Голубь погибели

Кай Имланд

ГОЛУБЬ ПОГИБЕЛИ

Очень тесный, почти неподвижный мирок. Но чем теснее

и покойнее становился этот мой мир, тем больше,

казалось, он наполняется странными вещами и людьми. Они

точно прятались в ожидании, когда я остановлюсь.

И с каждым разом, когда Заводная Птица прилетала

к нам в сад и заводила свою пружину, мир все глубже и

глубже погружался в хаос.

Харуки Мураками«Хроники Заводной Птицы»

Пролог

Дикий, переплетенный ядовито-зелеными лианами лес. Толстые, покрытые густым мхом стволы, похожие на изрезанные временем каменные колонны, возносятся на недостижимую высоту. В стороны раскинулись корявые ветви, покрытые пучками глянцевой листвы. В вышине они перекручиваются в сплошной полог. Свет лишь едва пробивается через растительный ураган, растворяясь в мутно-зеленом полумраке. Среди сплетений густого полога мелькают яркие тени неведомых зверей. С земли поднимается густая стена травы. С толстых стеблей свисают причудливые цветы. Это царство могло бы показаться мрачным и враждебным, если бы не прыгающая среди зелени легкомысленная мелодия, с вплетенными между аккордами простенькими напевами нежного девичьего голоса. Никто не мог бы сказать, откуда струится эта песня, но она проникала повсюду. От нее нельзя скрыться, словно это – дыхание волшебного леса. Может это всего лишь иллюзия? Нет, скорее всего, так и должно быть, просто огрубевшие уши людей утратили возможность внимать голосу природной гармонии…

Лишь узенькая тропка петляет среди могучих трав и раскидистых кустов. Посыпанная мелким желтым песком, рассеченная корнями, она юрко мелькает среди зарослей. Лес, похоже, недоволен вмешательством – его зелень решительно высится на самом краю желтой полоски, как воинство, готовое к атаке. На тропе, подбоченившись, стоит худенькая высокая девушка. Ее туловище затянуто в светлый пиджак, напоминающий военный китель. Из-под стоячего воротника выбивается тонкий светло-лиловый свитер. С плеча свешивается короткий фиолетовый плащ. Короткая черная юбка лишь едва прикрывает филейные части идеальной округлости. Стройные длинные ноги по колено обуты в кожаные сапоги на высоком каблуке. По голенищу вьется золотой растительный орнамент. На тонкие руки до локтя натянуты алые перчатки с широким раструбом. К свободно свисающему белому поясу прицеплено… трудно сказать, что. Изогнутая витая рукоятка, переходящая в три волнистых лезвия. Между ними, выходя из светящегося шара, торчит ребристый ствол. Снизу к нему приторочена скоба с крючком. Наверно, это оружие. Смотрится дама достаточно субтильно, но, тем не менее, в ее образе чувствуется решительность и сила. Стоит она гордо и прямо, маленькая грудь под одеждой сердито выпячена вперед. Голова чуть наклонена вперед, как у быка, хмуро осматривающего незнакомые ворота. Только у нее рогов на спину и плечи спадают волны нежно-розовых волос. Справа они топорщатся, словно непокорная поросль сорняков. Слева собраны в что-то вроде хвостика. Лицо, узкое, с тонкими, почти детскими чертами, нежно-розовой кожей, лучится несгибаемой волей. Лоб слегка наморщен, светлые брови сурово сдвинуты, большие голубые глаза блестят недобрым огоньком. Немного бледные губы сердито поджаты. На маленьком подбородке проступил рельеф. Может, она поссорилась с молодым человеком и со зла пошла в лес развеяться?

