Эффект Фёдора

Эта гневная тирада удивительным образом умудрилась выдернуть девушку из состояния ступора. В этот момент Аля вдруг поняла, что если сейчас ничего не сделает, то попросту перестанет себя уважать. А так как простые слова этот бугай воспринимать не умеет, она решила действовать понятными ему методами. И резко вскинув руку, сильно чиркнула ногтями по его напряжённой физиономии.

Коля подобного явно не ожидал, поэтому тут же схватился за кровоточащую щёку и отшатнулся.

– Сучка! – выкрикнул он, снова поворачиваясь к своей обидчице.

– Называй, как хочешь! Мне всё равно, – бросила Алина, глядя на него каким-то бешеным взглядом. И пусть внешне она выглядела спокойной и уверенной, но в её глазах бушевала ярость, которой от этой тихой девушки точно никто не ожидал. – А приближаться ко мне не смей! И ещё, я здесь начальник, а ты подчинённый. Если что-то не нравится – увольняйся! Это касается всех. Понятно?

Ребята промолчали, глядя на неё с нескрываемым удивлением. Арнольд виновато опустил глаза, Миша чуть сильнее сжал губы, Николай же, в конце концов, всё-таки отвернулся, разрывая контакт глаз. И только в спрятанных за мутными линзами глазах Фёдора стоял смех. Уже второй раз при нём эта тихая убогая мышь, удивительным образом превращалась в дикую кошку. И если в первый раз она обошлась только словами, то сейчас вдруг решила выпустить ещё и когти. Причём в прямом смысле этого слова.

Кстати, следы на щеке её обидчика остались внушительные – четыре красные дорожки шли от уха к подбородку, а проступившие капельки крови оказались размазаны по коже. В общем, выглядело это довольно колоритно. Кстати девушку её собственный поступок впечатлил не меньше, чем остальных. Она вообще никогда раньше не занималась подобным рукоприкладством, предпочитая решать конфликты мирно. Но в этот раз, действовала на чистых инстинктах. День и без того был паршивым, нервы оказались предельно натянуты, а выходка Николая просто оказалась пресловутой последней каплей.

– Значит так, всё необходимое для сборки площадок привезут вечером, а пока мы с вами займёмся расчисткой мест для их установки, – голос Алины звучал ровно и сурово. – Арнольд и Николай принесут необходимый инвентарь. Даю вам десять минут, если не вернётесь в указанный срок, можете сразу идти в бухгалтерию за расчётом

Когда два разгильдяя молча удалились, девушка проводила их строгим взглядом и разложила на столике беседки план размещения площадок.

– Ты извини, что мы не вмешались, – услышала она за своей спиной мелодичный голос Миши. – Просто ты не дала нам такого шанса. Да и… Мне вот кажется, что после такого ты в их глазах сильно выросла.

– Напоминает закон джунглей, – расстроено хмыкнула Аля, поворачиваясь к парню. – Либо ты – либо тебя.

Артём снова усмехнулся, стараясь сдерживать улыбку. Он и не представлял, что его каторга может превратиться в столь забавный цирк. Когда перед ним развернулось шоу из разряда «Отвали придурок», Тёма едва сдержался, чтобы не зааплодировать Алине. Красиво отбилась! Хотя, при любых других обстоятельствах подобное поведение жертвы только разозлило бы нападавшего. Возможно, не будь здесь свидетелей, Коля бы и не стал сдерживаться, и Алиночка получила бы по полной программе. А это наталкивало на определённые мысли…

– А ты не думала, что он решит приберечь свой ответный выпад до лучших времён? К примеру, подкараулит тебя ночью у дома? – поинтересовался Артём безразличным тоном. – Ведь ты его фактически прилюдно унизила.

– Федя прав, – добавил Миша, но в отличие от напарника, его тон был более обеспокоенным. – Обычную пощёчину он бы может и стерпел, ведь следов бы не осталось. А вот царапины… Поверь, уже к вечеру все будут в курсе, кто ему их организовал.

– Так что мне теперь, шугаться каждого угла? – крайне эмоционально выпалила девушка. Ведь в словах этих ребят была логика, а её линия поведения уже перестала казаться единственно верной.

– Ну… нет, – отозвался Миша, но уверенности в его голосе не было. – Коля, конечно, импульсивный тип, но специально подстерегать тебя не станет. Хотя, при случае припомнит всё.

