Fairytale gone bad

– Это рискованно, Рид! Поехали отсюда! – кричит Лиса, тяжело дыша от переполняющего волнения.

– Ты не умеешь развлекаться, Лиса, я тебе не раз уже это говорил, – заходится смехом Логан. Он резко разрывает кольцо и несется в сторону авентадора именно в тот момент, когда в переулок въезжают два отставших полицейских автомобиля.

Ламбо и кенигсегг срываются с места, уезжая из переулка. Копы немедленно реагируют и с ревом сирен летят за гонщиками.

– Это ужасное развлечение! Я не хочу провести ночь за решеткой, – фыркает Лиса, меняя передачу и набирая скорость.

Логан откровенно хохочет, вызывая в девушке большую злость. Внутри нее происходит взрыв эмоций, одна сменяет другую секунду за секундой. Страх, волнение, непонимание, злость. Желание ударить Логана в довольную физиономию.

Агера и авентадор, словно в диком танце, бросаются из одной стороны в другую, вливаются в поток городского движения, а затем вновь оказываются наедине друг с другом, только позади их сопровождает неумолкающая сирена. Автомобили один за другим входят в плавный дрифт при новом повороте, скрываясь за облаком пыли и дыма. Рид смеется. Искренне, счастливо. А у Лисы на губах проступает улыбка, как солнце, долгое время, прятавшееся за тучами.

– Что ты теперь чувствуешь, детка? – спрашивает парень. Агера едет почти рядом, лишь на метр опережая.

– Я чувствую… свободу, – она широко улыбается, больше не оглядываясь назад, плюя на назойливых легавых на хвосте. Улыбка перерастает в хихиканье, а хихиканье – в заливистый смех. И Логан бы все отдал, лишь бы увидеть это прямо сейчас. Лиса смеется, искрясь счастьем, и для него это самый чистый и красивый звук на всей планете.

– Это наши дороги, Лиса. Не их. Мы свободны, когда летим вперед, рассекая порывы ветра. И ты смогла почувствовать это сейчас, – говорит Логан с улыбкой, выравниваясь с авентадором и встречаясь с девушкой взглядами. Она искренне улыбается красивой, ни на одну другую не похожей прямоугольной улыбкой, что в памяти Рида навсегда останется. Такое забыть нельзя. Невозможно.

Лиса, кажется, перестает слышать вой сирен. Он где-то на краю сознания. Рев двух автомобилей сплетается в единое целое, создавая что-то новое и красивое. Такого мир еще не слышал, не видел.

А красный с черным сочетаются идеально.

На улицах все меньше машин и зданий, а людей не видно совсем. Полицейские вновь нагоняют, заставляя гоночные машины нестись на всех парах. Это больше не страшно, это доставляет необычайное удовольствие, которого у Лисы никогда прежде не было. А по венам разливается адреналин.

– Логан, но куда…

– Логан Рид, – ее обрывает чей-то серьезный грубоватый голос, доносящийся с телефона. У Логана на второй линии. – Это офицер полиции Тимати Броу.

Сердце девушки в мгновение оказывается где-то в районе пяток. Она прикусывает губу, не позволяя себе замедлиться, а упрямо продолжает следовать за агерой.

– Мне доложили о коде три. Два уличных гонщика устроили на улицах города беспредел.

– Твою мать, – вырывается у нее негромко. Она вздыхает и нервно мнет пальцами руль.

– Офицер… – начинает Логан, но его прерывают.

– Логан, хватит гонять моих парней, они выдохлись, им не тягаться с вашими гоночными болидами. Просто валите нахрен с радаров, пока не подъехало более мощное подкрепление, – внезапно смеется офицер Броу, заставляя Лису разинуть рот от удивления. Логан тоже начинает смеяться, а девушка недоуменно таращится на телефон, словно может найти там ответы.

– Как скажете, офицер Броу, – усмехается Рид.

– Конец связи, – говорит офицер, посмеиваясь, и отключается.

– Какого хрена, Рид? – взрывается Лиса, поджимая губы.

– Сваливаем, детка, достаточно набегались, – сообщает парень, смеясь. – Не отставай, – агера вновь ускоряется, с диким рычанием улетая вперед. Лиса давит на педаль до упора и мчится следом. Они проезжают несколько улиц, петляют по переулкам, сбивая полицейских со следа. Рев моторов нарушает спокойствие пустынных улиц на краю города; машины неожиданно врываются в них ураганом, и так же быстро исчезают, оставляя после себя идеальную тишину.

