У вас один общий друг

ПРЯМО У МЕНЯ НА ГЛАЗАХ ДОСТАЛ ДОВОЛЬНО ДЛИННЫЙ, НО ДОВОЛЬНО ТОНКИЙ, НЕОБРЕЗАННЫЙ…

– Точно он, – ахнула Рокси.

…ПРИЧИНДАЛ И СТАЛ ПОЛИВАТЬ, КАК ИЗ БРАНДСПОЙТА. СТОЯЛ ПЕРЕДО МНОЙ, ССАЛ И СМЕЯЛСЯ. Я ЛИХОРАДОЧНО РАЗМЫШЛЯЛА, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ. ЗАКРИЧАТЬ? ВЫЗВАТЬ ПОЛИЦИЮ? СБЕГАТЬ НА КУХНЮ ЗА НОЖОМ? В ОБЩЕМ, ДАМЫ, В ЭТОЙ КРИЗИСНОЙ СИТУАЦИИ Я ПРИНЯЛА НАИЛУЧШЕЕ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ РЕШЕНИЙ. ПОМНИТЕ ПУЛЬТ ДИСТАНЦИОННОГО УПРАВЛЕНИЯ, КОТОРЫЙ Я УСТАНОВИЛА ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ?

Далее следовала ссылка на предыдущий пост об установке пульта дистанционного управления, позволяющего Одри включать и выключать железную дорогу, не вставая с постели.

Я СХВАТИЛА ЕГО С ТУМБОЧКИ И ВКЛЮЧИЛА ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ. ШЕСТНАДЦАТЬ ВОЛЬТ ПОБЕЖАЛИ ПО РЕЛЬСАМ, ПО ЖЕЛТОЙ СТРУЕ И ПО СТРУЧКУ В КОЖАНОМ ФУТЛЯРЕ, КОТОРЫЙ ОН ТАК ХОТЕЛ ЗАСУНУТЬ МНЕ В РОТ.

Рокси и Элис ахнули от изумления.

– Так, – сказала Рокси, – эта девчонка начинает мне нравиться.

КОРОЧЕ, ДАМЫ, ОН ВЗЛЕТЕЛ В ВОЗДУХ, СВАЛИЛСЯ СО СТОЛА, ГДЕ СТОИТ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА, И ВРЕЗАЛСЯ В ВЕРСТАК. КОГДА ОН ПОДНЯЛСЯ, К НЕМУ ПРИКЛЕИЛИСЬ ДЕРЕВЬЯ И ЧЕРЕПИЦА. НАВЕРНОЕ, ОТ УДАРА ТОКОМ ОН СРАЗУ ПРОТРЕЗВЕЛ, ПОТОМУ ЧТО В СЛЕДУЮЩИЙ МИГ МОЛЧА ОДЕЛСЯ И ВЫБЕЖАЛ ИЗ КВАРТИРЫ, ОСТАВИВ РАЗВАЛИНЫ ГОРОДА, В КОТОРЫЙ Я ВЛОЖИЛА СТОЛЬКО ТРУДА. ТАК ЕМУ И НАДО, ЧТО ЕГО ДЕРНУЛО ТОКОМ. ЭТО И ПРАВДА БЫЛО ВЕСЕЛО. Я УЖАСНО ЗЛИЛАСЬ, КОГДА НАЧИНАЛА ПИСАТЬ ТЕКСТ, НО СЕЙЧАС МНЕ ГОРАЗДО ЛЕГЧЕ. КОРОЧЕ, ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, СПЕРВА ПОДУМАЙТЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ССАТЬ НА ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ, А ВЫ, ДАМЫ, ЗНАЙТЕ – ЕГО ЗОВУТ БОБЕРТ СМИТ. НИКОГДА НЕ ХОДИТЕ С НИМ НА СВИДАНИЕ!!!

Рокси и Элис молча переваривали прочитанное.

– Ни фига себе.

В дверь снова громко постучали.

Усилием воли Элис заставила себя вернуться к реальности.

– Пожалуй, нам пора выбираться отсюда, – сказала она. Впрочем, ее вовсе не радовала мысль о том, чтобы встретиться с Бобом, ожидающим за дверью. Рокси не обратила на стук никакого внимания.

– У нее четыреста подписчиков в твиттере, – пробормотала она, лихорадочно листая страницу. – Целых четыре сотни человек, которые тащатся от… Ой!

