В закоулках воспоминаний

– Тиа, я приглашаю тебя с нами! – рыжее чудо включилось в уговоры. А что, он не знает, что у его сестры дар убеждать? Да я уже согласна на все, и на акварели эти.

Мирра обрадовано ускакала за мольбертами, красками и прочей утварью. А марики тут для чего? А мы с Милли, вроде как, одни остались.

– Пойдем пока в сад, – предложили мне руку. Нет, голубчик, тактильные ощущения мне сейчас не нужны. Я упрямо сама слезла с табурета и направилась на выход. Услышала, что вслед мне ухмыльнулись. – Ты специально меня теперь будешь избегать? А то, что я дважды вылечил тебя не в счет?

– И что мне по гроб жизни обязанной тебе быть за это? Я поблагодарила, сказала спасибо. Или ты ждешь какой другой благодарности? – я остановилась уже на ступенях при выходе из особняка и повернулась к Имилиану. – Так, знай, тут тебе ничего не обломится!

– Да я ничего и не требую, просто можно же по-дружески… – не договорил. Видимо, и сам сомневался в этом.

– Вот-вот, сам то веришь? – я скептически пожала плечами и отправилась дальше.

Мы уже дошли до начала садовой дорожки, как нас нагнала Мирра, за ней спешили марики, увешанные мольбертами, с красками, банками и кисточками в руках.

– Пойдем, покажу самый красивый цветок, – Мирра проследовала чуть левее от дорожки к беседке, туда, где виднелась оранжерея. Рядом с ней затейливо смотрелись высаженные кусты роз.

Мы всей толпой зашли в оранжерею. Там в разных горшках или просто на грядках росли разнообразные диковинные растения и цветы. Половины я даже и названий не знала.

Мирра подошла к красиво распустившемуся кусту рододендрона. Соцветия выделялись бледно-розовым цветом и вокруг распространялся нежный и мягкий запах.

– Я буду рисовать этот куст. – безапелляционно заявила девочка. – Вы тоже можете присоединиться.

Милли спокойно расположил свой мольберт, закрепил холст и стал рисовать что-то героическое, не обращая внимания на недовольство сестры. Я тоже взяла в руки кисточку и подошла к подготовленному мольберту. Рисовать цветок я не хотела. Но где моя воля. И я уже набрала розовой краски, как вдруг моя рука самостоятельно стала выводить контуры, линии, силуэты. Я рисовала замок, похожий на тот, который чертила палочкой на песке, в подземелье.

Молчание затягивалось, и я решила нарушить его, задав нейтральный вопрос.

– Милли, а что ты делаешь в родных пенатах? Или ты вырос в другом месте? – я коротко посмотрела на него, и опять вернулась к рисунку.

– Сейчас лето и у нас нет занятий в Академии. Я в своем родовом поместье, отдыхаю, провожу время с семьей. Осенью уеду в столицу, заканчивать выпускной год. – на удивление доходчиво объяснил.

– Значит, тут до конца лета пробудешь? А попутешествовать по разным странам? Или съездить на побережье, отдохнуть на берегу моря? – продолжала я зондировать почву.

– Я уже напутешествовался в свое время, с отцом ездил в эльфийские земли, вместе с мамой – к гномам. В прошлом году с друзьями развлекались в горах, в землях, где живут драконы. Опасно, но интересно. У моря – пограничная земля – там нельзя находиться. Никто просто так туда не ездит. – ответил, не отвлекаясь от холста.

А здорово у него получается рисовать, красиво. Почти законченная картина битвы двух рыцарей. Лошади – как живые. С людьми не очень – ещё доработать надо. У Мирры тоже цветок, как настоящий. А у меня – замок.

– Красивый! – услышала вдруг над ухом, – Смотрится старинно, только таких замков у нас нет. Нигде нет. Это твой дом?

– Понятия не имею, что это за замок и почему я его нарисовала. Идеомоторика включилась. – я посмотрела на рисунок, но никаких ассоциаций он у меня не вызвал. Я пригорюнилась.

Меня же слегка приобняли, прислонились своей теплой щекой к моей и прошептали:

– Ты все вспомнишь, со временем! – и быстро отпустили. А я так и осталась стоять вся в мурашках от такой нежности. Вот рыжий бестий.

Мирра занималась своим рисунком и никакого внимания на нас не обращала. Рыжее чудо тоже домалевывал там что-то. А я сняла замок с мольберта, прицепила новый лист и стала рисовать портреты, уже более детально продумывая каждый взмах кисти. Получалось на удивление реалистично.

