Полная версия
– Журналист я, о мистике пишу и непознанном, вот, прислали материал собирать, – ложь сорвалась с губ легко и непринужденно, а для особо любопытных и журналистское удостоверение в сумке лежит. Водитель уважительно покивал и перевел разговор на отвлеченные тема.
Через десять минут я рассчиталась, взяла визитку с номером телефона и внимательно оглядела мое предстоящее место проживания.
А уютно. Дворик чистенький, есть место для машины (которую я, возможно, куплю), рядом несколько супермаркетов и палатки со свежими фруктами и овощами… Живем.
Отбросив мысли о странных авариях, я нажала на кнопку дверного звонка.
Через минуту мне открыла дверь девушка невысокого роста с приветливой улыбкой на лице. Одета стильно, со вкусом, несмотря на то, что дома: джинсы, майка со скромным логотипом «Лакост», короткая спортивная курточка с капюшоном, едва прикрывающая грудь. Каштановые волосы подстрижены стильной «лесенкой», на лице умелый неброский макияж, выгодно подчеркивающий миндалевидный разрез зеленых глаз, изящный контур губ и высокие скулы. На вид лет двадцать, не больше. Может, и меньше.
– Ой, – при виде меня девушка вздрогнула и расцвела в робкой улыбке. – А я думала, вы…
– Лучше на «ты», мы почти ровесницы, —невежливо перебила я. – Карина.
– Эльмира, можно Мира, —снова улыбнулась девушка. —Проходи! Кофе будешь? Родители отъехали, но я тебе все покажу.
– Да без проблем. Кофе я с удовольствием выпью. А кошку можно выпустить? А то двенадцать часов в дороге ее с ума свели, – проходя в уютную прихожую, попросила я. – Она не шкодливая.
– Да выпускай, конечно, ты что! А какая у нее порода? – Мира легко перемещалась по кухне, ловко собирая на стол и успевая поглядывать за закипающим в турке кофе. Я неожиданно почувствовала себя… дома? От девушки веяло чем —то безумно родным и знакомым. Решив довериться своей интуиции, скинула пальто, пристроив его на вешалку, выпустила Шебалу, которая с истинно сиамской истерией тут же вылетела из переноски и побежала лакать поставленную для нее Мирой воду.
– Сиамские же злые? – недоверчиво разглядывающая севшую на хвост и распевающую во весь свой сиамский темперамент песни про злую хозяйку Шебу, уточнила Мира.
– Эта не от мира сего, может только концерт закатить, да и то выдыхается быстро, – засмеялась я, с удовольствием присаживаясь в ротанговое кресло с мягкими подушками, стоявшее у обеденного стола. – А так сиамцы да, бывают агрессивными, но только по отношению к чужакам, и только когда защищают хозяина. Да и этой мартышеньке уже лет —то сколько…
– Сколько? – кошка уже была у Миры на руках и теперь млела от того, что ее чешут за ухом и наглаживают узкую клиновидную голову. Млела и довольно щурилась. Фамилиар опасности не учуял, энергетика девушки Шебой оценена, просканирована и признана годной. Ну и я могу расслабиться, в таком случае.
– Почти тринадцать, она у меня долгожительница, дочка моего самого первого кота Макса.
Так, разговаривая о кошках, мы плавно перешли на беседу о поездке в Лондон, о которой Мира мечтала со школы. Девушка нравилась мне все больше, с ней было приятно и легко, как со старинным другом. После таких вот бесед женщины как правило и становятся либо злейшими врагами, либо закадычными подругами. Нам первое вроде бы не грозило.
За час я узнала, что Мира мечтает иметь немецкую овчарку, жить в районе Вестминстера в Лондоне, встретиться с актером, сыгравшим очаровательного распутника в одном нашумевшем фильме и вообще общаться с хорошими и справедливыми людьми.
Глядя на девушку, я узнавала в ней себя лет пять назад. До того, как проснулась и развернулась во всю мощь магия Смерти во мне. До того, как я научилась видеть чужие фантомы.
А вот о фантомах думать не стоило. Рядом с плечом Миры возник образ доброй старушки во фланелевом халатике и белом платке. Улыбнувшись мне, она пальцем показала на внучку. Потом атлас Лондона – и исчезла, шагнув в стену. В руках старушка держала недельной давности газету.
Я задумалась, пытаясь понять, что до меня хотели донести, и не сразу услышала вопрос Эльмиры:
– А чем ты занимаешься? Ты работать приехала?
