Крест и крыло

Я вздохнула.

– Больше. Согласна. И… Слава… я согласна на третью Печать.

Мечислав медленно улыбнулся. Показались белые зубы, пробежали мелкие морщинки у глаз, делая идеальное лицо – человеческим и намного более привлекательным.

– Юленька… любимая моя…

Я улыбнулась в ответ.

– Я тебя тоже люблю… наверное…

– Наверное?

– Я пока не знаю точно. Дашь мне время разобраться в своих чувствах?

Вампир чуть притянул меня к себе и поцеловал. Сначала нежно и ласково, чуть касаясь моих губ, но потом поцелуй стал глубже, я прильнула к нему вплотную, а когда мы оторвались на пару минут друг от друга, у меня кружилась голова. И в ней поселились страшные мысли… а может – продолжить? Ночь же еще не кончилась?

Но Мечислав вдруг поднялся с кровати – и подхватил меня на руки.

– Куда? – запротестовала я.

– В душ. Ты ведь никогда не занималась любовью в душе?

Я помотала головой. Не занималась.

– Надо попробовать…

– Я надеюсь, на люстру у тебя фантазии не хватит?

Ответом мне был довольный мужской смех.

А в душе оказалось очень даже неплохо…

* * *

Константин Сергеевич Рокин, полковник ИПФ, смотрел на телефон – и не мог поверить своим ушам.

Юля – вампирская подстилка?!

Быть не может!

Да, она глупая дерзкая девчонка, она явно не ангел, но – настолько?!

Она же знает, что это за исчадия ада!

Глупости! Явно глупости!

Но проверить – надо. И лучше всего… пойти к ней сейчас?!

Глупо! Второй час ночи. Лучше – завтра утром. Он спросит, она ответит – и все будет в порядке. А доносчика надо найти. Обязательно. И выдать ему кнутов. В соответствии с древним принципом.

* * *

Когда мы очнулись второй раз, было уже около четырех часов утра. М-да.

Начали мы действительно в душе. Потом переместились на кровать. И продолжили. Хорошо так продолжили. Простыни на кровати были откровенно влажными. И их пора было выжимать. Мы тоже были мокрыми и потными. А я еще и ужасно измотанной. Между ног саднило. Мышцы болели. Голова слегка кружилась. А на шее прочно обосновался след укуса.

Аккурат на сонной артерии. Это Мечислав после четвертого… кажется… раза спросил меня – и я разрешила. Не питаю иллюзий – я бы ему еще и не то разрешила, лишь бы не останавливался.

И не жалею.

Ночь была просто восхитительная. А Мечислав выполнил обещанное. После такого – мне в жизни не захочется смотреть на других мужчин. Но ему я об этом не скажу. Пусть понервничает. Женщина я – или уже где?!

Вампир чуть шевельнулся. Я чуть шевельнула головой – и улыбнулась. Зеленые глаза светились, как два огонька.

– Как ты себя чувствуешь?

– Усталой. И довольной по уши.

На лице мужчины – МОЕГО мужчины – появилась самодовольная улыбка. Полная этакого мужского «эго». Это – моя женщина. И она мной довольна. Но меня это не раздражало. Имеет право.

– Ты приедешь завтра?

– Приеду. Только попозже. У меня завтра семейный вечер.

– Какой-какой?

– Ну да. Дед захотел, чтобы я познакомила Шарля и маму.

– И как ты его представишь? – тут же понял проблему Мечислав.

– Как друга. Но вообще-то… я хочу намекнуть деду на усыновление. Или что-нибудь в этом духе.

Мечислав явно задумался. А потом согласно опустил ресницы.

– А ему нравится эта идея?

– Слава, моему деду уже восьмой десяток. Ему становится тяжело. Чисто физически. Он мне намекал на семейный бизнес. Но из меня управленец не получится.

– Возможно, лет через пятьдесят…

– Под твоим чутким руководством?

– А ты что-то имеешь против?

Я – не имела.

– Уроки будут проходить здесь же?