– Вот уж удружил Саныч с помощничками, – буркнула Аля себе под нос и, свернув схему, направилась на место для первой площадки. Парни двинулись следом. И если Михаил выглядел несколько озадаченным, то на лице шагающего за ним Фёдора явно проскальзывала довольная улыбка.

Ему вообще начинала нравиться эта его работа. А что? Кормят прекрасно, с разговорами почти не лезут, ещё и бесплатные представления дают, чтобы ненароком не заскучал. Он был уверен, что начатая сегодня разборка между хрупкой начальницей и её непокорным хамоватым подчинённым ещё не раз порадует их всех ярким экшеном.

По правде говоря, Алина умудрилась произвести на него впечатление. Всё ж не каждая девушка может заткнуть такого бугая, как Коля, и уж точно далеко не каждой под силу осадить самого Артёма. Причём сделать это так, что и придраться не к чему.

***

Следующие два дня прошли для Алины в жутком напряжении. Всё летело кувырком и наваливалось всем скопом. Не успевала она разобраться с одним, как тут же появлялось что-то другое. Проблемы возникали почти на каждом шагу. То поставщики что-то напутали с заказом, то где-то потерялись накладные, то начальник строительной бригады заявил, что ему необходимо увеличить бюджет ещё на двести тысяч, а иначе они точно не успеют закончить к началу фестиваля. А в качестве главной занозы выступали её, так называемые, помощники. Ведь со своими постоянными капризами и ленью за это время они собрали только три площадки. Делая при этом вид, что совершили невозможное.

Прокручивая в голове происходящее, Алина всё больше сомневалась, что ей вообще удастся организовать этот фестиваль. И подобные выводы её ни капли не радовали. В итоге, разруливая ситуацию за ситуацией, она пришла к выводу, что если не усилит собственный контроль за всем, то испытательный срок ей не пережить. И начать она решила с самого слабого звена всей цепочки её ответственности – со своей «великолепной» четвёрки.

Для этого Аля фактически переместила собственное рабочее место в беседку малого парка, и только так смогла постоянно контролировать сборку площадок. Теперь дело пошло куда продуктивнее, но возникла новая проблема – эти самые площадки нужно было ещё и как-то разрисовывать. Причём делать это в соответствии с запросами каждого из участников. Тогда она приняла решение оставить на сборке только троих, а одному вручить краски, кисти и валики. И когда обратилась с этим к парням, неожиданную инициативу решил проявить вечно угрюмый Фёдор. Он со странной ухмылкой признался, что довольно неплохо рисует, правда, на деле оказалось, что рисует этот тип просто потрясающе. Но даже учитывая его несомненный талант, Алина прекрасно понимала, что справиться со всем ему одному точно не удастся. И ей снова пришлось переносить свой мобильный кабинет ещё ближе к площадкам. Начав при этом фактически совмещать несовместимое – она всё так же продолжала решать все организационные вопросы предстоящего фестиваля, а в перерывах орудовала кисточкой и баллончиком под чутким руководством Феди.

Глядя на этого странного парня, Аля лишь удивлялась, как за столь отталкивающей внешностью может скрываться настолько требовательный и уверенный в себе человек? И пусть во всём, что касалось физического труда, он был практически бесполезен, зато рисовал как настоящий профессионал. Да и собеседником оказался интересным. Хотя поначалу любые реплики из него нужно было буквально вытягивать.

Кстати именно он подсказал Алине прекрасный способ простимулировать ребят на ускорение сборки площадок.

– Они все работают за деньги, – со странной иронией сказал он как-то вечером. – Бьюсь об заклад, если ты пообещаешь им приличную премию, то скорость их работы увеличится в несколько раз.

– Бюджет фестиваля сильно ограничен, – отозвалась она. – Виталий Семёнович сказал, что пересматривать его не станет.

– Тогда найди деньги в другом месте, – предложил он, растягивая губы в равнодушной улыбке. – Поверь, без этого работать быстрее они не станут, и вашим участникам придётся обойтись без площадок. А это, кстати, чревато срывом всего мероприятия.

– Ох… – выдала Аля после минутного молчания, и в её голосе явно проскользнули нотки еле сдерживаемого отчаяния. – И где ж мне теперь искать деньги?

– А если получше пошарить по карманам? – насмешливо проговорил Федя. – Тебе-то и нужно всего тысяч пятнадцать… не больше. Пообещаешь им по пятёрику, если закончат всё качественно и в срок. Этого им с головой хватит.

Аля присела на неокрашенную часть площадки и опустила голову. Она прекрасно понимала, что это её единственный выход, и, если они не закончат вовремя, её попросту уволят. Но и таких денег у девушки не было.

