ReMind

– Один латте и желательно побыстрее, – потребовал я, усаживаясь на свободный стул.

Пока парень принимался немедля исполнять заказ, я поймал себя на мысли, что все мои рассуждения только что где-то затерялись и просто вернуться к ним теперь невообразимо сложно. Смена обстановки занимает все внимание, не выходит из головы. Вкупе с отвратительным общим настроением, это погружает меня в самые темные дебри, которые отдают при этом чем-то очень знакомым. Примерно в таком же настроении я пребывал в тот момент, когда мой сосед по общежитию поставил греться электрочайник и привел к очень трагичным последствиям для очень многих людей и меня в том числе. Не хотелось бы возвращаться к этому вновь, но я уже чувствую, что сейчас кофе, приготовленный этим пареньком, окажется недостаточно сладким или еще что-то в этом духе, и я сорвусь. Поубиваю всех к чертовой матери, и плевать что будет.

– Я меняю заказ, – внезапно произнес я, обращаясь к бармену, стоящему ко мне спиной. – Дай лучше коктейль “Мотылек”, он выглядит интересно.

Мне было слишком лениво тянуться за меню, поэтому я умышленно просканировал мозг замены настоящего владельца кафе и выведал оттуда список возможных напитков. Я знал, что этот поступок, вполне вероятно, еще сильнее ухудшит мое состояние в будущем, и что я рою себе могилу, коллекционируя все больше и больше “умов” в своей голове, но было как-то уже плевать.

– Сию минуту, – пообещал Джейкоб предсказанными мною заранее словами.

* * *

– Понимаешь, Джейк, я убил их. Я прикончил этих бедных копов своими дурацкими действиями. Но я боялся… мне было очень страшно, что из-за них вся моя жизнь скатится в пропасть, потому что в тюрьме… Знаешь что с новенькими делают? А я тебе расскажу. Видел в одном сериале. Они сначала ловят тебя на какой-то глупой мелочи, а потом могут и зубы выбить, чтоб не кусался во время…

Я не помню, сколько уже было выпито бокалов с разнообразными напитками, но как-то очень быстро этот новенький бармен из самого ненавистного мной человека на планете стал весьма приятным и понимающим слушателем, а мир вокруг из загнивающей черной мертвой дыры, разрушающей людские жизни каждую секунду – в прекрасное и разностороннее место, полное всевозможных эмоций и радостей. Почему-то мне показалось, что мой недавний рассказ о “изнасиловании” переписанных студенток в самых откровенных подробностях заставил сидящих недалеко клиентов очень спешно покинуть помещение, однако останавливаться было поздно. Я поведал Джейкобу о многих своих делах, и, что самое удивительное, он не осуждал меня, хоть и старался не встречаться взглядами. Вместо этого он просто все время что-то пытался найти в своем телефоне, и мне показалась неловкой его растерянность.

– Держи, брат, можешь позвонить с моего, если у тебя баланс закончился, – великодушно предложил я, протягивая свой мобильник бармену.

Он не отказался. Не сказал ничего в ответ, но я не обиделся. Стоило немного подождать, пока он поговорит с кем-то и вернется к прослушиванию моих откровений.

– Ты звонишь Джо? – спросил я, подаваясь вперед через барную стойку. – Передавай ему привет от меня. Кстати, у меня даже нет его номера в контактах, это так стыдно. Я очень плохой друг.

Стало грустно. Я не понимал, кому звонит Джейкоб с моего телефона, но внезапно задумался об интересном факте: у меня в телефоне записан лишь один номер, и это номер Клейн. Пожалуй, единственного человека, которого я люблю. Господи, как же сильно я ее люблю! Даже не могу ничего сделать, чтобы выразить это. Как же ужасна моя жизнь.

– Да, спасибо большое, – закончил разговор бармен. Я пропустил большую его часть, думая о своих делах.

