Замуж (не) хочу!

– Держи, Лёль, – говорит он и чмокает меня в щёку.

Краем глаза я вижу, как Вика подскакивает с крыльца и несётся на выход. В голову приходит понимание, что ситуация для незнающего человека может выглядеть двояко. Мне-то всё равно, а Никита убегает объясняться.

– Ну, правильно. Не оставлять же девочку одну, тем более, на незнакомой местности, – понимающе говорит Олеська.

– Да пусть идёт, – бросаю я в ответ и оглядываюсь на Диму, который тоже уже куда-то пропал.

– Зато у тебя шашлык получается вкуснее, чем у них, – радуется Олеська.

– Да, что-что, а мясо я готовить умею! – потираю я руки.

Недолго думая, я разрываю бумажный мешок с углями и высыпаю их в мангал. В пакете я нахожу жидкость для розжига, пытаюсь открыть бутылку, но она не поддаётся. В конце концов, я открываю её, но несколько капель всё же проливаю себе под ноги прямо на прошлогоднюю траву.

– Грёбанный бабай, – ругаюсь я на себя же. – Хорошо хоть не на спортивный костюм пролила.

В это время Олеська уже нанизывает куски мяса на шампур. Я достаю коробку охотничьих спичек и, чиркнув, добываю огонь. Леся вдруг ойкает, уколовшись, а за ней и я, обжёгшись. Неожиданно быстро догоревшая спичка падает из моих рук прямо на землю. И начинается нечто.

Сухая трава, на которую я пролила жидкость для розжига, моментально вспыхивает. Я тут же начинаю скакать, как сайгак, пытаясь затоптать возгорание, но огонь добирается до бутылки с воспламеняющейся жидкостью. Хлопок, и пламя разлетается во все стороны. Ко мне бросается Олеська и начинает бить по траве лопатой. На наш крик откуда-то прибегает Димка. Увидев огонь не в мангале, он бежит к машине и тащит оттуда огнетушитель. Огонь в это время уже подбирается к соседскому забору. Пока Дима пытается справиться с огнетушителем, который никак не хочет работать, пламя уже перебрасывается на сарай Раисы Дмитриевны, в котором у неё хранятся дрова.

– Охренеть, – хватаюсь я за голову, не в силах больше ничего сказать или сделать, а кричать и вопить бесполезно.

Олеська вызывает пожарных. Я понимаю, что своими же руками сегодня устроила для себя последний день Помпеи. Видимо, вселенная решила, что увольнения и других мелких неприятностей мне на сегодня не хватило. Поэтому поддала мне жару, как следует!

С пронзительным визгом и с собакой на руках, из своего дома выбегает хозяйка сарая. Столько брани я от этой аристократки слышу впервые. Самое приличное, что я улавливаю, это пожелание мне сдохнуть.

Пока едут пожарные, сарай Раисы Дмитриевны успевают поглотить языки пламени. Мне ничего не остаётся, как беспомощно наблюдать, как на фоне тёмного неба играют ярко-красные всполохи огня. Я смотрю на всё это со стороны и понимаю, что моя жизнь с невероятной скоростью летит в тартарары. Кажется, что хуже уже быть не может.

На шум прибегает дядя Гриша.

– Етить колотить! Лёльк, ты… Как же ты так умудрилась-то? – снимает он шапку с головы и прижимает к груди.

А я что? Я уже ничего поделать не могу. Сижу на холодной траве, жую здесь же сорванный стебель петрушки и наблюдаю за этой вакханалией.

– Что случилось?! – во двор врывается ошарашенный Никита.

– Видишь ли, у нас снова непредвиденные обстоятельства временного характера, – захожу я из далека, как просил. – Вот, сарай соседке спалила, – спокойно отвечаю я в то время, пока вокруг творится хаос.

