Путь кшари. Зов Великих

***

В аудиторию ввалились кучей, по вторникам индивидуальных занятий не было. Ал привычно занял место у окна, Мэтт сел за ним, остальные рассредоточились по небольшой комнате.

– Кадеты, вольно, – капитан Волков быстро прошел к столу. – Сразу скажу, что через неделю у вас зачет по ориентированию. Идете группой, без сопровождающего. Уложиться должны в шесть часов, маршрут вам сообщат на старте.

Ал напрягся. До этого они ходили только с сержантами, да и выходы были несерьезными, часа на полтора, не больше. Шесть часов – это не лес за корпусом, там за это время можно десять кругов намотать. Ал вдруг подумал, что он понятия не имеет, какие звери водятся на Терре, это не сельва, которую он как облупленную знает.

– Вопросы?

– Можно, сэр? – Ал встал. – Какое оружие нам дадут?

Сбоку едва слышно хрюкнул Энрико, но Ал не обратил внимания. Ему категорически не нравилась идея идти непонятно куда с пустыми руками, да еще с девчонками в группе.

– А зачем тебе оружие? – удивился капитан.

– Сэр, я бы хотел взять нож, – уперся Ал.

– Кречет с зайчиками воевать собрался, – тихо пробормотал Крис, – дайте ему файтер9, а лучше сразу плазмомет.

– Отставить разговоры, – капитан внимательно посмотрел на Ала. – У вас будут ножи. И в случае внештатной ситуации вы можете запросить помощь. Еще вопросы?

– Нет, сэр.

Ал сел, подумав, что еще год назад ему бы в голову не пришло задавать вопросы наставнику, да еще и спорить. А сейчас само собой получилось… Но глупо же идти без ножей!

– Кто предложит тему?

Лекции капитана Волкова всегда начинались одинаково, первые пятнадцать минут отводились на любой вопрос. Совсем любой. Тему предлагалось придумать самим кадетам, например почему маленькая аграрная планета на задворках Вселенной выступила на стороне сепаратистов в межпланетарном конфликте две тысячи пятьсот семидесятого года и как это сказалось на хартии Лиги Свободных Миров. Или почему в последней серии «Капитана галактики» взрыватель тектонической бомбы ну никак не мог бы сработать, приди кому-нибудь в голову собрать его в реальности.

– У меня вопрос, – поднял руку Крис. – Можно, сэр?

Капитан Волков кивнул, предлагая продолжить.

– Я тут в новостях услышал про то, что на Эр-Кхаре освободили еще сто с лишним человек, которых эти недоразвитые удерживали. И я вот не понимаю, сэр, почему десант до сих пор не провел зачистку этой планетки? Сколько можно их уговаривать? Они же тупые.

Ал медленно повернулся и уставился на Криса, но тот только самодовольно усмехнулся, всем видом показывая, что Ал ничего не сделает, молча проглотит оскорбление, и все.

– Интересный вопрос, – невозмутимо согласился капитан Волков, – кто может ответить кадету Барретту?

Ал задержал дыхание, медленно досчитал до пяти, успокаивая пульс, и поднял руку.

– Можно я, сэр? Наверно, потому, что космофлот не в состоянии ее провести? Вы не можете найти Храмы, там нет электроники, и ваши приборы их не видят, а при наземной атаке вы получите трупы рабов. Кшари всех перебью раньше, чем десант доберется, а мне казалось, рабы вам живыми нужны.

– Вам? – удивился капитан Волков.

– Я не собираюсь в космофлот, – отрезал Ал.

– Хорошо, еще какие версии? Стоун?

– Сэр! – Мэтт встал. – Там не только Храмы и кшари, там куча мирного населения. Полномасштабная планетарная операция приведет к жертвам, а это противоречит пункту третьему устава космофлота.

–Хорошее замечание. Запомните, десант – это всегда последнее слово в споре, без которого лучше обойтись. Пока же, насколько я знаю, правительство Эр-Кхара соглашается с требованиями Терры и оснований для военных действий нет. Еще вопросы?

– Я все-таки не понимаю, сэр! – Крис повернулся к Алу. – Почему мы в таком случае учим собственного врага?

– Эй! – возмутился Мэтт.

– Он же даже не скрывает, что собирается вернуться, – проигнорировал вопль Крис. – Если я пойду в десант, то, получается, там мы с ним и встретимся? И что тогда?

– Тогда тебе не повезет, – спокойно заметил Ал. – Лучше тут сиди.

