Полная версия
Свяжи меня в Городе Ангелов
Её взгляд задерживается на открытом футляре со скрипкой – инструмент явно дорогой, и куплен не для игры – для вложения денег. В этот дом, очевидно, попал случайно и должен был покинуть его при первой возможности. Мысли Хинаты уходят от загадки, и она продолжает, раз уж пришла с ним сюда, то поворачивать назад всё равно поздно:
– На скрипке не играешь, – Хината проводит пальчиком по тёплому коричневому дереву, чувствуя подушечками пальцев едва ощутимый слой пыли. – Но слушать любишь.
Она бросает взгляд на программку с выступления Нью—Йоркского филармонического оркестра – старейшего симфонического оркестра США.
Потом разворачивается к столику возле кровати и, увидев книгу, с едва заметной иронией продолжает:
– Засыпаешь под Канта.
– Ты всё это узнала по вещам в комнате, даже мою фамилию? – удивляется восхищённо Том.
– Нет. Вспомнила твоё фото в газете, пока ехали в машине, – Хината решает не приписывать себе лишнего, но кое о чём разумно умалчивает: на мысль её навёл Дэвис своей пантомимой, в которой он что-то глотал – теперь-то Хината знает, что он намекал на таблетку, а дальше она должна была сделать вывод, что имеет дело с владельцем фармацевтической империи.
Том оценивает её искренность и, улыбнувшись, говорит:
– Теперь ты понимаешь, почему я не хочу огласки – я слишком публичная личность и акции моей компании слишком зависят от моего имиджа – и, всё ещё скрывая свои желания, продолжает. – Ты уже догадалась, что мне нужно?
Хината кивает. Нет, сама она не считает это чем-то необычным. Но если эта история всплывёт, то репутация Тома точно пострадает. А Том ей нравится: элегантный, красивый, умный. Но она хорошо понимает, что второго раза не будет. Они разойдутся ещё сегодня, чтобы не встретиться никогда. Он, скорее всего, будет и дальше искать ту, с которой ему удобнее: попытается вернуть прежнюю любовницу, если найдёт. А то, что здесь произойдёт, Том не захочет в будущем даже вспоминать. Он подобрал случайную девушку в клубе от безысходности: не лучшие воспоминания для него.
То, что Тома уже ведёт от желания и количества выпитого, Хината замечает сразу. Его слишком обтягивающие брюки ничего не скрывают. Но она не торопится, давая ему проявить хоть каплю инициативы, да и просто хочет слегка помучить изголодавшегося по сексу Тома.
Она берёт бокал, отворачивается к окну и смотрит на тёмный сад. Настойчивые руки разворачивают её, а длинные тонкие пальцы быстро спускают с плеч бретельки платья. Кисти Тома по-прежнему едва заметно подрагивают, но уже от возбуждения и нетерпения. Хината позволяет Тому снять с себя платье, которое он аккуратно вешает на стул – это притом, что сам уже возбуждён, скорее всего, до боли. Педантичность – точно его второе имя, если не первое.
Том медленно опускается перед ней на одно колено, будто собирается делать предложение, прихватывает чёрные кружевные трусики зубами, и легко тянет их вниз. Хината опирается одной рукой на его плечо, скидывая их окончательно. Том слегка толкает её, чтобы она мягко упала в кресло позади, и тут же подползает сам, устраиваясь между развратно разведённых бёдер. Большие пальцы Тома легко гладят бугорок Венеры, спускаясь всё ниже, и раскрывают её как бутон розы, обнажая влажный клитор. Том, дразня, осторожно касается его горячим языком, будто пробуя, и Хинату прошивает молния. Желание ощутить Тома в себе начинает набирать силу, пульсируя внизу живота. Её тёмный взгляд скользит по плечам Тома, и он тут же улавливает её настроение. Его пальцы, указательный и средний, легко проскальзывают во влажную щёлку, и Хината тут же подаётся вперёд с тихим стоном, насаживаясь на них. Толчки его руки быстрые и хаотичные отдаются волнами возбуждения во всём теле. В какой-то момент Хинате кажется, что она потеряет сознание, когда Том находит нужное положение, заветную точку G, и уже раз за разом проходится по чувствительному месту. На этих умелых длинных пальцах невозможно долго продержаться, хотя Хината и рассчитывала. Но будто этого мало: Том ещё и языком творит с её клитором что-то невообразимое. Тело Хинаты отнюдь не железное, как выдержка Тома, поэтому, как бы ей не хотелось растянуть удовольствие, она не может этого вынести. По нервам проходит сладкая дрожь, и она замирает, чувствуя, как нега расползается по коже тёплой волной.
