Между мирами

Он материализовался за спинами у магов, ударил их, двоих одновременно, и снова исчез. Он понимал, что не сможет убить их, да и не слишком этого хотел. Ему нужно было освободить от них катер, перенести сюда Катю и уплыть куда подальше. А эти не пропадут!

Но эффект неожиданности помогал ему лишь первые секунды, его противники очень быстро пришли в себя. Они были настороже, пытались использовать магию, чтобы узнать, где сейчас Найт. Пока у них ничего не получалось, однако защитные заклинания, установленные ими, доставляли ему немало проблем. Теперь при неудачном ударе он мог получить заряд электричества, почти как от полицейского шокера, а этого ему не хотелось. Он с тоской думал о том, что мог бы сделать с ними раньше, еще до этой авиакатастрофы… Хотя зачем вспоминать это? Энергия все равно не вернется, она скоро исчезнет окончательно. Голова уже пульсировала тупой болью, он чувствовал, что поджившая рана на затылке открылась и по шее заскользили первые ручейки крови. Он не знал, сколько еще продержится.

Но к его поражению привело даже не это, а крик со стороны корабля:

– Достаточно! Ты ведь это хочешь сохранить, не так ли?

Обернувшись туда, Найт обнаружил, что один из магов все же добрался до палубы – скорее всего, перелетел, заклинание-то простейшее! Теперь он стоял рядом с Катей, сжимая тонкую шею девушки.

Его лицо было расцарапано до крови – она сопротивлялась, и уже за это Найт гордился ею. Но теперь она едва могла дышать и испуганно прижимала руки к сомкнувшимся на ее горле пальцам.

Найту стоило догадаться, что так будет. Чудес не бывает, если он сам их не творит, а на этот раз он не мог. Ему только и оставалось, что материализоваться на корабле. Остаток его сил ушел на то, чтобы появиться между магом и Катей и отшвырнуть нападавшего обратно на катер.

Но на этом – все, Найт знал, что не сможет продолжать сражение. Он тяжело дышал и едва удерживался на ногах, а кровотечение из раны лишь усилилось. Он должен был поддерживать Катю, а вместо этого она подставила ему плечо, не позволяя упасть.

– Ты жалок, милорд, – презрительно заявил все тот же маг, уже успевший выбраться из воды. – Думаю, уничтожив тебя, мы окажем Великим Кланам большую услугу.

Стая дворняг, завалившая льва, – Найт, сам того не желая, обеспечил им главное достижение их жизни! Его переполняла бессильная злость, от которой сейчас не было никакого толку. Они с Катей не должны умереть здесь, так бездарно, после того, что они уже пережили!

– Ты чувствуешь это? – вдруг спросила Катя.

– Что именно?

– Корабль… он дрожит!

Волны вокруг них действительно усиливались, заставляя дергаться и корабль, и белый катер. Поначалу Найт не придал этому значения и лишь теперь сообразил, что ветра нет. Океан волновался сам по себе, и причина могла быть только одна: подводное течение. А оно появлялось, только если что-то очень большое приближалось к ним с глубины.

Найт уже видел, что маги хотят объединить свою энергию, испепелив жертв колдовским пламенем. Неплохой выбор, надежный, и атака сработала бы, если бы им позволили закончить. Но волны разверзлись до того, как заклинание было завершено.

Над ними поднималось морское чудовище, огромное, несокрушимое, закрывающее собой солнце. В свете дня оно больше не мерцало, его странная шкура казалась серой, как океан в пасмурный день. Но от этого оно не становилось менее уродливым – напротив, один взгляд на его деформированную тушу и едва уловимые человеческие черты наполнял сердце ужасом.

В сознании Найта зазвучал голос, который он уже слышал этой ночью.

– Я знал, что вы повеселите меня. Очень, очень забавно. Моя награда за терпение.

Маги не сумели бы противостоять ему, даже если бы попытались – а они не успели. Кит чуть наклонил голову, и его язык, длинный, как щупальце кракена, захватил всех четверых одновременно, потащил к клыкастой пасти. Найт слышал их отчаянный крик, который очень быстро оборвался, а по клыкам чудовища потекла густая горячая кровь.

Вряд ли Кит стал бы подниматься с глубины ради такой добычи. Похоже, он следил за ними с того момента, как дал им корабль. Он снова спас их, но пока он не уходил, и Найт не знал, что будет дальше.

