Отцы и дети

Иван Тургенев

Отцы и дети

Текст печатается по изданию: Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 28 томах. Т. 8. – М.; Л.: Наука, 1964.

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта Е. Кунина

Корректоры М. Прянишникова-Перепелюк, Е. Чудинова

Компьютерная верстка А. Абрамов

Художественное оформление и макет Ю. Буга

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Оборин Л., предисловие, 2022

© ООО «Альпина Паблишер», 2023

* * *

Иван Тургенев. 1850-е годы. © Getty Images[1]

Предисловие «Полки»

Самый знаменитый роман Тургенева не только разыгрывает вечный конфликт старого и нового поколений, которые смотрят друг на друга то с ужасом, то с презрением. Автор выводит на сцену нового героя – нигилиста, отрицающего все идеалы и ценности. Базаров станет ролевой моделью для следующих поколений революционеров и антигероем для будущих консерваторов.

Лев Оборин

О ЧЕМ ЭТА КНИГА?

Незадолго до крестьянской реформы в родовое имение своего друга Аркадия приезжает студент-медик и самопровозглашенный нигилист Евгений Базаров. Он отрицает все идеалы и приличия, чем шокирует либерально настроенных «отцов», – но влюбляется в молодую вдову Одинцову, и его образ мыслей не выдерживает столкновения с чувством. Самый публицистический и самый знаменитый роман Тургенева не просто выводит на сцену «нового человека», отражая политическую полемику своего времени, – это книга о столкновении идеолога с собственными идеями.

КОГДА ОНА БЫЛА НАПИСАНА?

Начало 1860-х для Тургенева – бурное время: он ссорится с Иваном Гончаровым, обвинившим его в плагиате, Добролюбов и Чернышевский критикуют его романы «Накануне» и «Рудин» в журнале «Современник». Уязвленный Тургенев задумывается о завершении карьеры, но в итоге пишет новый роман – осмысление общественной атмосферы и «новых людей», которых писатель еще недавно числил в союзниках. Непосредственный прототип Базарова – не Добролюбов и не Чернышевский, а встреченный Тургеневым безвестный «молодой провинциальный врач», умерший, как и Базаров, в 1859 году. Тургенев начинает писать «Отцов и детей» по горячим следам конфликта с «Современником», но прерывает работу в 1861-м – скорее всего, причиной тому долгожданная крестьянская реформа, к которой готовятся в романе. Таким образом, «Отцы и дети», вышедшие в 1862-м, – взгляд на события трехлетней давности уже из другой эпохи.

КАК ОНА НАПИСАНА?

Как всегда у Тургенева, общественная аналитика сочетается с поэтичным стилем. Критик Николай Страхов указывал, что Тургенев не укоряет Базарова за равнодушие к природе, презрение к дружбе, романтической любви и родительскому чувству, а только изображает все это (и самого Базарова) «со всею роскошью и проницательностью поэзии». Поэтичную окраску прозе традиционно придают пейзажи, но у Тургенева пасторальные картины провинции служат лишь фоном – для жарких споров «отцов-либералов» с «детьми-революционерами» и для напряженных отношений помещиков и крестьян. Сюжет романа не слишком разветвлен, за ним легко следить, но Тургенев раскрывает прошлое своих персонажей постепенно – и тем самым заставляет читателя задумываться об истории героев и причинах их разногласий.

ЧТО ПОВЛИЯЛО НА АВТОРА?

Прежде всего – политические разногласия Тургенева с редакцией «Современника». Наверняка, описывая полемику героев, Тургенев держал в памяти и романы Гончарова – «Обыкновенную историю» и еще не завершенный тогда «Обрыв» (именно из-за него Гончаров обвинил Тургенева в плагиате). Воззрения Базарова складываются из текстов ученых-позитивистов, таких как «вульгарный материалист» Людвиг Бюхнер[2]: Тургенев, судя по всему, прочитал их внимательно и даже критически. А вот источники тургеневского стиля – одно из сложных мест литературоведения: на него, несомненно, повлияла гармоническая ясность пушкинской прозы, вместе с тем многие принципиально важные описания производят впечатление неясности, зыбкости. В этом смысле прозу Тургенева можно сопоставить с поэзией Фета: отсюда начинается традиция русского импрессионистского письма.