Вот девица сорвалась с места, широкими шагами помчавшись по тропе. Лес сразу же ожил. Из кустов выступили странные существа. Красно-желтые грибы с зубами на ножке покачивают шляпками под кустом. Огромные, ростом с человека… Ах, у них еще и глаза! два яблока с синей радужкой и черными пятнышками зрачков недобро наблюдают за незваной гостьей. А вот там из-за дерева выглядывает нечто вроде пузатой луковицы с торчащими в стороны граблями рук. На передней части существа, под прорезями глаз, разорвалась широкая пасть. Алый язык скользнул из-за кривых зубов… жуть. В стороне по дереву прошествовали два толстых жука, размером не меньше собаки, с мраморно отливающими надкрыльями. Девушка поравнялась с высоким пучком травы, и из него тут же выметнулась зеленая плеть с цветком. Среди ярких лепестков раскрылась зубастая пасть… стебли с колючими листьями потянулись к путнице. Но та, не оборачиваясь, сделала замысловатое движение рукой. Вокруг ее хрупкого тела немедленно засверкала хрустальная сфера. Хищное растение лишь едва коснулось ее, и тут же отпрянуло, словно от огня. Девушка, не глядя на ворчащую живность, бежала все вперед…

Тропа сделала пару изгибов, и вдруг деревья расступились, открыв влажный серый камень. Изрезанная глубокими трещинами, будто старушечье лицо морщинами, умытая кристальными брызгами ручьев, ввысь поднималась крутая скала. Дорожка уперлась в каменную стену. В ее конце на земле, крутясь, мерцал круг света. Дама, ни сколько не сомневаясь, ступила в него. Ее колени подогнулись, хрупкое тело напружинилось, и девушка стрелой взлетела на уступ, торчавший над дорогой метрах в 15-ти. Еще толчок – и она с грацией кузнечика вспорхнула на вершину обрыва – еще метров двадцать! Там дорога начиналась опять, заметно шире прежнего. Вскоре лес немного расступился, открыв поляну. Возле ее края, переливаясь в лучах проглянувшего, наконец, солнца, высился хрустальный октаэдр. Девушка подошла к нему, ее узкая ладонь прошлась по острым граням. Кристалл завибрировал, преломленный им свет окутал тело путницы. Она чуть вздрогнула. Но тут же, ее голова гордо дернулась, откинув розовую прядь с лица, а острый носок сапога решительно ступил на мягкую траву поляны.

На ней высился могучий дуб, толстый и кряжистый, как горная вершина, укутанная облаком листвы. Путница подбежала к лесному исполину, ее длинные пальцы осторожно дотронулись до грубой коры. На ней зажглись некие странные письмена. Ствол дерева засветился, по нему пошла дрожь, будто лесного исполина колотил озноб. Вот колонна света закружилась возле дуба, устремляясь под полог леса. Раздался треск, кора дерева расселась, и на тропу вышел седоусый старец. Высокий, облаченный в длинную накидку с широкими рукавами, вроде той, что носят служители церкви, опускавшуюся до земли. Спереди по ней опускалась синяя расшитая лента. На шее висело тяжелое ожерелье из металлических дисков, украшенных крестами. На коротко стриженных белоснежных волосах лежала маленькая круглая шапочка. Лицо, широкое и худое, словно высечено из камня. Резкий длинный нос, тонкие губы, высокие брови, под которыми горят малиновым глубоко сидящие глаза. Широкие скулы торчат вперед, словно приморские скалы, непокорные бурной влаге. Обрамляя рот дугой, свисают длинные седые усы. Подбородок острый, выдвинутый вперед. Лицо старца сурово, его прищуренные глаза смотрят на незваную гостью недобро. Их взгляд жжет, словно лазер. Жилистые руки, лишь едва высовываясь из широченных рукавов, чинно сложены на животе. Узловатые пальцы шевелят длинные четки. Старик смерил девушку долгим тяжелым взглядом. Та невольно поежилась, отступая. На ее нежном лице мелькнула тень неуверенности. Патриарх, чуть наклонив голову, выжидал. Назойливая музыка стала тише, в ней зазвучали напряженные аккорды. Наконец старец заговорил:

– Итак, ты все же пришла сюда. Зачем? – его глаза пристально смотрели на гостью.

