Мигранты. Сетевики

было оробевшего чуть не до икоты, но теперь уже почти совсем успокоившегося юнца брюнету.

– Гвардии подполковник Георгица, Александр Иванович, – тут же по-военному чётко отрекомендовался тот, и протянул всем по очереди руку, скрепив знакомство «стальным» рукопожатием. – Уже, правда, запасной подполковник, и совсем не милицейский, не менжуйтесь, ребята. Морпех я. То есть морской пехотинец-разведчик… Слыхали, надеюсь, про «дьяволов в чёрных беретах»?

– Круто! – с уважением окидывая взглядом впечатляющую мускулатуру «морпеха», каковую не способна скрыть никакая одежда, проговорил Сергей, и нехотя отвернулся, обратив взор в сторону ораторствующего Моськина, изображая прилежного слушателя.

«Ветеран борьбы сумо» свою речь к этому моменту подводил к концу. Концу не менее эффектному, чем её начало.

– Я уже сейчас вижу, что многие из здесь присутствующих скоро смогут неплохо зарабатывать и реально помогать денежными переводами своим близким (опытный и проницательный Владилен Владиленович своим намётанным глазом сразу определил, что в зале нет ни одного москвича, все исключительно – провинциалы, на коих и было рассчитано сегодняшнее действо). А кое-кто, – он кинул взгляд на только что познакомившихся с юным Сергеем мужчин, – имеет шансы пойти и вовсе далеко, особенно если будут зачислены в мою группу. Так что, сразу по окончании этого мероприятия прошу желающих зарабатывать в десятки, сотни раз больше, чем большинство ваших знакомых и друзей-земляков у себя на родине, подойти ко мне и, не откладывая, браться за дело.

– Да, господа, – встрепенулся уже привычно задремавший при прослушивании в сотый, наверное, раз одной и той же речи Моськина Антон Дроботов. – Сразу же после презентации вы можете записаться в группу любого выбранного вами лидера и… специально заостряю на этом ваше внимание, сегодня же приступить к зарабатыванию реальных денег. Хоть к Владилену Владиленовичу или его брату Владимиру Владиленовичу; хоть к Ольге Богдановне, которая перед вами сегодня выступала; хоть к Тарасу Тихомировичу, который хотел продемонстрировать свои, кстати, честно заработанные за последний месяц три тысячи долларов, да вы его остановили; хоть к тому же Дмитрию Максимовичу Разуменщикову, который также выступал сегодня перед вами и который за считанные месяцы превратился из отчаявшегося провинциального шофёра в преуспевающего столичного бизнесмена. А, хоть и – к вашему покорному слуге, то есть ко мне, Антону Дроботову. Напомню, что по десять тысяч долларов в месяц мы с Владиленом Владиленовичем зарабатывали уже через полгода после начала работы в стенах этого заведения. Поскольку же время не стоит на месте и бежит с каждым прожитым днём быстрее, спрессовываясь в события всё интенсивнее и плотнее, то нет ничего невероятного в том, что кто-то из вас в кратчайшие сроки станет ещё более успешным дистрибьютором уважаемого доктора Ли, чем все мы только что мною перечисленные!

– Пишитесь к Дроботову, не прогадаете! – наставлял своих старших собеседников Сергей Молодцов. – Я, увы, уже больше месяца, как подписан под Поросёнком, а частая, да и вообще, если честно, никакая смена наставников здесь не приветствуется. Позже сами поймёте, почему.

– «Поросёнок» – это случайно не тот толстячок, что «трёшку» пытался продемонстрировать? Ну, у вас тут и народец! Пузыри да поросята на службе красоты и здоровья… феноменально! – промолвил один из двоих Андреев, Яковлевич.

– Для полного боекомплекта только ещё колобка из той русской сказочки в вашем гадюшнике не хватает… – подхватил отставной гвардеец.