* * *

– Жертва принята, – объявил Кит. – Я отпускаю вас.

Боль, которую Катя чувствовала, когда Найт якобы предал ее, была забыта, она сменилась абсолютной, всепоглощающей радостью. Мир действительно перевернулся, раз она способна радоваться появлению монстра!

Она не знала, чем заинтересовала Кита, почему он решил помочь ей и Найту. Ей было все равно. Ее сердце переполняла благодарность этому существу, словно сошедшему со страниц древних книг.

Найт, похоже, чувствовал то же самое:

– Я ваш вечный должник.

– Нет долгов для меня. Они ничего мне не несут, потому что они не нужны. Берите лодку. Плывите туда, где солнце приходит ко мне. Там будут корабли, в кораблях – люди. Люди вас примут. Люди спасут маги – как это забавно!

– Почему вы помогли нам? – не выдержала Катя. Наверно, не стоило спрашивать об этом и провоцировать судьбу, но иначе у нее не получилось.

– Я много живу и много видел. Вы показали то, что я не видел. Мне достаточно. Но тебе важен не этот вопрос, человек.

– Что? – смутилась она.

– Я был в твоем сознании. Я знаю, что не дает тебе покоя. Ты можешь спросить меня. Как знать, может, я и отвечу.

На нее многое навалилось в этот день: неоправданная надежда на спасение, страх, что она не нужна Найту, нападение, тот маг, что чуть не задушил ее. Но даже после этого Катя мгновенно поняла, о чем говорит Кит.

– Мои дети… – одними губами произнесла она. – Вы и это знаете?

– Я знаю все и вижу все. Ты хочешь знать, почему умерли твои дети. Вот вопрос, что не дает тебе покоя.

– Почему же?

Она чувствовала, как Найт бережно гладит ее по волосам, но даже не смотрела на него. Ее взгляд был прикован к морскому чудовищу.

– Твое тело – пламя, что порождает мечи. Есть пламя, где обжигают глиняные чашки. Есть пламя, где куют мечи. Нельзя менять одно на другое. Твои дети, понесенные от того мужа, были слабыми. Ты не приняла их.

– Я любила их!

– Этого недостаточно. Тебя недостаточно. Они должны быть сильны, и ты этого не изменишь. Они умерли, потому что были слабыми. Но это дитя иное.

– Это дитя? – эхом повторила Катя.

Она боялась верить. Ей уже так много лет, она чуть ли не в центре преисподней, все произошло так быстро… Да и не чувствовала она перемен в себе! Должно быть, Кит ошибся.

Но монстр оставался все таким же уверенным и невозмутимым.

– Дитя маги сильнее, чем дитя человеческое. Его не убьет то пламя, что горит в тебе. Дитя, порожденное вопреки, обретет особую судьбу.

– Господи, – прошептала Катя, прижимая руку к лицу. – Не может быть…

Из воды поднялась лапа чудовища, размером превосходившая белый катер. Она медленно и величественно приблизилась к кораблю, и один коготь оказался у плоского живота Кати. Она прекрасно знала, что этого когтя будет достаточно, чтобы пробить ее насквозь. Найт тоже это знал, он попытался стать между Катей и чудовищем, но она не позволила ему.

Кит мог убить их в любой момент, если бы захотел. Спастись они могли лишь одним способом: сделать так, чтобы он не хотел.

К тому же, пока он не причинял Кате никакого вреда. Его коготь мягко коснулся ее кожи, не более. Он оказался мокрым и теплым, как нагретый солнцем валун на линии прибоя. Коготь на мгновение вспыхнул ярким лунным светом, который соскользнул с него и словно впитался в кожу Кати. Она почувствовала, как в животе разгорается незнакомое, но приятное тепло.

– Я дарю свое благословение тому, кто живет в тебе, – сказал Кит. – Это может быть маги, это может быть человек, но в нем всегда будет синее, синее море. Плывите к солнцу. Сегодня ваша свобода вернулась к вам. Распорядитесь ею мудро.

* * *

Усталость, боль и напряжение наконец отступили, сменившись непередаваемым облегчением. В первую секунду в зале было очень тихо, и эту тишину нарушало лишь частое дыхание Кати. А потом, до того, как она успела хоть что-то сказать, раздался лучший звук, что ей доводилось слышать за тридцать шесть лет своей жизни, – первый детский плач.

