Под небом Кахаи

Тим Вандерер

Под небом Кахаи

Цикл рассказов «Беззвездное небо Кахаи».

Энтомолог

Стас коснулся сенсорной панели на дверях и в ответ створки беззвучно отворились. Его взгляду открылся огромный зал, с высоким сводом и, мерцающей яркими огоньками у дальней стены, шеренгой электронных регистраторов. К аппаратам, выдающим лицензию, Стас и направился, на ходу оглядывая многочисленные ряды кресел в которых ждали своей очереди охотники. Желающих пострелять по живой мишени как всегда оказалось неимоверное количество, свободных мест практически не оставалось. Загрузив данные в терминал, Стас неторопливо побрел обратно, выискивая среди этого человеческого муравейника место, где присесть. Опыт подсказывал ему, что ожидание затянется.

Опускаясь в кресло, Стас мучительно выдохнул, чувствуя, как волной в нем поднимается раздражение. Сидеть в очереди он не любил. Длинные очереди, в которых мучительное ожидание длится и длится, превращая минуты в часы, его просто бесили. И, что интересно, где-нибудь в сельве, пролежать в густых, пахучих папоротниках в томительном предвкушении, глядя в прицел, он мог сколько угодно. Однажды, ему пришлось у порогов водопадов Касселя задержаться в засаде на трое суток, ожидая начала миграции Красноглазых поденок. Но стоило, ему столкнуться с работой бюрократической машины запасы терпения и упорства неоправданно быстро истощались. И ведь никогда не получалось у Стаса абстрагироваться и представить себя не в приемной бюро по выдачи лицензий, а в ином месте. Где-то на далекой планете, на охоте, и в этом душном помещении время тянулось и тянулось, только удовольствие от этого томительного ожидания всякий раз оказалось таким разным.

Минуло несколько часов. Стас скучал, потом ему удалось немного подремать. А когда шея и плечи затекли окончательно и бесповоротно, стал ерзать на месте. Неловко поворачиваясь в скрипучем кресле, Стас случайно задел соседа по несчастью слева. Тот, брызгая слюной, рассказывал кому-то еще о предыдущей охоте на Пандоре, размахом рук показывая голову тахорга, которого он добыл в прошлой экспедиции. Голова была огромна, рук катастрофически не хватало. Стас пробормотал извинения, с негодованием отвернувшись от удачливого охотника. Сейчас бы зарядить свою трехствольную «Тайгу», да всадить разрывную пулю в бездушный автомат, в стене напротив, что в своем электронном брюхе анализирует, согласовывает, проверяет данные о нем, чтобы потом бесстрастно вызвать его и выдать, наконец, после стольких часов ожидания, вожделенную лицензию. Стас так размечтался, что невольно поднял правую руку, указательным пальцем трогая невидимый курок. Сосед справа заметил это движение. Ему тоже было скучно. Он наклонился к Стасу:

–Извините, а вы случайно летите не на «Железяку»?

Стас покосился на говорящего. Тонкое, костистое лицо, волевой подбородок, жесткий взгляд. Нутром, Стас почувствовал в нем старого вояку, чином не меньше полковника. Разумеется в отставке. Чины из действующей армии не могли получить охотничью лицензию. Где же он служил, что выйдя на пенсию, так и не потерял вкуса к убийству? Штабник, сражавшийся против потенциального противника лишь в виртуальных играх?

–«Железяка» это планета? – переспросил Стас, опуская руку.

–Разумеется, – кивнул «полковник». Сделав ловкое движение рукой, он словно из воздуха достал небольшую коробочку красного дерева. Щелкнув крышкой, собеседник Стаса явил на свет сигару. Впрочем, курить в помещении было нельзя – военный лишь откусил кончик, и стал жевать сигару. Еще один любитель поболтать, констатировал Стас, теряя всякий интерес к собеседнику. Впрочем, полковника это не остановило.

–«Железяка» разумеется не официальное название. В мою бытность бригадным генералом, у нее было другое именование.

«Ого! Генерал!» невольно подумал Стас, краем уха слушая историю о войне двадцатилетней давности.

–После первой фазы военной операции, все живое на планете было уничтожено. Казалось, компания с успехом завершена! Но, последние из оставшихся живых запрограммировали своих роботов на сопротивление нам. Во второй фазе, нам пришлось воевать с искусственный интеллектом, который на своих полностью автономных заводах, запрятанных глубоко под землей, создавал и создавал боевые машины, одна ужасней другой. А я-то думал, что человека в его изобретательной жестокости переплюнуть никто не может!

