Свободное падение, или Cон, приснившийся в ночь с четверга на пятницу

неподвижно, не в силах пошевелиться.

– Как приятно к тебе прикасаться, – прошептал Ян.

– Мне тоже приятно, когда ты меня гладишь… – тоже

шепотом ответила Яна.

Они стояли совсем рядом, чувствуя дыхание друг друга.

Сердца учащенно бились, глаза ярко горели. Щеки раскраснелись, и

давило в груди. Какая-то неведомая сила притягивала их.

Казалось, ещё мгновение – и они окажутся в объятиях друг друга.

Вдруг Яночка резко отскочила от Яна и, взяв себя в руки, сказала взволнованным голосом:

– Так мы будем рисовать или нет?

– Да, конечно. – Ян тоже взял себя в руки и повертел

карандаш. Его руки мелко подрагивали.

62

Девочка принялась учить Яна рисованию, но ему было совсем

неинтересно. Он старался поймать запах тела, дыхания, пытался

неловко прикоснуться к Яночке. Время пролетело незаметно.

Скоро должна была прийти Роза.

– Знаешь что, не говори тетушке Ро, что мы встретились.

Она тогда заберет ключ, и мы не сможем видеться.

– Хорошо, я не скажу… – тихо ответила Яна.

– Мне пора уходить, матушка Ро сейчас вернется… Ян взял

руку Яночки.

– Да, тебе пора уходить… – ответила девочка, продолжая

смотреть ему в глаза.

Яну захотелось узнать, как пахнет лицо у Яночки и он

приблизился к ней вплотную. Неожиданно для себя он прикоснулся

губами к щеке. От этого у него закружилась голова.

– Как приятно, – он говорил едва слышно.

– Как приятно, – ответила Яна шёпотом.

Ян ещё раз прикоснулся губами к щеке девочки.

– Тебе пора уходить, – прошептала Яна. Её лицо горело.

– Да, мне пора… – также шёпотом отвечал Ян.

Затем он резко отскочил от девочки и, открыв ключом

дверь, выбежал в свой блок.

Яна осталась стоять неподвижно, растерянно улыбаясь. В

чувство её привел щелчок замка. Она повернулась к картине и

стала машинально мешать краски.

Роза стремительно вошла в комнату.

– Ну, как успехи у моей девочки? Она заглянула через плечо

Яны и удивленно сказала:

– Да ты почти ничего не нарисовала? И вид у тебя какой-то

странный.

– Да… мне что-то нездоровится… Я, наверное, пойду.

– Ну, конечно, иди, – ответила Роза, удивлённо взглянув на

девочку.

Яна быстро вышла из комнаты, а Роза принялась убирать

краски.

После этого случая Ян и Яна встречались через день. Скоро

они перестали бояться. Напротив, они очень привязались друг к

другу. Каждая встреча проходила очень бурно. Они наперебой

рассказывали о своих делах, о друзьях, об учёбе. Через некоторое

63

время они знали о себе всё. Только вот какой-то барьер все равно

проходил между ними. Было что-то такое, чего не могли понять

ни Ян, ни Яночка. Когда они встречались, у них появлялись

необъяснимые желания. Всё чаще им хотелось гладить друг друга, чувствовать запах. Когда они прикасались губами, это доставляло

им громадное удовольствие.

Однажды они так разыгрались, что Ян крепко прижал

Яночку к себе. Сквозь тонкую одежду он почувствовал её грудь.

– Ой, а что у тебя за шарики здесь? – смущенно спросил он, продолжая удерживать девушку.

– Это не шарики, а грудь, – смутилась Яна. – У меня ещё не

очень большая, вот рядом со мной спит 2152-р-221, у неё гораздо

больше.

Ян осторожно расстегнул верхнюю пуговичку рубашки и

положил руку на грудь девочки. Яна закрыла глаза и негромко

застонала.

– Тебе больно? – Ян говорил с волнением.

– Нет… так приятно. – Она придавила своей рукой руку Яна, давая ему понять, что ей так приятней.