–Тихо! – капитан Волков поднял руку, останавливая спор. – Запомните, кадет Барретт, здесь нет врагов. Я уже говорил, ваше прошлое осталось за воротами, а что касается будущего… Я надеюсь, каждый из вас сделает верный выбор, и моя задача – помочь вам в этом. Садитесь. Тема сегодняшнего урока…

Ал плюхнулся на стул, зло посмотрел на мигающий квадратик и открыл сообщение: «Он просто тебя доводит. А ты ведешься, как птенец».

Ал шевельнул пальцами, отправляя текст в корзину, но тут же выскочило следующее сообщение: «Чего ты бесишься?» И следом еще одно: «Ты же кшари, ты должен быть выше этого и не обращать внимание на оскорбления».

Ал не выдержал и быстро набил ответ: «С чего бы это? Мы за оскорбление обычно убиваем».

За спиной громко скрипнуло кресло, видимо, Мэтт попытался не свалиться с него.

«Надеюсь, ты пошутил».

Ал не ответил.

«Я просто хотел тебе напомнить, что здесь так не принято. Это незаконно!»

Ал выдохнул и коротко отстучал: «Заткнись».

– Активировать вирт.

Ал понял, что он прослушал все, что говорил капитан, но, кажется, сегодня у них будет практическое задание. Вокруг поднялись темные стены, слегка подсвеченные красными всполохами аварийного освещения, сбоку загорелся экран с картой, и Ал постарался сосредоточиться. Значит, надо освободить базу… И, желательно, сделать это как можно быстрее, достало проигрывать Крису!

Приказа взять врага голыми руками не было, и Ал активировал «оружейную панель». Игольник10, тот самый, из которого его вырубили на Капсее, Ал не любил. И дело было даже не в том, что он помнил сжигающую нервы боль, а в том, что заряженный дротик даже на полной мощности выключал человека часа на два, не больше. А зачем ему за спиной живой враг? Другое дело файтер, стреляющий плазменным лучом, разогнанным магнитным ускорителем почти до скорости света – луч жертва видела зачастую в тот момент, когда он в нее уже втыкался, разрывая на части. Принцип его работы Ал понимал слабо, но это его не волновало, в отличие от скорости стрельбы и уровня заряда. Зеленые полоски заполняли всю шкалу – должно хватить. Ал выбрал оружие и бросился вперед по нарисованному коридору.

Почему все-таки Великие выбрали мечи? Что будет, если Крис окажется прав и космофлот начнет наземную операцию? Тардхани могут договариваться и торговаться с Террой, но рабы принадлежат Храмам, а жрецы никогда не будут говорить с дикими. Они просто отправят кшари в бой: меч против выжигающей все плазмы, кастэны против электромагнитной гранаты и кулак против ракеты. Великие очень быстро получат своих стражей в Чертогах. Причем сразу всех. Это будет не бой, а бойня, и он сам ничего не может с этим сделать.

***

К вечеру поднялся ветер, и пришлось включить обогрев куртки. Мэтт только покрутил у виска пальцем, комментируя нежелание некоторых кшари сидеть в тепле и наслаждаться приятным фильмом. Да, год назад он бы первый занял место у псевдо-камина и постарался притвориться незаметной кучкой, но тогда он еще не был знаком с сержантом Миурой.

До тренировочного комплекса Ал бежал, обгоняя ветер и дыша через раз, но все равно, ввалившись в раздевалку, напоминал небольшой сугроб. Пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь налипший на ресницы иней, быстро скинул унты и куртку, стащил теплые штаны и рванул в зал, на ходу завязывая пояс на кимоно.

Сержант его уже ждал.

– Давай, Алекс, сегодня отрабатываем защиту. И следи за кистью.

Алекс схватил учебный меч, зашел на татами и быстро поклонился.

Сержант Миура плавно скользнул вправо, держа свой меч опущенным. Казалось, он даже не планирует парировать. В первый раз Ал именно так и подумал. В первый и последний. Дикие двигались не просто быстро, а очень быстро, и Алу потребовался почти месяц, чтобы понять: хочешь двигаться, как они, забудь про крылья, не жди, когда сформируется силовой кокон вокруг тела и управляющий контур подстроится под движение – нет больше никаких крыльев. Права была Рика: тут совсем другая техника боя, которую ему еще предстоит освоить.