Кружок журнала «Современник». 1856 год. Сидят (слева направо): Иван Гончаров, Иван Тургенев, Александр Дружинин, Александр Островский. Стоят (слева направо): Лев Толстой и Дмитрий Григорович[3]

КАК РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН?

После разрыва отношений с «Современником» Тургенев отдал «Отцов и детей» в «Русский вестник». Роман посвящен памяти Виссариона Белинского – еще один полемический жест по отношению к редакции «Современника», которой Тургенев решил напомнить о ее славных предшественниках.

КАК ЕЕ ПРИНЯЛИ?

«Отцы и дети» были самым обсуждаемым литературным произведением на памяти современников. Слова «нигилист» и «нигилизм» мгновенно вошли в лексикон эпохи. Критики круга «Современника» увидели в Базарове карикатуру на «новых людей». Максим Антонович, занявший место умершего в 1861-м Добролюбова и действительно напоминавший Базарова своим радикализмом и склонностью к вульгарности, опубликовал резкую статью «Асмодей нашего времени». Статья названа так же, как роман ультраконсервативного писателя Виктора Аскоченского, обличавший порочную, скептически и атеистически настроенную молодежь. Таким образом Антонович прямо говорил, что книга Тургенева – панегирик «отцам» и пасквиль на «детей». Совсем иначе отнесся к роману Дмитрий Писарев: он говорил, что Базаров ему искренне симпатичен и в целом изображен правдоподобно, со всеми достоинствами и недостатками, а появление подобного типа людей закономерно[4]. Важнейший отзыв на «Отцов и детей» принадлежит Николаю Страхову, который указал, что Тургенев «написал роман не прогрессивный и не ретроградный, а, так сказать, всегдашний»[5].

ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ?

«Отцы и дети» появились в самый разгар публицистического «спора о новых людях» – во многом роман Тургенева и задал ему тон. Годом позже этому спору придаст новую силу роман Николая Чернышевского «Что делать?», предложивший ту самую «позитивную программу», которой так не хватает Базарову и его фантомным единомышленникам. В советском литературоведении и школьной программе закрепится триада «лишний человек – маленький человек – новый человек», и образцом «нового человека» наряду с героями «Что делать?» станет Базаров.

После романа Тургенева о нигилизме заговорили как о реально существующем явлении. Страх перед отрицающими все революционерами достиг умов европейских обывателей, а в России стали появляться антинигилистические романы. Сам того не желая, Тургенев написал текст, который стал одной из точек отсчета в формировании русского революционного движения. Не раз экранизированные, поставленные на сцене, вызвавшие много трактовок, «Отцы и дети» остаются одним из самых живых и обсуждаемых произведений русского канона – несмотря на то, что исторический контекст романа давно ушел в прошлое.

ПОЧЕМУ ТУРГЕНЕВ ТАК ПОДРОБНО ОПИСЫВАЕТ ПРОИСХОЖДЕНИЕ СВОИХ ПЕРСОНАЖЕЙ?

Ключевые персонажи Тургенева зачастую люди со сложным, смешанным происхождением. В первую очередь это касается Базарова. Его мать была столбовой дворянкой, то есть происходила из древнего рода, а отец получил потомственное дворянство, потому что в бытность военным штаб-лекарем заслужил орден Святого Владимира 4-й степени. Это дворянство – приобретенное, не имеющее истории; склад ума Базарова-младшего, наследующего профессию отца, – совершенно разночинский. При этом, как ни парадоксально, в его заявлении рафинированному дворянину Павлу Петровичу – «Мой дед землю пахал» – звучит поистине дворянская горделивость. В «Отцах и детях» есть начерченные пунктиром связи между Кирсановыми и Базаровыми: отец Базарова служил в бригаде деда Аркадия, генерала 1812 года; дед Базарова участвовал в переходе Суворова через Альпы. Казалось бы, у этих семей много общего, но здесь в дело вступают идеологические и – не в последнюю очередь – материальные соображения: имение Кирсановых, хотя ему и грозит разорение, на порядок крупнее и богаче дома Базаровых. В итоге на отношения людей, имеющих твердые убеждения, оказывает большое влияние, как сейчас сказали бы, бэкграунд.

