Невеста на один день

– Хелен! – удивленно ахаю я. – Ты что, переезжаешь? А мне почему не сказала?

– Все случилось так быстро, что не было времени забежать к тебе поделиться новостями, – усмехается она, подходя ко мне. – Помнишь, в прошлом месяце я ездила к дочери посмотреть на мою первую внучку?

Я киваю, вспомнив сотни фотографий малышки, которые мне гордо демонстрировала Хелен. Очень милая девочка, но младенцы все похожи друг на друга. Пухленькие, с припухшими веками, спящие или вопящие комочки с крохотными ручками и ножками вокруг круглого животика. Очень милые, и в то же время… не особо. По крайней мере, чужие младенцы милыми не кажутся.

– Ну конечно, помню.

– Так вот, дочка позвонила на прошлой неделе и сказала, что у них по соседству выставили на продажу маленький домик. Для меня идеальный вариант – бунгало с одной спальней, да еще совсем рядом с моей крошкой. Не такое маленькое, чтобы повернуться было нельзя, но и не слишком большое, чтобы замучиться с уборкой. Я его тут же купила. Оформила все за неделю, а этот дом продала инвестиционной компании.

Она щелкает пальцами:

– Оп-ля! Сваливаю из этой конуры!

Новость поразила меня куда сильнее, чем я думала. Мне всегда нравилось болтать с Хелен, и я ценила ее советы. Но в то же время я ее понимаю. Ей хочется жить поближе к долгожданной внучке. Так что я просто молча обнимаю ее.

– Хелен, я так рада за тебя. Но я буду по тебе скучать! А ты не знаешь, кто сюда въедет?

Ее дом – один из самых больших на улице, в нем три спальни и очень просторно. Он может понравиться легкому на подъем одиночке, работающему дома, как я… или семье с детьми.

Хочется надеяться на первый вариант или, в крайнем случае, на семью без шумных детей или закатывающих вечеринки подростков. Я и так отстала от графика.

Еще хуже ловить на себе взгляды чужих мужей, обнаруживших, что я – автор книжки, которую они читают тайком и ни за что в этом не признаются. Один тип заявил, что прочитал мою книгу, купленную его бывшей подружкой, и я определенно знаю толк в минете. Как насчет того, чтобы попрактиковаться с ним?

Спасибо, но такого мне не надо. Я хотела бы спокойного, тихого соседа, который не мешал бы мне сосредоточиться на работе.

Наверное, я слишком привередлива, вот и жалею, что Хелен уезжает.

– Не знаю, кто сюда въедет, но у тебя все будет в порядке, милочка, – ободряет соседка. – Ты спокойная, с тобой легко поладить.

Похоже, у нее проблемы со слухом, иначе она бы знала, что я частенько разговариваю сама с собой или ору на Орешка с Соком. Но по сравнению с шумными детьми и вечеринками по соседству я точно не худший вариант.

– Дай-ка я тебя на прощание еще раз обниму, – говорю я, и Хелен смеется, когда Орешек пристраивается к ее ноге со своим собственным вариантом «объятий». – Орешек, немедленно прекрати! Этот пес готов трахать любую встречную ногу!

– Ну, по крайней мере, хоть кому-то я еще кажусь привлекательной, – смеется Хелен. – Всего хорошего, милочка.

Помахав на прощание, я загоняю собак в дом и бегу к машине. Уже опаздываю.

Глава 2

Поппи

АХХ.

Наверное, это не самый удачный акроним в мире, но нам подходит, думаю я, взбегая по ступенькам на второй этаж публичной библиотеки Грейт-Фоллза. Хотя надо признать, название «Авторки Художественной Хренописи» не очень-то хорошо смотрится на официальных бланках.

Когда кто-нибудь спрашивает, что это такое, мы объясняем, что это хрип, который издают заядлые курильщики. Такая вот странная команда женщин, но они – мое племя.

Алерии всего тридцать, но она у нас самая старая. Блондинка, часто босая и, наверное, голая под своими летящими юбками. Обожает вставлять социальный подтекст во все, что говорит, делает или пишет. Она помешана на магии природы, внутренней силе и атрибутах здорового образа жизни типа медитации, кристаллов и чайного гриба. Мы не раз ловили ее на попытке навести на нас чары. Алерия уверяет, что хочет защитить нас от «черной магии патриархальной капиталистической системы, высасывающей из нас силу женского начала». Оную систему представляют закабаляющие контракты наподобие того, который ее убедили подписать как начинающей романистке.

