…

– Хочешь ещё? – спросил человек пещерного льва.

Голос двуногого озадачил хищника. Он сделал ещё один шаг вперед. Принюхался, поведя носом от колен до лица. А потом выбрал ладонь и лизнул её. Человек почувствовал кожей его горячее дыхание.

– Понял, – сказал Марсель. – Сейчас принесу.

И скрылся в Гранитном Дворце.

Радость охватила его. Это был один из тех моментов, когда сила духа побеждает мощь мускул. Пещерный лев не только почувствовал вкус печеного плода хлебного дерева, но и ощутил неукротимый дух двуногого человека. Он признал неустрашимость этого беззащитного существа и готов был ему повиноваться.

Луиза все видела и поняла. В Гранитном Дворце они просто смеялись, глядя друг на друга – радовались, что ещё живы и им покоряется животный мир…

– Еще бы! Ведь мы менеджеры! – резюмировала мама. – Все, хватит валяться, пора разбегаться и спать.

Сегодня мама не в духе. Девочки это чувствовали и безропотно разбежались по своим комнатам.

Я посмотрел на них с нежностью. О чем они сейчас будут думать, преклонив головы на подушки? О чем мечтают малышки во сне? Их детские души многому ещё верят восторженно. Мне хотелось этой сказкой о приключениях в доисторическом мире пробудить в них дух непокорности судьбе и обстоятельствам.

Лев-великан поселился возле Дворца людей. То, что планировал Марсель сделать для тигров, досталось ему – некое логово из пальмовых листьев и прутьев лозы, защищающее от дождя и жары. Питался он с человеческих рук. Но иногда пропадал ночами – должно быть на охоту ходил. Иногда прятался в камышах, подстерегая идущих на водопой. Но всегда возвращался к Дворцу и очень любил печеные плоды хлебного дерева. В конце концов, лев свыкся с людьми, а привычка у животных равносильна симпатии.

Шесть дней прошло, и ужасный пещерный зверь стал совсем ручным. Заслышав человеческий голос, такой не похожий на рык и вой других животных, грозный хищник немедленно выбирался из своей «конуры» и спешил ко входу в Гранитный Дворец. Если кто выходил – Луиза или Марсель – он, как послушный пес, следовал за ним. Если кто-нибудь из зверей оказывался на пути, его устрашающий рев обращал того в бегство.

Вот что сделали печеные хлебцы с царем зверей! Люди были горды своей властью над хищником.

На седьмой день начался дождь. Травы и деревья никли под ним, а река, наполняясь водами, начала бурлить.

Мокрый, дрожащий от холода лев-великан подходил к Гранитному Дворцу, где было сухо и тепло, но внутрь не входил. На жалобный рык ему выносили охапку печеных хлебцев. Прожевав их, страж возвращался в свою «будку», плохо спасавшую от сырости.

На третьи сутки непогоды река вышла из берегов и начала затоплять окрестности. Вода выгнала льва из «будки», но не заставила войти в Гранитный Дворец. Трижды рыкнув у её входа, хищник отправился на поиски суши.

Вода не попадала в Гранитный Дворец, людям она ничем не грозила – песок пола был сух, плоды хлебного дерева неутомимо зрели, и горел огонь алтаря…

А лев ушел. Его гневные рыки долго слышались издалека. Потом стихли.

Жан и Луиза загрустили о нем – вернется ли их охранник?

Дождь шел очень долго. Все пространство от реки до леса стало одним потоком.

Наконец, осадки прекратились, тучи развеялись, засияло на небе солнце. На огромном пространстве легкое дуновение ветерка рябило поверхность воды. Царила полнейшая тишина – не только звери, должно быть, и птицы покинули эти места. Чуть слышно вздыхали деревья.

Люди устали от наводнения – хотелось жизни и движения. Вода, казалось, утратила способность к течению – стоит и стоит на одном уровне.

День заканчивался зарей.

Хорошо бы – подумал Марсель – сейчас лечь, заснуть, а проснуться утром и увидеть реку в своих берегах, а землю сухой, и на ней травы, кустарники… зверей и птиц… Впрочем, деревья видны и сейчас. По ветвям их путешествовал легкий бриз, перепархивая с одного листка на другой. Ску-ко-та…

Три дня после окончания дождя река входила в свои берега. От наводнения остались лужи, грязь на солончаках, да кое-где деревья вывороченные с корнем и принесенные потоком. И ещё туманы по ночам – то ли испарялась влага, то ли выпадала росой, не понять.