Девица остановилась. Она вскинула голову, ее глаза блеснули. Секундная слабость забыта, теперь она встретилась с мужчиной твердым взглядом.

– Чтобы положить конец этому! – бросила она решительно – Я не могу позволить и дальше творить вам свои дела! Я остановлю вас, чего бы это не стоило!

Тонкие губы патриарха тронула кривая усмешка.

– Энергия и задор молодости… – произнес он – Это занятно. Однако, – его голос снова стал твердым – Тебе не хватает опыта. Мир погряз во грехе. Его необходимо очистить, пока он не стал разрушаться!

– Нет! Это вы приведете его к разрушению! Мир хорош сам по себе, и его не нужно переделывать всяким умникам! – дерзко ответила девушка, шагая вперед. Ее щеки горели, грудь энергично вздымалась.

– Глупая девка! – самодовольно расхохотался священнослужитель – Что ты понимаешь?! Впрочем, – его голос зазвучал угрожающе – все равно уже ничего нельзя изменить!

Словно в подтверждение его слов, солнце вдруг померкло. Лес ударил резкий порыв ледяного ветра, сорвав и закружив над поляной вихрь листвы. Из-за исполинского силуэта дуба, темневшего в нежданных сумерках, выползла черная тень, быстро разливаясь по небу. Из нее ударили змеистые молнии. Музыка заметалась рваными, быстрыми аккордами, давя на уши. Девушка зашаталась под напором ветра, но устояла. Ее рука в перчатке, закрывшая было лицо, решительно рассекла воздух. Другая длань выхватила меч. Женщина приняла боевую стойку на полусогнутых ногах, выставив оружие клинками вперед.

– Я остановлю тебя! Прямо сейчас! – зло бросила она в лицо противнику.

Патриарх чуть улыбнулся, его усы шевельнулись, а глаза замерцали в полумраке зловещей желтизной.

– Ну что ж, попробуй… – насмешливо процедил он, поднимая руки ладонями вверх.

Мир потряс страшный удар грома. Небо, словно ливень стрел, разорвали ветвистые молнии. Слепящие клинки электричества врезались в землю. Бичи плазмы хлестнули девушку. Та с визгом полетела в сторону. Но тут же, перекатившись, вскочила на ноги. Ее рука откинула назад слегка обгорелую прядь, а нежное лицо потемнело от ярости. Она вихрем устремилась на врага, замахиваясь мечом. Прыжок, замах, удар, затем еще и еще. церковник качнулся, разимый хищной сталью. Из его горла вырвались вздохи. Но он не упал. Девица отскочила, заняв боевую стойку. Ее грудь часто вздымалась, глаза горели, меч в руках дрожал. Патриарх отряхнулся, хмыкнул. Его рука простерлась к оппонентке, рукав облачения загорелся. С ревом с него сорвался огненный вихрь. Приняв форму дракона, он обрушился на девицу. Та дернулась, огласив округу воплем нестерпимой боли. Однако она, встряхнувшись, снова встала на ноги. Снова замах, разбег – и ее легкое тело взлетело, словно подхваченный бурей лист, чуть не под облака. Клинок меча запылал, и его хозяйка с ревом обрушилась вниз. В полутьме, словно молния, засверкал клинок. Под его ударами враг задергался, в стороны полетели брызги крови. Воительница отпрянула, замерла, твердо опершись ногами о землю. Но враг снова поднялся, усмехаясь. Его руки возделись к небу. Пальцы замерцали голубым огнем. Воздух пронзил сухой треск, и с рук волшебника сорвался ливень тонких лучей. Они, словно туча жадных насекомых, вонзились в тело девушки. Ту затрясло, как в лихорадке, тело охватил вихрь синего пламени. Вспышка – и девица вверх тормашками полетела в кусты. Взметнулось облако листвы, в стороны брызнули какие-то зверюшки, но уже через миг она, с треском ломая ветви, выбралась обратно на поляну. Ее одежда покрылась пятнами грязи, кое-где разорвалась, по лицу протянулись алые дорожки. Но глаза смотрели на самодовольного старца так же непримиримо. Вот только стояла амазонка с трудом, сгибаясь к земле. Ее рука сделала крестообразный взмах, в воздухе пронеслись верткие искры. Вокруг тонкого стана пронеслись спирали света. Тут же пятна грязи исчезли с одежды, лицо разгладилось и очистилось. Девушка выпрямилась, столь же гордо, как и раньше.