– Ты так говоришь, будто это сущие копейки, – сказала она, поднимая на Фёдора растерянный взгляд. – Но для меня это огромная сумма. Я ведь раньше нигде не работала… и не зарабатывала, но если мы не успеем – то и здесь надолго не задержусь. Ладно, – бросила, снова поднимаясь на ноги и принимаясь за работу, – постараюсь найти нужную сумму. Время ведь пока есть. Но почему ты говорил только о пятнадцати тысячах? Себя посчитать забыл?

– Нет, – самоуверенно бросил рыжий очкарик. – Я здесь не за зарплату тружусь и мне все их премии по барабану. Для меня эта работа – временное явление, и тебе вообще несказанно повезло, что мне настолько нравится рисовать.

– Так ты делаешь это только из собственной прихоти? – на лице Алины отразилось жуткое удивление. Всё ж парень в форменной одежде озеленителей, который сейчас ползал по готовой площадке, тщательно вырисовывая большое облако, никак не походил на беззаботного повесу. А вообще, кто их поймёт этих свободных художников? Может он считает, что деньги – зло? Но в одном Фёдор был прав – с ним Алине действительно очень повезло.

– Это не важно, – с нескрываемым пренебрежением в голосе ответил ей Федя. Он вообще почти всегда говорил со всеми именно в таком тоне. Будто любое обращение к его драгоценной персоне вызывало в нём одно лишь раздражение. Только это никак не вязалось с внешним видом этого лохматого очкарика. Ведь глядя на него можно было справедливо ожидать скромности, замкнутости, неуверенности или чего-то в таком духе. Но Федя одной своей ухмылкой умудрялся мгновенно опровергать все эти предположения. Хотя пару раз Алине всё ж удалось услышать от него нормальный тон. И такие моменты её несказанно радовали, потому что без прикрытия надменности Феденька даже начинал казаться нормальным человеком.

В общем, за эти первые дни своей работы в новой должности Алина вымоталась так, что ей стала просто жизненно необходима эмоциональная разрядка. И тут очень кстати подвернулось предложение неожиданно объявившейся подруги Лизки. Та позвонила, когда девушка уже тряслась в пригородном автобусе по дороге домой и предложила составить ей компанию этим вечером. Она где-то достала два приглашения на бесплатный вход в «Шторм» где сегодня, по её словам, должна была состояться улётная вечеринка. И в этот момент Аля вдруг осознала – это именно то, что ей сейчас нужно.

ГЛАВА 4. Два мажора

Тёма лежал, раскинув руки на своей огромной кровати и бесцельно изучал узоры лепнины на потолке. Мыслей в его голове не было… Да и о каких мыслях можно говорить, после целого дня, проведённого на жаре. Его сил едва хватило, чтобы взять в столовой ужин и доковылять до пентхауса. А потом Арт просто рухнул на свою не застеленную постель прямо в грязной форменной одежде. Наверно, он бы с радостью уснул, как делал все последние дни, но в этот раз его желанию не суждено было сбыться.

– Да-а-а, – услышал он насмешливый голос брата.

Судя по шагам, тот как раз сейчас прохаживался по большой гостиной и в скором времени должен был добраться до спальни. Но Артёма мало интересовало его присутствие. Ему вообще сейчас было на всё плевать.

– Видела бы это мама… – продолжал издеваться Виталик, глядя на распростёртое на кровати тело брата. – Да бомжи живут в куда большей чистоте, чем ты!

– Отвали! – пробубнил Тёма, закрывая глаза. – Ты сам запретил горничным убирать в моём номере.

– А у тебя разве нет ручек? Или так сложно вытряхнуть пепельницу или донести огрызок до мусорного ведра? Я уж молчу про то, что можно собрать грязные разбросанные вещи и отнести их в прачечную. Ведь ты даже примерно не знаешь, что вещи можно стирать и руками!

– Можно подумать, что ты знаешь, – огрызнулся Тёма.

– Представь себе, знаю, – парировал Виталик. – Меня, в отличие от некоторых, так рьяно никто не опекал, а во время учёбы в универе всякое приходилось делать. Я ведь жил в обычной общаге, и никто не снимал мне квартиру с домработницей в придачу.

– Завидуешь? – ехидно выдал Артём.

– Сочувствую, – отозвался старший. – Можно сказать, что за всеми этими привилегиями, ты за свои годы так и не узнал настоящей жизни. Её у тебя попросту не было.