Николай Ярошенко. Студент. 1881 год[6]

МОЖНО ЛИ СКАЗАТЬ, ЧТО «ДЕТИ» ИНТЕРЕСУЮТ ТУРГЕНЕВА БОЛЬШЕ, ЧЕМ «ОТЦЫ»?

Как правило, роман сводят к линии Базарова, но само название «Отцы и дети» подсказывает, что окружение героя играет не менее важную роль. Критики, настроенные к роману Тургенева скептически, считали его панегириком «отцам» (и одновременно клеветой на «детей») – именно в таком ключе выступает Максим Антонович. Менее пристрастные критики, в том числе Писарев и Страхов, отмечали, что у каждого персонажа романа особенный характер со своими противоречиями. К примеру, Павел и Николай Кирсановы не сводятся к идее либерализма, даже широко понятой: их взгляды, особенно Павла Петровича, главного антагониста Базарова, обусловлены их биографией. Все эти персонажи не сводятся к сюжетным функциям.

ПОЧЕМУ БАЗАРОВ НАЗЫВАЕТ СЕБЯ НИГИЛИСТОМ? ЧТО ТАКОЕ НИГИЛИЗМ?

Слово «нигилизм», как верно указывает Николай Петрович Кирсанов, происходит от латинского nihil – «ничто». Термины с этим корнем известны со Средневековья; именно в форме «нигилизм» его впервые употребляет, судя по всему, немецкий философ и врач Якоб Оберайт в 1787 году. В 1829 году филолог и журналист Николай Надеждин вводит его в русский язык: для него нигилисты – это отрицатели классицизма, неистовые поклонники байроновского романтизма. В немецкой философской традиции нигилизм сначала трактуется близко к термину «идеализм», но затем приобретает новое значение: тотальное отрицание, неприятие авторитетов, желание разрушить весь общепринятый уклад жизни. Эти идеи высказывают Макс Штирнер[7] и чтимый Базаровым Людвиг Бюхнер, впоследствии их переосмыслит Фридрих Ницше.

С легкой руки Тургенева слова «нигилизм» и «нигилист» приобретают широкое хождение. Среди непосредственных реакций на «Отцов и детей» – «антинигилистические романы», в которых нигилисты демонизируются и мифологизируются. В этом жанре выступят среди прочих Алексей Писемский и Николай Лесков, а вершиной антиреволюционного пафоса станут «Бесы» Достоевского. Зловещие нигилисты встречаются в рассказах Конан Дойла о Шерлоке Холмсе и романе Честертона «Человек, который был Четвергом». Альбер Камю посвятит Базарову и русскому нигилизму обширные пассажи эссе «Бунтующий человек»: по мнению Камю, нигилизм, одобряющий насилие и вседозволенность, – один из корней тоталитарных режимов XX века и тоталитарной идеологии в принципе. Писатель Александр Иличевский считает, что роман Тургенева – «первая в русской культуре попытка показать, как идеология уничтожает человека»[8].

Анатомия самки травяной лягушки. Из книги Альфреда Брема «Жизнь животных». 1911 год. В романе Базаров собирает лягушек для опытов, объясняя дворовому мальчишке: «Мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим»[9]

КТО ТАКИЕ «МЫ», О КОТОРЫХ ГОВОРИТ БАЗАРОВ? К КАКОМУ ДЕЛУ ОН СЕБЯ ГОТОВИТ?

Из рассказов Базарова можно сделать вывод, что существует некое сообщество людей – и немалое, одержимое общими идеями: духом отрицания, стремлением сломать старый порядок, «расчистить место». Поняв, что постоянное обличение общественного кризиса вздорно и бесполезно, нигилисты «решились ни за что не приниматься» – однако несколькими строками позже Базаров дает понять, что они собираются «действовать». Противоречие здесь кажущееся: слово «делать» в устах и Базарова, и Павла Петровича означает некую «позитивную программу», «действовать» же – любое действие в принципе, в том числе и разрушение.

