Темные боги. Шепот смерти

– Арела! Кере!

Не знаю, что пытался сказать рыцарь, но этот крик наконец-то выдернул меня из ступора. Чувствуя, что больше не могу нормально двигаться и боясь отключиться из-за потери крови, я не стал во второй раз звать богиню, а шагнул к ближайшему трупу и взмахнул призрачным мечом. Нервы вспыхнули от жгучей боли, я снова потерял равновесие, но рвущийся к солдату зомби точно так же упал на дорогу.

Девушка удивленно округлила глаза, однако воин проявил гораздо больше сообразительности – увидев, что поверженный враг еще шевелится, он бросился вперед и стал наносить яростные удары, пытаясь отрубить мертвецу голову. С шестого или седьмого удара это получилось.

– Ахол?

– Да иди ты в жопу со своим ахолом…

Осознав, что от меня сейчас нет никакого толка, солдат благодарно кивнул, а затем бросился на подмогу товарищам. Я же обернулся в сторону деревни и увидел следившую за всем происходящим собаку. Ту самую, которая недавно битый час пялилась на закрывавший меня куст.

– Там… собака!

– Лима, – в голосе склонившейся надо мной аристократки послышалось искреннее участие. – Ал темирен каме?

– Да не знаю я вашего языка… на собаку глянь!

– Лима, лима…

Перед глазами снова начали плясать крохотные звездочки, я сконцентрировался на том, чтобы остаться в сознании, но проиграл эту битву и отключился. А когда снова пришел в себя, то все уже закончилось.

– Коринь, – раздался совсем рядом ласковый женский голос. – Коринь, пала.

С трудом повернув голову, я увидел перед собой улыбающуюся старушку, протягивавшую мне чашку с какой-то жидкостью.

– Коринь.

Пить хотелось адски, так что я не стал возражать, кивнул и медленно втянул в себя пахнущий травами напиток.

Жить стало чуточку легче.

– Спасибо.

Старушка еще раз улыбнулась и отошла, а ей на смену буквально сразу же явился один из подростков, жестами объяснивший мне, что надо вставать и куда-то идти. Благодаря его помощи я успешно занял вертикальное положение, забрал лежавший неподалеку меч, а потом двинулся вслед за остальными путниками.

На залитой кровью дороге валялись чьи-то тела, неподалеку слышались ругательства пострадавшего во время схватки рыцаря, но моя голова соображала с откровенным трудом, мысли все еще окутывал странный туман, так что итоги боя не сразу отложились у меня в сознании. Однако примерно через минуту я снова начал ощущать полученные раны, опустил взгляд и увидел широкую повязку, плотно обхватывавшую правое бедро. Раньше она почему-то не чувствовалась.

– Вы что, мне какие-то лекарства скормили?

Поддерживавший меня парень воздержался от ответа и молча ткнул пальцем в сторону медленно приближавшегося дома. Судя по всему, мы шли именно к нему – туда, где находился самый центр вражеского логова.

Вспомнив про убитых мертвецов, а также непонятно куда исчезнувшую собаку, я прищурился, увидел клубившуюся под ногами красноватую дымку и резко остановился.

– Нельзя.

Помощник осторожно дернул меня за рукав, но я решительно мотнул головой и попытался объяснить, что мы стоим на зараженной территории. Объяснять пришлось жестами, парень так ничего и не понял, однако эта пантомима неожиданно привлекла внимание аристократки. Та подошла к нам, о чем-то спросила моего сопровождающего, а затем уставилась мне в глаза и произнесла очередную загадочную фразу.

– Да не понимаю я тебя, красавица. Опасно здесь.

Девушка на мгновение задумалась, потом топнула ножкой, указала на землю и задала новый вопрос. Точно такой же непонятный, как и все предыдущие.

– Блин… смотри.

Чтобы объяснить свою мысль, мне пришлось отойти назад и потратить остатки сил. Кое-как выбравшись на свободное от магического тумана пространство, я широко улыбнулся, расправил плечи и всеми доступными методами изобразил неподдельное счастье, а затем прочертил в дорожной пыли кривую линию, перешагнул через нее, сделал тревожное лицо и начал озираться. Получилось вполне убедительно – досмотрев представление до конца, собеседница медленно кивнула, еще чуточку подумала и направилась к устроившемуся возле дома рыцарю.