Разумеется, Алерия пишет альтернативные фантастические романы с изобретательными сценами группового секса, которые способны открыть перед вами уникальные возможности, даже если вы никогда не встретите одновременно вампира, оборотня и эльфа.

Дейша – девушка бойкая, но при этом самая прагматичная из нас. У нее есть высшее образование: диплом бакалавра колледжа Спеллман и магистра Колумбийского университета, так что она нас всех строит. Если спросить ее мнение, то нужно быть готовой, что получишь максимально честный ответ. Ах, тебе обидно? Подумаешь! Она сама признает, что подобный подход частенько приводит к проблемам, но ей плевать. Дейша специализируется на мрачной романтике.

Жасмин – вечно саркастичная, остроумная и эксцентричная особа, которая мечется между научной фантастикой и научно-фантастической эротикой. Она моложе остальных, еще учится в колледже и перекрашивает волосы в новый цвет с каждой новой книгой, частенько это намек на основную тему будущего романа. Когда Жасмин писала книгу о вселенной типа Матрицы, ее волосы стали неоново-зелеными. Судя по тому, что сейчас она натуральная блондинка, какой и уродилась, у нее перерыв между книгами.

Самая шумная среди нас, пожалуй, Бекка. Можно сказать, она у нас чирлидерша. И неслучайно: колледж Бекка закончила благодаря спортивной стипендии чирлидерши. Поскольку она тусуется как в кругу избранных, так и за его пределами, Бекка отлично освоила умение бурно реагировать на любую тему. В кофейне «Космический олень» закончился ее любимый сорт кофе? Катастрофа! В какой-то далекой стране приключился ураган высшей категории опасности? Такая же катастрофа.

Но основной талант Бекки – профессиональный возмутитель спокойствия. Она умеет заводить людей и если когда-нибудь попадет в Голливуд, куда так стремится, то станет режиссером. Бекки превосходный манипулятор, и ее романтические комедии всегда полны затейливых интриг. Я уверена, что она вполне способна написать и снять двадцать сезонов сериала и при этом все равно ухитриться каждую неделю поддерживать интерес зрителей всякими «О боже, с кем переспал Джейсон?» и «Он умер от того, что ему на голову упал кокосовый орех».

– Дамы, привет, – говорю я и обнимаю всех по очереди.

Готова поклясться, что Алерия при этом тайком принюхалась. Слава богу, что я приняла душ и вымыла волосы.

– Надеюсь, ты сегодня использовала по максимуму свои восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд? – спрашивает Алерия обычным легкомысленным тоном. Так она ненавязчиво напоминает, что не следует валять дурака, когда дедлайн на носу, иначе я узнаю, что на самом деле думает обо мне издательство.

– Не уверена. – Я сажусь и вытаскиваю из сумки ноутбук. – Но у меня отличная новость. Моя агент добыла мне место на предстоящем семинаре с Джей Эй Фокс.

Что мне особенно нравится в нашей АХХ-группе, это что в ней нет завистниц. Все радостно восклицают, а Дейша добавляет:

– Ах ты, везучая сучка, теперь тебе точно нужно приниматься за работу, чтобы было что ей показать. Итак, обычные двадцать минут, дамы? Поехали.

Спринт-сессия – одно из упражнений на наших встречах. Двадцать минут мы просто печатаем все, что в голову придет, наплевав на грамматику, орфографию и прочие мелочи.

Но у меня проблемы. Я смотрю на клавиатуру и не могу выдавить ни одного слова. Я уже неделю как застряла на любовной сцене в «Неприятностях в Грейт-Фоллз». Писала, стирала написанное, переписывала эту гребаную сцену столько раз, что у меня в прямом смысле руки заболели. И что? Да ничего, в том-то и дело!

Основная проблема – это мои главные герои, Эмбер и Райкер, и та чушь, которую они произносят. Они разговаривают, как роботы, а я теряюсь в догадках, почему мне на них глубоко наплевать? А если они не интересны мне, то читателям и подавно.

Сцены секса даются особенно трудно. Не потому ли, что уже почти год у меня если и был секс, то только с вибратором из тумбочки. Серьезно, я уже начинаю забывать, что это такое.

В этом-то и проблема. Автор должен знать или хотя бы исследовать предмет, о котором пишет. Если честно, Порнохаб уже не обеспечивает того вдохновения, что раньше.

