Фонарь, который всегда светил

А как жаль, что они наконец-то нашли своего адресата…

Летающие тарелки

Вовочка с гордым видом вышел во двор, с какой-то коробкой подмышкой. Коробка была длинная и узкая, и сразу привлекла внимание ребят . Вовочку мигом окружила галдящая толпа детей.

– Что это? Откуда? Куда? Зачем? – сыпались на Вовочку вопросы.

Он, ничего не отвечая, раскрыл коробку и вытащил нечто, похожее на длинный калейдоскоп, к которому был с помощью проводков приделан пульт от телевизора.

Агрегат стоял на трёх ножках.

– Это тирлескоп! – важно объявил Вовочка. – Сам изобрёл! – и важно выпятил живот.

По кругу ребят прошелестели звуки “ах” и “ох”, и ”ого” и “ну ничего себе” и так далее.

– Он что, даже летающую тарелку поможет увидеть? – спросил мальчик в очках.

– А то, – подтвердил “изобретатель”. – В основе этого прибора заложены гиперболические рододендроны, – важно произнёс Вовочка.

– А вот и неправда! – заявила девочка , похожая на зайца (у неё сильно выдавались вперёд резцы). – Рододендрон – это растение, а гипербола-преувеличение. Энциклопедии читать надо!

Тут прибежал тот самый мальчишка постарше, который спрашивал про “тарелки”; он что-то прятал за спиной.

– Погляди-ка в свой “умноскоп”. Может, увидишь чего? – предложил он.

Вовочка с гордым видом подставил глаз к “прибору” и начал нажимать кнопки пульта, подозрительно похожие на старый калькулятор.

– Сейчас настроим на нужную частоту-у… – объявил он хихикающей публике. – О-О-ООО!!!! Поглядите!! Глядите!!!! Глядите сюда!! Это же ИНОПЛАНЕТНЫЙ КОРАБЛЬ!!!!!! – восторженно завопил Вовочка.

Его удивлённые вскрики заглушил громовой хохот ребят. Оказывается, мальчишка притащил удочку, на леске которой закрепил металлическую пластинку.

– Срочно побегу за фотоаппаратом, – прокричал Вовочка, топоча по лестнице.

Вихрем, пролетая мимо бабушек, он услышал, что они говорили о том, что их телевизоры стали вдруг переключаться с канала на канал, и остановились на НТВ. Видимо, и впрямь инопланетяне прилетали”, – подумал Вовочка, как угорелый взбегая вверх по ступенькам.

Взаимопонимание

Чего ты боишься: грёз или того, что они СБУДУТСЯ? Того, что они станут явью?

Тише, не говори ничего. Я итак слышу грустный шёпот твоей души. Ты боишься, что воздушные замки, став настоящими, потеряют всю свою прелесть.

Что ж…. Я тебя понимаю. Ведь ты же – моё отражение.

Последний барс

– Когда-то давным-давно здесь были чистые и мягкие снега, – седой ирбис устало склонил огромную голову. – Но человек осмелился швырнуть перчатку в святой лик самой Природы. Печаль всегда приходит вслед за гордыней. И теперь мир почти опустошён…. С цветов срываются и летят прочь белые лепестки, а мне кажется, что это седеет моя шерсть. Не солнце затмили дымы пожарищ, а глаза мои, слезящиеся не то от его едкости, не то от обиды. Вы думаете, мы не умеем плакать?....

Седой матёрый кот печаль но поскрёб лапой обгоревшую ель, ту самую, что когда-то была необхватной и щекотала верхушкой облака. Ту, что когда-то давала приют многим и по коре которой барс, совсем котёнком, пытался забраться вверх.

– Нет. Не умеем мы плакать. Наверное, это самое тяжёлое для нас испытание, ибо сердце не выдерживает этой боли. Боли за леса, за нас, за прежний цветущий мир. Всё так изменилось…. Наверное, навсегда.

Измученное дымом солнце заглянуло в почти закрывшиеся глаза барса. Его морда покоилась на грязно-сером снегу, а кончик великолепного хвоста слегка шевельнулся, будто прощаясь…

* * *

Ирбис чувствовал, что летит к свету, к солнцу и звёздам, которые сейчас так близки и ещё более прекрасны, чем на Земле. Усталость и боль от старых ран отступили. Пришло время спокойствия и гармонии. Седой житель тайги знал, что вернётся опять туда, где родился и вырос. Но только уже в образе лесного духа – вечного стража тайги. Будет беречь покой родных мест и дарить потерянный свет тем, у кого душа чиста, а помыслы велики.