Он протянул мне обратно телефон, но тот выскользнул из моих пальцев и стремительно полетел лицом прямо на кафель заведения, издав звук, не сопоставимый с жизнью для такого хрупкого изделия.

– Ну и пошел ты! – крикнул я вслед электронной безделушке, вспоминая новую историю. – Знаешь, он ведь тоже достался мне бесплатно. Я просто подменил воспоминания одного человека и убедил его отдать свой телефон мне, будто он изначально был мой и просто вернулся в руки законного владельца. Вот так легко, да.

И почему так сложно выговаривать эти слова с большим количеством букв? Как вообще язык справляется с этим? Удивительно, никогда раньше не задумывался, но он ведь действительно двигается постоянно во рту, принимая самые разнообразные и странные позы, чтобы получался тот или иной звук. Забавно. Наверное, не очень прилично сейчас будет испытать парочку возможностей, да? Сделаю это потом, когда никто видеть не будет.

– Вот так вся жизнь и проходит, Джейкоб. Много проблем и всегда одно и то же решение – переписать кому-то память и получить то, что хочешь. Никакого жизненного разнообразия, тут даже интересную и запутанную историю не сочинишь с таким концептом!

Он по-прежнему ничего не отвечает мне. Думает, наверное, почему обыкновенный посетитель кофейни или бара, как угодно… говорит с ним такими умными словами.

– Джейкоб, представляешь, я обладаю разумом почти десятка людей теперь. Это должно повышать грамотность, но я не ощущаю каких-то изменений, разве что говорить чуть связаннее стал. Видимо, те люди были какими-то глупыми, раз я не стал умнее, украв их умы. Но ты не такой, приятель. Ты очень умен, ты ведь учишься в медицинском параллельно, да? Профессор Стивенсон очень серьезных знаний требует, зря ты пропустил три его лекции.

Наконец-то я добился какой-то реакции от этого человека. Он посмотрел на меня такими округленными глазами, что они почти вывалились из орбит.

– Откуда ты это знаешь? – злым и неприятным голосом спросил Джейкоб, подаваясь вперед.

– Не злись, приятель, я больше не сканирую тебя, честно. Один раз всего было, я больше не буду это делать, – попытался я оправдаться, но выражение лица бармена сменилось на еще более озлобленное, и в этот момент мне стало страшно.

Он ведь не ненавидит меня, правда? Я не хочу, чтобы паренек Джейкоб плохо ко мне относился. Только не это! Он резко отвернул голову в сторону от меня и пошел в другой конец барной стойки.

– Постой, друг, не уходи от меня, – я потянулся на месте, пытаясь схватить собеседника за рукав, но чуть не упал со стула, вовремя удержав равновесие.

Джейкоб ушел подальше, а я попытался найти глазами какой-нибудь полный бокал рядом, но понял, что все уже убрано подальше. Это было печально. Голова кружилась, но это меня совсем не волновало в тот момент. Более печально становилось из-за растущего внутри чувства одиночества. Словно я один во всем этом мире, не способный нормально поделиться своими внутренними переживаниями ни с кем на свете, и только непонятный и зловещий голос из компьютера постоянно слушает мои “исповеди”, заставляя при этом вечно испытывать раздражение. Я так одинок, никто не может меня понять. Хочу быть с кем-то, хочу открыться кому-то и обрести настоящую близость с одним-единственным человеком. Я упал лицом на барную стойку, щеки и губы прижались к холодной поверхности и я издал непонятный тихий стон:

– Клейн, как же сильно я тебя люблю.

– Что ты там бормочешь? – послышался вопрос, заданный таким знакомым и прекрасным голосом.

Я поднял голову и поспешил как можно более быстрыми движениями привести лицо в порядок, но вышло, видимо, не очень хорошо. Справа от меня на стул присела маленькая фигура девушки, положив одну руку на барную стойку, а вторую себе на колени.

– Клейн? Ты мираж?

