Мевервильский оборотень

Она решительным жестом перелила содержимое колбы в небольшую бутылочку и, загасив горелку, обернулась к Дерику:

– Ты в седле держаться умеешь?

– Ну да… отец часто посылал отвести кому лекарство.

– Вот и славно. Поедешь сейчас со мной.

– Госпожа, но вечер уж совсем поздний… На лошадях на ночь глядя опасно ехать, – удивленно проговорил Дерик и тут же в страхе попятился, такой яростный взгляд бросила на него его хозяйка.

– Да ты оказывается трус, – губы ее презрительно дрогнули, – ну что ж оставайся здесь. Из комнаты до моего возвращения не выходить и не разговаривать ни с кем!

– Я не про себя, госпожа… мне лишь за Вас боязно было… я-то сам часто ночами ездил… и, если позволите, с удовольствием поеду Вас сопроводить…

– За меня не стоит беспокоиться, – раздраженно хмыкнула она, – я сама о себе побеспокоюсь.

Она накинула плащ, потом взяла из ящика сумку, положила в нее бутылочку и сунула в руки Дерику:

– Пошли!

Они вышли во двор. Полная луна освещала мощеный двор, повинуясь приказу Каролины, слуги быстро оседлали и привели им двух коней. Каролина легко вскочила в седло, Дерик последовал ее примеру, и охранники распахнули перед ними ворота.

Свет луны, озаряющий ехавшую перед Дериком Каролину, делал похожей ее на сказочную фею. И Дерик не столько смотрел на дорогу, сколько восхищенно разглядывал спину своей спутницы.

Они достаточно долго ехали по лесной дороге, когда вдруг неожиданно конь Дерика испуганно заржал и попятился. Мальчик поднял глаза и в страхе замер в седле. Перед ними на дороге стоял огромный черный волк. Размером он лишь чуть уступал лошади. Лунный свет серебрил его сверкающую шерсть, и волк казался закованным в легкую серебристую броню.

Дерик слышал об оборотне мевервильского леса и понял, что повстречали они именно его. Рассказывали, что волк в одиночку истребил почти всю армию напавших на Мевервиль в прошлом году кочевников. И хоть слыл он заступником Мевервиля, встречи с ним боялись все окрестные жители. Потому как многочисленные исчезновения людей в мевервильских лесах приписывали именно ему.

– Бегите, госпожа! – завопил он, посылая своего коня прямо на волка. Однако спутница его напротив замерла, а волк лишь в сторону отпрыгнул, пропустив коня Дерика.

– Уезжайте, госпожа, спасайтесь! – Дерик вцепился в узду, снова разворачивая лошадь на волка. Его конь хрипел от страха, но послушный поводу, вновь пошел на огромного серебристого зверя. Однако тот опять лишь отпрыгнул, после чего сипло проговорил:

– Каролина, успокой своего спутника, мне надоело скакать словно зайцу.

– Хватит, Фредерик! Мне не грозит никакая опасность, – мелодичный голос дочери герцога, заставил Дерика растерянно остановить коня и обернуться.

– Вы уверены, госпожа? – срывающимся от волнения голосом спросил он.

– Абсолютно. Возьми повод и коней привяжи, – она легко соскочила с коня и протянула Дерику повод.

Мальчик дрожащими от пережитого ужаса руками взял его и, отъехав чуть в сторону и спешившись, принялся привязывать лошадей, искоса поглядывая на замершего неподалеку громадного зверя.

Его хозяйка тем временем приблизилась к тому и, ласково погладив, прижалась щекой к волчьей морде, едва слышно выдохнув при этом:

– Я соскучилась…

– Тогда почему так долго не приходила? – волк носом уткнулся ей в шею, и его язык нежно коснулся мочки ее уха.

– Я не могла раньше, пришлось ждать удобного момента. За мной следил кузен, да и епископ опять облаву собрался устроить… Ему покоя не дают лавры неустрашимого борца за победу церкви над всеми, кто имеет хоть какой-то дар…

– Он никак не может успокоиться?

– Нет, – Каролина печально покачала головой, – он разошелся не на шутку… отца заставил Мартина с семьей казнить… Я еле успела сына его спасти, теперь вот, как видишь, за собой мальчишку таскаю…

– Убили Мартина? – волк то ли взлаял то ли кашлянул, – Скверно… Он успел передать тебе новое зелье?

– Нет, у меня остался лишь тот, опробованный рецепт.

– Жаль, конечно… но что делать… Это за что же епископ на него так взъелся?