О чем они разговаривали, я так и не узнал, но уже через несколько минут девушка вернулась, решительно взяла меня за руку и с улыбкой потянула в сторону деревни – судя по всему, для местных обитателей найденная мною аномалия была вполне привычным делом и ее никто никогда не рассматривал в качестве реальной угрозы.

– Ладно, ладно, верю…

Дойдя до хижины, аристократка явно посчитала свой долг выполненным и ушла перевязывать раненых товарищей, а я смог более вдумчиво глянуть на все происходящее.

С одной стороны, план сработал именно так, как надо – мне удалось втереться в доверие к абсолютно незнакомым людям, доказать свою ценность и даже получить кое-какую помощь. Более того, мою ногу перевязали буквально сразу же после боя – то ли из благодарности, то ли опасаясь потерять ценного союзника. Значит, адаптация действительно прошла успешно. К сожалению, в глобальном смысле ситуация стала выглядеть лишь еще более напряженной – спокойствием в этом мире даже не пахло, поднявшиеся из могил трупы вообще никого не удивляли, а мои новые друзья все больше напоминали беженцев, спасающихся от какой-то серьезной опасности. Настолько серьезной, что бой в заполненной мертвецами деревне стал для них лишь рутинным дорожным эпизодом.

Я вспомнил милую улыбку державшей меня за руку девушки, затем бросил взгляд на погибшего солдата и дотронулся до собственного плеча. То немедленно отозвалось вспышкой тягучей боли – хотя куртка удивительно хорошо справилась с зубами мертвеца, сила укуса оказалась такой, что я всерьез переживал за целостность костей. Конечно, регенерация должна была решить эту проблему, но для полного выздоровления требовалось несколько дней, а следующий бой мог состояться уже сегодня.

– Дерьмо.

Бедро чувствовало себя еще хуже, однако когда я размотал повязку, то увидел, что дело обошлось поверхностными ранами – мертвяк располосовал мышцы, выпустил из меня немало крови, но сухожилия и кости остались неповрежденными. Вдобавок, хотя боль все еще с завидной регулярностью била по нервам, процесс заживления уже начался.

Пока я оценивал свое состояние, другие члены отряда начали исследовать соседние дома, без стеснения ломая замки, открывая запертые двери и ни капли не боясь того, что где-то рядом могут скрываться недобитые мертвецы. Впрочем, занимались мародерством не все – рыцарь вернулся на дорогу и принялся методично расчленять оставшиеся там тела, не обойдя своим вниманием даже убитого нежитью солдата. А когда выполнил эту миссию до конца, то поднял лежавший на обочине рюкзак и направился ко мне.

– Варс. Хелень варс.

– Благодарю, – осторожно кивнул я, принимая свое имущество. – Забыл про него.

– Ангад виз каема?

– Не знаю вашего языка, извините.

Рыцарь царственно кивнул, отбросил со лба прядь мокрых от пота волос и направился туда, где суетились остальные беженцы. Последовало несколько команд, один из стариков взялся складывать костер из найденного подростками хвороста, а разобравшаяся с текущими делами аристократка целеустремленно двинулась в мою сторону.

– Амило нери?

– Я тоже рад тебя видеть.

– Нери?

– Может быть, не спорю.

Девушка тяжело вздохнула, а затем начала активно жестикулировать, показывая на костер и стоявшие рядом дома. Понять ее было достаточно сложно, однако в конце концов я уяснил, что раненым требуется отдых, а отряд намеревается остаться в деревне до следующего утра. Здесь мне опять пришла на ум странная зомбированная дворняга, но все попытки рассказать о таящейся рядом опасности с треском провалились – собеседница начала улыбаться, тыкать пальцем в крутившуюся возле костра псину и объяснять что-то совершенно непонятное.

– Да не эта собака, другая… вот черт.

– Нери?

В конце концов первое робкое понимание все же было достигнуто – меня пригласили к общей трапезе, вручили растрескавшуюся миску с жидким супом, после чего дополнили паек большой сушеной рыбиной, найденной в одной из хижин. Успевший перебинтовать голову солдат сел рядом и сказал что-то весьма ободряющее, пожилая женщина с неизменной улыбкой продемонстрировала мне уже знакомую чашку, один из подростков радостно засмеялся в ответ на брошенную сверстником фразу, а сам я наконец-то расслабился. Вокруг были дружелюбно настроенные люди, языковой барьер никого из них не смущал, призрак голодной смерти отступил и не собирался возвращаться…

Портило общую картину лишь воспоминание о проклятой собаке, до сих пор бродившей где-то рядом с нами.