– Нет. Найдем кровать поудобнее.

Я фыркнула.

– Лет через пятьдесят я припомню тебе эти слова. А пока лучше Шарля кандидатуры и не придумаешь. Мама поймет.

– Жаль, что я не знаком с твоей матерью.

– Мы бы ее и с Шарлем не знакомили. Но выбора нет. Я поговорю с дедом. Но… ты вампир. И этим все сказано. Рано или поздно даже самая глупая женщина заметит, что ее дочь живет больше по ночам, чем днем.

– Это верно. Хотя у меня есть вариант лучше усыновления.

– Вот как?

– Ну да. Фиктивный брак. Шарль не будет против. Ему еще в себя лет сто приходить. Тебя он интересует как мужчина?

Я задумалась. Шарль? Мужчина?

Нет!

То есть да. Мужчина. Симпатичный. Весьма и весьма. Но…

Но для меня он всегда останется младшим братом. Такой же надломленной душой, как и я. Рано или поздно наши надломы выправятся. Мой – раньше. И я уже делаю шаги к выздоровлению. Его – позже. Но привлечь меня как мужчина – вряд ли. Слишком мне было его жалко. Часто у женщин пожалеть и полюбить – это одно и то же. Но не в моем случае.

– Не интересует.

– Я уже понял. У тебя весьма выразительное лицо.

– Психолух, ёлки!

– И не псих, и не олух. Так что гордись. У тебя вполне приличный мужчина. А Шарль получит таким образом официальный статус на ближайшие лет пятьдесят. А там будет видно.

Я подумала пару минут. Что ж, идея действительно неплохая.

– Почему бы и нет. Я поговорю и с дедом, и с Шарлем. А если Шарль кого-то встретит?

– А что, у нас запретили разводы? Или ты его будешь ревновать?

Я фыркнула еще раз. Ревность?

Да я в жизни не ведала этого чувства. Ревность – она от неуверенности в себе. А мне чего страдать? Красивая. Умная. Обаятельная и привлекательная.

Вот!

Мечислав улыбнулся.

– Самая лучшая. И ревновать ты не будешь. У тебя не будет на это времени.

У него это получилось так по-человечески, что у меня на глаза чуть слезы не навернулись. Сейчас рядом со мной был не семисотлетний вампир. Не Князь города. А самый обычный мужчина. Нет. Не обычный. Мой. Любимый. Мужчина.

И мне надо так много сказать ему…

Но для этого еще будет время. Для всего будет время. А сейчас…

– А сейчас мне пора в душ и собираться домой. Скоро рассвет.

Мечислав простонал и вытянулся на кровати.

– Боги, иногда я так жалею, что я – вампир.

– Подозреваю, что, если бы ты не был вампиром, мы бы никогда не встретились. Так что не торопись рвать на себе волосы.

Мечислав наградил меня широкой улыбкой. А потом поднялся и протянул мне руку.

– Пойдем. Помогу принять душ.

– Нет уж. Я сама. А то выберемся оттуда мы еще очень нескоро.

* * *

Домой я попала к восьми утра. Так что решила не звонить. Открыла дверь своими ключами, устроилась в гостиной и стала ждать, пока проснется Шарль. Да и просто – надо было отдохнуть.

Ничего не хотелось. Ни бегать, ни готовить, ни суетиться. Ни даже в институт. Придется сегодня прогулять первую пару. Мышцы ноют так, что ой-ой-ой…

А как спать хочется!

Но если я сейчас лягу, фиг меня кто и к пятой паре распихает. Лучше уж напрячься, заползти под контрастный душ – и высидеть три пары. А потом прийти домой – и отключиться по полной программе.

Что я и сделала.

После ледяной воды накатил зверский голод. Шарль все еще мирно посапывал в спальне. Поэтому я решила не греметь кастрюлями. Яичница, мэм! С товарным количеством колбасы, овощами и сыром. Вкусно – пальчики оближешь, если готовить правильно.

Я забросила на сковородку колбасу и принялась тереть сыр.