– Даром и знаниями, по его мнению, вправе владеть лишь церковная власть и никак иначе. Поэтому он стремится истребить всех, кто этим владеет, не принадлежа к церковному сообществу, объявив их нечистью и богомерзкими созданиями… Одним словом задумал он снискать себе славу и звание неутомимого радетеля за веру и Господа…

– Да уж… Хорошо хоть, что твой дар не столь очевиден… Кстати, а как сейчас? Уверена, что кузен твой за тобой не следит и епископу все о тебе не доложит?

– Теперь уверена. Я власть над кузеном получила. И будет он отныне не за мной следить, а молиться с утра и до утра, отмаливая как свои грехи, так и чужие… уж я-то постараюсь…

– Не переусердствуй. Во всем мера нужна…

– Напоминай почаще, и, возможно, мне удастся сделать его моим покорным слугой, не убив и не искалечив при этом, – рассмеялась в ответ она. Потом обернулась к Дерику: – Бутылку со снадобьем мне подай!

Тот достал из сумки бутыль и, шагнув к ней, подал. Она взяла и вновь притянула к себе волка: – Будешь?

– Ты спрашиваешь? – было похоже что волк рассмеялся, – Я из твоих рук даже яд с радостью выпью, а ты такие вопросы задаешь.

– Прекрати! – глаза Каролины гневно сверкнули, и она раздраженно хлопнула ладонью волка по спине. – И ведь не подавился такими словами…

– Тсс… ладно, ладно… не сердись, – волк осторожно ткнул ее носом в плечо. – Давай свое снадобье.

Каролина открыла пробку и дала выпить содержимое зверю.

Некоторое время не происходило ничего, а потом тело волка стала бить крупная дрожь. Он стал тяжело дышать, затем изогнулся весь, и тишину леса прорезал его громкий полный муки вой.

Дерик в ужасе зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что его госпожа склонилась над неподвижно лежащим обнаженным мужчиной. Очень мускулистым и пропорционально сложенным, с разметавшимися по плечам черными, как смоль, густыми волосами. Она притянула к себе его голову и нежно поцеловала прямо в губы. Тот едва слышно застонал и открыл глаза. Лицо Каролины осветила улыбка. Чуть отстранившись, она нежно рукой коснулась высокого лба оборотня, потом ее пальцы скользнули по его резко очерченным скулам и чуть тяжеловатому, упрямому подбородку, затем тронули дрогнувшие от ее прикосновения тонкие губы.

– С возвращением, Алекс, – с чувством выдохнула она, вглядываясь в его выразительные темно-синие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами.

Ничуть не смущаясь своей наготы, мужчина приподнялся и в свою очередь, притянув красавицу-герцогиню к себе, жадно приник к ее губам.

Поняв, что его любопытство становится непристойным, Дерик поспешно отвернулся. Теперь ему стало ясно, почему оборотень хранит Мевервиль, и что за зелье в тайне ото всех пытался сотворить его отец.

Через некоторое время полный муки полу вой – полу вопль повторился и обернувшийся Дерик увидел, что рядом с его хозяйкой вновь стоит огромный черный волк, которого она нежно гладит рукой. Наконец Каролина отстранилась и властным тоном приказала Дерику:

– Коней отвяжи и запомни, хоть слово кому о том, что видел, скажешь, самолично в глотку свинец залью!

– Да, госпожа. Я все понял и буду нем как рыба, – Дерик отвязал лошадей и подвел ей, после чего, дождавшись, чтобы она вскочила в седло, тоже сел на коня.

Тем временем она повернулась к волку:

– Пойдешь к моховым болотам, поплутаешь по трясине, оставляя следы, а потом уйдешь через горелую топь, на запад и чтоб не меньше недели носа сюда не казал!

– Как скажешь, – волк, склонив голову на бок, грустно посмотрел на нее.

Каролина, чуть повернувшись, открыла седельную сумку, и в ее руке сверкнул длинный серебряный кинжал с рукоятью в виде распятья:

– А теперь прощальный поцелуй, любимый, мне необходимо предстать в выгодном свете перед епископом, так что не обессудь…

– Как скажешь, – вновь повторил волк, и в следующее мгновение его мускулистое тело взметнулось в воздух.

Испуганное ржание зашатавшегося под тяжестью волка коня Каролины, блеск сверкнувшего в лунном свете кинжала, брызнувшая во все стороны кровь, треск материи, и черная громадина волка уже метнулась в сторону, чтобы раствориться в ночной темноте леса.