– Ух, как красиво! – я так увлеклась прорисовкой деталей, что не заметила, как вокруг меня столпились и сестра, и брат и даже марики. И Мирра выразила общее мнение. Действительно их портреты вышли достойные кисти Мане. Сама от себя не ожидала.

– Подаришь, на память, повешу у себя над кроватью? – попросил осторожно, боясь спугнуть своей просьбой. Сходство, потрясающее, с портретом: рыжая челка на один глаз, глаза темные при свете дня, губы, сложенные в полуулыбку.

– Могу много таких портретиков нарисовать, будешь раздаривать воздыхательницам. – не удержалась я. Вот весь момент испортила. И добила ещё потом. – А так в зеркало смотрись почаще.

– И мне, и мне! – запрыгала рядом Мирра. Вот ей отказать я не смогла. Девочка схватила радостно свой портрет и помчалась в сторону дома. По пути крикнув марикам, чтобы все убрали.

На обед Имилиан не спустился. Видать обиделся. А не очень-то и хотелось его видеть. Мирра хвасталась мамочке рисунками и портретами. Она смогла портрет брата у меня выудить. Срочно надо блокиратор против неё ставить. Только вот пока не умею его мастерить.

После обеда попросила Мирру показать мне большую библиотеку. В малой я уже все интересное прочитала. Остальные книги там написаны на языках, мне неизвестных. Большая библиотека располагалась в самом дальнем отдельном крыле. Чтобы туда перейти, необходимо пройти анфиладу небольших комнат на втором этаже и по лестнице спуститься снова на первый этаж. И вот там находилось чудесное хранилище книг, свитков, фолиантов, монографий и много чего ещё. Там я затерялась среди полок и шкафов с рукописями. Мирра меня покинула вскоре, активность девочки зашкаливала, и она долго не могла сидеть спокойно. Зато я наслаждалась одиночеством и книгами. Довольно долго, пока меня не отвлек какой-то шум. Чем-то железным колотили, или наносили сильные удары похоже тоже по железу. Поднялась и тихонько выскользнув из библиотеки пошла на шум. Он доносился с противоположной стороны, там виднелся небольшой коридорчик и дверь. Медленно подошла к двери и постаралась как можно тише её приоткрыть. Удалось. В щелочку я увидела просторный зал со всевозможным оружием: холодным, метательным, даже огнестрельным. Посередине зала стояло чучело, наподобие фигуры человека, в защитных латах. А вокруг него носилось рыжее чудо. Человеческому глазу невозможно заметить такие быстрые движения. Я осознала, что это Милли, только когда он затормозил перед очередной сменой приемов. Я как приклеенная наблюдала за отточенными движениями этого умопомрачительного воина. А что он воин, это следовало из того, как он обращался с двумя клинками в руках. Обнаженный до пояса, с напряженными мышцами, широкими плечами и крепким торсом – он был мечтой всех женщин мира.

Я бы ещё любовалась долго на это зрелище, если б у меня не зачесался нос. Скорее всего книжная пыль тому причиной сказалась, и я чихнула. Мгновение и около моей шеи оказались два клинка.

– Не надо так подкрадываться, когда я в боевом трансе! – прошептали мне в лицо.

– Ээээ! – просипела я. – Я тут мимо проходила, пожалуй, и дальше пройду.

Но не получилось отвертеться. Меня неделикатно подхватили под локоть и втянули в зал.

– Интересно? – кивнул на оружие, расположенное на стойках около стены.

– Ну не так чтобы очень, но да, – промямлила я. Первый шок уже прошел, и я стала обходить и осматривать мечи, луки, пистолеты, пока не наткнулась на рапиры. Взяла одну в руку, прикинула на весу – легкая для меня.

– Знакомо? – тихо подошел сзади и встал за спиной, – может попробуем?

– А давай! – азартно повернулась к нему, держа рапиру вниз и немного в сторону.

Имилиан взял вторую рапиру и вышел на свободную площадку. Сделал приветственный жест и встал в стойку. Я сбросила шлепки, развязала пояс и стянула широкую рубаху, оставшись в нижней – так удобнее. И тоже заняла позицию напротив. Меня оглядели, выгнув бровь.

– Не стесняйся нападай, я буду вполсилы, а меня ты не ранишь! – улыбнулся снисходительно. Ну это мы ещё посмотрим.

– Только накинь на себя что-нибудь, а то эротическое соблазнение противника, не совсем честная тактика. – попросила, а то ж отвлекаюсь вся.