– И да, и нет, искать работу мне не нужно… Я экстрасенс, гадалка, ясновидящая – называй как хочешь. Работаю из дома, иногда беру людей на личный прием, – вынырнув из размышлений, отозвалась я.
– Настоящая?! – глаза девушки стали большими и слегка испуганными.
– Да уж не игрушечная, – усмехнулась я.
– А что ты умеешь?! – а глаза —то загорелись, глаза! Улыбнувшись, я начала травить байки из жизни профессионального экстрасенса —тире —таролога. Через час приехали, наконец, родители Эльмиры и показали мне вторую половину дома. Отдав деньги за два месяца проживания и внеся залог, я попрощалась с девушкой, наказав заходить в любое время, когда я не сплю, и наконец —то смогла перевести дух. В прихожей на тумбочке я заметила ту самую, показанную мне Мириной бабушкой, газету. Теперь бы как —то получить ее на руки, и посмотреть, что там?
С этими мыслями я быстро разложила вещи по местам, выпустила в кресло сердито сопящую Шебу и побежала в душ. Потом вызовы такси – и в город, нужно пополнить припасы и обзавестись теплой одеждой. Случайно оказавшиеся в моих руках деньги нужно со вкусом и удовольствием растратить! А потом уже думать о странных фантомах на шоссе, и прочих насущных делах.
Глава 6
«Истинная сила некроманта непонятна, так как он стоит в равном отдалении и от собратьев по искусству магическому, и от людей со сверхчувственным восприятием, сиречь экстрасенсов, ясновидящих и эмпатов. Зачем в мир приходят те, кто обладает даром рвать границы между миром живых и мертвых, зачем этому миру такие таланты? Сам некромант – и есть грань. Но Сила его лежит не только в области искусства разговаривать с духами.
Истинный некромант способен исцелить смертельно больного, найти пропавшего, вызвать дух не только умершего, но и живого. Люди в коме, сумасшедшие – все могут искать Его милости и его помощи.
Но некроманты дорого за это расплачиваются. Основная же их задача – служить мостом, соединяющим два мира, и помогать душам, задержавшимся в мире живых, переправиться в мир мертвых…»
Из дневника практикующего некроманта
Вечером я прибыла домой и в полной прострации закинула вещи в шкаф, даже не разбирая. Сумка с продуктами была все – таки через силу распакована и выгружена в холодильник и шкафчики. Расстроенная отъездом хозяйки Шебалу повеселела, получив от меня нежно любимую куриную печенку, и теперь со вкусом чавкала ей из своего уголка.
Сил, равно как и желания вставать и идти в душ, не было от слова «совсем». Чувствуя, как медленно и неумолимо закрываются глаза, я расслабилась и совсем было приготовилась погрузиться в сладостную дрему, как вдруг…
Мне в лицо повеяло холодом и могильным смрадом. Не открывая глаза, я уже знала: ко мне пришли. Переключившись на внутреннее зрения, я увидела своего гостя на ментальном плане: вот она, красивая, стоит передо мной и дочку за руку держит.
– Улица Ленина, 16, – голос духа был бесплотен. – Его зовут Николай.
Даже не спрашивает, надо оно мне или нет – просто ставит перед фактом!
– Как тебя звали? – почему – то при выходе в астрал мой голос меняется, он теряет привычные, годами отработанные «кошачьи» интонации, и вообще сильно похож на мужской. Властный, высокий и холодный. – Тебя и ребенка?
– Екатерина, – все так же глядя перед собой, не моргая сообщила душа. – Дочь звали Ксенией. Скажи ему… Не там, не там, она умерла в больнице… Спасти могли, но оказалась аллергия на лекарство! Скажи!
Меня как взрывной волной на кровати подбросило.
– Он не виноват, – по щекам изуродованной женщины покатились призрачные слезы. – Не он, не он… Игнат… Скажи, Игнат убил…
– Что ты еще помнишь, кто такой Игнат? – даже моей власти над умершими пока не хватает, чтобы добиться от них четких, слаженный и внятных ответов. Чаще всего такие неупокоенные души помнят свою жизнь обрывочно, иногда только краткие мгновения перед смертью. Для них что – то становится самым значимым, что – то держит их здесь, и не дает уйти…
В данном случае мне необходимо понять, что держит дух, который при жизни носил имя Екатерина, и что держит душу ее ребенка. Без этого я не смогу помочь им уйти туда, куда положено.
