Друг моего брата

– Она хотела вас шантажировать? – я не смогла скрыть удивление.

– Именно. Мою реакцию ты видела… Я до этого баб никогда не бил, но тут просто растерялся. Сказал, чтоб глаза мои ее больше не видели и что на работу может больше не приходить. Поэтому и не кинулись ее сразу, как пропала. Да и никто не знает когда конкретно она исчезла. Жила одна, а родственники подняли тревогу только через несколько дней.

– У нее была кровь? – я сама удивилась своему вопросу и видя непонимающий взгляд Эдуарда Дмитриевича, уточнила: – На видео, после того как вы ей дали пощечину, она как будто вытерла что-то.

– А, просто царапина от кольца, – отмахнулся он, кивнув на кольцо, с небольшим камнем на безымянном пальце правой руки.

Я закатила глаза… То есть, он даже не удосужился снять обручалку, перед тем как тащить в кровать любовницу. Господи, как же я рада, что теперь не имею ни малейшего отношения к их семейке.

– Поэтому, – продолжил Русеев-старший, – когда твой отец рассказал мне о фотографиях, я первым делом подумал на Марину. Что, если у нее были доказательства кроме нашей переписки? Она вполне могла установить камеру, а когда увидела, что в кадр попал и сын, решила начать с него, чтобы продемонстрировать мне на что способна. Я сразу попытался ей позвонить, но телефон был отключен. Еще несколько дней на связь она не выходила, а вот полиция уже заинтересовалась ее исчезновением. Я не стал скрывать нашу связь, так как все еще был уверен, что она просто тянет время, чтобы побольше меня напугать. И о своей теории с фото ментам тоже рассказал. Но на всякий случай решил побеседовать с Яной, Кирилл подозревал, что это ее рук дело. Но, как ты уже догадалась, Яна все отрицала, что в принципе, подтверждало мою теорию. И исключительно чтобы проработать все версии, даже самые невероятные, я решил поговорить еще с тобой. Как же ты нас всех удивила, девочка… Интересно, твой отец знает кто заварил эту кашу?

Черт! Об этом я не подумала… Если отец узнает, что фотографии сделала я, он меня убьет. Хотя, для этого ему надо будет сначала вытащить меня из тюрьмы, а в том, что именно туда я попаду, у меня уже не было сомнений. Если Эдуард Дмитриевич первый сдаст меня полиции за незаконную съемку, то уже никакой адвокат мне не поможет. Блин, ну почему я вчера не побежала сразу в полицию??

Видимо, прочитав весь спектр эмоций на моем лице, Русеев-старший поспешил меня успокоить:

– Не переживай, я ничего ему не скажу. Если ты ничего не скажешь полиции.

– Что? – опешила я. Он что, не собирается меня сдавать? Тогда чего он от меня хочет?

– Пока их главная версия – это то, что Марина, действительно, сделала фотографии с Кириллом и Яной, шантажировала меня, потом испугалась и теперь прячется, потому что вполне понимает что ей светит за шантаж, съемку и распространение материала порнографического характера.

– И вы у них, конечно, вне подозрений, – удивилась я. – Вы им просто дали честное слово, что к ее исчезновению не имеете отношения и они вам поверили?

Эдуард Дмитриевич прищурился, словно решая, быть со мной до конца откровенным или нет:

– Я вне подозрения, – произнес он растягивая каждое слово, – потому что во вторник, на следующий день после нашей встречи, уехал в командировку. А фото ты подбросила в четверг, но так как полиция склоняется к версии, что фото сделала Марина, то соответственно, в четверг она должна была быть живой-здоровой, что собственно, и снимает подозрение с меня.

– Но фото сделала я… и это в корне меняет дело.

– Именно! – подхватил мужчина. – Если мне не изменяет память, то именно с этого я и начал наш разговор. Теперь ты понимаешь нашу проблему.

“Нашу”… это слово так и резануло по мне. Но Русеев был прав, проблема и правда наша.

– Для всех нас будет лучше, если менты и дальше будут думать, что фото сделала Марина. Я не знаю захотят ли они поговорить с тобой, но на всякий случай – ты всего лишь обиженная невеста, знать не знаешь откуда взялись фото и о пропавшей девушке тебе, тем более, ничего неизвестно.

– Вы в своем уме? – сказала я в шоке. – Я не собираюсь выгораживать вас перед полицией.

– Серьезно? – притворно удивился Эдуард Дмитриевич. – Ты, конечно, не на юрфаке, но мне кажется, даже ты должна понимать, что твои действия были далеки от законных.

– Я прекрасно понимаю последствия. Но это не значит, что ради собственной шкуры я буду запутывать следствие. Что, если ее уже нет в живых?

– И как ты ей в таком случае поможешь, даже если пойдешь к ментам?

– Но я помогу вам, если к ним не пойду, да?

– Именно.

– Как я могу быть уверена, что вы не имеете никакого отношения к ее исчезновению? У следствия вы не под подозрением исключительно из-за того, что они не знают когда она точно пропала. Если они выяснят, что фото моих рук дело, то вы станете подозреваемым номер один. Где гарантии, что соглашаясь не идти в полицию, я не прикрываю настоящего преступника?

