Повороты судьбы. Часть 1. Рыжая

«Надо сходить в церковь!» – решила Марковская. В Бога она не верила, но в минуты страха и отчаянья, находясь на краю пропасти, люди частенько вспоминают про Создателя, взывая с мольбой к его милосердию.

Она уже плохо помнила, как гуляли по зоопарку, рассматривая зверей и заморских птиц. Погружённая в свои депрессивные мысли, она лишь невпопад подавала реплики, вяло отшучивалась и безучастно рассматривала то или иное животное. Александр, не планирующий делить общество Натальи с водилой его соперника, быстренько ретировался, сославшись на внезапную головную боль, и остаток дня Наташа провела в компании Тиграна и Маруси. Слегка продрогнув, они пообедали в небольшом, уютном ресторанчике, а потом поехали в развлекательный торговый центр. К тому времени Марковская взяла себя в руки и порозовела, выйдя из состояния анабиоза. Герман позвонил ей около трёх часов, когда они бесстыдно тратили его деньги.

– Привет, солнышко! – интонации Наташи окрасились в тёплые интимные тона. Соболев, который после встречи со Звягинцевым провёл сексуальный марафон со своей очередной пассией, поморщился. Его всегда коробило ласковое сюсюканье Натальи. Теперь же, разнеженный, только что покинувший жаркую постель Татьяны Костромской, Соболев подумал о том, что ему совершенно не хочется видеть Марковскую, более того, проводить с ней остаток дня, вечер, ночь и следующее утро. Хотя, обе девушки были светловолосые, Таня разительно отличалась от Наташи, и внешностью и манерой поведения, разве что фигуры у юных наложниц Соболева были похожи между собой: обе плотные и крепко сбитые. К Марковской Герман испытывал более сильное сексуальное влечение, а Костромская будила в нём тёплые чувства, с ней он был более откровенен, нежели с Наташей. Татьяна ничего не знала про Марковскую. Соболев наврал ей о том, что привести в дом не может из-за дочери, так как боится травмировать ранимую детскую психику. Наталья в свою очередь подразумевала о том, что она не одна у Германа, но конкретных доказательств неверности любимого мужчины у нее не было. Таня догадывалась, что Соболев не испытывает к ней любви, но её устраивало то, что она имела: дорогую одежду из бутиков и щедрые подарки. Татьяна работала в пенсионном фонде, увлекалась буддизмом, по природе была брюнеткой, но постоянно окрашивала короткие волосы в соломенный цвет, и любила Германа с невероятной экспрессией, не опускаясь до ревности в противовес вспыльчивой и ревнивой Наташе.

– Вы где? – тон Германа был немного сухим и колючим, но Наталье было не до нюансов: она истосковалась по нему и желала немедленно видеть своего мужчину.

– В «Континенте»! Ты уже освободился?

– Да, отпусти Тиграна, и ждите меня, я приеду за Вами!

– Хорошо, солнышко! – Наташа отключила связь и сердце у неё радостно защемило…

* * *

Сказать, что Соболев был вне себя от ярости, значит не сказать ничего. Он давно не помнил себя в таком бешенстве с тех времени, когда жена решила оставить его с маленькой дочкой на руках. Наталья, постоянная официальная любовница, которой он верил, хотя и не испытывая к ней глубоких сильных чувств, посмела за его спиной назначать встречи тайным воздыхателям, именно в тот момент, когда она должна была землю целовать под его ногами что бы он сумел урегулировать ночной инцидент на дороге. Пока он ехал из дома Татьяны Костромской в развлекательный центр, ему позвонил Тигран и деликатно намекнул на то, что секретарша явно ведёт двойную игру. Краски, в которых он обрисовал «случайную» встречу Питерских Ромео и Джульетты, были совсем не двусмысленные. Соболеву и раньше намекали в офисе, что Марковской частенько кто-то звонит, с кем она разговаривает в кокетливо – фривольном тоне, только Герман не хотел в это верить. Он помыслить не мог об измене со стороны Натальи, совершенно не принимая в расчет тот факт, что Наталья в первую очередь женщина, и остро нуждается в чьём-то слепом обожании и поклонении, сопровождаемым охами и вздохами, а так же готовностью мчаться по первому её зову.