Лицо врага снова покривила усмешка. Он скрестил руки на груди, чуть склонив голову. Губы что-то быстро зашептали. Раздался электрический треск, в стороны посыпались хвостатые искры. Воздух вокруг злодея замерцал, вверх побежали разноцветные сполохи. Девица выпрямилась, ее руки устремили меч в зенит. Клинки ярко загорелись. В стороны от них устремились лучи. Они закружились, будто карусель. Металл светился все сильнее, на него уже больно взглянуть. Вдруг воительница сорвалась с места, ее сапоги, замелькав с головокружительной быстротой, подняли тучу пыли. Вот она сорвалась с места – три громадных прыжка – и она нависла над врагом. Быстрый взмах меча, и на голову старца обрушились сокрушительные удары. Один, другой, третий – они сыпались так быстро, что нельзя уследить. Каждый сопровождался вспышкой. Вот фигуру патриарха захлестнула морская волна, затем – огненный взрыв, разряд молнии, а тут земля вспучилась, ударив злодея бурым столбом. Наконец, девица взмыла вверх, занеся оружие за спину. Меч вытянулся, пылая, метров на 5. Просверк расплавленного металла, и разящий клинок обрушился на врага. Женщина отскочила, внимательно глядя на противника. Тот, тяжело дыша, припал на колено. Его голова дергалась, по телу, из под лохм рассеченного облачения, струилась кровь. Он медленно поднял голову.

– Ты думаешь, победила? – спросил он, глядя на амазонку. Музыка отреагировала на это парой высоких аккордов.

– Правда всегда берет верх! – дерзко бросила она, не опуская оружия. Ее голова гордо тряхнула растрепанными розовыми локонами.

– Да что ты знаешь о правде? – досадливо поморщился старец.

Вдруг его тело затрясла крупная дрожь. Оно дергалось, точно колеблемая детьми слива. От членов повалил густой дым. Контуры тела заколебались, стали полупрозрачными.

– А-а-а! – вырвался из его горла протяжный вопль, от которого по спине у девицы побежали мурашки. Ее глаза испуганно расширились.

Тело врага медленно превратилось в темное облако. Оно заклубилось, пронзаемое разрядами, едва касаясь земли. Вот оно начало принимать некую форму… широкий торс, длинные, переплетенные могучими мышцами ноги, с согнутыми назад коленями. Длинные, почти до земли руки, с мощными пальцами, увенчанными кривыми, словно турецкие кинжалы, когтями. Массивная голова с длинным рылом и жуткой пастью, усеянной острейшими зубами. На лбу горели желтым пламенем глаза. Чудище походило на прямостоячего волка ростом метра 4. Только тело его оставалось призрачным.

– О, женщина! – пророкотал монстр – Я покажу тебе истинную силу посвященных!

– Чертов ублюдок! – яростно бросила девица, дрожа всем телом, толи от страха, толи от злости – Теперь я вижу, что скрывается за вашими речами! Вы служите злу! Но я положу тому конец!