Однако никаких «нас», которые «ничего не проповедуют» и собираются действовать, в романе не обнаруживается. Из Базарова и Аркадия вряд ли получится революционный отряд, считать серьезным нигилистом Ситникова нельзя, хотя Базаров и прочит его для черной работы. Ни о каких других товарищах по делу ни разу не упоминают ни Базаров, ни Аркадий, который знает Базарова уже полгода. Это довольно странно: либо Базаров преувеличивает численность нигилистов (и оценка Павла Петровича – «четыре человека с половиною» – близка к истине), либо деятельность его товарищей глубоко законспирирована.

Вместе с тем такие люди, как Базаров, действительно существовали в России и создавали организации, примером может служить основанная в 1861 году «Земля и воля». Однако ни к какому разрушению они не были готовы. Еще Писарев замечает: «…в течение 1860 и 1861 года Базаров не мог бы сделать ничего такого, что бы показало нам приложение его миросозерцания к жизни; он бы по-прежнему резал лягушек, возился бы с микроскопом и, насмехаясь над различными проявлениями романтизма, пользовался бы благами жизни по мере сил и возможности»[10]. После романа Тургенева нигилистические злодейства переходят в разряд городских легенд: в 1862-м, когда начинают гореть склады в Петербурге, в поджогах обвиняют нигилистов, ссылаясь при этом на «Отцов и детей». Обвинения эти окажутся неубедительными, а возникшая в 1861 году революционная организация «Земля и воля» вскоре распадется: как мог бы предсказать Базаров, надежда на крестьянское восстание оказалась тщетной. Следующее поколение революционеров, в первую очередь «Народная воля», перейдет уже к настоящему террору: после нескольких неудачных покушений 1 марта 1881 года будет убит освободивший крестьян Александр II.

ПОЧЕМУ ОДИНЦОВА ОТВЕРГАЕТ ЛЮБОВЬ БАЗАРОВА?

На первый взгляд кажется, что Тургенев объясняет это достаточно ясно. Искренне увлекшаяся Базаровым Одинцова не просто решает предпочесть спокойствие любви, которая неизвестно к чему ее приведет: заглянув «за известную черту», то есть вытребовав у Базарова признание и впервые соприкоснувшись с ним телесно (впрочем, относительно невинно: речь идет всего лишь об одном объятии), она увидела «даже не бездну, а пустоту… или безобразие». Возможно, бездна как раз покорила и поманила бы Одинцову, но каким-то наитием она предчувствует бесплодность и дальнейших отношений, и судьбы Базарова. Но, говоря «или», Тургенев не в первый раз оставляет простор для догадок. Можно предположить, что слово «безобразие» относится к характеру страсти Базарова, «похожей на злобу и, быть может, сродни ей» (опять «быть может»!), страсти непродуктивной, противоречащей самой себе.

Любопытную идею высказывает в своем эссе «Человек и темнота» писатель Александр Иличевский: «Что происходит при первом объятии предполагаемых возлюбленных? Правильно: и он, и она слышат запах друг друга – запах дыхания, запах тела. После объятия они перестают говорить на человеческом языке и начинают говорить на языке физиологии – феромонов или чего угодно, но только язык этот не человеческий. Осмелюсь предположить, что Одинцовой запах – или неосознаваемый феромон Базарова – не приглянулся, вызвал тревогу, и она отшатнулась. Вот почему ей померещилось нечто, что она назвала “безобразием”»[11].

Обратим внимание, что в финале романа Одинцова выходит замуж «не по любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей, человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей и замечательным даром слова, – человека еще молодого, доброго и холодного как лед». По описанию это какой-то модифицированный Базаров, преобразователь системы изнутри – но больше о нем мы ничего не узнаем.

ЗАЧЕМ ТУРГЕНЕВУ НУЖНА СМЕРТЬ БАЗАРОВА?

«Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!» – говорит умирающий Базаров. Смерть Базарова, находящегося на пороге какого-то важного дела, больше чем deus ex machina, позволяющий разрешить запутавшийся сюжет. Базаров, и так основательно разуверившийся в своих идеях, сталкивается с универсальным опытом, который по-своему ставит точку во всех спорах. Продолжение этой идеи смерти как «великого уравнителя» – описание могилы Базарова: цветы на ней говорят «о вечном примирении и о жизни бесконечной». Последние слова романа, произнесенные голосом всеведущего автора, поневоле читаются как мораль.

Если эта мораль ясна, то символическое наполнение смерти Базарова порождает разные толкования. Так, Петр Вайль и Александр Генис считают, что злосчастный порез – знак все того же «великого уравнителя»: «Убила Базарова не царапина, а сама природа. Он снова вторгся своим грубым ланцетом (на этот раз буквально) преобразователя в заведенный порядок жизни и смерти – и пал его жертвой»[12]. Одну из самых проницательных догадок о смерти Базарова высказывают Сергей Никольский и Виктор Филимонов, в целом настроенные против разночинской версии ответа на вопрос: «Как нам обустроить Россию». По их версии, Базарова губит тот самый нигилизм, который он проповедовал, то есть отрицание культуры: Базаров при вскрытии жертвы тифа плохим скальпелем наносит себе рану, а у местного лекаря нет даже «адского камня», чтобы ее прижечь. «Вы, господин Базаров, хотели торжества нигилизма, так извольте получить. Вот потому-то нам и жалко этого несимпатичного грубияна, что гибнет он не от своего, наполовину показного, наполовину потешного “нигилизма”, а от столкновения с чудовищным реальным явлением – отсталостью и дикостью российского бытия, чуждого культуре, построенном и продолжающем существовать на фундаменте небрежения человеческой жизнью»[13], – заключают исследователи.

Наконец, смерть Базарова (как любая смерть) наполняет новым значением его фигуру. Для Писарева то, как умирает Базаров, – окончательное свидетельство в пользу нераскрытого величия как этого человека, так и той силы, которую он олицетворяет. Мужество Базарова в смертный час заслоняет его отталкивающие черты.

ПОЧЕМУ ВАЖНО, ЧТО БАЗАРОВ – МЕДИК?

Мы ничего не знаем о том молодом враче, который стал непосредственным прототипом Базарова, но то, что нигилист Базаров выбрал медицину, очень говорящая деталь. Медицина, анатомия, физиология, эмбриология – все это науки о человеке, имеющие дело с телом и его функциями, с чистыми фактами, согласованными друг с другом. Места для души, мистики, сантиментов в позитивистской картине мира медика XIX века не остается. «И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? – насмешливо спрашивает Базаров. – Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду?» Замечание об Одинцовой: «Этакое богатое тело! хоть сейчас в анатомический театр», – напоминает о знаменитом черном юморе врачей; это такая же защитная реакция психики: Базаров уже начинает испытывать незнакомое ему ранее любовное влечение. Медициной, правда в карикатурной форме, интересуются и самопровозглашенные соратники Базарова – Ситников и Кукшина. Позитивистская редукция[14] науки увлекает нигилистов настолько, что, по замечанию Камю, занимает место религиозных предрассудков.

Анатомический театр. Из книги «История Кембриджского университета». 1915 год[15]

Человеческий глаз. Из книги «Система человеческой анатомии» Эразмуса Уилсона. 1859 год[16]

ПОЧЕМУ КАТЯ НАЗЫВАЕТ СЕБЯ И АРКАДИЯ РУЧНЫМИ?

«Он хищный, а мы с вами ручные» – так говорит сестра Одинцовой Катя, сравнивая себя и своего будущего мужа Аркадия с Базаровым. Аркадий на это немного обижается, не понимая еще, что быть «ручным» ему скоро понравится. Катя напрямую уподобляет себя, Аркадия и Базарова животным – и, скорее всего, это понравилось бы Базарову (как наверняка понравилась бы ему дарвиновская теория эволюции, которая будет опубликована через несколько месяцев после базаровской смерти). Ее отличает та же способность к трезвому суждению, что и Базарова, – и она успешно замещает Аркадию его наставника, который, уезжая, дает понять, что спокоен за будущее своего друга, и сравнивает его с галкой – «самой почтенной, семейной птицей». Галка – птица не ручная, но и (по крайней мере, в сознании обычного человека, не зоолога) не хищная, не вполне вольная, держащаяся близко к человеческому жилищу.