Обычному человеку сложно понять переживания некроманта, который всей душой проникается к своим мертвым. Они для меня те же живые, но им хуже и сложнее, они как дети, которым нужна помощь и защита. А теперь представьте, что вы ребенок, у вас все ужасно и плохо, нет сил, вы не понимаете, что произошло и почему все вокруг стало черно – белым, а главное – вы видите все в черно – белом спектре сквозь густой туман. И вас никто не видит и не слышит. Вообще никто.
Некромант на том слое реальности, в котором находится мятущаяся душа, похож на большой уличный фонарь. Один из духов, приходящий ко мне время от времени на чай, как-то рассказал – что для них есть смерть, как она проходит и что бывает после. При виде того, кто влечет эти несчастные души словно огонь – глупого мотылька, они сходят с ума и беснуются, стараясь привлечь к себе внимание. Потому что он их и видит, и слышит, и может понять. Духи чувствуют это интуитивно. Но не всегда это правило работает в обе стороны.
Часто из-за фокусов духов с ума сходят непроявившиеся некросы. Они видят тени, они ощущают чужое присутствие, могут слышать голоса и даже беседы, но НЕ ПОНИМАЮТ, что с ними творится. А души бывают разными.
Как сказал один раз мой знакомый некропрактик из Таганрога: мы вряд ли узнаем, по какой причине могли шагнуть из окна или выпить таблетки некоторые подростки. Неупокоенные вполне и с большой радостью могут позвать к себе и прибрать горе – колдуна, чтобы Там не было так пусто и так одиноко. И винить их за это не надо: они просто сами не ведают, что творят.
…Екатерина молчала минуты три. Просто стояла и смотрела. Я так же выжидающе смотрела на нее. Неожиданно тень метнулась ко мне, положив узкую ладонь в кольцах на мои глаза.
– Смотри! —прошелестел бесплотный голос.
У меня резко заломило в висках, и…
И я очутилась внутри автомобиля, уверенно несущегося по полупустому шоссе в сторону Сукко. Уютный салон, но почему – то темно, хотя на улице день. Тонированные стекла? Я сижу на заднем сидении, в руках извивается ребенок. Что – то важное у меня в сумочке, я боюсь начать какой – то разговор, боюсь смотреть на переднее сидение, где виднеется краешек мужского локтя, обтянутого дорогим пуловером. Запах дорогого коньяка и сигар, смешанный с туалетной водой «Фаренгейт», окутывает меня легким облаком.
– Почему она плачет? —голос резкий, усталый, я знаю, что он боится заснуть за рулем – он работал двое суток подряд. —Ты не можешь успокоить ребенка?!
Дочка вертится, как маленький ужонок, заливаясь сердитым ревом. Я ощущаю, как в салоне медленно накаляется атмосфера. И мне все меньше хочется начать важный разговор.
Дочка дергает меня влево, и в тот же миг я слышу дикий визг шин, мат мужа и то, как машина резко уходит влево. Удар я пропускаю из-за тонированных в салоне стекол, я не вижу его, но ощущаю всем телом. Пытаюсь прикрыть своим телом ребенка, но она летит лицом в стекло и резкий, высокий крик обрывается…
Осколки врезаются в лицо, машина крутится как сумасшедшая – мы летим куда – то вниз с трассы. Металл вонзается в лицо, и все ощущения сливаются одну сплошную боль под крик Николая… Потом еще один удар, в салоне резко начинает пахнуть бензином – и все. Мир неожиданно меняет свои цвета, и я осознаю, что стою на шоссе, а мимо меня пролетают на безумной скорости автомобили.
Мне холодно, страшно и больно, и вокруг все черно – белое, как бывает в забытых кошмарах. Вижу, как сквозь туман или пелену: различаю очертания, но нет ясности. И что это за тени бродят внизу, у горы, и вверх по шоссе?
– Добро пожаловать в Ад! – ткнулась в висок чужая злорадная мысль. – Дочку – то чего ж не прихватила?!
Обернуться я не успеваю.
Из транса я в буквальном смысле вылетела пинком, придя в себя и проморгавшись, поняла: нежданные визитеры меня покинули. Я одна, а за окном слышен шум изредка проезжающих автомобилей. С трудом поднявшись с постели, я побрела на кухню ставить чайник. Пока буду пить кофе – проанализирую, что же именно мне хотели сказать и показать.