– Что?

Рокси показала Элис телефон. Сообщение от Боба: «У вас там все в порядке?» Прежде чем Элис успела отреагировать, Рокси уже написала ответ.

– Отлично. А у тебя там все в порядке?

– Да, – ответил он. – Правда, собралась большая очередь, а так нормально.

– Точно, Боб? У тебя точно все нормально?

На экране появились точки, но прежде чем они успели смениться сообщением, Рокси скопировала ссылку на пост Одри и отправила.

Точки исчезли. Элис перевела взгляд на стену ванной, где над грязным полотенцем кто-то написал черным маркером: «ОН БЛИЗКО. ОТОЙДЕМТЕ, ГОСУДАРЬ»[22]. Вероятно, какая-то шутка, известная лишь Викраму и его соседу по квартире, но в этот момент она пришлась к месту: да, отойдемте. Ванная внезапно показалась ужасно тесной. Элис не терпелось поскорее вырваться на свободу. Только куда? С одной стороны, ей хотелось поговорить с Бобом и выслушать его версию событий. Однако внутренний голос подсказывал, что это плохая идея. Элис осталась в ванной, Рокси тоже. Они сидели на бортике ванны одну, две, три, целых семь минут. Боб так и не ответил. С каждой секундой Элис все больше укреплялась в мысли, что ответа не будет. Она не ошиблась. Этот разговор завершился; постепенно он затеряется на странице сообщений, в десяти или пятнадцати свайпах вниз, сплюснутый и затертый еще не начавшимися беседами с людьми, еще не появившимися в жизни Рокси.

Элис и Рокси покинули ванную комнату ровно через восемнадцать минут с тех пор, как зашли туда, к вящему облегчению Кервиса, которому уже очень сильно хотелось писать. На кухне Боба не оказалось. На столе стоял недопитый виски с содовой.

Они спросили у Сайленса, и тот подтвердил: Боб ушел.

– Квартира 14Е. Он уже там, – сказал швейцар (именно такой, каким, по мнению Питтипэт, полагается быть образцовому швейцару). Деловитый и подтянутый, с военной выправкой, при эполетах. Швейцары в доме 404 – славные ребята, правда, малость расхлябанные. У них тоже униформа, только не такая, как у этого, – с медными пуговицами и красным кантом. Взгляд бравого молодого человека в изумительной униформе был спокоен и доброжелателен, словно говорил: «Чувствуйте себя как дома», однако твердый подбородок и мощная грудь предупреждали: «Но ведите себя прилично».

Заходя в старинный, идеально отреставрированный лифт, Питтипэт мысленно уже купила эту квартиру и предалась мечтам о том, как приносит ребенка сюда, в их новый дом. Вот она заходит в фойе, рядом – Билл, целиком и полностью сосредоточенный на любимой жене и новорожденном малыше. Этот самый швейцар помогает им занести коляску в лифт, нажимает кнопку и в течение долгих лет наблюдает, как малыш растет.

Лифт медленно полз на тринадцатый этаж. Питтипэт коротала время, уткнувшись в телефон.

Чип Коллинз из «Рок Пропертиз». Какие у него голубые глаза. Они и правда такого цвета или это фотошоп? Интересно, в «Фэрроу энд Болл»[23] могут смешать точно такой же оттенок? Он бы прекрасно смотрелся в прихожей.

В животе заурчало. «Не сейчас», – сказала ему Питтипэт.

Двери открылись, и она оказалась на индивидуальной лифтовой площадке. Вот это да! У кого из знакомых есть собственный лифт? Ни у кого. Придется завести новых друзей, которые понимают, что это означает.

На лакированной зеленой двери висел латунный молоток в виде кролика. Питтипэт постучала. В кишечнике опять раздалось какое-то шевеление. «Тихо», – приказала она.

Дверь отворилась. Сперва показалась рука Чипа – сильная, мужественная, с большими часами на запястье, затем появился и он сам – плотный, мускулистый, в строгом пиджаке, но без галстука. А глаза – такие же завораживающе голубые, как на фотографии. На мгновение Питтипэт перенеслась на пять лет назад, когда еще была свободна, работала в галерее, и каждое красивое мужское лицо сулило новую жизнь. Только сейчас она осознала, как сильно злится на Билла за его отсутствие. Этим летом внимание мужа опять будет посвящено очередному увлечению. Мысль о том, что ей предстоит оказаться наедине с красивым мужчиной, обрушилась, словно волна на мол.