– Куда мы едем? – спрашивает Лиса, подъезжая ближе к несущемуся впереди кенигсеггу.

– Сейчас увидишь. Почти приехали, – отвечает Логан, постепенно сбавляя скорость. Вой сирен остался далеко позади, наступает долгожданное спокойствие. Копам их больше не догнать, не достать.

Позади остается большой город со своими яркими огнями и неутихающим шумом. Впереди сплошная темень и лишь одна дорога, уходящая в неизвестность. Спустя пять минут на скорости двести в час Рид начинает замедляться на повороте, выезжая за пределы асфальтированного покрытия. И вот агера тормозит в паре метров от пропасти. Лиса подъезжает следом, останавливаясь рядом. Нагретые до предела двигатели затихают, оставляя лишь звенящую тишину. Прохладный ветер едва слышно колышет верхушки высоких деревьев. Фары автомобилей гаснут и округу накрывает полумрак.

Взбудораженный Лиса выскакивает из авентадора и подлетает к стоящему возле кенигсегга Логану, сжимая кулаки.

– Логан Рид! Что, черт возьми, все это было? – кричит она, ударяя парня по крепкой груди, но он ни на миллиметр не сдвигается, словно в него соломинкой ткнули слегка. Логан смеется, перехватывая тонкие запястья, и не дает себя бить.

– Тише—тише, Лиса, ты справилась, можешь расслабиться, – ухмыляется Рид, разглядывая в полумраке сердитое лицо девушки. А Лиса поджимает губы и вырывается из хватки.

– Справилась? – она буквально задыхается от возмущения. – Ты специально спровоцировал легавых, чтобы они погнались за нами!

– Зато теперь ты настоящая стритрейсер, – похвально улыбается он, выпуская ее запястья. Лиса поджимает губы и прячет руки, складывая их на груди.

– Кто такой Тимоти Броу? – спрашивает она, вскидывая бровь.

– Мы были одноклассниками, а теперь просто друзья. Забавно, да? Полицейский и уличный гонщик – друзья, – усмехается он. – Если бы не он, меня бы на пожизненное посадили.

– Преступник, – хмыкает Лиса, закатывая глаза. – И часто ты вот так вот делаешь?

– Довольно-таки. Нужно же поддерживать форму. Враги всегда близко, – улыбается он, пожимая плечами. – А вообще, это нереально весело.

– Я бы так не сказала, – протестующе закатывает глаза девушка.

– Да брось, детка, тебе же понравилось, – ухмыляется Рид. – Конечно, сначала ты жутко паниковала. Это было смешно, – продолжает он, беззлобно хохотнув. – «О боже, Логан, господи, Логан! Логан, а если меня посадят? А если конфискуют мою машину? О боже мой, Логан, мне страшно!» – передразнивает он, пытаясь скопировать голос девушки и уже вовсю смеясь. Лиса поджимает губы в тонкую линию, ударяя его в плечо.

– Перестань! Придурок.

– Признайся, что такое времяпрепровождение куда лучше попивания пина колады перед бассейном, – настаивает Логан, подходя к демонстративно отвернувшейся Лисе сзади. Она покрывается мелкими мурашками, ощущая на затылке теплое согревающее дыхание парня. Логан кладет ладони на ее талию, слегка сжимая через тонкую ткань и заставляя ту чуть заметно вздрогнуть. – Посмотри уже вниз, – шепчет он ей, опаляя ухо жаром.

Лиса хмурится, но голову опускает, делая короткий неуверенный шаг в сторону пропасти. Рид не выпускает ее из своей хватки, аккуратно ступает следом, придерживая за талию, теплом своей груди давая понять, что рядом, что не отпустит.

Под обрывом внизу расстилается огромное поле, усыпанное сотнями небольших костров. Они словно звезды на ночном небе. Каждый костер находится в какой—то емкости, не дающей пламени вырваться за пределы. Лиса завороженно уставляется вниз, бегая взглядом с одного очага на другой. Огненные звезды отражаются в ее больших карих глазах, похожие на метеориты в открытом космосе.

– Что это? – завороженно шепчет она, не отрывая взгляда от раскинувшейся внизу красоты.

– Люди приходят сюда и сжигают вещи, от которых хотят избавиться. Создают свой очаг, – негромким хрипловатым голосом рассказывает Логан, смотря на девушку, у которой в глазах немой восторг переливается. – Еще это способ дать о себе знать, способ сказать, что ты есть, что ты существуешь.