Глава 3

Остаток дня прошел вполне спокойно – никто не донимал меня вопросами, не нагружал лишней работой и не навязывал свое общество. Единственной безвозвратной потерей стал погибший на дороге воин, раны других членов группы оказались достаточно легкими, так что сразу после обеда в деревне развернулась бурная активность – кто-то отправился бродить по огородам, кто-то вернулся в хижины, а один из подростков взобрался на крышу самого высокого дома и устроился там, с важным видом обозревая окрестности. К сожалению, итоги всей этой возни оказались ничтожными – урожай еще не успел созреть, а хоть сколько-нибудь серьезных запасов продовольствия в деревне не нашлось. Впрочем, целый ящик вялой, но вполне съедобной на вид картошки, небольшой мешок муки и еще одна связка сушеной рыбы серьезно облегчили наше положение.

Увидев, что аристократка перестала бродить по деревне и расположилась в тенечке, я набрался смелости, подошел к ней и сделал еще одну попытку рассказать о собаке. К сожалению, результат получился вполне ожидаемым – девушка с явным интересом следила за моими жестами, однако никакой реакции от нее так и не последовало. Затем к нам присоединился командир отряда, я еще раз исполнил свою пантомиму, но добился лишь одобрительного похлопывания по плечу. Рыцарю было около тридцати лет, с моей точки зрения он не являлся хоть сколько-нибудь серьезным авторитетом и настолько фамильярное отношение изрядно меня покоробило. Впрочем, конфликтовать из-за пустяков я не стал – лишь демонстративно скривился и ушел к соседнему дому, где точно так же растянулся в тени.

Минут тридцать вокруг не происходило вообще ничего интересного, а потом рядом со мной объявился уцелевший солдат, жестами предложивший отправиться вместе с ним на рыбалку. Это предложение упало на благодатную почву – берег реки был совсем близко, добраться до него не составляло никакого труда, а рассматривать облака и бездельничать мне уже надоело.

– Согласен, пойдем.

– Ахол?

– Не понимаю, друг. Идем?

К некоторому моему разочарованию, первым делом мы отправились на один из огородов, где занялись поиском наживки – солдат раздобыл плоскую деревянную лопату и битый час ковырял землю, время от времени передавая мне измазанных в грязи личинок. Толстые желтоватые червяки выглядели на редкость мерзко, прикасаться к ним было противно, но у местной рыбы наверняка имелось свое собственное мнение по этому поводу. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.

– Ахол?

– Ахол, ахол…

Попавшая в мои руки удочка мало чем отличалась от кустарных снастей, распространенных в мире Лакарсис – к длинному удилищу была намертво привязана сплетенная из волос леска, на ней болталась исполнявшая роль поплавка деревяшка, а какие-либо дополнительные приспособления в конструкции банально отсутствовали. Зато крючок оказался необычным – вместо классической формы здесь использовалось нечто вроде микроскопического ежика, ощетинившегося во все стороны зазубренными иглами. Кузнец явно приложил массу усилий для создания такого шедевра, однако при ближайшем рассмотрении его реальная эффективность вызывала определенные сомнения.

– Ну и как сюда наживку сажать?

Увидев мою растерянность, солдат весело хмыкнул, после чего устроил небольшой ликбез по правильному использованию всех частей доставшегося мне снаряжения. В результате я смог-таки насадить на острые иголки сразу двух извивающихся гусениц, а затем отправить приманку в реку.

– Ахола, – довольно кивнул мой спутник, тоже делая заброс. – Ларка ин.

Крыть это утверждение было нечем, так что я глубокомысленно кивнул, устроился на травке и начал рассматривать реку. Ширина потока составляла около двадцати метров, на противоположном берегу виднелся густой лес, а вот признаки разумной жизни отсутствовали – судя по всему, мы находились в невообразимой глуши. С этой точки зрения желание моих спутников отправиться выше по течению выглядело очень странным, однако у меня по-прежнему было слишком мало информации для серьезных выводов. Возможно, где-то неподалеку действительно шла война. Возможно, на юге раскинулись непролазные болота. А возможно, совсем рядом с нами был какой-то город и двигаться в противоположном направлении попросту не имело смысла.

