Аллоген. Книга четвертая. Просак

– Его убил Ликандрает, когда тот ему предложил сотрудничать с нами… К сожалению мы не нашли с ним понимания.

– Как я мог прозевать такие очевидные вещи? – сложив мозаику событий, вздохнул Виктор, взявшись рукой у себя в районе сердца.

– Помнишь, как ты меня назвал, когда на Эхекатле откусил мне руку? – растянувшись в беззубой улыбке, спросил хармозелец.

– Нет, – буркнул Виктор.

– Жаль… Разрубите их на куски.

– Постой, Азраил – пробасил Баако. – Я заберу свою женщину. Камила, пойдем со мной.

У негритянки на глаза навернулись слезы.

– Это все правда? – спросила она у Баако.

– Любимая, ну что ты завелась, – вкрадчивым голосом начал Баако. – Я люблю тебя. Ты любишь меня. Нам хорошо. Я все делал только для тебя.

– Я любила тебя, а ты оказался паскудой, – отвернувшись, произнесла Камила и уставилась на лицо Алексича, который сидел на полу, просунув себе руку под костюм в районе левой подмышки, и движением бровей посылал ей какие-то знаки.

– Так, сдохни вместе с ними, – заскрипел зубами огромный негр.

– Азраил, – подал голос Алексич, как только хармозельцы навели на них свое оружие. – Я вспомнил, как я тебя тогда назвал.

Направлявшийся на выход Азраил, обернулся и посмотрел на Виктора.

– Дурень, – выпалил он, и выхватил из-под мышки блестящий пистолет Макарова.

Выстрел больно ударил по ушам…

Свинцовая пуля вдребезги разнесла голову Азраила…

Затем, вместо того, что бы продолжить вести огонь, Алексич схватил пистолет за ствол и кинул им в Баако…

Неприятный хруст лобной кости негра возвестил о том, что импровизированный снаряд донес свой посыл до адресата в полной мере.

Баако рухнул на Уриеля, размазав его по платформе.

– Камила, включи щит, – тут же закричал Алексич, пока, ошарашенные хармозельцы, не пришли в себя.

Негритянка сгребла в охапку под свою грудь всех друзей и топнула искусственной ногой…

Огненный вихрь лизнул ее защитный купол и разошелся по пилотному отсеку, поглотив всех и все на своем пути.

VII

Когда пламя спало и Камила отключила щит, Виктор бросился искать среди пепла и оплавленных консолей, более или менее пригодное оружие.

– Откуда у тебя пистолет? – спросил Юра.

– Я же тебе рассказывал, что служил в полиции. Это мой служебный. Жаль, что патрон был последний, – пояснил Алексич.

– А, где остальные потратил?

– Когда спасал того мальчишку.

– Ты мне так и не рассказал, как закончилась тогда твоя встреча с Аллогеном, – произнес Юра, манипулируя шариком синхронизатора, который, после огненного шторма, остался цел и невредим.

– Нет, времени. Уводи корабль отсюда. Нам еще надо подобрать остатки нашего флота, – сказал Виктор, роясь в груде оплавленного мусора. – Савитар, держи менору* и никого не впускай, – кинул акремонцу Виктор оружие хармозельцев.

Менора – на иврите – семисвечник. Один из древнейших символов иудаизма.

– Нам надо еще уничтожить эту планету, – сказал Юра.

– Юра… Я был, когда-то тут и знаю, что это огромная бомба Вселенского масштаба. Я не думаю, что это хорошая идея, – попробовал его вразумить Виктор. – Ты представляешь, какие запасы энергии сосредоточены здесь? Тем более, если ты уничтожишь Джаханнам, то запасы дланка восполнять будет неоткуда и тогда начнется новая война…

– Никакой войны не будет. Теперь я, построю новый порядок существования, и все будут жить счастливо и мирно, – ответил ему Юра, мысленно сосредоточившись на всех силовых системах и узлах корабля.

В это время, в отсек ворвался отряд из десяти хармозельцев, открывших прицельный огонь по Савитару, который ближе всех находился к выходу.

Бедняга, так и не успел сделать не одного выстрела, как ему оторвало четыре нижние руки…

– Мяу…у…у… Бесовское отродье, – заурчал кот и бросился в толпу нападавших…

В мгновение ока, Падлантает поотрывал головы всем хармозельцам, а последнего, еще трепыхавшегося у него в пасти, перекусил и проглотил вместе с наручами.