Тёма приподнялся на локте и упрямо посмотрел на брата.

– А что, по-твоему, настоящая жизнь? Это? – прорычал парень. – Целыми днями батрачить за копейки, как делают наши рабочие? А потом просто валиться с ног от усталости? Когда нет сил ни на что кроме сна? Когда даже не думаешь о чём-то кроме нескольких минут отдыха?

– Успокойся, – усмехнулся Виталий, присаживаясь в кресло напротив. – Вижу, физический труд произвёл на тебя должное впечатление. Но, этого мало. Кстати, есть интересное предложение… – он достал из кармана купюру в пять тысяч и повертел её в руках. – Сейчас я уйду и вернусь через час. Если к этому времени в твоих апартаментах воцарится чистота – ты получишь эту бумажку и, как следствие, возможность отдохнуть, как тебе нравится.

– На пятёрик? – иронично рассмеялся Тёма, ведь такая сумма была ему на один зуб.

– Для многих в нашей стране – это половина месячного заработка. А тебе всего лишь нужно привести в порядок собственное жилище, – ровным тоном ответил его брат. – В общем, время пошло. Если тебе нужны деньги – ты знаешь, что делать. И ещё… Ни о каких помощниках речи быть не может. Узнаю, что ты кого-то вызывал – и договор сразу же аннулируется, – с этими словами он удалился, снова оставляя Артёма в тишине пустого номера.

Следующие десять минут в мыслях Тёмы велась жестокая борьба между гордостью и желанием хотя бы на вечер вырваться из этого безденежного плена. И словно помогая определиться, в памяти отчётливо вспыхнул вкус хорошего коньяка и его любимых сигарет, которые сейчас оказались ему не по карману. А перед глазами сама собой всплыла картинка танца разгорячённых женских тел, их грациозные движения и общая атмосфера пьянящей вседозволенности. В этот момент ему до зубного скрежета захотелось снова ощутить всё это и, хотя бы ненадолго вернуться в свою настоящую жизнь.

Когда Виталий снова вернулся в апартаменты своего младшего родственника, то поначалу даже не поверил своим глазам, ведь в номере оказалось на удивление чисто. И если первой его мыслью было то, что его находчивый братец всё же уговорил какую-нибудь горничную вычистить тут всё за него, но потом взгляд гостя зацепился за разводы на полу гостиной, потом уловил остатки пыли на полках и криво застеленную постель. А увидев за приоткрытой дверцей шкафа грубо закинутые туда вещи, причём и чистые, и грязные, окончательно убедился, что эту корявую уборку Тёма делал сам.

– Плохо, – выдал свой вердикт Виталик, но выглядел в этот момент таким довольным, что опешивший Артём не поверил собственным ушам. – Это только видимость порядка.

– О генеральной уборке никто не договаривался, – отозвался младший. – Так что, братик, гони купюру.

– Ладно, – согласился тот, и тут же опустил деньги на тумбочку. – Но в следующий раз я учту свой промах.

– Следующего раза не будет, – самодовольно ухмыльнулся Тёма.

– Верится с трудом, – не скрывая иронии, ответил Виталик. – Могу поспорить, что уже сегодня от этой суммы не останется ни единой копейки.

С этими словами он покинул номер, а Артём довольный отправился в душ – отмываться от всей этой «дебильной уборки». А спустя полчаса все так тщательно запиханные в шкаф вещи снова разлетелись по комнате, ведь чтобы найти хоть что-то чистое Тёме пришлось перевернуть весь свой местный гардероб.

***

Артём сидел, развалившись на мягком диване, в своей личной комнате ВИП зоны любимого клуба и медленно потягивал из пузатого бокала свой драгоценный бренди. Его тонкие изящные пальцы сжимали не прикуренную сигарету, а равнодушный взгляд лениво блуждал где-то внизу среди танцующей молодёжи. Музыка окутывала двигающиеся в её звучании тела, подчиняя их единому общему ритму. Она будто лишала всех этих людей воли, заставляя выплёскивать в танце эмоции и чувства. Именно так создавалась особая аура этого заведения – его непередаваемый магнетизм.

Тёма был здесь довольно частым гостем, и это место в ВИП зоне для него всегда оставалось свободно. Среди работников клуба поговаривали, что Жарков выиграл его у хозяина в каком-то споре и с тех пор эту особую ложу никто посторонний никогда не занимал.

