Режиссер Советского Союза

Некоторое время Георгий Николаевич сидел молча, потом вскочил и начал мерить шагами небольшой класс. Затем рука мэтра нырнула в карман за сигаретами, и он вышел в коридор, я метнулся следом. Сделав пару затяжек, наставник наконец вынес вердикт:

– А ведь должно получиться. Не такой ты безнадежный, как я раньше думал. На следующей неделе как раз освобождается группа, и можно приступать к подготовке. Только у тебя запланированы кадры на природе. Это нужно договариваться о месте съемок, далее – везти группу и решать много всяких организационных вопросов. Сложно все это и муторно.

– Проживание, питание и место я обеспечу, – быстро пытаюсь сориентироваться, как все это организовать. – А звук, свет и пленка будут?

– Все будет, не переживай. Тем более что у тебя фильм короткометражный. Ладно, завтра приезжай в это же время, я обговорю детали с кем надо. Думаю, добро нам дадут. Только вот язык твой, Алексей… Кто тебя просил болтать про блат и прочие дела, которые студента, и даже помрежа, касаться не должны?

– Так я это, выпил лишнего. Ну и в кругу своих разговор был, – мямлю в ответ, ничего не понимая.

– Насчет алкоголя нотаций читать не буду – ты уже большой мальчик. Только компанию, в которой ведешь подобные разговоры, надо выбирать тщательнее. А лучше – вообще молчать. Но будет тебе группа. Мне уж самому интересно, что у тебя получится. Декорации не нужны, съемки натурные, что облегчает задачу.

Кто-то настучал начальству о моей критике порядков на Мосфильме. После этого я мог в принципе закончить с работой и больше не мечтать о карьере режиссера. Понимаю, что мне просто жутко повезло. Ну и Георгий Николаевич оказался замечательным человеком, для которого дело важнее сплетен. Решаю добавить немного комизма, чтобы отблагодарить наставника в экстравагантном стиле. Падаю на колени и пытаюсь облобызать его туфли в стиле сумасшедших БЛМщиков из моего времени.

– Отец вы мой родной! Век не забуду вашу доброту, – начинаю причитать громким голосом.

Данелия реально перепугался и отпрыгнул от меня чуть ли не на метр. Рядом прыснули две симпатичные девушки, вышедшие из соседнего кабинета. Я же иду на коленях в сторону режиссера, уже играя на публику.

– Мещерский, ты это, прекращай, – растерянно произнес режиссер, пытаясь поднять меня колен. – Люди же смотрят. Неизвестно что подумают.

Хороший он все-таки человек, и действительно добрый. Может, даже слишком. Вскакиваю с колен и уже нормальным голосом произношу:

– Георгий Николаевич, если с режиссурой не получится, то возьмете меня актером в свой следующий фильм? Я даже на главную роль не претендую, на второго плана согласен.

Сначала я подумал, что меня сейчас будут бить. Но потом Данелия расхохотался, в чем его поддержали давешние девушки.

– Я же тебе чуть не поверил… Ну ты и прохвост! – отсмеявшись, произнес мэтр.

– А можно цветную пленку, Георгий Николаевич? – наглеть так наглеть, решаю я.

– Да… Ты… Совсем… – режиссер не мог найти слов от возмущения. – Мещерский, не испытывай мое терпение. А то вместо съемок поедешь работать актером, как ты хочешь, только в театр города Кушка или Анадырь, если тебе не нравится жара.

– Спасибо вам огромное! – произношу искренне и от души. – Вы действительно меня спасли. Теперь надо найти актеров.

Последние слова я пробубнил под нос, но Данелия услышал. Видя, что наставник, мягко говоря, изумлен, решаю позорно бежать. Окрыленный, подмигиваю двум улыбающимся красоткам и двигаюсь в сторону выхода. Уже свернув за поворот, понимаю, что брюнетка очень похожа на Людмилу Марченко. А блондинка еще не стала всенародно известной разлучницей семьи Горбунковых. Начинаю вспоминать, что с Марченко, которую называли советской Одри Хепберн, связана какая-то трагическая личная история. Но быстро забываю про звезду «Отчего дома», потому что увидел ЕЕ.

– Пузик, стой, – кричу вслед девушке и бегу за ней.

– Мещерский, сколько раз тебе говорить, что меня зовут Оксана? – голубые глаза сокурсницы метают самые настоящие молнии.

Ксюша из Белоруссии, и там ее фамилия наверняка воспринимается не так смешно. Но в Москве народ над ней тихонько посмеивался. Но девушка она добрая и отзывчивая, так что шуточки быстро прекратились.