Мозги постепенно включаются в работу. Ей и без слов ясно, что это – аванс, и он хотел быстро её завести, поэтому старался и торопился. Пора вывести секс с Томом на новый уровень.
Том в ожидании сидит на полу у её ног, и, едва касаясь губами, целует внутреннюю часть бёдер. Его член чуть ли не рвёт ширинку, но он ждёт от неё ответных действий. Хината мягко проводит по его волосам рукой, а потом жёстко сжимает их в кулак, рывком отдёргивая его голову в сторону, отрывая от себя. На его лице появляется чуть смазанная болью самодовольная улыбка: наконец-то всё идёт, как он хочет. Хината разжимает кулак и резко, без предупреждения, отталкивает Тома ногой настолько сильно, что тот падает спиной на пол. Она неторопливо встаёт и подходит к нему. В полумраке обнажённая Хината кажется силуэтом чёрной гибкой кошки с острыми когтями.
– Где? – Хината склоняется над ним, слегка надавливая коленом на твёрдый возбуждённый член любовника, а острые ногти проходятся по гладковыбритой щеке, оставляя на ней тонкие красные полосы.
У Тома вырывается невольный стон: голубые глаза подёргиваются поволокой и становятся совсем пьяными и шальными. Он машет неверной рукой в сторону прикроватной тумбочки. Хината плавно поднимается и почти лениво идёт в сторону кровати. Мгновение спустя на постель летят презервативы, брошенные ею в раздражении: они мешают добраться до нужной вещи – джутовой верёвки, которая, свернувшись змеёй в темноте, ждёт подходящего момента, чтобы опутать собой жертву. За спиной Хината слышит шорох одежды, звяканье пряжки ремня: Том стремительно раздевается. Она берёт верёвку обеими руками и поворачивается к нему. Его взгляд скользит по её небольшой груди, по плавной линии бёдер. Сама она тоже бесстыдно и откровенно рассматривает голого любовника: Том немного худощав, но вполне хорошо сложен. Мышцы рельефно выделяются на теле.
Том садится на край кровати. Его возбуждённый член почти касается живота, истекая смазкой. Хината пристраивается к нему на колени и, чуть держась за его плечи, дразнит, едва не насаживаясь на его стоящий член. Но Том легко подхватывает её под ягодицы и не даёт. Он ждёт свой десерт – без этого секс для него не будет полноценным.
Её тонкие руки порхают вокруг тела любовника, оплетая верёвкой, затягивая узлы, сплетая их в причудливые узоры. Едва Хината наклоняется, чтобы поцеловать какой-нибудь участок обнажённой кожи, как на нём тут же «расцветает» очередной узел, надавливая на какие-то сенсорные точки, о которых Том и не подозревал. Жёсткая верёвка проходится по чувствительным соскам, и Том коротко выдыхает через нос, чтобы не вскрикнуть. «Выдержка – это прекрасно, – думает Хината, улыбаясь про себя. – Но совсем скоро ты будешь кричать, как раненая чайка». Она со знанием дела фиксирует его на кровати, полностью забирая себе контроль над ситуацией. Том прикрывает глаза, пытаясь выровнять дыхание и расслабиться: последнее, чего бы он хотел – чтобы для него всё закончилось слишком быстро.