Кроме того, неужели люди на самом деле занимаются сексом в самых странных местах? Например, на беговой дорожке, когда есть удобный диван или ковер на полу? Ковром, конечно, можно натереть кожу, но перспектива свалиться членом или сиськами прямо на жужжащее полотно дорожки совершенно не возбуждает. К тому же это прямая дорога в неприличные интернет-мемы.

– Наверное, мне нужен секс.

Над столом повисает тишина, все внезапно прекращают печатать, и я, к своему смущению, понимаю, что сказала это вслух.

– Дерьмо.

– Нет, это уже чересчур, – ежится Жасмин. – Даже я его в свои секс-сцены не включаю.

Я не смеюсь, и она спрашивает:

– Что с тобой?

Я со стоном откидываюсь назад:

– Не хотела говорить это вслух, но проблема в том, что я застряла! Похоже, мне нужен доброволец, чтобы провести с ним исследования.

– Нетушки! – Дейша показывает на меня с Жасмин. – Спринт-сессия еще не закончилась. Обсуждать отсутствие поцелуйчиков и потрахушечек в жизни Поппи будем через шесть минут.

Никто не спорит, и все опять опускают головы. Дейша всегда такая сосредоточенная, а вот я просто бесцельно барабаню по клавишам. Такого писательского блока у меня еще никогда не было! Я не способна написать сцену так, чтобы она возбудила даже меня.

Я понимаю, что, помимо отсутствия секса, есть и другая причина, почему я не могу писать. Заключив авансовый контракт с «Синей птицей», я взяла на себя слишком много обязательств. Я должна выдать сногсшибательную книгу, потому что от этого зависит вся моя будущая карьера.

Из-за стресса и нежелания мыться я несколько раз за последнюю неделю покрывалась какой-то сыпью, а сон вконец разладился. Внезапно, чтобы закрутить гайки еще сильнее, воображение подкидывает новый повод для тревоги: что, если на этом обеде с моим кумиром и другими писателями они меня засмеют?

– Время вышло, – прерывает мой внутренний диалог Дейша. – Итак, возвращаемся к действительно важным проблемам: Поппи не с кем перепихнуться.

– Вот, смотрите. – Я разворачиваю ноутбук, показывая последние страницы чепухи, которую я накропала после того, как все на фиг стерла. – Я старалась.

Бекка прищуривается и плюхается на стул, поняв, где я застряла:

– О боже мой, только не говори, что застряла на том, как они трахаются?

Жасмин хмыкает и раздраженно ерошит свои светлые кудри:

– Пока ты клевала клавиши, я описала космическое сражение, временную петлю и как звезда класса G буквально заставила нашу героиню взорваться в оргазме.

– Тебе легко говорить! – рычу я, защищаясь. – Над тобой не висит контракт на шестизначную сумму на том основании, что твоя будущая книга может заинтересовать «Нетфликс». И агент не напоминает каждый день, что ожидается астрономический доход от продаж, поклонники не засоряют электронную почту пожеланиями по сюжету. А герои не разговаривают, как роботы и не несут всякую чушь наподобие «войди в меня своим большим членом, чтобы я почувствовала тебя всем нутром».

Жасмин закатывает глаза:

– Ну конечно, как же не напомнить нам, что мы простые трудяги, а ты избранная, которую ожидает жирный куш.

– Извини, я не это хотела сказать…

Жасмин с усмешкой поправляет очки на носу, которые, когда она хочет, превращают ее из секс-бомбы в простую соседскую девчонку:

– Детка, да я прикалываюсь. Но, надеюсь, ты просто пошутила с тем диалогом? Он на самом деле очень плох, Поппи.

Алерия многозначительно прочищает горло:

– В принципе, у меня бы он заработал. – Она пожимает плечами. – Смотря по ситуации, само собой. Например, с суккубом. Но мы же договаривались, Жасмин, только конструктивная критика.

Та в ответ склоняет набок голову, словно говоря: «Ты вообще видела, что она написала? Кто-то же должен сказать ей правду». Я все понимаю, но сейчас приму любую помощь, конструктивную или нет.

– Алерия, а ты что можешь предложить? – спрашиваю я.

– Знаешь, у меня есть ароматическая свеча, которая может помочь сосредоточиться и найти зацепку для персонажей. – Она поворачивается к огромной сумке, которую всегда носит с собой. – Шалфей и конопля способны…

– Только попробуй зажечь здесь эту гадость, – возражает Дейша. – К тому же вряд ли это поможет Поппи.