Последнее, о чем успела подумать Питтипэт перед тем, как вечер пошел наперекосяк: она может наказать Билла. Она все еще красива. Ей не составит труда соблазнить этого Чипа.

– Миссис Квик, наконец-то мы встретились, – проворковал Чип Коллинз, голубой риелтор. – Добро пожаловать в ваш новый дом. – И он повел клиентку в самую убогую квартиру на Пятой авеню.

Чип сразу понял, что миссис Квик готова развернуться и уйти, но не хочет показаться грубой. Во время экскурсии по квартире в каждом ее «надо же» и «так-так, посмотрим» звучало разочарование. В довершение всего кондиционер не работал. Чип сделал вид, будто не замечает пятен пота, проступивших на платье потенциальной покупательницы.

Посреди нелепой напыщенной речи, в которой Чип рекламировал морально устаревший холодильник в качестве «последнего слова техники», миссис Квик поинтересовалась, можно ли воспользоваться туалетом. Он отвел ее в уборную – ту самую, с обоями в китайском стиле, которые роскошно смотрелись на фотографии, а вживую выглядели пошло и безвкусно.

Как только Питтипэт закрыла за собой дверь, стараясь с максимальной осторожностью обращаться с отваливающейся старинной дверной ручкой, Чип принялся писать своему бойфренду длинное сумбурное сообщение – дескать, он предупреждал хозяев, что не стоит взвинчивать цену, и сейчас происходит именно то, о чем он им сто раз говорил. Риелтор не слышал, как звякнула щеколда.

– И что, ты ничего такого в нем не заметила?

– Нет! – заявила Элис, стараясь держать кофейную кружку ровно, пока Рокси наливает. Они стащили с кухни бутылку вина и уютно устроились на диване в гостиной. Вокруг них набирала обороты импровизированная дискотека. – Мне он показался милым.

– Ага, конечно, – усмехнулась Рокси. – Я-то сразу его раскусила. Разве нормальный сорокалетний мужик будет встречаться с двадцатисемилетними? – (Напомню, на самом деле ей тридцать четыре.) – С ним точно что-то не так. Люди как молоко: с виду ничего, а попробуешь – скисло.

– Наверное…

Рокси поняла, что Элис с ней не согласна.

– Если хочешь его найти – пожалуйста.

– Не хочу.

– Нет ничего страшного в том, что он тебе понравился.

– Да, понравился. Я не собираюсь с ним встречаться, но он показался приятным парнем. Даже немного жаль его.

– Ох.

– Знаю. И мне жаль, что мне его жаль.

– Два раза ох, – сказала Рокси. – Однако если эта история не кажется тебе офигенно смешной, я за тебя волнуюсь.

– История, конечно, офигенно смешная, но Боб – живой человек. Теперь эта байка висит в интернете, и каждый, кто загуглит его имя, сразу же о ней узнает.

– Да ладно тебе. – Рокси оторвалась от телефона. Элис впервые заметила, какие у нее зеленые искрящиеся глаза, особенно из-под пластырей. – Послушай, это все не взаправду. Боб – не настоящий. Девушка с паровозиками – не настоящая. Железная дорога – не настоящая.

– Ну… – Элис даже немного растерялась. – Есть же что-то настоящее. Я – настоящая. И ты тоже.

– Конечно, мы настоящие. Сайленс настоящий. Вон те танцующие девчонки – настоящие. Все, что ты видишь перед собой, – настоящее. А то, что в телефоне, – нет.

Элис задумалась.

– Я имела в виду…

– Уж поверь мне. Начнешь думать иначе – точно сбрендишь. Люди почему-то парятся насчет «безопасности данных в интернете». – (Рокси произнесла эти слова с насмешливой серьезностью, тоном пожилого банкира за большим письменным столом.) – Сама подумай: в этом самом интернете столько данных! Ты же не говоришь: «Надеюсь, никто не украдет драгоценную песчинку, которую я обронила на пляже». По сравнению с бескрайней вселенной твои данные ничтожно малы, их практически не существует. Все, что находится в интернете, – не реально.

– Номер моей кредитной карты сохранен в нескольких местах, она для меня вполне реальна.

– Тоже мне дело, – отмахнулась Рокси. – Если карту украдут, ты ее аннулируешь и заведешь новую.