– А у нас тут и «Колобок» был, промежду прочим. Так что, полное счастье или, как вы говорите, боекомплект салон в своём арсенале уже имел.

– Да ты что?! – аж присвистнул, правда, очень тихо, бравый Георгица.

– Зуб… кхм… то есть, гадом буду!.. Да менты замели его недавно – в международном розыске числился. И этапировали под смуглые рученьки прямо на историческую родину, где проведут следствие, а потом – под суд.

– Такой страшный злодей? И почему под «смуглые», а не под белые, как в поговорке?

– Ну, на злодея он с виду не очень похож. Наоборот, маленький, пухленький, с добрым-добрым лицом, улыбчивый… А смуглый, потому что таджик. Федя – Фархад по ихнему, под китайца здесь в Салоне прикольно шарил: гирудотерапией, ну, пиявками живыми, клиентуру пользовал, иглоукалыванием попутно промышлял. В очередь к нему, как к «доктору Фэну», за месяц народ по талонам писался.

– А на самом деле кто он, этот «Фэн Шуй» среднеазиатский?

– Кулинар – лепёшечник и шашлычник изумительный. Сам пробовал –

пальчики оближешь! А по совместительству картёжник-шулер, кого-то там у

себя в Душанбе не так объегорил, и смылся сюда в Москву, вот мафия его, видимо, и достала через милицию. Руки-то у неё, у мафии, сами понимаете, как у гориллы… длинные и хваткие, да ещё и волосатые. Кого хочешь хоть откуда вынут. Так что, насчёт кадрового состава Салона вы правы – люди в нашем славном бизнесе один уникальнее другого…

– И эти не только физические, а и морально-нравственные уродцы умудряются огребать эдакие деньжищи… Выходит, нормальному внешне и внутренне человеку сам Бог велел попробовать, – задумчиво произнёс второй Андрей, отчество которого было Петрович.

– Да, насчёт, под кого подписываться в сеть нашу… Дроботов и внешне выглядит лучше всех остальных, и внутренне порядочней большинства. Да и в деньгах натурально удачливее, – продолжал агитацию «новобранцев» в пользу симпатичного ему Антона Сергей. – Хотя, и он не без греха, но из всех зол здесь, могу побожиться, наименьшее.

– Лично я в этом ни минуты не сомневался, – резюмировал суровый «морпех». – Поверьте уж старому вояке-молдаванину. Судя по выправке, это наш брат служивый, причём настоящий, с передовых позиций, а не штабист или тыловик какой-нибудь. А среди боевого офицерства дерьма мало. Я запишусь к нему.

IV

На исходе того же дня компания из четверых начинающих дистрибьюторов доктора Ли, заняв столик в облюбованном ими летнем кафе на старом Арбате и сложив под ногами в стопку трёхкилограммовые пачки полученных ими для расклейки по городу листовок, оживлённо обсуждала между собой план действий на ближайшие дни.

– Скажи, Серёжа, – уже гораздо более миролюбиво, чем во время презентации в офисе салона восточной медицины, обращался к своему новоявленному коллеге по избранному сегодня виду трудовой деятельности подполковник запаса Александр Иванович Георгица, – а ты сам-то всерьёз

веришь в свою древнекитайско-медицинскую звезду?

– Так я ж вам уже проговорился, что закончил никакое не медицинское, чему в этой нашей шарашке цены бы не было, а театральное училище. Какая древнекитайская звезда, о чём вы? Взрослые люди, а вопросы задаёте, как только что из детского садика… – Сергей после совместно распитой со своими взрослыми новыми товарищами, с сегодняшнего дня коллегами по бизнесу и, может быть, в будущем даже друзьями по жизни, уже целой бутылки водки с запивкой пивом (красиво звучит!) чувствовал себя теперь, когда миновал тот «напряг», в котором он побывал в начале знакомства с ними в зале презентации, прекрасно: спокойно, раскованно, если не сказать умиротворённо. И готов был без малейшей утайки выложить сейчас все свои познания и сведения по теме, почерпнутые им за два неполных, но продуктивных в накоплении бесценного жизненного опыта месяца пребывания в низовом столичном бизнесе.