В машине он, стиснув зубы, едва сдерживая себя от желания размазать симпатичную физиономию Наташи по автомобильному стеклу, разговаривал лишь с дочерью, а Наталья, ёрзая на заднем сидении рядом с Марусей, никак не могла разгадать причину такой внезапно вспыхнувшей антипатии и стены отчуждённости, которую воздвиг между ними Соболев. Лишь только дома, когда они, перекусив, посадили Марусю смотреть мультики, Наталья рискнула сделать попытку пробить броню своего босса и любимого мужчины.

– Герман, дорогой, – Наташа присела рядом с ним и потёрлась щекой о его колено.

– Ты что такой колючий? Неприятности?

Соболев ничего не ответил. Прищурившись, он скользнул по ней холодным многообещающим взглядом.

– Виски! – приказал он и Марковская, метнувшись к минибару, смешала «Рэд Лейбл» со льдом.

– Солнышко, – протянула Наташа, вручая бокал. – Я даже боюсь спрашивать, как НАШИ дела?

– Наши? – Соболев зло ухмыльнулся, делая щедрый глоток. – НАШИ? – переспросил он таким гадким и ёрническим тоном, что Марковской стало не по себе.

– Да, наши. – Наталья решила не тушеваться и не пасовать перед другом. Она искренне не понимала в чём причина такого злого и высокомерного тона, поэтому вскипела мгновенно, словно пыхтящий чайник, забытый на плите.

– Наши, милый, потому, что я твоя женщина!

–Да что ты говоришь, – саркастически заметил Соболев, недоумённо приподнимая правую бровь.

– И потому, что как ты изволила выразиться, ты моя женщина, это даёт тебе право встречаться с мужиками в присутствии моей дочери?

Наталья, побелев, отшатнулась, словно ей ударили под дых.

– Кто тебе скал такую глупость? – процедила она, опираясь локтями об пол, и, моментально сообразив, откуда ветер дует, запальчиво выкрикнула:

– Мы с Лёшкой сто лет не виделись. Встретились совершенно случайно!

– Ещё один звук и я тебя ударю! – потемневшие от злости голубые глаза Соболева сверкнули с трудом контролируемым бешенством. Он весь день сдерживался, чтобы не сорваться, а тут, рядом с женщиной, которую он выбрал из множества других для собственной услады, он чувствовал себя напряжённо и взвинчено.

– Да что я такого сделала? – на ресницах Наташи застыла одинокая робкая слезинка.

– Оглохла? Поправим слух? – резанул металлом Герман, делая ещё один большой глоток.

– Тигран наплёл что ли? – Марковская больше не сдерживала своих слёз, и они безостановочно потекли по пухлым упругим щекам.

– Три года работы следаком! У него глаз намётанный! Фальш за версту сечёт! – с ядовитым сарказмом ухмыльнулся Соболев.

– Я ещё раз повторяю, – в глубине Наташиных глаз сверкнула горечь затаённой обиды.

– Мы с Лёшей встретились совершенно случайно! – чеканя каждое слово, с нажимом произнесла Наталья. – Это твоё право верить мне или нет! Но учти, Герман! Недоверием ты ОЧЕНЬ обижаешь меня! Я не заслужила подобных предъяв!

– Закончила свой пафосный монолог? – брови Соболева цинично изогнулись. – А теперь послушай сюда! С этого момента ты у меня под подозрением! Пока я улаживал твои же проблемы, ты таскала мою дочь на свиданку к своему мудаку! Меня не колышет, спишь ты с ним или нет! Налицо сам факт!

– Герман, дорогой, я… – начала было Марковская, но Соболев оборвал её на полуслове суровым взглядом, не подчинение которому грозило неминуемым разрывом.

– Натах, не усугубляй ничего! Я хочу побыть один! Вызови такси или Никитоса, он отвезёт тебя домой! Встретимся в понедельник в офисе! – Герман поднялся с кресла, поставив пустой бокал на ковёр, подошёл к дивану, развалился на нём и, вооружившись пультом от плазменной панели, устало зевнул. Телевизор ожил, создавая уютную домашнюю атмосферу. Наталья стояла как громом поражённая. Все планы рухнули в одночасье. Она намеревалась провести весь уикэнд у любовника, а из-за этой аварии, унёсшая жизнь невинному человеку и совершенно глупой ситуации с Алексеем, вместо того, чтобы заняться любовью как лекарством от всевозможных душевных переживаний Соболев вот так, с лёгкой руки, из-за сущей ерунды отсылает её домой.

