Пара для медведя одиночки

Наконец, он немного отвис… Выдохнул и произнес:

– Можешь звать Фима. Зови как хочешь.

И что-то такое было в его взгляде и голосе. Не знаю, я даже смутилась. Казалось – он позволял мне нечто такое, чего давно никому не разрешал делать. Не потому что что-то мне должен, а просто потому что я – это я. Возможно, мне только почудилось, просто разыгралось воображение. А у кого бы не разыгралась после таких-то сногсшибательных новостей?

Но я смотрела в лицо Трофима, в его удивительные глаза и чудилось – я не ошиблась и не нафантазировала…

Он тоже воззрился, не шевелясь и лишь молча сглатывал, изредка моргая.

Чуть подался вперед, приоткрыл рот. И я невольно засмотрелась на его жестко очерченные, по-мужски, чувственные губы. А потом даже слегка отпрянула. Было так… так непривычно. Я смутилась, уперлась взглядом в чашку и услышала недовольный, хрипловатый голос вербера.

– Ну вот теперь ты знаешь, что оборотни не сказка.

– Так кто же я? – ухватилась я за нить разговора, как за спасительную соломинку из странного омута эмоций, что испытывала рядом с Трофимом. Он заметил. Все правильно понял. Встал так, что едва стул не опрокинул, плеснул себе чаю, обрызгав все вокруг, хотя я уже не раз убедилась – этот мужчина всегда действовал четко, даже ювелирно ловко и шустро. Вытер влагу размашистыми движениями тряпки и выдохнул в очередной раз. Со скрипом отодвинул себе стул и вернулся на место. Не столько сел – скорее уж рухнул.

– Ты нэнги. Особенный вид оборотней. Вы не превращаетесь целиком, во второй ипостаси вас словно окружает силуэт аурного дракона. Призрачный такой дракон. У тебя золотой…

– Я видела… сияние… Но когти были вроде бы вполне настоящие…

– Еще какие! – Трофим потер шею, где оставался след от моих когтей. – Еще какие… У нэнги вид призрачный, а вот действия – настоящие. И вы единственные оборотни, которые способны летать. Вас, кстати очень мало осталось. И часть нэнги как бы утратили свой вид. Генетическую память, что ли… Вот как ты. Живут среди людей словно они такие же, обычные смертные. Но ипостась может пробудиться…

– Так она у меня сама пробудилась?

– И да, и нет. Видимо, какое-то потрясение подтолкнуло. Вторая ипостась часто пробуждается в целях самосохранения. Что-то, как ты думала, тебе угрожало… Но потом… потом мой друг и врач – волк оборотень влил тебе кровь нэнги… И это ускорило, завершило превращение.

– Зачем? – удивилась я.

– У тебя была пневмония. И выбор был: либо человеческая больница, антибиотики и неясный прогноз, либо превращение – и быстрое исцеление.

– Так регенерация оборотней – тоже не сказка? – поразилась я.

– Ну как видишь! У нэнги, причем, кровь особенная. Ее принимает любой оборотень, и человек и она исцеляет…

– Мда. Хорошо, человеческие ученые не в теме!

– Мы прилагаем большие усилия, чтобы люди не знали про оборотней. Делаем все возможное, чтобы двусущих считали фантазией.

Я сосредоточилась на его лице. Трофим напрягся, весь как-то выпрямился, расправил плечи и будто чего-то ждал.

– Но это не объясняет того как я тут оказалась и почему… – перешла я к самому интересному и волнующему. Не знаю уж как так вышло, но вопрос застревал в горле и хотелось отдышаться.

Трофим, встал, прогулялся по комнате, еще раз прогулялся, скрестил руки на груди. Защищался. От чего? От меня? От правды?

Да что случилось?! До этого от был открыт. Не столько откровенен – сколько именно открыт для меня во всех смыслах этого слова. Нараспашку, как иногда выражаются. А теперь вдруг решил выдержать дистанцию?

