Полная версия
Дневник пилота Машины времени. Сборник повестей и рассказов
Это я потом узнала, что рвало меня не от пережитого стресса. Это – обыкновенный токсикоз. Я была беременна.
Сильвио по-прежнему сидел с чашкой кофе и ловил мои взгляды. А я помогала Жозефине раскладывать сырные нарезки в витрине холодильника. Потом мы накормили Джона куриным бульоном с фрикадельками и напоили чаем с бутербродами. Затем к нам спустились наши красавицы Сиси и Коко в любимых полупрозрачных пеньюарах и выкурили вместе с Джоном по сигарете. Работа для девочек будет только вечером. А днём они отсыпаются, или вот… являются, срамницы, в кафе, чтобы поглазеть на посетителей и потрепаться с охранником.
На этот раз девочки приметили Сильвио и незаметно для меня стали строить ему глазки. И мой «любимый мужчина» не остался в долгу. Кивком подозвал меня, попросил сесть рядом и спросил:
– Ли, у тебя есть мужчина?
Я усмехнулась.
– Десять лет тому назад у меня был мужчина. Я его любила, и ждала из опасных командировок. Однажды он ушёл и не вернулся. И, похоже, уже не вернётся никогда… А ты, Сильвио Санчес, вижу, соскучился по женской ласке? Нет проблем!
Щёлкнула пальцами, привлекая внимание девочек к себе. Обе, томно заулыбались и, фланируя между столиков, приблизились к нам.
– Ли, а ты?..
– Нет. Прошлого не вернуть… Лучше посмотри на наших красавиц.
– Наверное, не дешёвое удовольствие?
– Для тебя Сильвио Санчес – за счёт заведения.
В его глазах забегали чёртики. Вот, кобель!
Сиси и Коко засмеялись и увлекли кавалера наверх в будуары. Думаю, в кафе он возвратится не скоро. Этих ненасытных гетер я знаю хорошо… Кстати, придётся их оштрафовать за появление вне заведения во фривольном виде.
Позвонил Мартин Гор. Вывалил кучу приятных комплементов и спросил, когда я намереваюсь появиться у него дома в качестве хозяйки.
Я живу в престижном районе в шикарной квартире, совершенно свободная от мужчин. А в гостях в его особняке бываю редко. Не смотря на то, что этот мужчина мне нравится.
Сегодня я решу данную проблему… Ну, как точнее сказать? В общем, я дам согласие Мартину на наш союз. Вполне официальный союз.
Уже десять лет зовёт…
Мартин не упускал меня из виду никогда.
Неделю спустя после описанных событий, он пришёл в мой номер и предложил переехать к нему на загородную виллу. Я заявила, что буду ждать возвращения Сильвио. Тогда он предложил мне работу в одном закрытом заведении. Пояснив, в каком именно, добавил, что эта работа обеспечит мне безбедное существование. В свою очередь я осторожно спросила Мартина, какую жизнь он сможет гарантировать мне, женщине его лучшего друга, если я найду потерянный баул с героином…
Короче, депозит в пятьсот тысяч с хорошими процентами теперь обеспечивает меня вполне. И делает совершенно независимой от обстоятельств.
Но Мартин не остановился на этом и назначил меня управляющей своим рестораном. Тем, что за углом, от входа в это кафе. А ещё я приглядываю за нашим борделем. Заведение не для прохожих с улицы. У нас бывают приличные господа. Даже главный городской полицейский капитан Клиффорд Стоун часто заглядывает в наше кафе, что бы выпить чашечку капучино с мятой, поболтать со мной, а потом заскочить на пол часика к Лулу.
Позвонил, значит, мой Мартин и я… согласилась-таки на приглашение к нему в гости.
Вечером обещал заехать за нами. За мной и за моим сыном.
У меня есть для Мартина подарок. Я храню его десять лет. Хотела вернуть Сильвио. Но, видно не судьба.
Сейчас загляну в кабинет, открою сейф и посмотрю на сверкающий как звезда алмаз.
Я ещё не придумала ему новое имя. Может быть – Дар Нептуна? У этого бога я была в ту ночь в гостях. И он некоторое время хранил у себя этот камень…
Да, вот он… лежит на красной подушечке… в новом серебряном футляре.
Капитан Клиф Стоун по секрету мне рассказал, что ливийцы, гонявшиеся за Сильвио и алмазом Альтаир в ту страшную ночь, были задержаны федеральной полицией, как агенты недружественного государства. Они сидят в тюрьме.
