Руссо туристо от Перестройки до Пандемии. 30 лет путешествий

– Здравствуйте, – поздоровался я, – Кажется, мое место вот это, верхнее.

– Не поможете нам? – поприветствовали меня старушки.

– Да конечно, – я подхватил один из чемоданов и тут же уронил себе на ногу. Ни фига себе тяжесть какая! С трудом затолкнул под нижнюю полку. Второй чемодан, оказался еще тяжелее и под полку уже не влезал. Пришлось его закинуть в нишу над дверью. Туда же я запихнул и свои сумки.

Мой багаж состоял из трех частей: большая сумка, огромный пакет и маленькая сумка с самой ценной вещью – фотоаппаратом. Сумка была набита обычной туристической дребеденью: толстый путеводитель по Франции, смена белья, запасные носки, запасные очки, зубная паста, кипятильник и прочая мелочь. В огромном пакете был запас еды на две недели: колбаса, сыр, консервы, хлебцы, печенюшки и шоколадки. В Европе ведь цены неслабые, поэтому дабы сэкономить лишние «еврики» я все это и тащу с собой.

Однако, мои запасы не шли ни в какое сравнение с запасами бабулек. У них, кроме чемоданов, было еще несколько пакетов вроде моего. Я уже давно заметил, что чем старше и болезненней человек, тем тяжелее его чемоданы.

А вот молодой человек, кроме тощего рюкзачка, ничего с собой не взял. Вокруг были раскиданы обрывки бинта и пластыря. На столе перед ним лежали DVD диски с фильмами. Одна нога у него была разута, и распухший большой палец приковал внимание всех. Сам парень был атлетически сложен, слегка небрит, и на лицо по-мужски красив. Я еще подумал, что с такими внешними данными ему, наверняка, нетрудно нравиться девушкам, западающим на грубую силу и спортивную молодость. Несколько отстраненный взгляд голубых глаз придавал ему романтически загадочный вид. В общем, породистый молодой самец, всем своим видом показывающий: Нет мне до вас никакого дела. Но старушки жаждали общения.

– А вы тоже с нами во Францию? – спросила одна из старушек, обращаясь ко мне.

– Да.

– Как Вас зовут?

– Константин.

– А вас молодой человек?

– Василий.

– Вы тоже с нами в Париж?

– Я в Барановичи.

– Вы там живете?

– Нет, я в другом городе живу.

– А в каком?

– Это неважно. Какая разница, где жить? Я везде могу жить. Могу и в Париже жить. Я в любом городе могу жить. Выйду на любой станции, а там меня уже ждет машина. У меня везде друзья.

– А в Москве у вас много друзей?

– Нет, Москва – плохой город. Мне не нравится.

– А что так?

– Люди плохие.

– Но мы вот москвичи, что мы тоже плохие?

– Вы другое дело. Я не про вас вообще говорю. Я вас вообще не знаю.

– Ах да, мы не представились. Меня Ларисой Сергеевной зовут, а это Тамара Петровна. Мы еще со школы дружим. Тамара у нас любит путешествовать, вот и меня уговорила на старости лет в Париж прокатиться. Теперь Вы нас знаете. А что у Вас с ногой?

– Так, – поморщился он, – поранился.

– Тамара Петровна у нас врач. Ну-ка, Тамар, помоги человеку.

– Давайте я посмотрю, – засуетилась Тамара Петровна, – У меня есть чистый бинт, сейчас я вам забинтую.

– Да не надо мне.

– А вдруг у Вас заражение. Ну-ка, покажите… Да вроде ничего страшного.

Вскоре палец был аккуратно перевязан. Василий натянул носок и засунул ногу в кроссовку.

– Где это вас так угораздило? Смотрите у вас и руки оцарапаны и ссадина на лбу.

– Ерунда это. Подрался с московскими.

– Как? Прямо так на улице напали?

– В клубе. Пять человек их было. Дали по голове стулом. Не помню. Бросили на дорогу.

– Наверное, из-за девушки подрались?