Она сорвалась с места, прыгнула. Меч со свистом ударил врага, потом еще и еще. Чудище слегка дернулось, но не похоже, чтобы сильно пострадало… Девушка отскочила, тяжело дыша. Вокруг ее тела заклубился зеленоватый туман. Она слегка охнула, будто у нее закололо в боку. А враг простер вперед лапу, когти повернулись вверх, издав сухой щелчок. Вмиг из земли вокруг девушки взметнулись гигантские сосульки, искривившись в воздухе, пронзили тело воительницы. Она со сдавленным стоном взметнулась вверх, словно насаженный на иглу жук. Враг загнул один палец. Лед со звоном разлетелся в прах, но не успела девица упасть, как с неба обрушился огненный вихрь. Он завертел тело несчастной в убийственной карусели… Враг загнул второй палец. Со стоном покрытая сажей девушка упала на землю. Над ней воздух засветился, в нем зажглись белые точки. В стороны от них зазмеились молнии. Уши заложило от сухого треска. Бичи молний, вертясь с невероятной скоростью, обрушились на воительницу. Та лишь повизгивала, кажется, она почти оглушена. Враг загнул третий палец. Земля задрожала, по ней побежали трещины. И тут же вверх вздыбились огромные каменные плиты. Из них в стороны метнулись острые гранитные иглы. Снова девушка примерила обличье жука в коллекции. Враг махнул лапой. Земля успокоилась, снова их окружала мирная поляна. В воздухе витала мрачная песня хоров. Ее сопровождал гром труб и барабанов.

Но девушка еще была жива. Она, шатаясь, встала на ноги. Рука смахнула струящуюся из ноздрей кровь. Тряхнув головой, она ринулась на врага. Замах… монстр ловко перехватил клинки когтями. Могучая лапа отшвырнула воительницу. Та полетела на землю, словно тряпичная кукла. Враг хлопнул в ладоши, и из земли выросли обглоданные ребра, плотно сжав тело девицы в жестокой хватке. Та застонала, извиваясь всеми конечностями. Вот ей, покрасневшей от натуги, удалось освободить ногу, потом руку. Еще пара рывков, и она свободна. На нее страшно смотреть – вся в синяках, одежда изорвана, по рукам обильно бежит кровь. Но лицо сурово и решительно. Нежные пальцы извлекли из притороченной к ремню сумки какой-то предмет, подкинули в воздух. Тот рассыпался дождем зеленых искр. Огоньки счистили с одежды грязь, кровь остановилась, хотя вид у амазонки остался помятым. Волчара скакнул к ней, стальные когти подхватили девушку под ребра. Пасть раззявилась, сверкнули клыки, и монстр принялся, яростно чавкая, грызть жертву. Та, наполовину скрытая в страшном рту, дергалась, слышались приглушенные взвизги. По одежде стекала тяжкая слюна. Наконец, довольно рыкнув, монстр отбросил девицу. Та, шатаясь встала. Она взмахнула рукой, но ничего не случилось. Ее ноги подкашивались, руки дрожали.

– Я покончу с тобой! Чего бы это не стоило! – крикнула она срывающимся голосом, но слова оборвались надсадным кашлем.

Но, совладав с собой, воительница распрямилась, и с ревом понеслась на врага. Клинки меча запылали. Короткий замах, и они вонзились чудищу в брюхо. Тот дернулся, чуть подпрыгнул. На морде изобразилось что-то вроде изумления. Могучее тело задрожало, темень, будто вода, стала стекать с него. Из-за туч проглянула луна, осветив выступавшую из под лохм клубившейся вокруг волка тьмы серую шерсть. Но вражина не растерялась. Тряхнув страшной головой, она разинула пасть. Лапы раскинулись в стороны, выкатив грудь колесом. Из утробы вырвался протяжный вой. Девушка, тяжело дыша, наблюдала за этим. Неожиданно в небе над ней материализовались гигантские черные клыки. Еще несколько выскочили из земли. Женщина вздрогнула, попыталась метнуться в сторону. Но поздно… призрачные клыки со свистом устремились на нее со всех сторон. Щелчок, противный хруст, пронзительный визг, и тело амазонки вспороли жуткие зубы. Они задвигались взад – вперед, словно пилы. Полетела кровь, тело в стальном капкане беспомощно, с еще отчаянной попыткой жить, задергалось. Хруст, хлюпанье – на землю посыпались, орошаемые кровью, куски тела… Волк опустился на передние лапы, из его груди вырвался заунывный вой. Издали ему ответили. Музыка стала тише, трубы утихли, тихо заплакала скрипка. Мир медленно померк, его поглотила сплошная тьма. Скрипку сменил мелодичный перебор фортепиано. Все стихло, и из тьмы выплыла собранная из костей надпись «Game Over». А снизу, чуть погодя, выскочила другая: «Continue?» рядом зажглись пара кружков – один с синим крестиком, другой с оранжевым ноликом. Лишь только они существовали теперь во всем мире…