– Гарантий нет, – честно признался Русеев. – Но есть здравый смысл. Сама подумай, зачем мне связываться с девчонкой? Ее великое разоблачение бы только испортило настроение что мне, что моей жене. Поверь мне, мои связи на стороне для нее сюрпризом не являются.

– Ну тогда чего вам бояться? Повторите то же самое в полиции, там не дураки сидят, если у вас нет мотива, то и претензий к вам не будет.

– Не будь наивной дурой, – резко выплюнул он. – Когда ментам нужен был мотив? Они и разбираться не будут. Нахрена мне лишние проблемы из-за взбалмошной девчонки, которая просто решила поиграть.

– Но куда-то же она пропала!

– Пропала, – нехотя согласился он. – Кто знает, может у нее было несколько любовников и, поняв, что со мной шантаж не прокатит, она решила попытать счастья еще раз.

– Но если в полиции не смогут определить точную дату ее исчезновения, то и найти ее будет сложнее.

– Не факт, что ее вообще нужно искать, – отмахнулся Русеев. – Наверняка отсиживается в какой-то дыре и ждет чем это светопредставление закончится. Сейчас главное не это.

– А что же? – интересуюсь я, заранее зная ответ.

– Главное, чтобы у ментов не возникли сомнения по поводу моего алиби.

– И вы на полном серьезе сейчас считаете, что я буду врать полиции ради вас?

– Нет, дорогая. Я считаю, что ты соврешь полиции исключительно ради себя. Если менты узнают, что фотографии – твоих рук дело, я всего лишь окажусь под подозрением, а вот твое преступление железобетонно.

– Что, если я готова рискнуть?

Мужчина в один миг оказывается рядом со мной и положив руки на подлокотники, нависает надо мной. В этот момент у него такое же выражение лица, как на видео, когда он ударил Марину. Я вжимаюсь в кресло, стараясь, оказаться подальше от него. Безуспешно, конечно. В его глазах бушует ураган, а губы оказываются буквально в сантиметре от моих, но нет в этом ни доли романтики. Какая, к черту, может быть романтика если перед тобой оскал хищника?

– Тогда ты об этом очень сильно пожалеешь, Полина.

Взяв себя в руки, он делает несколько шагов назад, снова надевает маску успешного бизнесмена и даже пытается изобразить улыбку.

– Полина, девочка моя, давай не будем усложнять друг другу жизнь. Я еще раз повторяю, я к исчезновению девчонки не имею ни малейшего отношения. Но это не значит, что я с радостью позволю ментам копаться в своем грязном белье. Давай договоримся здесь и сейчас: ты забудешь об этой записи, сама к ментам не пойдешь и если они, вдруг, сообразят задать тебе вопросы, будешь все отрицать.

– Нет, – с трудом выдавливаю из себя. – Врать я не буду, вы же сами меня потом и сдадите при первой возможности. Сама в полицию не пойду, но если вызовут на допрос, то расскажу правду.

Он тяжело вздохнул и, кажется, опять закатил глаза.

– Полина, ну какой смысл мне тебя сдавать?

– Это мое последнее слово! И нет смысла мне опять угрожать. Да, вы правы, отец будет не в восторге, если правда всплывет, но и отправиться за решетку он мне тоже не даст. Так что хватит меня запугивать как школьницу, а то я исключительно из упрямства решу проверить кто из нас двоих пострадает больше.

Эдуард Дмитриевич вроде как хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой и направился к выходу. Кирилл, который за все это время не проронил ни слова, молча последовал за отцом. На меня он старался даже не смотреть, видимо считая, что я сама виновата, что заварила эту кашу. Что ж, в целом он прав.

Уже на пороге Русеев-старший остановился, протянул руку и сквозь зубы произнес:

– Запись.

Так как это была лишь копия, я послушно отдала ему флешку и вздохнула с облегчением, когда за ними, наконец, захлопнулась дверь.

Глава 19

Алекс появился лишь спустя пару часов, и на мой вопрос что стало причиной задержки, расплылся в широкой улыбке и протянул:

– ДТП.

Я оглядела друга, но видимых травм не обнаружила, хотя неуместная радость явно свидетельствовала о сотрясении.

– Ты или тебя? Как тачка?

– Я. Тачка норм, через пару дней будет как новенькая, – друг продолжал загадочно улыбаться.

Поведение Булавина меня начало всерьез настораживать, я даже на всякий случай приложили руку к его лбу – холодный. Сама я ни разу не попадала в аварию, так что опираться на собственный опыт не могу, но что-то мне подсказывало, что бурную радость от этого люди редко испытывают.

– Булавин, ты издеваешься или как? – не выдержала я. – Судя по улыбке ты должен был как минимум помять тачку Луговому, но что-то мне подсказывает, что в таком случае радость была бы мимолетной – ровно до того момента, как он вышел из нее.

– Близко. Я помял тачку его ассистентки.