Донннн!!!

Звонок в дверь меня не порадовал. Кого еще черти с утра несут?!

Пришлось идти открывать.

На пороге обнаружился Рокин. Растрепанный, серьезный и чем-то очень недовольный.

– День добрый. Яичницу будете?

Не дай бог Шарль сейчас вылезет в коридор! С его шрамами и его глазами… ой, мама!

– Добрый, – отозвался Рокин, делая шаг в квартиру. – Буду. И у меня есть серьезный разговор.

– Пройдем на кухню? Не разувайтесь. Дома и так грязно.

Рокин кивнул и последовал за мной.

На кухне он уселся за стол, а я полезла в холодильник за овощами.

– Что случилось? – поинтересовалась я, разыскивая красный перец кубиками.

– Мне вчера позвонили. И сообщили, что ты встречаешься с вампирами.

И какая гадина рот открыла?! Узнаю – убью!!!

Я развернулась.

– А вы поверили?!

Ох. Зря я это… Потому что халат у меня обычный, с вырезом, а волосы взметнулись при повороте. И Рокин округлившимися глазами уставился на след укуса. Совершенно свежий. И с явственным засосом вокруг двух дырочек от клыков. Ну, Славка!!!

– Ю… ля…

Почему-то мне на ум просилось совершенно другое слово. Типа «ой…ля».

А в следующий момент Рокин перешел от слов к действиям. Ухватил меня за руку и подволок поближе к окну.

– И что мы тут имеем? След от укуса. Свеженький. Явно сегодняшний. Клыки, расстояние… так взрослый вампир. Юля, кто?!

Я фыркнула. Попыталась выдернуть руку, но куда там.

– Не ваше дело.

– Ты действительно легла под Князя города?! Да?!

И ЭТО?! Нет, ну кто настучал?! Поймаю – сварю суп из дятла!!!

– Пусти по-хорошему!!! – рявкнула я. Страха не было. Была здоровая злость. И она же провоцировала на не самые умные поступки. – А под кого мне было ложиться?! Под вас с ИПФ?! Да пусть лучше вампиры!!! Те хоть мозги мне не едят!!!

Вот на этой трагической фразе на кухню и явился Шарль.

Увидев картину маслом – я с заломленной рукой у окна, на моем лице злое выражение, Рокин что-то разглядывает на моей шее – дракон не стал выяснять, кто тут прав и кто виноват. А мгновенно перешел в атаку.

Я ощутила, как на моей талии смыкаются сильные пальцы. И обнаружила себя сидящей за столом. А Шарль без особого усилия держал ИПФовца за горло.

– Вот только дернись…

Рокин попытался полезть куда-то в карман, но Шарль, без особых усилий удерживая его одной рукой, другой перехватил его кисть.

– Юля, ты цела?

– Да. Отпусти его, пожалуйста.

– Он поднял на тебя руку.

Шарль сообщил это таким тоном, как «Казнить. Нельзя помиловать».

– Он не хотел. Отпусти его, пожалуйста.

– А может, не надо? Это же ИПФовец.

Я вздохнула.

– Алекс, пожалуйста…

Хотя могла бы спокойно называть Шарля – Шарлем. Про контактные линзы дракон просто забыл, спал он вообще в одних плавках, а про халат, конечно, и не подумал. Поэтому Рокин мог любоваться всей коллекцией драконовских шрамов и явно нечеловеческими глазами.

Шарль нехотя разжал пальцы. Полупридушенный Рокин свалился на пол кулем муки. Я вздохнула.

– Алекс, пожалуйста, сходи, оденься. Константин Сергеевич, поднимайтесь с пола. Сядьте. Сейчас выпьем чаю и поговорим. Никто вас не убьет. Обещаю. Только за руки меня больше не хватайте.

Рокин смотрел на меня глазами лани, которую изнасиловал крокодил.

М-да. Накрылся мой институт на сегодня.