– Да нафига мне эти шалавы? Они мне даром не нужны.

– Ну, вы так прямо обо всех девушках.

– Да что в них хорошего? Все они бл… и проститутки!

– Наверное, не там ищите. В клуб-то приличные не пойдут.

– Какая разница. Мне никакие не нужны.

– Вы такой видный молодой человек. Вам должны нравиться девушки.

– Зачем они мне? Это все сплошной обман.

– Как зачем? Вы разве не думали жениться. Семью завести.

– Никогда этого не будет! Я никогда не женюсь.

– Прям уж никогда?

– Какое вам дело? Не хочу. Один быть хочу.

– Ну, одному тяжело. Кто-то должен за вами ухаживать? У вас есть мама?

– Нет у меня никого. И не надо.

Старушки примолкли ненадолго, задумались. Видать тяжелая у парня судьба. Но вскоре жажда общения и любопытство взяли вверх.

– Так за что вас все-таки побили? Ведь не просто так?

– Деньги хотели отнять. Я у них выиграл, а они нечестно. Навалились все.

– В карты что ли играли?

– Нет, карты – это обман. Я никогда не играю в карты и вам не советую. Это все жульничество, а вот в бильярд – игра честная.

– Так вы в бильярд на деньги играете? – ужаснулись старушки.

– Да. Бильярд – все по честному. А рулетка, автоматы – обман. Ненавижу! Их надо закрыть все.

– А где Вы работаете, если не секрет?

– Я вообще не работаю. И не буду никогда. Только дураки работают.

– Слышь, Ларис, мы-то с тобой дуры, сорок лет на Советский Союз работали.

– Я не про вас, а вообще. Не могу работать. Это не мое. Мой отец всю жизнь работал. Я тоже могу вот этими руками что хочешь починить. Я любую трубу свинчу и развинчу. Только нах… это мне надо. Надо головой работать.

– Так в бильярд играть голова не нужна, там ведь только чтобы руки не дрожали.

– Что вы понимаете! Не знаете, так не говорите. Что вы знаете о бильярде? Главное чтоб голова была. Без головы в бильярд выиграть нельзя. Я вот новую игру придумал.

– Интересно, расскажите.

– В общем, играют шесть человек. На выбывание. По очереди. Кто последний остался тот и проиграл. Он платит.

– Ой, ну нам уже поздно учиться в бильярд играть. Но ведь разве этим много заработаешь?

– Мне хватает. Я могу тыщу долларов за вечер снять.

– Да что вы говорите! А я подумала, что только тумаков вам досталось.

– Это не повезло. Отморозки попались. Но я отыграюсь. Да, мне без проблем. Я в любом казино выиграть могу. И в рулетку, и в автомат. Но не хочу. Это для лохов все придумано. Там везде камеры. Сидят специальные люди и наблюдают в камеры, чтоб никто не выигрывал.

– Но ведь кто-то выигрывает, иначе люди бы не ходили в казино.

– Это специально могут подстроить. Дать выиграть, чтобы реклама была. Мне тоже предлагали деньги, чтобы рассказывал всем, как я выиграл. Меня знают, и не пускают. А то-бы я все выиграл у них.

– Интересно, – заинтересовался я, – Вот я играл, как-то в Монте-Карло в рулетку. Ну, проиграл я там десять евро. А у Вас есть система, как надо ставить, чтобы выиграть?

– А на какие числа ставил?

– Пять евро я поставил на свой день рождения – на восемь. Выпала семерка. Потом я перешел на другой стол и также поставил на восемь. Выпала девятка, а на том столе выпала восьмерка. Обидно.

– Это неправильно ты играл.

– А как правильно?

– Это просто – надо ставить по краям поля. На черное или красное неважно, главное по статистике выпадают крайние числа. А вообще-то, все равно вам не дадут выиграть. Даже не пытайтесь. Рулетка – обман, а автоматы – это зло. Надо их все закрыть на х… Извините что ругаюсь. Я их терпеть не могу. Я готов жизнь отдать, чтобы их не было. Мне умереть не страшно. Только скажите, что надо сделать чтобы этой гниды не было и я под пули пойду. Задавлю голыми руками!