Наконец, показались из-под воды холмы, травы на них, а следом и обитатели, прятавшиеся, должно быть, в лесах.

К концу третьего дня Жан и Луиза вышли из Гранитного Дворца и по твердой почве прошли к берегу реки, не зная – то ли радоваться завершению ненастья, то ли сокрушаться опустошению, которое устроила стихия. Вся саванна усеяна трупами утонувших зверей.

Вот ты какая грозная, река-матушка – кормилица и поилица всего живого!

После стольких дней и ночей ненастья диск солнца, зависший над горизонтом, показался им ослепительно прекрасным. Угасающий свет его отбрасывал длинные тени, делая причудливым окружающий мир…

– Жестока твоя сказка, – вмешалась мама. – Нужна ли такая детям да ещё перед сном? У нас ещё полчасика есть. Девочки, давайте я вам почитаю «Волшебника Изумрудного города». Ну, очень красиво написано. Я её в детстве полюбила и до сих пор с удовольствием перечитываю. Ну, как?

Никто не возражал.

– Отдохни, папа.

Я превратился в слушателя, а сам думал – наверное, круто завернул с этим наводнением. Девочки вон примолкли, внимают маме, а о чем думают? Уже забыли о Луизе и Жане или ещё вспоминают? И переживают ли за их дружбу с пещерным львом? Завтра покажет, чья сказка круче – моя или Александра Волкова…

3

Наверное, Марселю очень повезло, что он утром поднялся на чердак, а не сунулся прямиком через выход из Дворца. Так вот, поднялся и увидел – перед входом тлеет костер, и десятка три тех самых лохматых дикарей, что приходили к потерпевшему крушению фрегату и похищали его людей, лежат вокруг, прикрывшись шкурами. Рядом с ними их оружие – каменные топоры, палицы, дротики…

Впрочем, спали не все – двое страшилищ бодрствовали.

Один, завернувшись в козью шкуру, сидел, опираясь на рогатину, на куче хвороста. Солнце еще не взошло, но было уже светло, и Жан хорошо рассмотрел его заросшее до узких глаз лицо. И плоский нос с круглыми ноздрями над толстыми губами. Тело сплошняком было покрыто шерстью. Непомерно длинные руки не соответствовали коротким и кривым ногам.

Второй страж расхаживал вокруг костра. Время от времени он подходил ко входу в пещеру, заглядывал туда, принюхивался, прислушивался и отходил. У него была огромной голова и на ней волчьи уши – острые и торчащие. Они шевелились, когда он прислушивался.

Поднялась на чердак Луиза.

– Кто это? – удивилась она.

– Тс-с-с… – Марсель прижал палец к губам.

Но было поздно – её услышали. Один из стражей вскочил, увидев их, а другой даже метнул дротик. Короткое копье влетело на чердак, стукнулось о каменную стену и обломилось у наконечника.

Почти в то же мгновение вскочили ещё несколько дикарей. С грозным рычанием они бросились штурмовать скалу, намереваясь забраться на чердак. Но бесполезно – и скала была неприступна, и сила, обороняющая пещеру, работала безотказно. Когда лохматики-волосатики соорудили живую пирамиду, став друг-другу на плечи, первая же голова, достигшая пола чердака, вдруг с воплем отшатнулась, устрашившись чего-то – и все попадали на землю.

Жан увел Луизу вниз:

– Здесь очень опасно, дорогая.

А сам снова поднялся на чердак наблюдать за противником.

Солнце взошло.

Лежа на каменном полу, капитан наблюдал за дикарями. Они его не замечали, занятые своими делами.

Жан размышлял. В Гранитный Дворец врагам не попасть, но дротики их могут врываться в её пространство. В случае, если они придумают нечто вроде платформы и поднимут её на высоту чердака, находиться на нем будет опасно.

В противном случае оставалась осада, и тогда дикари здесь надолго задержатся. Будут придумывать разные способы, чтобы выкурить наружу белокожих людей.

Вот именно, выкурить! Если они догадаются метать на чердак или через вход в Гранитный Дворец головешки и вонючие тлеющие шкуры, то осажденным там жизнь не покажется раем.

Ещё хуже гостинец – падаль. Падаль, которая сама по себе нестерпимо воняет, но ещё и заразу распространяет.

Марселю стало жутко от таких мыслей. Ему и в голову не приходило искать перемирия с этими дикарями, рожи которых страшнее гиен.

Тяжелая, давящая печаль оледенила душу капитана.