– Блин, язык бы выучить…

– Карна теа лок? – поинтересовался солдат, указывая на мою ногу. – Мена лок?

– Да не, все нормально. Заживет.

Спустя четверть часа мы дождались первой поклевки – мой поплавок внезапно двинулся против течения, а затем последовал рывок, чуть не выдернувший у меня из рук удилище. Увы, но на этом все и закончилось – добыча ушла, а мне пришлось обновлять съеденную наживку.

– Вот дерьмо…

Без улова мы не остались – хотя диковинные крючки выполняли свою работу просто отвратительно, ближе к вечеру солдат умудрился достать из воды смахивавшую на здоровенного линя рыбу. Накормить с ее помощью сразу десять человек было весьма проблематично, однако в качестве бесплатного дополнения к уже имевшимся у нас продуктам она смотрелась прямо-таки отлично.

– Дальше сидим? – поинтересовался я, слушая голодное бурчание собственного желудка. – Или ну его на фиг?

Товарищ ответил что-то непонятное, насадил на крючок еще одну гусеницу и наша рыбалка продолжилась. Солнце медленно уходило к горизонту, над водой стала сгущаться едва заметная белесая дымка, а по окрестностям расползлась умиротворяющая тишина. Летавшие над берегом комары вели себя довольно смирно, о недавнем сражении ничего не напоминало, так что спустя какое-то время я начал ощущать себя в абсолютно иной реальности – спокойной, безмятежной и уютной. Единственным моментом, который не давал мне сполна насладиться происходящим, оставалась регенерация – благодаря ее непрерывной работе я постоянно испытывал голод и все время думал о приближающемся ужине. Выпрашивать еду было стыдно, объедать товарищей тоже не хотелось, но организм требовал калорий и с этим требовалось что-то делать. Вот только что конкретно?

Спустя еще час наш улов пополнился еще одной рыбой – солдат вытащил очередного линя, по размерам почти не уступавшего первому. На этом все и закончилось – мой напарник смотал удочку, выкинул в реку оставшихся личинок и недвусмысленно ткнул пальцем в сторону деревни. Я согласно кивнул, как следует зевнул, потянулся… а затем увидел наблюдавшую за нами собаку. Ту самую, в существование которой отказывались верить мои новые друзья.

– Вот дерьмо… смотри, смотри!

Собака нехотя развернулась и плавно скользнула за соседний куст.

– Да чтоб тебя! Ты видел?

Конечно же, возившийся с леской товарищ рассмотреть животное не успел. А объяснить причины своей внезапной активности у меня так и не получилось.

– Ладно, хрен с ним…

Вечерняя трапеза прошла в дружелюбной и достаточно теплой атмосфере, однако ближе к ночи стало ясно, что новоиспеченные друзья не слишком-то мне доверяют – с наступлением темноты, когда мы перебрались в самую просторную из хижин, рыцарь стал гораздо чаще бросать на меня странные взгляды и тихо переговариваться с соратниками, аристократка всерьез о чем-то задумалась, а менее искушенные в таких делах подростки и вовсе начали пялиться в мою сторону с откровенно нездоровым любопытством. Это нервировало и заставляло думать о другом месте для ночлега, вот только найти вменяемый повод для того чтобы уйти в соседний дом, я так и не смог – демонстрировать недоверие мне не хотелось, а без этого любой предлог казался насквозь фальшивым. Пришлось устроиться в самом дальнем углу комнаты, накрыться плащом и сделать ставку на то, что убивать меня никто не захочет.

Эта ночь оказалась самой неприятной из всех, проведенных мною в этом мире. Полноценно уснуть я боялся, заживающая рана ни с того ни с сего начала чесаться и мешать отдыху, а бродившие по комнате часовые вынуждали меня то и дело открывать глаза. В результате ближе к рассвету уставший мозг окончательно взбунтовался из-за такой чехарды, плюнул на вопросы безопасности, а затем вырубился.