– Да что вы так переживаете, – вставила Лариса Сергеевна.

– А мне все равно, что вы думаете. Мне все по фигу. Плевать я хотел. Я все видел. Смерть видел. Мне не страшно. Я в психушке сидел.

– Да вы что? И каков диагноз? – поинтересовалась Тамара Петровна.

– Это все политика. Я с президентом поругался. Выступил. Правду им всем сказал. Суки…

– А, вот оно что? Понятно.

– Что вам понятно? Ничего вы не знаете. И не спрашивайте. Что вы все спрашиваете?

– Ну, мы просто общаемся. Вы нам рассказываете такие интересные вещи.

– Ничего интересного. Может, я не хочу с вами разговаривать. Что вы пристали. Молчите лучше.

– Хорошо, мы не будем с вами общаться.

– Вот, вот и заткнитесь.

– Зачем вы грубите?

– Я не грублю. Я хочу молчать, а вы мне не даете. У меня от вас голова болит. Прошу помолчите.

– Хорошо, хорошо, мы между собой пообщаемся, если вы не хотите с нами разговаривать.

– Не надо вообще разговаривать. Я не хочу.

– Так это вы сами тут без умолку болтаете, мы вам только поддакиваем.

– Прошу, помолчите. Оставьте меня в покое.

– Ладно, мы молчим. Ларис, где моя книга?

Все это время я настороженно следил за разговором и чем дальше, тем раздражающе этот парень на меня действовал. Я с самого начала отодвинулся от него поближе к выходу, чувствуя нехорошую гнетущую энергетику. Поначалу мне было забавно послушать, но дальше я понял, что передо мной уголовник, возможно наркоман, который может быть опасен. Парень казался взвинченым до предела, но сдерживал свой гнев и старался не смотреть в нашу сторону. Старушки тоже вроде начали понимать, что словесная перепалка уже вышла за рамки приличного светского разговора. Мы с ними обменялись недоуменными взглядами. Скверные манеры оказались у нашего соседа. Тут в дверях появился наш гид Алексей.

– Кто тут едет во Францию?

– Мы, – откликнулись старушки.

– Вот, получите ваши паспорта. Посмотрите внимательно на визу, если все в порядке распишитесь в ведомости, что получили. Вот ваша карточка страховки, ознакомьтесь.

– Да, да, – засуетились старушки.

– Как приедем, все выходим и сразу идем на стоянку автобусов.

– Да, конечно, мы не первый раз.

– Очень приятно, только не перебивайте. Итак, выходите и идете к автобусу. Вот запишите номер…

Я тоже все записал и спрятал паспорт.

– Теперь, о таможне. Если у вас с собой меньше трех тысяч долларов декларацию заполнять не обязательно. Теперь о том, что нельзя. Нельзя провозить на территорию Польши колбасу, мясо и молочные продукты.

– Ничего себе, – возмутился я, – а у меня целый батон колбасы и сыру полкило.

– Постарайтесь съесть до границы.

– Но почему меня не предупредили об этом?

– Должны были. Мы всех предупреждаем и в памятках у вас написано.

– Но мы эти памятки только сейчас получили.

– Ну, я ничего не могу сделать, не я придумал эти правила. Мое дело предупредить.

Алексей ушел. Достав батон колбасы, я грустно сказал:

– Придется съесть.

– Только на тарелке пожалуйста, – сказал парень.

– Что, простите?

– Я говорю, надо колбасу положить на тарелку и есть культурно вилками.

– Какая разница, как эту колбасу есть?

– Я не могу смотреть, как вы руками ее едите. Надо положить на тарелки.

– Но это мое дело, как хочу, так и ем.

– Пожалуйста, принесите тарелки, – угрожающим тоном произнес Василий.

– Да где же я их возьму?

