Возвращение Адама. Миф, или Современность архаики

В цитированном мной диалоге с Матильдой Жирар Нанси делает еще одно существенное замечание. Обсуждая время написания «Литературного абсолюта» и «Непроизводимого сообщества», Нанси заметил, что это была «эпоха, которая вновь молчаливо актуализировала вопрос о мифе, в силу того, что она выходила из политико-метафизических мифологий (если ты готова различать эти два понятия) – коммунистической, спиритуалистической, гуманистической»[79]. Я согласен с Нанси в том, что бывают переходные эпохи, когда общество движется от мифа к мифологии и наоборот, то есть от сформулированного и многократно повторенного к невыразимому и первичному. Я думаю, такая эпоха перехода случилась в десятые – двадцатые годы ХХ века, и именно она породила поэзию русского авангарда. Концом мифологий стали в России и последние десятилетия ХХ века, вновь актуализировавшие миф.

4. Ночь логоса

В ряде текстов, написанных после Второй мировой войны, то есть в один из периодов перехода, Франсис Понж сформулировал задачи поэзии в сходных с Нанси терминах. В тексте под названием «Шепот» он писал об опасной лживости определения сущности человека в категориях «духа и сердца» (un esprit et un cœur). Такого рода человек – продукт популярной мифологии, от которой следует отказаться и представить себе человека «как он есть»: «…нечто в конечном счете более материальное, более непроницаемое, более сложное, более плотное, лучше интегрированное в мир и более тяжелое для перемещения <…>; иными словами, больше не место, где рождаются Идеи и чувства…»[80] Именно такой не обремененный идеями и аффектами человек и должен быть областью поэзии или, шире, искусства. Искусство – это такая область, в которой «чувства смешиваются, а идеи взаимно уничтожают друг друга» (où les sentiments se confondent et où se détruisent les idées)[81]. Такая способность искусства погружаться в недифференцированность связана с его фундаментальной принадлежностью «истокам человечества», когда аффекты и идеи не существовали по раздельности. В итоге искусство оказывается призванным выражать «не-значимость мира» (la non-signification du monde).

Эти интуиции приобретает свойства художественного манифеста в тексте 1952 года «Наша единственная родина – немой мир». Обнаружение истоков поэзии в «немом мире» заявляет о себе уже в записях 1951 года, позднее включенных в сборник «За Малерба», где говорится о том, что обретение слова вынуждает поэта провозглашать своей родиной мир немоты[82]. В «Нашей единственной родине…» Понж рассуждает о том, что мир существует с непреходящим ощущением гибели цивилизации, преодолеть которое можно, только «выйдя из пугающего классического периода, периода совершенной мифологии и догматизма»[83]. Речь идет одновременно и о выходе из истории и из связанной с ней идеи прогресса. Искусство призвано порвать со временем и научиться «отбивать часы» в горизонте вечности. Как видим, тут прямо являет себя смесь Нанси (до Нанси) и Шеллинга.

Художники, которых Понж называет «послами немого мира», призванными спасти человека от низвержения в крах, должны отказаться от внятной артикулированной речи: «…они бормочут, шепчут, погружаются в ночь логоса, покуда не оказываются на уровне корней, где смешиваются вещи и формулировки»[84].

Ночь логоса – это первичность мифа, в которой перестают действовать «совершенные мифологии». Понж утверждает, что такая поэзия сегодня важнее, чем любое другое искусство и любая наука, и добавляет: «Вот почему настоящая поэзия не имеет ничего общего с тем, что предлагают сегодня поэтические сборники. Она заключена в неистовых черновиках нескольких маньяков новых объятий» («Elle est dans les brouillons acharnés de quelques maniaques de la nouvelle étreinte»[85]). Объятия, о которых идет речь, – это своего рода судорожное сжатие, полное единение слова с миром и вещами. Поэзия, о которой говорит Понж, направлена не только против «духа» и сердца», но и против почти всей современной поэзии, в которой «идеи» и «аффекты» свили себе уютное мифологическое гнездо.

Этот вызов Понжа литературной современности мне кажется очень значимым именно в сфере поэзии. Он утверждает фундаментальный анахронизм подлинного поэтического слова. То в поэзии, что часто считает себя выражением современных идей и аффектов, – почти всегда обречено на псевдоактуальность. Остроактуальным может быть только «вневременное», то есть одновременно соотнесенное с сегодняшним днем и с первичным мифом. Актуальный поэт тот, чья родина – немота, тот, чье слово – бормотание и черновик. Хайдеггер замечал: «…сущность поэзии принадлежит к определенному времени. Но не так, чтобы стараться быть соразмерным этому уже существующему времени. Заново учреждая существо поэзии, Гёльдерлин впервые определяет и новое время. Это время спешно ушедших богов и грядущего бога»[86].