– Дело даже не в том… Эта дрянь вообще не работает, – бормочет под нос Жасмин.

– Прошу прощения? – Алерия оборачивается к ней, слегка утрачивая свое спокойствие.

Дейша громко щелкает пальцами, в зародыше прекращая спор, переходящий в проповедь:

– Эй, народ, а ну-ка сосредоточьтесь!

– Я как раз и пытаюсь помочь Поппи сосредоточиться, – бормочет Алерия.

Дейша, не обращая на нее внимания, поворачивается ко мне:

– Поппи, ты сама сказала, что тебе нужен секс. Так вот и займись им. Подцепи какого-нибудь парня, назовись чужим именем и покувыркайся с ним во всех немыслимых позах, с игрушками и всяким реквизитом, попробуй все, что могло прийти в голову твоим героям. Прогони все варианты – считай, что это писательское расследование.

– Класс! – кивает Бекка. – Я слышала, что появилось отличное приложение как раз для…

– Просто подцепить какого-то случайного парня? – Алерия в ужасе мотает головой. – Ни в коем случае! Это святотатство по отношению к женской магии, Поппи. Как можно допустить незнамо кого в священную пещеру твоей сущности?

– Какая еще «священная пещера»? – ухмыляется Бекка. – Пожалуй, использую этот пафос в своей следующей книге, «Глядя в глаза Мистера Икса».

– Со всей ответственностью заявляю, что это плохая идея. – Дейша явно приняла слова Бекки всерьез. – Какие еще соображения?

Подруги так и сыплют противоречивыми советами: сделай его альфа-самцом, сделай его сложнее, сделай его проще. Свяжи ее. Привяжи его. Выражайся нецензурно, не используй ненормативную лексику… и так далее. Кое-что из их советов годится для реальной жизни, а кое-что можно использовать только в книге.

Всем весело и, как ни странно, это помогает. Мы пишем в разных поджанрах, над какими-то идеями можно только поржать, но мы забавляемся. Давно я так не веселилась.

– Слушай, – предлагает Дейша, – твоя героиня может приставить пистолет к голове героя и заявить, что если она не кончит раньше него, то ему конец. Если она у тебя плохая девчонка, и он в наручниках – может очень даже неплохо получиться.

– Блин, это же совсем чернуха получится, – говорю я. – Я же пишу «Неприятности в Грейт-Фоллз», а не «Игру Сопрано».

– Ты права, – вступает Жасмин, – но мне тоже нравится идея добавить немного жести. Может, ввести ему чего-нибудь в кровь? Я бы использовала наниты, но это на мой вкус.

– Трудами микроскопических роботов честного оргазма не наживешь, – строго замечает Алерия, и мы все прыскаем со смеху.

Что поделать, мы с девчонками знаем, сколько усилий нужно приложить, чтобы тебя заметили в переполненном рынке любовных романов. К тому же половина их предложений – не настоящие советы, а попытка меня растормошить. Подруги надеются пробить мой писательский блок и снизить стресс от приближающегося дедлайна.

Не уверена, что это помогает. Посмеяться – это хорошо, однако при первом же взгляде на белый лист меня охватывает оцепенение. Но эмоциональная поддержка и ободрение все равно поднимают настрой, и я выхожу из библиотеки, чувствуя себя чуть лучше и надеясь, что сегодня вечером у меня хоть что-то получится.

Самый дельный совет дала под конец Алерия. Когда мы собирали вещи, она похлопала меня по плечу:

– Порой наша энергия влечет нас не теми путями, которые мы ожидали. Если твоя энергия сейчас не настроена на чувственность, пропусти пока эту сцену и пиши дальше. Вернешься к ней позже. В конце концов, именно для этого изобрели клавиши Ctrl+X и Ctrl+C.

Она права, давно надо было так сделать, но я упрямая. Еще не хватало, чтобы работа застряла из-за какой-то дерьмовой сцены. Мне надо думать о развитии характеров и ключевых моментах, которые выведут отношения Эмбер и Райкера на новый уровень. И тогда секс выйдет естественным.

– Выйдет естественным! – хихикаю я. – Ес-с-стественным.

Мужчина, выгуливающий собаку, с удивлением смотрит на меня. Я отвечаю ему вызывающим взглядом: только посмей что-нибудь сказать. А что? Если женщина разговаривает сама с собой на улице, это не обязательно означает, что она трахнутая. По крайней мере, в этом смысле слова.