Девушка смотрела на меня с улыбкой, но эта улыбка была вовсе не доброжелательной и не милой, скорее ироничной, насмехающейся в какой-то степени. Она смеется надо мной? Но я ведь даже не сделал ничего смешного.

– Нет, думаю, что я вполне себе настоящая, – ответила девушка, отводя от меня взгляд и бросая его на приближающегося к нам Джейкоба.

Он немного увел Клейн в сторону и начал с ней о чем-то перешептываться, пока я пытался сообразить, что вообще происходит. Мне это не нравится. Совсем не нравится. Джейкоб, ты что, воспользовался моим телефоном, чтобы пригласить ее на свидание?! Нет, приятель, я тебе этого не позволю. Подавшись вперед, я сполз со своего засиженного стула и направился в сторону парочки, но, когда нас отделял какой-то жалкий метр, Клейн, не глядя в мою сторону, резко вытянула назад руку, которая уперлась ладошкой мне прямо в грудь и остановила на месте. Я не стал упираться и просто застыл, ожидая дальнейшего развития событий, а прекрасная девушка дослушала, что ей шептал бармен, после чего позволила ему уйти и обернулась ко мне.

– Интересная история, – приглушенным голосом прокомментировала она, смотря на меня немного недовольным взглядом. – Пошли отсюда.

Зачем? Почему ты вообще здесь? В голове не укладывается. Это тоже какое-то проявление моих способностей? Возможность призывать человека, которого любишь? Если это правда, то это, пожалуй, лучшее ответвление моих сил за все время.

– Ну и чего ты молчишь? – спросила Клейн, шагая чуть впереди меня, когда мы уже покинули кафе.

– Я не знаю, что мне надо говорить, – признался я, чувствуя дрожь, расползающуюся по всему телу.

– Как типично, – пробубнила себе под нос девушка, после чего вновь спросила меня. – Как насчет объяснить мне, как ты смог так сильно напугать бармена, внезапно выяснив подробности его личной жизни? Это незаконно, знаешь ли, следить за людьми. Я думала, что ты только со мной так делаешь.

– Я не слежу за тобой, – оправдался я, слегка прибавляя шаг, потому что Клейн начала двигаться быстрее.

Она явно привыкла ходить одна, потому что принялась разгоняться в геометрической прогрессии, но я был такой же, оттого и не отставал. Все еще не могу понять, что она тут делает. Не было никаких причин приходить за мной. Только сейчас, смотря внимательно ей в спину, я увидел, что Клейн коротко обрезала волосы. Ей шло так даже больше, но почему? Что вообще происходит? Это как-то связано с нашим вчерашним разговором.

– Куда мы идем? – спросил я.

– К реке, – ответила она коротко.

Это мало что объясняет. Так не пойдет.

– Зачем мы туда идем? – задал я второй вопрос.

Клейн чуть замедлила шаг, чтобы поравняться со мной, после чего посмотрела мне в глаза, заставив немного удивиться.

– Сколько ты выпил там? – неожиданно спросила она.

– Чего?

– Я спрашиваю, сколько ты выпил в этом кафе напитков?

– А, ну, штук восемь, наверное, или двенадцать…

Я сразу сказал, что Джо за все платит, особых трудностей не возникло, поэтому появилась возможностей ни в чем себе не отказывать. А эти напитки были такими вкусными. Поначалу не нравились, конечно, но с каждым последующим они становились все лучше и лучше.

– Это просто отвратительно, – прокомментировала Клейн, уводя взгляд. – Не ожидала от тебя. И что, была какая-то причина в таком поступке?

– Я… не могу тебе сказать, – впервые за длительное время я отказался ответить на какой-то вопрос.

– Понятно, – коротко ответила девушка, замедляя шаг еще сильнее. – Мы пришли.