– Как пожелаешь, – мгновение, и он уже в накинутой рубашке, снова стоит напротив.

Я внезапно атаковала. Он парировал и провел контратаку. Я ушла в защиту. Потом, уже шли чередой несколько атак, парадов, финтов и пируэтов. Рапиры так и мелькали. Я полагалась на мышечную память и довольно сносно проводила и атаки, и контрудары. Так мы танцевали по залу довольно долго. Только вот этот искуситель забыл застегнуть рубашку, и она развевалась при каждом его движении, являя мне соблазнительный вид его тела. Решив резко закончить поединок, я опустила рапиру и отошла на несколько шагов, отвернувшись, чтобы перевести дыхание, непонятно отчего сбившееся. А этот даже не запыхался.

– Мне понравилось, моя воинственная фея! Надо будет повторить, как-нибудь ещё, – прошептали мне в затылок, потом невесомо прикоснулись губами к волосам и исчезли.

Глава 5

В течение четырнадцати дней я была предоставлена сама себе. Как же здорово. Дормиан срочно уехал по каким-то магическим делам в эльфийское государство и пасынка прихватил с собой. Но накануне, перед своим отъездом, он позвал меня в кабинет и вручил кольцо, второе – от навязчивых внушений дочурки. Блондинка мною не интересовалась. От дочки заблокировалась. И теперь я могла спокойно предаваться сибаритству. Вставала, когда хотела, и на поздний свой завтрак шла на кухню, где добрейшая Алентина приноровилась, изучив мои вкусы, готовить вкуснейшие круассаны из слоеного теста, с начинкой. И цикорий, куда ж без него. Потом гуляла по саду, или наслаждалась верховой прогулкой. Обедала поздно, в большой библиотеке. Марики притащили туда, по моей просьбе, огромное кресло и столик. И после принятия пищи мирской, я вкушала пищу духовную. Книги поражали своим обилием и многообразием жанров. Я выбирала в основном, исторические, хотела поближе изучить события давних лет, какие тут у них страны, народы, политические взгляды. Прочитала парочку любовных романов… но что-то героические приключения рыцарей не пришлись мне по вкусу. Вся любовь там у них сводилась к спасению прекрасных принцесс и в конце к свадьбе-женитьбе. Сунула нос в магические фолианты. Мне этот любопытный нос чуть и не прихлопнули. Одна древняя книженция вредная попалась…

Конечно, я общалась и с Миррой, я же не чучело неблагодарное. Хотя, первое время девчушка дулась на меня. И даже попыталась пару раз умыкнуть кольцо. Что и удалось ей сделать, правда единожды. Второй раз марики пресекли. Пушистики стояли на страже моего уединения. А позаимствованное пронырливым ребенком кольцо утром уже лежало на тумбочке около моей кровати. Поэтому удивлению Мирры не было конца, когда она, вбежав ко мне с приглашением на очередную прогулку или ещё там что, не встретила позитивного настроя в ответ. Девочка тужилась, краснела, пытаясь убедить меня присоединиться к их с мамочкой любимому занятию – вышиванию. Но я, как представила себе картину, что сидим мы все вместе – блондинка в молчании, Мирра, не переставая, трещит на разные темы – передернулась, да ещё и вышивать я не люблю, наверное. Я ответила категоричным отказом. Но потом посмотрела на усилия девочки меня заинтересовать, и смягчилась.

– Мирра, а давай мы с тобой лучше вечером поиграем в куклы. – улыбаясь, произнесла я.

– Хорошо, а что это за игра? – девчушка уже на все была согласна.

Я опешила. Что за детство то такое? Первостепенное занятие девочек – игра в куклы.

– Куклы – это маленькие разные фигурки, тряпичные, или фарфоровые, или пластмассовые подобия людей. В них играют маленькие девочки. – я, как могла, попонятнее объяснила Мирре.

– У меня нет таких кукол. – Мирра озадаченно посмотрела на меня. – Только марики.

– Ясно, тогда сделаем так. Принеси мне лоскуты тканей, кружева, нитки, иголки и ваш бисер тоже. Мы вечером будем шить кукол. – наметив план действий, я со спокойной душой, отправилась в… библиотеку. Даже не позавтракав. Не вышивать, так шить мне все-равно придется сегодня.

Мирра практично подошла к вопросу о лоскутах. Она притащила ко мне в комнату целое платье, шелковое, бальное.

– Ругать не будут? Мы ж на лоскуты покромсаем такое красивое платье? – я уже вооружилась ножницами.