Да уж, комик из меня еще тот. Но мой перегруженный и залитый кофе мозг уверяет меня, что я настоящий гений с потрясающим чувством юмора. Надеюсь, мои поклонники с этим согласятся.

Глава 3

Коннор

Мой грузовичок Ford King Ranch заворачивает за угол в дальнем конце Мейплвуда – у меня встреча с моим посредником Хуаном Пабло.

Хотя я уже много лет ворую все что угодно, самого разного размера, цвета и формы, меня охватывает легкое беспокойство. Воры предпочитают, чтобы о их подвигах никто не знал. Но этот случай – особый. Сейчас важно, чтобы нужные люди поняли, кто я и что умею. От предстоящей встречи многое зависит: я должен доказать, что мои способности помогут завоевать положение в этой команде. Я работал на многих людей, но именно эта операция может открыть мне двери к успеху.

«Что, если все пойдет не так?» – шепчет тихий голос у меня в голове, но я заставляю себя не слушать его. Сейчас не время и не место для сомнений, учитывая, к чему может привести неудача. «Чистая работа и чистый уход» – вот девиз и задача любой моей операции. И эта не исключение.

Я стою на светофоре, телефон разрывается от звонков и сообщений. Я знаю, кто звонит, и не отвечаю, но сообщения продолжают сыпаться без остановки.

«Блин, мне предстоит опасное дело, я просто не могу отвлекаться на эту ерунду». Мне нужны сосредоточенность и ясная голова.

Надо было просто выключить телефон или хотя бы поставить на беззвучный режим, но какие-то жалкие остатки чувства долга, затаившиеся на дне моего высохшего сердца, заставляют ответить на звонок. Я и так игнорировал ее неделями.

Как-никак, она моя мать.

В раздражении от противоречивых эмоций, понимая, что мне сейчас некогда, я тихо рычу, заруливаю на ближайшую парковку и отвечаю на следующий звонок.

Прежде чем я успеваю выдавить хоть звук, меня буквально сносит словесным потоком из уст моей матери, Дебры Бредли:

– Стало быть, ты решил все же со мной поговорить? После стольких недель полного молчания! Я, знаешь ли, сорок два часа мучилась, чтобы произвести тебя на свет. Если понадобится, могу исправить эту ошибку!

Сколько лет я все это слышу… Когда она наконец замолкает, чтобы перевести дух, я небрежно отвечаю:

– Закончила? А то я стою на подозрительной парковке, и какой-то мужик смотрит на меня так, будто я мешаю ему дышать.

Никакого мужика рядом нет. И вообще это вполне приличный район. Но я слышу, как мать негромко ахает, и знаю, что слегка приглушил ее запал.

Дальше она говорит уже мягче и по делу:

– Постыдился бы, Коннор. Ты же вообще перестал общаться с семьей. Твоя сестра собирается замуж, и мне хотелось бы, чтобы ты познакомился с ее женихом Эваном до свадьбы. Она хочет, чтобы ты одобрил ее выбор.

Я что-то невнятно бурчу, но надо признать, что огорчение матери действует на меня куда сильнее, чем ее гнев. Это именно то, чего я так старался избежать. Надо честно признать, отношения в моей семье больше всего напоминают пожар в мусорном баке. Все это длится не первый год, и я не один в этом виноват.

Кейли, моя младшая сестра, хочет, чтобы ее жениха одобрил именно я, а не наш отец. Это только подливает масла в тлеющий костер и снова злит. Меня охватывает ярость: похоже, мой папаша, как всегда, не справляется со своими обязанностями. Но раз никто, кроме меня, не может одобрить выбор сестры, придется мне это делать.

Как обычно.

Черт бы побрал остатки родственных чувств, еще тлеющие в сердце. Какой бы я ни был сволочью, когда начинаются проблемы, именно я беру на себя ответственность и делаю то, что нужно семье. Особенно, когда папаша не может… или не хочет:

– Объясни, в чем дело.

Мать явно довольна, что я решил взять дело в свои руки, но одновременно ее злит, что отец слинял от ответственности:

– Кстати, должна тебя предупредить, что на свадьбе будут Одри с Йеном.

Я даже на расстоянии вижу, как она раздраженно закатывает глаза.