Когда-то раньше, наверное, ещё до совершеннолетия, Артём любил танцевать. Ему нравилось накачиваться алкоголем и, полностью отключая голову, отдавать себя ритмам клубной толпы. А потом как-то надоело, и с тех пор он предпочитал просто наблюдать.

– О чём задумался? – послышалось откуда-то сбоку и, развернувшись, парень наткнулся на улыбающийся взгляд своего давнего знакомого. А, учитывая последние события – единственного человека, которого ещё можно было считать другом.

– Ты удивишься, но не о чём, – отозвался Артём, всё же подкуривая сигарету.

Мужчина хмыкнул и, присев напротив, внимательнее посмотрел на своего собеседника.

– Слышал у тебя проблемы, – начал Алес.

– И откуда такая информация? – усмехнулся Тёма, а в глазах снова промелькнула озлобленная грусть.

– Ну… тебя долго не было. Теперь же ты сидишь здесь один, вместо того, чтобы как обычно находиться в центре внимания. Выглядишь так, будто лишился самого ценного в жизни и теперь пытаешься понять, в чём же так ошибся.

Тёма иронично хмыкнул, глядя, как на холёном лице напротив разгорается издевательская улыбка, а в карих глазах просыпаются смешинки.

– Издеваешься, гад? – выдал, наконец, Артём. – Да я никогда не поверю, что Виталик тебе ничего не сказал!

– Просто, на вопрос, где потерялся самый любимый клиент моего клуба, он пожал плечами и сообщил, что ты допрыгался. А Горышев хвастает всем, что ты просил у него деньги, – улыбка Алеса вмиг стала холодной. – Ты, Арт, сейчас сплетня номер один. Эти гиены, коих ты считал друзьями, уже вычеркнули тебя из числа «своих». Без папиных денег ты им не нужен.

Тёма мгновенно поднялся с места, порываясь немедленно пойти и «начистить морду» этой сволочи – Горышеву. Но перед выходом резко остановился, с силой впечатав кулак в стену. А ведь он реально считал Олега близким другом. Хотя, по сути, тот всегда был лишь тенью за спиной сияющего в общей любви Артёма. Этаким серым кардиналом в его многочисленной свите… А ведь Горышев был единственным, кому Арт сказал про то, что все его карты заблокированы, хоть и не уточнял причин… Видимо, их этот паразит додумал сам, и тут же поспешил озвучить всем знакомым.

Но как же всё-таки паршиво разочаровываться в близких людях!

– А я даже рад, что всё произошло именно так, – услышал он голос Алеса за спиной и, обернувшись, медленно направился обратно. – Ты, дорогой мой, совершенно не умеешь разбираться в людях. Чем они и пользуются.

Артём снова посмотрел на Ахиллеса и, с хмурым видом отсалютовав ему бокалом, осушил тот до дна. Так уж сложилось, что безгранично доверять он мог только двоим: брату и этому полугреку. Алес был ровесником Виталика и, по совместительству, его лучшим другом с самой школы. И, так как являлся единственным ребёнком в семье, быстро приписал обоих Жарковых (и старшего, и младшего) в число своих любимых родственников. Тёму он считал непутёвым младшим братишкой, но, в отличие от Виталика, даже не пытался опекать или воспитывать. Наоборот, он считал, что каждый в этой жизни должен набить свои шишки, и лишь следил, чтобы шишки Мелкого не оказались слишком болезненными.

– По глазам вижу, тебя прямо-таки распирает от желания, сказать мне что-то ещё, – бесцветным тоном выдал Артём, снова наполняя бокал далеко не самым дорогим бренди в этом заведении.

– Ты прав. Но, боюсь, что, если всё-таки скажу, твоё настроение испортится ещё сильнее, – ответил Алес, вытягивая из лежащей на столе пачки сигарету.

Тёма напрягся. Ему было непривычно видеть Ахиллеса курящим, ведь он точно знал, что тот бросил несколько лет назад и курил теперь крайне редко. А это могло означать лишь то, что на душе у Алеса сейчас совсем не весело.

– А ты всё-таки попробуй. Я же обещаю, что постараюсь воспринять твои слова как можно спокойнее, – добавил Арт, решив никак не комментировать курение друга.

– Ладно… – он затянулся и, взглянув в глаза парня, всё-таки продолжил. – Знаешь, почему сейчас всё получилось именно так? Почему твои друзья оказались фальшивыми, пустыми? Потому что ты сам пуст, Тём. Ты – это смазливая внешность, папино «бабло» и развлечения. Всё. Точка. У тебя нет мечты, нет целей, нет ничего ценного… Просто посмотри, тебя лишили денег и всё… Жизнь кончена! Нет больше Арта. Никому он теперь не нужен.