Само обращение к мотиву черновика мне кажется значимым. Черновик фиксирует пространственный облик стихотворения, или пространственный его генезис. Стихотворение всегда подчинено двум противоречивым импульсам – линейному развитию текста, которое доминирует в прозе, и пространственному симультанному начертанию текста на листе. Здесь встречаются, но никогда не совпадают фигуративное и дискурсивное. Как заметил специалист по генитивной поэтике Мишель Колло, уход от традиционной версификации сопровождался возросшим интересом к расположению текста на странице, исследованием поверхности листа, начало которому положил Малларме[87]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Davenport G. The Geography of the Imagination. San Francisco, 1981. P. 21. Перевод мой.

2

Я, разумеется, далеко не первый отмечающий важнейшую роль архаики в модернизме. Иногда такого рода утверждения принимают слегка комический характер. Не так давно молодая исследовательница Лиа Каллиган Флек опубликовала книгу «Модернизм и Гомер», в которой актуальность Гомера объясняется тем, что в его эпосе огромно значение войны и насилия (о чем говорила Симона Вейль). Соответственно, Флек приходит к выводу: «Эра беспрецедентных войн понуждает ирландского романиста Джеймса Джойса, американских поэтов Эзру Паунда и H. D., русского поэта Осипа Мандельштама к переработке гомеровского эпоса и к выработке воображаемых и культурных условий, которые смогли бы сделать возвращение домой, исцеление ран и выздоровление возможным для современных граждан» (Flack L. C. Modernism and Homer: the Odysseys of H. D., James Joyce, Osip Mandelstam and Ezra Pound. Cambridge, 2015. P. 2. Здесь и далее во всех случаях, когда переводчик не указан, перевод выполнен мною).

3

Первая публикация «Велимировой книги» (без примечаний): Зензивер. 2020. № 2 (см.: https://magazines.gorky. media/zin/2020/2/stihi-iz-velimirovoj-knigi.html). В 2021 году она увидела свет: Гандельсман В. Велимирова книга. М. – Ростов-на-Дону, Воймега – Prosodia, 2021. Ссылки на эту книгу даются в тексте: ВК с указанием страницы.

4

Гройс Б. Gesamtkunstwerk Сталин. М., 2013. С. 10.

5

Розенберг А. Миф ХХ века. Оценка духовно-интеллектуальной борьбы фигур нашего времени. Таллин, 1998. С. 104. Розенберг стоит на принципах мифического антирационализма: «Разум, как говорилось, является часто формальным, то есть бессодержательным инструментом; его задача состоит только в том, чтобы создать причинностный ряд. Если же рассматривать его как законодателя, то это означает конец культуры» (Там же. С. 103).

6

Там же.

7

Розенберг А. Миф ХХ века. С. 105.

8

Клагес Л. Человек и земля: сборник статей. М., 2020. С. 43.

9

О влиянии Аристотеля на Клагеса см.: Bishop P. Ludwig Klages and the Philosophy of Life. A Vitalist Toolkit. London-New York, 2018. P. 89–90.

10

Аристотель. О возникновении животных (2, 736b). М.-Л., 1940. С. 102.

11

В опыте мы занимаем положение внутри сознания, в то время как в процессе понимания мы стоим вне опыта. <…> Существование жизни не нуждается в процессе понимания… (Klages L. On Consciousness and Life // Klages L. The Biocentric Worldview. Budapest, 2013. P. 86).

12

См.: Lebovic N. The Philosophy of Life and Death. Ludwig Klages and the Rise of a Nazi Biopolitics. New York, 2013.

13

Серс Ф. Тоталитаризм и авангард. В преддверии запредельного. М., 2004. С. 15. Пер. С. Б. Дубина.

14

Sers Ph. Kandinsky, Philosophie de l’art abstrait: peinture, poésie, scénographie. Paris, 2016.

15

Серс Ф. Тоталитаризм и авангард. С. 21.

16

Там же. С. 20.

17

Starobinski J. Le mythe au XVIIIe siècle // Critique. 1977. № 33. P. 975–997.

18

Подробный анализ отношения Платона к мифу см.: Brisson L. Platon: les mots et les mythes. Paris, 1982.