– Но кому сказать? – спрашивает она, прикрывая глаза.

– Не знаю. Другим людям, пролетающим над этим полем в самолетах? Или космосу? А может, самим себе, – Логан качает головой, следя за тем, как трепещут ее длинные реснички, отбрасывающие тени на скулы от теплого света сотен костров.

– Там есть твой очаг? – она открывает глаза, поворачивая голову к Логану, и заглядывает в черные спокойные глаза в поиске ответа.

– Нет. Пока нет, – он слабо улыбается.

– А будет? – Лиса слегка хмурит брови.

– Возможно.

– Когда?

– Когда я пойму, что живу не зря.

Логан разворачивает девушку в кольце своих рук и кладет руку на поясницу, притягивая ближе к себе. Он подцепляет пальцем ее подбородок и приподнимает голову. Лиса в черноте его глаз теряется, но страха не испытывает. Эта тьма обволакивает, окутывает собой, обещая только лучшее. И она верит. Полностью доверяет, давая мраку себя обнять и согреть. Она чувствует на своих губах дыхание Логана и прикрывает глаза, двигаясь навстречу. Губы соприкасаются и у нее перед глазами фейерверки взрываются, внутри что-то трепещет, вот-вот оторвется от земли и взлетит.

Логан целует мягко, аккуратно, наслаждаясь каждой секундой прикосновения к желанным губам. На собственных губах оседает невесомый цветочный привкус, который так манит все это время. Логану кажется пыткой такая медлительность, но он запрещает себе, сдерживается всеми силами, потому что с этими губами нельзя быть грубым. Не сейчас. Они мягче, чем он мог представить, они слаще, чем он предполагал, они лучше всех губ, которые ему приходилось пробовать своими.

Девушка льнет ближе, зарываясь длинными пальцами в волосы на затылке и слегка сжимает. Сердце неугомонно колотится, с потрохами выдавая ее, потому что Логан своей грудью все прекрасно чувствует. И пусть.

Логан, не отрываясь от сладких губ, подхватывает ее на руки, поддерживая за бедра. Она сразу же обвивает ногами его талию, сцепляя их на пояснице и обнимая руками за шею. Логан идет к агере, усаживая девушку на капот и отрываясь от желанных губ, чтобы вдохнуть каплю кислорода. Лиса тяжело дышит, облизывая влажные покрасневшие губы, и цепляется пальцами за футболку парня, утыкаясь лбом в его лоб. Он оглаживает большим пальцем нежную кожу на щеке, ведет к ямочке над верхней губой и спускается ниже, оттягивая нижнюю губу. Лиса с легкой дрожью выдыхает, опаляя его палец жаром.

– Ты наполняешь чужие жизни смыслом, – шепчет она, накрывая крепкую ладонь своей и поглаживая кончиками пальцев. – А я хочу наполнить им твою… – выдыхает Лиса. В горле ком стоит. Она понимает. Понимает, что эти слова идут из самых глубин души, а губы повторяют, неподвластные разуму, в котором ложь желает быть сказанной. Она прикрывает глаза, сдерживая рвущиеся наружу слезы.

– Так наполни, – хрипло шепчет Логан и увлекает ее в глубокий поцелуй.

Глава 11.

Майк сидит в мягком кресле гостиной, держа на коленях ноутбук и наслаждаясь тишиной дома. Свет везде погашен, и только экран ноутбука разгоняет кромешную темень, создавая приятный полумрак. Он хмурит брови и что-то быстро печатает, разнося по гостиной клацание клавиатуры. Мира полтора часа назад ушла спать, сделав уроки и едва не уснув лицом на книге. Уже несколько дней она живет по правилам, установленным Майком. Она не скрывает свое недовольство и хмурое лицо, но исправно следует указаниям мужчины, оставляя того вполне довольным.

Она ложится вовремя, даже перестала ворчать по утрам, крича на весь дом о том, как ненавидит школу и весь мир. Мира просто молчит, потому что если она улыбнется утром, весь мир перевернется с ног на голову. Быть такого просто не может. Майк не без удовольствия наблюдает за тем, как она часами сидит за домашним заданием, окруженная тетрадями и учебниками, даже поесть забывает порой. Тогда Майк приносит ее перекусить, получая взамен подобие благодарной улыбки, через которую можно прочитать невидимое никому, кроме Майка «спасите», которое он игнорирует. Несколько дней – не показатель эффективности, потому что Мира все делает через силу. Но главное то, что она пытается и не ослушивается.