– Если я такой хреновый, – процедил Артём, сильнее сжимая бокал, – почему же ты продолжаешь со мной общаться? Почему не отвернёшься, как остальные?

– Потому что я знаю тебя очень много лет и помню, что когда-то ты был весёлым любознательным мальчиком, который очень любил рисовать. Настолько ярким, что все заряжались от твоей энергии! А когда ты брался за кисти… – он на минуту замолчал, медленно втягивая в лёгкие дым ментоловой сигареты. – Тогда я даже представить не мог, что наступит день, и этот мальчик погаснет. Что найдётся хоть что-то способное его потушить! Но, тем не менее, это произошло. В тебе не осталось ничего от того мальчишки. Хочешь честно, Тём? Ты вырос никчёмной сволочью.

Хрустальный бокал с диким звоном опустился на поверхность стола и рассыпался на части. Несколько крупных осколков врезались в ладонь парня, но он не обратил на это внимание. Зажмурившись, он всеми силами старался удержать самого себя от того, чтобы кулаками доказать Алесу, что тот неправ. И лишь остатками здравого смысла понимал, что, если сейчас сорвётся, обязательно пожалеет о таком поступке.

Именно поэтому, сделав несколько глубоких вдохов, он поднялся с дивана и стремительно покинул комнату, громко хлопнув при этом дверью. Ахиллес же устало прикрыл глаза и, вытянув из пачки ещё одну сигарету, набрал на телефоне номер начальника охраны клуба. Он знал, что сейчас Арт на взводе, и обязательно найдёт на ком выместить весь свой негатив. Поэтому и попросил стражей местного порядка присмотреть за парнем.

Алес ожидал, что этот разговор будет трудным, но… кто-то должен был сказать всё это Артёму. Причём вот так, уверенно, спокойно, и что самое важное – в лицо. Хозяин заведения знал, что его слова больно ранили парня, но они явно попали в цель. И теперь было только два варианта развития событий: либо Тёма одумается и начнёт что-то менять, либо… пустится во все тяжкие, и уже никто и ни что его не спасёт.

Ведь сложно помочь тому, кто считает, что ему не нужна помощь.

***

Алина сидела на высоком стуле за стойкой и медленно потягивала вино, а вокруг тем временем шло веселье. Разгорячённая толпа выплясывала под зажигательные ритмы, на высоких тумбах по периметру зала танцевали девочки из «гоу-гоу», а наверху на широком балкончике заводили толпу двое диджеев.

– Давай Алька, за нас! – прокричала сидящая рядом блондинка и тут же потянулась к ней, салютуя коктейлем. Алина приподняла свой бокал, осторожно сталкивая его со стаканом подруги, и улыбнулась. – Молодец, что выбралась!

– Спасибо тебе, что позвала, – ответила девушка, наклоняясь к ней ближе. Всё ж из-за громкой музыки разговаривать здесь было практически невозможно.

– Допивай и пошли танцевать, – прокричала Лизка.

– Что-то пока не хочется, – отозвалась Аля, но её подруга предпочла сделать вид, что не расслышала ответ.

Хотя, по правде говоря, Алину уже давно тянуло выйти на танцпол, но… её искренне смущал собственный внешний вид. А всё дело в том, что предусмотрительная Елизавета, зная весь гардероб своей подруги и не желая светиться в «Шторме» с похожей на парня серой мышью, буквально заставила Алю надеть одно из своих платьев. И пусть оно было просто восхитительным и подчёркивало все достоинства фигуры, но вот его длина явно оставляла желать лучшего. Макияж ей тоже делала Лизка, и получился он непривычно ярким. В дополнении всего упёртая блондинка настояла на том, чтобы Алина распустила волосы и только после этого, наконец, отстала.

Теперь обе подруги выглядели очень похоже, за тем лишь исключением, что одна была блондинкой, а другая брюнеткой. А в остальном… обе достаточно высокие, худенькие, яркие, да к тому же с копной длинных чуть закрученных волос до самой талии. Но если Лизка и воспринималась в таком образе вполне обычно, ведь клубы давно стали её вторым домом, то Аля чувствовала себя совсем некомфортно. Но почему-то именно сегодня ей хотелось блистать… хотелось чувствовать себя красивой и интересной. Хотя раньше всё это казалось ей не важным. Наверно, во всём была виновата пресловутая стычка с Жарковым младшим и… его злые слова.