Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире

Моя старшая сестра была очень хитра и за время короткой поездки до Ямасины проанализировала свои варианты. Она понимала, что сама теперь не сможет унаследовать окия Ивасаки. Но знала также и то, что единственной возможностью выплатить долги остаются ее будущие гонорары. Работа гэйко была самым быстрым способом получить деньги. Поэтому надо было как-то заставить тетушку Оиму взять ее назад.

«Так, и что же сказала старуха? Она сказала, что очень хочет, чтобы Масако поступила в окия Ивасаки».

Яэко читала мысли тетушки Оимы как раскрытую книгу и знала систему окия. Она понимала, как сильно тетушке Оиме нужна была я.

«Может, я смогу использовать эту маленькую дрянь как козырь и выторговать таким образом право вернуться в дом Ивасаки? – наверняка подумала она. – А что еще? Ах да, мальчики. Не проблема. Пусть о них заботятся мои родители. Они передо мной в долгу».

На Яэко было темное кимоно с оби, украшенным бежевыми, коричневыми и черными геометрическими узорами. Я смотрела, как она переходит через мост и приближается к дому.

Мои родители оказались бессильны перед лицом ее ярости и собственного чувства вины. Яэко обвинила их в том, что они строгают детей на продажу. В ответ родители согласились взять в дом двоих ее сыновей.

Яэко вернулась к тетушке Оиме и сказала, что теперь она свободна, а значит, может переехать в окия и начать работу. Она пообещала тетушке, что подаст ей меня на блюдечке с голубой каемочкой.

Тетушка Оима оказалась в замешательстве. Она готова была взять Яэко, если это поможет ей заполучить меня. Несмотря на всю свою лень, Яэко когда-то была большой звездой. И эта звезда, пусть и слегка поблекшая, возможно, все же лучше, чем ничего. Она пошла посоветоваться с матушкой Сакагути.

– Я хочу познакомиться с малышкой, – сказала матушка Сакагути. – С той, в которую ты влюбилась. Я доверяю твоей интуиции и думаю, что нам надо сделать все возможное, чтобы она переехала в окия Ивасаки. Давай на какое-то время пойдем навстречу Яэко и повернем ее невзгоды себе на пользу. Но с условием, что и она поможет нам. В свое время она была очень популярна, и это принесет дому определенный доход и вернет былой лоск.

– А как же ее долги? У меня сейчас нет денег, чтобы их покрыть.

– Вот что мы сделаем. Давай я выплачу долг за тебя. Но это останется между нами – не хочу, чтобы Яэко о чем-то узнала. Ты должна контролировать ее как можно сильнее и не допустить, чтобы из-за нее у нас начались хоть малейшие неприятности. Отдашь деньги, когда она с тобой расплатится. По рукам?

– Я смиренно принимаю ваше щедрое предложение. – Тетушка Оима поклонилась до самого татами. – И сделаю все, что в моих силах, чтобы познакомить вас с Масако как можно скорее.

Яэко была в восторге оттого, что ее схема сработала. Она переехала в окия Ивасаки и готовилась вернуться к работе. Однако ей было нечего надеть: все кимоно дома Ивасаки хранились для дебюта Томико. Яэко хватило наглости пройти к кладовой с кимоно, вытащить несколько лучших нарядов и объявить: «Эти подойдут. Носить их буду я».

Тетушка Оима оторопела: очередная выходка Яэко была совершенно непозволительной. Мне трудно в полной мере выразить, насколько для гэйко важно кимоно. Наши наряды священны. Это символ нашего призвания. Их делают из тончайших и самых дорогих тканей в мире. Они воплощают красоту – такой, как ее понимаем мы. Каждое кимоно – это неповторимое произведение искусства, в создании которого владелец принимает активное участие.

Можно многое сказать о человеке, лишь взглянув на его кимоно. Оно свидетельствует о финансовом положении, чувстве стиля, происхождении семьи, свойствах личности. Фасон кимоно практически не меняется, но разнообразие цветов и узоров, а также материалов, из которых их шьют, просто умопомрачительное.

Подобрать кимоно под определенный случай – целое искусство. В первую очередь оно должно подходить по сезону. Согласно канонам традиционного японского вкуса, год делится на двадцать восемь сезонов, у каждого из которых – свои символы. В идеале цвета и узоры кимоно и оби должны отражать именно текущий сезон: например, в конце марта – соловьи, в начале ноября – хризантемы.

То, что Яэко ничтоже сумняшеся присвоила кимоно Томико, было откровенным оскорблением. Яэко все равно что напала на Томико или хамски влезла в ее личное пространство. Но тетушка Оима не могла ей помешать: тогда я еще не переехала к окия.