Теперь он – Страж в ночи. Последний из своего великого рода Хранителей снегов.

Грустная история о собаке

(легенда по мотивам стихотворения С. А. Есенина)

“…и покатились глаза собачьи золотыми звездами в снег…”

С. А. Есенин

…Пум сидел на холодном снегу. Его сердце разрывалось от боли…

Лес шумел своими почти прозрачными от холода ветвями. Полукруглая Луна отражалась в далёком озере.

– Куда ты, хозяин?! – пролаял Пум, глядя на уходящего по тропинке человека.

Но человек не обращал на него никакого внимания.

– Помнишь, как ты кидал мне палку, а я за нею бегал? – прокричал пёс, еле успевая за человеком.

– Прочь, – сказал человек.

– Хозяин, хозяин…

Пум вертелся у ног человека.

– Убирайся вон! – гаркнул мужчина, сел в автомобиль и уехал.

Пум сел на тропинку и жалобно заскулил, но потом, собравшись с силами бросился вслед за машиной.

Почему хозяин, ЕГО хозяин бросил его? Может, он пошутил?..

Скоро верный пёс выбился из сил. Его лапы жутко болели.

“Нет, нет, – думал Пум. – За ним, за хозяином.”

Он подгонял себя этой мыслью до тех пор, пока мог бежать. Вдруг лапы его подкосились, он закрутился на гладком льду и поехал неведомо куда, потеряв совсем из виду серую “Волгу” хозяина.

Пум упал и больно ударился. ”Как же так? – думал он. – Хозяин меня разлюбил? Он не хочет больше видеть меня? Я ему не нравлюсь? Я стал стар? Но когда ему меня принесли, хозяин был в восторге…”

Вы знаете, что собаки плачут? Да, да, они плачут, но тихо, так, чтоб никто не видел. Забившись в тесный уголок, когда она несчастна, собака начинает плакать.

Но она никогда не плачет перед хозяином. ”Хозяину надо быть весёлым другом. А какой я друг, если я не виляю хвостом и не лаю радостно, при появлении хозяина? – считает собака.

Пум плакал. Слёзы текли из его глаз, тёплыми каплями падая на нос.

Пум скулил; но этот скулёж походил на рыдания. Слёзы Пума смешались со снежинками, которые падали с неба из свинцовых туч.

Пуму казалось, что никого на свете он не любил так, как любил своего хозяина. Душа пса разрывалась на части.

– Постой! Не уходи! Дай мне побыть с тобой ещё немного! – лаял Пум, сам не зная кому.

Отчаянье охватило Пума. Из леса он выбежал на дорогу, но вокруг тоже лес. “Почему я не орёл и не могу разбиться о скалы?”

Нет, стоп…впереди сиял какой-то огонёк! Пум пошёл на свет…

Его лапы резал наст, который, разламываясь под собачьими лапами, впивался в подушечки, словно раскалённое железо, обжигая их холодом.

Огонёк… отблеск костра? Луч фонарика? Мираж?

Лапы Пума почувствовали что-то совершенно гладкое. Лёд! А на нём, словно на гигантском зеркале отображено небо.

Но, что это? Кажется прорубь…

Пум потрогал ЭТО лапой – мокро.

“Вот! Я быстрее переплыву реку напрямик! Успею ещё догнать…” – подумал он и бросился в воду…

Пум открыл глаза.

Весна…пахнет цветами.…Светит веснушчатое солнце…. Радостно бегают дети на поляне среди цветов и берёз.… О чём-то говорят взрослые… У облаков какой-то золотистый свет, словно каждое облачко-барашек изнутри подсвечивает рыжее солнышко.

К изумлённому Пуму подбежала неземной красоты маленькая девочка, над головой которой что-то сияло.

– Ты ангел? – спросил Пум.

– Да, – ответила девочка. Её белокурые кудряшки коснулись носа Пума. – А как тебя зовут? – спросила в свою очередь она.

– Пум, – молвил пёс; а сам подумал, что прежде он не мог так свободно разговаривать с Человеком.

