Судьбы причудливый каприз

Качество и цвет ткани имели, конечно, важное значение, но для греков изящность драпировки, подчёркивающая гармоничные пропорции человеческой фигуры и стройность осанки, ценились гораздо выше стоимости ткани и красоты орнамента.

Одеяния греческих женщин соответствовали тем же эстетическим требованиям, что и мужские. Однако, по этическим соображениям, туники были более длинные, и более закрытые. Женские одежды отличались стройностью линий, создаваемых струящимися тканями, которые подчеркивали красоту женского тела. Сквозь мягко падающие ткани, слегка намечались, а при движении ясно проступали плавные линии и округлые формы, привлекающие неравнодушные взгляды противоположного пола.

Если говорить о цвете, то преобладал белый, поскольку он считался наиболее красивым и нарядным. Многие женщины обмахивались листовидными опахалами на деревянных или костяных ручках, а у некоторых имелись опахала из павлиньих перьев, что вызывало зависть у прочих приглашённых дам. Особое внимание стоит уделить причёскам, которые не только отличались замысловатостью и изысканностью, их  формы и линии гармонировали с одеждой, создавая ощущение законченности и цельности внешнего облика. Но это ещё не всё, женские украшения часто привлекали больше внимания, чем их обладательницы. Разнообразные ожерелья из золотых бусин или выточенных самоцветных камней, ожерелья из чеканных пластинок, декорированные цветной эмалевой инкрустацией, переплетённые цепочками, небольшими подвесками в виде бутонов, фигурок и розеток, украшали дам. Серьги, как правило, состояли из двух элементов  – диска и подвески. Поверхность диска покрывалась тонким филигранным узором, а припаянные подвески украшены инкрустацией невероятных цветов. Часто подвеске придавали полулунную форму и прикрепляли к ней многочисленные переплетённые цепочки, которые, в свою очередь, заканчивались мелкими подвесками в виде цветов или вазочек. Обладательницы всей этой красоты чувствовали себя вполне комфортно, но иногда ревниво поглядывали на украшения других дам.

Приём начался не так давно, новые гости продолжали прибывать. Поприветствовав хозяев, они входили в зал, растворяясь в толпе старых и новых знакомых, вели светские беседы. На большой террасе, обращённой в сторону моря, стояли два молодых человека в военных доспехах. Один из них по имени Кирас, выглядел старше своего собеседника, видимо, поэтому в его тоне звучало лёгкое назидание, он будто делился жизненным опытом со своим младшим другом Андреасом, которому недавно исполнилось двадцать три года.

– Перед походом приёмы становятся чаще, все стараются насладиться жизнью. Воины весельем отгоняют мысли о смерти, а жёны, любимые, матери стараются избавиться от страха, не увидеть их больше.

Андреас молчал, взгляд его был задумчив, на губах появилась лёгкая улыбка.

– Ты со мной не согласен? – спросил его Кирас.

– Я думаю, о твоих словах, и вспоминаю моменты сражения, когда мчишься в атаку, и тебя словно подхватывает волна! Думать некогда, вокруг враги, если ты не успеешь нанести удар, ощутишь холод чужого меча в своём теле. Что за сила ведёт тогда? Будто по наитию ты наносишь удары, уклоняешься от врагов. В этот момент я так остро ощущаю жизнь! Она захватывает меня всего! Нет ничего кроме меча, врагов и жажды победы!

– Да, Андреас, я как-то наблюдал за тобой во время сражения. Это было великолепно! Ты действительно отчаянно смел, но не все такие. Для многих война это долг, а их сердца остаются в мирной жизни с родными и близкими. Александру для побед нужны такие воины как ты! Ведь сколько отваги потребовалось для завоевания Тира! Гигантские стены, очень узкая полоска земли с наружной стороны от них, укрепленная гавань делали город неприступным в течение многих веков. Его жители так уверовали в свою защищённость, находясь на острове, да ещё их флот. Только, они не учли, с кем имеют дело! Иначе приняли бы предложение Александра заключить мирный договор, и не стали бы убивать его послов, а их тела сбрасывать в море.

– Они не оставили ему выхода, если бы Александр не смог взять город, то весь остальной мир решил, что он утратил звание непобедимого.

– Разве они могли представить, что Тир перестанет быть островом! Представляю их ужас, когда Александр принял решение построить мост длинной в полмили, чтобы соединить его с материком!