Хината наклоняется, закидывая длинные волосы за спину, и берёт в рот член Тома. Она мягко пропускает его в горло почти до основания, дразня мужчину. Том всё ещё сопротивляется, внутренне не желая полностью отпустить себя, и только шипит сквозь стиснутые зубы. Он чуть дёргается, потому что ему важно направлять Хинату – но не он сейчас главный: ему предстоит полностью подчиниться ей. Она прикрывает глаза и с характерным звуком выпускает изо рта его блестящий от слюны член. Лицо Тома искажает недовольная гримаса: Хината ощущает всей кожей – он жаждет сейчас её крови, как голодный вампир. Будь его воля в наказание за то, что Хината остановилась: она бы уже давно бездыханно лежала на жёлтом паркете этой комнаты. При этом Том не говорит ни слова, молча продолжая удерживать контроль над собой. Но Хината не спешит: гладит опутанное верёвками стройное тело, исследуя его, проходится острыми ногтями по чувствительным местам. Бэрер лишь вздрагивает под её длинными пальцами, мечется под ней: то подаётся назад, пытаясь уйти от слишком сильных ощущений, то вперёд – желая усилить их. Его разум тоже мечется, как и он сам, застрявший в путах контроля над собой и другими. Кажется, что его не удержит даже верёвка, что она вот-вот лопнет под напором его желания вырваться. Но Хинату не волнуют такие мелочи: она получает свою порцию удовольствия. Том связан надёжно, ей не о чем переживать. Разорвав упаковку презерватива, Хината легко раскатывает его по члену Тома губами. Она чувствует исходящий от него жар, и как Тома собственное желание сжигает изнутри, видит, как голубые глаза светятся ожиданием, а грудь от рваного, загнанного дыхания уже ходит ходуном. Она мягко насаживается на его член, полностью впуская его в себя, и замирает, позволяя приятным ощущениям так же заполнить её тело. И тут же слышит, как Том скребёт в нетерпении короткими ногтями по простыне. Это всё, что он сейчас может сделать. Она слегка приподнимается над ним и с силой опускается вниз. Тягучее мгновение тишины и, наконец, с его губ срывается почти болезненный стон. Хината наклоняется и легко целует любовника в губы. Его возбуждённая плоть выскальзывает из неё, и она ловит его удивлённый взгляд: Том этого не ожидал. А для неё – это поцелуй победы, она смогла разомкнуть эти плотно сжатые губы и освободить горло сурового бизнесмена.
Теперь можно и воспользоваться его членом по назначению. Хината седлает мужчину, как необузданного мустанга, для равновесия чуть придерживаясь за верёвки. И «скачки» начинаются. Комнату заполняет запах секса. Стоны слетают с губ, перемежаясь с криками и звуками прерывистого тяжёлого дыхания. Член Тома раз за разом врывается в неё, заставляя её тело вздрагивать от новой порции удовольствия. Ей хочется сильнее, быстрее, глубже… Темп становится совсем диким и хаотичным. Том не выдерживает первым и с громким криком кончает: его обмякший член выскальзывает из тела Хинаты, и она испытывает разочарование, словно её обманули. Бэрер лежит, закрыв глаза. Ощущения, как бурные волны океана, захлестнули его, и он пытается прийти в себя. Хината молча встает, берёт из тумбочки маленький ножик и разрезает верёвку в нескольких местах, отчего весь сложный узор мгновенно рассыпается.
Тело ещё полыхает от возбуждения, но ей хочется поскорее уйти: она совершила глупость, поддавшись на провокацию Дэвиса. Хината сидит на краю кровати и смотрит, как Том открывает глаза и освобождается от верёвок.
– Иди сюда, – хрипло зовёт её Том, но ей не хочется к нему приближаться. И тогда он, преодолевая её сопротивление, притягивает её к себе.
– Я хочу закончить, – шепчет он ей на ухо. – Давай же. Я подержу тебя.
Хината понимает, о чём он. Она подползает к лицу Тома, нависает над ним, позволяя продолжить свои ласки. Язык Тома снова касается клитора: дразня и играя с ним. Он поддерживает её под ягодицы, пока молодая женщина красиво не выгибается в оргазме, держась обеими руками об изголовье кровати.
– Повторим? – спрашивает Том, едва отголоски оргазма в их телах чуть стихают.
Она отрицательно качает головой – ей, впрочем, как и ему, нужна передышка. Хината понимает Тома: следующий такой раз у него будет нескоро: найдёт он прежнюю любовницу или нет это ещё вопрос. Логично, что он хочет выжать всё, и даже чуть больше, из этого короткого момента.
Хината встаёт и, накинув на себя простынь, молча выходит на маленький балкон. Вдалеке отчётливо видится город: шумный, полный ночной жизни. Здесь же царит тишина.
Том обнажённым следует на ней, растирая чуть затёкшие руки. Он подходит к Хинате сзади и целует в шею. В этом поцелуе только нетерпение и желание, но Хинате этого мало.
Ей нестерпимо хочется, чтобы сейчас там стоял другой человек: более знакомый, более родной. Одноразовый секс всё же не для неё, сколько бы ни настаивал Джим, что ей надо развлекаться и жить полной жизнью.
Рука Тома тем временем уже пробирается под простыню и легко поглаживает ей живот, периодически невесомо спускаясь ниже медленно и тягуче лаская клитор. Хината, наконец, расслабляется, прикрывает глаза и полностью отдаётся этим ощущениям. Том разворачивает её к себе и требовательно целует. Несколько коротких кусачих поцелуев перерастают в один – глубокий. Так, не отрываясь друг от друга, они добираются до кровати и мягко падают на неё.