– Сходите и купите. Я денег дам, мне не жалко, – парень достал белорусские мятые купюры и бросил их на стол, – Попросите проводницу – пусть принесет тарелки.

– Что вы к нему пристали, – вмешались старушки, – Пусть ест, как хочет.

– А я с вами вообще не разговариваю. Что вы лезете! Молчите, когда не спрашивают.

– Да что вы так волнуетесь из-за какой-то колбасы? – спрашиваю я.

– Это неправильно так есть, надо из тарелок вилками. Ладно, я сам схожу, принесу.

Парень выскочил из купе, а я, убрав колбасу, посмотрел на бабушек. Бабушки были в шоке.

– Надо что-то делать, мы не можем ехать с таким ненормальным в одном купе.

– Действительно, это невыносимо.

– Кажется он уголовник, а может наркоман.

– Похоже.

– Еще прирежет ночью.

– Надо искать другое купе.

Вдруг, парень вернулся и сел на свое место.

– Безобразие в этом вагоне, – сообщил он, – Проводницы нет, телевизора нет. Что трудно сделать чтобы телевизор здесь был? Я без проблем заплачу, но почему нельзя сделать тут Ди-Ви-Ди плеер, диски посмотреть. Ведь на западе в вагонах сервис. Хочешь – тебе телевизор. Дерьмовый вагон.

– Да, действительно, – поддакнул я, и вышел из купе, искать нашего гида. Алексей оказался в соседнем купе.

– Алексей, можно вас на минутку.

– Что такое?

– Тут у нас в купе неадекватный пассажир. Псих, наркоман и уголовник. Мы не можем с ним ехать в одном купе. Надо что-то придумать. Может, есть свободные места?

– Это не ко мне. Я не занимаюсь такими проблемами. Обратитесь к начальнику поезда.

– Хорошо, тогда найдите начальника поезда.

В этот момент мимо по коридору проходила проводница. Я к ней:

– Простите, у нас в купе неадекватный пассажир. Псих, наркоман и уголовник.

– А что он сделал?

– Пока ничего, только хамит. Но это невыносимо. Мы не можем с ним ехать в одном купе.

– А вот вы где! – возник перед проводницей неадекватный пассажир Василий, – Принесите мне Ди-Ви-Ди плеер, пожалуйста.

– Да вы что! – всплеснула руками проводница, – Где я вам его возьму?

– Ну, пройдите по вагонам, у кого-то должен же быть Ди-Ви-Ди плеер. Попросите, я заплачу сколько надо.

– Нету здесь никакого плеера.

– Как вы со мной разговариваете! Быстро пошла и принесла! – сорвался парень на крик, – Ты не знаешь кто я такой! Я – президент! Поняла? Я тут всех уволю! Выполняй, что тебе говорят!

– Хорошо, сделаем, только успокойтесь!

– Через час чтобы было!

– Будет через двадцать минут. Садитесь, не мешайте, здесь люди ходят.

Василий сел в свой угол. А старушки из купе исчезли. Я нашел их в купе ближе к туалету. Они были сильно напуганы, но вспомнили о своих вещах.

– Константин, там наши чемоданы, надо бы их забрать, а то вдруг чего.

– Жизнь дороже, чем чемоданы, – проворчал я, но пошел-таки спасать имущество.

В это время проводница, мужественно стоя в дверях, успокаивала Василия.

– Где мой Ди-Ви-Ди плеер? – кричал Василий.

– Скоро принесут, – спокойно отвечала проводница.

– Я президент! Поняла?

– Конечно, господин президент.

Я просунулся, схватил бабкин чемодан и свой фотоаппарат. Василий сидел спокойно и на меня не посмотрел даже. Я перетащил все наше барахло в соседнее купе.

– Извините, – говорю я пассажирам этого купе, – Там у нас псих разбушевался.

В проходе появились любопытствующие. Кто-то побежал звать на помощь. Пришел еще один проводник. В общем, общественность засуетилась.

Вскоре поезд остановился. В вагон зашли милиционеры.