– А его идея с осадными башнями! Единственное оружие, способное завершить битву!

Воспоминание об этом сражении подняло настроение у друзей, глаза их блестели, в голосе слышалась радость и гордость за своего великого полководца.

– Конечно, не стоит забывать и Филиппа, его отца, ведь это он фактически создал Грецию и прекрасную военную машину, которая стала фундаментом для военных побед, – напомнил Кирас, ибо не в обычаях греков было забывать своих великих предводителей.

– Филипп вырастил достойного сына, – добавил Андреас. – Ведь когда они с отцом разбили афинян и фиванцев, Александру было всего восемнадцать. Только затем он совершил нечто странное, разрешив всем афинянам, вернутся домой. Я, наверное, не поступил бы так.

– Ты ещё молод, Андреас. Решение оказалось мудрым, ведь македонцы имели репутацию варваров, а Филипп продемонстрировал, как умно и справедливо они могут управлять завоёванными землями.

– Должно быть ты прав, Кирос. И всё же мирная жизнь не по мне, что может быть лучше сражения!

– У тебя ведь есть невеста, Андреас, неужели в походе ты не скучаешь по ней, не мечтаешь вернуться и заключить её в объятья?

По лицу Андреаса пробежала тень. В его глазах полных радости и восторга появилась скука.

– Да, невеста есть, – совсем буднично, сказал он.

– Судя по тону, тебя это не слишком радует?

– Сказать честно, не радует вовсе. Мне было семь, когда у друзей моих родителей родилась дочь, вот они нас и обручили. – Андреас улыбнулся. – Представь семилетнего мальчишку и что-то кричащее в пелёнках, я даже не воспринял в серьёз столь странный обряд. Зато когда Никс исполнилось тринадцать, она стала предъявлять права на меня, как будто уже всё предрешено. Вначале это забавляло – самоуверенная девчонка, но тут и родители подключились. Тогда ситуация начала злить. Теперь ей почти шестнадцать, начались разговоры о свадьбе. Я уклоняюсь, только постоянно ощущаю, что давление становится сильнее.

– Почему тогда ты не разорвёшь помолвку?

– Ты же знаешь её отца!

– Да, довольно неприятный старик.

– Если не сказать больше. Зловредный, мстительный, зато его влияние в обществе довольно велико. Не хотелось бы иметь такого врага.

– И это говоришь ты, бесстрашный Андреас? – удивился Кирас.

– Я же не могу вызвать его на поединок, он слишком стар, а все эти интриги, сплетни, – Андреас поморщился. – Всегда старался держаться от них подальше. Да и вспомни, как умер Филипп, ведь не сам же его охранник додумался пронзить господина кинжалом, да ещё на глазах у всех. Его явно кто-то нанял.

– Понятно, остаётся надеяться, что Никс предпочтёт тебе кого-либо другого.

Андреас вздохнул.

– Надежда у меня такая есть, хотя не похоже, вцепилась в меня как кошка! – Андреас понизил голос. – Я нанял человека, он будет наблюдать за ней в моё отсутствие. Если Никс поведёт себя недостойно, а это возможно, поскольку она молода и амбициозна, тогда, сам понимаешь, от меня постараются это скрыть. Вот его задача, знать о ней всё, и когда я вернусь доложить в деталях. Возможно, у меня появится шанс избавиться от назойливой суженой…

– Вот, кстати, и она, – перебил его друг.

Андреас оглянулся. Действительно, к ним направлялась девушка. Не сказать, чтобы она отличалась особой красотой, но выделялась из толпы своим убранством. Причёска более затейливая, чем у присутствующих дам, однако, не так гармонично сочетается с нарядом, макияж ярче, чем положено на таких приёмах. К тому же алое, а не белое платье, очень массивные украшения. Черты лица правильные, но крупные, массивный нос, хотя для греков это естественно, жесткая линия губ, совершенно не характерная для столь юной особы, глаза большие, близко посаженные, добавляли лицу суровости, да к тому же, в них светилась огромная самоуверенность и чувство превосходства. Посмотрев на девушку, Кирас сказал.

– Да, достойная дочь своего отца.

Лицо Андреаса исказилось, как от зубной боли, но девушка этого будто не заметила, или не хотела замечать, она уверенно подошла к ним. Пришлось её поприветствовать, на что она лишь слегка склонила голову и, обращаясь исключительно Андреасу, сказала.

– У нас в среду приём, надеюсь, ты будешь.