Мальчик волновался, кровь прильнула к лицу, ему было очень

приятно гладить грудь и шею Яночки. Его движения были всё

смелее… Яна стонала, закрыв глаза и прижимаясь к мальчику. Тот

взял её на руки и положил на кушетку. Сам лег рядом. Вдруг Яна

стала сама целовать его лицо. Ян стал отвечать на поцелуи. Его

руки ласкали тело девочки, губы страстно целовали лицо, шею, грудь. Мальчику захотелось прижаться к голой Яночке. Он раздел

её, и разделся сам. Девочка лежала с широко открытыми глазами, которые ярко горели. Ян почувствовал, как сильно напрягся его член.

Он продолжал ласкать тело девушки. Когда его рука оказалась

между ног, Яна стонала особенно громко. Он чувствовал, что

делает ей приятно. И от этого испытывал огромное удовольствие.

– Почему у тебя между ног не так, как у меня? – Ян тяжело

дышал.

– Что не так? – ответила Яна взволнованно.

– Потрогай, у тебя такого нет.

Ян положил руку девочки себе на член, и та крепко сжала

его. Ян застонал.

– Тебе больно?

64

– Нет, очень приятно, сделай ещё раз.

Яна повторила, и мальчик застонал ещё. Они продолжали

любовную игру, не зная, что это такое и к чему она приводит. Ими

руководили инстинкты. Страсть полностью овладела ими. Они

потерялись и во времени и в пространстве.

Ян, оставаясь сверху, осыпал лицо девочки поцелуями.

Неожиданно Яна взяла его член и направила себе между ног. Ян

резко надавил. Что происходило дальше, он не помнил. Резкая

вспышка, стон Яночки… Какое-то время они громко стонали и

извивались, предаваясь страсти. Весь мир перестал существовать

для них. Только они двое. Страсть затмила все чувства. Исчезли

осторожность, чувство опасности, стыда. Влюбленные совсем

потеряли счет времени.

Наконец усталость взяла своё. И вот они, обессиленные, совсем голенькие и беззащитные, лежали на кушетке. Настенный

хронометр громко отсчитывал секунды в тишине.

– Что это было? – тихо спросил Ян, уставившись в потолок.

– Не знаю… Мне было немножко больно, но потом… Я

никогда не испытывала подобного… Это как вулкан. Так

приятно… – Яночка улыбалась.

– Мы разные… Ты не такая, как я…

– Ты не такой, как я, – ответила девочка тихо, – но мне так

хорошо с тобой. Затем она вдруг приподнялась и громко спросила:

– Что такое подо мной мокрое? Ты не описался от

удовольствия? – спросила она шутливо.

Ян подскочил и тревожно сказал:

– Здесь кровь! Наверно, я поранил тебя!

– Вообще, мне было немного больно, но только в самом

начале… Не тревожься, у меня иногда бывает там кровь.

– А я чувствовал, что какая-то жидкость вышла из меня, и

это было так приятно.

Ян опять поцеловал девочку и принялся гладить её грудь

снова. Яна опять негромко застонала. Вдруг девочка резко встала.

– Мне очень приятно, когда ты меня ласкаешь, но сейчас

придет мамулечка, и мы попадёмся. У тебя заберут ключ, и мы не

сможем встречаться. – Яна с улыбкой смотрела на своего любимого.

65

– Нет, я уже не смогу без тебя жить! Я сломаю любые

замки! – театрально вскрикнул Ян, встав во весь рост, вытянув

вперед руки – Хотя от Розы попадет…

Они быстро соскочили и принялись наводить порядок в

комнате. Через пару минут в комнате не было никаких следов

произошедшего.

Ян чмокнул Яночку в щёку и выскочил из комнаты.

Неожиданно для себя они познали радость секса. Как Адам и

Ева, однажды попробовав запретное яблоко. Каждую встречу они

продолжали эту свою любовную игру. Каждую встречу они всё

сильнее привязывались друг к другу. И в их сердцах вспыхнуло

великое чувство – любовь. Роза не догадывалась, что происходит у

неё в комнате. Только Яночка стала какой-то игривой и весёлой. И

у Яна как-то странно горели глаза, настроение всегда было

приподнятым. Он постоянно обнимал её, целовал. И Яночка тоже

липла к ней без повода. Но Роза наивно считала, что дети просто

повзрослели. Она любила их всё больше и больше. И не

представляла себе, что скоро наступит минута расставания.

СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

Часть 1. ВАСИЛЬКОВАЯ ЛЮБОВЬ

Глава 3

Игорь посмотрел на часы: – они сидели уже почти час. Ещё

немного – и он опоздает на работу. Зацепин увидел, что Игорь

посмотрел на часы, и виноватым голосом сказал:

– Заговорил? Приходите вечером или утром завтра. Днём я

бутылки собираю… у меня свой участок. Магомед – это наш

авторитет, ну, вроде как начальник… Он всех бомжей по участкам

города распределил. Мне к вечеру надо план сдать, иначе побьют.

Дисциплина, – улыбнулся он.

– Какой план? Я считал вас абсолютно свободными людьми,

– удивился Игорь.

66

– Со стороны не видно, но у нас своя организация, которая

живёт по своим законам. Есть генералы и рядовые, свой суд и свои

ордена… Любая свобода – она же относительна, – улыбнулся

Николай Павлович.

Игорь быстро встал и, попрощавшись, побежал в сторону

дома. Наскоро побрившись и позавтракав, он завел машину и, не

прогревая двигатель, рванул в строну автопарка. Он всё время

думал о новом знакомом. Неглупый, интересный человек, а сам

себя обрёк на такую жизнь. И самое главное – не хочет ничего

менять. Многое не укладывалось в его голове. Оставив машину на

стоянке, он вбежал в подъезд управления. Главное – вовремя

отметить пропуск, чтобы грёбаный компьютер не зафиксировал

опоздания. Ровно за минуту до начала рабочего дня он проскочил

турникет. Слава богу, – за опоздание могли лишить премии. Игорь

сразу направился в туалет, покурить. Достал сигарету и затянулся.

Вспомнился табак Николая Павловича.

– Игорёшка, привет, – услышал он за спиной. Это был Лёша

Симаков, заместитель начальника отдела снабжения. Они вместе

учились в автодорожном институте и вместе десять лет назад

устроились в муниципальный автопарк.

– А, Лёша, как жизнь? Масло поменял в машине? На неделе

обещают понижение температуры – не заведёшься.

– Конечно, поменял. Кстати, канистра и для тебя имеется.

Мне поставщики подогнали хорошего масла в качестве бонуса.

– Вот спасибо. Буду должен. – Игорь пожал руку другу.

– Да, кстати, тебя просил шеф зайти. Там какая-то очередная

афера с резиной. В общем, он тебе всё объяснит.

– Блин, задрали они со своими афёрами. Когда их пересажают.

Всё мало. Закупают запчасти по ценам бешеным. Откат больше

стоимости самих запчастей. Неужели этого не видно? – возмутился

Игорь.

– Игорёша, вот знаешь, почему я зам начальника отдела, а ты до

сих пор мастер шинного участка? Ты живешь в старом мире. Надо

перестраиваться. Помнишь такое сладкое слово «перестройка»?

Михаил Сергеевич Горбачев, разрушитель Советского Союза, его

родил в душевных муках. Так вот, новая философия жизни – ты

должен быть в теме. То есть при каком-то деле. Вот я при деле, меня

двигают. Я регулирую откаты, что-то мне перепадает. Я свой человек

67

у начальника. Через меня все откаты передают – я регулирую: кто

будет допущен до очередного тендера, кто выиграет, кто проиграет.

– Посадят вас всех. – Игорь затянулся и выпустил клубы дыма.

– Дурачок ты. Кто будет сажать? Летом вся наша техника

работала на строительстве дома прокурора. Ты видел, какой

особняк? Сам Тайсон позавидует. А денег за работу на счета не

поступало. Это называется легальная взятка. Ты думаешь, в

прокуратуре не знают про откаты? Проще простого. За прошлый

год поднимите документы закупочные и сравните цены для нашего

предприятия и для частника Сидорова. И стразу станет всё ясно: у

Сидорова в три раза цена меньше. А почему? Сидоров за свои

деньги покупает, а наши начальники за бюджетные. Вот и вся

арифметика. Кандалы – и по этапу. Только кто потом прокурору будет

дом строить? Это называется мафия: все связаны и повязаны. И нарушать

эту систему нельзя. Ведь она в равновесии. Дернешь одну ниточку –

потянется такое, что и сам не рад будешь. Вот так все и живут. Тебе тоже

надо в тему попасть и всё наладится. Ладно, беги к шефу, он ждёт тебя.