* * *

Спустя полчаса за столом сидела милая компания. Я с огромной чашкой кофе (голова решительно отказывалась работать, и я хотела подстегнуть мозги). Шарль со стаканом сока. И Рокин с бокалом коньяка. Все трое глядели друг на друга и молчали. На сковородке печально благоухала поджаренная колбаса. Разговор пришлось начинать мне.

– Константин Сергеевич, кто вам все это рассказал?

– Не знаю, – меланхолично пожал плечами Рокин. – Звонили на сотовый. Номер не определился. Сказали буквально пару слов – и бросили трубку.

– А вы с утра решили проверить анонимку.

– М-да, – подвел итог Шарль. – Что делать будем?

– Учтите, в конторе знают, куда и к кому я пошел. Так что убить меня незаметно не удастся.

– Да я вас вообще не хочу убивать, – возмутилась я. – Константин Сергеевич, вы хороший человек, просто работаете в плохой компании…

– А что – вампиры – лучше?!

– Выбор между прокисшим и протухшим, – пожала я плечами. – А вампиры… Константин Сергеевич, у меня не было выхода. Так уж получилось.

– Да неужели? И давно это… получилось?!

– Нет. Понимаете, я полюбила.

– ВАМПИРА?!

Судя по выражению лица Рокина – полюбить даже Джека-Потрошителя было меньшим грехом.

Я пожала плечами.

– А мне плевать на его расу. Я полюбила его душу, а не внешность или клыки.

– Юля, ты же читала журналы. Вампир – это нежить. Ходячий мертвец.

– Разумеется. А я – нечисть, – огрызнулся Шарль. – А ты – идиот.

Я подняла руку, останавливая склоку.

– Спокойно. Константин Сергеевич, я сделала свой выбор. Пусть неправильный, но он – мой. Вы сделали свой выбор. Что вы мне предлагаете? Убить тех, кого я люблю, с кем дружу, кому спасала жизнь, и кто спасал жизнь мне?! Убить просто потому, что ТАК НАДО?! Вам надо? А Гитлеру евреи мешали. И все, кто не арийцы.

– Все, кто не арийцы, не убивали людей.

– А сколько погибает каждый день в катастрофах? В пьяных драках? От бытовых причин? Не надо передергивать. Ни один вампир не изобретал атомную бомбу. Они убивают, но далеко не все. И не всегда. А если и… вы тоже не вегетарианец! Спросим у коровы – кто вы в ее глазах?

– Юля, не надо демагогии.

– Вот именно. Не надо. Я не стану хуже думать о них из-за оригинальной диеты.

– А какой диеты придерживается твой охранник?

Шарль сверкнул алыми глазами.

– А я – дракон. И с удовольствием кушаю людей. По три штуки в день. Предпочитаю детей – там мясо нежнее и не такое прокуренное и пропитое.

Я треснула кулаком по столу. Кофе выплеснулся так, что я едва успела отдернуть руку.

– Ты у меня договоришься!

– А почему бы нет? Я УЖЕ зачислен в нечисть. Почему бы не оправдать высокое звание?

Кой ты нечисть, ты свинтус натуральный! Мог бы и не усугублять!

Рокин смерил Шарля заинтересованным взглядом. Видимо, изумление перешло все допустимые границы – и схлынуло. Рокин опять был вполне адекватен.

– Драконы – вымерли. Это доказано…

– Чушь. Я вполне жив.

– Здоров, упитан и невоспитан, – дополнила я.

– И как вы познакомились с Юлей?

– Она мне спасла жизнь. И оказала честь считаться ее другом.

– Прекрати, – прошипела я. – Чувствую себя героиней мексиканской мылодрамы. Константин Сергеевич, давайте так! Я ничего не могу вам запретить. Убить вас я тоже не могу. Рука не поднимется.

– Передоверь мне? – предложил Шарль.

– Ты этого тоже делать не будешь. Я запрещаю. Я хочу, чтобы в ИПФ остался хотя бы один порядочный человек.

– Юля!

На этот раз возмутились оба. Хором. Я покачала головой.

– Нет. Константин Сергеевич. Я отпущу вас. Но попрошу об одном одолжении.