– Ну, так мы и в самом деле детсад, можно сказать, по сравнению с твоей персоной касаемо нашего нового ремесла. Безо всяких приколов объективность эту признаём. И спору нет – успех предстоящих дел наших во многом зависит от степени осведомлённости обо всех тонкостях будущей работы. Так что, перед тобой стоит воистину благородная задача помочь своим неопытным сподвижникам. А это ты можешь, – один из Андреев (отчества обоих Сергей забыл сразу же после знакомства, и пока даже внешне не очень-то отличал их друг от друга) изобразил настолько неподдельную серьёзность, что юный их «коллега» готов был прослезиться от переполнившего его душу чувства значимости своей сегодняшней миссии.

– Кроме шуток, Серёжа, – так же исключительно серьёзным тоном поддержал Андрея подполковник-«дьявол» Георгица. – Вопрос и в самом деле стратегический. Так что, колись, дорогой ты наш артист-диетолог, как на духу. Значит, говоришь, не молишься на свою древнекитайскую звезду и стать лучшим в мире целителем – не мечта всей твоей жизни? Но, какой же резон браться за то, во что сам не веришь? Твои, между прочим, слова: «А

иначе, какой смысл…» и так далее.

– Ой, давайте, пожалуйста, без езды по ушам! Как будто вы сами, взрослые солидные мужики, прошедшие огонь и воду, и остальное-прочее, только и мечтали всю свою долгую жизнь, как бы поскорей отречься от любимой работы или военной службы, отказаться от крутых должностей, кинуть в один момент на произвол судьбы дома и семьи, и со всех ног помчаться на помощь жирным денежным москвичам, страждущим безболезненно и красиво избавиться от последствий дикого обжорства! Ой, не могу, держите меня…

– А ты вот возьми, Серёжа, да разъясни хоть и взрослым, но неискушённым в бизнесе дядям, что к чему. Тем более что мы теперь, наверное, друзья. Иронию твою прекрасно понимаем и принимаем. И не скрываем, что в Москву приехали не на прогулку, а банально решить некоторые свои, в частности финансовые, проблемы, но, не вступая ни в какие мафии, по возможности честным путём.

– О том-то и речь, мужики. Проблемы… они у каждого свои, а решать их все едут в одно и то же место – сюда, в главный и самый богатый город нашей страны. И если не все, то, во всяком случае, многие на первых порах хотят честно. И я, и вы, и остальные сотни тысяч, миллионы… Почему?

– Ну, давай для объективности начнём с тебя, родной ты наш. Ведь, молодым везде у нас дорога… да и, при этом, ты уже какой-никакой, а, можно сказать, ветеран столичной битвы за счастье – почти полных два месяца воюешь…

– А старикам везде у нас почёт! Уступаю.

– А мы на правах старших переуступаем, и изъявляем желание сначала проанализировать всё-таки твою историю. Так вот, Серёжа, у тебя-то, молодого, красивого, вероятно талантливого, дипломированного артиста какая такая беда-злодейка приключиться успела, что без Москвы-спасительницы ты обойтись не мыслишь? Ведь одно дело, если целомудренный перспективный российский парень приехал покорить любимую столицу своими талантами, сделать в ней головокружительную профессионально-творческую карьеру, и совсем другое, когда подался он в богатый мегаполис решать какие-то там возникшие у него дома неурядицы. Откуда они у тебя, юноша? А, может, всё гораздо проще? Может, просто в армию идти служить тебе неохота, и решил несколько годочков своего призывного возраста перекантоваться на нелегальном положении в мегаполисе, где найти тебя ваши местные военкоматчики не смогут?