Есть только одна вещь, которую Майку игнорировать невыносимо, тяжело до скрипа сжатых зубов. Эта вещь у него в телефоне, в фотопленке. Мира бунтует потихому, но он назвал бы это иначе. Она провоцирует, дразнит. У него в фотопленке десяток интимных, грязных фотографий девушки, которые она любезно присылает, пока Майк на работе. И он не знает, что делать с этим. Вместо того, чтобы удалить, он сохраняет фото, но оставляет сообщения не отвеченными. А делать вид, что все отлично, с каждым днем все труднее. Мира знает, на что давить и успешно этим пользуется.

Он устало вздыхает, потирая глаза, напряженные от долгого смотрения на экран ноутбука. Отпивает из маленькой чашки зеленый чай и продолжает работать, проверяя отчеты о продажах и переписываясь с доверенным человеком, отвечающим за них.

Майк слышит слабый стон, доносящийся со второго этажа, и замирает. Он хмурится и поворачивает голову в сторону лестницы, прислушиваясь. Спустя несколько секунд стон повторяется, звуча более протяжно, чем в первый раз. Закрыв крышку ноутбука, он откладывает его на столик. Босыми ногами шлепая по прохладному паркету, проходит в сторону лестницы. Из их с Мирой комнаты доносится шорох и тихие стоны, на которые его тело мгновенно начинает реагировать. Дверь в комнату приоткрыта и в коридор тонкой полоской льется теплый приглушенный свет ночника. Майк хмурится, уже подходя к спальне и собираясь поругаться из-за того, что девушка не спит в такое позднее время, но в дверях застывает как вкопанный. Язык будто к небу прилип, все тело парализовало. По нему тягучей лавой растекается жар и возбуждение.

На большой кровати лежит Мира. На ней лишь белая футболка парня, доходящая до бедер, но сейчас она задралась, обнажая все, что ниже пояса. Мира тяжело дышит, в наслаждении прикрывая глаза и слегка хмуря густые брови. Она скользит пальцами по своему бедру вверх, касается промежности, а из губ вырывается очередной стон. Она лижет пересохшие губы и ведет ладонью вниз, поворачиваясь набок так, что Майк четко и во всех деталях может созерцать ее аппетитные формы. Он, кажется, не дышит с тех пор, как застыл в проеме. Она скользит влажными пальцами и сладко стонет, выгибаясь в спине. Майка покрывается электрическими мурашками, они колют кожу, покалывают маленькими иголочками на кончиках пальцев, а тягучая лава стекает ниже. К паху кровь приливает, и даже в свободных спортивках чертовски тесно и горячо. На Миру сил смотреть нет, он поражается сам себе, потому что все еще продолжает стоять на одном месте, когда душа яростно рвется к ней, чуть ли не вырываясь из плена тела. Мира проталкивает в себя сразу два пальца, двигая ими внутри чертовски медленно. Для него медленно и мучительно. Смертельно. Все внутри кричит о том, что нужно наплевать на все установленные законы и подорваться к ней, которая словно на блюдечки поданная перед ним, стоит только подойти и прикоснуться. Мира стонет хрипло и все громче, как кошка выгибается, вгоняя пальцы глубже. Майк как будто за толстым стеклом стоит, наблюдая, ноги к месту приросли, какая-то проклятая сила его все еще сдерживает. У него сейчас кровавая битва разума, души, тела, сердца; неизвестно, кто выйдет победителем.

– Милый…– выстанывает девушка, а он только замечает на себе душераздирающий взгляд девушки. Она покрыт дымкой желания и жажды, она просит, молит, а Майку, как в мясорубке перемалывает все внутри.

– Малыш, – хрипит старший Рид, не узнавая собственного голоса. Он до скрипа вцепляется пальцами в дверной проем, чтобы хоть за что-то удержаться, схватиться, потому что эти руки хотят сжимать ее бедра, сминать, оставляя отметины, шлепать сладкую попку, чтобы красные следы ладони оставались и нежная кожа пылала.

Но нельзя.