Яэко отправилась к моим родителям и заявила, что пообещала отдать меня в окия Ивасаки. Они раз за разом повторяли дочери, что она не имеет права принимать такое решение. Но Яэко отказывалась слушать.

Как раз во время этой отвратительной сцены я и решила отправиться жить к тетушке Оиме в окия Ивасаки. Но это решение я приняла сама, по собственной воле.

Вспоминая этот эпизод сейчас, удивляюсь, насколько я была упряма и решительна уже в таком нежном возрасте.

8

6 Июня 1954 Года я проснулась рано утром – точно так же, как дома у родителей. Над головой каркали вороны. На клене в саду появились молодые листочки.

Все, даже прислуга, безмятежно спали. Я достала одну из своих книжек, подарок отца, которую читала сама себе так часто, что давно знала ее наизусть.

В Японии есть давний обычай: у детей, которые пойдут по тропе искусства, обучение профессии официально начинается 6 июня на шестой от рождения год (6-6-6). Однако у некоторых занятия начинаются уже в три года.

Столь раннее обучение особенно характерно для двух великих форм традиционного японского театра: Но и кабуки. Театр Но, зародившийся в четырнадцатом веке, основан на древних придворных танцах, которые исполнялись в качестве подношения богам. Это аристократическое, величественное, лирическое действо. Театр кабуки появился двести лет спустя как развлечение для простого народа. Он более динамичен, в чем-то его можно сравнить с западной оперой.

Актеры театра Но и театра кабуки – исключительно мужчины. Сыновья лучших исполнителей начинают учиться в раннем детстве. Многие, став взрослыми, идут по стопам отца. Некоторые из современных знаменитых актеров могут проследить свою родословную на десять и более поколений.

В мой первый день занятий я проснулась на рассвете и нетерпеливо ждала момента, когда можно будет разбудить тетушку Оиму. Наконец сработал местный «будильник». На улице Синбаси, через дорогу от окия, была бакалейная лавка. Каждое утро пожилая хозяйка магазина чихала три раза. Очень громко. Ровно в 7:30. Много лет я определяла время по этому чиху.

Я потрясла тетушку Оиму за плечо:

– Уже можно идти?

– Еще нет, Минэко. Сначала надо кое-что сделать.

Она принесла маленькое жестяное ведро, внутри которого обнаружились щетки, маленькая метла, метелка для пыли, крошечные половые тряпки и маленькая баночка с чистящим порошком. Тетушка Оима продумала все до мелочей.

Мы пошли в алтарную комнату и произнесли утреннюю молитву. Потом тетушка подвязала мои длинные рукава шнурком, а метелку заткнула за оби сзади. После чего отвела меня в уборную и показала, как правильно мыть туалет.

Она вручила мне щетку для туалета, точно эстафетную палочку: это считалось первой обязанностью, которую надо передать своему преемнику. Работа тетушки Оимы теперь завершилась. Пришла моя очередь.

В окия Ивасаки было три уборных – большая редкость в те времена. Два туалета располагались внизу: один – для гэйко и гостей, другой – для обслуги. Третий был наверху, он предназначался для жительниц дома. В каждом из трех туалетов было по несколько раковин, установленных в ряд. Их тоже требовалось содержать в безукоризненной чистоте.

Это задание идеально подходило для меня. Я могла выполнять свою работу в полном одиночестве, ни с кем не общаясь.

Я казалась себе очень взрослой и полезной и очень гордилась, закончив уборку. Чтобы отметить этот важный день, Кунико приготовила для меня особенный завтрак. Было почти девять, когда мы поднялись из-за стола.

После завтрака тетушка Оима надела на меня новое «школьное» кимоно с красными и зелеными полосками на белом фоне и повязала красный летний оби для первой встречи с учительницей. В шелковом мешочке с ярким узором, который она мне также вручила, я нашла веер, тэнугуй (шарф для танцев) и пару новеньких таби – белых хлопковых носков точно по размеру.

Все это было упаковано в шелковые обертки, которые она сшила сама. Еще в мешочке лежали игрушка и перекус.

Учительницу танцев звали госпожа Кадзама. Я часто встречала ее в доме матушки Сакагути. Я знала, что она учила и Яэко, и Сатохару, поэтому предполагала, что она будет учить и меня. Но тетушка Оима сказала, что мы собираемся в дом иэмото Киомай Иноуэрю (главной наставницы Киотской школы танца Иноуэ), Ятиё Иноуэ четвертой. Оказалось, что моей учительницей будет сама иэмото.