– Возможно.

– Отговорки не принимаются, ты ставишь меня и родителей в двусмысленное положение, трудно понять ты есть или нет. Так что, будь добр, не забудь.

– Никс, ты знаешь, я на службе. Буду, если позволят обстоятельства.

Девушка хотела продолжить, но Андреас остановил её.

– А сейчас оставь нас, удели внимание другим гостям. Возможно, ты не заметила, у нас серьёзный разговор, который ты так бесцеремонно прервала.

Смерив Кираса высокомерным взглядом, зло посмотрев на Андреаса, Никс молча удалилась.

– Вот такая любовь, – уныло произнёс Андреас.

– Да, ситуация не простая… То, что вы не пара видно сразу, да и трудно представить желающего иметь такую жену, – задумчиво произнёс Кирас. – Только Никс, как мне кажется, наметила цель, и хочет заполучить тебя, чего бы ей это не стоило, а хватка у неё… Я не верю в то, что со временем такие разные люди могут привыкнуть друг к другу, а уж полюбить! Может у кого-то так и случается, но это явно не ваш случай.

Андреас окончательно поник. Кирас решил отвлечь его от грустных мыслей и стал рассказывать историю о том, как у него в перерыве между походами случился роман с богатой вдовушкой. Вначале она была мягче воды, но когда поняла, что он не собирается на ней жениться превратилась в настоящую фурию. Пришлось в прямом смысле спасаться бегством, ибо она заперла дверь и не собиралась отдавать ключ, пока Кирас не напишет письменного обязательства жениться на ней. Хорошо, что окна второго этажа оказались не слишком высоко, пришлось прыгать, свобода того стоила. Ему повезло, приземлился удачно на мягкую почву. Как же кричала вдова в открытое окно, как проклинала его!

– К счастью, её проклятья не достигли цели, я жив и здоров, только теперь очень осторожен с женщинами, ведь жениться мне совсем не хочется, – закончил свой рассказ Кирас, и лишь тогда заметил, что друг не очень внимательно слушает его.

Проследив за его взглядом, Кирас увидел девушку, которая видимо только вышла на террасу. Она стояла у входа и искала глазами место, где бы ей расположиться, а может компанию, к которой можно присоединиться.

– Ну вот, я стараюсь отвлечь тебя от невесёлых мыслей, и всё зря, но стоило появиться Элене, ты забыл обо всём.

– Так ты её знаешь?

– Не много.

– Как она хороша!

– Ты удивишься, мой друг, но ты не первый, и я уверен, далеко не последний, кто это заметил, – улыбнулся Кирас, любуясь при этом Эленой.

Девушка была действительна прекрасна. Среднего роста, платье молочного цвета, расшитое золотом, струилось по безупречной фигуре, а лёгкий ветерок, временами заставлявший ткань буквально лететь и охватывать ноги и талию Элены, подчёркивая их стройность и изящность. Кожа имела лёгкий смугловатый оттенок, прекрасно сочетающийся с цветом платья. Золотистые волосы, ниспадающие лёгкими волнами почти до пояса, лишь впереди подобранные и затейливо уложены, открывали прекрасное лицо. Прямой узкий нос, немного пухлые губы, алые, зовущие, но главное глаза, большие серьёзные, обрамленные тёмными пушистыми ресницами, иногда они казались серыми, иногда тёмно синими, в зависимости от освещения, но цвет не влиял на взгляд, глубокий и проницательный, глаза манили и немного пугали, своей холодностью. Девушке недавно исполнилось девятнадцать, и не столько красота, сколько сочетание юного лица и спокойных, невозмутимых глаз, резко выделяло её среди присутствующих.

– Так кто она? Что ты знаешь о ней? – нетерпеливо спросил Андреас.

– Она жрица Храма Исиды Египетской.

– Жрица? Но ведь она так молода!

Кирас удивлялся, глядя на Андреаса, не часто ему приходилось видеть друга таким возбуждённым!

– В том-то и дело. Видимо она отличается от других не только красотой. Хотя, по-моему, посвящение она ещё не прошла, только какие-то ритуальные испытания, не знаю, я в этом не силён.

– Конечно, отличается, посмотри на её невозмутимость, и это в столь юном возрасте! А глаза? В них столько грусти.

– Грусти? Ты так считаешь?

– Разве ты не видишь очевидного?