Нельзя класть на свои же правила. И плевать, что законы созданы для того, чтобы их нарушать. Майк свои законы нарушить не может, иначе все остальное осыплется как домино, и тогда Мира поймет, что манипулировать им легко. Легко уломать, только помани сладким «милый». Он должен воспитывать, должен направить ее на верный путь, и если он сказал, что не будет никакого секса, значит, так и будет.

Но как же он был глуп, когда озвучил этот чертов запрет. Он мечтает врезать себе в лицо за идиотские слова, о которых теперь сожалеет, как никогда и ни о чем другом. Стоило предположить, что Мира так просто не смирится. Не смирилась. Искушает, как змея, показывает, какое яблоко сочное и сладкое, что не попробовать его нельзя, а Майк уже начинает распадаться на части.

– Помоги мне, любимый, – стонет она, закусывая персиковую губу и с мольбой глядя на парня, а пальцы влажную дырочку. Она ерзает по постели, глубоко дыша, и скользит пальцами по груди, задевая твердые соски, сладко постанывая, приглашает к себе. В себя. Нетерпеливо кусает и лижет губы.

– Детка, – тяжелым низким голосом говорит Майк, сглатывая вязкую слюну, которой рот наполнился. – Ты должна спать, завтра в школу.

И побеждает разум. Браво.

Он стискивает челюсти, чуть ли не стирая зубы в порошок. Он подрывается с места, оставляя девушку одну со своим голодом. Спешно достает из кармана штанов телефон, сжимая в руке, и влетает в ванную. Железный стояк уже болезненно ноет, нуждаясь в скорой разрядке. Майк не дает покоя мысль, что сейчас он мог бы подмять под себя свою Миру и осуществить то, что в голове как назло крутится.

Он хлопает дверью и, снимая телефон с блокировки, заходит в фотопленку, открывая одну из фотографий обнаженной чертовки. Через экран на него глядят блестящие глаза. Провоцирующий взгляд, играющий, манящий. Он ненавидит себя сейчас за то, что оставил свою малышку одну, бросил, как последний ублюдок, но разум утешает, нашептывая, что все правильно, что так и надо, что позже он получит свою награду. Но Майк хочет ее сейчас. Нагнуть и трахать всю ночь, а потом гнать невыспавшуюся в школу. Как раньше.

Он держит в руке телефон с фотографией Миры на весь экран, а другой рукой лезет в штаны, обхватывая твердый от возбуждения член.

Как же, тяжело быть родителем.

***

– Перепроверь эти источники, Логан, – говорит Майк, быстро пролистывая папку с документами и даже взгляда на брата не поднимая.

Братья приехали в офис в самую рань и торчат в кабинете уже пол дня. Прикупив побольше кофе в местной кофейне, они вооружились, готовясь перелопатить кучу бумаг с поставками и продажами. Встала проблема с морскими перевозками, из-за которых все дела и сделки застопорились. Сроки поджимают, но сделать ничего нельзя.

– Черт, тут работы на весь день, – вздыхает старший Рид, откладывая папку, и трет переносицу.

– Что будем делать? – задумчиво спрашивает Логан, пробегаясь глазами по документам в своих руках. Он лежит на небольшом кожаном диване у стола, весь заваленный папками.

– Надо связаться с заказчиками, сообщить о появившейся проблеме. Какого хера вообще? – Майк бьет ладонью по столу и резко поднимается, подходя к панорамному окну. – Никогда таких проблем не возникало, никогда, черт возьми.

Логан поднимает взгляд на брата, закрывая очередную папку и доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. Он привстает, и папки, лежащие на его груди, с глухим стуком падают на пол, покрытый светло—серого цвета ковром. Он закуривает, поджигая кончик сигареты, и зажимает фильтр меж губ, делая затяжку.

– У тебя есть предположения, кто к этому может быть причастен? – спрашивает младший Рид, выпуская дым и смотря на брата, стоящего к нему спиной. Майк хмурым взглядом разглядывает людей внизу, куда-то торопящихся, многочисленные машины. В центре города привычная суета.

– Ты думаешь, что это обязательно чьих-то рук дело? – он разворачивается к брату, ослабляя удушающий галстук на шее, и сует руки в карманы брюк.

– Я думаю, тут дело в конкуренции, – пожимает плечами Логан, стряхивая пепел в пепельницу, лежащую на краю стола. – Ты не задумывался о том, что тот, кто на имя Линга заказывает детали, мог подрезать пути нам?

– Если дело в этом, то нужно скорее разобраться, – старший обходит стол и опускается на диван рядом с братом, забирая из его пальцев сигарету. – Анонимность очень ему помогает, – хмыкает он, делая затяжку.