Впереди располагался покрытый травой плавный спуск вниз к берегу длинной реки. Недалеко находился мост, но вокруг почти не было людей. Какой-то очень тихий день выдался, я почти не встречался с прохожими на его протяжении. Что же мы по итогу здесь забыли? Я уставился на Клейн в ожидании ответов.

– Посмотри вниз, – попросила она, указывая пальцем куда-то на воду. – Видишь?

– Что я должен увидеть? – переспросил я, старательно вглядываясь.

В этот момент организм каким-то странно непривычным образом дал понять о приближающейся опасности. Я мог бы предпринять какие-то действия, но был слишком увлечен попытками рассмотреть, на что указывала Клейн. Должно быть что-то очень важное, раз она ради этого приехала за мной в кофейню. В следующий момент опасность реализовалась, когда Клейн ловко приблизилась вплотную, подставила мне подножку и с невероятной для такой фигуры силой толкнула вниз. Тело отказывалось нормально подчиняться моим приказам и безвольно покатилось вниз по траве, собирая по пути землю. Неловкая попытка уцепиться за что-нибудь во время падения не дала абсолютно никаких результатов, и уже очень скоро я шлепнулся на холодную воду, смешивая скопленную грязь с влагой.

Зачем? Ладно, теперь я понимаю все произошедшее немного лучше. Ледяная осенняя вода проморозила голову до самой черепной коробки и задела мозг, переключая какой-то рычажок. Картинка перед глазами вновь сфокусировалась, мысли стали четче, осознание недавних событий больно впилось в грудь. Я сотворил просто невероятную глупость.

Я быстренько выплыл обратно на берег и, протерев глаза от воды, посмотрел вверх по склону. Клейн уселась там, поджав колени и обхватив их маленькими руками. Она смотрела на меня сверху, и теперь я понял, что то, что казалось мне улыбкой еще совсем недавно, является на самом деле печальной ухмылкой, которая бывает у детей, если разрушаются их ожидания.

– Это было полезно… я думаю, – произнес я уже внятным голосом, выбираясь из воды.

Я промок насквозь. Рубашка вся прилипла к телу, из ботинок можно вылить целый стакан воды, а штаны вообще покрыты собранной мокрой грязью, отчего смотрятся крайне непрезентабельно.

– Всегда пожалуйста, – довольно равнодушно ответила девушка, смотря куда-то перед собой немигающим взглядом.

Поверить не могу, что каких-то коктейлей хватило для такого странного эффекта. Я совсем не умею пить. Ладно, теперь разум, вроде, полностью прочистился, и я могу адекватно вести диалог.

– Поверить не могу, что ты приехала за мной, – честно признался я, забираясь вверх по холму. – Это довольно странно и очень неожиданно.

– Нет, не очень, – ответила Клейн спокойным тоном. – Бармен совсем не знал, что делать в таких ситуациях. Дилетант. Он даже не представлял, что в кофейне есть возможность напиться. Чтобы не вызывать полицию и не портить себе портфолио, он решил позвонить кому-то, кто тебя знает с призывом о помощи. Ты его знатно напугал. Странно как-то получилось, что мой номер – единственный в твоем телефоне. Он вежливо попросил меня приехать, и так уж вышло, что я находилась совсем близко.

– Ну, эмм, это новый телефон… был, поэтому… да, – попытался я сказать что-то оправдательное.

– Тебе не нужно ничего объяснять, – прервала она мое лепетание. – Что происходит, Джек?

Ладно, это логичный вопрос в такой ситуации, но я все еще не понимаю, как его стоит воспринимать. Какой ответ она от меня ждет?

– Даже не пытайся сделать вид, что не влюбился. Это стало очевидным, – видя мою заторможенность, пояснила Клейн, отрывая взгляд от одной точки и поворачивая лицо ко мне.

Она нахмурила свои красивые брови. Я сейчас растаю. Не могу переносить этот взгляд. Блестящие глаза пронзают меня насквозь, расползаясь по всему телу таким невероятным теплом, что даже осенний ветер, обдувающий промокшие конечности, не в состоянии с ним совладать. Я боялся лишь того, что может последовать за ним.