– Я понял, извини. Забылся. Ты в кино сняться хочешь? – выпаливаю скороговоркой.

– Нет. И не надо ко мне приставать с грязными намеками. А что за кино?

М-да. Тяжелый случай. Но какой типаж! Стройная, со спортивной фигуркой, голубоглазая, светлокожая и абсолютно рыжая. Нет – ОГНЕННО-РЫЖАЯ! Волосы, отливающие медью, и веснушки, покрывающие лицо, руки, ноги, все тело, насколько удалось разглядеть. Ранее я к однокурснице особо не присматривался. Не умеет она себя подать, еще и одевается, как мышь – во все невзрачное. Но сейчас речь не об этом.

Мои близняшки, которых я решил снять в фильме, были примерно такими же. Яркими и огненно-рыжими. Они пошли в мою мать, хотя у меня даже веснушек нет. Зоя тоже совсем иная по типажу. Вот такие причуды генетики. В качестве матери, в моей задумке, Пузик подходит просто идеально.

– Так. Иди сюда, – хватаю вяло сопротивляющуюся однокурсницу и волоку ее к окну. – Подними голову. Повернись налево. Направо. Замечательно!

Думаю, даже на черно-белых кадрах будут заметны веснушки. Вот только что с гримом делать? Обхожу Оксану, внимательно ее разглядывая. Она вертится вслед за мной и смотрит очень настороженно.

– Приподними платье сантиметров на пятнадцать.

– Мещерский, – возмущенно вскрикивает Пузик, – я не буду с тобой спать! И вообще, у меня жених есть.

– Здесь с человеком о кино разговариваешь, а в ответ опять про интим. Оксана, мне на твои ноги посмотреть надо до коленок, уж больно у тебя длинное платье. Но если хочешь… – делаю максимально масленое выражение лица, – готов приватно обсудить с тобой любые вопросы.

– Дурак! И шутки у тебя дурацкие, – слышу в ответ, но коленки мне все-таки показали.

И зачем она прячет свои ноги? Длинные и весьма стройные – такие есть не у каждой нынешней звезды.

– Завтра после обеда встречаемся здесь же, – взмахом руки пресекаю попытку спорить. – Я же тебе не в полночь свидание назначаю. Родина в моем лице рассчитывает на тебя, Оксана Пузик из Бобруйска.

– Я из Борисова! – слышу возмущенный возглас.

– Неважно, все равно рассчитывает. Завтра, в районе четырнадцати часов, жду, – выпаливаю последнюю фразу и уже бегу вниз.

– Разрешите? – стучусь в одну из гримерок.

После некоторого перерыва и шороха за дверью раздается звонкий голос, подтверждающий, что можно войти.

– Валентина Васильевна, – прикладываюсь к ручке некогда популярнейшей актрисы, – заглянул к вам на минутку, но с большим делом. Выручайте.

– Лешенька, ты как всегда стремителен и обаятелен, – хохотнула Серова, – Как не помочь такому красавчику? Будешь пару капель?

Это она коньяк прятала, потому и не сразу открыла. Отвергаю алкоголь и неодобрительно смотрю, как актриса наполняет себе рюмку. Времени на политесы нет, поэтому сразу ввожу ее в курс дела.

– А ты дипломат, как всегда, – улыбается собеседница. – Героине нужна мама. А для двух главных действующих лиц требуется бабушка. Значит, Данелия обещал помочь?

– Только я не знаю, что там и как будет проведено по бухгалтерии, – останавливаюсь на оплате, после того как объяснил все детали. – Но со своей стороны обещаю сделать все, что смогу. В общем, завтра в 14–00 собираемся у Георгия Николаевича. Если вы не против…

Что-то мой запал увял под странным взглядом бывшей звезды. Некоторое время она молчала, потом ответила с небольшим надрывом в голосе:

– Мальчик мой! Ты просто не представляешь, как обрадовал меня этим предложением, – актриса грустно усмехнулась. – После нескольких лет исполнения одной и той же роли я готова сыграть даже тумбочку в твоей дипломке. Тетрадку свою оставь, если можно. Хочу посмотреть на весь сценарий.

– Но там одни каракули, Валентина Васильевна. Я и сам не всегда понимаю, что написал, – пытаюсь возразить и разрядить неловкую ситуацию.