Сцена I

Вася Ленрых, Город, 20хх год н. э

Черные, как южная ночь глаза 11-летнего мальчика мрачно взирали на не менее черный экран монитора. Густые гладкие брови наползали на переносицу. Нежную белую кожу лба прорезали не по возрасту глубокие морщины. Черные курчавые волосы взлохмачены, и, кажется, шевелятся. Мясистые алые губы зло поджаты. Тонкие и длинные, как у скрипача, пальцы узкой ладони задумчиво потирают прямой острый нос. Пальцы другой руки нервно барабанят по компьютерной мышке на столе. Туловище в расстегнутой клетчатой рубашке согнуто почти до укрытого нежно-розовой клеенкой компьютерного стола. На спине проступили острые позвонки. Тощий зад в синих, украшенных черепами с костями трусах ерзает по стулу. Босая ступня потирает худую, покрытую едва заметным пушком голень. Пыльные пальцы второй мнут лежащий на полу карандаш.

После почти бесконечной паузы отрок вышел из задумчивости. Его свежие, с симметричными родинками возле носа щеки резко сменили белизну на цвет революционного флага. Лицо, ранее хмурое, но отстраненное, перекосила звериная ярость. Пальцы оторвались от поглаживания носа, и, с силой сжавшись в кулак, обрушились на стол. От тяжелого удара дрогнули даже цветы на усеянном лохмами пыли подоконнике Клавиатура с глухим стуком подпрыгнула, мерно шумевший компьютер на мгновение приумолк, внутри что-то металлически взвизгнуло. Черный экран с единственной белой надписью мигнул.

– Ну почему?! – отчаянно вскричал Вася, устремляя взор горе – Сколько, черт возьми, можно?! – его указательный палец ткнул в мерзопакостную надпись «Game over» на экране – Они что, издеваются?! – он потряс кулаками перед грудью – Я дальше хочу!!! – тут силы оставили юнца, и его косматая голова обрушилась на клавиатуру. Ее хозяин так и остался сидеть, нажав лбом целую кучу клавиш.

Коварная игра поняла эти телодвижения по-своему. Экран моргнул, и на нем развернулось главное меню. В центре – готические надписи на красных плашках: «новое приключение», «загрузить», «настройка», «выход». Слева от надписи, попирая расписным сапогом булыжник, стояла в горделивой позе юная воительница. Одна рука в широкой перчатке покоилась на эфесе причудливого меча, вонзенного в землю, другая подпирала бок. Девичью грудь стягивал военного вида китель, с плеча спускался плащ. Опирающаяся о камень нога приподнимала коротенькую юбочку, под которой просматривалось, хотя и смутно, кое-что интригующее – немного ткани, округлые изгибы, кажется, рыжеватый пушок… Узкое лицо амазонки приподнято. Тонкий носик задран. Огромные глаза смотрят вдаль. Волосы с одной стороны головы торчат ежом, с другой – спадают на плечо розовыми волнами. На заднем плане простирается холмистая равнина, покрытая экзотическими зарослями. Вдали виднеется футуристический город, похоже, частью парящий над землей. В кишащем неведомыми зверями небе висит рисунок – фиолетовое переплетение растительности, чудищ, а слева – контурная фигура воительницы, нарисованная тонкими, причудливыми мазками синей акварели. На рисунке крупная, простым черным шрифтом, надпись: «Deranged Fantasy LXXVI». В самом низу экрана виднелась еще одна надпись, стыдливо прикрытая желто-красными кустами. Треугольные буквы гласили: «TriangleHelix».