Игорь сделал пару глубоких затяжек и бросил окурок в урну.

Приёмная начальника снабжения, как всегда, набита

посетителями. Это в основном поставщики запчастей, резины, масел для автобусного парка. Секретарша, увидев Игоря, сразу

взяла его за рукав и потащила к двери кабинета.

– Игорь Владимирович, шеф ждёт вас! Срочно!

– Семен Андреевич, разрешите. – Игорь нерешительно вошёл

в кабинет.

– А, Калюжный, проходи, присаживайся. Срочно документы

надо подписать. А то квартал заканчивается, деньги не успеют

провести по казначейству.

Он достал приёмные акты. Игорь начал внимательно изучать

документы.

– Семён Андреевич, так я же вчера принял уже хоженую

резину, а по актам это новая немецкая, – неуверенно сказал Игорь.

– Я без тебя знаю, какая резина. Подписывай, не рассуждай. –

Семён Андреевич перебирал какие-то бумаги.

Игорь сидел некоторое время неподвижно.

– Семён Андреевич, наши автобусы перевозят пассажиров. А

вдруг на трассе колесо «стрельнет», ведь в автобусе люди, – сказал

он неуверенно.

68

– А я что, по-твоему, о людях не думаю? – взорвался

начальник. – Тебе голова для чего нужна? Ты резину, что получше, на трассовые автобусы ставь. Что похуже – на городские. Они

больше сорока километров в час не едут. А резина эта бэушная из

Германии. Ей ещё ходить и ходить.

Игорь сидел неподвижно. Это был махровый криминал. По

документам значилась новая немецкая резина стоимостью

пятнадцать тысяч колесо, а ему на склад поступила резина, которая

проехала не одну тысячу километров. И цена ей в три раза меньше.

Не дай бог что – ему тюрьма.

– Ты акты будешь подписывать? – строго взглянул на него

начальник.

– Нет, Семен Андреевич, подписывать эти акты я не буду. –

Игорь смотрел себе под ноги.

– Не будешь? Хорошо, через месяц аттестация… Можешь

искать себе работу. Иди.

Игорь встал и неуверенно направился к выходу. У самых

дверей он услышал:

– Акты у секретаря будут. До конца рабочего дня подпишешь

– останешься работать. Нет – аттестацию не пройдешь.

Игорь опять пошёл в туалет курить. Затянулся, в голове роем

разные мысли. Ни хрена себе! Тысячу колес получил. По актам

пятнадцать тысяч колесо, а реально три тысячи стоит. Арифметика

простая. Двенадцать миллионов как с куста. А ему идти под

статью. Дверь резко открылась, и в туалет вбежал Лешка Симаков.

– Ты что на рожон лезешь? Праведник нашёлся! Без работы

хочешь остаться? – с ходу налетел он на Игоря.

– Мне что, в тюрьму садиться? Он же меня откровенную

лажу заставляет подписывать, – ответил Игорь

– Лажу… Дай сигарету. – Лешка закурил. – Учу, учу тебя, дурака. По уму всё надо сделать. Акты надо подписать. Эта сделка

пришла к нам из самого департамента транспорта. Там основная

маржа и осталась. Ты резину получше на трассовые автобусы

отдай. А всё говно – на городские: им по городу хоть на чём ездить.

А из этой ситуации себе что-нибудь оторви.

– Лёха, что я могу оторвать себе из этой ситуации? Здесь уже

всё оторвано, что можно. Мне осталось только подписать себе

приговор, – Игорь обречённо махнул рукой.