Хината отворачивается от очередной ласки и, её взгляд упирается в скрипку, которая, кажется, излучает в полумраке коричневый мягкий свет. Удивительный инструмент, кажется, впитал в себя музыку веков и ещё хранит тепло рук гениальных музыкантов. Не успевая даже осознать, что её мысли уже превращаются в слова, она произносит:
– Хочу эту скрипку.
Том с удивлением и непониманием смотрит на неё.
– Ты хоть знаешь, сколько она стоит? – в вопросе Тома на самом деле нет вопроса. Он внимательно вглядывается ей в глаза и неожиданно соглашается:
– Забирай! – и сразу тянется за очередным поцелуем, и у Хинаты возникает ощущение, что он оплачивает этой скрипкой секс с ней.
– Не надо, – брезгливо морщится она.
Хината ловко выворачивается из объятий Тома, и тут же у ворот начинает сигналить машина. Этот звук в тишине ночи кажется особенно громким. Том с недоумением смотрит на неё, словно подозревая в чём-то.
– Машина приехала за мной, – поясняет Хината, хотя это тоже звучит не слишком хорошо: словно у Тома вышло оплаченное время. Вечер точно не удался.
Джим позаботился о ней и есть повод уйти из этого дома. Она торопливо одевается. Как назло, ремешки босоножек скользят в руках, и Хината не может попасть в нужные дырочки – с ней такое бывает. За рулём автомобиля, который уже въехал во двор, сейчас точно Феттель. А Ричард Феттель не должен ждать. Ричард – водитель, помощник, киллер, любимый питбуль, да и, бог ещё знает, кто для Джима Дэвиса. Иногда Хинате кажется, что даже Джим робеет перед своим молчаливым подчинённым, а уж она-то точно. Тем более что, знакомство с этим человеком произошло ни при самых лучших обстоятельствах.
Чем больше она нервничает, тем меньше шансов застегнуть злосчастные босоножки. Том, который уже успевает одеться к этому моменту, замечает её состояние. Он наклоняется, останавливает её руку и застёгивает сам. Она ему благодарна, но некогда выражать эту самую благодарность. Хината коротко кивает:
– Спасибо.
А потом стремительно идёт по коридору к выходу, даже не замечая, что Том идёт за ней.
На улице возле машины её ждёт невозмутимый Ричард, опираясь спиной о тёплый металл. Впервые за всё время их знакомства она рада видеть Феттеля, который увезёт её отсюда.
Чёрный «Мерседес-бенц», занимающий первую позицию в рейтинге самых дорогих автомобилей, кажется, сейчас вросшим в асфальт, сливаясь с ним плавными линиями. А с машиной сливается и сам Ричард. Они выглядят как единая композиция. В чёрной рубашке и такого же цвета брюках он кажется продолжением идеальной угольно-чёрной машины, а волосы цвета воронова крыла усиливают это сходство. Только жёсткий профиль, начерченный прямыми линиями, по-военному чёткая полоска короткой стрижки и идеально ровная осанка отличают его от плавных линий автомобиля. Создаётся стойкое ощущение, что Джим купил Феттеля, как комплектующее, вместе с машиной, и тот прилагался к ней, как неотъемлемая важная деталь.
Хината уже делает шаг к автомобилю, но Том ловит её за руку останавливая. Краем глаза она тут же замечает, как едва уловимо напрягается Ричард. Но Том лишь протягивает её скрипку.
– Ты назвала цену.
– Я сказала «не надо», – повторяет Хината, удивляясь его настойчивости.
– Сделка есть сделка, и я заплачу, – жёстко повторяет Том и вручает ей фактически пятнадцать миллионов долларов в футляре. – Теперь я ничего тебе не должен. Я всегда плачу по счетам
Сейчас Хината видит перед собой совсем другого человека: не того нервного, неуверенного мужчину, которого она встретила пару часов назад в ночном клубе, а того, кого видят тысячи подчинённых, конкуренты и партнёры по бизнесу каждый день. Сжатые в узкую полоску губы, холодные голубые глаза – идеальная маска. Хината, возможно, даже поверила бы, что это его истинное лицо, если бы ещё совсем недавно не видела его совсем другим.
Она снова разворачивается, чтобы уйти – на это раз Том её не трогает: ему не хочется нарваться на реакцию «бойцовского пса» Джима Дэвиса, поэтому только произносит ей в спину:
– Кто был с тобой в клубе?