– Ничего страшного. Как ты, говоришь, зовут мою «дочку»? Оксана Пузик? – Валентина Васильевна уже начала улыбаться. – Такая рыженькая и веснушчатая. Помню. Светлая девочка, не обижай ее. Пойду-ка я с ней побеседую, обсужу кое с кем некоторые детали. А ты не переживай, все будет хорошо.

Выйдя из театра, я подпрыгнул и стукнул ногами друг о друга. Получилось забавно, что оценили две молоденькие девушки, шедшие навстречу. Блин, какие здесь у людей открытые лица и замечательные улыбки. У девушек, конечно. Мужиков я особо не разглядываю. Довольный, как кот, объевшийся сметаны, двинулся в сторону Краснопресненской. Поддержка, пусть и бывшей, жены Симонова – это уже совсем иной уровень. Да, Серова сейчас в забвении, но в стране правит поколение, прошедшее войну. А фильм «Жди меня» был культовым и ассоциировался именно с Валентиной Васильевной, исполнявшей главную роль. В голове уже прокручиваю варианты сюжета и отдельные сценки. Приеду домой – необходимо будет все набросать на бумагу, а то что-нибудь забуду.

Решил зайти в гастроном около дома и посмотреть, чем радует советских граждан отечественная торговля. Ранее я больше слышал об огромных очередях, пустых полках и прочих непотребствах. Но судя по довольным лицам, голодных и озлобленных людей в Москве не так уж много. Я даже ни одного попрошайки или нищенки пока не видел.

Покупателей радуют много чем, как это ни странно. А я вот сразу завис около забавной конструкции из двух больших перевернутых конусов. Сок яблочный и томатный – нетрудно было догадаться, чем заполнены стеклянные емкости. На прилавке рядом стояли подносы с пирожными. Может я извращенец, но с детства обожаю томатный сок со сладкой выпечкой.

– Мне томатного и две корзинки, пожалуйста, – говорю странно посмотревшей на меня продавщице.

Оплачиваю в кассе заказ и возвращаюсь обратно с чеком. Вытаскиваю алюминиевую ложку из стакана с водой, кладу в сок соль и начинаю его размешивать. Дородная дама меж тем передает мне два пирожных на тарелочке. Рядом стоят три круглых столика на высокой ножке, где можно быстро перекусить стоя. Странная у них здесь дезинфекция, кладу ложку в стакан с уже мутноватой водой.

Уу-уу. Опять этот божественный вкус! Никогда я не ел таких вкусных корзиночек. А какой бесподобный джем на дне! Продавщица смотрит на меня уже с добродушной улыбкой. Где же знаменитое хамство работников советской сферы обслуживания? Или все еще впереди – продавцы и парикмахеры не успели оскотиниться? Но сейчас не хочу думать об этом. Я просто наслаждаюсь давно забытыми вкусами своего детства. В конце девяностых сок еще был из натуральной томатной пасты. Крем же делали из маргарина, а не кокоса.

Еще не отойдя от испытанного блаженства, прогуливаюсь по большому гастроному. В мое время здесь мини-маркет, хинкальная и еще какая-то хрень. Сейчас же все отдано продуктам. В итоге покупаю шестьсот граммов «Пошехонского», выбрав его из пяти предложенных сортов сыра. Обязательный батон «Докторской», которая сразила меня в самое сердце на второй день попадания, и полкило масла. Представляете – оно, оказывается, бывает обычным, соленым и шоколадным! С упаковкой, конечно, здесь беда. Все покупки мне заворачивают в оберточную бумагу, похожую на картон. Но советского человека этими мелочами не проймешь. Достаю из портфеля сумку системы «авоська», складываю в нее добычу и двигаюсь в сторону дома. А жизнь-то налаживается!

Глава 6

– Правда Серова приедет? – в надцатый раз переспрашивает теща.

Угукаю и продолжаю налегать на макароны по-флотски и соленья. В качестве супруги мне, конечно, досталась прекрасная женщина – но ее мама готовит лучше. Вот и сейчас, приехав просить о помощи, с радостью уселся за стол. Несмотря на сложные отношения, больше мне обратиться не к кому. И неожиданно нашел полную поддержку у Анны Михайловны. Но обо всем по порядку.