19

Зеев Штернхелл называет Вико основателем «иной модерности» и хорошо анализирует ту систему, которую Вико создал в противовес рационализму. В основе «иной модерности», по мнению Штернхелла, лежало отвращение Вико к идее абсолютной автономии индивида, вытекающее из принципов рационализма. Отсюда и радикальная критика Локка и Гоббса (см.: Sternhell Z. The Anti-Enlightenment Tradition. New Haven, 2010. P. 98).

20

Жизнь Джамбаттиста Вико, написанная им самим // Вико Дж. Основания Новой науки. М.-Киев, 1994. С. 494. Пер. А. А. Губера.

21

Вико Дж. Основания Новой науки. С. 132.

22

Там же.

23

Жизнь Джамбаттиста Вико, написанная им самим. С. 495.

24

В первой редакции «Новой науки» он утверждал, что изначальное значение слова «миф» было «истинный рассказ», к которому потом присоединилось искажающее значение сказки. Слово же «этимон» значит «правдивая речь», то есть «происхождение» или «история слов», а соответственно и обозначаемых ими вещей.

25

Vico G. The First New Science. Cambridge, 2002. P. 149.

26

Miller C. Giambattista Vico: Imagination and Historical Knowledge. Houndmills-London, 1993. P. 122.

27

Mali J. The Rehabilitation of Myth: Vico’s New Science. Cambridge, 1992. P. 160.

28

Reichenbach’s Letters on Od And Magnetism (1852). London, 1926. P. 92–93.

29

Ibid. P. 93.

30

Goodrick-Clarke N. The Occult Roots of Nazism. Secret Aryan Cults and their Influence on Nazi Ideology. London, 2004. P. 33–55.

31

Юнг К. Г. Вотан; http://varvar.ru/arhiv/texts/jung1.html

32

Rudgley R. The Return of Odin. The Modern Renaissance of Pagan Imagination. Rochester, Vermont, 2018. P. 8–9.

33

«Один, как и все живые существа, подверженные еще и превратностям собственной судьбы, не имеет над собой ничего, что стесняло бы свободу его действий. Особые достоинства, военные или иные, почитаемые германцами, предоставляли главному богу большую широту и как бы отказывали ему в благородстве. ДеЙствительно, он предает своих любимцев, заставляет родичей сражаться друг с другом, вообще обманывает, не говоря уже о разных слабостях, о вспышках гнева, вызываемых сарказмами демонического Лаки» (Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. М., 1986. С. 145. Пер. Т. В. Цивьян.

34

Эти поиски все в себя вбирающего первичного бога, конечно, прямо связаны с наследием монотеизма. Иван Тёрох, уроженец Галиции, националист и эмигрант, сочинил огромный языческий эпос «Сварог», в котором роль такого сверхбога играет «верховный бог» древних славян Сварог. Приведу в качестве курьеза образец такой поэтической мифологии: «Сам себя и народивший, / Сам себя и возрастивший. / Я причина всех причин / И во всем я сам Один. / Я единый Бог предвечный, / Я и сущий, я и вечный, / Сам супруга и супруг – / Бесконечный Божий круг, / Из себя и выходящий, / И в себя опять входящий: / Я начало и конец, / Сам и матерь, и отец» (Тёрох И. Сварог. Поэма. Нью-Йорк, 1946. С. 48). О Тёрохе и его фантастической реконструкции славянского язычества см.: Шнирельман В. Арийский миф в современном мире: В 2 т. М., 2015. Т. 1. С. 122–125.

35

Rudgley R. The Return of Odin. P. 10.

36

Пассионарность Льва Гумилева, на мой взгляд, прямо соотносится с этими мифологическими фантазиями.

37

На этнографических материалах, связанных с воинской инициацией, Вайзер и Хёфлер (близкий к нацистам) в 1934 году предложили теорию «мужских союзов» древних германцев, в которой утверждалась связь инициации в этих союзах с шествиями мертвецов и демонов. К реконструкции этого нордического мифа были привлечены исландские саги и легенды о берсерках, способных в приступе неистовства превращаться в диких зверей. Хёфлер (написавший специальное исследование о берсерках) предпринял специальные усилия, чтобы оторвать экстатических германских воинов от представлений о шаманизме, подчеркнув их связь с царством мертвых. Карло Гинзбург отмечает: «Любая попытка связать немецкое воинское неистовство с шаманическими экстазами была отброшена, точно так же как и наслоение „восточных понятий“ на германскую мифологию: Водан / Один не является богом бесчинства (Ausschweifung), но „богом мертвых, воинов, королей и Государства“» (Ginzburg C. Mythologie germanique et nazisme. Sur un ancien livre de Georges Dumézil // Annales. Histoire, Sciences Sociales. Jul.-Aug. 1985. 40eannée. № 4. P. 705). Любопытно, с какой последовательностью Мирча Элиаде разводит шаманизм и воинские практики берсерков: «Эта техника воинского экстаза, отмеченная у других индоевропейских народов и находящая параллели вне европейских культур, имеет с шаманизмом stricto sensu [„в строгом смысле“] лишь поверхностное сходство. Инициация воинского (героического) типа по самой своей структуре отличается от шаманской. Магическое превращение в хищника относится к мировоззрению, выходящему за пределы шаманства» (Элиаде М. Шаманизм и архаические техники экстаза. М., 2015. С. 310).