– И? – я нервно покрутила в руках чашку. Трофим проследил за моим жестом, отмахнулся и спрятал руки в карманы.

– В общем… Я работаю на ПОН и ОПО как наемник.

– На кого ты работаешь? Вы…

– Ты! – он сказал с нажимом, с одновременной просьбой и требованием. Словно считал, что имеет на это право, но опасался, что я не пойму и не соглашусь.

– Есть несколько организаций оборотней. ОПО и ПОН – правоохранители. ОПО – организация по защите от оборотней.

– От оборотней? А не оборотней? – я сделала акцент на «от».

Трофим усмехнулся.

– Именно от! Их задача – чтобы о нас не узнали люди. ОПО – истина в последней инстанции, только ВАО – всемирная ассоциация оборотней может ей диктовать или противоречить. Все остальные – должны подчиниться. ОПО отслеживает и нейтрализует оборотней и людей, которые способны выдать нашу тайну.

– Нейтрализует… хм…

– Да! – резко произнес Трофим. – Именно так. И речь не о том, чтобы попросить больше так не делать.

– Я поняла. А людей? Людей они тоже нейтрализуют?

– Нет. Людям стирают память при помощи нашего сверхгипноза, которому никто не может противостоять.

– Как люди в черном прямо…

– Ну да. Если только учесть, что большинство оборотней нарушителей из застенок ОПО никогда не выходят.

– А ПОН?

– Полиция оборотней. Ловит самых опасных двусущих. Сама понимаешь, иной раз они преступают все законы и тогда ОПО с ПОН работают вместе. Есть еще СОМ – союз оборотней мира. Ну это нечто вроде посольства двусущих в любой стране. И работает также.

– Значит… Меня велело тебе поймать ОПО?

Я посчитала, что именно это так взволновало и смутило Трофима. То, что он по сути собирался сдать меня в застенки, откуда, по его же собственным пояснениям, почти никто никогда не выходит. Причем сдать ни за что. Я ведь и сама не знала, что со мной происходит… То есть, по сути, отправить ни в чем не повинную женщину в тюрьму… А лишь потом передумал.

Однако вербер спокойно кивнул, опровергая мои догадки.

– Да. Я был ближе всех из охотников на нарушителей. Так что меня очень попросили. И я легко и быстро нашел тебя…

– Ладно. Но почему я тут? А не в ОПО?

Трофим сжал губы, желваки снова бешено заметались по его скулам. Ага! Вот оно! Нащупала! Еще бы знать, что же именно!

Трофим взял свою чашку со стола, выпил залпом, как водку. Выдохнул, вытер рукой губы…

Посмотрел исподлобья. Так, словно я его и пытаю, и спасаю одновременно. Эдакий взгляд жертвы, что зависит от палача больше, чем хочет. Потому что он не только распоряжается ее телом.

Или у меня фантазия разыгралась? Но почему-то мысли появились сами собой и сомнений не возникало.

Трофим прошелся по комнате, спрятал руки в карманах, скрестил на груди. Затем вернулся к чайнику и принялся наливать себе чай. Медленно так, словно нарочно.

Я слышала, как журчит вода…

Не глядя на меня, вербер ответил:

– Я увидел, что ты сильно больна и решил помочь. Считай – посочувствовал.

И вот теперь, впервые, за нашу беседу я услышала в его голосе нечто, чего раньше в нем не было. Неуверенность в собственных словах, что ли. Неискренность?

Да он врет! Вот что кричали все мои инстинкты.

Трофим молча завершил процедуру наливания чая, повернулся ко мне, и присел напротив.

– Тебе нужно срочно узнать, как действовать, учитывая, что вторая ипостась пробудилась. Тебе нужен учитель… тренер, если хочешь. Тот, кто объяснит, как жить, если ты нэнги. Как скрывать ипостась, как использовать. Опять же, тебе нужно встроиться в нашу систему. Зарегистрироваться, получить новые документы… В общем, я тебе все объясню.