Вернувшись домой, закинул вариться предварительно вытащенную из морозилки грудинку и засел в зале за свои записи. Чередуя работу и готовку, сварил борщ к самому приходу Зои. В этот раз она просто сделала большие глаза и не стала задавать дежурный вопрос, что же со мной произошло. После ужина возвращаюсь в зал и решаю продолжить работу под включенный телевизор. Странно, «Спокойной ночи, малыши» уже есть, а программы «Время» еще нет. Только у детской передачи заставка другая, но мелодия вполне узнаваемая. Еще нет Хрюши со Степашкой, собаку зовут Кузя, а не Филя. Зато наличествует жуткого вида бородатый дед-ведущий, похожий на карлика, и никаких мультиков. Вместо них – суррогат мини-театральных постановок, или как этот жанр называется. Это поразило меня гораздо больше отсутствия информационной программы.

Решил не насиловать свой мозг и переключился на перый канал, где шел телеальманах «Подвиг». Интересная передача – не заметил, как залип, забросив сценарий. Нужная вещь, хотя исполнение, на мой вкус, весьма топорное. Но лучше так, чем никак. В мое время про героев Великой Отечественной войны начинают вспоминать ближе к 9 мая. Или, когда власти нужно поднять свой падающий рейтинг, примазавшись к нашей великой истории. Понравился закадровый текст и голос. Помнится, подобное пытался изображать Каневский на НТВ, только рассказывал он не про наших героических предков, а про маньяков, убийц и прочую мразь.

После окончания телепередачи обращаю внимание, что уже искупавшаяся Зоя опять странно на меня смотрит. Мне ее домашний вид нравится гораздо больше, чем деловой. С распущенными волосами и без боевой раскраски она выглядит как-то беззащитно – сразу хочется ее оберегать и всячески лелеять. Правда, сейчас меня одолевают немного иные желания насчет супруги. Будто почувствовав направление моих мыслей, она прикрыла обнажившуюся коленку и придала строгости взгляду.

– Сергеева из отдела учета купила билеты в театр на Таганке, у них там премьера. Но сама Людка пойти не может. Спектакль в пятницу, в 19 часов. Ты пойдешь, или мне договориться с Таней?

Блин, как не вовремя. Вот на детище молодого Любимова я бы точно сходил. Да и Высоцкий вроде уже начал там играть. А Таня – это ее подружка, насколько я помню.

– Мы с Самсоном будем работать с этого четверга по следующий вторник. Может, сходим через пару недель?

– Ну как знаешь, – недовольно фыркнула Зоя. – Если для тебя Самсон важнее жены, то думай сам.

Не успею я, а бросать друга нельзя. Вспоминаю, как мы с ним работали фактически с утра до ночи. В выходные вообще могли остаться ночевать, так как не хотели терять время на дорогу. И что – я, воняющий краской, толком не помывшись, полечу в театр? По идее, можно все решить – но реально не хочу подводить человека.

В общем, как-то не очень весело закончился такой замечательный день. Даже не получилось рассказать Зое о возможном одобрении моего фильма. Она быстро свернула разговор и ушла в спальню. Хотя бы за ужин поблагодарила. Я чего-то засиделся и лег спать достаточно поздно. В итоге остался без сладкого, так как мои посягательства были весьма резко отвергнуты.

– Алексей, еще раз прошу, держи язык за зубами, – начал внушать Данелия, когда мы подошли к его любимому окну с консервной банкой на подоконнике, заменяющей пепельницу.

Сделав пару быстрых затяжек, мэтр как-то сразу расслабился. Несмотря на положительное решение в отношении моей дипломной работы, видно было, что его не покидало напряжение.

– Это хорошо, что ты договорился с Валентиной Васильевной. Боюсь, что могли и зарубить. Не знаю, кому ты там оттоптал мозоль, но информация уже дошла до Пырьева. Благо ему сейчас не до всяких мелких сошек, все вопросы я решил с его замом. Ну и личность Серовой здесь помогла, – Георгий Николаевич строго и вместе с тем грустно смотрит на меня, балбеса.

А чего отвечать? Это был не я? Вот стою и выслушиваю отповедь хорошего человека, который решил поучаствовать в судьбе молодого дурачка.

– По съемочной группе вопросов не возникло. Я только внес свои изменения, – перешел к делу мэтр. – Оператором у тебя будет Ринат Акмурзин. Он давно работает вторым номером у самого Урусевского. Но в отличие от своего предшественника, Коли Олоневского, никак не может получить собственный проект. По директору картины я уже говорил. Еще хочу посоветовать тебе в качестве консультанта хорошего режиссера Зельцера. Илья долго работал в документалке, был вторым у многих режиссеров. Человек он грамотный и, безусловно, талантливый.