Ал начал неторопливо, тщательно выверяя каждый шаг. Сержант отзеркалил движение, оставляя право первого удара ученику. Ал сделал самый простой выпад, сержант легко отбил меч. Раздался лязг, и Ал тут же ушел вправо, одновременно разворачиваясь и направляя меч в бок противнику. Однако эта брешь была моментально закрыта резко повернувшимся мечом сержанта.

Ал отпрыгнул в сторону и атаковал снова. Меч сержанта метнулся вправо и влево, работая в горизонтальной плоскости над его головой и блокируя предсказуемые удары. Ал едва успел наклонить свой меч, как клинок наставника тут же изменил угол удара, слегка нырнул вперед и парировал удар.

Все-таки меч – это правильное оружие, истинное. Ты чувствуешь врага, видишь его глаза и слышишь его дыхание, а смертоносная кромка у лица заставляет вскипать кровь. Меч – твое продолжение, в нем твоя жизнь, и это правильно. Бой на мечах похож на танец, на сон в саду медитаций, на шум ветра в камнях. В него погружаешься полностью, растворяешься: все исчезает, остается только вдох, выдох и звонкий лязг клинков между ними. А оружие диких, способное уничтожать целые миры… оно мертвое.

Сержант внезапно разорвал ритм опасным низким выпадом. Ал подпрыгнул, пропуская меч под ногами и тут же попытался достать наставника ответным ударом. Не получилось.

И все же, если Крис действительно прав, то получается, что рано или поздно Ал может столкнуться на Эр-Кхаре с… Мэттом? Только один будет с мечом, а другой – в тяжелой броне космодесанта. И что тогда? Аррох, он не хочет драться с Мэттом по-настоящему! Не хочет выбирать, чью жизнь оставить, его или свою! И Катя… Она тоже собирается в десант. Получается, они действительно учат своего врага. Зачем?

Ал замер, высоко задрав подбородок и скосив глаза на тускло поблескивающее лезвие меча, застывшее у его горла.

– Алекс, да что с тобой сегодня? Ты о чем думаешь?

Ал опустил меч и внимательно посмотрел на сержанта.

– Кахар, а ты тоже считаешь меня врагом?

Сержант негромко хмыкнул, сделал шаг назад, отводя оружие в сторону, и сел на пол.

– Рассказывай давай.

Ал тоже сел, поджав ноги, и положил перед собой меч. Подумал и… вывалил сразу все. Про Криса, Эр-Кхар и десантников, которые рано или поздно начнут войну. Про то, что не знает, что делать, когда окажется по другую сторону, и не понимает, что он тут, в кадетском корпусе, забыл. И как быть с тем, что он не хочет убивать того, кто стал ему… другом. Странное слово, его не было в прошлой жизни, а в этой откуда-то взялось и запутало все окончательно.

– А ты твердо решил вернуться? Почему?

Ал задумчиво провел пальцами по лезвию клинка. Данная им клятва – это не то, что легко можно отменить, положить на полку, как меч после тренировки, и забыть. Он должен вернуться, и его желания не имеют никакого значения, даже думать на эту тему смысла нет.

– А у тебя был выбор, давать эту клятву или нет?

Ал изумился. Он не слышал про кшари, решивших отказаться от клятвы. Нет, можно, наверно… но в этом случае бы его отправили на алтарь или просто убили, потому что спятивший кшари – это опасно, как его оставить в живых?

– Понимаешь, клятва, данная вынужденно, не имеет ценности. Если бы перед тобой было много путей и ты выбрал один, тогда да, но тебе не показали другие дороги. Подумай об этом.

– Путь всегда один, – не согласился Ал.

– Настоящий путь один, – качнул головой сержант, – других много.

– А как не ошибиться?

Сержант долго молчал, а потом кивнул на катану, лежащую перед Алом.

– Те, кто придумал этот меч, говорили: из двух путей выбирай тот, что ведет к смерти.

– Любой путь ведет к смерти.

– Да, но я бы, – сержант усмехнулся, – выбрал тот, что подлиннее. У тебя еще есть время, ты найдешь свой путь, не переживай. И какой бы ты ни выбрал, он и будет твоим.

Ал молча погладил пальцами висящую на шее фигурку. Он старался молиться каждый вечер и утро, но это не помогало найти ответ. Что-то он делает не так. Может, уже стоит перестать звать Великих и ждать подсказки, принять, что никто не сможет помочь с выбором. Даже дикие оставляют все двери открытыми, а в какую шагнуть, зависит, похоже, только от него. Аррох!