Только теперь она поверила, что опасность миновала и все получилось.

Морское чудовище указало им верное направление: всего час на катере – и они оказались у пассажирского лайнера, где их с готовностью приняли, оказали помощь, согласились довезти до берега. Все это время Катя и Найт не расставались, но она все равно не знала, что будет дальше. Встреча с темными магами все еще давила на нее: если для них она была существом низшего порядка, то, может, и Найт скоро передумает и откажется от нее?

Но он не только не отказался, он настоял на том, чтобы они не разлучались ни на день. Они стали жить вместе, он представил ее своему клану и в тот же день сделал ей предложение. И никто не был против! Их не волновало, что она человек, а некоторых, кажется, даже радовало. Да ее собственная семья не всегда была ей так рада, как клан Интегри!

Оправившись после возвращения из океана, Катя отправилась к врачу. Она не чувствовала себя беременной: не было тошноты и слабости, как в прошлые три раза, и она уже не сомневалась, что Кит ошибся. Однако обследование показало, что в ее теле действительно развивается новая жизнь. Никто не мог подтвердить, что ребенок был зачат именно в ту ночь, однако Катя больше не сомневалась в словах морского чудовища.

И все равно она не была уверена, что пророчество Кита сбудется. Она хотела верить в лучшее, однако втайне ждала нового разочарования. Сколько продлится эта беременность? Когда ей придется пройти через уже знакомый кошмар?

Но прошел месяц, два, три – и все было прекрасно. Беременность не доставляла ей проблем, ребенок развивался как надо. Она все равно не спешила расслабляться, даже после седьмого месяца, когда при преждевременных родах младенец бы выжил. Катя попросту боялась спугнуть свое счастье после стольких болезненных неудач.

Она прошла полный цикл беременности – все девять месяцев, – легко, без единой болезни. То ли маги действительно были крепче обычных людей, то ли помогло благословение морского чудовища, Катя не знала наверняка. Ее волновало лишь то, что она станет мамой, она приведет в мир нового человечка, который будет наполовину ею – и наполовину мужчиной, которого она любила больше, чем себя.

Роды прошли в частной больнице, построенной специально для магов, они были быстрыми и относительно простыми. Катя не знала, сколько они длились, ей было все равно. Она думала только о своем ребенке.

Найт все это время был рядом с ней, он не отпускал ее руку и сейчас, пока акушерки осторожно омывали младенца травяным настоем и заворачивали в белоснежное одеяльце; лишь после этого ребенка передали им.

– Лорд и леди Интегри, поздравляю, – торжественно произнесла акушерка, – у вас родилась дочь.

Они до последнего не знали, мальчик это или девочка, – Катя хотела, чтобы так было. Но теперь, когда она держала на руках свою дочь, она вдруг поняла, что чувствовала это с самого начала.

Дочь. Конечно же, дочь. Иначе и быть не могло.

Девочка уже перестала плакать, и Кате казалось, что лазурные, как воды океана, глаза смотрят прямо на нее. На голове у девочки пушились светлые, почти белые волосы, да и кожа казалась неестественно бледной. Но это пока, потом все изменится. Главное, что она здесь – такая долгожданная, бесконечно любимая, очень нужная им обоим. Колыбель не будет пустой. Будут крошечные пальчики и розовые пяточки, сбудутся все мечты, которые уже казались ненужными и забытыми.

Пока они обнимали ребенка, к ним подошел секретарь дома Интегри, до этого дежуривший в коридоре. Он не стал отвлекать Катю, плакавшую от счастья, спросил что-то у Найта, тот ответил. Катя знала, в чем дело: ему нужно имя. По традиции, дитя из Великого Клана должны наречь в первые минуты жизни. Это было бесконечно важно, нельзя было пренебречь законом или выбрать первое попавшееся имя, ведь в нем было скрыто целое послание, пророчество на будущее ребенка.

Они с Найтом долго говорили об этом, обсуждали снова и снова, и буквально за пару дней до родов выбрали два имени – для мальчика и для девочки. Имя для мальчика может подождать, Катя не сомневалась, что малыш у них еще будет. Теперь же Найту нужно было назвать секретарю имя, которое останется с этой особенной крохой на всю жизнь – как и благословение титана, живущего на дне океана.