69

– Да что ты заладил: приговор, приговор. Ты пойми, по этой

сделке маржа двенадцать лямов. Всем хватит. И менты своё

получат, и прокурор. И если, не дай бог, что случись, тебя никто

топить не будет, потому что за тобой все потянутся. Ты лучше

сгоняй к Пашке Самойлову, у него пять своих автобусов

экскурсионных. Ты ему получше десять колес выбери, а его хлам

забери себе на склад. Он тебе по две штуки за колесо отвалит.

Считай, двадцатку слупишь. Твой месячный оклад. А хлам этот, под шумок, со временем спишешь. Семену Андреевичу скажешь, что такое говно получил. В общем, не дури – иди быстро подпиши

акты.

Игорь пожал плечами и пошёл в сторону кабинета начальника

отдела снабжения. Как только он вошёл в приемную, секретарша

молча вытащила акты из ящика и положила на стол, вызывающе

смотря на Игоря. Он подписал акты и вышел из кабинета. От взгляда

секретарши у Игоря было ощущение, что его изнасиловали прилюдно

на площади. Он зло сплюнул себе под ноги и негромко сказал:

– Вот бляди, когда вас пересажают?

День не клеился, всё валилось из рук. Игорь сильно

перенервничал и никак не мог прийти в себя. Хорошо хоть

пятница, короткий день. Ровно в три он выскочил из проходной

управления и тут вспомнил про утреннее знакомство.

Ему хотелось услышать продолжение истории, которую

рассказывал новый знакомый.

Дома его ждала записка от жены: «Опять тяжелые роды».

Когда придёт, не знает. Игорь достал пиво из холодильника и

включил телевизор, периодически поглядывая в окно в сторону

теплового коллектора. Свет не горел. А значит, Николая

Павловича ещё нет. Он сел в кресло и включил телевизор. Какие-то безголосые девицы пели с надрывом. Игорь сделал звук тише и

закрыл глаза.

Звонок телефона в прихожей надрывался резкой трелью.

Игорь подскочил и понёсся поднимать трубку.

– Да, слушаю,– ответил он, ещё сонный.

– Игорёшка, ты как, ещё замену мне не нашёл, – услышал он

голос жены.

– Привет, Солнышко… Какая замена, мы умрём с тобой

через сто лет вместе. Что, опять сложные роды?

70

– Не могу уйти, девочке шестнадцать лет. Сама ещё ребенок.

Не знаю, сколько пробуду. Что творится! Дети стали рожать. К

чему мы катимся?

– Ладно, не переживай, дождусь. А куда катимся? Ну, при

коммунизме жить не захотели. Теперь катимся к светлому

будущему капитализма. Целую. – Игорь положил трубку и

неторопливо побрёл на кухню.

Да, ему же снился какой-то хороший сон… О чем? Обидно, снилось что-то хорошее. Стоп, ведь это было утром. Да и этот

бомж, Николай Павлович.

Игорь бросился к окну: через щели в коллекторе пробивался

свет. Игорь кинулся в прихожую, накинул куртку, надел кроссовки.

Перед выходом вернулся на кухню и достал из холодильника

котлеты и бутылку водки.

Он шёл быстро. Какая-то неведомая сила тянула его к этому

бомжу. Подойдя к коллектору, осторожно постучал и приоткрыл

тяжёлую дверь.

– Можно, Николай Павлович? – спросил он громко.

– А-а-а, Игорь, проходи, – обрадовался Зацепин.

Игорь вошёл и сразу поставил на стол котлеты и бутылку

водки.

– О, у нас сегодня пир? Тогда и у меня есть припасы. –

Николай достал маринованные грибы. Скоро на столе стояла

приличная закуска и бутылка водки.

– Только у меня стаканов нет, могу предложить только

чайную чашечку.

– А вы? – удивился Игорь, видя, что наливают только ему.

– Мне нельзя… Погибну… С трудом вышел из штопора…

Назад не хочу. Так что не извольте обижаться.

Игорь повертел чашечку и залпом выпил. Старик ел котлету, блаженно закатив глаза.

– Двести лет не ел котлет домашних…. А как готовила их моя

Катенька! Закачаешься… Да… – Неожиданно он опустил глаза, перестал жевать. Некоторое мгновение молчал, затем смахнул слезу.