В десять утра я собралась за покупками повторно и сразу на выходе из дома наткнулась на Миру. Девушка задумчиво ходила вокруг автомобиля и словно решалась: сесть или не сесть внутрь?
– Утра доброго! – бодро поздоровалась я, на минуту притормаживая рядом. – Ты в город?
– Да, вот думаю отцовскую машину взять или все – таки на автобусе?! – внешне девушка была спокойна, но глаза ее выдавали. И из-за чего так нервничать? Спустя пять минут расспросов выяснилось, что права Эльмира получила не так давно и одна, без сопровождающего, ездить еще побаивается. Тем более по повороту на Варваровку. Я прикинула и решила, что мне проще оплатить ей бензин, чем ждать таксиста, и предложила меня подвезти.
– А ты умеешь водить?! – тут же обрадовалась моя невольная попутчица.
Я криво усмехнулась. Водить – то я умела. Но после того, как по молодости лет меня атаковала парочка неупокоенных душ ребят, разбившихся на автомобилях во цвете лет, сама идея меня не прельщала. Всякий раз, оказываясь за рулем, я в фоновом режиме переживала обстоятельства чужой смерти. Естественно, энтузиазма к вождению у меня от этого не прибавилось.
– Тогда ты и поведешь, если что! – резюмировала Эльмира, усаживаясь на водительское сидение.
– Идет, но при условии, что на обратном пути мы минут на десять притормозим у того самого «проклятого поворота», – проворчала я. – Нужно кое – что посмотреть.
– Ты колдовать будешь?! – а глаза – то как загорелись!
– Еще не знаю, пока просто осмотрюсь.
По пути в город мы очень мило болтали о пустяках, послушали музыку, с удовольствием выяснили, что наши музыкальные вкусы совпадают, и вообще прекрасно провели время. Эльмире необходимо было попасть в банк, чтобы оплатить коммунальные платежи (ее послали с поручением родители), а я, договорившись встретиться с ней в кафе через час, порысила в соседний магазин. Вчера я ухитрилась прикупить всего – то пару свитерков да теплые джинсы, а деньги жгли кошелек. Хотелось всего и сразу!
Но до магазина одежды я так и не добежала. Застряла у вывески «Ведьмино счастье». Больше красивых шмоток я люблю только всевозможные колдовские прибамбасы и книги. И как тут мимо пройдешь?!
Вышла я из магазина только через полтора часа, и то Эльмире пришлось раз пятнадцать мне позвонить и возмущенно поинтересоваться, где это я там застряла. В руках болтались тяжелые сумки с покупками. Всевозможные свечи, травы, ножи, кадильницы, готовые амулеты и пентакли и прочая оккультная атрибутика – постоянная статья расходов для практикующего мага. Некромагам и того хуже – каждый поход на кладбище для работы требует откупа, а откуп – это вино, водка, сигареты, определенная пища и часто – жертвы, вроде живой курицы или кролика. Некоторые обитатели мира Мертвых охотно идут на контакт и помогают «кладбищенским практикам» только при условии получения от них живой крови.
Именно поэтому я радуюсь тому, что я некромант. Иногда. Мне не нужно резать себе вены и поить кровь душу призванного. Он мне и так ответит. Потому что я имею право приказывать.
– А к нам в город с семинаром едет победитель «Битвы Иных»! – радостно заявила Эльмира, едва я успела сесть за столик и раскрыть меню.
– Какого сезона? – вяло поинтересовалась я. Ответ меня огорошил. И что ему здесь понадобилось?! Сашка не отвечал на мои звонки и смс уже пару дней, хотя обычно ему это было несвойственно, а тут на тебе – семинар…
– И что за тематика у семинара? – невольно заинтересовалась я, надиктовав официантке заказ.
– Про общение с душами мертвых. Только цена билета… – погрустнела Эльмира. – Надеюсь, хоть в трансляции покажут.
– О билетах не волнуйся, – во мне неожиданно поднялась волна дурной злости. Медиум, значит, сильнейший, семинары читает? Да он слабее меня раз в пять! И вся разница только в том, что этот умник был пропиарен на ТВ, а я нет! Бесит иногда до крайности! – Я куплю, у меня нет проблем с деньгами. Когда он будет?
– Завтра! – глаза Эльмиры просто сияли от счастья. – Последние билеты в кассах остались!
Поняв намек, я предложила допить кофе и сразу же отправиться за билетами. В голове медленно созревал коварный план. Я вам покажу… семинары!