Тут он закашлял. Бронхит курильщика, наверное.

–Войну мы, конечно выиграли. Таково официальное коммюнике. Однако планета до сих пор в карантине, и некоторые заводы еще работают, порождая совершенные машины убийств. Охота на взбесившиеся роботы и механизмы, для которых война все еще продолжается, это я вам скажу не совсем то же самое, что и охота на боадилов. Рекомендую! Это раньше лицензию давали только военным, сейчас любой желающий может совершить сафари на «Железяку».

Но Стас уже его не слушал. На номерке из экопластика в его руке чернела цифра сто шестьдесят семь. Та же цифра высветилась на огромном проекционном экране над рядом бездушных машин с мерцающими экранами интеркомов. Стас весь подобрался. Вот оно! Наконец его томительное четырехчасовое ожидание закончилось! Когда лишенный эмоций голос дважды произнес его имя и фамилию, Стас почти пожалел о той мысли, что пару минут назад хотел прострелить автомат.

–Это вас? – спросил охотник на роботов. Стас кивнул, подскакивая и хватаясь за ручки двух здоровых чемоданов, его багажа.

–Вы везунчик! А мне придется еще подождать. Видимо слишком много запросов на «Железяку», – сухо прокомментировал генерал. – Кстати куда вы направляетесь? Боюсь, я был невежлив, все рассказывал и рассказывал о себе и не поинтересовался вашими планами. На кого вам посчастливиться поохотится? На тахоргов? На крайт-драконов? Или это будут аркадские вепри?

Стас отрицательно кивнул головой.

–Я энтомолог, – только и сказал он, устремляясь к машине, выдающий лицензии.

Генерал, посасывая ароматную сигару, смотрел вслед неразговорчивому соискателю лицензии, пытаясь вспомнить значение слова «энтомолог». Где-то, совсем недавно оно ему попадалось на глаза. После пятнадцати мучительных минут напряженной работы памяти, он, наконец, вспомнил. В прошлом месяце жена позвала его на выставку экзотических бабочек. «Невероятная коллекция живых драгоценностей, собранных со всех окраин Вселенной!» – гласила трехмерная вывеска. Тогда-то он и услышал этот термин «энтомология». «Значит, этот нелюдимый – охотник на бабочек», – подумалось ему. – «Интересно! А мне казалось, что все здесь в зале собрались здесь лишь с одной целью, а именно для убийства в том или ином виде». Будучи боевым генералом, он раз и навсегда уверовал в то, что в природе человеческой заложена потребность убивать. Чаще всего человек, утруждая себя моральными терзаниями, изничтожит ближнего своего, а при отсутствии вблизи подходящей мишени в виде своего собрата, выберет любое живое существо. Недаром первые три внеземные цивилизации, с которыми человечество столкнулись в космосе, немедленно объединились в оборонительный альянс против Земли. У генерала даже имелась горькая шутка, которую он, правда, озвучил лишь раз, на вечеринке, перебрав со спиртным. Шутка, состояла в том, что он вел счет порожденным жизням, противопоставляя это число количеству уничтоженных его собственной рукой или по его прямому приказу. Пока счет шел в пользу мертвых, шестеро детей от двух браков не могли успеть за количеством убиенных во всех военных конфликтах, в которых он принимал участие. Тогда на вечеринке, выслушав многословные сентенции генерала о балансе смертей и дарованных им жизней, майор медицинской службы Донаван Шульц возразил, что природа любит равновесие. А потому такому убийце, как генерал, противопоставлен он. Инь и янь, вещал он, заплетающимся языком. Мол, только, за вчерашнюю смену он в операционном блоке спас жизни десятерым. Тогда, в пьяном угаре, генерал не стал говорить, что Шульц спасает жизни солдатам, которые выйдя из лазарета, вновь пойдут убивать себе подобных. От подобных мыслей, генералу еще сильнее захотелось курить. Он, пошевелил онемевшей шеей. «А тут энтомолог! Это надо же!» – не переставал удивляться отставной генерал.