Все мечутся в панике. Девчонки визжат, Димка борется с огнетушителем, Олеська таскает воду в кастрюле из-под шашлыка. Дядя Гриша бежит открывать по-шире ворота. Со включенной сиреной подъезжают пожарники. Они бегают, разматывают рукава. А я всё сижу, пытаясь понять, во сколько мне встанет восстановить забор и сарай соседки. И где теперь взять денег, если и работы тоже нет?

– Классно ты сегодня зажгла, – подсаживается ко мне сын.

– Ага, – соглашаясь, киваю я отрешенно. – Горит, как лагерный костёр в королевскую ночь.

– Утром сын приедет! – заявляет мне Раиса Дмитриевна, тряся костлявым пальцем у меня перед лицом. – Разберётся с тобой, слышишь, негодяйка! Я найду на вас управу!

– Ну вот, а говорили, в гости не придёте, – произношу я, не отрывая взгляд от тлеющего сарайчика.

Соседка, видимо, только сейчас осознает, что находится у нас на участке, потому пулей уносится куда-то в сторону своих владений.

И вот уже минут десять я сижу, глядя на медленно уплывающий в небо столб дыма. На душе пусто и тоскливо. Будто вся моя жизнь сгорела сегодня в этом ярком пламени.

Вспоминаю, как в детстве, после возвращения из города, папа возился вечерами в огороде, а мы с мамой пили чай на кухне, после чего она читала мне разные сказки, пока я не засыпала в своей мягкой и тёплой кровати под нежный заботливый голос родительницы, который каждый раз убеждал меня, что всё будет хорошо. Как же мне сейчас не хватало родителей.

Удостоверившись, что всё потушено, пожарная бригада составляет протокол и уезжает. Меня признали виновной. Ну, как признали – я сама призналась. Девчонок Дима все-таки повёз по домам. Олеся, я и Никита остались одни сидеть на крыльце, подпирая щёки ладонями. Где же это я так промахнулась, что небесная канцелярия мне такой штраф выписала?

– Шашлык будешь? – Никита протягивает мне шампур с ароматным поджаренным мясом.

Я оглядываюсь на так и не разожжённый мангал и вопросительно смотрю на сына.

– Так чё добру пропадать, – ухмыляется он и кивает на тлеющий сарай. – На дубовых дровах дожаривал, как ты любишь!

Я устало откусываю кусок горячего мяса. Что за полоса в жизни началась? Всё разом навалилось: работу потеряла, соседку подожгла. Осталось только, чтобы бывший заявился, для наилучшего эффекта.

Делаю глубокий вдох и начинаю чувствовать вечернюю прохладу. Я кутаюсь в спортивную кофту, но холод всё равно заставляет дрожать. Смотря на результат пожара, вспоминаю, как прошлый муженёк постоянно говорил мне, что я всегда сама со всем справлялась. И на этот раз я справлюсь, честное слово. Я же сильная. Я всё смогу.

По щеке скатывается слеза.

– Ничего, Лёль, прорвёмся! – обнимает меня за плечи Никитка.

– Да, придумаем что-нибудь, – тихо подбадривает Олеська.

– Ага, – вздыхаю я, посмотрев вверх.

На небе ярко горят звёзды. Тишина. Словно ничего и не произошло. Только гарью всё ещё пахнет.

Глава 3. Что ни делается, всё к… временным непредвиденным обстоятельствам

Утром я просыпаюсь с головной болью от того, что кто-то стучится в нашу дверь.

– Кого ещё там нелёгкая принесла? – возмущаюсь я, топая к входу прямо в пижаме и не расчёсанная.

Когда дверь открывается, я застываю на месте. Минуту смотрю на незваного гостя, не моргая. А он на меня.

– Ольга Валерьевна? – первым выходит из ступора Сансаров.

– Андрей Витальевич? – недоумеваю я, видя на пороге своего начальника. – А что вы здесь делаете?

Неужели он залез в моё личное дело, чтобы узнать этот адрес? В голове зарождаются замечательные картинки, как Сансаров рыщет по всему городу, чтобы найти меня и вернуть на работу, осознав свою ошибку. Но не на ту напал! Я себя не на помойке нашла.