Наташа почувствовала, как сердце кольнуло, а в голове зашумело. Телевизор орал как сумасшедший голосами группы «Инь Янь»: «Ревность накрыла меня как снежная лавина. И со вчерашнего дня меня лишь половина!!!» – старательно выводили солисты и тут Марковскую, терзаемую смутными подозрениями, осенило, что невозможно было полдня с самого утра заниматься решением их проблем. Все дела Соболев решал на уровне телефонных звонков, ну не сам же он поехал ликвидировать тело мужчины, значит, встретившись с кем надо, он после этого с преспокойной совестью укатил к одной из своих пассий, в наличии которых Наталья теперь уже не сомневалась. Прищурившись, она отметила, как расслабленно и удовлетворённо возлежит её босс на диване, что исчезла морщинка на лбу, которая пропадает на время только после хорошего секса, как быстро он забыл о её присутствии, и окончательно укоренилась в подозрении того, что весь день её любимый мужчина провёл в постели своей любовницы. Подбородок её задрожал, губы запрыгали и она, давясь слезами, вышла из комнаты, а в голове свербила одна единственная мысль: «Ты ещё пожалеешь!».

* * *

Наталья Марковская, получив отворот поворот из уст своего любовника, снедаемая сомнениями в правильности своего поступка, сидела на переднем сидении такси с красивым поэтичным названием «Сити-Блюз», и размышляла о том, что она сваляла огромного дурака, покинув квартиру Соболева и оставив его одного. Извечная женская мудрость нашёптывала ей, что не следовало оставлять любовника в момент их ссоры. Она должна была отсидеться в другой комнате, что бы по истечению времени, когда Герман выпустит пар и отойдёт, обнять его, поцеловать, убедить в его исключительности, значимости и важности для самой Наташи, а потом заняться грандиозным сексом, который выступил бы как финальный аккорд их счастливого примирения. Но Наталья была вне себя от обиды и боли, безжалостно нанесённой жестоким другом и боссом.

Слёзы, горячими потоками, струились по её пухлым упругим щекам. Девушка даже не думала утирать их: не обращая внимания на водителя, с профессиональной миной на лице следящего за дорогой, горестно всхлипнув, вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер смазливого пиар-менеджера агентства «Солнечный ветер». Натальей двигала обычная женская мстительность. Расклад, до банальности простой, был таков: раз любимый мужчина считает едва ли не предательницей, изменяющей ему и мыслями и делами, коей она не является, то она во что бы то ни стало должна соответствовать тому, кем её считают, а именно, изменить Соболеву, желательно, прямо сейчас!».

«Была не была, – подумала она, ожидая ответа абонента. – В конце концов, Олежек давно оказывает мне знаки внимания! Женщина должна иметь несколько ухажёров! Извечная ошибка всех нас замыкаться на одном мужике!».

– Да, – ответил на том конце провода Олег Веселов, и сердце у Натальи застучало еще сильнее.

– Здорово, труженик пиара! – Марковская окрасила голос кокетливыми интонациями.

– О, мадам Соболева собственной персоной! Чем полезен-с? – Дурашливо ответствовал Олег, отдавшись на милость лёгкому флирту.

– Мадам Соболева желает немедленно видеть тебя! – властно залепила Марковская, надменно щурясь. Слёзы высохли сами собой, а чувство обиды и боли приглушила спарринг-игра с Веселовым.

– Что, с Германом траблы? – немного по-хамски осведомился Олег, на что Наташа лишь презрительно фыркнула, не сочтя нужным отвечать на отпущенную шпильку.

– Натах, – посерьёзнев, ответил Олег, – если поцапалась с Андреичем, приезжай, дернем коньячку, отпустит! Кинцо позырим, музон погоняем! Я тут откисаю в одиночестве! Пивом балуюсь! Завтра же не на работу!

– Ты точно один?

– Да один я, Натах, один! – вздохнул Веселов, и Наталья интригующе заулыбалась.

– Адрес говори?!

– Бульвар Новаторов 45, квартира 15!

– Жди! – Марковская отключилась и, победно усмехнувшись, томным голосом велела таксисту:

– Шеф, гони на Новаторов сорок пять!

Блаженно откинувшись на сидение, она сцепила руки в замок на затылке и рассеянным взглядом посмотрела в запорошенное снегом окно.

«Шарф у Германа оставила, – мелькнуло у нее в голове. – Забрать надо! Может уволиться? Не любит он меня!! Сам с бабы слез, а на меня бочку катит! Может домой в Северодвинск? Или с Сашкой переспать? Салат на столе остался, без холодильника испортится! Схожу с ума что ли? Я замкнулась на нём, но есть и другие – Олежка например!»