– Утроба болит, – пояснил он Виктору. – Не жрал давно.

Дальше общаться времени у них не было, потому что начали подходить другие отряда хармозельцев…

Пока Падланатет зализывал обожженное брюхо, а Настет пыталась оказать первую помощь, кричащему от боли Савитару, Камила и Алексич вели огонь из менор по наступавшим.

Чувствуя системы «Катарсиса», как свои внутренние органы, Юра синхронизировал работу всех узлов корабля и приготовился дать залп по Джаханнаму.

Мощности было недостаточно, и тогда он подключил хранилище шаров-конденсаторов, утроив тем самым огневую мощь корабля.

– Залп, – сам себе произнес Юра и активировал орудия…

Ничего не произошло…

– Залп, – отдал мысленный приказ кораблю Икин.

Выстрела не последовало…

«Катарсис» словно живой организм воспротивился тому, что хотел сделать Юра, но силы были не равны.

Икин направил энергию источника в центр корабля и сжег панели, отвечавшие за систему безопасности крейсера.

Яркая желто-красная вспышка на мгновение осветила все галактики мира Барбело…

Глава7

I

Когда Юра открыл глаза, то обнаружил, что ничего не изменилось.

Джаханнам по-прежнему был на своем месте…

– Уводи крейсер. Срочно! – заорал Алексич.

– Я, что? Не попал? – растеряно спросил Юра, наблюдая, как планета начинает медленно раскручиваться вокруг своей оси по часовой стрелке.

– Попал… Только впросак… Полный газ! – прокричал в ответ Виктор.

Теперь Юра понял, что действительно попал…

Желтый шар планеты начинал раскручиваться все быстрее и быстрее, испуская багрово-синие протуберанцы, которые начали сформировываться в воронку…

Грозный гул заполнил все пространство вокруг…

Расширяясь, воронка, словно пылинки всосала в себя останки погибших кораблей, а затем втянула в себя весь флот хармозельцев.

– Мы еще не там, потому что у «Катарсиса» масса поболей будет, – продолжал кричать Виктор, пытаясь запустить двигатели с оплавленной консоли. – Спасай нас!

Наконец, Юра запустил двигатели через синхронизатор и крейсер, сделав резкий кульбит назад, устремился прочь от воронки в сторону межгалактического рукава.

Было уже поздно…

Воронка заполонила собой всю вокруг, преломляя пространство и время…

Багрово-синяя волна накрыла «Катарсис»…

Время замерло…

Камила, с широко открытым ртом, из которого так и не вырвался крик ужаса, застыла на своем месте… Кот так и замер с высунутым языком наружу… Настет по-прежнему сидела со своим анкхом в руках и пыталась остановить кровотечение у Савитара, который от боли крепко держал, оставшимися двумя руками, ее за ногу… Виктор стоял у консоли…

Юра видел все происходящее, но не мог пошевелиться…

В пилотный отсек вошла маленькая синекожая девочка…

В синем полумраке ее почти не было видно, только глаза у нее испускали мягкое приятное свечение.

– Ася? Как?… Ты? – мысленно удивился Юра.

– Мне не ведомо, почему ты стал носителем Источника, но я здесь, чтобы попытаться, что-то исправить, – прозвучало в сознании у Юры.

– Кто ты?

– Я Аллоген… А ты тот, кто вместо того, что бы восстановить равновесие, вверг народы и расы, населяющие эту Вселенную, в пучину хаоса.

– Я… Я… Всего лишь хотел спасти людей…

– Как, то кем ты стал, может что-то спасти?

– Кем я стал?

– Чудовищем, ослепленным властью. Ты стал хуже тех, кого уничтожил. В архонтах и хармозельцах больше человеческого, чем в тебе, – не открывая рта, ответил Аллоген.

– Не сравнивай меня с ними, – зло ответил Юра.

– Неужели ты не понял, что не люди произошли от архонтов и хармозельцев, а они произошли от людей. Именно адамасы, сжираемые жаждой власти стали их прародителями. Только горстка людей, не желая становиться такими, как они, укрылись в твоей солнечной системе, что бы сохранить то, что изначально было заложено в них Всеединым.