А Сильвио полиция не задерживала. И куда он делся, ни шериф, ни Мартин не знали. Правда, портье из нашего отеля заметил, что «латинос» из номера на двенадцатом этаже уехал в ту ночь на белом «кадиллаке» в неизвестном направлении…
А теперь, по истечении стольких лет, явился.
Но этот похотливый тип меня больше не волнует. Искорка давно угасла!..
Пора возвращаться в кафе.
Кафе как кафе. И охранник Джон в уголке – сидит на стуле, клюёт носом.
Жозефина суетится возле Сильвио. Он уже вернулся на своё место у окна и совсем не счастлив после посещения будуаров. Неужели проказницы Сиси и Коко загнали постаревшего жеребца…
Жозефина на вопросительный взгляд пожимает плечами.
– Да всё было ладно, Лили! Он спустился к нам, попросил минеральной воды со льдом. Сидел, пил, улыбался. Ему было хорошо… А потом прибежал Марек и попросил у меня бокал кока-колы. А этот, как увидел мальчика, так и спрашивает у меня: «Чей это ребёнок?» Я и сказала, что это сын госпожи Ли Браун. То есть ваш сын. И тут ему стало не по себе. Сердце, наверное!.. Достал таблетки, начал глотать. Потом опять: «Сколько ему лет?» Тут Марек ему уже сам ответил: «Скоро исполнится десять!» И убежал, сорванец… А господин прислонился к окну, смотрит на улицу и молчит. Уже минут десять так сидит…
Марк Браун – мой сын. Он как две капли воды похож на отца. Вырастет таким же красивым мачо. У него закончились занятия в школе и он, конечно же, заглянул к маме на её службу. Я запрещаю Мареку приходить сюда. Но он не слушается… Не дай Бог увидит похотливых гетер!.. Всё-таки я их оштрафую!
Отсутствовала в кафе около часа. Всего-то ничего. А тут такие события!..
На столе перед Сильвио недопитый бокал с минералкой. Рядом валяется таблетка.
Жозефина ходит по залу, протирает столы. Настроение у неё испортилось…
Да наплевать! Он не стоит того, что бы из-за него расстраиваться.
Нужно вызвать медиков и полицию… Пусть заберут его…
Посетителей нет. Они появятся вечером. Короче, скучно у нас.
Снова настраиваю диск с Кристиной Агилерой на комфортное звучание.
Её «Боль» созвучна с моей болью. Хочется спрятаться в уголок и поплакать…
Да ладно! Я своё давно выплакала…
Сегодня у меня первое свидание с Мартином. И не нужны мне красные от слёз глаза!..
А Кристина молодец. Поёт прямо-таки про меня:
«… Если бы у меня был один день,
Я бы сказала, как мне тебя не хватает,
С тех пор, как тебя не стало…
О-о-о, это опасно,
Это просто из ряда вон —
Пытаться вернуть время вспять…»2
Джон достал из пачки сигарету, показал на выход: «Пойду, покурю. Да, послушай, надо бы позвонить. Или пусть ещё посидит?»
Я улыбнулась: «Ему хорошо. Пусть посидит».
Он сидел за столиком и уже не дышал. Ему и вправду было теперь хорошо.
2017 г.Дневник пилота Машины времени
(Старая смоленская дорога.
1941—1942 гг)
Фантастическая повесть3Маме, Самуйловой Татьяне Герасимовне,
свидетелю минувших времён – посвящается.
1«…Не думала, что мой прелестный мужчина Морис Руа такой завистливый!
Зависть, ощущение досады, вызванное превосходством другого человека, обычно скрывают от окружающих. Однако мучительница душ нетерпелива и однажды вырывается наружу, и начинает мастерить гадости. Она отрицает и дружбу, и любовь. При ней утрачиваются многие прекрасные чувства, обретение которых требует времени, терпения и мужества…
Морис вспыхнул внезапно и погубил все наши достижения…
Я знаю Мориса год. Теперь вижу: не достаточно.
Он раскрылся в драматичный миг, когда его прекрасные чувства вдруг погасли и рассыпались пылью у моих ног, не справившись с напором обстоятельств.
Морис считает, что причиной его неудач являюсь я, почти суженая ему, «прелестная и навеки любимая» Николь Депрези де Фо…
Однако эти обстоятельства порождены не мной…
Нет, милый, не мной!..