Твердый, упрямый взгляд уперся в мое лицо. И я сразу поняла – больше он ничего не скажет. Хоть пытай. Хоть на части рви.

Ладно. Я жива. Я здорова. И я оборотень. Что ж. Теперь надо узнать, как действовать и связаться с родными.

Я сглотнула. Мой Мишутка! Мальчик мой! Наверное, переживает! Мамы столько времени нет и где она неизвестно! Боже… сыночек!

Интересно, а меня искали?

Я вскинула взгляд на Трофима и в лоб спросила.

– А мой муж и сын? Они разыскивали меня?

Вербер аж дернулся, подорвался с места, пронесся по комнате вихрем. И я увидела сияние вокруг его тела, футболка начала трещат по швам, словно Трофим не контролировал обращение. Воздух разорвал утробный медвежий рык. Такой, что я тоже подскочила на месте и опасливо оглянулась на хозяина дома.

Он не был зверем, пока. Но был страшен.

Оскал исказил красивое мужское лицо, выдавив из него все цивилизованно-человеческое, все человеческое, в принципе. Глаза засверкали и кажется разрез немного изменился. Тело стало больше, бугры мышц кое-где прорвали швы футболки. Поза напоминала позу медведя, когда тот встает на задние лапы и движется на охотника. Нет, правда! Впечатление было настолько сильным, что я дернулась назад и едва не опрокинулась вместе с креслом. Но оказалась моментально поймана.

Трофим преобразился.

Вроде бы даже немного успокоился.

Тяжело дыша, вернул меня в нормальное положение. Коснулся моих плеч горячими вздрагивающими пальцами. Чуть сжал… Снова рыкнул, но уже почти по-мужски, по-человечески и отпрянул.

Рубанул рукой по воздуху, произнес недовольно и зло:

– Ты никогда не должна бояться меня! Я ни за что и никогда не обижу тебя!

И что-то такое чувственно-глубокое, берущее за душу звучало в его словах. Я просто замерла, глядя в лицо Трофима. Он прикусил губу в который уже раз, сжал кулаки и отошел от меня, словно не мог держаться поблизости и чего-то не сделать. Будто ему легче было удерживать себя от чего-то, оставляя между нами расстояние больше метра, а то и еще больше.

Стена из воздуха – вот что это было такое… Стена из воздуха…

– Я никогда тебя не обижу… – повторил Трофим словно заклинание уже гораздо тише, не глядя на меня. – Это невозможно, Леся…

– Так что с моими близкими? – осторожно напомнила я.

– Я сейчас позвоню Рему… Эм… Харему Фокину – главе местного ОПО. Предполагаю, что они позаботились, чтобы тебя не искали…

Я аж подскочила как ужаленная.

В ужасе сморгнула.

– Ппозаботились? Что они сделали? Мой сын… он ни в чем не виноват…

– Успокойся, – голос Трофима звучал надтреснуто и очень ласково, словно он понимал, что такое терять близких и очень мне сопереживал в эту минуту. Даже больше, чем я могла бы рассчитывать. Вербер тяжело сглотнул, будто слюна не проходила в глотку. – Ничего им не сделали. Скорее всего, внушили, что ты уехала к подруге, в командировку, к больной родственнице или вроде того. Обычно поступают именно так. Я сейчас позвоню, и мы все выясним. Не паникуй! Твоих близких никто не тронет!

– Ты уверен? – шепотом произнесла я.

Он уперся рукой в стол и наклонился к моему лицу. Посмотрел в глаза: прямо и без утайки. Весь открылся как прежде.

– Да. Я абсолютно уверен! – произнес твердо. – Иначе не говорил бы.

Глава 5

Трофим

Твою ж налево! Как обухом по голове!

А ведь Рем предупреждал! Не зря он просил прочитать досье нэнги!