38

Юнг К. Г. Вотан.

39

Эвола Ю. Традиция и Европа. Тамбов, 2009. С. 94. Пер. О. Молотова.

40

См.: Antliff M. Avant-Garde Fascism. The Mobilization of Myth, Art and Culture in France, 1909–1939. Durham and London, 2007.

41

См.: Detienne M. Rethinking Mythology // Between Belief and Transgression: Structuralist Essays in Religion, History and Myth / Ed. by Michel Izard and Pierre Smith. Chicago-London, 1982. P. 43.

42

Леви-Стросс К. Структура и форма. Размышления об одной работе Владимира Проппа // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / Сост. Г. К. Косикова. М., 2000. С. 133–134.

43

См.: Johnston S. I. The Story of Myth. Cambridge, Mass., 2018. P. 1.

44

«…большинство людей не затрудняет себя разысканием истины и склонно усваивать готовые взгляды. Как ни затруднительны исторические изыскания, но все же недалек от истины будет тот, кто признает ход событий древности приблизительно таким, как я его изобразил, и предпочтет не верить поэтам, которые преувеличивают и приукрашивают воспеваемые ими события, или историям, которые сочиняют логографы (более изящно, чем правдиво), историям, в большинстве ставшим баснословными и за давностью не поддающимся проверке» (Фукидид. История (I, 20–21). Л., 1981. С. 13. Пер. Г. А. Стратановского.

45

Detienne M. The Creation of Mythology. Chicago-London, 1986. P. 61.

46

Nagy G. Marcel Detienne. Invention de la mythologie // Annales. Economies, sociétés, civilisations. 1982. 37eannée. № 5–6. P. 779.

47

Detienne M. Rethinking Mythology. P. 45.

48

См.: Jauss H. R. Modernity and Literary Tradition // Critical Inquiry. Winter 2005. Vol. 31. № 2. P. 329.

49

См.: Ruffel L. Brouhaha. Worlds of the Contemporary. Minneapolis, 2018.

50

Descombes V. Qu’est-ce qu’être contemporain? // Le Genre humain. 1999/2. № 35. P. 29.

51

Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 2001. С. 215. Пер. Вяч. Вс. Иванова. Леви-Стросс пишет: «В мифе все может быть; кажется, что последовательность событий в нем не подчиняется правилам логики и нарушает закон причинности. Любой субъект может иметь здесь любой предикат, любые мыслимые связи возможны» (Там же).

52

Эти пермутации происходят даже внутри мотивов, из которых как бы «составлен» миф: «Предположим, что настоящие составляющие единицы мифа представляют собой не отдельные отношения, а пучки отношений и что только в результате комбинаций таких пучков составляющие единицы приобретают функциональную значимость. Отношения, входящие в один пучок, могут появляться, если рассматривать их с диахронической точки зрения, на известном расстоянии друг от друга…» (Там же. С. 220).

53

Calame С. Pour une anthropologie historique des mythes grecs: Formes poétiques et pragmatique rituelle // Nordlit. November 2014. № 33. P. 15.

54

Блум Х. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург, 1998. С. 30.

55

Gauchet M. Le désenchantement du monde. Une histoire politique de la réligion. Paris, 1985. P. 74. Гоше определял миф как описание установления порядка мира, которое относится к абсолютному прошлому, а потому не может быть изменено.

56

The Complete Letters of Sigmund Freud to Wilhe1m Fliess 1887–1904. Cambridge Mass., London, 1985. P. 272.

57

Ibid.

58

Ibid. P. 273.

59

Старобинский Ж. Поэзия и знание. История литературы и культуры: В 2 т. М., 2002. Т. 1. С. 54. Перевод П. Шкаренкова.

60

Starobinski J. The Living Eye. Cambridge, Mass., 1989. P. 148–170.

61

Green A. L’oeil en trop. Le Complexe d’Oedipe dans La Tragédie. Paris, 1969. P. 13.

62

Шкловский В. Гамбургский счет. М., 1990. С. 36.