О! Джим, видимо, произвёл неизгладимое впечатление и на Тома. Мимо такого, как Дэвис сложно пройти и не запомнить: слишком уж он яркий, как во внешности, так и в поведении.
– Какое тебе дело? – спрашивает Хитана. Она считает, что Том не имеет права задавать такие вопросы, но снисходит до ответа. – Он тот, кто умеет решать чужие проблемы.
Том только сейчас замечает татуировку на её запястье и до него доходит, какого типа проблемы решает сопровождавший её в клубе мужчина.
– Передай: завтра ему в три часа дня позвонят и сообщат время, в которое я хочу видеть его у себя в офисе, – неожиданно произносит Том. В его голосе звучит уверенность, которая забавляет Хинату. Если Том считает, что мир крутится вокруг него, то он глубоко ошибается, во вселенной Дэвиса мир вращается вокруг Дэвиса, и только он решает, с кем он будет общаться, и в какое время.
Хинате остаётся только усмехаться. Том так самонадеян и в том, что сможет найти Джима, даже не зная его имени. Но что поражает её ещё больше, так это то, что он уверен – тот будет с ним разговаривать. И вот здесь Хината бы посомневалась. Потому что заплатить Джиму «за внимание к проблеме» желающих много, а Дэвис один: и деньги не всякого страждущего он берёт.
Хината подходит к машине, Ричард открывает дверь со стороны водителя и ныряет в глубину «Мерседеса» и, кажется, будто он растворяется в темноте салона.
Она открывает переднюю дверь и небрежно кидает скрипку на заднее сидение через спинку, а затем садится сама.
Глава 3
В полной тишине Ричард везёт её домой. Город усыпан бриллиантами сверкающих окон небоскрёбов, светит в глаза яркими рекламными вывесками, пальмы чёрными силуэтами разрисовывают тёмно-синее небо. Хината пару раз бросает взгляд на жёсткий чёткий профиль своего водителя, но тот абсолютно не обращает на неё никакого внимания, будто едет в машине один. Его руки, которые с лёгкостью сворачивают чужие шеи, сейчас так же легко крутят руль.
Хината прикрывает глаза и думает о Томе. Для неё нет ничего удивительного в его пристрастии. Он слишком правильный: моральная нагрузка, которую он несёт, не даёт ему полностью расслабиться. Так, хотя бы на время, он может попытаться переложить ответственность на кого-то другого. Ей и самой порой хочется, чтобы кто—то взял её проблемы на себя: в такие моменты она звонит Дэвису, и тот, словно с помощью волшебной палочки, их решает – иногда с помощью довольно солидной суммы денег, иногда иначе… Каждый по-своему выбирается из той пропасти, в которую упал. Том так, она по-другому.
Когда она оказывается около своего дома, то даже не прощается с Ричардом: молча выходит и бесшумно закрывает за собой дверь. Машина срывается с места и исчезает за углом, словно её и не было.
Утром Хинату будит яркий солнечный свет, который бьёт в окна небоскрёба. Она сладко-сонно потягивается на большой кровати и только потом опускает ноги на пушистый белый коврик и нехотя встаёт. Хината всегда сначала направляется к окну. Из него открывается чудесный в любое время суток вид на океан. Она скучает по туманному Лондону, который сейчас на другой стороне океана: по его старинным улочкам, по атмосфере старого города.
Сама Хината родилась в Японии, но бездетный двоюродный дядя со стороны матери, в то время управлявший Якудза в Лондоне, забрал её из семьи. Так она оказалась на туманном Альбионе. Удивительное дело: её баловали и ни в чём не отказывали, при этом воспитывали в строгости и почтении к традициям. Престижная школа, а за ней и Оксфорд – естественный путь для обеспеченной девушки. Но, как оказалось, дядя преследовал свои интересы. Мир не стоит на месте, и катаны уходят в прошлое, вперёд идут бизнес, биржи, трудноопределимые яды и снайперские винтовки. Ей предстояло двигать Якудза вперёд. Почему девочку, а не мальчика взял для этой цели дядя, Хината не понимала. Он, улыбаясь, говорил ей что-то насчёт гибкости ума и хитрости, присущим только женщинам. Она же искренне считала Якудза своей семьёй. Убийство не было для неё каким-то из ряда вон выходящим событием, лишь вполне приемлемым решением в определённой ситуации. Но, как и во всякой семье есть проблемы, так и клан в США довёл себя до полного упадка. Теперь Хинате предстоит вернуть ему влияние в Новом Свете.