– Я… Я… Не знал…. Я хочу все исправить… – только теперь осознав, что он натворил, произнес Юра.

– Ты и не хотел знать… Дар, который ты обрел, предназначен для созидания, а не для разрушения. Ты пошел не той дорогой.

– Тогда, зачем ты здесь?

– Исправить твои ошибки, – ответила девочка и подошла к Виктору.

Она вложила свою крошечную ручонку в ладонь Алексича и исчезла вместе с ним…

Юра плакал…

Хоть тело не повиновалось ему, но он плакал…

Это был крик души…

Его сознание еще существовало и он чувствовал, что он еще по-прежнему часть Источника… и он может что-то изменить…

– Простите меня, – произнес Юра и направил часть потока на то, что бы переместить сквозь пространство и время своих друзей в безопасное место.

В это время, «Катарсис», влекомый потоком воронки, разорвало в яркой вспышке света…

II

Камила очнулась посреди огромного поля пшеницы…

Она лежала на спине абсолютно голая, подмяв под себя хилые стебельки растений, вымученных длительной засухой, стоявшей уже несколько месяцев подряд.

Высоко в небе нещадно палило солнце.

Камила села и осмотрелась. С одной стороны поля стоял густой частокол иссохшего леса, а с другой виднелись небольшие, вросшие в землю деревянные домики. От них к ней бежали маленькие человеческие фигурки.

– Вот я и вернулась домой, – засмеялась Камила и пошла навстречу людям.

Однако, по мере приближения к ним, радости у нее поубавилось.

Белокожие мужчины, спешившие к ней на встречу, были одеты в коричневые накидки до колен, мало напоминавшие привычную ей одежду, которую люди носили в Озерске. Но смутило ее не это, а то, что в руках у каждого из них имелось по палке и мотыге. При этом каждый из них, что-то кричал на незнакомом ей языке и явно не слова приветствия.

– Куда же это меня занесло? – предчувствуя, что дело добром не закончится, сама у себя спросила негритянка.

В это время, она услышала собачий лай и увидела, что от селения, к ней вприпрыжку несутся несколько здоровенных собак.

– Так просто меня не возьмешь, – разозлилась Камила и приготовилась активировать свой протез, в котором еще сохранился небольшой заряд энергии.

Она приподняла правую ногу, что бы топнуть ей в землю и направить заряд в сторону дикарей, но оступилась… и упала на спину, высоко задрав ноги вверх.

Заряд ушел в небо и синими лучами разошелся в атмосфере, сопровождая свое движение громовыми раскатами…

Собаки, поджав хвосты и жалобно скуля, побежали обратно к домам.

Высвобожденная энергия спровоцировала усиленную циркуляцию воздуха и небо вмиг затянулось темными грозовыми облаками.

Хлынул дождь…

Агрессивно настроенные люди остановились в двадцати метрах от Камилы и попадали на колени.

– Туран. Туран*, – радостно заголосили люди, протягивая к ней руки.

Туран* – у этрусков богиня плодородия, женской любви и красоты

– Камила я, – буркнула негритянка, оторвав дородное тело с земли. – Ну, давайте, рассказывайте мне, кто вы такие.

Она подняла свою тунику, которая валялась чуть дальше от того места где она очнулась, накинула ее на себя и, слегка подволакивая ногу, двинулась по набухшему от влаги полю, навстречу к людям…

III

Настет и Савитар оказались в воде…

Сехмет осмотрелась и, сообразив, где поверхность, усиленно заработала руками, стремясь добраться до света.

Плыть было тяжело, потому что Савитар по-прежнему держал ее за ногу.

Наконец она высунула голову из воды и, набрав воздуха, опять нырнула, чтобы вытолкнуть акремонца на поверхность.

Тот жадно вздохнул и вцепился руками теперь ей уже в спину.

Река была широкая и до берега, сплошь покрытого зеленой растительностью, было не менее двадцати метров.

Кое-как, преодолевая небольшое течение, с горем пополам, она догребла до берега и, так же волоча на спине акремонца, вышла из воды.

Отдышавшись, Настет осмотрелась вокруг.

Река уходила синей лентой далеко за горизонт, а вокруг росли какие-то деревья, с неизвестными ей плодами.