– Я надеюсь, Ольга Валерьевна, мы мирным путём решим этот вопрос? – как-то раздраженно спрашивает начальник, махнув рукой в сторону. Я замечаю его потрепанный вид. Будто этого мужчину среди ночи кто-то выдернул из кровати и заставил ехать в далекие дали.

– Мирным? А это уже не получится, Андрей Витальевич, – мотаю головой я, складывая руки на груди. – Мирно нужно было вчера решать. А сегодня уже поздно. Вам как минимум придётся уговаривать меня.

Сансаров вдруг изменяется в лице: становится ещё злее и, кажется, вот-вот зарычит.

– Ну, извините, Ольга Валерьевна, что я не смог примчаться среди ночи, – заявляет он, сверля меня взглядом. – А так, обязательно ещё вчера бы начал уговаривать вас не поджигать сарай моей мамы!

Последнее Сансаров выкрикивает. Я не сразу понимаю, от чего именно теряю дар речи: от того, что сказал этот мужчина, или от того, что впервые вижу, как он теряет над собой контроль.

– П-пожар? М-мамы? – заикаюсь я, осознавая весь ужас происходящего. – Вы и есть сын Раисы Дмитриевны?

Боже, какой кошмар! В мыслях я начинаю скулить, как собака. Таких совпадений просто не может быть! Но я встаю ровно, как могу, выпрямляю спину. Нужно собраться, отступать некуда. Не буду же я закапывать вчерашнюю гордость и умолять его о пощаде.

– Я всё оплачу, – нахожу в себе силы и заявляю это, как могу, твердо.

– Будьте так любезны поторопиться, – совсем без любезностей произносит Сансаров. – Иначе я буду вынужден взыскивать с вас за ущерб согласно протоколу. А эта сумма вдвое больше, чем всем нам надо. Так что с вас ровно двести тысяч.

Заканчивая свое выступление, мужчина встает ровнее и поправляет воротник своей, на удивление, не глаженой рубашки.

– И пока вы всё не выплатите, уволиться я вам не позволю, – заканчивает он уже спокойным голосом. – Это будет некой гарантией, что долг будет погашен.

– Сколько?! За какой-то сарай? – я чуть не оседаю на пол прямо перед начальником.

От возмущения я хватаю воздух ртом. Этот человек мне приказывает и угрожает ещё большей выплатой? Но в разгоряченный разум вклинивается разумная мысль, что это самый простой вариант выкарабкаться из сложившейся ситуации размером в двести тысяч. Я знаю, что вина моя. И чтобы не платить ещё и судебные издержки или адвокатам, я всё же соглашаюсь на его предложение.

– Хорошо, но я останусь только до тех пор, пока не выплачу долг, – заявляю я, смахнув с лица прядь волос. – Надеюсь, наше сотрудничество не продлится долго.

Закончив разговор, я захлопываю дверь. Кажется, за ней в эту секунду кто-то тихо матерится. Похоже, у начальника окончательно сдают нервы. Поделом.

Из кухни выглядывает перепуганная Леська.

– Лёль, тебе прямо везёт по жизни. Спалить сарай своему начальнику после увольнения! Только ты так могла.

– Да уж, везёт мне по жизни… Выкручусь как-нибудь, – отвечаю, а сама даже не представляю, сколько мне придётся работать на Сансарова, если он меня всех премий лишит.

– Зато ты работу снова нашла, – радостно говорит Никитка, выглядывая из спальни. – Лёль, я сегодня домой поеду. Мы с Диманом важный стратегический объект решили брать.

– Лёлечка, я тоже поеду, а то у меня в квартире соседский кот. Его мне на неделю оставили, чтобы я присмотрела, – сообщает Олеся.

Я цокаю на них, но тоже решаю вернуться в город пораньше. Всё равно выходные уже бесповоротно испорчены. И, вероятно, не только выходные, но и ближайший месяц моей жизни. Или даже не один.