– Не будут, я специально попросила старое мамочкино платье, она в прошлом году надевала его на осенний звездный бал. – Мирра с нетерпением ждала начала процедуры превращения платья в лоскуты.

Я пожала плечами и начала, на глаз, выкраивать из куска материи что-то наподобие человеческой фигурки. Мирра с усердием мне помогала. Она вообще все схватывала на лету. В итоге наших усилий мы соорудили две матерчатые куколки, вполне себе даже и не страшные. С глазами бисеринками, в маленьких платьишках, с длинными ручками и ножками, совсем в стиле тряпичных кукол. Мирра свою малышку одела во все розовое. А я постаралась чтобы мой кукленыш по пестроте наряда соперничал с попугаем. И бижутерией я её не обделила. Повесила на шею аж три нитки бисера.

Играть в куклы мы переселились в гостиную, около камина. Потому что, в моей комнате на кровати, по кушетке, на полу и везде остались разбросаны остатки ткани, бисеринки, нитки. В самый разгар кукольной чайной церемонии в гостиную пожаловала блондинка. И чего ей за вышиванием не сиделось?

В первую секунду, при взгляде на нас с Миррой, у Сереры даже мускул на лице не дрогнул в улыбку. Но когда она увидела у девочки в руках куклу, всё её красивое лицо перекосилось в маску ужаса.

– Как смеешь ты, мерзкая девчонка, учить мою дочь ведьминскому колдовству? – вскричав гневным голосом, Серера выхватила куклу из рук дочери и бросила в камин. За ней последовала и моя пестрая барышня. – Мирра, прошу тебя пойти в свою комнату и сидеть там. Ты остаешься без ужина в наказание.

Девочка в непонимании и со слезами на глазах вскочила и выбежала вон из гостиной.

– А тебя на свою голову мы приютили, безродную сиротку, а ты так нам решила отплатить? – и нагнувшись блондинка отвесила мне пощечину.

Ничего себе замашки у госпожи. Со всей силы то ударила. Но такого я спустить ей не могла. Вскочив на ноги, я мгновенным захватом вывернула ей руку за спину и прижала к стене.

– Приношу извинения за мою безродность, но это не дает вам право лупить сироток. И только из уважения к господину магу я вас не покалечу. – прошипела я ей на ухо. – И впредь, если надумаете поднять руку, на меня, помните, что вам могут и отпор дать. А ещё мне непонятно почему невинные тряпичные куклы – вдруг стали ведьминскими штучками?

– На них наговоры и порчу наводят проклятые ведьмы, – простонала блондинка. Видно, сильно я ей руку вывернула. – И отпусти меня уже.

Я отстранилась от блондинки, прошла и присела на диван. Угрюмо обратила на неё взгляд.

– И что? Теперь и поиграть нельзя?

– У нас не приветствуются такие игры. Девочек с малых лет приучают к рисованию, вышивке. Они могут играть с другими детьми. Мирра играла с мариками. – блондинка тоже устало присела в кресло, потирая руку. – Ничего подобного даже у меня во дворце не держали. Считается, что через таких вот кукол, проклятые ведьмы наводят порчу на простых людей. Но ты могла не знать, а я испугалась за дочь. Прошу меня извинить, Тиа. Такого больше не повторится. Но и ты обещай мне, что, если что-то придет тебе в голову, сначала посоветуйся со мной, или с Дормианом. И думаю, пусть это происшествие останется между нами.

– Хорошо, – уже спокойным тоном согласилась я. – Что-то мы все разнервничались, надо успокоиться, пойду выпью на ночь заваренных травок.

– Да, я, пожалуй, тоже чего-нибудь выпью, – покивала и блондинка. – Покрепче.

На том и разошлись. В моей комнате уже все прибрали. Пушистые слуги постарались. Даже поставили на тумбочку огромную чашку с горячим отваром. Интересно, вроде не звала и никому не озвучивала свое желание про чай. Я забралась в постель, чтобы немного подумать, попивая успокоительный напиток из трав.