Слева, в метрах тридцати от них, сидел смуглый человек, испугано таращившийся на незнакомцев. Из одежды у него была только набедренная повязка. Рядом на воде колыхалась утлая лодочка из высушенных стеблей растений, торчащих по берегам реки.

– Герадамас, помоги нам, – произнесла Настет на языке людей.

Никакой реакции не последовало. Человек только побледнел.

– Кто ты? – спросила она уже на языке архонтов.

Человек побледнел еще больше и открыл рот.

– Савитар, помоги мне, – толкнула она рукой акремонца, лежавшего с закрытыми глазами, по пояс в воде.

– Мы живы? – спросил он, не открывая глаз.

– Да. И если ты хочешь оставаться в таком состоянии и дальше, то помоги мне, – рассердилась Настет и полностью выволокла акремонца из воды.

Савитар встал на ноги, осмотрелся и, догадавшись чего от него хочет Настет, раскрыл третий глаз, уставившись на человека, который от страха уже был готов потерять сознание.

– Его зовут Азибо, – начал вещать Савитар, проникнув в мысли человека. – Он живет в небольшом селении недалеко отсюда. Река называется «аль-Бахр».* Он рыбак… Хочу есть.

Аль-Бахр* – в Древнем Египте – река Нил.

– Это все?

– Да.

Поняв, что Савитар от чувства голода даже забыл, что у него болят раны на месте отсеченных конечностей, и от него она больше ничего не дождется, Настет достала из пояса костюма анкх и приложила его к земле.

Азибо, так и не проронив ни слова, бочком полез в кусты и, пока женщина-кошка стояла с закрытыми глазами, а человек с головой птицы грыз неспелые манго, которые сорвал с ближайшего к нему дерева, бросился наутек.

Через несколько минут, Настет тяжело вздохнула и открыла глаза.

– Савитар, мы на Земле. Только мы находимся в том времени, когда герадамасы находятся на низком уровне развития.

– Ага, – ответил акремонец, продолжая пожирать одно за одним манго.

– Мы не погибли, потому что Юра хотел нас спасти и транспортировал из воронки в безопасное место, – продолжила рассказывать Настет. – Мы оказались, как он и хотел, в безопасном, для его понимания, месте, но из-за преломления временного пространства нас закинуло в прошлое его планеты.

– Что-то мне болит живот, – пожаловался акремонец, однако фрукты есть не перестал.

– Давай немного отдохнем и подумаем, что делать дальше, – больше рассуждая сама с собой, предложила Настет. – С помощью анкха можно попробовать послать сигнал о помощи, но для этого нужно построить ретранслятор.

– Ага, – ответил Савитар, приглядываясь к небольшим птичкам, прыгающим на ветках мангового дерева.

Через два часа, когда Савитар уже порядком загадил не переварившимся манго ближайшие кусты, на берегу реки появились люди.

Их привел Азибо.

Мужчины, женщины, дети… Все с благоговейным почтением издалека наблюдали, как Савитар уплетал жаренную рыбу, которую они принесли на большом блюде вместе с финиками и бананами.

Настет к еде не притрагивалась. Она прислушивалась к, шевелившейся у нее под сердцем, жизни, и размышляла.

– Мы выберемся отсюда, – наконец уверенно произнесла она. – Мы построим ретранслятор, и помогут нам – эти герадамасы…

IV

Кристоф уныло плелся по лесу, горюя о выбитых зубах…

Обиднее всего было то, что зубы ему выбили родные братья Ивон и Клод, которые, после смерти отца, забрали себе мельницу, дом, двух коров и лошадь.

Он их пригласил в таверну, что бы за стаканчиком кальвадоса упросить их отдать ему хотя бы коня. В итоге, кальвадос они выпили, но после того, как он скромно заикнулся про коня – выбили зубы.

Вот он и тянулся через Орлеанский лес в соседнюю деревню, что бы наняться кому-нибудь в работники.

Внезапно, вечернее небо озарила яркая синяя вспышка и что-то шлепнулось в кустах возле дороги…

От испуга Кристоф немного намочил штаны и уже собрался дать стрекача обратно в свою деревню, но любопытство пересилило страх и он решился посмотреть, что там.