Планета Кахаи встретила Стаса отличной погодой. Окинув взором округлую полянку, поросшую цветами, так похожими на земные подсолнухи, он достал из чемодана приманку. Сетчатый контейнер, Стас, задержав дыхание, открыл и тут же отбросил далеко в сторону. Легкий, влажный ветерок, дующий ему в спину, все равно не спас обоняние охотника от мерзкого, сладковатого запаха. Ничего не поделаешь, инопланетные чешуекрылые летят на этот «аромат» как земные мухи на мед. Стас снял «Тайгу» с предохранителя, передергивая затвор, посылая разрывные пули в стволы. Вовремя! Стас, охотник многоопытный, чуял, что добыча где-то рядом. И вот он, долгожданный момент! Стоило пробираться лесом два дня, затем день мокнуть в болоте, чтобы найти место лежки Brachiocellos Amazing-Gigantica… Треск и хруст сломанного дерева, заставил его вскинуть ружье. На фоне древесной кроны распростерлись восьмиметровые крылья, покрытые плотными, чешуйками, по прочности не уступающие кевлару. Один ленивый взмах ими, и крылатый монстр, взмыл над лесом. Голова бабочки, увенчанная четырьмя фасеточными глазами, высмотрели маленькую фигурки внизу, от которой так аппетитно пахло. Скрученный хоботок, усеянный шипами, напрягся в предвкушении сладкой плоти, сегментированное брюшко запульсировало, выпуская покрытое зеленой слизью жало. «А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк» – немузыкально, но с воодушевлением пропел слова старинной песенки Стас, ловя в коллиматорный прицел первый грудной сегмент, место прикрепления первых, маховых крыльев летающей твари.

В джунглях Кахаи

И я сказал вам: не страшитесь и не бойтесь их;

Второзаконие 1:29

Планета Кахаи. Порт-Сальваторе 26 ноября 2689 года. 21:15

Ночь, как это всегда бывает на Кахаи, наступила стремительно. Вот, только что, в окна струился мягкий свет местного солнца, одаривая всех хорошим настроением, а минуту спустя стоило отвернуться, отвлечься от созерцания урбанистического пейзажа за окном – все, за стеклом не видно, ни зги! Темное, непроницаемое покрывало ночи в один миг укрыло дома с ангарами. Как будто некто там, на небесах, раз и выключил светило, и ночь, без предупреждения, без перехода в стремительно сгущающиеся сумерки, упала на город. Так падает занавес в театре, когда заканчивается представление. Ну, что же, так здесь было всегда, к такому просто надо привыкнуть. Мне, выросшему на Земле, и видевшему неисчислимое количество величественных закатов до сих пор очень трудно принять резкий переход от светового дня к ночной мгле как должное. А вот, моему сыну Нику, родившемуся шесть лет назад здесь на Кахаи это природное явление не кажется странным или удивительным. Такой, мгновенный по моим меркам переход от света к тьме, без таинственных сумерек, для него естественен и привычен, также как для меня пламенеющие закаты и рассветы.

Но прежде всего воцарившаяся тьма на улице для Ника стало знаком, недвусмысленно намекающим, что пора отправляться в постель.

–Пап, пока ты не улетел, расскажешь мне сказку?

Голос Ника отвлек меня от созерцания картины ночного Порта-Сальваторе за окном – город зажигал огни. Люблю смотреть, как ночь, свершившая такое вероломное нападение вновь и вновь бывает побеждена человеком! Свет – ровный, теплый – полился из окон домов и магазинов, разгоняя кромешную тьму, улицы щедро наполнились светом от световых панелей над дорогами, а космопорт с его ангарами и административными зданиями утопил слепящий глаза свет множества мощных прожекторов… При помощи сотен рукотворных солнц человек вновь, в который раз, победил темную, совершенно беззвездную ночь, царившую на планете долгие миллионы лет до его прихода. Ночное небо, лишенное звезд, равно как и полное отсутствие сумерек, очередной природный феномен, присущий планете. Феномен, так и не нашедший внятного объяснения. Что говорить, если на Земле "иллюзию полной" Луны – явление, когда естественный спутник Земли над горизонтом кажется больше, чем когда он над головой тоже до сих пор не могут толком объяснить.

Я присел на край постели, возле Ника, свернувшегося калачиком под теплым одеялом. Вот мне к отсутствию звезд привыкать было не просто, как и ко многому другому на этой планете. Может дело все в возрасте? Или не в нем дело? Я – землянин, и этим объясняется порой накрывающее меня чувство чужеродности? Вот ему, ребенку, привыкать ко всему новому и непонятному куда как проще. Хотя принимать все новое и непонятное на этой планете ему легче в первую очередь потому, что для него Кахаи родной дом, место, где он родился. Я погладил сына по голове:

–Сказку рассказать? Если только короткую.