Несмотря на важность осуществляемого предприятия, что отодвигает на второй план всё личное, во мне сохранилась любовная истома к этому человеку, подпорченная воспоминаниями о последней с ним встрече…»
Ну вот, первая фраза в дневник пилота Машины времени продиктована.
Это лишь предисловие и к выполняемому заданию отношения не имеет.
Отец рекомендовал: рассказывать обо всём, что увижу, услышу, почувствую. И, конечно же, записывать на кристаллы окружающее пространство. Запечатлевать прошлое в первозданном виде, без редакции, без поправок, без вмешательства моей женской «точки зрения». Даже если картинка из прошлого не нравится, отворачиваться от неё не следует… Высказывать своё особое мнение можно. А выбирать для записи только прекрасные солнечные закаты и притягивающие взор дикие пейзажи – нежелательно. Нельзя забывать о пещерах и живущих в них троглодитах, об обглоданных костях животных и кучках экскрементов у входа. Их речь, мимику, взаимоотношения полов запечатлевать обязательно, в любых натуральных позах. Словом, записывать всё…
Впрочем, это проект не моего путешествия. К троглодитам мы пожалуем чуть попозже…
А сейчас я навещу не столь далёкое время…
Вот только Морис всё является передо мной, путает мысли и слова…
Ну, нет его со мной! И речи о нём быть не должно! Следовательно, на Морисе нужно поставить точку. Предварительно пояснив, почему…
Руководитель проекта доктор Тулов из пятнадцати человек – группы испытателей машины времени по проекту «Хронос» – в качестве возможных пилотов выбрал троих. В компании кандидатов оказались: Геннадий Седов, Морис Руа и я, Николь Депрези. Перед стартом ГТК (грузового телепортанного корабля) «Мицар» с МВ (машиной времени) на борту у Геннадия умер дедушка, и он отказался от полевых испытаний и тестирования. Я искренне полагала, что доктор Тулов отдаст предпочтение Морису. К тому же и он очень хотел пилотировать МВ. Его опыт и знания были на высоте. И ещё – он нравился мне, как мужчина…
Я была уверена, что моё участие в экзаменах – простая формальность. Поэтому совершенно не волновалась, выполняя планы испытательных прогонов модулей и отвечая на многочисленные скоростные тесты психологов, техников, хроноскопистов и поляристов. И я не совершила ни одной ошибки. А у Мориса набралось около десятка непростительных ляпов. Наверное, волновался, и это его подвело. Доктор Тулов, не задумываясь, отдал «ключ» от Главного модуля МВ мне. И мы тут же приступили к предполётной подготовке ГТК, арендованного институтом для доставки МВ в точку хронопортации. А Морис, повстречавшись со мной перед отлётом челнока с комиссией на орбитальную станцию, где техники уже снаряжали звездолёт, неожиданно сорвался и наговорил мне всяких гадостей. Чем расстроил меня и снова навредил себе. Доктор Тулов, узнав о нашей ссоре, тут же отстранил Мориса от работы в проекте и перевёл в Париж, где ему предстояло заниматься преподавательской деятельностью в колледже. О решении Тулова я узнала в последний момент.
Просить о «помиловании» было поздно…
«Мицар» телепортировался точно по графику и унёс меня, безутешную, от Мориса Руа за добрый десяток парсеков. А машина времени «Хронос» сейчас разделит и наши времена…
Теперь я нахожусь в межзвездном пространстве галактики Млечный путь в точке, где 797 лет тому назад находилась планета Земля.
«Мицар» только что выпустил в чёрную пустоту, пилотируемую мной капсулу с «Хроносом» и на маршевых двигателях спешно удаляется от места хронопортации…
Наступает очень важный момент в истории планеты Земля и в моей биографии…
Волнуюсь…
Нахожусь в защищённой от излучений кабине пилота и внимательно слежу за «рождением» искусственной каверны индивидуального пространственного «пузыря», в котором будет находиться машина времени до перехода в прошлое. Искусственную каверну создают полевые преобразователи, а я тихо сижу в окружении мониторов и волнуюсь… и рассматриваю искривляющуюся пространственную сетку на главном аэроэкране.
Персональный собеседник МВ сообщает о выполнении главных задач:
«Сжатие ИП (индивидуального пространства) прошло штатно…»
«Совмещение ИП с ИВ (индивидуальным временем) реализовалось без отклонений…»
«Начинается движение в минусовом коллапсе…»
…Клочки разорванного пространства стремятся к центру взрыва и соединяются как пазл, в единое целое. В первозданном виде, но только в прошлом времени. Это «комп» МВ так фантазирует для меня первое путешествие во времени…
Получилось!..