Все облачились в официальные наряды, и мы пустились в путь. Вела нас тетушка Оима, следом шла Старая Злюка, затем Яэко, а потом – я. Замыкала шествие Кунико с моим мешочком в руках. Когда мы зашли в дом матушки Сакагути, к процессии присоединилась сама матушка Сакагути и госпожа Кадзама. До студии иэмото, располагавшейся в ее доме на улице Синмондзэн, нужно было идти всего несколько минут.

Нас проводили в приемную рядом с одним из репетиционных залов. Стояла полная тишина. Атмосфера была очень напряженная. Громкий звук заставил меня вздрогнуть – такой бывает, когда закрытым веером ударяют обо что-то твердое.

Оказалось, преподавательница сделала одной из учениц замечание, ударив ее веером по руке. Я подскочила от этого звука и инстинктивно побежала прочь, ища, где бы спрятаться. Очень скоро я заблудилась и оказалась перед туалетом. Через несколько секунд, полных паники, меня нашла Кунико и отвела к остальным.

Мы снова зашли в студию. Матушка Сакагути усадила меня рядом с собой в официальной позе и низко поклонилась иэмото.

– Госпожа Айко (так на самом деле звали иэмото), позвольте представить вам этого восхитительного ребенка. Эта девочка – одно из наших сокровищ, и мы молим вас проявить к ней величайшую заботу. Ее зовут Минэко Ивасаки.

Иэмото поклонилась в ответ.

– Я сделаю все, что в моих силах. Что ж, начнем?

Мое сердце забилось быстрее. Я понятия не имела, что надо делать, поэтому просто стояла как вкопанная. Иэмото подошла ко мне и мягко сказала:

– Минэ-тян, пожалуйста, опустись на колени. Выпрями спину и положи руки вот так. Очень хорошо. Итак, прежде всего мы учимся держать маёги (веер для танцев). Давай я тебе покажу.

Веер танцовщицы немного больше обычного, он сделан из бамбуковых дощечек в тридцать сантиметров длиной. Маёги держат за поясом оби слева, верхняя часть веера должна смотреть вверх.

– Достань свой маёги из-за оби правой рукой и положи на левую ладонь, как будто держишь миску с рисом. Потом проведи ладонью по маёги до самого кончика и правой рукой возьмись за него. Теперь наклонись вперед и положи маёги на пол, перед своими коленями, вот так, поклонись с абсолютно прямой спиной и скажи: «Онэгайсимас» («пожалуйста, выполните мою смиренную просьбу и научите меня»). Понятно?

– Да.

– Не да. Да.

Она произносила «да» как «хэй», как было принято в Гион-кобу, а не «хай», как я привыкла.

– А теперь попробуй ты.

– Да.

– Да.

– Да.

Я так сильно сосредоточилась на том, чтобы правильно положить перед собой маёги, что забыла попросить, чтобы меня научили.

– А как же «Онэгайсимас»?

– Да.

Иэмото снисходительно улыбнулась.

– Ну что ж. А теперь встань и попробуй сделать несколько шагов.

– Да.

– Необязательно говорить «да» после каждой моей фразы.

– Ага, – кивнула я.

– И постоянно кивать тоже необязательно. А теперь иди за мной. Держи руки вот так, ладони – вот так, а взгляд направляй вот туда.

Так все и началось. Я танцевала.

Традиционный японский танец совершенно не похож на западный. Его танцуют в специальных хлопковых носках таби, а не в обуви. Движения, в отличие, скажем, от балета – медленные, и внимание танцующего направлено к земле, а не к небу. Однако, как и в балете, чтобы выполнять движения, нужны очень тренированные мышцы. Движения учат в связках (ката), которые, в свою очередь, соединяются в отдельное произведение.

Школа Иноуэ считается лучшей школой традиционного танца в Японии. А значит, иэмото Иноуэ – самая могущественная фигура в этом мире. Она являет собой эталон, на основе которого оцениваются все остальные танцовщицы.

Когда урок закончился, матушка Сакагути сказала:

– Госпожа Айко, на сегодня, пожалуй, достаточно занятий. Большое спасибо за вашу доброту и внимание.

Мне показалось, что я провела в студии очень много времени.

Иэмото повернулась ко мне:

– Хорошо, Минэ-тян. Танец, который мы разучивали, называется «Кадомацу». На сегодня все.

Кадомацу – первый танец, которому учат в Школе Иноуэ малышек, только начинающих занятия. А еще кадомацу – это украшение из веток сосны, которое мы ставим в доме на Новый год. Сосна чудесно пахнет. Мне она напоминает о счастливых временах.

– Да, – сказала я.