Поднялась Луиза на чердак, прошептала:

– Я там боюсь одна оставаться.

Жан отполз к ней, сам сел, жену посадил на колени и прижал к груди, ласково гладя по волосам.

Им предстояла борьба с самым опасным хищником на Земле – человеком. Пусть первобытным, но очень свирепым.

Восемь дней длилась осада. Упорной она была, но бесхитростной – ни головешек дикари в Гранитный Дворец не закидывали, ни вонючей падали. Быть может, осаждающие надеялись, что у осажденных рано или поздно закончатся вода и еда. Но вот с этим-то как раз все было в порядке.

Восемь дней прошли… Что же держало возле Дворца дикарей? Может, ненависть лютая ко всем чужакам?

От страха, наверное, Лу приболела и больше лежала в алькове, чем ходила. Жан ухаживал за ней и всячески подбадривал. Каждую ночь, когда жена засыпала, капитан поднимался на чердак и наблюдал за лагерем неприятеля. Сам он спал мало, но крепко…

– Ну что, девочки, какие будут предложения – как спасти нам наших героев от кровожадных дикарей, которых силой не победить? Нужна хитрость. Думайте…

Даша:

– А если волшебством каким устроить дождь и наводнение?

– Такое уже было. Не будем повторяться…

– Мы же менеджеры, – с усмешкой подсказала мама окончание этой фразы.

Я смотрел на Веронику. Она о чем-то размышляла, шевеля губками.

– Ну, хорошо, время позднее… Давайте разбежимся по кроватям и перед сном подумаем, как Жана с Луизой спасти.

– Может, во сне приснится, подсказка – предположила Ника.

Берег возле пещеры был удобен для водопоя и в дневные часы прежде никогда не пустовал. Теперь присутствие дикарей распугало всех травоядных. Отдельные из них подбирались к реке в ночные часы. Но тогда была опасность напороться на хищника в засаде. Лишь огонь костра позволял дикарям никого не бояться…

На девятый день осады к водопою пришли мамонты. Этих огромных миролюбивых животных ничто не страшило – ни люди, ни их костер. Они расположились на берегу – утолили жажду, но не торопились уходить. Паслись – вырывая хоботом травы и выкапывая бивнями съедобные корни.

Этим властелинам земли некого было страшиться. Сознание такого могущества сделало их миролюбивыми.

Универсальным орудием жизнедеятельности был у мамонтов хобот, способный ощупывать преграды, обнюхивать и срывать травы-плоды-зелень, выкорчевывать деревья, хватать, душить и бросать под ноги врага. Подняв свою гибкую конечность они оглушительно трубили, приветствуя начало или окончание дня.

Когда мамонты шли куда-нибудь стадом, их спины колыхались, как огромные волны.

Частенько, радуясь жизни, мамонтята гонялись друг за другом – играя, сражались хоботами. Взрослые животные спокойно смотрели на их забавы.

Жан, не удержавшись, сказал вслух свои мысли:

– Если мне с хлебцами удалось к ним пробраться, я мог бы приручить этих исполинов и направить против наших врагов.

– Это очень опасно, – заметила Луиза.

Капитан промолчал. Однако, мысль привлечь на свою сторону мамонтов ему нравилась все больше и больше.

Он стал печь плоды хлебного дерева впрок. Лу поняла для чего.

– Как ты их понесешь? Ведь надо не один-два-три, а с десяток и больше…

– Хочу попросить у тебя юбку. Из неё можно сделать мешок…

В этот исключительно драматический момент мама от души расхохоталась:

– Чтобы вы без женщин делали – менеджеры доисторические…

Я моментально переобулся.

Один из мамонтов всегда держался в отдалении от стада – может быть, он любил одиночество; хотя вернее всего, был вожаком и наблюдал за безопасностью с расстояния, выбирая холмы для своего поста. Вот он заинтересовался нашими врагами – пошел прямо в их лагерь. Дикари снялись и без спешки отступили к ближайшим деревьям. Они, конечно, не защита от мамонта, но просто скрыться с глаз долой иногда бывает полезно.

Величественное животное достигало ростом шести метров. А хобот его, очень похожий на громадную змею, чуть было не проник на чердак, остановившись в последний момент перед невидимой преградой. Марсель не растерялся, подошел к краю скалы и сказал:

– Рад приветствовать у себя в гостях великого вожака мамонтов. Прими от нас скромное угощение.

И сунул в хобот уже остывший хлебец.