Вечером наша команда «FireLions» выдвинулась брать базу противника, где сосредоточилось главное подразделение «BlackDragons». Я нахожусь у Никитки на подстраховке в случае, если ему нужно будет отойти от компьютера.

Наши ребята без потерь штурмуют здание. Слышу, как они готовят план по захвату главного корпуса и выдвигаются. Я вижу на мониторе, как «BlackDragons» теряют позиции. Остались лишь пара бойцов и командир под никнеймом «DarkSun». Я начинаю суетиться вокруг кресла сына.

– Никит, оставь его мне, – прошу я его, указывая на командира. Я до сих пор злая и обиженная, поэтому всё, что мне сейчас хочется, это убивать. И DarkSun первый на очереди, кого я жажду уничтожить с особой жестокостью.

– Всё, объект наш! – ликует Никита и уступает мне место за компьютером.

На мониторе мигает лишь один зелёный маячок. Но для меня он, как красная тряпка для быка. Я меняю никнейм – пусть этот гадёныш знает, от чьей руки он сегодня наконец-то подохнет.

Я выхожу на финишную прямую и тут же встречаюсь с DarkSun лицом к лицу. Я медлю. Красный след от лазерного прицела красуется на лбу того, кто до этого момента всегда побеждал меня. Я наблюдаю, как он беспомощно опускает винтовку, поэтому переключаюсь на общую радиоволну.

– Сдаёшь позиции, дорогой. Что с тобой сегодня? Хотя пофиг, твой конец настал. Ариведерчи, – и спускаю курок. На экране вспыхивает зелёный свет. Миссия окончена!

Хоть что-то хорошее случилось за последние дни. Хоть один враг мною повержен! Я с полным удовлетворением иду за наградой к холодильнику, достаю оттуда заварные эклеры и наливаю себе зелёный чай с мятой. В душе зарождается надежда, что я всё-таки смогу со всем справиться, и наконец настанет для меня белая полоса.

Понедельник начинается по старому расписанию. Я бужу Никиту в университет и собираюсь на работу. Надеваю синее платье почти до колен, наношу лёгкий макияж, завиваю волосы. Только на работу я сегодня иду не с удовольствием, а как на каторгу. Мало того, что начальник меня ненавидит, так теперь я ему ещё и денег должна. И, судя по размеру долга, отрабатывать его мне придётся не один месяц. К тому же, подходил срок оплаты обучения Никитки. Мне оставалось только надеяться, что Сансаров войдёт в моё положение и согласится на отсрочку.

Но начальник сегодня, видимо, тоже не в духе.

– Милая, быстро в мой кабинет! – зло бросает мне начальник, проносясь мимо моего рабочего стола. Его внешний вид и сегодня не отличается его излюбленной идеальностью.

У Олеськи глаза становится размером больше оправы её очков.

– Матерь божья, – съёживается она, прячась за монитором. – Его что, бешеный вепрь укусил?

– Надеюсь, бешенство его убьёт, – встаю я и направляюсь вслед за начальником. – Леся! – возмущаюсь я, глядя на то, как Олеська перекрещивает меня.

Я опасливо вхожу в кабинет дьявола и вижу, как он швыряет свой пиджак на спинку кресла. Почему он так бесится?

– Через час мне нужен отчёт по рекламе ресторана «Алькор», – произносит он так, словно отчитывает меня. Я округляю глаза от его заявления: такой отчет и через час?! Сансаров считает, что раз я его должница, то может издеваться надо мной, давая такие невыполнимые задания? Он что, думает, я теперь его рабыня?

– Хорошо, я всё подготовлю, – скрипя зубами, соглашаюсь я. – Только перед этим мне нужно поговорить с вами о долге.

Я понимаю, что сейчас было не время говорить о таком, но раз он что-то требовал от меня, то и я в ответ.

Сансаров, словно дикий зверь, медленно поворачивается на меня.