– Ты явно не первый и не последний, Джек. Я научилась легко распознавать такое поведение. И все вы ведете себя как один, – она говорила так тихо, мне пришлось с жадностью ловить каждое слово. – Странные, глупые, слишком явно показывающие все эмоции, но ни один не подошел и не признался.

Это звучало очень грустно. Я осознавал, что причина вовсе не в трусости ее окружения, а в моих хитрых манипуляциях над мозгом примерно каждого парня, что оказывался в радиусе ее досягаемости.

– Знаешь, в этом нет ничего странного, Клейн, – неожиданно для себя самого заговорил я внятным и спокойным голосом. – Ты слишком яркий человек, чтобы остаться кем-то незамеченным. С моей стороны даже глупо констатировать этот очевидный факт. Не могу сказать, что тут есть какая-то невыносимая любовь, но ты явно интересна мне. По-другому просто быть не могло.

– Ха, я развела тебя на признание, – усмехнулась она, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. – Это было легко.

Что за непонятная смена настроения? Чего это она сразу стала такой улыбчивой и веселой?

– Нет, подожди, я ни в чем не признавался, кроме очевидного интереса. Ты все воспринимаешь слишком преувеличенно.

– О да, именно поэтому ты довел себя до состояния тюленя в той кофейне? – спросила она, уперев руки в бока. – Попытайся придумать оправдание получше.

– Это было по разным причинам. И вообще, если какой-то там бармен позвонил и сообщил обо мне, это еще совсем не повод приезжать. Ты тоже что-то скрываешь, Клейн?

– Хороший выпад, – оценила девушка, медленно начиная двигаться в сторону моста. – Но не льсти себе сверх меры. Я человек любопытный, и что-то в тебе выглядит странным, загадочным. Вчера ты только усилил мое любопытство этим странным поступком. Убежал так внезапно, прямо на “пике славы”, если можно так выразиться. Поверь, я с трудом поборола желание проследить за тобой. Это все же твоя работа, не хочу красть ее.

– Эй, – обиженно отреагировал я, двигаясь за ней.

– Но и это еще не все. Слишком много всевозможных мелочей указывает на то, что ты что-то скрываешь, Джек. Этот странный случай в университете с моим “отпуском”, который ты явно подстроил, а через неделю после этого Омид рассказывал какие-то дикие истории, связанные с тобой. При этом у большей части группы воспоминания явно не совпадали с тем, что происходит на самом деле. Они были уверены, что ты посещал универ исправно каждый день.

По мере произнесения ею слов, я все больше и больше холодел внутри, боясь и дальше вести этот разговор, но не мог отделаться от него, поэтому просто продолжал идти вслед за Клейн, слушая каждое предложение.

– А вчера ты как-то выяснил, куда я направляюсь, причем так внезапно. Я бы не придала этому такого уж большого значения, если бы не сегодняшний случай. Этот бармен поведал мне то, что вызвало чувство дежавю. Ты узнал о нем такие подробности, которые он не сообщал. Как это вообще можно принять за совпадение, Джек?

– К чему ты клонишь? – спросил я прямо, настраиваясь на серьезный тон.

Клейн остановилась на середине моста, повернулась в сторону реки и оперлась руками о перила, глядя на воду. Ее волосы, свисающие до расслабленных плеч, обдувал сильный осенний ветер, а на лице смешались самые разнообразные эмоции: любопытство, энтузиазм и даже страх. Уперев крошечный подбородок в переплетенные пальцы рук, Клейн задала вопрос:

– Ты когда-нибудь думал, как мало значишь в масштабах Земли?

Этот вопрос вывел меня из равновесия. Эх, Клейн, если бы ты только знала, о чем я постоянно задумывался последние недели. Несмотря на промелькнувшую мысль, я продолжил молчать, ведь вопрос явно не требовал ответа прямо сейчас, он лишь подводил к сути.