Мысленно морщусь – директор по фамилии Каплан, консультант Зельцер. Я не антисемит, ранее вообще старательно обходил национальные вопросы. Но приходилось слышать истории про засилье данных товарищей на всех лакомых местах. В том же кинематографе их хватало именно на хозяйственных должностях. С другой стороны – Данелия подлецов навязывать не станет, значит, поверим его рекомендациям.

Консультантом оказался невысокий усатый мужик лет сорока, излишне худой, как мне показалось. Очень спокойный, даже где-то притормаживающий и немного заикающийся. Уже позже я узнал, что на его речь повлияла контузия, полученная на фронте. Постоянно забываю, что война закончилась всего двадцать один год назад. Акмурзин, наоборот, был здоровенным товарищем с мощной мускулатурой, и ни грамма не похожий на татарина. Светловолосый и голубоглазый – эдакий викинг, только без бороды и рогатого шлема. Детали были уже более-менее согласованы. Мне только оставалось съездить в Звенигород и договориться о проживании группы. Далее туда должен был приехать оператор, пожелавший изучить место съемок на месте. Зельцер решил ехать вместе с ним.

С актрисами у нас был полный консенсус. Серова, видать, провела воспитательную беседу с молодежью, так что Пузик просто сгорала от энтузиазма побыстрее начать. Пообещал на следующей неделе передать им уже чистовой вариант сценария. Моя же дорога завтра лежала на дачу к теще, просить о помощи. Еще надо бы по машине с тестем договориться. Права у меня есть, но разрешит ли он использовать свой пепелац – не знаю.

Скрывать от Анны Михайловны я ничего не стал и рассказал все как есть. Что это мой единственный шанс осуществить мечту и снять оригинальный фильм. Ознакомил ее со сценарием и возможными трудностями. Я, конечно, ранее подозревал, что в семействе Зои главный – отнюдь не Андрей Филиппович. Но сегодня убедился, что это правда. По машине она сразу дала добро и сказала, что водитель тестя пригонит ее, когда будет нужно. Пока я играл с близняшками, теща сбегала в администрацию, где был телефон, и к кому-то из соседей. В итоге через час меня уверили, что нужные помещения под проживание и съемки будут выделены. И яблоневый сад, на который я обратил внимание, мне тоже предоставят. Благо май достаточно прохладный и деревья начнут цвести немного позже обычного, как раз к началу съемок. Золотая женщина! И чего я прежний с ней столько лет воевал?

Сытый и довольный, еще нагруженный свежеиспеченным пирогом и соленьями, вернулся домой на электричке. Зоя сегодня задерживалась, но, откровенно говоря, было не до нее. Весь вечер вспоминал уроки преподавателей, приводя сценарий в удобоваримый вид. Завтра работа с Самсоном, и будет уже не до писанины. Я так увлекся, что не заметил, как в двери повернулся ключ. Ну и работающий телевизор тоже заглушил звук. Выражение лица супруги было какое-то виновато-недовольное. Осмотрев зал, она ушла переодеваться.

– А почему ты не сказал, что был у мамы? – наконец нарушила молчание благоверная, увидев пирог на столе.

– Так ты не спрашивала, – отвечаю в ее же манере и возвращаюсь к сценарию.

Если мадам намерена устроить скандальчик или выяснение отношений, то сегодня я пас. Хочет изображать из себя невесть кого – пусть продолжает. Возмущенно посопев, Зоя развернулась и ушла на кухню. Там раздался демонстративный грохот посуды, показывающий ее отношение к ситуации. Откладываю ручку, протираю глаза и решаю, что конфликты мне сейчас не нужны. Я бы вообще избежал конфронтации, так как провел со здешней супругой две прекрасные ночи. Какая вожжа ей под хвост попала?

Захожу на кухню и наблюдаю странную картину. Зоя сидит за столом, уставившись в одну точку. Пирог стоит нетронутым, на плите закипел чайник. Завариваю чай, а сам становлюсь за спиной супруги. Кладу руки на напряженные плечи, отчего Зоя вздрогнула и захотела встать, но я удержал ее на месте. Начинаю разминать шею и плечевой пояс. Через некоторое время она перестала дергаться и даже закрыла глаза, запрокинув голову.

– Ты меня не любишь, – вдруг выдает подруга.

Судя по запаху, кто-то сегодня принял спиртного, но это точно не я.

– После работы сидели с девчонками в кафе, – продолжает Зоя и делает неожиданное заявление: – Все вы, мужики, козлы!

Сама же чуть ли не урчит от удовольствия. Опускаю руки ниже к двум твердым окружностям и шепчу в маленькое ушко:

– Глупости. Любил и люблю. И сейчас я тебе это докажу.