– В целом ход твоей мысли мне нравится, – ответила Элис, – но если вникнуть в детали, аргументы не выдерживают критики.

– Еще как выдерживают! Все просто: реально лишь то, что существует в реальности. Когда Боб находился здесь – он был реален. Мы его видели, слышали и даже пробовали на вкус. – Рокси подмигнула. – Но когда он ушел, то перестал быть реальным. Теперь он ненастоящий. Знаешь, как у маленьких детей – если игрушка пропала из поля зрения, она исчезла навсегда, и они полностью о ней забывают. Только с возрастом до них доходит, что вещи продолжают существовать, даже если их не видно.

– Постоянство объектов.

– Ага, постоянство объектов. Однако нам это не подходит. Так делать не надо. Нужно мыслить как дети.

– Вряд ли у нас есть выбор.

– При чем тут выбор? Дело в нашей природе. Мы – пещерные люди. Мозг может запомнить максимум двадцать-тридцать человек. Сколько у тебя друзей в фейсбуке? У меня – три тысячи двести одиннадцать. Что, если я начну тратить душевные силы на каждого и считать их надежды, мечты и поступки такими же реальными, как мои? Да у меня мозг взорвется!

Элис вспомнила собственный пост трехлетней давности в фейсбуке и полученные лайки. Все это казалось ей более чем реальным. «Я написала его, чтобы не дать себе возможности отступить, – подумала она тогда. – Я объявила о своем намерении во всеуслышание, и мои друзья меня поддержали». Вряд ли кто-то помнит этот пост. Чтобы его найти, нужно очень долго листать ленту.

– Знаешь, – заметила Элис, – для человека, который не считает интернет реальным, ты проводишь в нем довольно много времени.

– Ну да, – ответила Рокси. – Кому охота жить в реальности?

Они чокнулись красными кофейными кружками. Вокруг них гремела дискотека. Тела, возвышающиеся над диваном, казались исполинскими, их движения – резкими, судорожными. Элис собралась отлучиться в туалет, однако Рокси схватила ее за руку и ткнула в лицо телефон.

– Вот черт, – сказала Элис.

Действительно, вот черт.

Улица была пуста. Пятнадцать минут назад перед ретрокинотеатром «Вольта» мельтешили настырные болтливые киноманы, но с началом сеанса воцарилась тишина, и у Одри появилась возможность полистать каталог моделей поездов. Не успела она его раскрыть, как в окошко кассы постучали.

Перед ней стоял Боберт Смит.

– Я видел твой пост в блоге.

– Правда? – Одри аккуратно положила каталог на стол. Она ожидала этого разговора и даже заготовила несколько фраз. – Полагаю, контент оказался слегка… шокирующим.

– Вот именно, – прошипел Боб. – Мы можем поговорить?

Одри знала – в кассе, за пуленепробиваемым стеклом, ей ничто не угрожает. В случае чего из зала на помощь прибегут контролеры.

– Минутку. – Она взяла телефон.

ДАМЫ, БОБЕРТ СМИТ ЗДЕСЬ. ОН ЗАЯВИЛСЯ КО МНЕ НА РАБОТУ. КАК БЫ ЧЕГО НЕ ВЫШЛО.

– Вот черт, – сказала Элис. Действительно, вот черт. – Когда она это написала?

– Три минуты назад.

– О господи! Что сейчас будет?

– Понятия не имею. – Глаза Рокси загорелись от предвкушения.

Элис достала телефон, нашла блог @ПаровозикЧухЧухЧух. Они с Рокси снова плюхнулись на диван и, словно хищники в засаде, принялись ждать, поминутно обновляя страничку в ожидании следующего твита. В какой-то момент появился Кервис, не оставивший попыток возобновить крайне медленное соблазнение Рокси, но ни она, ни ее подружка не соизволили оторваться от телефонов. В конце концов он ушел, и две «дамы» продолжили свое бдение.

Наконец их терпение было вознаграждено.

ФУХ, ОН ТОЛЬКО ЧТО УШЕЛ. НАДО СРАЗУ ВСЕ ЗАПИСАТЬ, ЧТОБЫ НЕ ЗАБЫТЬ. КОРОЧЕ, ПОГНАЛИ.