На цыпочках, стараясь не дышать, Кристоф раздвинул заросли орешника и не поверил своим глазам…

На полянке сидел огромный серый котяра и вылизывал свой живот. На шее у него висел какой-то ошейник, а на лапах сидели… сапожки.

От удивления Кристоф забыл все на свете и, потеряв осторожность, наступил на сухую ветку. Та, конечно, предательски треснула и кот, вскочив на четыре лапы, зашипел в его сторону, как змея.

– Ты кто? – спросил Падлантает у, рассматривавшего его, человека придурковатой наружности.

– Не пойму. То ли я еще под хмельком или у меня в голове, что-то отбили мои братики? – вслух произнес удивленный Кристоф.

– Хорошо, что ты хоть говорить умеешь, – произнес через дамару кот. – Язык знаком. Что-то производное от латыни. Только жаль что ты картавый, братец.

– Точно говорящий кот, – продолжал рассуждать вслух Кристоф. – Если тебя продать в цирк, то можно неплохо разжиться.

Кот подошел к человеку и подозрительно принюхался.

– Ну, ты мужик и вонючий, – презрительно выдал Падлантает. – Куда же это меня занесло? И одет, как оборванец…

Кристоф, разглядывая огромного кота, нагнулся и дотронулся до его хвоста, желая проверить, не снится ли он ему.

– Еще раз так сделаешь, я тебе голову оторву, деревенщина, – зашипел кот.

– Понял, понял, – испуганно отдернул руку Кристоф. – Пойдем со мной, котик, дам ням-ням, – показал он пальцем себе в рот.

– Совсем, смотрю, ты бедняга, скудоумный, – пожалел кот человека. – Пошли, покажешь мне, где тут у вас кто– то с мозгами, а не с кашей в голове.

Так они и пошли…

Улыбающийся корешками поломанных зубов человек, и огромный кот.

Кристоф уже мечтал, как он, разбогатев, пойдет свататься к самой красивой девушке в их деревне, а Падлантает размышлял над тем, почему он не чувствует поблизости следы разумной деятельности.

– Как же мне тебя назвать? – прервал мысли Падлантаета Кристоф. – О, буду звать тебя «Котом в сапогах», – немного поразмыслив, решил он.

– Совсем мозг у него квелый, – подумал про себя кот, начавший немного понимать его речь.

– Главное, что бы про тебя наш кюре не узнал, а то, чувствую, забьют тебя палками… А может и меня тоже, – продолжал рассуждать вслух Кристоф, ускоряя шаг.

Солнце уже почти скрылось за верхушками деревьев и следовало поторопиться…

Волки были рядом…

V

Яхья бар Зекарьи* тоже устал.

Яхья бар Зекарья* – исламский пророк. В христианстве отождествляется, как Иоанн Креститель.

Его одинадцать провожатых падали от усталости, но упорно продолжали идти за ним…

Верблюды, купленные у пастуха с водянистыми, вороватыми глазами, начали умирать еще две недели назад. Последние три животных, шли, еле переставляя ноги.

– Почему, с тех пор, как в небе горит эта звезда, мы ходим кругами по пустыне? – еле шевеля обожженными солнцем губами, спросил Симон,* единственный из его учеников, выходец из провинции Иудея из селения Искария.

Симон Искариот* – согласно евангилистических источников отец Иуды Искариота.

– Нам надо успеть найти ребенка, который появился на свет два месяца назад, – ответил учитель. – И мы уже почти у цели.

Через два часа пути они вышли к оазису, возле которого раскинулось небольшое, в двадцать глинобитных домов, селенье.

– Ждите меня здесь, – распорядился Яхья бар Зекарьи и, согнувшись пополам, почти на карачках, вытирая овечий помет своим, и так подгулявшим дишдашу,* заполз в хибару.

Дишдашу* – мужская длинная рубаха.

В жилище сидела испуганная девушка лет пятнадцати отроду. К груди она прижимала сморщенный комок плоти, который нетерпеливо теребил ее левую грудь и, ненасытно урча, пытался добыть хоть каплю молока из, истощенного голоданием, тела своей матери.

– Шалом, – поздоровался с ней Яхья.

– Шалом, – ответила испуганная девочка, и крепче прижала к обезвоженной груди, своего мальчика.

– Как твое имя? – спросил у нее человек с добрыми глазами.