– Да?

– Да. Если будет принято решение о моей ликвидации – или ликвидации кого-то из моих родных, я хочу, чтобы вы дали мне об этом знать.

Рокин несколько минут просто сидел и смотрел на меня. А потом коротко кивнул.

– Ты не передумаешь?

– Нет.

– Я что-то могу сделать, чтобы ты поняла…

– От любимых не отказываются, – я пожала плечами. Хотя… а кого я сейчас имею в виду? Мечислава? Даниэля?!

Один черт! Оба вампиры. И от обоих я не откажусь. Никогда.

– Хорошо. Если будет принято решение о ликвидации – я дам тебе знать. Но о большем не проси.

– Не стану. Мне приятно было с вами общаться, Константин Сергеевич. Жаль, что все так закончилось.

– Мне тоже очень жаль, Юля. Прощай.

– Прощайте.

Рокин тяжело поднялся со стула и вышел с кухни. Хлопнула входная дверь. Шарль покачал головой.

– Не стоило его отпускать.

– У нас не было другого выхода. Я не могу заставить его все забыть…

– Почему же? Я могу устроить ему продолжительную кому.

– Шарль, ты опять забыл про достижения науки и техники. Письма уже ушли в прошлое. Зато появились сотовые. Интернет. Он мог оставить сообщение где угодно. А когда оно всплывет – нам неизвестно. И вообще… где гарантия, что наш анонимщик не позвонит кому-то еще? Нет, убийство не выход. Мы и так выиграли лучшее, что могли. Известность о предстоящем ударе.

– А ты уверена, что он не обманет?

– Уверена. Константин Сергеевич, вопреки своей работе, очень порядочный человек. Даже странно, что настолько.

– Как знаешь. Но нам надо все это рассказать Мечиславу.

Я кивнула.

– Вечером.

– Вы с ним… – Шарль неожиданно принюхался, потом всмотрелся во что-то на моей шее – ха, во что-то! Да в тот самый засос! – Ты и он… вы…?

– Да. Эту ночь. Почти всю ночь, – подтвердила я. А какой смысл оправдываться? Выражение лица Шарля стало таким… так старший брат смотрел бы на младшую и глупую сестренку.

– Юля, ты уверена?

– Нет. Но и выбора у меня не было.

– Разве?

– Чтобы уйти от прошлого, надо сделать хотя бы один шаг в будущее. Разве нет?

– Разве да. А ты уверена, что Мечислав – твое будущее?

– А ты уверен, что он позволит появиться в нем другому мужчине?

Шарль покачал головой.

– Нет. Не позволит. Но я бы не хотел, чтобы ты пожалела.

– А как бы я не хотела жалеть…

Я вздохнула. Потерла лоб. Голова болела со страшной силой.

– Шарль, давай так. Завтрак на плите. Сегодня вечером у нас ужин с моей семьей. Мать и дед. Форма одежды – джинсовая. Позвони, пожалуйста, Леониду и Валентину и расскажи им про визит Рокина. Чтобы рядом со мной появлялось поменьше оборотней. Если меня начнут проверять, они могут тоже пострадать. Ты понял, Настя, дети…

– Понял. Позвоню. А…

– А я пошла спать. Слишком этого много для меня.

Я развернулась и потопала в спальню. Задернула тяжелые темно-зеленые шторы. Упала лицом в подушки, изображающие ягоды. Спать. Спать, спать, спать…

Темнота и покой. Как хорошо просто – спать…

* * *

– Батюшка, у нас серьезные проблемы.

– Да, сын мой?

Рокин излагал все, что узнал о Ю. Е. Леоверенской. Внешне спокойно, не запинаясь на каждом слове, не дергаясь и не прерывая рассказа. А внутри у него все кипело. Рокин просто не мог понять – что с ним происходит. С одной стороны – вампиры. Нечисть. Нежить. Нелюдь. Мразь!!!