– Теперь это твой дом, – девочка обвела вокруг рукой. – А там такие же ребята как ты, – девочка кивнула головой в сторону примятой травы, на которой отдыхали собаки разных пород.

– Я попал в пёсий Рай? – изумился Пум.

– Да-да! – девочка мелодично засмеялась и побежала к другим детям. За спиной у девочки были белые крылышки…

Пум вздохнул и впервые ощутил, какой великолепный аромат исходил от цветов.

За свою преданность к своим хозяевам все псы попадают в Рай…

Прогулка под дождём

Настурция шла под проливным дождем…. Летние капли беспощадно стучали по рукам, ногам, били в лицо. Гулять в ливень, когда все спрятались в домах, очень удобно: не видишь никого. Никто тебя не спросит: “Эй, Настурция, тебе нужно удобрение, а? А то мы сейчас свинарник только что вычистили!”. Это обожали говорить ей сверстники. Они считали, что донимать девушку очень смешно.

Впрочем, это были существа, рожденные от людей, но руководимые лишь звериными инстинктами: крепко спать и сладко есть, ну и так по мелочам.

У Настурции, конечно, была подруга, но.… Слишком много этих НО. Кора была лишь ее тенью, ни больше, ни меньше. Советовалась ли Настурция с нею? А кто советуется с тенью? С тем же успехом можно беседовать со стенкой, шкафом или кошкой. И, пожалуй, кошка смогла бы дать Настурции более дельный совет.

Им обеим было не с кем пообщаться, они просто были изгоями.… Вот и познакомились. На безрыбье и рак рыба.

Настурция подставила лицо ливню. Это замечательное время, когда идет дождь! Никто не видит слез, боли на лице. А если и видит, то принимает слезы за дождинки; новые гримасы от душевных болей – за недовольство по причине дождя. А все-таки интересно, что скрывается за этой пеленой? Быть может, тайна?

Вот настигают новые капли ливневого потока. Бежать ли от этого? Нет! А зачем? Лучше просто идти в никуда… без цели…

Настурция вдохнула полной грудью, словно этот воздух был самым великим чудом. Ее зеленые глаза озорно сверкнули, словно вспышка молнии, а белокурые волосы наполнились сиянием солнца.

Пашкины сокровища счастья

Пашка шел, мурлыкая от удовольствия себе под нос веселую песенку. Ну, во-первых, он счастливо избежал «лечения травами» (крапивой по ягодицам) от своей бабушки за две испорченные грядки и его просто заперли в чулан, из которого он вылез. Во – вторых, в том же чулане он изловил толстую крысу, которая сейчас вырывалась из двух скрепленных железных ситечек. И, наконец, он нашел сокровище: фосфорные шарики, светившиеся в темноте зеленым светом. Их было пять штук. Что же, отличное начало дня!

Пашка взобрался на дерево, подобно мартышке и свесился оттуда самым неподобающим образом. Ну, где это видано, чтобы пацан висел на высоченном тополе, держась лишь левой ногой? Но это так и было, а остальные существенно важные части его мальчишеского тела свисали, как лианы. (Если только можно себе вообразить лиану в кроссовке, шортах и футболке).

Мимо дерева весело проскакала маленькая девчонка, и Пашка закудахтал от удовольствия: вот если б выпала из «клетки» его крыса на эту прЫнцессу? Но тут же он поругал себя за эту мысль, потому что у него была совесть. Да, она у него была. Эта яркая, мудрая, загадочная…. Большинство людей лишены совести; или они слышать голос её могут лишь после дурного поступка. А вот у Пашки наоборот: он слышит её голос перед дурным поступком и, даже при мысли о нём. И поэтому Пашка очень редко страдал. Да он и вообще не страдал по-страшному; всегда мог сидеть в отличие от своих друзей. Но сейчас он был по-настоящему счастлив. Сидя на дереве, теперь уже в обыкновенной позе, мальчишка изучал свои сокровища.

О, что это были за сокровища! Прекрасная чудо – ракушка, которую если приложить к уху, слышно как вздыхает море, маленькая статуэтка слоника, который совсем как настоящий, только крошечный, сидящий в паровозике. Пашка часто пытался разъединить слоника и паровозик, но это ему не удавалось. Он достал из второго кармана рыже-чёрных шорт свое третье сокровище – свирель и тихо заиграл на ней, вслушиваясь в музыку. Птицы вторили Пашке, и он вполне чувствовал себя счастливым.