«ДА ОН И БЫЛ МЕРТВЕЦ». ЧТО ОЗНАЧАЕТ ЭТА НЕОЖИДАННАЯ ФРАЗА, ЗАВЕРШАЮЩАЯ ИСТОРИЮ ДУЭЛИ И БОЛЕЗНИ ПАВЛА ПЕТРОВИЧА?

Хотя роман Тургенева производит впечатление объективного текста, автор несколько раз вмешивается в повествование с оценками, которые окончательно расставляют все по местам, или, наоборот, признается, что побуждения его героев ему неизвестны. Как ни странно, подобное признание не противоречит идее всеведущего автора, а говорит скорее о его деликатности. Фраза о Павле Петровиче – одно из самых сильных авторских суждений в романе. В первую минуту даже можно представить, что Павел Петрович действительно умер от своей пустячной раны или от нервного потрясения. На самом деле «смерть» Павла Петровича – внутреннее психологическое состояние: после долгой душевной борьбы, отказа от предрассудков и притязаний на Фенечку, переоценки Базарова Павел Петрович окончательно умирает для этого мира – его ждет доживание за границей, в приятной обстановке и с новыми знакомствами, но в его жизни больше не произойдет ничего существенного, и роману он больше не нужен. Перед нами, по сути, символическое убийство героя.

БЫЛА ЛИ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ВОЗМОЖНА ДУЭЛЬ ПАВЛА ПЕТРОВИЧА С БАЗАРОВЫМ?

Дуэли были законодательно запрещены на протяжении почти всего XIX века, однако на повсеместные нарушения этого запрета смотрели сквозь пальцы. В середине XIX века дуэли были уже не так распространены, как несколькими десятилетиями раньше: их воспринимали как анахронизм. Существенно, что, согласно большинству неписаных дуэльных кодексов, дуэль была возможна только между равными по происхождению и социальному положению противниками. От читателей «Отцов и детей» часто ускользает то, что Базаров, как и Павел Петрович, был дворянином – формально ничего аномального в вызове Павла Петровича нет. Однако и то, что Базаров – дворянин только во втором поколении, и его вызывающий антиаристократизм заставляют Павла Петровича смотреть на него как на низшего – именно поэтому некоторые комментаторы считают, что, вызвав Базарова, Кирсанов парадоксальным образом признал его равным себе. Другое признание равенства происходит, когда Павел Петрович сообщает Базарову, что тот поступил благородно, не уклонившись от поединка и отказавшись продолжать его после ранения соперника. «Базаров повел бы себя еще более благородно, если бы хладнокровно разрядил пулю в воздух после выстрела Кирсанова», – не преминет заметить Набоков[17].

ПОЧЕМУ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ НЕ МОГ ЖЕНИТЬСЯ НА ФЕНЕЧКЕ?

Никаких юридических препятствий к этому не было. История Николая Петровича и Фенечки совершенно тривиальна для быта русских помещиков и крестьян («Остальное досказывать нечего…» – так, к неудовольствию Набокова, Тургенев завершает рассказ о сближении помещика и дочери его экономки). Но в ней важно то, что либерально настроенным «отцам» все же мешают сословные предрассудки, причем робкий Николай Петрович зависит от мнения брата – единственного в имении человека своего круга. Кроме того, его сдерживает память о покойной жене (этот мотив впоследствии отзовется в толстовской «Анне Карениной», в несостоявшемся объяснении Кознышева с Варенькой). Павел Петрович, в свою очередь, просит Николая Петровича жениться на Фенечке не из каких-то идейных соображений: в его просьбе сочетаются самоотречение, прощание с прошлым (Фенечка напоминает ему давно потерянную любовь), желание защитить девушку, стремление, наконец, выйти за рамки собственных представлений – это дается герою тем проще, что в этот момент он решил навсегда покинуть Россию.