Настаивал даже! Знал? Наверняка, знал… Этот проныра не мог поручить Трофиму поймать нелегальную оборотницу, не разобравшись – что с ней и как. В конце концов, реально, ее близкие не должны были хватиться пропажи. И ОПО за этим очень дотошно следило.

Иной раз, если нарушителей приходилось «обезвреживать», то есть запирать навсегда, их человеческим родственникам и друзьям внушали, что те погибли или пропали без вести. В любом случае, если ОПО поручили Трофиму поймать нэнги, следовательно, для ее близких уже был готов план! А это значит – Рем точно знал, что у Леси есть муж и сын.

Но мать же твою! Как?! Какого…

Муж! Да еще и ребенок! Это как… как удар по яйцам и под дых одновременно! Не знаешь за какой болевой центр хвататься!

Конкуренции с другим мужиком Трофим не боялся. Он альфа-оборотень. Такие никогда не проигрывают простым людям. Да и равным себе тоже крайне редко уступят. Трофим нравился женщинам: и двусущим и человечкам. На вербера часто западали, так что в своей привлекательности он не сомневался. К тому же, Трофим имел хороший дом, большой участок и очень приличные средства… Он мог многое дать своей женщине. Какая уж тут конкуренция?

Но ребенок… ребенок означает прочную привязку в семье. Женщина может ненавидеть мужа, но жить с ним ради ребенка! Особенно если сын обожает папу, если у них прекрасные отношения… Женщины… они такие… их хлебом не корми – дай самопожертвоваться ради ребенка.

Не факт, что Леся такая… Она ведь драконица. А, значит, гордая, сильная, знает себе цену…

Но… надежду на то, что завладеть ею будет легко и быстро, новость обрубала просто на корню.

Трофим заметался по комнате. В голове барабанило, в ушах гудела кровь. До зуда хотелось убивать. Убить! Уничтожить соперника! Звериные инстинкты рвались наружу, мышцы звенели от напряжения и желания сломать, разорвать на части этого ублюдка, который похитил его нэнги и так с ней обращался! У нормального мужика жена не лежит на снегу с пневмонией. Не бродит по поселку без цели и конечной точки пути. Потерянная и тяжело больная. Это его, его вина! Этой сволочи, которая смела к ней прикасаться, быть ее мужиком в постели!

Действительно ли Трофим считал, что супруг Леси виновен в случившемся или же ему просто хотелось так думать… сложно сказать. Только внутри вербера бушевали такие страсти… Бешенство застило глаза алым… Ярость клокотала в груди и вырывалась из глотки рычанием. Настоящим уже, звериным!

Руки сжались в кулаки, все тело, словно пушечное ядро было нацелено на одно – избавиться от соперника, наказать этого ублюдка!

Впервые в жизни Трофим не мог справиться со звериным нутром. Обычно оно четко подчинялось человеку. Потому что человек ведь главный. Он – всему голова. А вот сейчас…

Он даже не сразу сообразил, что начал неожиданно обращаться.

Но если Трофим не мог управлять собой, уже не владел даже своим телом, с этим легко справилась нэнги.

Она испугалась, вся побледнела, дернулась назад и едва не опрокинулась вместе с креслом. Трофим не думал – действовал на инстинктах. Поймал, поставил и… опять поплыл. Нет, реально, как полный дебил! Поплыл, глядя на ее тонкую, белую шею, на узкие плечи… такие совершенные, такие соблазнительные, изысканные…

Он едва коснулся их, а затем даже не осмелел – обнаглел, потому что инстинкты опять взяли верх. Снова! В который раз за последний час! Он чуть сжал пальцами плотные, идеальные мышцы плеч нэнги… коснулся ключиц…

Отскочил, потому что понял – теряет контроль. Окончательно и бесповоротно.

Над телом, над инстинктами, над мыслями… И… над действиями… Вот что самое худшее. А этого нельзя было допустить. Только не опять! Хватит уже терять голову! Пора бы взяться за ум.