Если моя семья – это «пожар в мусорном баке», то отношения матери с ее сестрой Одри скорее напоминают ядерный взрыв. Понятия не имею, с чего начался их конфликт, но я, Кейли и мой двоюродный брат Йен с самого рождения заложники этой ситуации.

Мы всегда были не столько детьми, сколько достижениями, которыми беззастенчиво хвастались, и неудачами, на которые публично и ехидно указывали. Успехи в учебе? Надо отметить гордым постом в соцсетях. Кейли выбрали королевой выпускного бала? Ну, тут несколькими комментариями не обойдешься.

Я был подростком, когда меня замели за мелкое воровство, и тетушка Одри чуть ли не транспаранты по всему городу развесила. С ее точки зрения я представлял общественную опасность и меня нужно было запереть в клетке и вдобавок кастрировать, чтобы я не испортил генофонд.

Вот с тех пор мамуля и взяла на себя задачу доказать Одри, что я не какая-то там паршивя овца. Вот только проблема в том, что я такой и есть. Поэтому и держусь от нее подальше и вообще стараюсь поменьше контактировать с родней.

Но Кейли никогда не простит, если я не приду на ее свадьбу. Тем более я не могу объяснить, что это для ее же блага. На чувства семьи мне плевать, но что-то человеческое во мне еще живо, и я не хочу разбить сердце младшей сестрички.

Впрочем, сейчас мне нужно думать о другом.

– Мам, у меня встреча, я тебе потом перезвоню.

Она наверняка подумает, что это я про того неизвестного мужика на парковке, но я специально ничего не объясняю.

– Коннор, послушай…

Окончания фразы я уже не слышу, потому что сбрасываю вызов и от досады перевожу телефон в «режим полета». Сейчас нервирующие звонки ни к чему. Скоро мне придется принять решение, и это будет непросто. Единственный правильный поступок – не ходить на свадьбу сестры, но это означает окончательно сжечь все мосты. Для Кейли я все равно что умру.

Для нее самой было бы лучше порвать отношения со мной, но ее и так слишком часто все бросали, особенно наш отец, и мне не хочется стать очередным предавшим ее человеком. Надеюсь, Эван тоже ее не предаст. Я еще с ним не познакомился, не смерил взглядом и не решил, что с ним делать: пожать ему руку, сломать ему руку или прикопать парня где-нибудь в неглубокой могилке.

Придется пойти на свадьбу, хотя бы чтобы познакомиться. Но я не уверен, что даже ради Кейли смогу высидеть всю церемонию, как пай-мальчик.

Таймер телефона напоминает, что пора пошевеливаться, и я снова выезжаю на дорогу. Минут через пять я уже паркуюсь у заброшенного склада в промзоне. На самом деле местечко лучше, чем могло бы быть, и большинство зданий используются. Но этот склад служит только… временно.

Мой контакт ждет меня снаружи. Высокий черноволосый мужчина, что-то неуловимое выдает в нем европейца. Может, дизайнерская сигарета, которая наверняка пахнет какой-то дрянью. Может, зализанные черные волосы или костюм – скроенный точно по фигуре и малость облегающий. Такие не носят ни в Мэйплвуде, ни вообще в Штатах.

Но хотя Хуан Пабло и выглядит как жиголо, с ним лучше не связываться.

– Привет, Хуан. – Я выхожу из машины. – Как дела?

Он глубоко затягивается и выдыхает облако серого вонючего дыма. Я напоминаю себе держаться с наветренной стороны.

– Черт побери, почему американцы так любят пикапы?

Я пожимаю плечами и прислоняюсь к борту машины:

– Таков наш национальный характер. Какие планы?

ХП достает из кармана старомодный манильский конверт и протягивает мне. Я заглядываю внутрь и вижу ламинированный пропуск, какие-то документы и несколько машинописных страниц – скорее всего, информация, необходимая для работы.

– Предстоит официальный обед, – поясняет ХП. Не с тем, чтобы меня задеть – он отлично знает, что я и сам могу прочитать инструкции, просто у него такая привычка. – Будет выступать какая-то знаменитая писательница.

Я пролистываю бумаги и киваю:

– А что за произведение искусства?

– Твоя цель – картина, которую она принесет на встречу. – ХП показывает рисунок на обороте листа. – У тебя пропуск охранника частной фирмы. Делаешь свое дело и привозишь объект мне.

Я киваю, продолжая просматривать документы, как вдруг одна строчка бросается в глаза:

– Подмена?

ХП кивает.