–Тогда, – тут Ник хитро стрельнул в меня своими ярко голубыми глазами. – Я хочу новую сказку.

Я задумался. Новую? Можно попробовать. Раньше когда мне надоедало пересказывать одни и те же истории, я принимался фантазировать напропалую, придумывая самые невероятные сюжеты. Иногда получалось у меня неплохо, иногда не очень. А какую, собственно сказку мне сегодня придумать? Мой взгляд упал на зашторенное окно. Там, за стеклом, вдали, сейчас невидимые, шумели таинственные и опасные джунгли Кахаи. Через каких нибудь пару часов, мне придется лететь над ними в чреве китообразного, шестивинтового планетолета. А рассвет, такой же внезапный, как и закат, я буду встречать вообще под сенью какого-нибудь диковинного псевдопапоротника, напряженно вслушиваясь в странные звуки вокруг. Мысли о предстоящей командировке и надоумили меня придумать новую сказку.

–Слушай тогда! На одной далекой планете, почти целиком покрытой густыми, влажными, вечнозелёными лесами жил… страшный зверь Ыых. Кто не слышал об этом страшном звере? О! Его имя с благоговейным ужасом произносят туземцы, населявшие леса планеты испокон веков. Самые бесстрашные пришельцы с других звезд, поселившиеся в здешних лесах и те бледнели при упоминании имени зверя. В лесу птицы смолкали, а другие звери, даже самые крупные и сильные в испуге прятались, когда слышали ужасающее пыхтение этого зверя в густых кустах.

Я смолк, переводя дыхание, искоса поглядывая на затаившегося Ника, с интересом ожидающего продолжения истории. Продолжения, которое не заставило себя долго ждать.

–Грозный его рык "Ыых! Ы-ы-ы-х!" раздавался то и дело в лесных чащобах, всегда по ночам, вселяя страх в сердца. Какой имеет облик, этот страшный зверь не мог сказать никто. Те, кому не посчастливилось столкнуться с ним лицом к лицу либо погибали, либо сходили с ума от ужаса! О звере рассказывали совершенно удивительные вещи. Так говорили, что зверь в длину имеет тридцать локтей, глаза его как раскаленные угли костра, а чешуйчатая кожа источает зловонный яд. Говорили, что от его взгляда все живое превращается в камень, а от его крика кровь в жилах сворачивается подобно скисшему молоку… Но так ли это на самом деле или нет, наверняка никому не было неизвестно. Как говорится, у страха глаза велики! Поэтому рассказы о звере Ыых передаваемые из уст в уста оказались один страшнее и неправдоподобнее другого. Лишь, шаманы – местные туземные жрецы знали что-то определенное об этом звере. Знали, но не говорили об этом никому! Если верить легендам местного населения долгие века страшные звери из ночных джунглей держали в страхе всю планету. Именем зверя пугали детей, из-за него туземцы боялись лишний раз появляться в лесу ночью. Ему приписывалось множество бед. Если гибли стада, нападал на поселения мор, случалась засуха или оказывались сломанными золотолистые рододендроны в священных рощах, виной тому всегда считали зверя Ыых. Но вот, однажды, по неведомой причине эти страшные звери стали исчезать. И пришло то время, когда в лесах остался последний зверь Ыых. Но для всех людей населявших планету и его одного было много! Периодически появляясь то у одной деревни, то у другой он вновь, как и в стародавние времена продолжал наводить ужас на всех.

Я протянул руку и погладил сына по голове. Перейдя на трагический шепот, продолжил:

–Но, если однажды набраться храбрости, и взобравшись на дерево в самую глухую, темную ночь, то можно легко разгадать тайну страшного зверя Ыых. Чтобы его приманить нужно у корней дерева обронить лепестки роз и жасмина. Уж очень он любит кататься по ним, с сопением вдыхая цветочные ароматы. Если тебе повезет… И если ты не испугаешься! Ведь иногда страх поселившийся в твоей душе оказывается сильнее самого страшного зверя… то вскоре можно услышать шаркающие неторопливые шаги, загребающие прелые прошлогодние листья, почувствовать тонкий, чуть резкий, мускусный запах. С придыханием произнесенное "Ы-ы-ы-х!" подскажет, что это пришел именно тот, кого ты поджидал. Не издавая ни звука, чтобы не обнаружить себя, обратившись в слух, можно будет услышать, как зверь по-стариковски кашляет, пыхтит и вздыхает. Всласть покатавшись по ароматным листьям, он опять громко вздохнет, посетует, на своем языке, на непрекращающийся насморк и напоследок, возможно даже, всплакнет от тоски. Ведь он последний из своего рода. Больше не осталось ни его братьев, ни сестер. Не с кем ему поговорить, все его бояться, придумывают разные небылицы и нелепицы о нем! А ему так иногда хочется поговорить с кем-нибудь о далеких звездах, что не видны на ночном небосклоне, о пришельцах с других миров, поведать о своей заветной мечте или просто посетовать на плохие погоды! И разносится его тоскливое "Ы-ы-ы-х!" в ночи, так похожее на горестное "Э-э-э-х!'.