– Я не знаю, что ты выберешь, но одно я знаю точно… – сержант замолчал, хитро прищурившись, его и так неширокие глаза стали совсем узкими.

– Что?

– …что на твоем пути обязательно будет бой, а ты еще не готов. Вставай и бери второй меч.

Ал непонимающе нахмурился и посмотрел на открытый шкаф. Там, на подставке лежал вакидзаси, младший брат катаны. Сержант рассказывал историю этих мечей и то, что древние воины могли сражаться обоими одновременно. Кшари никогда не бились двумя мечами, невозможно управлять крыльями, когда обе руки заняты. Такое под силу только Великому Ашеру11. Но на то он и Великий, куда до него обычному кшари…

А что, собственно говоря, мешает попробовать? Крыльев у него сейчас нет, Великие далеко и вряд ли его видят, а Великому Ашеру и подавно нет дела до своего потерянного стража.

Ал едва заметно улыбнулся и поклонился.

– Да, кахар.

Глава четвертая. Новые вопросы без ответов

Мело уже третий день. Низкие свинцовые тучи как наползли с моря, так и не собирались никуда уползать, решив поселиться здесь окончательно. Мягкие снежинки превратились в ледяные иглы, ветер завывал дурным голосом, а сугробы росли с такой скоростью, что маленькие, шустрые снегоуборщики не успевали на них охотиться.

Ал посмотрел на окно – за белой пеленой ничего не было видно – и порадовался, что занятия на улице им отменили. Бегать сейчас, как сказал Мэтт, какой-то уж чересчур героический героизм получается. А капитан Волков просто заявил, что ему лень откапывать из сугробов отстающих.

– Смотри, – Мэтт пихнул локтем Ала в бок, показывая куда-то в конец коридора.

Ал послушно оглянулся. Коридор как коридор. Длинный, со стройными рядами световых панелей, которые чередуются с окнами, и не менее стройным рядом дверей с другой стороны. Ничего интересного.

– Видишь брюнетку? Кудрявую?

– Ну.

– Она из седьмой группы. Как ты думаешь, если я ее в кино позову, пошлет или нет?

Брюнетки в коридоре действительно присутствовали, и одна даже была кудрявая, но Ал совершенно не понял, как по факту кудрявости можно предсказать ее реакцию на предложение Мэтта?

– Зануда, – припечатал Мэтт. – Кстати, а что у тебя с Катей?

Ал в упор уставился на Мэтта. Нет, приятелю явно надо научиться четче формулировать свои мысли. Что у него что? И при чем здесь Катя?

– Просто наш горячий сицилиец на нее такие пламенные взгляды бросает, а она с тобой вечно тусит. Хотя… ему стоит бросать их в инфракрасной части спектра, у нее же видимый диапазон смещен, так не заметит.

– Слушай, а ты еще о чем-нибудь, кроме девчонок, думаешь?

В ухе тихо звякнуло, и внизу, рядом с рукой, замигал конвертик нового сообщения. Ал ткнул пальцем, дождался, когда тот развернется, прочитал и нахмурился, в первую минуту решив, что он не так понял. Перечитал еще раз, но сообщение не поменялось.

– Иногда думаю… Например, когда у тебя становится такой взгляд, я думаю, чем тебя по башке шарахнуть, чтобы избежать массового кровопролития, – Мэтт оглянулся и внимательно изучил коридор. – Что? Ты увидел призрака Великих?

– Какая у тебя оценка по тактике?

– Шестьдесят четыре, а что? – Мэтт пожал плечами. – Ну да, тактика не мое сильное место, но может, я буду гениальным стратегом!

– Девять.

– Что?

Ал угрюмо повторил.

– У тебя? Подожди, ты же первый закончил? Ты хорошо посмотрел? Может, девяносто девять? Там должно быть две цифры.

– Я умею читать, – огрызнулся Ал. – У меня – девять.

– Значит, это ошибка, – уверенно заявил Мэтт, – пошли Волкова спросим.

– Не пойду.

Мэтт сделал вид, что в его углу ничего не слышно, развернулся и быстро двинулся по коридору. Ал шагнул следом и сказал погромче:

– Не пойду.

Кабинет капитана Волкова был в самом конце коридора, и Мэтт затормозил напротив. А затем ткнул рукой в дверь, предлагая войти. Ал молча покачал головой. Не то чтобы он боялся капитана Волкова, просто Мэтт не понимал простейших вещей: наставник всегда начинает говорить первым. Нельзя просто так ввалиться в комнату и потребовать объяснений!