– У меня нет времени на это, – говорит он, смотря на меня в упор.

– Андрей Витальевич, мне нужна отсрочка, – будто перенимая гнев Сансарова, вспыхиваю я. Я не собираюсь вставать перед ним на задние лапы из-за того, что он пожалел меня и смиловался, разрешив работать на него. – Хотя бы на месяц. Просто мне необходимо…

– Хорошо, согласен. Уходите, – перебивает меня начальник, нервно махая рукой в сторону выхода.

Я же стою и хлопаю глазами. Так просто? Я приготовилась к полномасштабной битве, а он сразу согласился? Вероятно, что вепрь, укусивший его, страдал заразным расстройством личности. Или у меня на самом деле наконец-то началась белая полоса в жизни.

Я выхожу из кабинета, растерянно оглядываясь.

– Он согласился подождать с долгом, – шепчу я подруге.

– Что это с ним? – застывает в воздухе её вопрос. Но я надолго не задумываюсь об этом и начинаю перебирать всё, что делала для маркетинговой компании «Алькора».

Через час я несу выстраданный отчёт Сансарову. Конечно, это было тяжело. Но я не я, если не выполню сложнейшую задачу. Подходя к кабинету, я слышу, как Сансаров разговаривает по телефону, поэтому решаю дождаться снаружи, пока он закончит. Но любопытство не даёт спокойно стоять. Я делаю шаг вперед и наклоняюсь, чтобы лучше слышать.

– Я решил эту проблему, не переживай. Ты же знаешь, иностранным партнёрам главное, чтобы бумажка была. Почему неофициально? Всё официально. Подпись, печать – всё есть, – радостно говорит он кому-то. – Проблем не должно возникнуть. С этим я тоже что-нибудь придумаю. Да, всё в силе.

Решая, что начальник закончил с разговором, я стучусь и вхожу.

– Отчёт, как просили, – шествую я по кабинету и кладу папку на стол начальника.

– Присаживайтесь, Милая Ольга Валерьевна, – вдруг мягко и как-то даже приторно говорит Сансаров.

Я настороженно сажусь на стул. Сансаров выглядит довольным, даже улыбается. Когда было такое, чтобы он улыбался мне? Неужели придумал, как ещё можно поиздеваться надо мной?

– В пятницу наша компания подписывает очень важный контракт с партнёрами из Египта, – говорит мне Андрей Витальевич так, словно я к этому имею какое-то отношение.

– Поздравляю, – без энтузиазма произношу я. Хоть и понимаю, что это новый важный шаг для компании, но вряд ли мне теперь дадут хотя бы глазком увидеть иностранные заказы. А хотелось бы. Это же совсем другой уровень и соответственно – оплата.

– Ваше присутствие на этом мероприятии обязательно, – выдает начальник и жмурится от фальшивой улыбки. А у меня в голове пролетает шальная мысль: «Все равно красивый, зараза».

– Моё? – хмурясь, спрашиваю я. – Мне-то что там делать?

Я хоть и работаю непосредственно с рекламными компаниями, но точно не юрист или соучредитель, чтобы посещать такие мероприятия.

– После подписания контракта будет праздничный ужин в ресторане. Поэтому дресс-код соответствующий, – игнорируя мой вопрос, всё так же слащаво продолжает Сансаров, а мне хочется кричать о том, какой плохой из него актёр. – Всё понятно?

– Будет понятно, если скажете, зачем я там нужна, – рассержено отвечаю я, заранее приняв решение, что вне зависимости от ответа, я никуда не пойду!

– Вычту часть долга за присутствие!

Слова Сансарова звучат, как гром. Я тут же вцепляюсь в мужчину горящим взглядом.

– Сколько? – уточняю я, мысленно хлопая в ладоши, но сохраняю видимость хладнокровия.