– Возможно, ей просто скучно. Обычные людские забавы и разговоры не привлекают её. Ты ведь и сам должно быть слышал о мудрости, что хранится в египетских храмах, и передаётся лишь тем, кто прошёл посвящение.

– Да, я слышал об этом, потому и удивлён. Всегда считал, что посвящение проходят уже в зрелом возрасте.

– Видимо, она действительно особенная раз Верховная Жрица, так выделяет её.

– И всё же, грусть в глазах и эта холодность, почему?

– Знаешь, Андреас, я слышал, что у неё не простая судьба.

– Что же ты слышал?

– Родители Элены жили в Афинах, но погибли в кораблекрушении, когда ей едва исполнилось пять, очаровательный ребёнок. Из родных осталась только тётка, сестра матери, которая взяла девочку к себе, и очень полюбила. Уже к двенадцати годам стало понятно, что Элена станет настоящей красавицей. Вначале это радовало тётку, пока та не стала замечать похотливые взгляды своего мужа в сторону прелестной племянницы.

– Негодяй, – не сдержался Андреас.

– Такое часто случается, когда возраст мужчины подходит к закату, а рядом такое юное очаровательное создание, причём, каждый день на глазах.

– Почему ты пытаешься его оправдать?

– С чего ты взял? Просто описываю сложившуюся ситуацию, – возразил Кирас.

– Лучше продолжай.

– Хорошо. Если Элене не слишком повезло с дядькой, то тётка оказалась женщиной в высшей степени мудрой. Она переживала за племянницу, понимала, муж будет следить за ней, как кот за мышью, и кто знает, чем всё закончиться. Противостоять мужу, как ты понимаешь, она не могла, учитывая наши законы. Тогда тётка, воспользовавшись его отъездом, отвезла девочку в мало известный Храм Исиды Египетской, который тогда только основали в Александрии. Здесь она оставила племянницу на попечение Верховной Жрице, видимо приплатив не малые деньги за обучение и содержание. Элена вначале плакала, не хотела расставаться с любимой тётей, ведь она не знала истиной причины, такого поворота в её судьбе. Только жизнь в Храме быстро увлекла её, девушке нравилось получать знания, о которых ранее она не ведала. Со временем Элену стали часто видеть рядом с Верховной Жрицей, что означало, она выделяет её, среди других. А недавно Элена появилась в одежде жрицы. Всех это безмерно удивило. Приближённые к Верховной Жрице, пытались расспросить её о таких переменах, но та лишь улыбалась и переводила разговор на другую тему. Поэтому сегодня, Элена окутана туманом загадочности, что ещё больше привлекает к ней внимание, с одной стороны, а с другой – вызывает у многих мистический страх и опасения. Так что будь осторожен, мой друг.

Андреас был задумчив. Он внимательно слушал Кираса, одновременно стараясь понять, почувствовать Элену.

– Вижу, что мои предостережения опоздали, ты уже попал в сети. Что ж удачи! Может бесстрашному Андреасу повезёт и в этом сражении.

– В каком сражении? – будто очнувшись, спросил Андреас.

– Отношения с женщинами иногда требуют больше сил, чем серьёзная битва, а ранить могут ещё глубже и больнее, чем острый клинок.

– Не беспокойся обо мне, лучше представь меня Элене.

– Что ж, давай попытаемся.

Друзья стали постепенно приближаться к месту, где стояла Элена. Их приветствовали многочисленные знакомые. Одни просто здоровались, другие стремились пообщаться с ними. Андреас никого не замечал, отвечал, будто во сне и делал знаки Кирасу, если тот вдруг увлекался беседой с очередным приятелем. Наконец они у цели, Элена стояла у края террасы и смотрела на море.

– Приятного вечера, – обратился к ней Кирас.

Элена повернулась, посмотрела на него, в глазах появилось лёгкое удивление.

– Спасибо, и вам доброго вечера. Мы с вами знакомы?

– Думаю, что немного. На одном из приёмов мне вас представил Архонт Никиас, вы тогда сопровождали Верховную Жрицу вашего Храма.

– Да, да припоминаю, – как-то совсем не заинтересованно сказала Элена.

– А это мой друг Андреас.

Элена улыбнулась.

– С вами мы тоже знакомы? Извините мне мою рассеянность.

– Нет, до этой минуты мы не были с вами знакомы.

– Тогда очень приятно, Андреас, я рада знакомству с вами.

Напряжённость, возникшая вначале, будто растворилась с улыбкой Элены.