Дерик в ужасе прижал руки ко рту, потому что рукав и бок платья юной герцогини были разодраны и залиты кровью, так же как и бок ее коня.

– Госпожа… – только и смог выдохнуть он, ошеломленный случившимся.

– Вперед! – Каролина пришпорила коня, посылая в галоп. Ничего не понимающему в происходящем Дерику не осталось ничего, как пуститься следом за ней, стараясь в темноте леса не потерять ее из виду.

Каролина гнала коня до тех пор, пока они на полном скаку не ворвались во двор епископа.

Бросив повод взмыленного коня подбежавшим слугам, она соскочила на землю и громко потребовала срочно позвать епископа.

– Может быть, Вы отложите Ваш визит, миледи? – с крыльца сбежал высокий худой монах, с вытянутыми чертами лица и сросшимися в одну линию бровями, – Его преосвященство, только после вечерней молитвы спать легли.

– Как можно спать, когда по округе разгуливает оборотень??? Какой может быть сон? Я выследила его! Я знаю теперь, где он, и мы должны немедленно ехать, чтобы его уничтожить! Немедленно! Вы с тем отрядом ратников, что предоставил вам отец, должны выступить со мной немедленно!

– Вы, насколько я вижу, ранены, миледи… – монах осторожно взял ее за плечо, – пойдемте в дом. Вам окажут помощь, и мы все обсудим.

– Во-первых, я не ранена, это его кровь… я ранила его… а во-вторых, нужно немедленно ехать, пока он не успел отойти от ранения… Я ранила его серебряным клинком, до утра рана не затянется… это точно… и мы сможем найти его по кровавым следам…

– Такие вещи сгоряча не решаются, миледи, – продолжил ее увещевать монах. – Потом какие кровавые следы можно разглядеть в ночи? К тому же надо все обсудить, подготовиться, а Его преосвященство сейчас спит…

– Брат Алоимус, Вы понимаете, что оборотень свободно разгуливает по дорогам, а вы с его преосвященством спокойно спите?! Я напишу Его высокопреосвященству кардиналу! Это безобразие! Я из сил выбиваюсь, одна сражаясь с исчадьем ада, а вы спите и не желаете мне даже помочь в этом! Я буду требовать, чтобы вас заставили навести порядок на вверенных вашему попечению землях! Вы только на то и способны, чтобы лекарей колдунами объявлять, а как да истинно богомерзких тварей дело дошло, вы спать решили. Я готова собственноручно во славу Господа перевешать хоть всех лекарей, но когда ваше попечение ограничивается лишь подобными советами, я с этим согласиться не могу! Вы обязаны, просто обязаны хранить округу от происков Сатаны и его приспешников.

– Миледи, успокойтесь. Я, конечно же, немедленно разбужу его преосвященство, и мы сейчас все обговорим, и уверен, сумеем найти оптимальное решение… Пойдемте в дом, и подождите всего несколько минут, Его преосвященство обязательно сейчас к Вам спустится.

– Скажите слугам, чтоб лошадь мою осмотрели… в отличие от меня, похоже, коню моему порядком досталось от когтей оборотня, – сбавила тон Каролина.

– Да, конечно, миледи, я распоряжусь, – монах увлек ее в дом, – хотя Ваше плечо тоже осмотреть не помешает… Вы уверены, что зубы оборотня Вас не тронули?

– Хотите найти повод повесить меня на воротах вместо того, чтобы прикончить настоящего оборотня?

– Вы зря иронизируете, миледи, зубы оборотня дело опасное.

– Я покажу Вам свое плечо, но только в присутствии епископа, чтоб исключить любую возможность ложных обвинений и всяческих наветов.

– Я не собираюсь ни в чем обвинять, я хочу лишь помочь…

– Вы, брат Алоимус, лучше Его преосвященство позовите.

Через некоторое время в гостиную, куда прошла Каролина вышел епископ, облаченный в темную повседневную сутану. Он был высок и представителен. Могучий размах плеч, открытое лицо, обрамленное каштановыми чуть волнистыми волосами до плеч, еще не тронутыми сединой, и проницательный взгляд карих чуть прищуренных глаз.

Каролина склонила голову:

– Благословите, святой отец.

– Господь благословит, дочь моя. Что случилось? – рукой в золотых перстнях он осенил ее крестным знамением.

– Я сумела выследить оборотня и ранила его тем клинком, что вы дали мне, святой отец, – Каролина протянула ему окровавленный клинок.

– А сами Вы не пострадали?