С другой…

Он неплохо относился к Юле. Молоденькая девушка. Веселая, чистая, наивная… Такой была и его Тамара, пока не…

Неважно! Не надо сейчас вспоминать об этом! Важно другое! Надо вырвать чистую душу из лап созданий сатаны! Надо сделать все, чтобы она забыла об этой нечисти, как о самом страшном кошмаре в своей жизни. И Рокин говорил и говорил, не слишком уже и обращая внимание на реакцию собеседника.

– И это ее окончательное решение, – закончил он свой монолог.

Отец Михаил долго сидел молча. Потом кивнул своим мыслям.

– Еще одна загубленная душа…

– Нет! Вы неправы!

– Неужели?

– Да. – Рокин понимал, что спорить не стоит, но и остановиться не мог. – В ней нет зла. Она запуталась. Не может разобраться. Находится под дурным влиянием. Но в то же время… я разговаривал с ней – и могу утверждать точно. Она просто… в заблуждении… Не знаю, как лучше сказать.

– Как ни скажи. Мы упустили эту душу.

– Мне кажется, если дать ей возможность, она может осознать истину.

– Полагаете?

Рокин пожал плечами. Он верил в Юлину доброту. Но…

– Я думаю, это будет нелегко. Но постараться стоит.

– Да, вы говорили. Она очень сильна. А у нас не настолько много одаренных женщин, чтобы ими разбрасываться.

– Именно!

– Что ж, Константин Сергеевич. Я постараюсь поговорить с ней в ближайшее время. Вы можете идти.

Рокин кивнул.

– Юля – неплохой человек. Умный, добрый, честный. Она могла бы соврать мне, но не стала этого делать. Могла бы приказать – и меня бы убили. Но и на это она не пошла.

– Из благородства – или она думала о своей выгоде?

Рокин задумался. И сказал, осторожно подбирая слова:

– Она была слишком устала и слишком ошарашена моим визитом, чтобы думать о своей выгоде. Мне так кажется.

– Думаешь, мы могли бы вернуть ее в руки Господа нашего? И в самой загубленной душе еще остались ростки святого?

Рокин пожал плечами.

– Почему бы нет.

– А анонима так и не установили?

– Нет.

– Плохо. Поработайте над этим вопросом.

– Будем работать. Разрешите идти?

– Идите.

Отец Михаил долго сидел после ухода Рокина. А потом снял трубку телефона.

– Брат Павел, у нас серьезная проблема на проекте «Леопольд». Я полагаю, что имеет смысл поговорить с сестрой Марией…

* * *

Я проснулась около четырех часов. Отдохнувшая, успокоившаяся, довольная собой и жизнью. Ладно, жизнь особо не радовала. И что предпримет ИПФ – тоже неизвестно. Но выбора нет. Я же не могу превентивно подорвать все церкви в нашем городе?

То есть могу, но смысла нет. Из других городов понаедут. И все. Никакой выгоды, одно сплошное расстройство. Но я ведь ожидала этого с самого начала. Нельзя сидеть на двух стульях. Нельзя.

Нельзя стоять на двух досках, если те перпендикулярны друг другу. Сначала-то можно, но потом ты сделаешь шаг, другой – и просто упадешь с них.

Но с Мечиславом надо поговорить по этому поводу.

Я поднялась и поплелась в душ. Чтобы выйти оттуда свежей, умывшейся и как говорила мама, «смывшей все дурные мысли».

Шарль сидел за компьютером. И судя по треску клавиш, активно общался с кем-то в чате. По моему совету он зарегистрировался на куче сайтов. И старался общаться с народом. Ведь нигде не увидишь столько истинных лиц и столько масок, как в Интернете. Нигде не услышишь столько жаргонных словечек. А иногда… нигде не увидишь и столько свиных рыл.

Я подошла и пригляделась.

– Это еще что за герой дня без галстука и трусов?

Шарль резко развернулся.

– Проснулась. А я тут воюю.

– А повод?

Дракоша проказливо улыбнулся.

– Понимаешь, есть тут один кретин! И он всем хвастается, какой он умный.