До чего странная у меня здесь жизнь. Я не вписываюсь ни в какие рамки. Вроде бы все обыденно, идет своим чередом, только вот такое впечатление, что мимо меня проходит. В то же время я постоянно в центре местечковых событий оказываюсь. Что у Слепого Джерима в касте сразу пришлась к месту. Даже здесь эта странная семья меня приняла, с оговорками, конечно, но ведь впустили в свой тесный мирок. И стараются, по мере моих сил, создать мне же комфортные условия. И странность в том, что мне это не удивительно вовсе, что здесь творится. Даже магия. Словно, я это воспринимаю как уже осознанное. Только с точки зрения более высокой культуры этой осознанности. Не скажу, что люди здесь примитивные в своих привычках и действиях. Но по интеллектуальному наполнению я опережаю, скажем так, на века, все что здесь происходит со мной. Интересно, я знаю такие вещи, о которых им, даже с их магией, не додуматься ещё столетия, я оперирую фразами и оборотами, которые в данной лингвистической структуре скорее всего никогда и не появятся. Так что же со мной приключилось? Дормиан говорит, что я иная. Вопрос в том, откуда иная? Или когда? Хе, а может я и правда фея, с посттравматической амнезией? Срочно нужно научиться колдовать. Нет не так. Творить магию. Кстати, интересное у них тут разграничение на нелегальных проклятый ведьм и законных магов. Если ты маг и сертифицирован при какой-либо гильдии, значит, официально можешь заниматься магическими исследованиями. А если ведьма вуду, вроде они с куклами заморачиваются, то проклята. Что ж, примем к сведению. Вот будет у всех шок, если я заново изобрету велосипед? О, у меня появилась идея… Даже две…

Но осмыслить идеи у меня уже не было сил. Травки подействовали, и я провалилась в глубокий сон, без сновидений.

Оставшиеся дни проходили грустно и одиноко. Мирра до меня не допускалась, её наказание за мой недочёт, затягивалось до возвращения папочки. Госпожа блондинка самоустранилась от выполнения гостеприимных обязанностей на своей территории. И мне уже это стихийное одиночество начинало приедаться. И в один из унылых дней, я от скуки даже спустилась в зал, рядом с большой библиотекой, где мы с Милли однажды фехтовали. Выбрала рапиру, полегче, подошла к чучелу, облаченному в латы, и начала практиковаться в контратаках. Да так увлеклась, что запыхалась, как от настоящей тренировки, и облокотилась на манекен, приобняв его слегка.

– Интересно, молодых привлекательных парней, значит мы избегаем, а вот с чурбаном обниматься всегда пожалуйста! – за спиной раздался знакомый благородный голос.

– Милли! Солнце мое! Как я соскучилась! – я радостно взвизгнула и, обернувшись, бросилась обнимать это рыжее чудо.

– Мне, конечно, приятно такое неожиданное излияние твоих чувств, но прости, Тиа, мы не одни, – огорошили меня новостью. – Мы вернулись, как видишь, пораньше, и привезли погостить друзей.

Я отстранилась и заглянула за его плечо. В дверях стояла пара неземной красоты эльфов. Вернее, одна – сногсшибательная эльфийка, опять блондинка, конечно, а второй – нереального обаяния молодой эльф. Хотя старые эльфы – нонсенс. И они с удивлением взирали на мои простецкие манипуляции с их другом. А в глазах эльфийки я прочитала себе смертный приговор. Кажется, кто-то имеет виды на этого рыжего искусителя. Ой умора, да забирайте, нам чужого не надо.

– Познакомьтесь, это Тиа – воспитанница отца. А это мои друзья – Иримиэль и Лаэтан. Их отец – Алатар – сейчас с моим отцом в библиотеке. Можем пройти туда, я тебя представлю. Хотя, наверное, ты хочешь переодеться? – Милли дал мне средство к отступлению, которым я тут же и воспользовалась.

– Очень приятно познакомиться, но мне действительно надо привести себя в порядок. Тренировка, знаете ли, тонизирующая, много калорий сожгла, да и потная я вся. – как обычно, в своей манере, объяснила. Конечно, все провожали меня взглядами, в немом оцепенении.

– Имилиан, объясни мне, пожалуйста, что это все означает? – услышала я, когда удалилась уже за дверь, нервный шепот блондинистой эльфийки.

– Да, друг, ну ты даешь! Прятать здесь в глуши, такое чудо! – поддал жару Лаэтан, это я тоже расслышала, но потом, не обращая внимания на все эти интригующие фразы, возвратилась к себе на этаж.