В ОБЩЕМ, ОН ЗАЯВИЛСЯ КО МНЕ НА РАБОТУ. Я РАБОТАЮ КАССИРОМ В КИНОТЕАТРЕ. К СЧАСТЬЮ, ОН ПРИШЕЛ ПОСРЕДИ СЕАНСА, КОГДА ЗДЕСЬ ТИХО.

ТАК ВОТ, ПРИХОДИТ К КАССЕ И ГОВОРИТ: «Я ВИДЕЛ ТВОЙ БЛОГ», ТАКИМ ТОНОМ, БУДТО ОН МНЕ ОТЕЦ РОДНОЙ.

Я ЕМУ: «ПРАВДА?» А ОН ТАКОЙ: «ДА». Я: «ПОЛАГАЮ, КОНТЕНТ ОКАЗАЛСЯ НЕСКОЛЬКО ШОКИРУЮЩИМ?»

Рокси расхохоталась и поставила записи лайк.

– Ты что делаешь? – изумленно спросила Элис.

– А в чем проблема?

– Он же это прочитает и увидит, что ты лайкнула.

– Ну и ладно. Все равно я больше его не увижу.

– Это правда. Так и будет.

А ПОТОМ ОН ЗАДВИГАЕТ ТЕЛЕГУ, ТИПА Я ДОЛЖНА НЕМЕДЛЕННО ВСЕ УДАЛИТЬ. ИНАЧЕ ОН МЕНЯ ЗАСУДИТ.

– Ты собираешься меня засудить? За правду?

– Нет, – ответил Боб. – Не знаю. Я глубоко не исследовал этот вопрос. Но я считаю, ты могла бы проявить порядочность и удалить пост, не доводя дело до суда.

Положив голову на руку, Одри молча наблюдала за Бобом, как заскучавший ребенок разглядывает дикого зверя в зоопарке. За стеклом он казался не настоящим, будто персонаж из фильма.

– Похоже, ты расстроен.

– Конечно, расстроен! – На стекло брызнули капли слюны. – Зачем тебе понадобилось выкладывать это на всеобщее обозрение?

– Ты сам все выложил на всеобщее обозрение, когда сделал то, что сделал.

Боб кипел от ярости.

– Я же извинился! И заплатил за железную дорогу! Я дал тебе две тысячи сто баксов!

– Думаешь, купил мое молчание?

– Я не знал, что его нужно покупать. Зачем ты это сделала? Ты же разрушила всю мою жизнь. Для чего?

– Чтобы предупредить других. – Ему нечего было ответить. – В любом случае ничего я не разрушила. У тебя же вроде нет ни жены, ни детей. – Одри не ожидала, что ее последние слова уязвят Боба в самое сердце, но уже не могла остановиться. – Знаешь, что паршиво, Боберт? Ты считаешь, будто Нью-Йорк слишком большой и никто не узнает о твоей позорной выходке.

– Я же объяснил, у меня был трудный период.

– Да ладно, – рассмеялась Одри. – Ты просто ловил кайф.

Боб изменился в лице.

– Кайф. – Он глубоко вздохнул. – Думаешь, я ловил кайф? В моей жизни нет места кайфу, Одри. Я работаю, сплю, иногда читаю книгу или смотрю фильм и каждые несколько дней встречаюсь с незнакомой девушкой.

ЗАБАВНО БЫЛО НАБЛЮДАТЬ, КАК БЫСТРО ОН СБРОСИЛ МАСКУ И ПОКАЗАЛ ИСТИННОЕ ЛИЦО.

– Я захожу на «Флиртариум», выбираю девушку – какую-нибудь заурядную, там таких много, и ты одна из них, – плачу за ее ужин, иду к ней, немного ею пользуюсь, возвращаюсь домой и ложусь спать. Я бы мог сказать, что это хобби, но на самом деле это часть режима, вроде мытья и чистки зубов. Я не ловил с тобой кайф, Одри, а всего лишь проводил время. – Напоследок Боб злобно процедил: – Надо действительно завести хобби. Железную дорогу, что ли, купить?

К счастью, Одри милосердно обобщила его излияния.

КОРОЧЕ, ОН ОБОЗВАЛ МЕНЯ ДЕШЕВКОЙ И СВАЛИЛ. ОФИГЕТЬ.

ЕЩЕ РАЗ ПОВТОРЮ: НИКОГДА НЕ ВСТРЕЧАЙТЕСЬ С БОБЕРТОМ СМИТОМ.