Марковская поймала себя на мысли, что думает о какой-то ерунде, перескакивая с одного предмета на другой. Щёлкнув замочком сумки, она достала зеркальце и принялась наводить марафет. Обновив макияж и подкрасив губы, Наташа расчесала волосы, взбив их пышным облаком, и вдруг ни с того ни с сего вспомнила утренний сон.

«Мой он будет, мой!» – отчётливо раздался в голове угрожающий шепот той самой рыжеволосой девушки из сна. – Ты мне мешаешь!»

Наташа вздрогнула, явственно ощутив рядом присутствие чужого человека, даже уловила ненавязчивый аромат её духов, в котором удивительным образом перемешались запахи моря, пустыни и каких-то терпких пряностей.

– Да пошла ты! – неожиданно для себя вслух огрызнулась Наталья. Её всю передернуло, и на какую-то долю секунды она испытала тот самый первобытный страх, который она почувствовала во сне. Водитель с интересом покосился на неё.

– Нервы? Выпейте на ночь водки, помогает!

– Засунь свои советы себе знаешь куда? – нахамила Наташа, яростно блеснув глазами.

– Крути, давай, баранку! – рявкнула она, копаясь в сумке. Плеер был в данной ситуации её спасением и она, вставив наушники, сделав звук погромче, стала подпевать Вере Брежневой: «Я знаю пароль, я вижу ориентир, я верю только в это, любовь спасет мир!!»

Дороги были не так запружены, как в будние дни и путь до бульвара Новаторов занял минут тридцать пять. Наташа немного волновалась перед встречей с Олегом, ведь как ни крути, а она собиралась изменить Герману.

– Остановите у магазина, – приказала Наталья, решив, что являться в гости, пусть даже и к мужчине, с пустыми руками признак дурного воспитания.

Расплатившись с водителем, она, запахнув полы дублёнки, вышла из такси, громко хлопнув назло противному шоферу дверью. Купив в супермаркете бутылку коньяка и коробку конфет, Наташа, стуча зубами от холода, вприпрыжку побежала сторону дома номер сорок пять, выискивая нужный номер. Плеер она так и не вынимала из ушей, поэтому не могла услышать чьи-то быстрые торопливые шаги у нее за спиной. Белые волосы развевались, искрясь на морозном воздухе, глаза сияли, словно искры от бенгальских огней, что ни говори, а близость тайного свидания приятно щекотала растрепанные нервы и будоражила кровь. Сорок пятый дом находился далеко от дороги и Наталья, проваливаясь в небольшие сугробы, бежала в сторону дома Веселова Олега, углубляясь внутрь двора-пенала, а чья-то тень неотвратимо следовала за ней по пятам.

Домофон в подъезде был сломан, и Марковская беспрепятственно вошла в парадное, а за ней, большим темным пятном, скользнул высоченный темноволосый парень в коричневой засаленной дубленке. В подъезде было темно, лишь тускло светила мутная лампочка в районе второго этажа. Чертыхнувшись, Наталья только успела поставить ногу на первую из ступенек лестницы, как почувствовала, что её кто-то рывком потянул на себя. Приглушённо вскрикнув, Наташа увидела, что огромная мозолистая рука, пахнущая никотином и спиртом, зажала ей рот. Расширенными от ужаса глазами, она заметила, что на кисти этой руки не хватает указательного пальца. Ощутив во рту привкус грязного кляпа, девушка едва сдержала порыв опустошить желудок, но тут дыхание ей перекрыл сокрушительной силы удар в живот. Согнувшись пополам, мыча от боли и страха, Наталья с безумным ужасом осознала, что это её последние минуты на грешной земле. Удавка, наброшенная ей на шею, нещадно сдавила горло. Лишённая возможности дышать и сопротивляться, Наталья захрипела, задёргалась, перед глазами всё поплыло и затянулось мутной пеленой.

«Теперь ты больше не будешь стоять у меня на пути!» – раздался в ушах спокойный и убийственно холодный голос рыжеволосой бестии из сна. Наташа почувствовала, что её сейчас вырвет, и одновременно с этим натяжение веревки усилилось, кислород перестал поступать в лёгкие и Марковская, грузно осев на заплеванный пол, испустила дух. Расчетливый убийца, по-змеиному посвистывая, смотал веревку, спрятал её в карман и содрал с запястья жертвы тяжёлый золотой браслет – свой первый трофей. Когда он, сутулясь, широким размашистым шагом покидал подъезд, под ногами у него хрустнул корпус плеера, выпавшего из кармана Наташи…

– Девушка, приехали! – голос таксиста выдернул Наталью из цепкого плена кошмарного сна. Распахнув глаза, она с ужасом воззрилась на бородатое лицо таксиста. Марковскую колотила нервная крупная дрожь, над верхней губой блестела испарина, под глазами залегли нездоровые тени.