– Каждую секунду в этом мире рождается примерно четыре и умирает примерно три человека. В интернет загружают около семи секунд уникального видео, где-то взлетает или садится самолет, выполняется более пятидесяти тысяч запросов в поисковиках, сотня молний ударяет Землю, более тысячи человек занимаются сексом и меньше пяти сотен признаются в любви. Этот мир – один сплошной муравейник. В нем нет смысла, порядка, нет никакого особого предназначения и общей цели. И это только одна планета. Ты всего лишь песчинка, крохотная, ничего не значащая. Ничего особенного эта жизнь тебе не преподнесет, – даже несмотря на такие депрессивные речи, Клейн по-прежнему сохраняла слабую улыбку на лице. – Я всю свою жизнь ищу что-то или кого-то особенного, необычного, явно выделяющегося на фоне рамок привычной реальности.

– Клейн…

– Я ищу что-то уникальное, – перебила меня девушка. – Но если сидеть и ждать, ничего интересного никогда не случится. Так скажи мне, наконец, Джек, что происходит?

Я взял паузу, чтобы обдумать все свои дальнейшие слова, ведь они будут иметь очень большой вес. Эх, Клейн, если бы ты знала, как сказочно тебе повезло в таком случае. Ты нашла то, что так искала всю свою жизнь. И вот, я просто могу сказать тебе об этом, открыть свою суть и подарить радость. Я так хорошо понимаю твои чувства. По правде говоря, теперь становится очевидно, что этим утром меня тяготили вовсе не умы многих людей, поселившиеся вчера в моем разуме, а та маленькая крупица сущности, которую я случайно украл у Клейн. Это чувство безысходности и беспомощности. Чувство, что ты действительно маленькая песчинка, которую вот-вот смоет прибрежными волнами.

Я мог бы сказать тебе все, но не стану. Это слишком простой путь. Осознанно я отверг такую возможность, начал идти другим путем и не стану прибегать к своей особенности даже в таком виде. Прости.

– Я боюсь, что рискую тебя разочаровать, Клейн, но я совершенно обычный человек. Такой же, как и те, что рождаются и погибают каждую секунду.

Лицо Клейн не изменилось, но это и дало мне понять, что она только что не поверила ни одному сказанному слову.

– Ясно. Ладно, Джек, тебе надо идти домой, а то простудишься, – заявила Клейн, отталкиваясь руками от перилл и устремляясь в другой конец моста.

Я просто пошел за ней следом. Даже когда наши пути должны были разойтись, я все равно ступал по ее следам, продолжая молчать.

– Не ходи за мной, – потребовала девушка, не оборачиваясь.

– Но я хочу еще поговорить.

– Не ходи за мной, – повторила Клейн таким же голосом.

Это убивает. А ведь на секунду я подумал, что между нами установилась особенная связь. Я что, принял неправильное решение?

– Позволь мне поблагодарить тебя за спасение из кафе.

После этих слов Клейн резко остановилась, и я чуть не влетел в нее, вовремя затормозив.

– Ладно, – она резко развернулась, из-под короткой челки бросая на меня раздраженный взгляд. – Будем считать, что ты все же должен мне пиццу. Завтра расплатишься. Мой номер ты знаешь, и, чур, я выбираю место. А теперь иди уже домой, а то схватишь ангину, а я потом буду виновата.

– Договорились. Еще раз спасибо, что пришла.

– Ага, – сказала таким образом “пожалуйста” Клейн и ушла по своим делам.

Можно сказать, я достиг своих целей. Без планов, без хитростей. Просто само как-то получилось. Хотя, ничего еще не решено.