На обратном пути мы остановились у места предполагаемой аварии. Машину отогнали на стоянку отеля «Шингари», и пошли пешком вдоль трассы. Эльмира больше за компанию, так как ей пока вообще не было понятно, что я делаю. Первый шок ждал девушку, когда она заметила, что я спокойно иду с закрытыми глазами.
– Карина?! – меня потрясли за плечо.
– Дорогая, сейчас меня лучше не трогать, я в трансе (ну, почти). Просто стой рядом или иди следом, или посиди в машине. Я вернусь довольно быстро, – не открывая глаз, отозвалась я. – Если начну странно себя вести, резко перемещаться в пространстве или с кем – то разговаривать (кого ты не видишь), то тоже лучше подождать с вопросами до возвращения в машину. Хорошо?
– Я поняла, – серьезно отозвалась девушка, отходя от меня на десять шагов – явно чтобы не мешать. Какая умничка. Если бы у меня еще все клиенты такими были!
Закрыв глаза, я пошла на Зов. По мере приближения к месту аварии он был все сильнее, и я уже явственно различала в нем слова колыбельной песни. Голос был женским. Молодым и очень грустным.
«Ощути мою боль, ведьма…»
Гляди – ка, знает, кто идет. Видимо, я не первая здесь хожу с экскурсиями. Вот только ты ошибаешься, невинно убиенная душа, и я – не ведьма. Я Жрица Смерти, Жрица Мертвых. Колдовство и магия не моя стезя. И единственная доступная мне стихия – Смерть.
Раскинула руки по бокам от себя и принялась сканировать землю под ногами с помощью ладоней. Спустя пять минут топтания на одном пятачке меня будто дернули к земле. Нашла.
Все так же, не открывая глаз (они мне и не нужны, так как астральное зрение прекрасно заменяет обычные глаза), я присела на корточки над привлекшим меня участком земли. Внутри явственно ощущались кости.
– Охо – хо, – просканировав почву, я открыла глаза и пару секунд перестраивалась. – Вот тебе и пирожки с котятами.
– Что там? – послышался тихий шепот со стороны. Эльмира все – таки не выдержала.
– Кости там. Того, кто здесь похоронен (заметь, без обряда!) по какой – то причине не полностью нашли, – я не успела договорить, так как перед глазами мелькнуло видение: две дворовые собаки, рыча, отнимают друг у друга голень и кости стопы. – Собаки?
Рядом со мной ощутимо похолодало, и я, не оборачиваясь, ощущала чужое присутствие за спиной. Повеяло смертной тоской и болью – как всегда бывает, если душа не ушла и не нашла покоя. К глазам подступили слезы.
«Где мой ребенок, ведьма?!»
«Я не ведьма, я – некромант!»
Глава 7
«Настоящих Мастеров Смерти практически не встречается – мало кто способен справиться с драконовскими методами воспитания в себе истинной Силы. В большинстве случаев, Дар медленно затухает, если его не использовать. И только по – настоящему сильный некромант не может рассчитывать на такую удачу – снова стать обычным человеком, мирно сведя на нет свои необычные способности.
Именно по этой причине, как правило, некроманты так мало живут. Потому что полноценной жизни у них попросту нет. Постоянное, бесконечное и часто бесславное существование…»
Из дневника практикующего некроманта
Деревня неподалеку от Варны, 1873 год
Снег засыпал все дороги, и было непонятно, куда идти дальше. В какую сторону свернуть. Пробитое легкое заставляло через каждые пятнадцать – двадцать шагов останавливаться и судорожно выхаркивать забивающие дыхательные пути сгустки крови. Сил идти дальше уже почти не было. Но он шел. Просто потому, что сдаться казалось куда более ужасным. Просто потому, что ощущал необходимость идти.
Покрытая снегом земля манила и звала. Он бы прилег, набрался Силы, попросил помочь… Но он совершил грех, его руки запятнаны кровью, а Дар был обращен против живых. И теперь он боялся, что земля больше не примет его и не даст защиты.
Медленно темнело. На темнеющем небосводе, скрытом ветвями высоких, вековых деревьев, появились первые звезды. Некоторые был так близко, что казалось – только руку протяни, и поймаешь.
Хочу домой. Но у меня уже давно нет дома.
Шаг за шагом, темные сгустки крови оставались за ним на снегу. Если пустят собак по следу – он уже не спасется. А пустить могут, пусть тела убитых обнаружат и не сразу, но место, где он их оставил, часто посещается, и то, что его найдут – всего лишь вопрос времени.