– Где я? – стуча зубами, спросила Наташа. Всё тело ломило от боли, а руки тряслись как у паралитичной.

– Сон дурной? Вы так стонали, словно вас душили! Бывает! Выпейте водки на ночь! Помогает! – посоветовал водитель, понимающе качая головой. – Ленинский проспект, дом двадцать, как заказывали!

– Господи, я жива, я жива… – бормотала Марковская, испуганно дёргая дверцу такси.

– Я жива, слава Богу, жива!!! – Причитала она, вылезая из салона автомобиля, судорожными понюшками вдыхая свежий морозный воздух.

–Я жива, жива… – закричала она и, покрепче вцепившись в ручки редикюля, побежала к подъезду, забыв расплатиться с озадаченным таксистом.

– Истеричка малолетняя! – сплюнул водила, покрутив пальцем у виска, и нажал педаль газа…

Глава IV

***

Мэрилу понятия не имела, в какую сторону они едут, знала лишь, что на север, и, судя по всему, противоположную от центра города. В троллейбус входили и выходили люди, а они с Аней продолжали ехать, не ведая куда. В конце концов, Рыжая решила встряхнуться, взять себя в руки и выйти из сонного оцепенения, в которое она вогнала себя после удачного завершения сеанса. Следовало ещё раз всё детально обдумать и взвесить. Выпрямившись на сидении, девушка стала размышлять, по своему обыкновению раскладывая всё «по полочкам». Итак, что она имела? Одна в незнакомом, враждебно настроенном мире. Связь с проводником-покровителем утеряна навсегда, а, значит, возможность возвращения в своё временное пространство равна нулю. Единственная зацепка, способная оказать поддержку, направить на нужный путь и прояснить многие непонятные моменты, это Катерина и лейтенант Прохоров. Евгений находится в Санкт-Петербурге, номер телефона его утерян. Найти сестру Марины Самойловой будет трудно, но Мэрилу решала задачки и более высокой степени сложности. Ещё немаловажный момент, что делать с этой немыслимой кучей ворованных деньжищ? Варианта два. Первый: от сумки с деньгами нужно непременно избавиться, а ещё лучше, отдать в полицию. Неплохой вариант, правильный, но при таком раскладе она, так или иначе, попадает под следствие, пусть даже просто свидетельницей, но терять попусту время и рисковать своей свободой, когда на руках ребенок и возложенная на нее миссия, Мэрилу не сочла возможным. Вариант второй – присвоить их себе, тем самым решив множество проблем, ведь у неё самой был только кошелёк Марины, да и тот остался в теперь уже сгоревшей в машине сумке, а с такими капиталами Мэрилу будет не просто мобильна, а ещё и экономически защищённой по всем фронтам. Дилемма вырисовывалась не из лёгких. Разумеется, Мэрилу было плевать та всяческую мораль и этические соображения. Служители тёмных сил не считали воровство грехом. Тем более, если оно идёт во благо спасения ребёнка как в данном случае, но Мэрилу была не знакома с местными порядками, и могла только предположить, что будет с ней, если её поймают на воровстве. Сивый далеко не глупец: попав в руки правосудия, будет молчать себе же во благо, тем самым ему смогут вменить лишь угон транспортного средства. Ну не будет же он орать на всех углах о том, что он с подельником грабанул банк, угнал машину, а девица-заложница стащила у него из-под носа ворованные деньги. Возможно, выйдя из участка, он будет искать Мэрилу, а вот это уже маловероятно, потому, как он о ней ровным счётом ничего не знает. Если принять за наиболее подходящий вариант с присвоением денег, то следует предусмотреть множество нюансов, такие как неожиданная встреча с Сивым, ведь как говорят неисповедимы пути твоей жизненной судьбы, и, в этом случае, Мэрилу необходимо подстраховаться и стать в глазах окружающих совершенно другим человеком, а не той, запомнившейся многим, красавицей с развевающимися, длинными по пояс, ярко-рыжими волосами, в панике убегающей из автомобиля.