– Да-а… под наивных вы все трое косите, скажем прямо, не очень удачно. Придётся как-нибудь на досуге преподать вам азы актёрского мастерства. Кстати, призывная медкомиссия меня объективно забраковала по состоянию здоровья, и перед вооружёнными силами своей любимой Родины я чист как стёклышко. А неурядицы, спрашиваете, откуда? Да оттуда же, откуда и у вас.

– Ну-ну… и в чём же ты видишь общий корень наших с тобой проблем? Где он?

– Элементарно – в экономике!

– О-о-о! Ты, парень, претендуешь на лавры пошибче, чем открывателя Америки. Оригинально мыслишь и, главное, безошибочно точно. Зришь прямо в тот самый корень, куда велел глядеть великий Козьма Прутков… – отставной «чёрный дьявол» Георгица, войдя в неплохое расположение духа, решил, видимо, немного ответно попотешаться над иронизирующим Сергеем, но тут же, чуть не до столбняка ошарашенный, был ехидно-жёстко «отбрит» совершенно неожиданным для него ответом:

– А ни Козьмы, ни Пруткова, к вашему сведению, товарищ настоящий подполковник, никогда в природе и не существовало. Придуманный мудрец. «Брэнд» по-современному.

– Иди ты!.. Неужели, в самом деле?

– Слабая у вас, видать, историческая подготовка была в военном училище и на службе, если даже таких общеизвестных фактов не знаете, – с наслаждением мстил мускулистому брюнету за испытанные по его вине минуты страха за час-два до этого «доброволец из зала». – Может, потому и до «полкана» к пенсии не дослужились?

– Ну, это не твоё щенячье дело, почему и до чего дослужился или не дослужился гвардейский офицер Георгица, а с Прутковым Козьмой вопрос исторически сложный, и однозначно тут никто ничего утверждать не может… – потупился бравый вояка.

– Ладно, ребята, успокойтесь, – вмешался один из Андреев. – Излагай, Сергей, в темпе свою печальную повесть, а то потурят нас скоро отсюда, и не успеем все излить душу.

– Не потурят, – уверенным тоном знатока промолвил Сергей. – Здесь летние питейные заведения по принципу «до последнего клиента» работают, хоть до утра можно сидеть спокойно… Ну что, имеющий уши да услышит?

– Наши уши в твоём полном распоряжении! Время пошло…

– Россияне!!!

Все трое слушателей – и Андрей Петрович, и Андрей Яковлевич, и Александр Иванович, разинув рты, вытаращились на Сергея. Ни один из даже самых знаменитых пародистов современной отечественной эстрады, обычно наперегонки бросающихся смешить публику воспроизведением речи очередного ушедшего с политической арены руководителя государства, и близко не стоял с расклейщиком листовок Молодцовым по степени схожести звучащего сейчас его голоса с голосом первого российского президента7.

– Заявляю вам как ваш гарант, понимаешь, – уверенно, не спеша, с расстановкой вещал из уст Серёги голос Бориса Ельцина, – вот и друг мой Колюн, э-э… Гельмут8, понимаешь, и другой друг, Клинтон Блин9, э-э… Билл, понимаешь, могут подтвердить, шта-а… артистическое искусство России родилось где?.. А там и родилось – в Саратовской, понимаешь, губернии. И кот Матроскин10, ну-у… этот, как его, Табаков Олег11, и барон Мюнх12… ну, который на пушечном ядре летал, и сам себя за свою чупрынь, понимаешь, из болота вытаскивал, этот… как его, Янковский Олег13. И помоложе есть одна шустро растущая театрально-киношная знаменитость, их всех теперь звёздами называют – Миронов14, кажется, уж не Женей ли его зовут… точно, вспомнил, Евгений… А Сметанников Леонид15, который знатно поёт, как кум до кумы судака тащит? Даже я бы, наверно, вряд ли исхитрился так красиво с рыбалки… правильно, вдоль по этой, понимаешь, по Питерской. И Столыпин16 великий…

– А вот Столыпин, уважаемый Борис э-э… Николаевич, это уже не искусство, а политика, – голос Ельцина сменился так же поразительно схожим с оригиналом голосом мультипликационного кота Матроскина, колоритно озвученным в своё время артистом Олегом Табаковым. – Всё Простоквашино единым фронтом вышло бы голосовать за него, будь он нашим современником.