* * *

В эту ночь я не звонил Шейну для разговора. Пребывая в весьма хорошем расположении духа, я задумывался над дальнейшими перспективами и… ладно, кого я обманываю. Я просто не мог сомкнуть глаз. Знаете, обычно меня преследуют ночные кошмары, если день был слишком насыщенным, но сейчас они не в состоянии даже подобраться ко мне, потому что неудержимая энергия переполняет каждую клеточку моего естества, заставляя сначала ворочаться в постели, не в силах даже приблизиться к тому состоянию, что люди зовут “сон”, а потом и вовсе встать на ноги где-то в четвертом часу. Неустанно бродя из стороны в сторону перед широким окном своей комнаты, я прокручивал в голове раз за разом наш последний разговор, а также думал о том, что произойдет завтра. Не стоит, наверное, даже пояснять, что образы строились самые яркие, захватывающие и волнующие. Именно они не позволяли мне смыкать глаза. Я не понимаю, как мысль о простом прикосновении к ее руке может быть в тысячу раз волнительнее, нежели самые откровенные фантазии о других девушках? Я чувствую мурашки по всему телу, только рисуя ее образ в воображении.

До сегодняшнего дня я все еще до конца не понимал, насколько сильно люблю этого человека. Никто во всем мире не сможет заменить ее. Я сделаю для нее все, буду ценить до конца своей жизни, оберегать и отдавать все остатки души, что не растерял на ужасном пути до этого момента. Только позволь мне быть рядом. Позволь наслаждаться твоим присутствием, просто смотреть на тебя, слышать твой голос… Клейн.

Я окончил эту длительную ночь, стоя перед окном и всматриваясь в город, мерцающий яркими разноцветными огнями. Просто завис на несколько часов, уперев лоб в стекло и метая глаза из стороны в сторону, всматриваясь в каждую мелкую деталь, а губы сами невольно шептали одно-единственное имя:

– Клейн.

* * *

Я обязан убедиться, что все произошедшее вчера – реальность. Что я не выдумал это все в пьяном бреду и не подменил самому себе воспоминания, когда хотел выкинуть чужие умы из своей головы. Если исходить из чистейшей логики, то это не могли быть подмененные воспоминания, так как я не заснул даже на несколько минут с того времени, но убедиться лишний раз не помешает. Схватив свой дневник, я молниеносно пробежался глазами по записям, имевшим отношение ко вчерашнему дню. Ожидания не подвели, я действительно должен был сегодня встретиться с Клейн.

Само осознание этой истины имело эффект удара молнии. Мечты воплощаются в реальность. Я знаю, что несмотря ни на что получу удовольствие от самого процесса нахождения рядом с ней. Вспоминаются интересные мысли из прошлого. Я все время считал, что любовь – это просто иллюзия, я легко вызывал ее в любой девушке, просто подбрасывая совместные воспоминания. Такой же обман, как и многие другие чувства в нашем мире. Эта уверенность никуда не рассеялась, так почему же я позволяю себе так легко попадаться в ловушку? Разве не я говорил, что любые привязанности ведут в итоге только к страданиям и горю? Что люди привыкли делать больно друг другу, и настоящей близости просто не существует? Все пары либо распадаются, либо начинают ненавидеть друг друга и вынуждены терпеть присутствие второй половинки по каким-то причинам. Это все еще так. Я ощущаю себя самым настоящим идиотом, который сейчас скажет: “Ну, в моем случае все точно будет не так, ведь мои чувства настоящие”. Все это ерунда. Оценивая объективно, я не буду с Клейн вечно. Я не тот человек, который способен на что-то подобное. Наши отношения закончатся болью, расставанием, а может и ненавистью. Это неизбежно. И почему же я в таком случае не отменяю все планы? Так будет лучше как мне, так и ей. Сложно решить этот вопрос, но самый честный ответ будет, пожалуй, таким: “я идиот и наслаждаюсь этим”. Прямо сейчас все логичные мысли затмили яркие эмоции, с которыми не в состоянии совладать ни один рациональный мозг. Плевать на последствия.