Секретарь отступил на несколько шагов назад, записал что-то в старинную книгу, которую за ним носил молодой прислужник, и громко, чтобы все слышали, объявил:

– Мои поздравления. Я сегодня же оповещу весь клан, что родилась Аква Марина Интегри, дочь лорда Найта и леди Екатерины, единственная наследница седьмой ветви!

Земля, у которой не получилось

Айна Солари с любопытством разглядывала колдунью, сидевшую перед ней. Ей никогда раньше не доводилось получать заказы от Великих Кланов. У Айны были разные клиенты: богатые, могущественные, влиятельные, даже бессмертные. Но из Великих Кланов – никого.

Да и Великие Кланы не стремились работать с суккубами. Они, элита магического мира, были слишком горды для этого. Суккубов они считали соблазнительницами, шлюхами и нимфоманками, и их нисколько не смущало, что они мыслят стереотипами.

Айна опасалась, что так будет и в этот раз, что к ней с самого начала отнесутся как к уличной девке, которую лишь милостью хозяев пустили в приличный дом. Однако колдунья эта, Хестер Эсентия, была предельно вежлива и ни разу не попыталась посмотреть на суккуба свысока.

Хотя кому гордиться своим происхождением, как не ей! Внутри Великих Кланов существовала собственная иерархия. Любой их представитель считался аристократом в магическом мире, но в самом клане бал правили три-четыре первые ветви. И Хестер как раз управляла второй ветвью семьи Эсентия.

Заинтригованная таким неожиданным приглашением, Айна все же пришла на встречу и даже выслушала предложенное задание. Но она все еще сомневалась, брать его или нет. С одной стороны – огромные деньги, с другой – в этих кланах вечно творится что-то непонятное, как бы не попасть в историю, от которой никакие деньги не спасут!

– Значит, вы хотите, чтобы я отыскала вашего брата? – уточнила Айна.

– Нет, – покачала головой Хестер. – Нам прекрасно известно, где он находится. Ваша миссия – убедить его вернуться во внешний мир и снова стать главой второй ветви.

До того, как прийти сюда, Айна изучала историю семьи Эсентия, знала, что у них тут все непросто, с Великими Кланами всегда так.

Сейчас второй ветвью управляла Хестер, но первоначально эта роль предназначалась ее старшему брату, Авериллу Эсентии. Его чуть ли не с пеленок считали гением, маленьким принцем, которого обожает весь клан. Поговаривали, что он мог бы оспорить лидерство первой ветви, если бы захотел. Но, к счастью для его родни, Аверилла не интересовали внутриклановые разборки. Он, родившийся в золотой колыбели, жил одними развлечениями. Магия давалась ему так легко, что у него оставалось немало свободного времени на тусовки во внешнем мире – с людьми ему было куда интересней, чем с другими колдунами.

Родители надеялись, что со временем он это перерастет и остепенится, однако просвета не было. Аверилл все так же пропадал в клубах и на фестивалях, он совершенно не думал о своей роли в семье. Тогда его отец пошел на отчаянный шаг: он отрекся от роли главы ветви в пользу сына. Так Аверилл стал управлять этой линией клана в двадцать один год, при живых родителях.

Вот только это было для него не так важно, как для них. Времена были мирные, от главы ветви ничего особенного не требовалось, поэтому Аверилл все так же прожигал жизнь и все так же редко трезвел.

Когда ему было двадцать два года, произошла трагедия. Судя по тому, что удалось откопать Айне, Аверилл Эсентия использовал свою силу против людей безо всякой необходимости – одно из самых тяжких преступлений в мире магии. Информации о том случае сохранилось чудовищно мало, клан постарался замести следы, но полностью такое не скроешь.

После этого Аверилла отправили в заточение. Он оказался заперт в кластерном мире Пустошь-14 – крохотном замкнутом мирке, где до него не было ни людей, ни нелюдей. Там он провел последние восемь лет, а ветвь тем временем возглавила его сестра.

– Если вы хотите, чтобы он вернулся, просто выпустите его оттуда, – пожала плечами Айна. – При чем здесь я?

– Боюсь, вы не совсем правильно понимаете ситуацию. Никто не запирал Авери в Пустоши, он сам отправился туда, добровольно.

– То есть, он может выйти в любой момент?

– Да, всегда мог, – кивнула Хестер.

– Но вместо этого проторчал там восемь лет?