– Правильно, – опять голос Ельцина, – голосуй сердцем, как за меня было велено в девяносто шестом17… но ты, котяра простоквашинская, не

перебивай старших, особенно когда гарант у микрофона, понимаешь. Политики – они тоже артисты великие. Значит… а-а, вот. Ещё этот, краснопартизанский парень с саратовским дипломом, особенно многообещающий юный талант – Молодцов Сергей. Так, получается, что же именно и в первую очередь объединяет всех знаменитых актёров, которых воспитала земля саратовская? Я тебя, животное, спрашиваю!

– Ну, молоко-о любят, – с добродушной гнусцой в голосе протянул кот Матроскин. – А я как раз третью корову заводить собрался… Вот, к нам в Простоквашино им сам Бог и велел наведываться почаще.

Двое Андреев и подполковник Георгица слушали, затаив дыхание. Даже про пиво забыли. Сюда же начали оборачиваться сначала лицами, а затем и всем телом вместе со стульями всё больше посетителей кафе с других столов.

Серёгу несло. Он, незаметно для себя, сначала захотев лишь одной-двумя фразами подтвердить свою профессиональную принадлежность к актёрской среде и сразу же приступить к повествованию о том, что привело его в Москву, перескочил грань, за которой полностью терял самоконтроль и ощущал себя сейчас артистом и только артистом. Все окружающие люди воспринимались им как публика, и ничего более.

– Да не молоко твоё прокисшее они любят, понимаешь, – в сменившем голос Табакова голосе Ельцина послышались раздражительные нотки, – а Родину в лице её державной столицы и конституцию в лице её законного гаранта. А ещё – денежки, каких в голодном Поволжье отродясь не водилось. И давно уже сюда, как умные люди, перебрались, понимаешь.

– Мя-а-у, господин гарант, но Поволжье исстари известно ещё и своим купечеством, развитой торговлей, поэтому денежки какие-то там всё-таки водились… и не все, значит, голодные в тех краях. Тот же Сметанников, например, так в Саратове и по сей день живёт, что не мешает ему оставаться

отечественной, а может и мировой звездой первой величины.

– А нам и трёх китов достаточно, кошачье твоё скудоумие. Твой друг Табаков, потом друг барона Мюнх… ну, этого, лётчика ядерного, Янковский

и, наконец, молодое гениальное дарование, которое мне всех больше по душе, понимаешь, Сергунька с символической фамилией Молодцов…

– Так почему же на Москве-то свет клином сошёлся, ежели Родину и конституцию можно, как тот же Сметанников (мя-а-ушки, как вкусно звучит…) любить и у себя дома в губернии, оставаясь при этом великим артистом? И жить, в общем-то, небедно-неголодно, поскольку торговля как была, так и есть там не менее развитой, чем артистическое лицедейство, сферой деятельности.

– Вот, то-то и оно-то, котику-братику ты мой, понимаешь! Родину, её, мать нашу сердешную, душой и сердцем любить можно, конечно, находясь животом своим где угодно – хоть загорая на берегах Лимпопо совместно с ветеринаром этим сказочным, ну… Айболитом, или в дебрях Занзибара в компании с каким-нибудь Бармалеем. Да и молоком коровьим можно хоть упиться, не вылезая из твоего Просто… э-э… квашина. И зарабатывать, понимаешь, худо-бедно можно, согласен, даже в саратовской глуши, у тётки в деревне. Но… нигде там нет такой великой штуковины, как салон восточной, понимаешь, медицины с его сверхзаработками и древнейшими проф… китайскими метод… ну, леший с ними. Так шта-а… без салона сего, в нынешнем мире с его стрессами и экологией, ста лет нашему современному человеку никак не прожить, хоть тресни. Это я тебе, кошак, как гарант ответственно заявляю! Голову положу на рельсы, если вру…

– Значит, мя-ау, салон столетнюю жизнь всем нам гарантирует? И, заделавшись его завсегдатаем, я долго ещё не сойду с киноэкрана со своим Табаковым?