– Нет, Господь хранил меня. Пострадала лишь лошадь, да и то не сильно и лишь от когтей…

Каролина обнажила плечо, и брат Алонимус, принесший миску с губкой осторожно смыл с ее кожи кровавые подтеки, удостоверившись, что кожа юной герцогини действительно даже не поцарапана.

– Господь действительно несказанно добр к Вам и явно хранит Вас, дочь моя… – епископ удивленно покачал головой. – Как я понял из рассказа брата Алоимуса, Вы хотите, прямо сейчас с отрядом ратников и с нами ехать разыскивать оборотня…

– Да, я хочу именно этого. Я знаю, что Господь на моей стороне, да иначе и быть не могло, – убежденно проговорила Каролина и в упор посмотрела на епископа. – И я убеждена, что если Вы сейчас поедите со мной, возглавив отряд ратников, мы сможем выследить это исчадье ада по следам крови и окончательно уничтожить, пока он не отошел от удара.

– А Вы уверены, дочь моя, что это его кровь, и Вы ранили именно его? – недоверчиво вертя в руках кинжал, осведомился епископ.

– Неужели Вы не заметили, что кровь на клинке не засохла… – раздраженно скривилась Каролина. – Но если Вас это не убеждает, то прикажите принести жидкое серебро и окуните в него кинжал. Кровь оборотня не сворачивается в нем, а вот если это кровь кого другого – обязательно свернется…

Епископ повернулся к брату Алоимусу, и тот, понятливо кивнув, вышел. Вернувшись через некоторое время со стеклянной плошкой, на дне которой плескалась серебристая жидкость. Епископ окунул конец кинжала в нее и заворожено стал наблюдать, как сползшая в жидкость капля крови с кинжала растеклась тонкой пленкой по поверхности.

– Да, дочь моя, – кивнул он, – Вам действительно удалось то, что не удавалось еще никому… ранить эту дьявольскую тварь… и то, что сами вы никоим образом не пострадали, доказывает то, что Господь избрал Вас своей карающей десницей.

– Да, я знаю это… и еще знаю, что с Вашей помощью или без оной я все равно сумею справиться с исчадьем ада, появившимся во владениях моего отца…

– Мы, конечно же, поможем Вам, дочь моя, я давно желал очистить не только Мевервиль, но и мевервильские леса от нечисти.

– Я так рада, так рада, святой отец… Не иначе как Господь услышал мои молитвы и послал мне такого мудрого и опытного наставника в столь нелегком деле. Только поторопитесь, святой отец, до рассвета не так много времени, а с рассветом рана его затянется, и найти его станет труднее…

– С чего Вы взяли, миледи, что раны оборотней с рассветом затягиваются? Вы что общались с ними? – ехидная усмешка тронула губы прислужника епископа.

– Нет, не общалась, – Каролина зло сверкнула глазами в его сторону, – но в отличие от Вас, брат Алоимус, я читаю исследования святых отцов церкви, которые преуспели в делах борьбы с порождениями Сатаны… Потому что хочу, используя их бесценный опыт, навести порядок во владениях моего отца, чтобы все они были под рукой Господа, и не осталось в них порождений лукавого… А вот Вы, как я вижу, подобным не особенно интересуетесь… У Вас как, такого желания нет? Или все-таки есть, а дело исключительно в лености характера?

– Вы правы, дочь моя, глупости брат Алоимус говорит… он действительно плохо разбирается в методах борьбы с порождениями тьмы и, когда видит такие знания у других, сразу в подозрения впадает… А ему бы не в подозрения впадать, а поучиться тому, чего не знает… Ладно сейчас не время о том… – епископ раздраженно поморщился.

– Это точно, что не время. Поторопиться бы нам не мешало… – Каролина с улыбкой посмотрела на него.

– Не волнуйтесь, дочь моя, – кивнул он. – Сейчас я отдам необходимые распоряжения и, думаю, очень скоро мы сможем выехать…

Предрассветный туман клубился над болотом, молочной дымкой стелясь по траве и путаясь в кустах. Лошади испуганно фыркали, проваливаясь копытами в топкую жижу. Ратники недовольно ворчали, но юная герцогиня упрямо вела небольшой отряд все дальше и дальше вглубь болот. Она будто и не чувствовала усталости и промозглой болотной сырости, заставляющей даже привычных к непогоде ратников зябко поеживаться в седлах. Ее властный голос то и дело подгонял всех членов отряда, уже порядком уставших от бесплодных ночных поисков:

– Вперед! Вон те кусты обшарьте, тут вон снова кровь на траве! Что вы тащитесь, словно сонные мухи? Проворнее! Вон ту ложбину обыщите. Брат Алоимус, ну громче Вы, громче псалом читайте, а то и не слышно Вас совсем! Вы должны вдохновеннее читать, чтоб с нами сила Господня пребывала, а Вы бубните себе под нос! Ваше преосвященство, хоть Вы бы сказали ему! Он должен вдохновлять и просить о ниспослании нам силы и удачи, а не усыплять монотонным бормотанием! Смотрите вот снова кровь, ну вот где-то здесь эта тварь… я чувствую!