Сил идти практически не осталось. В порванном камзоле и тонкой рубахе он уже почти не ощущал холода – и это было первым признаком того, что жить ему осталось считанные часы.
Показавшийся впереди свечной огонек он вначале посчитал обманом зрения, предсмертной шуткой сознания. Но маленький деревянный сруб с каждым шагом становился все более реален. За невысоким плетнем бегала толстая, похоже, беременная коза. Один обломанный рог гордо венчал ее макушку.
Почуяв чужака, старый пес, дремавший на крыльце, подскочил и залился хриплым лаем. Блондин обессиленно облокотился о невысокий заборчик, любовно сплетенный из ивовой лозы. Дальше ему ходу нет, но хотя бы умрет неподалеку от человеческого жилья – все не так страшно.
Неожиданно дверь сруба распахнулась, и на него пахнуло печным жаром из хорошо протопленного дома. На пороге стояла невысокая черноволосая девушка с огромными карими глазами. Добрая полуулыбка, спрятавшаяся в уголках губ и озаряющая приятно округлое лицо, нежный румянец, пушистые ресницы – он в полубессознательном состоянии разглядывал ее, отмечая такие мелкие и, казалось бы, не значимые сейчас детали. Из дома пахло травами.
Целитель, ведьма, знахарка? Додумать он не успел.
– Матерь Божья! – прошептала девушка, побледнев. Кинулась к нему босая, по снегу, не обращая внимания на холод. – Что же с вами случилось, господин?!
Он снова закашлялся, изо рта на подбородок плеснула густая кровь. Сил говорить не было – ощутив на лице теплые женские пальцы, он наконец – то позволил себе потерять сознание.
Очнулся в жарко натопленной избе на грубо сколоченной деревянной лавке. Но спине не было жестко – чья – то заботливая рука бросила на дерево толстое меховое одеяло из кроличьих шкурок. Сверху его укутывало такое же одеяло, но уже из песца. Стоило открыть глаза, как голову сразу же ласково приподняли и поднесли к губам костяной бокал в форме черепа с изумрудной отделкой по краю. Интересная вещица.
– Пейте, – в горло медленно потекло густое горячее вино, смешанное с травами и специями. Даже медовая горчинка слегка присутствовала. —Вы хотите есть?
Он едва заметно покачал головой. Есть хотелось, но объедать одинокую девушку, и так взвалившую на свои плечи заботу о хвором путнике, не хватало наглости. Впрочем, его никто не послушал.
Следом за вином его напоили ароматным, наваристым бульоном из зайчатины, дали ломоть хлеба с толстым куском сала. После еды стало тепло и как-то по-особенному уютно. Легкое уже не так болело, грудь стягивала не слишком тугая перевязь, и в районе левой лопатки явственно ощущалась какая – то целебная мазь.
На лавку неожиданно вспрыгнула пушистая трехцветная кошка.
– Это Феба, она пришла вас полечить. – улыбнувшись, представила свою когтистую помощницу девушка. – Она редко к кому идет, вообще – то…
– Меня любят кошки, – еле слышно прохрипел блондин. Трехцветная красотка потопталась на груди больного, свернулась клубком и начала яростно мурлыкать, наминая лапками его тело. Ощутив, как в его тело течет чистая энергия, Матей едва заметно улыбнулся. А кошка – то непроста. Как и хозяйка, впрочем.
– Меня тоже, – погладив его по волосам, ответила девушка. – А теперь спите.
– Спи, – поправил ее некромант. – Не называй меня, как господина, я давно перестал им быть. Я Матей.
– Я Ульрика. А теперь – спи!
Он закрыл глаза и почти сразу провалился в целебный сон. Девушка осталась сидеть у изголовья больного, тихо напевая песню на неизвестном ему языке.
Последующие три дня протекли почти не отличаясь друг от друга. Изредка Матей просыпался, ел и пил все, что давала ему заботливая Ульрика, а затем снова проваливался в беспамятство. Изредка в избушку заглядывали посетители за мазями и травами, один раз прибежала целая стайка девиц поворожить на женихов. Юная ворожея никому не отказывала в помощи и не требовала платы – ее благодарили, чем могли. Девушки принесли шмат сала, соты с медом, крупы и яйца, чему очень обрадовался Матей. В тот вечер знахарка приготовила вкуснейший кулеш, который даже ему, умирающему, показался райским кушаньем.