Разумеется, соблюдать полную тишину и любой ценой охранять мой сон никто не стал, поэтому спустя несколько часов я все-таки проснулся от звука чьих-то шагов, а также громкого стука захлопнувшейся двери. Как следует восстановить силы за это время у меня не вышло, голова побаливала из-за спертого воздуха, во рту чувствовался вкус старых носков, однако в целом ситуация только улучшилась – раз уж соседи решили оставить меня в живых, им можно было доверять чуть больше, чем вчера.

– Доброе утро.

Сидевшая возле окна и старательно обдиравшая с сушеной рыбы чешую старушка ласково на меня глянула, что-то сказала, но я, как и раньше, не понял ни единого ее слова. Та самая восприимчивость к языкам, которая значилась в списке моих умений, пока что никак себя не проявляла.

– Ладно, мне выйти надо…

Отряд явно готовился к тому, чтобы возобновить путешествие сразу после завтрака – несмотря на раннее время суток, вещи были аккуратно сложены возле стены дома, над разожженным костром покачивался котелок с картофельным супом, а рыцарь, абсолютно не чураясь грязной работы, перебинтовывал моему приятелю-рыболову пострадавшую голову. Судя по болезненным гримасам последнего, процедура оказалась не из приятных.

– Черке. – помахал рукой следивший за котелком старик, протягивая мне щербатую миску. – Черке ли.

Взяв посуду, я еще раз оглянулся по сторонам, отметил бегавших от дома к дому подростков, а затем увидел возвращавшуюся с реки аристократку – судя по мокрым волосам, та явно совершала водные процедуры и приводила себя в порядок. За следующие несколько секунд у меня в голове пронеслась целая череда не совсем приличных фантазий, но их быстро сменило чувство неловкости – моя собственная одежда по-прежнему воняла потом, кровью и черт знает чем еще, сам я тоже не удосужился помыться, так что выглядел на фоне опрятной и чистой девушки самым настоящим бомжом. С этим нужно было что-то делать, причем срочно.

– Извините…

Как следует искупавшись и прополоскав одежду, я избавился от ставшей ненужной повязки, тщательно отжал и вытряхнул все свои тряпки, после чего натянул их обратно, уповая на жаркие лучи ползущего по небу солнца. Ходить в сырых штанах было неудобно, влажная рубашка добавляла неприятных ощущений, но других способов оперативно высушить мокрую одежду я попросту не знал, а расхаживать голышом перед совершенно незнакомыми людьми мне абсолютно не хотелось. Тем более, что в их рядах находилась та самая аристократка, которая уже успела произвести на меня определенное впечатление.

Хотя к моменту моего возвращения в деревню завтрак уже подошел к концу, собравшиеся возле костра путешественники не стали задавать лишних вопросов – только наградили парочкой удивленных взглядов, выдали порцию еды и жестами объяснили, что нужно собираться в путь. Я понятливо кивнул, быстро проглотил успевший остыть суп, после чего сполоснул тарелку и занял выжидательную позицию.

Тянуть с отправкой командир отряда не стал – уже минут через пять до моих ушей донеслась уверенная команда, а ловившие последние мгновения отдыха люди начали взваливать на спины мешки, рогатины и прочее снаряжение. Именно в этот момент случилась маленькая неприятность – один из стариков внезапно заметил, что сопровождавшая отряд собака куда-то исчезла. Тут же вспыхнула оживленная дискуссия, раздался громкий свист, подростки снова разбежались по деревне, однако это ничего не изменило – жизнерадостная псина, день назад весело носившаяся между хижинами, пропала без следа. Поиски продолжались минут десять, а затем до людей стало доходить, что своего питомца они больше не увидят. Шум стих как по мановению волшебной палочки, на лицах проступила озабоченность, а у меня в душе колыхнулось легкое, но вполне ощутимое злорадство – в отличие от товарищей, я догадывался, что случилось с животным. И еще не успел забыть снисходительное отношение к своим предупреждениям.

– Ахола, – мрачно произнес рыцарь, поднимая свой рюкзак. – Эльке ахола.

Судя по всему, загадочное словечко “ахол” было как-то связано с готовностью к действию – после слов командира путешественники снова похватали свои вещи, сбились в толпу, а затем направились к выходу из деревни. Для меня в этом построении отдельного места не нашлось, так что я двинулся вслед за группой, исполняя роль арьергарда, следя за местностью и вспоминая загадочную собаку.