– В чем дело, гражданин?

– Пошли на х… суки! Я вас всех уволю!

Раздался стук об стенку и крики.

– Не подходи! Всех порежу! Гады…

В купе началась драка.

– Уйдите отсюда… Убери руки! Что я вам сделал? Бл…

– Боря, дай наручники, – спокойно сказал милиционер своему напарнику.

– У меня нету.

– Е…! Забыл что ли? Держи сам его.

Какая-то тетка высунулась из дальнего купе и запричитала:

– Ой! Он там себе вены режет!

– Какой ужас! Все кровью забрызгал? – откликнулась Лариса Сергеевна, – Как же мы там спать будем?

Василия обнаженного по пояс (майку порвали) вывели из купе, повалили на пол, и один из милицонеров сел на него сверху, заломив руки назад. Другой милиционер говорил в рацию:

– Вызови там психиатрическую… Белая горячка… Буйный… Пусть там кто-нибудь наручники принесет!

Василий лежал тихо, смирившись с таким положением дел. Видимо это для него не первый случай.

– Чья куртка? – из купе вышел милиционер.

– Моя, – говорю я.

– Заберите. У вас ничего не пропало? Рюкзак ваш?

– Нет, этот его.

Через некоторое время Василия подняли и увели. Мы потеряли весьма оригинального собеседника, игрока и кинолюба. Впрочем, это не тема для юмора. Больной человек. Даже жалко его как-то. Однако, спокойствие установилось и мы все вернулись на свои места. В купе уже прибрались, следов погрома не наблюдалось. Старушки принялись обсуждать пережитое.

– Надо же, как он нас напугал.

– Сколько жила на свете, а такое первый раз.

– Ведь он ненормальный совсем. Наркоман верно.

– Ой, не говорите, а сразу так и не скажешь.

– Хорошо, что мы его вовремя раскусили, а то бы ночью придушил бы и удрал с нашими вещами.

– Ой, правда.

– Это Константин его своей колбасой выявил. Видно у психов особая реакция на колбасу.

– Верно. Спаситель вы наш.

В ответ я тоже похвалил старушек:

– А если бы вы сидели и молчали, так никто бы и не понял что он ненормальный.

– Точно, прирезал бы нас ночью и не помог бы никто. Хорошо, Константин еще не успел нож достать, отнял бы у него и порезал бы всех.

– А проводница молодец! Как она с ним разговаривала и не боялась ничего. А ведь мог бы ее одним щелчком убить. Вон, трое здоровых мужиков еле справились.

– Ей, наверное, не привыкать. Мало ли психов по стране разъезжает.

– Надо запретить таким билеты продавать. Ведь он же с билетом был.

– Вот и не знаешь, с кем в одном вагоне окажешься. А как же в самолете бы он летел. Мог бы и катастрофу устроить.

– Запросто, но ведь там проверяют, наверное.

– Как же, показал паспорт, купил билет и все. В паспорте ведь не указано, что он чокнутый.

– А может, он раньше здоровый был – увидел колбасу Константина и свихнулся.

– Забыла что ли, как он тут про психушку рассказывал, что его на каждой станции машина ждет. Как сказал, так и случилось – увезли его на персональном транспорте.

– Я думала, он шутит.

– Ничего себе шутки. Прямо хочется выпить коньячку для успокоения нервов.

– Правильно! Наливай!

– Ну, – вставил я, доставая колбасу, – Теперь можно и покушать.

Париж

– Федя! Еще по 150 шампанского и все!

И вот я в Париже! Гид предложил нам разные экскурсии: на кладбище, по Монмартру… Ну, нет, хватит с меня бегать за группой. У меня есть три дня, и я проведу их самостоятельно, не как все. Пойду оригинальным маршрутом индивидуально, по незатоптанным стандартными туристами тропам!

Первым делом – на Эйфелеву башню! Проехал на метро до станции Трокадеро, вышел, фотографирую красивый вид на башню с площадки возле Музея человека. Вижу, подъезжает автобус с нашей группой. Блин, и они здесь. Ладно, чешу через парк мимо фонтанов, по мосту через реку.