Я невольно вздрагиваю, увидев на экране сегмент голубого шара, подёрнутого ватными клочками облаков. Солнце позади капсулы. Блик, отражённый от поверхности океана, немного слепит.
Включилась программа ориентации.
Модуль висит над планетой в пятистах километрах. Автоматика поиска точки, намеченной для внедрения «Хроноса», меняет орбиту капсулы. Тяготение вдавливает меня в кресло и размазывает картинки на экранах…
Вслушиваюсь в доклад персонального собеседника о перемещении во времени.
Крикнуть «ура!» не могу, гравитация по-прежнему сдавливает грудь…
Осуществлена контрольная сверка карты модуля с местностью в районе Бородинского заповедника.
А теперь – невесомость. Грудь разрывается от свободы. Сердце трепещет от радости. Сквозь набежавшие слезинки рассматриваю ночную планету.
Внизу настоящая пустынь. Редкие населённые пункты разбросаны вдоль дороги, петляющей среди непроходимых лесов. Намеченная доктором Туловым точка на местности зафиксирована блоком ориентации МВ. Даю задание на внедрение модуля под известковый панцирь в песчано-глинистый холм. Это на западной окраине небольшого селения. Внедрение не должно потревожить местных жителей. И не должно привести к вспучиванию поверхности земли. Там, на глубине ста метров, в известковых отложениях имеются большие пустоты, заполненные минерализованной водой. В одну из таких «линз» телепортируется главный модуль МВ. Вместе со мной, разумеется…
Тихо, без ударов и потрясений…
На экранах проявляется иная картинка: влажная песчаная субстанция медленно стекает по поверхности видео датчиков и омывается мутной водой…
Сейчас предстоит длительная настройка всей машины, и налаживание постоянного канала связи с приемопередатчиком в институте. Началось тестирование наноплат. Медленная и необходимая работа на целую неделю…
«Организм» главного модуля приступил к расконсервации и сборке антенны временного канала.
Я нахожусь в нулевом «психологическом коллапсе». Кричать «ура!» почему-то не хочется. Хочется вылезти из замкнутого пространства капсулы и лечь на обычный диван, но нельзя.
Персональный собеседник монотонно напоминает, что меня «расконсервируют» не сразу – во вторую очередь. Значит, минут через сорок…
Устала! Можно отдохнуть и поскучать о Морисе. И немного подремать…
2…Приснился отец – молодой, высокий, красивый…
Таким он был в моём далёком и счастливом детстве, на Формозе. Там у нас замок на берегу озера и маленькая ферма. Отец любил проводить на ласковой планете отпуска. Конечно же, вместе с мамой и со мной, непослушной и капризной девчонкой. Именно там он был молодым, высоким и красивым…
После смерти мамы отец изменился… Говорил, что мы с ним осиротели… А теперь вот ушла и я. Ненадолго. Но данное мероприятие он считал рискованным.
Перед стартом «Мицара» отец не отходил от меня. С нескрываемой печалью в голосе шептал родительские напутствия. Словно прощался навсегда…
А ещё приснился Морис. Он тоже прощался со мной… Только в его глазах блестела сталь ненависти. Как в тот злополучный час нашей размолвки…
Что за чепуха мне привиделась!!!
На самом деле среди провожавших «Мицар» я не видела Мориса Руа…
Просыпаюсь…
И сразу исчезают трепетные чувства к мужчине, который мне нравится.
Снова проявляется неприятный осадок, поселившийся во мне после ссоры…
Гектор – персональный собеседник основного модуля – монотонно сообщает, что расконсервированы вспомогательные аппараты «Хронос-2» и «Хронос-3». Мне предстоит проверить их работоспособность и испытать в деле…
«Хронос-2» – уютное временное жилище с уплотнителем пространства и многофункциональным супер фантомным бионом Уитни.
«Хронос-3» – миниатюрный персональный экипаж с АГ движителем для путешествий по воздуху с безымянным фантомным пилотом – прелестное перламутровое страусовое яйцо.