На радостях, что родные вернулись, да ещё и друзей заморских привезли с собой, мне выделили обалденно роскошный наряд. Эльфийский. Марики быстро принесли, пока я зависала в купальне, и положили, как обычно, на кушетку. Цвет просторного легкого платья, с длинной юбкой, напоминал зеленую молодую листву. К нему придавался отдельно застегивающийся короткий корсаж, с затейливой вышивкой в виде кругов и завитушек. Туфельки из мягкой кожи, как будто повторяли контуры ноги. Чистые волосы я не стала забирать в хвост, а пустила волной за спину, пусть высыхают самостоятельно. Только заколола двумя заколками у висков. Таким новоявленным эльфиком я и спустилась в малую библиотеку, где уже собрались и члены семьи, и гости. Когда я вошла в открытые двери, все взгляды обратились на меня. Я тоже, в свою очередь, осмотрела присутствующих. На мягких небольших креслах, составленных вокруг низенького столика с закусками, сидели отцы семейств, с бокалами вина в руках. Взрослые детки стояли поодаль, около полок с книгами. А Серера с Миррой – рядом с камином.

– Здравствуйте! Можете не вставать, не утруждаться, – обратилась я к старшим мужчинам, – Я не такой важный член семьи, да и вообще никто, в уголке постою, незаметненько.

– А это моя воспитанница, прошу познакомиться. Тиа, не заметить тебя трудно, тем более не обращать внимания, даже на твои оригинальные речи, а уж о поступках я умолчу, чтобы раньше времени не пугать наших дорогих гостей. – Дормиан, как всегда, был сама добродушность. Интересно Серера ввела его в курс дела, или оставила в тайне мой промах с куклой, обещала ведь.

– А я уже познакомил Тиа с моими друзьями, – встрял Имилиан. – Мы в зал направлялись, и там её встретили, упражнялась с рапирой.

– Да, очень рад опять представиться, Лаэтан – лучший друг этого ловеласа, – эльфик подошел ко мне и предложил бокал вина. – Мы с Имилианом вместе заканчиваем Академию этой зимой. Думаю, после нас все вздохнут там с облегчением. Хотя, кое-кто будет и тосковать. Да сестренка? Ещё год без своего обожаемого Имилиана в Академии выдержишь? – и вопросительно посмотрел в сторону блондинистой эльфийки. А та не отлипала от рыжего соблазнителя. Смотрелись они вместе великолепно – красное с белым. Клубника со сливками, кровь с молоком. Так стоп. Я что нервничаю?

– Мы перенесли время позднего ужина, чтобы насладиться эльфийским вином и обществом друг друга в непринужденной обстановке, – Дормиан, поднял бокал, – и я хочу произнести тост в честь моего старого друга, Алатара, с коим меня свела судьба уже после той странной, ненужной войны, в мирное время, когда мы оба служили в посольстве при наших королях. Доброй жизни, мой друг тебе и детям твоим.

– Да, Дормиан, много воды утекло, золотое время было, мы, ещё молодые и задиристые, но уже усмиренные такими прекрасными леди, как возвышенная Серера, и моя Элениэль. Жаль, что она не дожила до этой минуты. – у старшего эльфа голос обволакивающий, завораживающий, но печальный. – Проклятая война причинила много горя обеим сторонам. Забрала дорогих и близких. Но мне повезло, и я встретил друга на всю оставшуюся нам жизнь!

После таких слов мы все подняли бокалы и выпили благоухающее эльфийское вино, с тонким ароматом и пряным послевкусием.

Я болтала с Лаэтаном о погоде, попивая вино. Непринужденная беседа велась во всех уголках библиотеки. Даже Мирра притихла и спокойно сидела рядом с мамочкой, изредка кивая и поддакивая ей в такт речам. Блондинистая красавица эльфийка пыталась всеми силами привлечь внимание Имилиана к своей персоне. Уж какие соблазнительные позы она принимала, опираясь небрежно о спинку стула, или о книжную полку. Но взгляд рыжего чуда изредка пробегая по ней, непременно останавливался на мне, прожигая прямо дырку у меня на лбу. Хотя беседу он поддерживать умудрялся мастерски.

– А не покататься ли нам как-нибудь верхом, завтра, скажем, или послезавтра? – неожиданно предложил эльфик.

– Да, да, звучит заманчиво, – покивала я машинально, даже толком и не расслышав, что он там сказал.

– Отлично, я думаю эти двое тоже не будут против прогулки! – и он направился обрадовать предложением красно-белую пару. Я же, поставив бокал, и пока никто не заметил, выскользнула за дверь и прошла на главное крыльцо. Небо золотилось звездами, хотя стоял ранний вечер. Ветерок решил сложить с себя полномочия опахальщика и затеряться в густых ветках ельника. Растущий месяц смело выделялся своими габаритами на фоне маленьких робких звездочек. Ничего знакомого. Никаких созвездий. На мои глаза навернулись слезы.