– Ты не должна бояться меня! Не должна! Я никогда тебя не обижу! Ни за что на свете!

Он то ли хрипел, то ли стонал. Но точно не говорил.

Трофим выдержал между ними дистанцию. Достаточную, чтобы снова суметь разговаривать… Не рычать, не целовать, не касаться. Говорить! А не ныть!

И думать о том, что спросила у него нэнги.

Попробовал отдышаться и произнес, вроде бы, чуть спокойней:

– Я никогда тебя не обижу… Это невозможно, Леся…

Она изучала его. Смотрела. Думала.

– Так что с моими близкими? – спросила очень тихо и вкрадчиво. Даже, кажется, чутка опасливо.

– Я сейчас позвоню Рему… Эм… Харему Фокину – главе местного ОПО. Предполагаю, они позаботились, чтобы тебя не искали…

Он сказал это без задней мысли. Имея в виду то, о чем недавно рассуждал сам с собой. Скорее всего, родственникам внушили, что Леся куда-то уехала или типа того. Нэнги пока не совершила ничего такого, чтобы ее запереть в застенках навеки. Лишь начала превращение и не показывала своего зверя людям. Да и сам Рем вроде бы упоминал, что ее планируется обучать, а не изолировать.

Однако нэнги поняла все по-своему. Подскочила, округлила в ужасе глаза, посмотрела затравленным зверем.

– Ппозаботились? Что они сделали? Мой сын… он ведь ни в чем не виноват… Он…

Трофим сглотнул ком в горле. Почему-то захотелось заплакать. Он в жизни никогда не плакал! Даже на похоронах Славы! Даже тогда держался. Стиснул зубы до скрежета, сжал челюсти до боли, острыми ногтями оборотня разодрал кожу ладоней до крови. Не позволил себе этой бабской слабости, капитуляции перед эмоциями. И… вдруг… развезло. Как слюнтяя последнего.

Трофим сглотнул, постарался сдержаться. И произнес со всем чувством.

– Успокойся. Ничего им не сделали. Скорее всего, внушили, что ты уехала к подруге, в командировку, к больной родственнице или вроде того. Обычно поступают именно так. Я сейчас позвоню, и мы все выясним. Не паникуй! Твоих близких никто не тронет!

– Ты уверен? – спросила она совсем тихо. Вся сжалась, воззрилась так… как на последнюю надежду.

Трофим снова поддался порыву: эмоции и желанию. Уперся рукой в стол, наклонился к ней ближе, поймал взгляд. Опьянел от этого враз. Аж повело снова. Но все же выдохнул:

– Да. Я абсолютно уверен! Иначе не говорил бы.

И чтобы совсем не утратить самообладание, отшатнулся, и вызвал Рема с телефона на ухе. А затем, чтобы она совсем поверила и не сомневалась, пальцем включил громкую связь.

– Привет. Моя нэнги очнулась…

Он дернулся после слова «моя» – сказал ведь на чистых инстинктах, что чувствовал – то и выложил, и покосился на Лесю. Но она вроде бы не переживала. Наверняка, опять поняла все по-своему. «Моя», в смысле, которую он выходил или поймал, или вроде того. Ну, что ж, это и к лучшему.

– Это хорошо, – среагировал верпантера.

– Ты на громкой связи. Она переживает за своих близких. Поясни, что ничего с ними не сделали.

– Разумеется! Мы внушили им, что Леся уехала по заданию редакции в другой город. Она ведь фрилансер журналист… Пишет очерки, интервью и прочие вещи. А для этого часто приходится встречаться с кем-то, куда-то отправляться. Вернется через неделю-другую. То, что связи нет объяснили тем, что там нужна особенная симка, да и сотовый плохо ловит. Поэтому как поедет назад – сразу же позвонит.

– Эх… – она вздохнула и чуть не всплакнула.

– Что не так? – заволновался Трофим.