Я смолк, не переставая поглаживать сына по его стриженой голове. Он почти уснул. Ник вообще засыпал быстро, как и все дети. Переворачиваясь на другой бок, сын прошептал спросонья:

–Хорошая история! Мне понравилось.

Я усмехнулся похвале. Не ожидал, что немного переделанная туземная легенда придется сыну по душе.

–Очень рад этому.

–Пап!

–Да.

–Ты надолго уезжаешь?

Как ему ответить на этот вопрос? Я ведь и сам не знаю, насколько затянется моя командировка. Меня не будет, может дня три, а может и три недели. Пока я соображал, как правильно ответить, веки Ника перестали трепетать и плотно сомкнулись, его дыхание стало глубоким и ровным. Он окончательно уснул, избавив меня от ответа на непростой вопрос. Однако я все-таки ответил ему. Нагнувшись к Нику, я тихонько прошептал ему на ухо:

–Я постараюсь вернуться как можно скорее. Спокойной тебе ночи, сынок!

Планета Кахаи. В 500 милях южнее Порта-Сальваторе над экваториальными джунглями 27 ноября 2689 года. 04:00

Планетолет ревел мощно и ровно. Командор Пиркс вел огромную и мощную машину легко и уверенно. Глядя на него, я завидовал по страшному. У меня так не получалось и вряд ли получиться! Я всего лишь в прошлом десантник, а в настоящее время следопыт и охотник, приписанный к отделу биологических исследований. Умение водить планетолет, конечно, входило в наши обязанности, но опыта было маловато.

Летающую машину тряхнуло в одном из множества турбулентных потоков, коим славен экватор планеты и хоть толчок был не сильным, легкие листы с распечатанным текстом выскользнули из моих пальцев. Ну, не люблю читать с экрана планшета, мне все больше нравиться по старинке, чтобы текст был напечатан на бумажных или на худой конец, на пластиковых листах! Поправив ремни, которыми я и мои коллеги – девять таких же охотников-следопытов были пристегнуты к креслам, мне удалось наклониться и поднять с рифленого пола листы бумаги и фото. Хорошо, что сейчас зима, время дождей и бесчисленных бурь позади, в противном случае трясло бы столь сильно, что о чтении и речи не могло идти. У каждого из нас, сидящих в гулком брюхе грузового планетолета, было одно и то же задание – любой ценой найти и выловить, или если не получиться пристрелить и набить чучело из мифического зверя Ыых. Каждому из охотников выделялся квадрат леса, участок на котором если верить аборигенам чаще всего появлялся зверь. Мой участок – кусок влажных и непроходимых джунглей площадью с небольшое государство. И как на такой площади мне найти зверя, который вот уже добрых двенадцать лет нашего пребывания на этой планете упорно избегает знакомства с людьми?