– После того, как ты сказала «да», надо сесть и сказать «спасибо».

– Да, – повторила я.

– А потом, перед уходом из студии, надо еще раз сказать «спасибо», потом «до свидания», а потом сделать последний поклон. Понятно?

– Да, понятно. До свидания, – проговорила я и с облегчением вернулась в безопасное место рядом с матушкой Сакагути, лицо которой озарила широкая улыбка. Она была очень довольна.

Прошло еще немало времени, прежде чем я перешла от понимания к правильному выполнению, и еще больше потребовалось на то, чтобы освоить диалект гэйко. У меня дома говорили на другой разновидности киотского диалекта. Это был говор аристократии – гораздо медленнее и мягче, чем говор Гион-кобу.

Матушка Сакагути погладила меня по голове.

– Замечательно, Минэко. Ты так хорошо постаралась. Какая ты умная малышка!

Тетушке Оиме едва удалось прикрыть улыбку ладонью.

Я не понимала, чем заслужила такую похвалу, но была рада, видя их обеих счастливыми.

9

ОКИЯ ИВАСАКИ находился в одном квартале к югу от улицы Синмондзэн, на улице Синбаси, через три дома от Ханамикодзи. Матушка Сакагути жила по другую сторону от Ханамикодзи, через шесть домов на запад от нас. Танцевальная студия иэмото располагалась на улице Синмондзэн в одном квартале к западу и в одном – к северу. Театр Кабурэндзо был в шести кварталах к югу. В детстве я везде ходила пешком.

Улицы Гион-кобу обрамляют элегантные витрины магазинов, предоставляющих услуги, которых требует местная индустрия. Кроме сотен окия и отяя, здесь есть цветочные лавки, магазины деликатесов, галереи искусств, а также магазины тканей, бутики с украшениями для волос и веерами.

Моя жизнь стала намного напряженнее после дня 6-6-6. Я начала брать уроки каллиграфии у чудесного мужчины по имени дядюшка Хори, который жил в двух домах от нас, а еще – уроки пения и игры на кото и сямисэне у его дочери, которая виртуозно владела одним из видов дзюта (это особый киотский стиль пения и игры на сямисэне), который был важен для Школы Иноуэ. Кото и сямисэн – это струнные инструменты, пришедшие в Японию из Китая. Кото – большая тринадцатиструнная лютня, которая лежит на полу перед музыкантом. Сямисэн – это трехструнный инструмент поменьше, на нем играют как на гитаре. Он используется для аккомпанемента к большинству наших танцев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Минэко не раз получала приглашения на банкеты со знаменитостями. Она развлекала таких известных людей, как Джеральд Форд, Альдо Гуччи, принц Чарльз и королева Елизавета II, и зарабатывала около 500 тысяч долларов в год.

2

Американский писатель Артур Голден использовал информацию, полученную во время интервью с Минэко Ивасаки, при написании своей знаменитой книги «Мемуары гейши». Книга вышла в свет в 1997 году и имела успех, однако, по мнению Минэко, грешила фактическими ошибками. Чтобы исправить ситуацию, она решила написать собственные мемуары.

3

Здесь и далее японские термины и имена собственные даны в транскрипции Поливанова, за исключением слов, закрепившихся в русском языке в ином написании (Киото, Йокогама, сашими, сайонара и т. д.). (Прим. пер.)

4

Речь идет о 1960–1970 гг.

5

Столицей на тот момент уже был Токио, но в названии сохранено значение Киото как старой, культурной столицы.

6

В этой книге японские имена записываются согласно западной традиции: сначала личное имя, а потом фамилия, за исключением исторических личностей, имена которых представлены в обратном порядке согласно японским обычаям. Кроме того, в соответствии с принятыми нормами, японские существительные указываются только в единственном числе (прим. ред.).

7

Высший ранг придворного министра. Система рангов была введена при правлении принца Сётоку Тайси.

8

Последняя диктатура Токугава – феодальное военное правительство Японии, основанное в 1603 году Токугавой Иэясу и возглавляемое сёгунами из рода Токугава. Просуществовало более двух с половиной веков, вплоть до 1868 года.

9

Блюдо японской кухни, которое готовят непосредственно во время трапезы, погружая кусочки овощей и тонко нарезанного мяса в котел с кипящим бульоном.

10

Танцевальный фестиваль гейш Киото, который проводится каждый год, с 1 по 30 апреля, в театре «Гион кобу Кабурэндзе».

11

Чайный дом.

12

Мэтью Колбрайт Перри (1794–1858) – офицер и коммодор Военно-морских сил США. Считается, что именно он открыл Японию западному миру.