Каролина уверенно послала коня вперед по едва заметной среди болотных трав тропе, и ее силуэт быстро поглотил туман.

– Миледи, куда Вы? – окликнул ее командир ратников.

– Он был здесь совсем недавно! Давайте сюда! – раздался из тумана ее приказ.

– Миледи, где Вы? – командир ратников стал беспомощно оглядываться, пытаясь определить точное направление, и найти ее следы.

– Да вот же он! Сейчас ты сдохнешь, тварь! Окружайте его! – загремел ее голос, где-то неподалеку.

Все направили коней в ту сторону, откуда раздался голос, пытаясь прийти на помощь бесстрашной юной воительнице. И в это время туманный сумрак болота прорезал жуткий вой, который, казалось, шел со всех сторон, отовсюду откликаясь эхом.

Все кони шарахнулись в разные стороны, не слушаясь ни повода, ни удил, и многие, попав на топкие места, начали проваливаться в трясину. Болото наполнилось их испуганным ржанием, беспорядочными всплесками, криками и хлюпаньем грязи.

Когда утренние лучи разогнали туман, клубившийся над болотом, отряд преследователей представлял собой безрадостную картину. Почти все лошади утонули, причем некоторые вместе с седоками. Те же ратники, которым удалось уцелеть, были вымазаны в болотной грязи и промокли до нитки. Епископ, брат Алоимус и Дерик, лошади которых шли последними, почти не пострадали, но, стараясь помочь воинам выбраться из трясины, тоже порядком намокли и выпачкались.

С первыми лучами солнца к отряду вернулась и Каролина. Разгоряченная погоней, в забрызганном болотной грязью платье она вышла на поляну, ведя за узду коня, и тут же с яростью набросилась на епископа:

– Почему Вы не пошли за мной и не окружили эту тварь? Он ушел! Он вновь ушел от меня! Это немыслимо! Я ведь почти достала его!

– Лошадей напугал его вой… мы не смогли последовать за Вами, дочь моя, – епископ поднялся ей навстречу.

– Вы напугались всего лишь воя? Почему Вы не пели псалмы? Да какие вы слуги Господа? Вы или трусы или того хуже пособники Сатаны! Я обязательно напишу обо всем кардиналу. Вы вместо того, чтобы вдохновлять и силой Господней поддерживать, оправдываете трусость воинов, которые вновь позволили уйти дьявольскому отродью. Их надо всех вздернуть за трусость, чтоб остальным неповадно было так вести себя! Не умеют управлять лошадьми, надо было идти пешком, но обложить темную тварь и не дать ей уйти! Вы должны были заставить их следовать за мной и силой слова Божия направить на свершение Богоугодного дела уничтожения нечисти! Почему Вы не сделали этого? Вы заинтересованы в том, чтобы темная тварь и дальше хозяйничала в здешних лесах? Вы покровительствуете ему? – глядя ему прямо в глаза, возбужденно выдохнула Каролина.

– Дочь моя, что Вы такое говорите? Как Вы можете думать такое? Это граничит с богохульством – обвинять преданных служителей Господа в подобном! – лицо епископа побелело от гнева.

– Посмотрим, что подумает кардинал, когда узнает об этом! – зло бросила ему в ответ та и, вскочив в седло, повернулась к Дерику, тихо сидящему неподалеку: – На коня и за мной!

После чего развернулась и пустила коня галопом.

Дерик тут же метнулся к своему коню и, быстро сев на него, поскакал следом, стараясь не потерять свою госпожу из вида.

Епископ обернулся к прислужнику и на латыни, чтобы ничего не поняли сидящие неподалеку ратники, спросил:

– Ну и что думаешь по этому поводу, брат Алоимус?