Стараясь не думать о грустном, я не переставал упорно штудировать записи, которые мне предстояло запомнить. То были легенды и песни туземцев о звере Ыых, которые я выучил наизусть, соображения этнографов по поводу местных душераздирающих историй о звере, стенограммы бесед с местными жителями, утверждавших, что слышали о звере, последние гипотезы маститых биологов, знатоков местной флоры и фауны, о повадках и облике невиданного зверя, и так далее и так далее. Каждый из следопытов имел свою привычку готовиться к охоте. Я вот накачивал себя информацией. И пусть она представлена самыми скудными и непроверенными фактами, я переваривал ее, обмозговывал. Тарк Азиз, огромный араб, привязанный к креслу напротив меня, читал, к примеру. Книга в его клешнеобразных руках всегда была беллетристикой. Легкое чтиво помогало ему настроиться, как и мне, изучение вводной информации. Пашка Долгов, худощявый, вечно улыбающийся юноша, самый молодой в нашей команде следопытов, что-то вечно выстругивал из деревяшки. У парня золотые руки, из дерева он вытачивал всевозможные игрушки, свистульки, сложнейшие трехмерные пазлы-конструкторы. Малыш Билли всегда перед выброской слушал музыку. Музыкой он считал лишь тяжелый рок, ко всем остальным музыкальным направлениям относился с нескрываемым пренебрежением и даже презрением. Дюк Леррой всегда перед рейдом спал, как младенец. Вон его храп разносится по всему внутреннему пространству планетолета и даже доноситься до командора в его кабине, временами перекрывая рев винтов. С моего места я видел, как Пиркс морщиться от обилия немузыкальных звуков, но терпит – у охотника впереди не один день непростой работы в чуждых и опасных джунглях, тогда как ему через пару часов, после возвращения из рейда уходить в увольнительную. А там часок в баре и на боковую, отсыпаться после ночного полета. Я вернулся снова к своим бумажкам, над которыми корпел весь полет. Скоро выброска, надо пробежаться по записям еще раз. С собой записи я не возьму. Там в джунглях, будет не до них.

Мы, в попытке колонизировать планету, двенадцать лет назад основали здесь первую колонию. За это время ученые довольно прилично узнали планету. Были проработаны подробные климатические и атмосферные карты, изучены недра, все вулканы пересчитаны, все тектонические процессы учтены, с аборигенами планеты дотошным этнографам удалось найти общий язык, и так далее… Но, огромным белым пятном оставался уникальный биоценоз планеты. Еще бы! Кахаи на семьдесят пять процентов покрыт лесами! И какими! Это не просто леса – сплошные влажные многоярусные джунгли. Немногочисленные моря были неглубоки и страшно солоны, поэтому они и не блистали тем разнообразием жизненных форм, что водились на суше. Я был уверен – о жизни, что таится под сенью местных джунглей, мы до сих пор не знаем и десяти процентов! Биологи просто млели от обилия местной флоры и фауны!

Этнографам оказалось куда как проще. Туземцы оказались немногочисленны и доверчивы. После короткой работы с ними, местные племена впусти в свою жизнь странных, но очень любознательных чужаков. После первого же года колонизации материал для социологических исследований потек рекой… Я невольно улыбнулся, вспоминая как меня, десантника впервые снарядили в качестве охраны и подсобного рабочего в одну из первых этнографических экспедиций. Тогда еще не знали, окажутся ли аборигены воинственно настроены, примут они нас или нет. А поэтому на каждого исследователя с докторской степенью приходилось по два вооруженных до зубов вояки. В том походе я и встретил ее… Это сейчас моя жена руководит подотделом в институте, тогда, двенадцать лет назад, она возглавляла полевые исследования, месяцами не вылезала из джунглей, терпела и зной, и высокую влажность, грязь и местный гнус, наверное, самый кровожадный во всей Вселенной! Видимо от нахлынувших воспоминаний у меня сделалось донельзя нелепое лицо, такое, что сидящий напротив меня Тарк оторвался от книги и отчетливо, громко хмыкнул. Это хмыканье и привело меня в чувство. Я подмигнул Тарку, и вновь углубился в созерцание карт и схем, многочисленных стереофото.

Не было дня, чтобы зоологи и ботаники не открыли какой-нибудь новый вид. А иногда открытия сыпались как из рога изобилия, прибавляя головной боли главному систематику колонии Иезекии Вальцману. На существование зверя Ыых, ведущего исключительно ночной образ жизни биологов обратили внимание именно этнографы. У всех племен, по всей планете существовали многочисленные, до невероятия однотипные, схожие до мельчайших подробностей, мифы и сказки об этом звере. Но, что это было – универсальный миф, подобный историям о потопе или о существования великанов, существовавшие на Земле, или такой зверь, грозный и опасный хищник, бродит по лесам на самом деле? Лингвисты и этнографы, специалисты по инопланетной культуре в голос твердили, что источником для сказок служило не богатое воображение сказителей, а реальное существо. Зоологи же, до сих пор не находя подтверждения существования мифического зверя, лишь пожимали плечами. Возможно прототип, послуживший причиной возникновения такого страха и преклонения перед ночным зверем и был, но следов его существования мы пока не находим, говаривали они. Зверь может быть редким, исчезающим или вообще уже вымерло.