– Теперь – ни за что! – Рокси кое-как поднялась с дивана, слегка покачиваясь от вина и слишком большой дозы обезболивающего. – Найдем кого-нибудь другого, верно?

– Ага, – отозвалась Элис, по-прежнему глядя в телефон.

Рокси протянула руку.

– Давай потанцуем.

– Сейчас, минутку, – ответила Элис. Рокси кивнула, начала танцевать и моментально влилась в мешанину рук, ног и туловищ.

Элис открыла фейсбук, увидела беседу со своим другом Бобом и его последнее сообщение: «Не сдавайся».

– Привет, – написала она.

Послание взлетело в небеса, отрикошетило от спутника и вернулось на землю, застав Боба в пустом вагоне метро. Он терялся в догадках, что Элис имела в виду этим «привет», и, втайне надеясь, что она не возненавидела его окончательно, ответил:

– Привет. Прости, что ушел не попрощавшись.

В ожидании сообщения, но не особенно на него рассчитывая, Боб впервые за несколько месяцев заглянул в ленту друзей.

У Эми Оттерпул все та же фотография на аватарке – с той же короткой стрижкой, из того же самого похода. Ее фотографировал Боб. Неужели снимок не вызывает у нее отрицательных эмоций, раз она разместила его на витрине своей жизни? Эми улыбалась – улыбалась ему, Бобу, думая о нем. Когда он снимал, она стояла в ручье, но на фотографии не видно. Об этом знают лишь они двое. Боб не разговаривал с Эми четырнадцать лет.

На самом деле Эми уже очень давно не заходила на фейсбук, потому и не обновляла профиль. Зато ее муж, Дуг… он-то свой профиль обновил. Именно по этой причине Боб тогда и сорвался. Лежа в постели со спящей любительницей паровозиков, он кликнул на страничку приятеля Дуга и обнаружил новую фотографию – тот крепко обнимал волосатой лапой свою глубоко беременную жену Эми.

Наверное, она уже родила. Так и было. Теперь Боб ехал в метро, глядя на Эми, лежащую на больничной койке, но при полном макияже. Она и без косметики отлично выглядела, однако не верила комплиментам, поэтому всегда носила макияж. Над ней неуклюже нависал Дуг, они оба с безмерной любовью смотрели на крошечную новорожденную девочку, – именно так, как Боб и опасался.

Как же она улыбается. Боб бесчисленное количество раз заставлял Эми улыбаться. Он стал отцом сотен тысяч сестер этой улыбки. Только теперь улыбка другая. Она предназначена не ему.

Боб сунул телефон в карман, закрыл глаза и попытался нащупать ниточку, связывающую его с созвездием жизни Эми, но нашел лишь пустоту.

В кармане зажужжало.

– Ничего страшного, – написала Элис. – Ты поехал в центр?

– Да, – ответил он. – Откуда ты знаешь?

– Она написала в твиттере.

Боб заглянул на страничку @ПаровозикЧухЧухЧух и снова испытал жгучую боль – будто опять сломал только что сросшуюся кость. У него не хватило духу ответить Элис. Она продолжила сама:

– Выходит, ты не новичок на «Флиртариуме».

– Да, у меня уже было несколько встреч.

– Сколько именно?

– Не знаю, не помню.

А я помню. Двести восемь. Много, но все же меньше, чем Бобу казалось.

– Мне пора, – сказала Элис. – В любом случае я считаю, нельзя судить человека по худшему дню в его жизни.

– Очень мило с твоей стороны, – отозвался Боб и с новой строки добавил: – думать, что это был худший день в моей жизни.

Через пару минут Элис нашла подходящий ответ, но когда снова открыла фейсбук, Боб уже удалил свой аккаунт.

У Чипа и его друзей-риелторов был общий чат в «слэке» под названием «Клиенты такие клиенты».

Чип не мог не поделиться свежачком.

«Сегодня показывал халупу на Пятой авеню. – Его друзья прекрасно знали эту квартиру. – Покупательница – красотка под тридцать, замужем за айтишником. Одета с иголочки, сразу видно – дорого. Дизайнерская сумочка, шикарная укладка, мейкап а-ля натюрель, что за парфюм, не знаю, но точно $$$$$$. Короче, высший класс. Через десять минут спрашивает, можно ли воспользоваться уборной. Честное слово, я думал, она скажет “попудрить носик”. ТАК ВОТ, ПРИКИНЬТЕ. Уходит она пудрить носик, я сижу туплю в телефоне и тут слышу – ГОВНО ПОШЛО В АТАКУ. Из-за двери доносится кряхтеж, пердеж и плюханье. В общем, бр-р-р. Жаклин Кеннеди опорожняется в дряхлом сортире. А воняет – не передать! После ее ухода я час жег ароматическую свечу. Как будто бомж просрался. И да, квартиру она не купила. Полный пипец».