– Что-то случилось?

– Нет, нет… так… вспомнилось. А вы выпивайте. – Он налил

Игорю ещё водки. Тот залпом выпил.

Старик достал свой табак. Дружно задымили…

71

– Вот вы про свою молодость рассказывали… Всё было, как

и сегодня? Всё решали деньги, а не закон?

– Нет, Игорь, порядки были другие. Конечно, встречалось

беззаконие, но это было исключение из правил. Сейчас закон –

исключение из правил. К примеру, отец у Кирилла, начальник

милиции города. Конечно, взяточник был ещё тот! Но воровали –

не дай бог, кто заподозрит. Боялись эти люди своё богатство

показывать. Не дай бог, прознают. На партийном собрании сразу

по шапке – и долой с должности. Страх был у чиновника, страх

беспредельничать не давал. А сейчас? В каждом суде прайс-лист.

Отмазать от воровства – одна цена, от убийства – другая. Есть

деньги – можешь творить беспредел, нет денег – на Колыму…

Потеряна суть государства, его предназначение – следить за

соблюдением закона. Сама государственная власть – сборище

преступников… Государство мехом наружу. Основной лозунг

нашего времени – «Рыночные отношения во всём». Товар – деньги

– товар. Продается всё: здоровье, родина, свобода, власть. Торгуют

всем. Должностями, привилегиями. Ты знаешь, уже даже награды стали

продавать. Официально. Придумывают какой-нибудь орден, ну, к

примеру, какого-нибудь святого Онуфрия. Рассылают уведомительные

письма богатеньким Буратино. Так, мол, и так, за ваши заслуги перед

Отечеством, развитие экономики, ну, прочая хрень. Только с вас, за

участие в мероприятиях, полмиллиона деревянных. А что ему

полмиллиона… Он натырил денег из бюджета столько, что уже и сам не

знает, сколько их у него. Собирают эти мошенники знать всякую, ну, артистов, художников… на вручение. Естественно, каждому гонорар. Те

в торжественной обстановке этому ворюге орден и вручают. А потом во

всех газетах: меценат, благодетель, отец родной. А народ наш, отупевший от семидесяти лет Советской власти, в ладоши хлопает. И на

выборах дружно голосует – за. За этих орденоносцев липовых. Вот и вся

технология. Схема для папуасов из какой-нибудь отсталой Республики

Бургундии. Да, в общем-то народ наш сейчас по своему интеллекту

недалеко от папуасов. Его имеют, как проститутку на площади, а он

голосует за эту власть. Немыслимо! Наша страна владеет сорока

процентами мировых запасов! А народ в говне! Это ж умудриться надо

так управлять… Ладно, хватит о грустном… Да, я закончил на том, что

мы дружили крепко. То, что с Кириллом подрались, забылось быстро.

72

Хотя он после этого стал какой-то другой, чужой, что ли… или нет, слово есть такое – лицемерие. Вот и он говорит одно, а в глазах другое.

Май 1980 года

1

Ветер налетел неожиданно. Сухая пыль школьного стадиона

закружилась в вихре, набиваясь в глаза и рот. Красные флаги

бешено затрепетали на флагштоках. И сразу же за ветром на землю

упали первые крупные капли майского дождя. Гроза. Все побежали

в укрытие… Кто под навес, кто в здание школы. Ливень начался за

десять минут до начала школьной линейки, посвящённой

последнему звонку десятиклассников. Ученики, нарядные и с

цветами, уже выстроились в ровные ряды и ожидали появления

директора школы. Вдруг небо стало чернеть, и в воздухе запахло

дождём. Ветром срывало красивые банты с косичек, вырывало из

рук букеты цветов. Пышные причёски мам разметало, как солому в

поле. Рубашки мальчишек надувались пузырём и вылезали из

брюк. Но это событие нисколько не расстроило десятиклассников.

Наоборот, они радостно шумели и веселились, как первоклашки.

Собравшись под навесом мастерских, они жались друг другу, как

пингвинята, стараясь укрыться поглубже. Но капли дождя