– Десять процентов, – все-так же наигранно улыбаясь, произносит начальник. Он всё заранее продумал, зараза. Но и я не пальцем деланная. Если он так уговаривает меня пойти, значит ему зачем-то это очень нужно, а следовательно, он может согласиться и на мои условия.

– Пятнадцать, двадцать. Нет, четверть долга, – повышаю ставки я и задираю подбородок, сообщая, что на уступки не пойду. С лица Сансарова на секунду слетает его улыбчивая маска.

– Хорошо, четверть, – пытается добродушно согласиться начальник, но я слышу в его голосе плохо скрываемые нотки гнева. Что ж, ему не подходило быть добрым Санта Клаусом. Скорее, Сансаров был дьяволом, с которым я, кажется, из раза в раз подписываю всё новые и новые контракты.

– Отлично, – быстро отвечаю я, стараясь держать себя в руках, встаю со стула и выхожу из кабинета, пока начальник не передумал.

Сансаров спишет четверть долга лишь за то, что я схожу на какую-то светскую вечеринку. Такой расклад мне нравится! Да, звучало это подозрительно хорошо и ровно, но если есть шанс быстрее избавиться от рабства дьявола, то я готова на всё, что угодно. В рамках приличия и собственного достоинства, конечно.

В пятницу, как и было запланировано, я собираюсь на мероприятие. Достаю из шкафа давно пылившееся нарядное платье в пол и прошу Олеську, чтобы она сделала мне причёску и макияж.

– Олесь, мне кажется, слишком ярко получилось, – придирчиво смотрю я на себя в зеркало. – А эти бусы? Зачем ты из меня новогоднюю ёлку сделала?

– Зато ты точно не останешься незамеченной. Мужчины любят ярких привлекательных женщин, – заявляет мне подруга, настаивая на своём.

– Ну, не знаю. Кого мне там привлекать? Да и зачем? – возмущаюсь я, но времени спорить уже не остается, поэтому и оставляю всё, как есть.

– Ого, – ещё не разувшись, восторженно выдает Никита, вернувшись с занятий. – И куда это ты такая красивая собралась на ночь глядя?

– Долг отрабатывать, – отвечаю я без задней мысли. И только потом соображаю, как это прозвучало.

– Чего? – закашливается сын.

– Чего-чего, на светское мероприятие иду по работе. Есть подозрение, что Сансаров хочет мне этот новый проект поручить, – отвечаю, глядя на Олесю. – А иначе с чего бы меня туда тащить, так ведь?

– Наверное, – задумавшись, отвечает подруга, и на лице её отражается беспокойство. – Что-то мне это всё не нравится.

– Прорвёмся! – подбадриваю я подругу.

Уже пора выдвигаться: такси до ресторана будет ехать около двадцати минут, но на мой телефон внезапно поступает звонок от начальника.

– Вы готовы? – слышу я, кажется, взволнованность в голосе Сансарова. После моего утвердительного «да», звучит следующее: – Я вас заберу, адрес знаю.

– Лёля, ты уверенна, что всё идёт по плану? – спрашивает Олеська. – Звони мне каждые полчаса!

– Лесь, ты думаешь, что Сансаров в самом центре города собирается меня египтянам продать? – смеюсь я над подругой.

– Нет, но поведение у Андрея Витальевича в последнее время, мягко говоря, странное, – бормочет она, косясь на пол.

– Наверное, просто нервничает. Всё-таки такой крупный проект на носу, – отмахиваюсь я и ищу туфли на высоком каблуке.

Через десять минут я выхожу из подъезда и сажусь в личную машину Сансарова. Да, после небольшого расследования я поняла, что у начальника был и служебный автомобиль. В его серебряной машине, как и в кабинете, идеальный порядок, даже панель полиролью начищена и блестит, а стёкла вымыты так, что кажется, будто их и нет.

Маниакальная правильность начальника меня безумно бесит. Он никогда не опаздывает, не пьёт на корпоративах, кажется, даже не смеётся. Везде ходит с линейкой и книжкой, в которой прописаны правила для всего и всех. Малейшее отступление от плана раздражает его. Сансарову всё нужно держать под контролем. Почему только этот умник понять не может, что в этой жизни невозможно управлять всегда и всем?