«Ход первый – нужно изменить внешность!» – Решительно нахмурилась Мэрилу, ощущая на сердце вселенскую печаль и грусть. Своей роскошной гривой она гордилась, кроме того, это была память о её матери, от которой она унаследовала такую глянцевую и слегка кудрявившуюся роскошь в виде чудесных шелковистых локонов.

«Встреча с Антоном неизбежна. Так же как и с Катей и Прохоровым! Чем может объяснить женщина столь радикальную и неожиданную для всех смену имиджа? Только тем, что она женщина и хотя бы раз в жизни имеет право измениться внешне, примерив на себя незнакомый облик. Так, наименее запоминающийся и обыденный будет черный цвет, –размышляла Мэрилу, прижимая к себе спящую на соседнем сидении Анечку. – Короткая стрижка и тёмный цвет волос! Аня была в шапке, но лучше бы её нарядить в мальчика! Дети любят игры и перевоплощения, сыграем на этом. Будут искать рыжеволосую молодую женщину с маленькой дочкой, и никто не узнает ее в темноволосой, коротко стриженой брюнетке со своим сынишкой в мальчишеской одежде!» – Мэрилу тяжело вздохнула. Потянуло в сон, но она решительно взбодрилась, помотав головой из стороны в сторону. Часы на электронном циферблате в кабине водителя показывали без десяти минут четыре.

«Поспать бы….» – мечтательно подумала она, вспоминая свою уютную спальню.

«И есть очень хочется!» – желудок у нее не на шутку повело. Аня, вымотавшись после сумбурной ночи, спала как убитая, а у Мэрилу от длительного сидения совсем затекли ноги. Они катались в троллейбусе уже давно, несколько часов подряд, но водитель, словно не замечал странных пассажирок, не обращая на них никакого внимания, совершив уже несколько кругов своего маршрута от кольца и до кольца. Мэрилу понимала, что нужно выйти из состояния безучастной наблюдательницы и приступать к решительным действиям, потому как медлить дальше было нельзя. Необходимо найти Катю, что бы решить вопрос с ночлегом, вытянуть из нее как можно больше информации, касательно жизни Марины и Ани, выйти на след Прохорова и, главное, попытаться проанализировать, что же такое произошло, отчего Гирманчи и Констанс мертвы, вместе с её двойником из этого мира Мариной Самойловой. Но для начала необходимо поменять внешность. Светиться в брадобрейной Мэрилу не хотела, потому, как обладательница слишком уж яркой и запоминающейся внешности, решившая обкорнать свою шикарную гриву, непременно запомнится мастеру, которой будет её стричь, значит, надлежит самой задать тон будущей стрижке, а, проще говоря, обрезать как можно короче свои и Анины локоны.

– Малышка, – Мэрилу ласково потрепала девочку по плечу.

– Просыпайся, солнышко! – нежным голосом прошептала она, и сердце у нее захолонуло от неведомого ей доныне чувства материнства. «Вот так и мама моя когда-то называла меня!» – с грустью вспомнилось Мэрилу. Девочка нехотя распахнула огромные сияющие глаза и, сонно моргая, потёрла их крохотными кулачками.

– Мы уже приехали, мамочка?? – Аня зевнула, растерянно хлопая ресницами.

«ПОРА!» – скомандовала самой себе Мэрилу и, перебросив через плечо сумку.

– Вылезай, принцесса! – она похлопала Аню по попе, подталкивая её к выходу. Мэрилу злилась сама на себя: потерять кучу времени, раскатывая туда-сюда по маршруту троллейбуса, но так или иначе, а передышка ей была просто физически необходима. Переместиться во времени, стать свидетельницей убийства Гирманчи, смерти Марины и Констанса, разговор с Прохоровым в присутствии понятых, похищение, всё это выбило девушку из состояния обычного внутреннего равновесия, лишив на какое-то время способности мгновенно ориентироваться. Так или иначе, волею ли судьбы, или же по стечению обстоятельств, но Мэрилу оказалась в ином временном пространстве, правила и порядки которого ей были совершенно не знакомы, и, посидев вот так, несколько часов, в полной прострации, она анализировала и наблюдала за окружающим миром, составила примерный портрет местного населения.

– Ма-ам, – Аня, словно маленький колобок, закутанный в меха, торопливо спрыгнула с подножки троллейбуса, но не удержалась на припорошенном снегом асфальте, плюхнулась на пятую точку.