Я под башней. На вход стоит дикая очередь, в том числе и наша группа. Блин, и они туда же. Не люблю стоять в очередях. Пошел смотреть почем билет. Вижу – в соседнюю кассу никого нет. Вот дурачье, которые в очереди, пусть стоят, время теряют, тоже мне путешественники, без гида и шагу ступить не могут, – подумал я и сунулся в эту кассу. Меня там что-то спросили на иностранном языке.

– Чево? – не понял я, и сую франки в окошко.

Выдали билет и индивидуального помощника в ливрее, который проводил и поднял меня в отдельном лифте. Как инвалида. Инвалиды идут без очереди и для них отдельный лифт. Усекли?

Поднимаюсь, выхожу на площадку. Оказалось, чтобы подняться этажом выше – нужно доплачивать. Вот как, обирают нашего брата, инвалида. Ладно, поднимусь пешком по лестнице. Я рванул наверх по железной узкой лестнице.

Страшное дело! Лестница гремит, шатается, раскачивается. Старая она, 1889 года производства, заржавела, небось, уже. Того глядишь развалится. А подо мной 120 метров. Если плюнуть, как раз в нашего гида попадешь. Едва забрался на второй этаж. Смотрю, наша группа здесь уже. Вот привязались, создали тут толчею.

Сверху хорошо видно куда дальше по городу идти надо. Я сориентировался, спустился с башни, и вот уже возле Дома Инвалидов. Внутри этого мавзолея могила Наполеона. Почитают его здесь. Удивительно, ведь, сколько народу погибло из-за его прихотей. Москва сгорела по его милости…

Выхожу – натыкаюсь на нашу группу. Опять они! Ладно, думаю, ныряя в метро, поеду подальше, в район Дефанс – оторвусь…

Гуляю по району Дефанс между небоскребов, любуюсь Большой белой аркой. Фотографирую. И вдруг, нате – опять они с гидом снуют перед носом – портят вид.

Надо ли рассказывать, что все три дня, куда бы я не пошел: Конкорд, Тюильри, Лувр, Нотр-Дам, Сорбонна, Пантеон, Консъержи – везде натыкался на нашу группу.

Я пробовал путать маршрут, неожиданно сворачивал на какую-нибудь площадь Бастилии – они тут как тут. Я в Люксембургский сад – они здесь. Влез на Триумфальную арку – они за мной. Еду по эскалатору Центра Жоржа Помпиду – вся группа во главе с гидом едет навстречу. Забегаю в Галерею Лафайет – наши скупают Шанель №5. Гуляю по мосту Александра III – их автобус проносится мимо. Я в музей Орсе – наши уже нагляделись на импрессионистов и громко восхищаются. Весь кайф обломали.

Думал затеряться в переулках Монмартра, вдруг слышу громкое:

– Посмотрите налево! Это кабаре Лапан Ажиль, переводится как «У резвого кролика». Сюда любил захаживать Пикассо! А сейчас мы увидим розовый дом и виноградник. Не отставайте товарищи. Надо еще посмотреть Человека вылезающего из стены и мельницу Мулет де ля Галетт!

Я бегом вверх на гору, хоть провожу закат без них. Не получилось. Поймали и здесь.

– Константин, ты пойдешь с нами в Мулен Руж на шоу? – пристал ко мне гид возле Базилики Се Крекер, – все записались и сдали деньги. Всего сто долларов.

– Нет! Оставьте меня! Нет у меня денег! Да и зачем мне Мулен Руж – видел я его по видику.

Иду на Пляс Пигаль. Рассекаю по бульвару Клиши, озираюсь, где они? Вон Мулен Руж, но мне туда не надо. Не хватало испортить последний вечер в Париже.

Вдруг передо мной возник вертлявый мужик в элегантном пиджаке.

– Девочки, шоу, кабаре всего за 10 франков, – и показывает открытки с шлюхами.