Пребываю в отвратительном настроении…
С трудом восстанавливаю душевное спокойствие. Выхожу из капсулы в привычный мир тяготения. «Нормализуюсь» после «приватной» беседы с Морисом. Вернее с его говорящим портретом. Красивая «голова» визави, уже в который раз, призналась мне в вечной любви…
Я поднатужилась и послала льстеца к чёрту.
Морис подарил мне своё «видео» до ссоры. Теперь его красивые признания кажутся насмешкой над нашими бывшими и предстоящими отношениями…
«Утренний» туалет, гимнастика, завтрак.
Внутри «Хроноса-2» временное жилье для пилотов МВ – уменьшенная копия аналогичного отсека основного модуля. Здесь уютно, гораздо уютнее, чем в матрице. Обитель для одинокой дамы. Профессор Тулов сам настроил аппарат «под меня».
Смотрительница модуля Уитни – биофантом широкого профиля – разговаривает по-русски. Мне необходима разговорная практика. Ведь там, наверху, живут эти русские. Я не должна напугать местных аборигенов рокочущим гелакси. Он не похож ни на один из ныне существующих на Земле языков. Ну, разве что, немного на древний английский. Но и англичане меня бы не поняли. А ещё Уитни настоятельно требует от меня нормального произношения по-французски и по-немецки. По «легенде» я должна изображать француженку.
В течение двух часов изучаю историческую справку по данной местности на начальный период внедрения в прошлое. Видеохроника, статистика, экономика, политика и прочее…
Очень странно жили наши предки в те далёкие времена, …то есть, живут сейчас, в настоящем времени. Там, наверху. Они, при встрече, без переводчика, не могут понять друг друга. Возможно, из-за этого и враждуют между собой. Вот и сейчас сюда идут «враги» аборигенов, говорящие на ином языке. И они, согласно имеющейся в анналах модуля хронике, станут убивать жителей этой земли…
Убивать-то зачем? Приехали бы просто так, например, в гости. Да и жить можно вместе. Вокруг пустыня, чего её делить…
Дикие времена – дикие нравы…
Мы с Уитни просканировали поверхность песчаного холма и определили место для передислокации модуля «Хронос-2». Место выбрали удачное. Телепортация прошла без внешних изменений ландшафта. Теперь мы с Уитни находимся на глубине чуть более метра, в чистой и сухой песчаной субстанции. Над нами – заросли каких-то кустов и сорной травы. Жилища людей располагаются рядом. Ближайший дом метрах в трёхстах от нас.
На поверхности темно. Осенняя ночь. Значит, никто из аборигенов не мог заметить вспышки от внедрения «Хроноса» и, скорее всего, не обратил внимания на лёгкое содрогание почвы при выходе машины времени из ИП.
Почти час мы с Уитни изучаем альбом с образцами женской одежды середины двадцатого века, использовавшейся в данной местности в осенне-зимний период.
Я нахожусь в удручённом состоянии. То, что мне предстоит носить, при возможных контактах с местным населением, выглядит ужасно. Грубое нижнее бельё, неудобные платья и костюмы. Невообразимо тяжёлые и кургузые пальто и куртки из овечьих шкур. А головные уборы!.. – квадратные куски материи мрачных расцветок, иногда клетчатые, с бахромой по краям!!!
Обувь – ещё ужаснее. Грубые и тяжёлые резиновые сапоги, резиновые боты, валенки из спрессованной шерсти и даже лапти с онучами. Последние, кстати, – наиболее лёгкие и удобные для носки, как осенью, так и зимой…
Француженки из сельских районов одевались куда лучше и приятнее. Кое-что из французского «гардероба» я предложила Уитни синтезировать и разместить в моей комнате. Нижнее бельё пришлось комбинировать из местных вариантов и французских. Получилось нечто более или менее терпимое. Я примерила изготовленные образцы…
Оказывается, у биофантомов есть чувство юмора. Уитни смеялась вместе со мной до коликов…
Второй вспомогательный модуль «Хронос-3» можно использовать для путешествий по окрестности, чтобы не привлекать внимания жителей. Перламутровое яйцо вместило в себя синтезаторы индивидуального пространства и индивидуального времени. Аппарат способен передвигаться по временному каналу из будущего в прошлое, используя для этого маяки Основного и Вспомогательного модулей. В нём можно жить все 797 лет и не состариться, так как индивидуальное время затормаживается в десятки тысяч раз. Лишь бы хватило энергии, вырабатываемой реактором аппарата…
3…Небо чистое, без облаков. По воздуху, в волнах лёгкого ветерка, проплывают серебристые нити паутины. Их можно заметить по прицепившимся к ним жёлтым и коричневым кусочкам листвы и чёрным точкам мёртвых насекомых. Внизу петляет узкая лента дороги, сухая и белая от пыли, местами бурая от спрессованной глины и песка.