– Как вам нравится приём? – спросил Кирос.

– Как обычно, ничего особенного, разве, что вид с этой террасы на море просто великолепен.

– Вы любите море? – включился в разговор Андреас.

– Очень, особенно штиль, когда море сливается с небом, хотя на море могу смотреть часами в любую погоду. Оно всегда успокаивает, даже в шторм.

– Элена, вы так молоды, обычно в вашем возрасте ищут веселья, а не покоя, – заметил Андреас.

– Возможно. Иногда я тоже веселюсь, только, как ни странно, это бывает не на приёмах. Что здесь может быть весёлого? Разговоры об одном и том же.

– Вы имеете в виду предстоящий поход?

– Нет, конечно. Сейчас всем не даёт покоя претендент на должность стратега. Есть два кандидата, их уже обсудили огромное количество раз, но продолжают говорить. Только решение примет всё равно Александр.

– Вы правы. Я знаком с обоими. У каждого из них есть свои достоинства. На мой взгляд, Терис бережней, если можно так выразиться, относится к воинам, не рискует их жизнями напрасно. А Линос хочет отличиться любой ценой, хотя, надо отдать должное, он талантливый полководец. Поэтому те, у кого большие амбиции за него, а кто беспокоится о жизнях своих близких за Териса.

– Наши жизни зависят от Богов.

– Согласен, но иногда их почему-то не оказывается рядом, и приходится полагаться на собственные силы.

– Должен же человек знать уровень своего мастерства, своих сил, своей смелости? Это, только, кажется, что Боги оставили нас. На самом деле в тот момент, они предоставляют человеку свободу познать самого себя.

Андреас с удивлением посмотрел на Элену. Что же это за девушка, которая в столь юном возрасте рассуждает так мудро? Да, видимо, не зря Верховная Жрица выделяет её среди остальных. Рядом раздался голос Кираса, о котором они совершенно забыли.

– Прошу меня извинить, – сказал он, – но пришёл Стефанос, у нас важный разговор, поэтому вынужден вас покинуть.

– Удачи вам, – пожелала ему Элена, и они остались вдвоём.

На какое-то мгновение Элена задержала свой взгляд на Андреасе, он увидел интерес, появившийся в её глазах. Это воодушевило молодого воина.

– Возможно, вы правы насчет Богов, в сражении думать некогда, появляется ощущение, что тебя ведёт, какая-то сила, главное набраться смелости и довериться ей.

– Это чувство мне знакомо.

Опять удивила Элена Андреаса, заметив это, она спросила.

– Почему вы удивлены? Когда проходишь посвящение, приходится преодолевать много испытаний.

– Даже девушкам?

– А почему нет? И знаете, в эти моменты, когда чувствуешь рядом дыхание смерти, так сильно ощущаешь жизнь.

Элена ненадолго задумалась, воспоминания захватили её, глаза ожили, в них появилась радость. Андреас любовался её, ему хотелось, чтобы это длилось, как можно дольше. Кто-то, проходя рядом, поздоровался с ним, он ответил, когда повернулся, радость во взгляде Элены погасла, её взгляд стал по-прежнему спокоен и безучастен.

– Элена, вы считаете, что ощущение жизни можно почувствовать лишь в присутствии смерти?

– Вы считаете иначе? Может это жизнь? – она насмешливо посмотрела вокруг.

– Это часть жизни, возможно, не самая лучшая, но для некоторых вполне привлекательная.

– Преподнести себя, ощутить свою важность, значимость, – медленно и так же безразлично говорила Элена.

– Если вам так не нравится, зачем вы здесь?

– Наблюдаю, набираюсь опыта светской жизни. Ведь последние несколько лет, я жила совсем в другом мире.

– Так вы действительно жрица?

– А вы сомневались? – улыбнулась Элена. – Да жрица, только, ещё не совсем. Я прошла испытания и теперь могу выходить в свет одна. Посвящение ещё впереди.

– В том мире вы встречали любовь? – неожиданно спросил Андреас.

Элена внимательно посмотрела на него.

– Я не уверена, что она вообще существует. Возможно, это просто красивые легенды, чтобы украсить серую жизнь. Хотя… возможно, я ошибаюсь. Может вам есть, чем поделиться со мной?

– К сожалению нет. Я увлекался, но не любил.

– Почему к сожалению?

– Я воин, неизвестно, сколько мне отмеряно судьбой. Не хочу уходить из этого мира, так и не узнав любви.