Уйдя в свои мысли, Хината забывает о времени, но тут неожиданно в голове всплывает разговор с Томом, и она бросает встревоженный взгляд на часы: уже одиннадцать. Стоит предупредить Дэвиса, хотя Хината и сомневается в том, что бизнесмену действительно удастся найти телефон Джима. Она берёт в руки сотовый и быстро набирает знакомый номер, который выжжен в её памяти на случай проблем. Дэвис не отвечает. Ну, конечно, ведь он наверняка задержался в клубе до утра. Да и вымотался, таская девочек по коридорам, так что спит блаженным сном.
Хината быстро принимает душ, позволяет себе лишь слегка задержаться: пару минут сомневается между голубым и белым платьем. Останавливается на голубом и едет к Джиму домой. Не дай бог, она втравила его во что-то, в чём он не захочет участвовать и это принесёт ему проблемы. В животе оживает, пока едва ощутимый, страх, а в голове – лёгкая паника. Он о ней печётся, пока она его не подводит.
Перед глазами живо стоит картинка девушки со свёрнутой шеей. Её остекленевшие глаза будто смотрят Хинате в душу. Девушка была помощницей Джима в каком-то деле, подробностей Хината не знает. А потом, вроде как, продала план Джима за большие деньги каким-то головорезам, выкрав его у Дэвиса из дома.
В тот жуткий день Джим предложил Хинате прокатиться с ним по одному делу, не уточняя по какому именно. Когда они вошли в квартиру той девушки, то Ричард даже слова ей не дал сказать в своё оправдание, легко и быстро свернул шею, только тихо позвонки хрустнули. Хината всё ещё чётко помнит крошечный чемодан на кровати в маленькой уютной комнате и книгу, оброненную девушкой в страхе, которая так и осталась лежать смятой на полу. Ричард грубо наступил на мягкие страницы, когда укладывал тело на пол. «Люблю его» – гласила глянцевая обложка, а под витиеватой надписью целовалась, окутанная неестественно-пышными цветами, парочка. Хината тогда подумала, что, возможно, у Джима был с этой девушкой роман. А сейчас… Джим наверняка уже и имени её не вспомнит. И тогда же её поразило: насколько всё случившееся было буднично и обыденно для Дэвиса. Она и сама далеко не ангел, но Джим не дал той девушке даже слова сказать в своё оправдание, просто вычеркнул из списка живых и из памяти. Это пугало по-настоящему: учитывая непредсказуемость Дэвиса, она и сама может оказаться жертвой, даже не узнав в чём дело.
А дальше в тот день Джим поехал по делам, словно ничего и не произошло, небрежно бросив Ричарду:
– Прибери здесь.
Дэвис вообще никогда и ничего не делает без причины. И тогда он повёз её туда не на красивые виды по дороге любоваться, а для того, чтобы она запомнила этот урок. Впрочем, предавать Джима, она, конечно, не собирается. И не от высоких чувств к нему, а потому что альтернативы ему нет, и в ближайшем будущем не предвидится.
У ворот его дома Хината останавливает машину и набирает код. У неё даже есть ключи от его дома, но вот ему давать свои она не спешит. У Джима нет никаких рамок, и поэтому ей кажется, что она однажды может увидеть его с очередной «Барби» уже в своей постели. Джим понимает и не настаивает. Хотя она сомневается, что его остановят замки и двери, если он захочет войти.
Хината въезжает во двор, ставит машину на парковку, покрытую мелким белым гравием, не спеша выходит из неё и идёт в дом. О, да! Дом Джима стоит, конечно же, на самом побережье океана. Надо просто пройти через все комнаты и можно выйти прямо туда, где тяжёлые волны с тихим плеском накатывают на жёлтый песок, а прохладный бриз охлаждает лицо. Хината медленно обходит весь дом, надеясь, что Джим уже проснулся, но его нигде нет. В конце концов, ей всё же приходится заглянуть в его спальню. Дэвис, предсказуемо, ещё спит, раскинувшись на белоснежных простынях. Тонкое одеяло едва прикрывает тазобедренные косточки, оставляя открывшуюся перед ней картину в рамках приличия. На белой матовой коже выделяются тёмные ореолы сосков. Сейчас он, кажется, ей расслабленным и неопасным. Хината гадает, что же в нём так пугает её, когда он бодрствует и приходит к выводу, что это его глаза: чёрные, словно нефтяные озёра, иногда поблескивающие сумасшествием или азартом.