– Мариам, – прошептала девочка.

– Не бойся меня, – произнес араб.

Одну руку, Яхья положил ребенку на лоб малышу, а во вторую взял его мужскую плоть, гноящуюся от, неудачно сделанного местным пастухом, обрезания.

– Как ты его назвала? – спросил мужчина.

– Нам нечем заплатить рабби,* что бы дать ему имя, – пролепетала девочка.

Рабби*(иврит) – знаток священного писания и талмуда.

В это время, в жилище, сломав край глинобитной стены, ворвался мужчина, лет семидесяти на вид, но жилистый и крепкий, что свидетельствовало о рельефных мышцах на его руках, привыкших резать горло животным… А может и не только им… В руках он держал кривой нож, которым резал овец…

– Подожди, – презрительно произнес Яхья, кинув, через плечо, приказ Иосифу.

Старый мужчина, ослепленный ревностью, не внял предупреждению

– Умри, – закричал Иосиф, размахивая ножом.

Он попытался ударить огрызком железа наглого гостя, но нож, глухо звякнув о невидимое препятствие, отскочил обратно и снес ему голову – аккурат возле титанового позвонка.

– Ты? – удивленно спросил у беспомощного ребенка Яхья.

Погрузившись в раздумья, араб несколько минут молчал…

– Имя ребенка – Мессина. Возьми золото, – протянул араб девочке увесистый мешочек. – Найми людей и срочно уезжай отсюда в Назарет. Если ты этого не сделаешь – он умрет. Раны я ему залечил и теперь он выдержит переход. Когда мальчик подрастет и начнет отличаться от других людей, приведешь его ко мне в провинцию Вифаваре на реку Иордан. Там я верну ему то, что он утратил…

Через два часа караван из трех облезлых верблюдов шел в противоположную сторону от селения, где Мариам, погрузив на ослика свои пожитки, собиралась в долгий путь. Золото, которое ей дал странный араб, должно было обеспечить многомесячный переход через пустыню и безбедное существование в Назарете. То, что ее престарелый муж лежал без головы на месте их прежней стоянки, нисколько ее не смущало. Она ему была нужна, только для плотских утех и ему было абсолютно плевать и на нее, и на сына…

– Учитель, – прервал размышления Яхья Симон. – Кто этот ребенок?

– Человек, который скоро станет могущественнее всех царей.

– И даже могущественнее царя Иудеи? – удивленно спросил ученик.

– Намного, – ответил Яхья.

Ночью, пока все спали, Симон забрал верблюдов и поспешил прочь.

Ему было необходимо сообщить важные сведения царю Ироду…

VI

Яркая синяя вспышка осветила белоснежную долину…

Пурга была в самом разгаре…

Ветер нещадно швырялся мелким колючим снегом налево и направо.

Виктор, сидя на снегу, держал на руках тщедушное тельце селментской девочки.

– Что с тобой? – спросил он Аси.

– Я умираю, – тоненьким голосочком ответила она.

– Почему?

– Эта физическая оболочка слишком слаба. Организм не выдержал нагрузок…

– Где мы? – задыхаясь от нехватки воздуха, спросил Алексич.

– Мы на планете мирофеасцев, – пропищала девочка.

– Я сейчас позову помощь, – засуетился Виктор.

– Мне не помочь… Слушай внимательно. У меня мало времени, – медленно шевеля губами, остановил его Аллоген. – Тебе необходимо найти детей Юры… Это две девочки… Они несут в себе часть Источника… От них зависит дальнейший ход событий… С их помощью ты найдешь Настет и своего сына…

– Она жива? – воспрял духом Виктор, на мгновение забыв о леденящем холоде, сковавшем крепкими объятиями его тело.

Счастливая слеза моментально превратилась в льдинку и упала в снег.

– Да, – чуть слышно выдавила из себя девочка. – Остальные твои друзья тоже

– Как я это сделаю? Я обычный человек, – растерялся Алексич.

– Мирофеасцы помогут… Обрести знания и…

Закончить фразу Аллоген не смог…

Ася умерла…

Высоко в небе летал дракон. Он не хотел делиться с герадамасом сокровенными знаниями, накопленными его расой, но другого выхода, что бы попытаться предотвратить катастрофу, не было…

Продолжение следует…

[e-mail]