Мельком я бросаю взгляд на начальника и замечаю, что он гладко выбрит и одет в строгий костюм. Видно, специально подготовился для важного ужина.

Леська выглядывает в окно из-за шторы, когда машина Сансарова трогается с места. Я оглядываюсь на подругу, и мне кажется, что у неё развивается паранойя.

– Ваша задача на сегодняшний вечер, это кивать и улыбаться, – заявляет мне начальник, сверкая зелёными глазами. – Не задавайте вопросов, не разговаривайте.

– Почему? Контракт же уже подписан? – спрашиваю я, так как начинаю подозревать, что перестаю понимать начальника.

– Подписан, – отвечает он, не отрываясь от дороги. Почему тогда Сансаров так нервничает? Сидит, словно кол проглотил, и по рулю стучит.

– Вы доверяете этот проект мне? – спрашиваю я прямо. Ну, а что? Вдруг, помимо списания четверти долга, мне ещё и иностранный проект достанется?

– Жаль, что вы не всегда так внимательны и догадливы, – усмехнувшись, отвечает начальник, избегая зрительного контакта со мной.

А вот это уже другой разговор! Наконец-то он сменил гнев на милость. Наверняка понял, что лучше меня никто не справится.

– А что за товар у этих египтян? Что продвигать будем? – воодушевленно расспрашиваю я.

– Не товар. Новая сеть отелей, – будто нехотя отвечает Сансаров.

Я присвистываю. Становится ещё интереснее. Заполучив этот проект, я смогу выплатить долг гораздо быстрее. Ведь это не дихлофос от тараканов рекламировать! Сансаров не преувеличивал, говоря, что это очень нужный и важный контракт для него.

– А, и обращайтесь ко мне в ресторане по имени, – вдруг оборачивается на меня Андрей Витальевич и ловит мой взгляд, будто пытаясь понять, дошло до меня или нет. – Встреча в неформальной обстановке.

– Хорошо, – с обидой соглашаюсь я. Если я никогда не была на таких приемах, это не значит, что я не понимаю с первого раза.

Мы подъезжаем к ресторану, конечно же, вовремя. Сансаров выходит из машины и оборачивается на меня, внимательно наблюдая, как я вылезаю из его машины. От этого прожигающего взгляда я вспыхиваю изнутри и специально громко задеваю каблуком порожек, оставляя на нем след. Начальник пытается не морщиться, а я довольно улыбаюсь. Так тебе, зануда!

Сансаров пропускает меня в ресторан первой. Внутри уже полно народу. Роскошный интерьер, играют музыканты, официанты подают закуски – организация на высшем уровне. Не зря «Алькор» считается самым лучшим рестораном в городе.

Мы подходим к трём бородатым мужчинам в галабеях. Сансаров пожимает им руки.

– Знакомьтесь, это Ольга, – представляет меня Андрей Витальевич так радушно, что меня аж тошнить начинает. – А это наши новые партнёры, – представляет мне мужчин начальник.

– Какой красивый женщина! Какой шикарный форма! Ты не обманул, Андрей. У тебя отличный вкус, – расплывается в пошловатой улыбке египтянин, в наглую разглядывая меня с ног до головы.

«И при чём тут вкус? Меня на работу, между прочим, не за красивые глазки взяли», – проносится у меня в голове. Эти египтяне ещё больше удивятся, когда я сделаю им шикарный проект.

Сансаров как-то нервно улыбается.

– Проходи к столу, Милая, – вдруг называет он меня по фамилии, подталкивая ладонью в спину. Но мы же договаривались без официальностей. Чего это он?

Я начинаю волноваться, замечая, что Андрей Витальевич нервничает. Может, Олеська была права? Начальник явно ведёт себя странно. Ещё и улыбается как дурачок, глядя на меня.