– Я хочу, чтобы вы поняли кое-что важное: Авери сам наказывает себя. После того случая многие считали, что он легко отделался, но это неправда. Никто из нас, других магов, не смог бы наказать его так. Чувство вины разъедает Авери изнутри, он не может простить себя и считает, что он не имеет права жить среди людей.

– Так что там был за несчастный случай?

– Об этом вам знать не нужно, леди Солари. Могу лишь сказать, что мой брат не хотел вредить тем людям, он сделал это по молодости и глупости. Когда он объявил, что отправляется в Пустошь, моя семья была этому рада. Мама и папа считали, что отшельничество поможет ему повзрослеть, переоценить ценности и стать достойным главой нашей семьи. Они были убеждены, что Авери вернется через пару лет. Но он не изменил свое решение, как бы мы его ни уговаривали, и нам пришлось смириться.

– Но теперь вы нанимаете меня, чтобы вытащить его оттуда, – указала Айна. – Я бы не назвала это смирением.

– Изменились обстоятельства, Авери очень нужен нам. Хотя я, если честно, предпочла бы, чтобы он и вовсе не уходил. Когда все это произошло, мне только-только исполнилось восемнадцать лет, леди Солари. Я всю жизнь прожила с верой, что официальные дела клана меня не касаются. Я была младшей дочерью, все знали, что править будет Авери, не я. Но вот он исчез, сам себя загнал в кластерный мир. Я лишилась брата – моего лучшего друга и советчика, – как раз в тот момент, когда он был мне нужен. Мой отец не мог снова возглавить ветвь, он ведь отрекся от этого, и оставалась только я. Меня спасло то, что это были мирные времена, от меня ничего особенного не требовалось. Но сколько бы лет ни прошло, я не забуду, что я не на своем месте. Такое невозможно забыть: я не так сильна и талантлива, как Авери.

– Почему он понадобился именно сейчас, спустя восемь лет?

Айна была уверена, что колдунья не ответит ей. Тут, похоже, какие-то интриги, связанные с высшими ветвями Великих Кланов. Куда ей, простому суккубу, знать такое?

Однако Хестер молчать не стала:

– Приближается война, леди Солари. Война, в которую могут быть втянуты все Великие Кланы. Я искренне надеюсь, что эта беда пройдет стороной, потому что сложно даже представить, к каким разрушениям она может привести. Но если нет, если это все-таки случится, клану Эсентия понадобится вся его сила, и Авери – значительная часть этой силы. Я могу заменить его формально, выполнять за него бумажную работу, присутствовать на праздниках и красиво улыбаться с трибуны. Но мои способности никогда не сравнятся с тем даром, что достался ему. Авери – воин, я – нет.

– Он был воином восемь лет назад, многое могло измениться.

– Такие вещи не меняются, с ними можно только родиться. Тем сложнее для Авери это заточение: у него пламенная душа, которая любит бурю, а не штиль. Но ведь наказание и не должно быть простым, правда? Он выбрал то, что для него сложнее всего. Мне кажется, он уже вытерпел достаточно, пришла пора вернуться домой.

Нужно было спросить еще кое-что, но Айна медлила. Тут необходимо правильно подобрать слова, чтобы не задеть колдунью, но выяснить все, что надо.

Да и вообще, стоит ли ей лезть в это? Насколько опасен этот Аверилл? Что он сделал с теми людьми? Что он может сделать с ней? Это ведь Пустошь-14, мир, который принадлежит клану Эсентия! Если этот свихнувшийся маг убьет там Айну, никто никогда не узнает, куда исчезло ее тело.

Ее некому искать. Конечно, семья Эсентия вряд ли знает об этом – но что если знает? Риск на этом задании чудовищно велик, но и плата отличная. К тому же, Айну всегда манило то, чего она не делала раньше.

– Позвольте узнать, леди Эсентия… вы нанимаете меня, потому что я – суккуб? – Айна пристально посмотрела на собеседницу. – Я бы хотела подчеркнуть, что я не оказываю своим клиентам услуги, которых многие ожидают от суккубов.

– Вы не спите с клиентами, – просто сказала Хестер. – Я знаю об этом. Вы думаете, я хочу нанять первого попавшегося суккуба? О нет, мне нужны именно вы!

– Но почему?