– Я же дома забыла сотовый!

– Ваш телефон у нас, – успокоил ее Рем. – Мы работаем грамотно, зря сомневаетесь. Теперь вам нужно пройти обучение…

– И пока я его не закончу, не смогу увидеться с сыном? – она перешла почти на ультразвук и даже приподнялась в кресле. А Тимофей еле сдержал улыбку – про мужа она даже не вспомнила.

– Ну почему же? Сможете. Несколько дней, чтобы научиться контролировать себя по первости – и вы вправе вернуться домой.

– Несколько дней – это сколько?

Трофим поморщился. Как же она жаждет от него убежать! Впрочем… на что он может рассчитывать, если Леся давно замужем и любит своих близких? На благодарность? Ну разве что так…

Внутри что-то оборвалось, защемило. Аж захотелось на стены лезть.

Так ребенку обещают компьютер. Он ждет, он слушается, он старается быть прилежным в школе. Он до Нового года считает дни… часы… А потом обнаруживает под елкой машинку. Простую, даже не на радиоуправлении.

«Прости, малыш. Сейчас у нас нет денег…»

Разве может ребенок это понять? Для него все просто – мир рухнул. Нет в жизни справедливости и правды…

Вот также чувствовал себя и Трофим. Хотя умом понимал, что он не прав. Он сам не узнал ничего про нэнги. Да и женщина ее возраста ну редко остается одинокой. Тем более такая женщина. Красивая, умная, чувственная…

Да мужики за такими табунами…

– Конкретный срок зависит от вас, – голос Рема вырвал Трофима из невеселых дум. – Посмотрим, как пойдет обучение. Я вышлю к Тиму тренера прямо сегодня. Скорее всего, он будет вечером.

– А раньше никак?

– Увы, нет. Вы у него не единственная драконица. А пока немного придите в себя. Уложите в голове что происходит. Тренер принесет вам и сотовый. Сможете позвонить… кому захотите…

Трофим стиснул зубы и ждал, ждал, что еще она скажет. Она молчала, глядя на вербера. Щурилась, изучала…

Трофим замер под ее взглядом и даже не знал – хорошо это или плохо. Просто остекленел и молчал.

Наконец, Леся отвисла:

– Хорошо. Я буду ждать. Спасибо.

– Вот и ладушки! Тим? Тебе нужно на завтра задание?

– Да! – рявкнул вербер, хватаясь за последнюю соломинку, способную хоть ненадолго, но выдернуть его из той безнадеги, в которую втянули нынешние новости.

– Лады. Тогда сброшу информацию. Посмотришь. Что неясно потом спросишь.

Ага. Дело, видать, секретное или Рем еще не до конца доверял нэнги. Что тоже вполне объяснимо. Вызов прервался, и Трофим опять воззрился на Лесю. Ничего не мог с собой сделать. Если она где-то рядом – взгляд сам собой притягивался к нэнги.

А она… она так смотрела… Трофим сразу понял – попал. Причем, явно по-крупному, по самые гланды вляпался.

Именно таким взглядом женщины посылают мужчин на гибель. Так, вероятно, смотрели прекрасные дамы, провожая рыцарей на смертельный турнир.

Есть такие женщины – роковые для мужиков. Те, которым отказать нету мочи, и проще свою шею подставить под топор обстоятельств, чем выдавить заветное «нет».

Наверное, каждый сильный мужчина и альфа-оборотень однажды встречает такую женщину… Во всяком случае, Трофим такое не раз видел и даже сочувствовал.

И вот сам… попал…

Она и сама не понимала – какую имеет над ним власть и как может им распоряжаться. Она просто смотрела с надеждой, с затаенной мольбой, из чего Трофим сделал единственно верный вывод – просьба нэнги дастся ему нелегко.

Впрочем… Для нее, ради нее… разве можно чего-то не сделать?

Он кивнул, предлагая Лесе ни в чем себе не отказывать. Она смутилась.