Друзья ответили многочисленными лайками и комментами. В целом Чип все описал верно. Но он понятия не имел, что чувствовала Питтипэт, пока нутро бушевало и рвалось наружу, не видел, как крепко она стискивала сумочку, оставляя на черной лакированной коже следы ногтей, в то время как из нее извергалась кипящая лава. Питтипэт оказалась заложницей взбунтовавшегося кишечника. Единственное, что ей оставалось, – достать телефон и попытаться очутиться вне собственного тела, в виртуальном туре по шикарному лофту с панорамными окнами в районе Трайбека[24]. «Я не здесь, – говорила она себе. – Все это не взаправду». Несколько восхитительных моментов она действительно находилась не здесь, и все было не взаправду, а от вида на Гудзон захватывало дух.

Рокси и Элис потанцевали, потом решили налить себе выпить. По дороге на кухню Рокси вклинилась в разговор про «Темную сторону любви». («У Мэллори стофунтово биполярка!», – заверила она девушку, наливающую гренадин. «Без вопросов!» – ответила та. «Она стофунтово выиграет!» – «Без вопросов!»)

Кухонные часы показывали полночь. Элис бросила взгляд на телефон.

ДОБРОЕ УТРО. ДО ТЕСТА ОСТАЛОСЬ 90 ДНЕЙ.

Они с Рокси сфотографировались с Сайленсом, потом еще выпили и еще потанцевали.

– Я не могу так проводить каждый вечер.

– Понимаю. Прости.

– Ты здесь ни при чем. Просто я уже чувствую, что за каждую секунду, не посвященную учебе, мне будет мучительно стыдно. Я должна бороться с искушением. Нужно как-то себя замотивировать.

Рокси немного поразмыслила.

– Давай так: если не будешь ежедневно заниматься, я прикончу тебя во сне.

Элис нервно расхохоталась.

– Я серьезно, – не успокаивалась Рокси. – Ты совсем меня не знаешь. Вдруг я убийца. Как думаешь, почему твоя комната освободилась?

Понимая, что завтра ей предстоит мучиться от похмелья и угрызений совести, Элис все же нашла в себе силы улыбнуться и подмигнуть.

– Ты ходячая авария.

– Пф-ф. – Рокси улыбнулась и отбросила рыжую гриву с заклеенного пластырями лица. – Кто сказал?

Глава 3

Говорит Господь

Луч света от кухонной лампы отразился от черных чернил на белой бумаге, полетел к роговице Элис, проник в переднюю камеру глаза, заполненную внутриглазной жидкостью, далее, сквозь зрачок, в заднюю камеру с внутриглазной жидкостью, а потом в линзу хрусталика, после чего вышел преломленным и очищенным и попал в стекловидное тело, заполненное стекловидной жидкостью (стекловидное тело, стекловидная жидкость – легко запомнить), затем на сетчатку, на которой расположены электромагнитные клетки-рецепторы (они же «палочки и колбочки», они же фоторецепторы), где биполярные нервные клетки преобразовали его в нервные импульсы, переправили их ганглионарным клеткам зрительного нерва, которые, в свою очередь, передали информацию нейронам зрительной коры головного мозга, и в результате сумбурное нагромождение углов и контрастов между светом, бумагой и чернилами сложилось в строчку: «Анатомическое строение нервной системы».

У Элис уже заболели глаза.

ДОБРОЕ УТРО. ДО ТЕСТА ОСТАЛОСЬ 87 ДНЕЙ.

Все мы рождаемся с нервной системой. Именно она определяет, чего мы хотим. Между нервной системой и окружающим миром находится тело. Оно определяет, что мы можем. При удачном стечении обстоятельств эти две области пересекаются – простыня подходит к кровати, и все работает как надо. Однако в большинстве случаев «чего мы хотим» и «что мы можем» – пассажиры поездов, следующих параллельным курсом; они машут друг другу из окна, но не встречаются.