Поднявшись от мутного ручья вверх по склону, дорога входит в селение. Здесь она имеет светло-серый цвет. Вся её поверхность аккуратно устлана толстыми брёвнами. Бревенчатый тракт «протекает» между рядами небольших жилых строений и резко спускается с заселённого холма в заболоченную низину. А затем, перешагнув ещё один ручеёк, тянется извилистой лентой среди густых зарослей, украшенных жёлтыми и красными кронами деревьев, в холмистую даль.
А вдали, среди серых соломенных крыш соседнего селения, виднеются церковные купола. Один выделяется серебристым пятнышком на фоне голубого неба. Второй словно парит под небесным сводом и сверкает позолоченным православным крестом. Оба притягивают взоры прохожих.
Люди, идущие по дороге к храму, взглянув на мерцающую впереди звёздочку, крестятся и кланяются, шепча молитвы. Лица прохожих печальны. Во взгляде – тревога…
Сверху видно, как на лугу возле жилищ бродят домашние животные. У каждого дома суетятся люди – взрослые и дети. Большинство из них копаются в огородах.
Соблюдая осторожность, снижаюсь…
…Улица селения пустынна. Возле крайнего дома, у плетённого из ивовых веток забора, бегают куры. Во дворе, около входа в дом, стоит бурая корова, медленно жующая траву из лежащей перед ней охапки. Рядом, прижавшись, друг к дружке, стоят овцы. Они торопливо выщипывают из той же охапки более нежные стебельки. Жуют быстро, озираясь на задумчивую соседку с философским взглядом на окружающий мир…
За домом, на небольшом участке взрыхлённой почвы, работают две женщины. Та, что моложе, бойко вскапывает вилами тёмно-коричневую землю, а старшая, разрыхляя её руками, извлекает большие светлые клубни картофеля. Картофель укладывают в круглые корзины, и переносят в погреб, который находится за жилым домом, рядом с сенным сараем.
Женщины переговариваются, но работают быстро, не останавливаясь для отдыха.
На западе от селения слышны громовые раскаты.
Женщины, услышав их, вздрагивают и, не поднимая голов, быстро крестятся и шепчут какие-то слова. Они, скорее всего, просят защиты у Бога и, одновременно, умоляют покарать тех, кто решился посягнуть на их мир и в настоящее время неумолимо приближается к незащищённым жилищам.
4Возвращаю модуль на улицу, совершаю выход из ИП и осторожно ступаю на пыльную тропинку перед домом. Осматриваюсь. На улице никого. Куры, копавшиеся в пыли около покосившегося плетня, увидев меня, всполошились и шумно разбежались в разные стороны.
Критически осмотрела свой необычный наряд. Он вполне по сезону. Синее платье с длинными рукавами, серый жакет, синие кожаные туфли на среднем каблуке, белые чулки до колен. На голове голубой берет без каких-либо украшений. Главное, что бы ни бросались в глаза излишества в одежде.
Женщины увидели меня не сразу. Я подошла к ним вплотную, а они продолжали рыхлить землю с усердием обречённых на вечный труд рабов.
Младшая из женщин, лет тридцати, первой взглянула на меня и с удивлением замерла.
– Что, Танюша? – спросила старшая и тоже повернулась ко мне.
– Здравствуйте! – сказала я, старательно произнося каждый звук в слове.
– Здравствуй, деточка! – ответила старшая женщина. – Ты, чья же будешь?
– Беженка. Из Парижа.
– Ах! – покачав головой, сказала старшая женщина. – Наверное, кушать хочешь!? Теперь все бегут от немца! Голодные, холодные! Танюша, отдохни маленько. Я девочке молочка налью. Пошли в хату, деточка! Я сейчас подою корову и накормлю тебя. Парное, оно – полезное. А мы вот, картошку никак не докопаем. Мужиков наших всех на войну забрали. Где они теперь, никто не знает! Вот с дочкой одни копаемся. Горе-то, какое! Прокопа, сына старшего, совсем недавно проводили. На поезде увезли, на запад. А немец, вот он уже. Где-то под Гжатском. Скоро у нас будет. А Париж твой, далеко ли от нас?