Вот, – подумал я, – пусть наши туристы кидают на ветер 100 баксов, а я за гроши увижу аутентичный эксклюзив, настоящий Париж!

– Пойдем со мной вот сюда, близко! – говорит мужик со транным акцентом, показывая на вывеску с большим словом SEX. Витрина также оформлена многообещающе – манекенами нескромного вида.

Заходим в заведение. Там темно. За стойкой мужик в малиновом пиджаке. Они перемигиваются. Приглашают пройти дальше.

Захожу за занавеску. Вижу пару столиков, сцену. За одним столиком пьяный в хлам мужик спит. Вот дурень, подумал я, все шоу проглядит. Другой столик свободен. Прямо перед сценой, на которой вихляет бедрами танцовщица. Нет, она еще не голая – в пеньюаре с перьями, машет своим боа у меня над головой. Дрыгает длинными ногами перед самым носом. Звучит фонограмма в духе Патрисии Каас. Круто!

Появляется официант. Сует мне меню, где все по 100, и мадам Клико и пиво Козляк.

– Спасибо, не пью, – говорю я.

Он переворачивает страницу, то же самое меню – только теперь все по 50.

– Благодарю, потом – сказал я с надеждой, что сейчас он перевернет еще раз и все окажется по 10 франков. Именно столько у меня осталось в кармане. Но официант делает презрительно-обиженную рожу и удаляется.

Входит девушка, садится рядом со мной вплотную. Вроде симпатичная, в темноте плохо видно.

– Ис зе а проблем? – интересуется она.

– Ноу проблем, – говорю я.

– Ху нот дринкинг?

– Я пришел только шоу посмотреть.

– Вот кантри аре ю фром?

– Раша.

– Вау! Раша гуд! Ай эм фром Романа.

Ага, понял я, из Рима, итальянка значит. Сижу – смотрю шоу. Девушка заскучала и ушла. Танцовщица тоже внезапно исчезла, так ничего с себя и не сняла. Музыка погасла, огни потухли. Ага, думаю, интригуют, сейчас еще кто-нибудь выскочит и шоу продолжится. Фигушки. Появляется мужик и спрашивает:

– Ис зе э проблем?

– Ноу проблем, – отвечаю я, – хорошее шоу, – хвалю.

– Конец презентации, – говорит он с польским акцентом.

– Ну ладно, я пойду.

– З себя сто долларов.

– За что? Я не пил.

Оказывается, цена там стояла в долларах, а не в франках.

– Тогда 50.

– За что?

– Хочешь дзивку? Давай давай. Гони полтиник и поднимайся наверх.

– Счас, – я уже понял, что если отдам деньги, то наверху меня ждет не девушка, а громила какой-нибудь, может даже и не один. Дадут по башке, и вышвырнут на улицу. Ничего потом следователю без знания французского языка не докажешь.

Я рванул на выход.

– Эй, деньги давай – прикрикнул второй мужик из-за стойки, показывая на тарелочку, – Двадцать франков!

Я кладу на тарелочку 10 франков.

– Это за шоу, – объясняю я, – тот мужик говорил, что это десять франков стоит.

– 20 давай!

– За что?

– За разговор.

– Ничего себе! Обираловка! Я требую консула! – начал скандалить я.

Дорогу к выходу перегородил амбал со шрамом на лице. Выскребывая из карманов последнюю мелочь, я заметил просвет, куда можно поднырнуть. Отвлекая внимание, я кинул на тарелочку монету, а сам выскочил на улицу.

– Он ми сто муси! Курва! Пулэ-муЕ. Пся крев! Си ми даторез доллари! Ху… – слышу сзади польско-румынско-русские матерные слова.

Я припустил что было духу, и… наткнулся на нашу группу. Они сытые и довольные, рыгая от шампанского, выходили из Мулен Ружа. Вот лохи, не видели они настоящего Парижу! Однако, все прекрасное когда-то заканчивается, и я обреченно потащился вместе с ними в автобус…