– Когда желание велико, оно притягивает человека к цели. Надеюсь, Боги не призовут вас, пока вы не встретите свою любовь.

– Я тоже на это надеюсь.

Тут вышел симпосиарх, поприветствовав присутствующих, начал проводить ритуал возлияния в честь богов, зазвучала священная песня. Затем рабы внесли кушанья на маленьких, уже сервированных столиках. Подавали несколько блюд на выбор, вначале рыбные, затем следовали мясные из барашка, и блюда из мяса птицы, а так же разные соусы. В конце трапезы подали сыр и фрукты: фиги, виноград, груши и яблоки, а также сладости, приготовленные из меда и орехов.

Пока гости предавались трапезе, началось представление. Вдруг Андреас увидел, что Элена вышла из-за стола и направилась к выходу. Он поспешил за ней.

– Элена, вы уже уходите?

– Да, мне пора.

– Элена, я хотел бы с вами встретиться, это возможно?

Элена, как обычно, хотела ответить отказом, но взглянув в глаза Андреаса, ощутила, как в её сердце что-то дрогнула, по телу прошла волна, каких-то неясных чувств, доселе ею не ведомых. Андреас смотрел на неё и ждал ответа. Его глаза словно светились мольбой и надеждой. «Какие у него красивые карие глаза», – вдруг заметила Элена, и, удивляясь себе, вдруг сказала.

– Возможно. На следующей неделе в нашем Храме Исиды Египетской будет большая служба. Приходите, после окончания, мы можем встретиться с вами в саду, там есть чудесная беседка, даже в жару там прохладно.

– Я обязательно приду, – сказал Андреас, ещё не веря своему счастью.

– До встречи, – простилась Элена.

– До встречи, – ответил окрылённый Андреас.

Элена выходила из зала, всё ещё удивляясь тому, что произошло. В последующие дни ей казалось, что ничего не изменилось, и всё идёт по-прежнему, пока после ежедневной службы во имя Исиды, Госпожа, как называла Верховную Жрицу Элена, не спросила её.

– Да, что с тобой происходит?

– А что случилось?– удивилась Элена.

– Ты какая-то рассеянная, будто здесь только твоё тело, а душа где-то летает.

– Разве? Возможно это из-за жары, – уклонилась от ответа Элена.

После этого короткого разговора она постаралась проанализировать свои мысли, и поняла, что постоянно вспоминает Андреаса, видит, словно наяву его глаза, слышит голос, сердце наполняется волнением, а в теле появляется истома. «Действительно, что со мной?» – подумала Элена.

В её ещё такой недолгой жизни, любви было не много, больше испытаний и потерь. Родителей своих она почти не помнила. В памяти остался нежный голос матери, которая с любовью одевала, причёсывала Элену. Часто приходила к ней перед сном, отсылала кормилицу и сама укладывала дочку спать. Отца Элена видела значительно реже, возможно, поэтому осталось ощущение, что он был большой и сильный, а детали забылись, стёрлись из памяти. Потеря родителей стала большим ударом для девочки, хотя тётя сразу забрала её к себе, и уверяла, что они ненадолго уехали, и она поживёт у неё до их возвращения. Элене хотелось в это верить, но она помнила бурю в тот злосчастный день, которая напугала её. Девочка прижималась к кормилице при каждом ударе грома, а молнии пугали ещё больше. Ужасный ветер вырывал ставни окон, валил деревья, срывал крыши домов. Когда, наконец, буря стихла, и все вышли во двор посмотреть на последствия урагана, к воротам прискакал всадник. К нему подошёл управляющий. Всадник что-то сказал и умчался, а управляющий, какой-то неуверенной походкой, будто выпил вина, пошёл в дом. Все стали переговариваться, на лицах появился испуг, и они пошли за ним. В доме ощущалась тревога. На Элену смотрели с сочувствием, она слышала слова: кораблекрушение, сиротка, но её детский ум не хотел принимать и верить в это. На следующий день приехала тётя и забрала её. Постепенно жизнь начала налаживаться. О ней заботились, тётя любила племянницу, но в её глазах Элена часто видела жалость и сочувствие, это мешало девочке почувствовать себя счастливой. Дядя её будто не замечал, лишь в последний год жизни в их доме, стал проявлять к ней внимание и дарить подарки. Только Элену это не радовало, ей почему-то становилось страшно.