– Напоминаю, если ты мне врежешь, то это будет нарушением правил, а погода сегодня не бегательная… Думаю, нас снова отправят полы драить.

Тот эпизод из своей жизни Ал предпочел бы не просто забыть, а выжечь огнем. Когда он понял, что положено в наказание за самоволку (в которую его, естественно, потащил Мэтт), то от возмущения абсурдностью ситуации даже забыл, что наставников не следует перебивать, и сразу заявил, что мыть полы не будет. И никакой другой работой раба заниматься тоже не будет, а если он наказан, то может пару кругов пробежать вокруг корпуса или отжаться лишние сто раз. Может даже не есть пару дней, не проблема! И он не виноват, что у диких нет рабов, пусть тогда автоматический уборщик моет, у него отлично получается! Капитан Волков внимательно выслушал, уточнил, правильно ли он понял слово «раб» и… велел взять швабру, напомнив, что Ал дал слово выполнять приказы. В общем, Ал предпочитал об этом не вспоминать и не горел желанием это повторять. Счастье, что его никто из гнезда не видел!

– Хватит меня толкать!

Мэтт ухватил его за плечо и дернул, заставляя повернуться лицом к двери.

– Пойди и просто спроси!

Ал посмотрел на дверь и вздохнул: столкнуть его с места у Мэтта вряд ли получится, можно просто постоять, пока тому пихаться не надоест. Полы он точно мыть не собирается.

– Ладно, как хочешь…

Мэтт убрал руку с его плеча, сделал шаг в сторону и… неожиданно ткнул его под колено и тут же сильно толкнул в спину. Ал среагировать не успел, зато успела дверь, шустро ускакав в сторону и освободив проход. Ал влетел в кабинет, чудом не на животе.

Сидевший за столом капитан Волков удивленно приподнял брови.

– Кадет, вас стучаться не учили?

– Простите, сэр.

Ал обернулся, но дверь уже вернулась на место, оставив предателя в коридоре.

– Можно, сэр? – обреченно спросил Ал, понимая, что, если он сейчас выйдет обратно, то наверняка свернет Мэтту шею, а у них тут так не принято!

– Вошел уже. Я тебя слушаю.

– По тактике… почему девять?

Капитан Волков взмахнул рукой, закрывая что-то невидимое, и встал из-за стола.

– Хм… а скажите мне, кадет, что было в задании?

– Освободить захваченную базу.

– Там были заложники?

– Нет.

– Может быть, там было оружие массового поражения? База имела важное стратегическое значение? Была угроза мирному населению?

Ал подумал и качнул головой.

– Нет, склад с наркотиками.

– Значит, просто склад… Сколько человек было в твоей группе?

– Пятеро.

– А сколько осталось?

– Один.

– А противника?

– Двадцать три человека.

– И все уничтожены… – капитан смотрел на него с искренним любопытством. – Тебя ничего не напрягает?

Ала напрягало многое. Например, сам факт того, что он два часа носился по нарисованным коридорам рядом с нарисованными десантниками и стрелял из такого-же нарисованного оружия. С точки зрения любого кшари, это попахивало легким таким сумасшествием. Ладно, не легким, а вполне конкретным сумасшествием, но капитан явно имел ввиду что-то иное.

– Знаешь, что меня удивляет? То, что по всем тестам у тебя самый низкий уровень агрессии в группе. Практически отрицательный. Ты выбираешь самых милых зверей, самые нейтральные картинки… Твой пульс в норме при любой, даже самой интенсивной провокации. Ты само спокойствие и доброжелательность… и ты лично расстрелял десять человека из двадцати трех и отдал приказ уничтожить остальных.

Ал удивился: они что, его пульс меряли на этих странных тестах? Понятно, что он у него всегда одинаковый, он же не летал, а на стуле сидел! Следить за пульсом учат совсем мелких птенцов, это же основное – как дышать. Если не контролировать, то крылья будут сами по себе разворачиваться, очень неудобно!

– Я внимательно смотрел твою запись и твои показатели… Что ты чувствовал, когда стрелял?

Продержаться в боевом трансе два с лишним часа не под силу даже Великому Ашеру, не говоря уже о других. Но просто отбросить все лишние эмоции, сосредоточившись на задаче, было несложно. Ал еще раз обдумал вопрос, пытаясь понять, в чем подвох, и честно признался:

– Ничего.