63

«…слово, теряя „форму“, совершает непреложный путь от поэзии к прозе (Потебня, «Из записок по теории словесности»). Эта потеря формы слова является большим облегчением для мышления и может быть необходимым условием существования науки, но искусство не могло удовольствоваться этим выветрившимся словом. Вряд ли можно сказать, что поэзия наверстала ущерб, понесенный ею при потере образности слов…» (Шкловский В. Гамбургский счет. С. 37).

64

Cornford F. M. Principium Sapientia. The Origins of Greek Philosophical Thought. Cambridge, 1952. P. 197.

65

Nouvel P. Avant toutes choses. Enquête sur les discours d’origine. Paris, 2020. P. 12.

66

Nouvel P. Avant toutes choses. P. 188.

67

Вот как просто объяснял российский специалист по античной философии Ф. Х. Кессиди этот процесс генезиса философии из мифологии: «Переход от религиозно-мифологических представлений о мире к философскому его пониманию, или, что то же, переход от мифа к логосу, означал замену произвольного (фантастического, вымышленного) „рассказа“ обоснованной аргументацией, разумно-логическими соображениями, то есть тем, что греками было обозначено термином „логос“ (в отличие от термина „мифос“). <…> Мифологические образы (боги), лишенные функции олицетворения явлений природы, „преобразовались“ в эти последние» (Кессиди Ф. Х. От мифа к логосу. Становление греческой философии. М., 1972. С. 107–108).

68

Корнфорд так характеризует это Единое у орфиков: «Здесь первобытное состояние неразличимости называется „Хаосом и Ночью, черным Эребом и Тартаром“ – до существования земли, воздуха и неба…» (Cornford F. M. Principium Sapientia. P. 191).

69

Шеллинг Ф. В. Й. Философия мифологии: В 2 т. СПб., 2013. Т. 1. Введение в философию мифологии. С. 10. Пер. В. М. Линейкина. До Шеллинга Юм утверждал невозможность постулирования Единого (то есть более абстрактного) до множественного, то есть более конкретного: «…не подлежит сомнению, что в соответствии с ходом естественного развития человеческой мысли невежественная масса сперва должна обладать каким-нибудь примитивным и обыденным представлением о высших силах, прежде чем она окажется в состоянии достигнуть понятия о том совершенном существе, которое внесло порядок во все мироздание» (Юм Д. Естественная история религии // Юм Д. Соч.: В 2 т. М., 1996. Т. 2. С. 318. Пер. С. И. Церетели).

70

Там же. С. 87. Джордан Пейпер говорит о фантазме протомонотеизма, приписываемого «диким народам», готовым принять христианство (Paper J. The Deities Are Many. A Polytheistic Theology. Albany, 2005. P. 107). Этот протомонотеизм возникает в результате убеждения в том, что политеизм – многобожие – это результат деградации первичной религии единого бога и распада этого монотеизма в идолопоклонничество.

71

Вслед за Шеллингом идею первичного монотеизма будет развивать Эрнст Курциус. См.: Curtius E. Studien zur Geschichte des Griechischen Olymps. Berlin, 1890.

72

Шеллинг Ф. В. Й. Философия мифологии. С. 87.

73

Шеллинг Ф. В. Й. Философия мифологии. С. 88.

74

Там же.

75

Там же. С. 90. Шеллинг прямо говорит о «взаимосвязи религиозного возбуждения с возбуждением языковой способности».

76

Там же. С. 91–92.

77

Шеллинг Ф. В. Й. Философия мифологии. С. 90.

78

Girard M., Nancy J.-L. Proprement dit. Entretien sur le mylthe. Paris, 2015. P. 20.

79

Ibid.

80

Ponge F. Le grand recueil. Méthodes. Paris, 1961. P. 190.

81

Ibid. P. 192.

82

Ponge F. Pour un Malherbe. Paris, 1965. P. 31.

83

Ponge F. Le grand recueil. Méthodes. Paris, 1961. P. 197.

84

Ibid. P. 198. Хайдеггер говорил в присущей ему манере, что «поэтически жительствовать» означает «быть потрясенным сущностной близостью вещей» (Хайдеггер М. О поэтах и поэзии: Гёльдерлин. Рильке. Тракль. М., 2017. С. 17. Пер. Н. Болдырева).

85

Ponge F. Le grand recueil. Méthodes. P. 198.

86

Хайдеггер М. О поэтах и поэзии. С. 23.

87

См.: Collot M. Tendances de la genèse poétique // Genesis (Manuscrits-Recherche-Invention). 1992. № 2. Manuscrits poétiques. P. 12.