Ого! Значит, просьба еще сложнее, чем предполагал Трофим. Но разве есть что-то, чего не сдюжит альфа-оборотень, когда просит пара?

Дурочка! Она этого еще не понимает. Мир оборотней для нее – закрытая книга. Трофим подошел к столу, снова оперся ладонями в него и наклонился к нэнги. Вдохнул ее запах, как яд, который так сладок и приятен, что хочешь его несмотря на последствия. И даже инстинкт самосохранения уже не помеха. Даже четкое рассудочное «что же я делаю?» сменяется на «да катись оно… мать твою… как хорошо…»

– Ну что? О чем ты меня просишь? – спросил Трофим слишком уж ласково. Ну так вышло… так получилось.

Она удивилась – приподняла брови и нервно сглотнула.

– У меня, действительно, есть большая просьба к вам… к тебе… Фима.

– Говори…

– Не знаю, имею ли я право. Явно это не по вашим правилам…

– Не по моим или не по правилам оборотней?

– Скорее второе.

Это уже хуже.

– Все равно говори…

Она стушевалась окончательно, уронила глаза в чашку, изучала там что-то, на дне… Затем вздохнула.

– Понимаете… Я безумно хочу видеть сына. Я не имею права просить вас. Возможно, это какое-то нарушение… Боже! Но… у него как раз скоро заканчиваются уроки. В половине двенадцатого. Я бы только встретила его из школы, мы бы подвезли его до дома…

Да уж! Просьба так просьба!

Всем задачам задача.

Нэнги пока не имеет право встречаться с близкими. Пока не контролирует звериную ипостась. А если и ее сын тоже нэнги… Тогда все еще хуже.

Трофим взялся ее охранять и выхаживать и отвечает за нее в полной мере. Следовательно, ОПО по головке его не погладит.

Вербер усмехнулся. Да плевать! Как можно ей отказать? Вообще, в принципе! Тем более, сейчас, когда она такая…

Губы вздрагивают, в глазах алмазы невыплаканных слез, кулачки сжались.

Мать, разлученная с ребенком…

Трофим тряхнул головой.

– Поехали! – заявил громче, чем требовалось.

Она встала, неловко себя оглядела.

– Ах, да! Я купил для тебя одежду… По первости… Уж прости, пока лечил, выяснил все размеры…

– Э-э-э… А это точно не настолько сильно все нарушает? У вас… у тебя ведь не будет проблем?

Она была ему благодарна, смотрела снизу вверх с таким выражением лица.

Да твою ж!

Он за такой взгляд, только за это на плазменный пистолет сиганул бы! Пока люди использовали пули, оборотни давно освоили новое оружие.

За такой взгляд хоть под поезд, чтобы вытащить с рельс ее булавку!

– Поехали! – не отвечая на вопрос произнес Трофим. И чтобы она прекратила расспрашивать, потому что врать тоже плохо уже получалось, а молчать и не отвечать – еще хуже, когда она так настаивала, вербер рванул к гардеробу, где развесил вещи для нэнги.

Она с удивлением наблюдала, как он вытаскивает утепленные колготки, лосины с начесом, джоггеры, майки, свитера…

Раскладывает на диване…

– Ничего себе! – удивилась нэнги. – Вот это вы подготовились!

– Да ничего особенного, – небрежно отмахнулся Трофим. – Всего лишь заказал в ряде магазинов. Размеры медики мне сказали. Твои любимые цвета подсказала твоя одежда. Ну вроде бы такие штаны сейчас в моде. Я так-то мало интересуюсь…

Он захотел извиниться, но она улыбнулась.

– Да, модные, угадал!

– Это радует!

Он понял – что скалится во все рожу. Аж губы свело. И никак перестать не в силах.

– Вот еще! Держи!

На диван упали шапка-балаклава, похожая на ту, что носила нэнги и пуховик цвета металлик.