– Это все не то, – Зоя опять попыталась встать, но без особого рвения.

Я тем временем уже завелся не на шутку. Да и затвердевшие соски с прерывистым дыханием супруги намекают, что она тоже готова. А ведь я, здешний, действительно ее люблю. Вот не помню в своих воспоминаниях каких-то сцен адюльтера или просто приставаний к другим женщинам. В принципе, и есть за что. Зоя не только красива, но и человек хороший. Только в этом году начался какой-то непонятный разлад. Но сейчас не до этого. Поднимаю совсем разомлевшую супругу со стула и целую в губы. Она сразу отвечает. Далее хватаю ее в охапку и тащу в спальню. Чувствую, что сегодня до сценария больше не доберусь.

Утром, невыспавшийся, но очень довольный, жду Самсона. Договорились, что он заедет за мной на своем 407-м «Москвиче». В шесть утра еще достаточно прохладно, но уже светло. Друг не опоздал, и, поручкавшись, мы выдвинулись в сторону Электрозавода. Там у знакомых надо было забрать краску, а уже потом ехать на север, в сторону ВДНХ, где находится детский садик. Машин на улице практически нет, кроме поливалок и хлебовозок.

– Ты чего какой-то смурной? – Серега крутит баранку и посматривает в мою сторону.

– Да не выспался, – отвечаю с улыбкой, вспоминая прошедшую ночь. – Еще и носился как угорелый последние три дня. Чуть позже расскажу, что к чему. Ты пока давай, вводи в курс дела, а то у меня следующая неделя тоже по часам расписана.

Хороший у меня здесь друг. Он совсем недавно оседлал тему шабашек по оформлению и сразу взял меня в долю. На оклад помощника режиссера, в сто десять рублей, долго не проживешь. Особенно если у тебя двое детей. Вот мой белобрысый и добродушный друг детства помогает, чем может.

– Что-то Василиса Прекрасная у тебя излишне эротичная получилась, – хохочет Самсон.

Пашем как проклятые уже третий день подряд. В пятницу вечером я еще вернулся домой, так как сделали пока эскизы. Искупался и сразу завалился спать. Сквозь сон слышал, как вернулась Зоя, но уже был не в силах расспрашивать ее о театре. Встал опять в районе шести, позавтракал, запихал в рюкзак мыльно-рыльные, бутерброды и принялся писать записку супруге, что два дня меня не будет. Самсон не опоздал, и мы двинулись шабашить.

И вот уже финишная прямая. Мне, конечно, сложно состязаться с Серегой в таланте. Он художник, а я просто любитель, умеющий рисовать. Еще и стиль у него забавный, что натолкнуло меня на некоторые мысли. А пока я решил похулиганить и изобразил несколько сказочных героинь с весьма выдающимися вторичными половыми признаками. Особо это не заметно, если только приглядеться. Но Самсон все понял и начал ржать как конь.

Уже в последний день, когда мы закончили две беседки и ждали госприемку в лице заведующей, я решил поделиться с Сергеем своими мыслями.

– Ты знаешь, что такое стиль пин-ап?

– Ну, видел пару плакатов. Я же не совсем деревня, – улыбнулся друг и стал похож на большого ребенка. – Только у нас такое не пройдет. Запретит цензура, и проблем потом не оберешься. Скажут, что пропагандируем нездоровые ценности разлагающегося Запада.

Эк он завернул. Чувствуется, что в их ДК регулярно проводятся комсомольские собрания и прочие идеологические мероприятия.

– А мы обойдем товарищей, любящих запрещать и не пущать. Наша задача – просто изобразить красивых женщин в разных ситуациях. Тем для плакатов я тебе прямо сейчас с десяток набросаю.

Этим мы и занялись. Я взял карандаш и начал быстро рисовать черновые варианты рабочих, крестьянок и служащих. Самсон фишку просек моментально, отнял у меня альбом и набросал пяток просто крутейших сценок. За этим занятием нас и застала заведующая Евгения Марковна. Это была невысокая и подвижная дама с обесцвеченными перекисью волосами. Энергия из нее так и перла. Сначала она потащила нас в игровую комнату и зал для выступлений. Особых нареканий не возникло, и далее последовали беседки. В принципе, заказчику тоже все понравилось, кроме некоторых моментов. На эротические мотивы с изображением Василисы заведующая внимания не обратила. Завтра Самсон должен был заехать и исправить замечания. И на этом всё.