– А кто диагноз ставил?

– Я. Этот тип живет весьма однообразно. Дом – работа, дом – работа. Встречается с какой-то несчастной девушкой раз в неделю. Вечером приходит – и заваливается на диван. Смотреть кино или трепаться в Интернете. И больше ничего. Ни спорта! Ни кино! Ни живого человеческого общения. Ни интересов. Только что раз в год ездить на отдых. И так искренне расхваливает свой образ жизни…

– Мало ли таких?

– Много! Но разве это повод для одобрения?! Вот смотри! И он мне еще расхваливает, как хорошо живет! Жрет и пьет, что попало! Спит с кем хочет! И делает, что хочет!

– И что тебе не нравится? Прекрасное хомячье существование! Хомяки в клетке так и живут. И ни о чем не думают…

– Юля, а ты понимаешь, что для мужчины – это неправильно?

– Понимаю. И что?

– Как – что?! Мужчина должен к чему-то стремиться, чего-то добиваться, оставить о себе память на земле, посадить дерево, вырастить ребенка, построить дом…

– Ну вот. Этот человек тебе скажет, что ему хватает работы…

– Но это же неправильно!

Я пожала плечами.

– Таких много.

– Но лучше они от этого не делаются! Такие люди… это как ржавчина! Они разъедают волю к борьбе! Уничтожают все стремления! Зачем двигаться, если на диване – лучше?! Если бы я таким был, я бы сломался на второй день жизни в плену!

– Ты не такой. И я тоже. Но есть и такие люди. Как гомосексуалисты, лесбиянки и некрофилы. Вот и этот так же…

Тихо звякнули колонки, извещая о приходе нового сообщения.

Шарль открыл его – и спустя секунду негодующе фыркнул.

Я пригляделась – и рассмеялась.

Шарль, видимо в ответ на аргументы по защите права жрать и спать, написал товарищу, что тот ведет существование хлебной плесени. Та как-никак тоже живет, жрет, гадит и размножается. Только что не отстаивает свое право на эти важные дела. И теперь откуда-то из страшного далека несся негодующий вопль оскорбленного в лучших чувствах размноженца, цитирую дословно: «Я плесень?! Да это ты… и… плесень хлебная! А я – носорог! Наступлю и растопчу, если на дороге встанешь! Это мы, хамы, эгоисты и себялюбцы, по-настоящему любим жизнь, рвем ее зубами, жрем ее, получаем удо-вольствие, добиваем слабых, и нас большинство, процентов 85… Все люди на улице здесь носят маски, а на анонимных сайтах маски слетают. Просто во мне это сильно намешано – по материнской линии плебейская кровь, а по отцовской – голубая. Поэтому я временами плебей, а временами рыцарь, бывает благородство вылезает. Поэтому я разный, двуликий. Вот такая странная история доктора Джекила и мистера Хайда…»

Шарль фыркнул – и опять застучал по клавиатуре.

– «Да не любите вы жизнь. И она вас не любит. И никакого от вас в этой жизни толку. И то, что ты мне описываешь, – желание зажравшегося быдла. Жрать, спать, трахаться – и ничего не нести. Ни нового, ни интересного, ни даже важного. И не надо говорить про рыцарство и благородство. Крестьянок во все времена брюхатили, только в их детях ничего особо не вылезало. Аристократ – это человек, для которого важнее всего служение своей стране. А ты служишь, что ли? Да тебя слушать противно. Таких, как ты, надо врагу дарить, чтобы породу ухудшать… аристократ! Аристократами становились те, кто жизни своей не жалели для родины. А ты и соплей пожалеешь. Аристократы все делали, чтобы мир вокруг стал лучше, а тебе – хоть планета рухни, лишь бы с дивана не вставать! Люди носят маски, факт. Только вот у одних из-под маски показывается лицо, а у других – свинячье рыло. Доктор Джекил по крайней мере мечтал что-то для людей сделать. А ты? Трижды ха! С такими, как ты, и говорить не о чем. Одна надежда – что не размножитесь!»