– Я никак не могу избавиться от мысли, что тот, кто это проворачивает, известен нам, – Логан прищуривается, задумчиво почесав затылок.

– Однозначно, иначе он не стал бы скрываться, – кивает Майк, выпуская едкий дым через рот и отдавая сигарету брату. Младший о чем-то задумывается, уставляясь в одну точку на полу и перебирая пальцами тлеющий окурок. – Все еще думаешь, что это может быть Габриэль?

Логан резко переводит взгляд на брата, слегка хмурясь.

– Не знаю, – негромко говорит Логан, качая головой. – Я думал об этом, много думал. Он никак себя не выдает. Как призрак. Здесь он вообще? Отец говорил, что он перебрался в Японию после того, как отправил меня в тюрьму.

– Значит, мы должны выяснить, он это или нет, – Майк хлопает брата по плечу и поднимается, садясь за свой стол и подтаскивая к себе стопку папок. – Придется быть внимательнее к делам на улицах. Нужно взять под контроль все перевозки. Наземные, воздушные, морские. Кто-то хочет нам дело подкосить, я этого не допущу.

– Нужно Каю позвонить, может, он что-то выяснил, – Логан тушит окурок и берет бумажный стакан с крепким кофе. Приятная горечь греет горло, а аромат наполняет легкие.

Майк поднимает глаза с бумаг на брата, изгибая бровь.

– Ты ему доверяешь? – с сомнением спрашивает он, хмыкая.

– Нет, никогда не доверял, – Логан облизывает кофейные губы и отставляет стакан обратно, разваливаясь на диване. Он поднимает с пола одну из непроверенных папок. – Мне от него нужны только сведения.

– Не думал, что Ри может заиметь с ним дела, – сухо ухмыляется старший, качая головой и читая документ.

– Что бы у них ни было, я сомневаюсь, что Рианна что-то знает. Линг хочет, чтобы она за него гоняла, поэтому ей пришлось делать это под прикрытием, – Логан высказывает свое видение ситуации, глядя на брата. – С какой—то стороны я могу ее понять. Она любит гонки, в этом нет ничего постыдного или запрещенного.

– Надеюсь, Кай не решит использовать ее в своих целях, – Майк хмыкает, отхлебывая кофе из стакана.

– Нет, иначе я ему хребет сломаю, – ухмыляется младший. – Все это я уже изучил… – задумчиво произносит Логан, хмурясь. Слышится очередной нервный вздох Майка, и младший поднимает на него вопросительный взгляд. – Ты взвинченный какой-то в последнее время.

– Ерунда, – отмахивается старший. – Просто столько всего навалилось за раз, – он раздраженно давит пальцем на висок и откидывается на спинку кресла.

– Да у тебя на лице все написано, чувак, – гаденько лыбится Логан, вскидывая бровь. – Что у вас с мелкой? И в сети ее нет давно, а это очень странно.

– Я наказал ее, —Майк, глянув на брата, снова выпрямляется, продолжая ковыряться в документах.

– Почему? – в предвкушении прыскает Логан, встречаясь с коротким уничтожающим взглядом брата.

– У нее в школе все не очень гладко, могут исключить. Я решил немного преподать ей свой собственный урок, – Майк пытается сохранить непринужденный и сосредоточенный на делах вид, продолжая пролистывать папку.

– Она не дает тебе? – внезапно изрекает Логан, и если бы Майк в это время пил кофе, то обязательно подавился бы. Он замирает, медленно поднимая глаза на брата. Младший видит, как на дне темно-коричневых глаз искрится злость и…

Бешеный голод.

– Брось, я понял, – ухмыляется Логан своей фирменной ухмылкой. – Когда у тебя бывает недотрах, по твоей физиономии это считать можно легко.

– Моя, твою мать, вина, – Майк закидывает ногу на ногу, нервно тряся носком ботинка. Он закатывает глаза, тянется к стаканчику, а после делает жадный глоток кофе. – Решил, что отмена секса будет мотивировать ее на усердную работу.

– Но, видимо, все идет не совсем так, как ты хотел бы, – усмехается Логан, а Майк точным жестом показывает брату средний палец. В кармане джинсов начинает вибрировать телефон. Логан, посмеиваясь, откладывает проверенную папку на пол и достает мобильный. На экране высвечивается «Итальяночка».