– Почему меня это не удивляет?.. Пугает, да, но не удивляет… – капитан подошел к окну и уселся на подоконник. – Одно радует, что в космофлот ты не собираешься, потому что из тебя не только офицера, но и рядового десантника не выйдет. Я тебе точно рекомендации не дам.

Ал хотел подтвердить, что да, не собирается, но неожиданно обиделся. Из Мэтта, значит, выйдет, а из него – нет?

– Почему?

– Ты не понимаешь самого главного. Мы миротворцы, а не палачи. Есть три основные вещи в нашей работе… – капитан поднял руку и продемонстрировал три оттопыренных пальца. – Мирные граждане, твои люди и враги.

Ал послушно уставился на руку.

– Наша задача – защищать мирное население, и, если мы можем сделать это только ценой нашей жизни… – капитан загнул безымянный палец, – то мы это делаем, у нас работа такая. Но если можно решить задачу иначе, то зачем идти напролом? Вторая задача – сберечь своих людей, – средний палец присоединился к остальным, оставив указательный в полном одиночестве. – И третья – минимизировать потери противника.

Ал удивленно моргнул, разглядывая получившийся кулак – тот был увесистым, но ясности не добавлял. Зачем оставлять врага живым, если у диких даже рабов нет? Куда они их девают? Сушат и потом, в сезон дождей, бекон делают? Впрочем, сезона дождей у них тоже нет.

– Я рад, что хотя бы первые два пункта у тебя не вызывают вопросов, – серьезно кивнул капитан на достаточно эмоциональное «А врага зачем?!». – Например, потому что всегда есть вероятность ошибки, и ты не судья, чтобы выносить приговор…

Ал слушал внимательно, пытаясь отыскать хоть что-то логичное в совершенно чуждой ему морали. Все-таки дикие очень странно относились к смерти. Боялись они ее, что ли? Вот его убивали – это не страшно. Больно, но не страшно. Нечего там бояться. А еще они, похоже, совершенно не видели разницы между смертью в бою и любой другой: первое было почетным, это уважение, плен гораздо хуже. И не страшно, если ты ошибся и убил невиновного, – значит, убитого встретят Великие и заберут в Чертоги… Но у диких не было своих Великих. Они все молились разным богам или не молились вовсе, жили так, словно их жизнь действительно имела ценность. И жизнь другого – тоже. И понять это никак не получалось.

– Гуманизм – это привилегия сильных. Убивают слабые, те, кто боится своего врага.

Это было странное утверждение, Ал открыл рот, чтобы возразить и… промолчал, неожиданно вспомнив пленного десантника. Ведь его не отправили в рабский поселок только потому, что он был опасен, его нельзя было оставлять. Даже такой – избитый, со связанными руками – опасен. Его не смогли сломать и заставить подчиняться, он оказался сильнее их всех. Ал вдруг подумал, что смерть на алтаре не была для него почетной. В бою – да, но его не убили в бою, притащили с собой, а потом… испугались? Получается, что и били его от бессилия и страха. Почему он не видел этого раньше? Картинка получилась такая яркая и четкая, что от нее стало плохо.

Ал помолчал, а потом негромко уронил:

– Я подумаю над этим.

– Подумай, – согласился капитан. – Если вопросов больше нет, свободен.

Мэтт ждал его в коридоре с таким самодовольным видом, что Алу захотелось добавить к куче виртуальных трупов один настоящий.

– Ну? Что он сказал? Ошибка?

– Сколько у тебя убито? – проигнорировал вопрос Ал.

Мэтт изумленно вытаращился.

– Где?

– В задании!

– А… Нисколько, а зачем? Я просто подачу кислорода перекрыл, они и сдались. Со схемами только возился долго и не уложился по времени, но там такая уродская схема… Подожди, а у тебя сколько?

– Все.

Мэтт шлепнул ладонь по лицу и простонал:

– Кшари…

Ал разозлился. Да, он такой! И никогда не станет другим! И пусть они считают его слабым, их право. Дикие просто не понимают, что такое настоящая жизнь. Их мир, яркий, как игрушка на ярмарке, и такой же ненужный. Они не знают, как это, когда тебя каждый день пытается убить сельва. Они не видели, как лихорадка уничтожает целые города. Не знают, как страшно, когда горячие ветры высушивают поля. А он знает! Он помнит два года неурожая подряд и что потом было в городе. Они живут в кукольных домах, едят три раза в день, играют в нарисованную войну и не знают, чего надо боятся по-настоящему. Жизнь куда страшнее смерти.