Из коридора послышались шаги. Мальчик не пошевелился. Тут дверь комнаты приоткрылась. В нее вошла грудастая, высокая женщина лет 35. На ней оранжевый сарафан, подпоясанный передником с орнаментом из фруктов и глиняных горшков. Волнистая грива смоляных волос обвязана красным платком. Круглое лицо женщины сурово, большие черные глаза смотрят на юнца с нескрываемым неудовольствием. Изящные руки подпирают бока. Дама с минуту наблюдала за мальчиком. Тот, не подавая признаков жизни, сидел, уткнувшись лбом в клавиатуру.

– Эй, Васька! – бросила женщина, и в ее голосе звякнул металл – Я тебе как сидеть говорила?

Мальчик выпрямился, его прорезанные красными прожилками глаза сонно воззрились на возмутительницу спокойствия.

– А? Что? – рассеянно спросил он.

– Совсем одурел со своими игрищами! – проворчала женщина – Сколько уже можно сидеть за этим дурацким ящиком?

Юнец захлопал ресницами.

– А чего? Нельзя? – в его голосе зазвучали обиженные нотки.

– Ничего! – зло воскликнула женщина – Будто заняться нечем! Вон, – она неопределенно махнула рукой – По математике еле-еле трояк, учить надо, а он сидит, ерундой занимается! – она укоризненно покачала головой.

Мальчик глубоко вздохнул. Его глаза страдальчески закатились к потолку.

– Господи, мама! – тоскливо протянул он, оседая на стуле – Сейчас начало июня! Могу я хотя бы летом отдохнуть от школы?!

Мать возмущенно хлопнула себя по массивному бедру.

– Не таким образом! – отрезала она – Ты совсем с ума сойдешь с этой гадостью! Вчера только по телевизору врач выступал о вреде твоих игрушек! Сказал, детям их нельзя давать! Вон ты уже на весь дом вопишь! – она вытянула в сторону монитора раскрытую ладонь – Там же ничего нет, ни уму, не сердцу!

– Мама! – голосом, полным боли, перебил ее сын. Он почти плакал.

– Не встревай! – решительно оборвала его женщина – Детям надо другими вещами заниматься! – она подошла к окну, резко распахнула шторы. Водопад солнца ворвался в комнату, и на экране мигом почти ничего не стало видно. – Вон, смотри, какое солнце! – подставляя лицо потоку лучей, сказала мать – Тебе надо на дворе с ребятами мяч гонять, или в лес пойти, за ягодами. А ты тут киснешь, как дед. Один вред здоровью!

Вася отвернулся к монитору, грустно вздохнув. Рука потянулась к мышке.

– Так! – снова нахмурилась женщина – Я кому сказала?! Немедленно выключай эту штуку!

– Мама, ну, сколько можно? – печально произнес сын – Я еще совсем немного…

– А ну выключай!!! – прикрикнула мать, угрожающе к нему нагибаясь – Хочешь, чтобы я отцу сказала? Вот он тебе!

Вася поднял глаза. Его мать стояла крупная, высокая… сейчас, с грозно насупленными бровями и торчащими в стороны краями платка, она походила на рассерженную буйволицу. Даже фыркала похоже. Такая и сама затрещину может дать – мало не покажется… Лучше не рисковать. Рука потянула мышку к кнопке выход… сердце заныло от досады… Еще какое-то время, и экран погас окончательно, а шум вентиляторов стих. Мать удовлетворенно вздохнула. Но, похоже, ей показалось мало. Ее ястребиный взор окинул комнату.

– Играет он тут! – недовольно сказала она – А это что? – ее рука обвела вокруг – Что за свинство?! Убрать немедленно! Ко мне сегодня подруги придут, сраму не оберешься!