– Ещё раз, кошачатина облезлая, как гарант заявляю… а не веришь, пусть штатные академики этого великого салона сами как на духу всю правду-матку расскажут.

– А у меня и с гинекологией теперь всё в полном порядке благодаря препаратам и методикам непревзойдённого доктора Ли, – всхлипывающему в приступах неудержимого смеха и звонко похлопывающему себя ладонями по ляжкам бывшему «морпеху», и ненамного отстающим от него в выражении своего восторга двоим Андреям издаваемый Сергеем Молодцовым голос умопомрачительной ораторши с сегодняшней салонной презентации показался настолько точно воспроизведённым, что на месте Сергея всем троим ну прямо въявь померещилась сама Ольга Богдановна с её аппетитными формами. – Кто словам моим не верит, и хочет проверить в действии, то есть натурательно продегустировать, не стесняйтесь, поднимайтесь на сцену! Первый… Ну?.. Та-ак… ещё… ой, как приятно! Молодец! Следующий… о-о, хорошо!.. Записываю обоих в свою группу, будете моими личными ассистентами. Вас ждёт прекрасное будущее!

– Браво, класс! – со стороны ближайшего из соседних столиков раздались аплодисменты. Двое из сидящих за тем столиком поднялись со своих мест, отошли к барной стойке и вернулись с красивой хрустальной бутылью-графином коньяка «Хеннеси» в руках.

– В знак восхищения вашим талантом, – протянул один из них сверкающий в свете вечерних огней хрустальный сосуд Сергею. И, повернувшись к остальным, вежливо извинился:

– Простите, господа, это ни к чему не обязывает. Со знакомством навязываться не будем, но, если позволите, мы ещё послушаем. Давненько такого удовольствия не получали.

Сергей Молодцов ещё более взбодрился и, ловко опрокинув в широко раскрытый рот классическую пятидесятиграммовую порцию только что презентованного ему коньяка, продолжил уже точь-в-точь голосом «профессора» Моськина:

– Чем чудовищнее ложь, тем с большим кайфом она заглатывается быдлом, то есть аудиторией. А аудитория эта – ваша потенциальная клиентура. Кстати, знаете кто автор этой теории? Вы правы, лучше не произносить. Уж больно непопулярное в мировой истории имя. Значит, чем больше звонких титулов вы присовокупите к своему подлинному имени или псевдониму в вашей рекламе, тем с большим благоговением будут записываться в очередь на приём к вам как к докторам, академикам, членам-корреспондентам и так далее, и тому подобное. Только врачами себя, умоляю, не называйте, расколют вмиг, если кто-то из клиентов случайно настоящим медиком или опытным «хроником» окажется, а профессиональная подготовка ваша пока что – на уровне начинающего шамана в лучшем случае… Будьте уж, на худой конец, бакалаврами, магистрами или теми же членами-корреспондентами, вышедшими из стен какой-нибудь малопонятной академии. Вот я, например, когда холодильных дел мастером на урюпинском мясокомбинате работал, если надо было какую афёру провернуть, меньше чем главным специалистом сверхсекретного военно-промышленного предприятия с номером вместо названия нигде и никогда не представлялся. Но… – именно специалистом непонятно чего.

– Серёж, а что, этот ублюдок Пузырь правда с мясокомбината? – не утерпев, прервал Молодцова Георгица.