Одиночество

Тс-с-с! Тихо! Не говори ничего. Слышишь, идет дождь? Да – да, именно идёт, стуча каблучками: клок-клок-клок. БАМ! Бам! Б-б-ам-барр-ра-бам-бар-а-бам! Ага, это он – стучит в дверь. Ты ведь ему откроешь, правда? Дождь принесёт с собой одиночество. Знаешь, какое это блаженство быть в одиночестве? А я знаю. Это горькая радость, которая уносит тебя на волнах невыплаканных слёз. Никто тебя не осудит за любовь к одиночеству. Это замечательный плод жизни, который созревает когда рано, когда поздно, а когда в самый раз. Вот у меня этот плод созрел вроде бы и рано – в детстве – а вроде бы и в самый раз.

У меня просто не было тех, с кем можно общаться, играть, радоваться …. Интересно, правда? Но я хочу поблагодарить тех друзей, которые не были со мной, тех людей, кто помог мне остаться наедине с собою. Это так хорошо! Блаженно растянувшись в кусте терновника можно подумать обо всём. Ну что же ты так охаешь? Зачем прерываешь меня? Колючки… подумаешь колючки! Раны-то заживут, а вот раны души нет. Знаешь сколько на моей душе ран и шрамов? Конечно, болят. И не просто болят, а кровоточат… и раны, и шрамы… от этих ран я просыпаюсь ночью и плачу; плачу за каждого и за всех вместе. Ведь кто-то же должен за всех поплакать! Вот и дождь плачет – он смывает соль с чужих ран, лечит души всех, кто жаждет этого. Не надо мне ничего лечить – этот дождь смывает раны с многих, а с некоторых нет. Вот бегут, бегут эти “некоторые” за дождем, а он просит подождать, ведь многих ему надо утешить: вдову, сироту…

Хм, кто – я? Ты думаешь, я знаю ответ на этот вопрос? Пожалуйста, не задавай его больше мне – я не знаю и не хочу знать ответ. Так будет уже не интересно. Все надо узнавать потихоньку, постепенно, терзаться сомнениями. Тогда эти крупицы знания будут особенно ценны. А сразу вмиг все узнавать нельзя – можно просто не понять всего и лишиться разума. Да мало ли что может случиться!

Не унывай, не надо! Я поплачу за тебя, и тебе будет легче. Ну, вот видишь, сразу тебе полегчало. За меня не волнуйся – призвание у моей души такое – страдать. Да что же ты, в самом деле! Я знаю, что такое радость и счастье, но не могу я там долго находиться – скучно мне, я могу погибнуть. Почему у тебя одни вопросы? Но это хорошо, значит, я тебе нравлюсь, и моя судьба тебе небезразлична. Только, я прошу тебя, перестань страдать. Тебе еще рано брать такую непосильную тяжесть на свои хрупкие детские плечики. Всему свое время!

Что? Да, я плачу… “плачу всухую”. Ведь всухую можно не только проигрывать. А потом я тихо смеюсь,… ты не веришь мне?! Но это правда!!! Я радуюсь за тех, кому стало лучше, за тех, кому мне удалось помочь. Это чем-то похоже на жизнь алоэ – оно отдает тебе свои листья и сок, когда ты обожжешься; и если ты ранишься часто, оно радуется, что может помочь тебе, даже если и придется отдать за тебя жизнь. Всю жизнь на излечение твоих ран! Но доброе растение умирает, радуясь, что может помочь тебе и что страдания его не напрасны.

Ну, что ж до встречи. Ну и что, если она и будет самой долгой, там, во вселенной! Мы ведь встретимся, обещаю! А я отправляюсь узнавать – кто же я? Буду узнавать осторожно, постепенно, буду терзаться сомнениями. И буду отдыхать я только в терновых кустах – так удобнее, так привычнее.

Знаешь что еще? Не поранься о шипы терновника, собирая мои слезы, очень тебя прошу! Ведь если это случится, я буду очень сильно страдать.

Впусти капли дождя к себе, они омоют твои розовые щечки от слезинок, расскажут об одиночестве… ты только обо мне не терзайся, не беспокойся: я же обещаю тебе – мы свидимся!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.