– Отчасти – из-за того, о чем вы только что сказали. Вы не спите с клиентами, вы не стремитесь накачать их феромонами и затащить в постель. Подозреваю, что такой примитивный подход не подействовал бы на моего брата. Про вас говорят, что вы знаток человеческих душ. Возможно, это как раз то, что нужно Авери.

Айна действительно не хотела идти типичным для суккуба путем и полагаться на свои способности к соблазнению. Вопреки распространенному мнению, суккубы не испытывали острой потребности в сексе и относились к нему так же, как человеческие женщины. Они могли наслаждаться им или нет, но секс не был необходим для их выживания. Просто использование магии позволяло быстро получить то, что им нужно. Айне это казалось слишком скучным, поэтому она, в отличие от большинства своих сестер, получила образование – стала психологом, а позже овладела навыками следопыта.

Этим она и занималась в последние годы: помогала находить беглецов, пропавших без вести, воссоединяла семьи и отговаривала потенциальных самоубийц от последнего решительного шага. Каждое задание было для нее вызовом, головоломкой, решить которую куда сложнее, чем затащить мужчину в постель.

Работа с Авериллом Эсентией могла стать для нее величайшим достижением – или нет, если его сестра все же ошибается. Может, они просто хотят подложить любовницу под него, молодого еще мага, который восемь лет живет без женщин, показать ему простые радости жизни и заставить отречься от отшельничества!

Хотя нет, если бы все было так просто, Хестер и правда наняла бы другого суккуба, подешевле, а то и двух сразу. Айна же стоила как десяток ее сестер – при том, что в ее контракте было черным по белому написано: никаких любовных отношений с клиентом.

– К тому же, за эти восемь лет мы многое перепробовали, – добавила Хестер. – К нему ездила вся наша семья, включая главу клана. Мы отправляли к нему его друзей, представителей церкви, телепатов. Бесполезно, до Авери так просто не достучаться.

– И вот теперь – я?

– Да. Про вас говорят, что вы умеете лечить души. Мне кажется, только это и нужно моему брату.

* * *

Аверилл Эсентия любил свою жизнь. Он подозревал, что это уже привычка, подсознательный механизм, спасающий его от безумия. Ведь если каждый день просыпаться с осознанием того, что ты в аду, – так и свихнуться недолго, не так ли? Поэтому он убедил себя, что ему здесь нравится, и стало легче.

Все равно он никогда не покинет Пустошь, поэтому нет смысла думать о том, что прошлый он, тот, кем он был восемь лет назад, возненавидел бы это тихое бездарное существование.

В этом мире был только один дом – просторная вилла из серых валунов, с черепичной крышей, поросшей мхом. В ней было пять спален, и за восемь лет Аверилл мог бы опробовать их все. Но он выбрал одну, самую маленькую и простую, обставленную старой деревянной мебелью, и проводил в ней каждую ночь. Он никогда не забывал, что не на курорт прибыл. Пустошь-14 – место его заточения, и так должно быть всегда.

За окном только-только рассвело, и во внешнем мире сейчас, должно быть, часов пять утра. Аверилл уже привык к такому графику, ему не нужен был будильник. Он быстро оделся и покинул комнату.

Его тут же встретило жизнерадостное:

– Доброе утро! Гулять!

С другого конца коридора, сотрясая весь дом, к нему неслась крупная бернская овчарка. Из-за роскошной шерсти она была похожа на огромное трехцветное облако, ее теплые карие глаза горели восторгом, на который только собаки и способны. Как же так, она не видела хозяина целую ночь – это почти сотня лет разлуки!

– Привет, Бриджит, – улыбнулся Аверилл. – Ясное дело, что гулять.

Бриджит была единственным послаблением, которое он себе позволил, да и то потому, что он купил щенка еще во внешнем мире, до того, как все случилось. Когда он принял решение отправиться в Пустошь, он не мог бросить собаку, никто не стал бы за ней присматривать. Он знал, что Бриджит уже привыкла к нему и не хотел ее предавать. Да ему и самому было страшно провести жизнь в полном одиночестве.

Бернская овчарка уже была очень умна, но Аверилл решился на небольшой эксперимент, который никогда не позволил бы себе во внешнем мире. Он использовал магию Эсентия, чтобы изменить мозг собаки, значительно увеличивая ее интеллект. Он подозревал, что сейчас Бриджит по уму равна подростку – вечно жизнерадостному, свободному от комплексов, депрессий и переживаний о первой любви подростку.