– Мой брат не даст мне соврать, – голосом «Пузыря»-Моськина спокойно продолжал Сергей, – мясокомбинат… это такая школа жизни! Володь, скажи, вот разве тебе какого-то труда составляет прикидываться научным сотрудником института стратегических фармокологических разработок, хотя такого НИИ никогда и в помине не было? И те суровые годочки, что мы с тобой поочерёдно, а бывалоча, и совместно, тянули время от времени по несправедливым судебным приговорёшникам то на суровых тундрах-северах, то на пыльных южных рудниках, как преподносим быдлу? Правильно, как периоды наисекретнейшей работы в сверхважных оборонных программах. Ты по научной части что заканчивал? Да забудь своё профтехучилище на слесаря-сантехника! Для рекламы по древнекитайской медицине, я спрашиваю… во, верно, закрытый военно-фармакологический институт, адрес которого не подлежит огласке. А я? Опять двадцать пять! Не полтора курса индустриального техникума по специальности «ремонт и эксплуатация промышленных холодильных установок», а другой такой же, и тоже до сих пор не рассекреченный военно-медицинский! И дипломы о докторских своих учёных степенях мы… да не в переходе метро купили, а честно защитили в Китае, в пекинской академии нетрадиционной медицины!

– Серёжа, а про Поросёнка можешь выдать что-нибудь! – утирая слёзы, чуть не рыдал, сотрясаясь приступами визжащего хохота, Георгица.

– Извольте, – точным голосом предлагавшего публике для обозрения на презентации «три штукаря» долларов дистрибьютора Тараса Тихомировича продолжил показ своего актёрского дара Сергей. – Вот, когда я работал на списанном и еле двигавшемся паровозе помощником машиниста, то бишь кочегаром…

– Да ты что, неужто правда? – один из двоих Андреев, чокнувшись со вторым и выпив, взялся за грудь.

– А як же? На Вкраини моей милой паровозов уже лет эдак… давно, в общем, нет в эксплуатации, а меня, как из привокзального шинка, ресторанчика по-москальски, выжили, гады, ни за что ни про что, да ещё через кутузку, где проморили цельный год под следствием, – так и…

– Так уж ни за что ни про что? – голос в голос воскликнули все трое старших товарищей Сергея.

– Ну… весы в буфетной барахлили трошки, путаница кое-какая в бухгалтерских документах из-за сложной системы отчётности… ещё по мелочёвке накопали, калькуляция моя, видите ли, им, этим ментам поганым, не по душе пришлась…

– Ну, посадили, выпустили. Обошлось ведь?

– Вот и я балакаю. Мало того, что все нажитые долгим и непосильным трудом гривны та карбованци потерял в одночасье, чтобы поскорее из-под ареста вывернуться и дело уголовное похерить, но ещё и на этот допотопный заржавленный паровоз сесть пришлось.

– Да кто заставлял-то? Почему вообще в железнодорожники подался?

– А куды ещё было податься бедному Поросёнку? – шмыгнул носом Сергей, настолько точно воспроизводя пародируемый им персонаж, что собеседники его разговаривали будто с самим, собственной персоной присутствующим Тарасом Тихомировичем, как и с только что изображённой Ольгой Богдановной. – Ежель образования никакого, окромя как краткосрочные механизаторские курсы при местечковом профтехучилище? И нияких гарних знакомых, кроме как на ближайшей от родного хутора железнодорожной станции, в привокзальной ресторации на территории которой я и погорел так несправедливо. Да безработица жуткая. Подвижной состав когда-то крупного депо теперь большей частью на приколе, соляра ведь – дефицит страшнющий с самого начала затеянной главными кацапскими атаманами Перестройки. Ну и, для хохмы, что ли, тем более что с угольком не так плохо обстояло дело, как с жидким топливом, и запустили один из стоявших уже много лет на приколе паровозов.