То, что это животное по своей сути было сродни ожившим мертвякам, казалось очевидным фактом. Но если тупые зомби вели себя очень предсказуемо, то в поведении их четвероногого коллеги чувствовались проблески интеллекта и чем больше я об этом думал, тем меньше мне нравилось сложившееся положение дел. Наблюдавшая за нами тварь, преступная самоуверенность откровенно расслабившихся после выигранного боя людей, собственная неспособность донести до окружающих важные мысли – все это изрядно выводило меня из равновесия, заставляя мечтать о каких-нибудь ускоренных языковых курсах.

– Да-да… и личного репетитора еще… ага…

Несмотря на откровенно мрачные мысли, ничего страшного с нами не произошло. Деревня быстро скрылась из виду, вокруг сомкнулось редколесье, затем мы перешли через найденный мною день назад мостик и беспрепятственно устремились куда-то на северо-запад. Уши время от времени ловили щебетание прячущихся в листве птиц, мимо нас то и дело пролетали какие-то насекомые, моя одежда быстро сохла под лучами полуденного солнца, врагов рядом не было – одним словом, реальные поводы для тревоги отсутствовали.

А затем случилось то, о чем я совсем недавно мечтал – получивший во время боя незначительную рану и вследствие того освобожденный от груза старик немного притормозил, дождался меня, а затем без лишних вступлений начал тыкать пальцами в самые разные предметы, тщательно выговаривая их названия. Не знаю, был это его собственный душевный порыв либо желание командовавшего группой рыцаря, но помощь в любом случае оказалась весьма кстати – я уцепился за предоставившуюся возможность всеми конечностями, принялся задавать встречные вопросы, а также многократно повторять новые для себя слова, пытаясь конструировать простенькие фразы.

– Иду по дороге… шале до сона?

– Шале ди сона.

– Ага, понял…

Процесс оказался настолько увлекательным, что спустя какое-то время следившая за отрядом собака окончательно стерлась из моей памяти – особого страха перед животным я все равно не испытывал, а перспектива изучения чужого языка была чересчур заманчивой, чтобы отвлекаться на какие-то пустяки. Одежда успела высохнуть, шагавший рядом старик одобрительно кивал в ответ на мои бессвязные речи, рана перестала ныть и ощущалась лишь во время внезапных нагрузок, так что ничто не мешало мне заниматься учебой. Ничто, кроме беспрестанно подтачивавшего внутренности голода.

Небольшой привал и сваренный на скорую руку картофельно-рыбный суп отчасти исправили положение, но сразу после обеда мой учитель тактично уклонился от дальнейших лекций и занял место в центре отряда, а я снова оказался предоставлен самому себе. Навязываться малознакомым людям было не слишком удобно, поэтому в итоге все вернулось к тому, с чего начиналось – я двигался на некотором удалении от основной группы, с интересом рассматривал шедшую впереди аристократку, наблюдал за окрестностями и пытался вспомнить недавно изученные слова. К сожалению, выданный богиней навык до сих пор никак не давал о себе знать – разговаривать на местном языке у меня категорически не получалось.

Дорога некоторое время шла по берегу реки, затем свернула в густой еловый лес, перескочила через две крохотные речушки, после чего снова вывела нас на открытое пространство. Впереди показались обросшие кустарником холмы, а еще минут через тридцать нам встретилась заброшенная паромная переправа – к нескольким кособоким домикам вели сразу три проселочные дороги, на другой стороне реки располагался вместительный сарай, а в прибрежных зарослях обнаружилась полузатопленная лодка. Скорее всего, где-то рядом находилась еще одна деревня, но искать ее мы не стали – рыцарь проявил похвальную осторожность и решил не лезть на рожон. Тем более, что наши пожилые спутники к этому моменту заметно выдохлись, превратившись в откровенный балласт.

Раздались энергичные команды, мальчишки тут же бросились искать топливо для костра, а все остальные занялись обустройством лагеря. Меня захлестнуло острое чувство ненужности и бесполезности, но тут улыбающаяся старушка передала мне накрытый тряпкой котелок, жестами указав в сторону реки. Намек был вполне очевиден, так что следующие пять минут я тщательно процеживал мутную воду, готовя основу для будущей похлебки и размышляя о некой сюрреалистичности всего происходящего.