– Ваше преосвященство, с дочерью герцога сейчас лучше не враждовать. Ее сложно на данный момент обвинить хоть в чем-то… больно большой переполох она устроила, организовав эту погоню за оборотнем… – так же на латыни ответил тот. – Я съезжу к ней сегодня и поговорю… хочет, чтоб выживших казнили – лучше казнить… и действительно обвинить в трусости и в пособничестве дьяволу… а ей пообещать, что начнем готовить новый отряд… Нам не с руки допустить, чтобы она и впрямь писала кардиналу. Он с удовольствием воспользуется поводом, чтобы заменить Вас одним из своих ставленников… Эта глупышка не понимает, что будет лишь пешкой в чужой игре и новый епископ не оборотня, на которого она столь взъелась, постарается уничтожить, а карманы свои за счет казны ее отца набить…

– Кстати, как думаешь, с чего она погоню эту в ночи устроить решила?

– Вы сами виноваты в том… Девчонка глупа и неискушенна… наслушалась она Ваших проповедей о борьбе с нечистью и решила стать той, которую осенила благодать Господа… Его карающей дланью… фанатичка чертова… от таких всегда сплошные проблемы…

– А никак ее в ереси не обвинить?

– В какой? Что оборотня прикончить пытается? Хотя со временем, может, и подловим ее на чем… безгрешен лишь Господь, как известно… хотя и его обвинить сумели в деяниях, смертью караемых…

– Ты это… не заговаривайся… нашел, кого с Господом ровнять… девчонку дерзостную да дурную.

– Молчу, молчу, Ваше преосвященство… я лишь в том смысле, что со временем подловить ее удастся обязательно, лишь срок не торопите…

– Только ты уж повод основательный найди… кардиналу не с руки разрешение на ее казнь подписывать без особого повода… толку с того никакого – владения не ее еще и церкви не перейдут… а коли вместе с отцом их обвинить, король вмешаться может, не поверив обвинениям…

– Может ее кузен нам, что интересное про нее расскажет… я говорил с ним, очень внушаемый субъект и может быть нам крайне полезным.

– Что ж это радует. Давай, брат Алоимус, дерзай во славу Божию. А я не забуду твоего усердия.

– Я буду стараться… только ее в любом случае пока на свою сторону привлечь надо… И раз хочет она быть избранницей Божьей, думаю, стоит ей сказать, что церковь на ее стороне, и мы поддержим ее во всем… Глядишь, эта фанатичка и чем полезной сможет оказаться… И наоборот Вашу власть в епископстве укрепит.

– Возможно… возможно… попробовать надо, постарайся в доверие к ней влезть и расположить ее к себе… ты умеешь, и не мне тебя учить тому, брат Алоимус, – епископ с усмешкой посмотрел на него, – но все равно постарайся побольше про нее узнать… Таких фанатичек, которым так Господь благоволит, в любом случае лучше под жестким контролем держать. Ведь одна на оборотня полезть не побоялась, и он не смог ей ничего сделать… не иначе как хранит ее провидение…

– Вера она воистину чудеса творит… – согласно поддакнул тот и добавил: – Понял я все, Ваше преосвященство, и постараюсь все наилучшим образом устроить.

В полдень того же дня брат Алоимус уже въезжал во двор замка герцога. Подбежавшие слуги помогли ему спешиться и провели в гостиную, заверив, что герцогу немедленно доложат о его визите. Монах решил для начала поговорить с отцом юной герцогини и заручиться его поддержкой.

Герцог действительно не заставил себя долго ждать, и его шаги раздались совсем скоро, глухим эхом разносясь под сводами старинного замка.

Хозяин замка хоть и был в летах, но держался прямо, и его уверенная поступь свидетельствовала, что ее обладатель полон сил и энергии.

– Приветствую Вас, брат Алоимус, – вошедший герцог едва заметно склонил свою убеленную сединой голову.

– Здравствуйте в веках, Ваша светлость, – шагнул тот ему на встречу. – Да продлит Господь Ваши дни, чтоб Вы могли и дальше твердой рукой окормлять свои владения и поддерживать закон и порядок во славу Божию.

– Вы по делу или просто почтили своим визитом?

– По делу Ваша светлость, по делу… – монах прижал руки к груди, – привели меня к Вам радение и беспокойство за Вашу единственную дочь и наследницу, миледи Каролину, да будет благосклонен к ней Отец наш небесный и дарует ей здоровья на долгие годы.

– А что с Каролиной?

– Слава Богу, пока ничего, Ваша светлость. Господь по благости своей хранил ее сегодня… но то, что выжила она и здорова осталась, иначе как чудом и назвать нельзя.