– Дарьи??? – Я не могла поверить своим ушам.

– Ага, – кивнул Алекс, – и мы провели незабываемые пару часов договариваясь о том, как я буду ей возмещать ущерб и причиненные неудобства.

У меня, кажется, глаза на лоб полезли, потому что Булавин заржал и поспешил меня заверить:

– Не в том смысле, извращенка! Я уговорил ее не связываться со страховой, чтобы не ждать вечность. Мы отвезли обе тачки в автосервис и я оплачу ей ремонт.

– Я все еще не улавливаю как данное происшествие приблизило тебя к цели. – А то что целью друга была Дарья Савельева, не было для меня секретом.

– Ну, если учесть, что за эти пару часов мы, впервые, наконец обсудили что-то, кроме практикумов и криминалистики, то я считаю это победой.

– У каждого свои представления о романтике, – не удержалась я. – Кто-то дарит девушкам цветы, кто-то устраивает ради них ДТП. Ты реально специально в нее въехал? – Я все еще не могла поверить в то, что Алекс добровольно пожертвовал своей “бмв”. Он всегда пылинки с нее сдувал и однажды, когда кто-то на парковке у ТЦ случайно задел его бампер и оставил едва заметную царапину, у него пропало настроение на целый день.

– Специально, да. Но если ты надеешься, что мы сейчас начнем обсуждать мою личную жизнь за поеданием мороженого прямо из ведра, как делают герои в твоих любимых романтических фильмах, то спешу тебя разочаровать.

– Ладно-ладно, – я примирительно взмахнула руками. – У меня тоже есть новости, правда, их обсуждать лучше не за банкой мороженого, а за бутылкой текилы как минимум. У меня в гостях были Русеевы. Оба.

Теперь настал черед Алекса таращить на меня глаза в удивлении.

– Что они от тебя хотели?

– Поговорить, конечно. – Вспомнив, что друг не знает о нашей вчерашней стычке с Кириллом, я пересказала ему оба разговора, но его, конечно, больше всего заинтересовало не то, что Русеев-старший мне угрожал, а то что домой меня вчера привез Урицкий. Теперь была моя очередь уклончиво уходить от темы личной жизни, хотя по сути, Глеб не имел к ней никакого отношения, и напомнить другу о проблемах насущных.

Мы потратили больше часа на обсуждение дальнейших действий и пришли к тому же выводу, что и вчера – сначала надо проконсультироваться с адвокатом. Алекс уже нашел подходящую контору, свободная запись была только на понедельник. Я не хотела столько ждать, но щеголять своей фамилией для ускорения процесса, тоже не рискнула, чтобы не дай Бог, отцу не доложили.

Булавин предложил остаться с ночевкой, но я отправила его домой, не желая утруждать друга еще больше. Сама же открыла свой блокнот с эскизами и принялась набрасывать новый образ платья, это всегда меня успокаивало.

Юбка получилась воздушной, с россыпью мелких камней, похожих на звезды на ночном небе, а вот верх платья никак не хотел получаться, я уже переделала несколько вариантов, и все еще не была довольна. Потом я вдруг вспомнила о корсете, который купила прошлой весной в маленьком итальянском магазине винтажной одежды. Кирилл еще тогда долго смеялся, что несмотря на деньги отца, мне приходится искать одежду в секонд-хенде. Господи, уже тогда нужно было понять, что светлое будущее нам с ним не светит… О чем можно говорить с человеком, который не видит разницу между винтажем и секондом??

Я бегу к своему шкафу и хорошенько порывшись, нахожу нужный корсет. Да, как я и предполагала, он идеально подходит к только что нарисованной юбке, осталось только придумать, куда надеть такой наряд… разве что ждать когда кто-то организует вечеринку в стиле распутного 18 века. Лиф украшен объемными нежно-голубыми цветами, от которых вниз по абсолютно прозрачной ткани спускаются синие ленты, скрывающие косточки корсета. Если добавить к нему только что нарисованную юбку, то получится наряд, достойный королевы ночного царства. Ладно, о том куда надевать такую красоту, я придумаю потом, сейчас мне срочно нужно занять руки и мысли.

Совсем отвлечься от происходящих событий у меня, конечно, не получилось, но тревога отступила и я смогла себя убедить, что все будет хорошо. К адвокату схожу, Маринино исчезновение, действительно, окажется затянувшейся шуткой, а Русеевы навсегда исчезнут из моей жизни. Где-то за заднем плане еще мелькали мысли о Глебе, но их я так и не смогла сформулировать во что-то нормальное. Думаю, проблема была в том, что я сама не знала, какого исхода желаю…

Я все еще ненавижу его. Какие бы чувства он не пробуждал во мне на физическом уровне, я не смогу забыть как он поступил со мной четыре года назад – предал, растоптал мою репутацию, испортил жизнь!!! Да и он, судя по всему, прекрасно помнит былые обиды. Может, у него биполярочка? Как еще объяснить, что он то испепеляет меня презрительным взглядом, то лапает под столом…

Глава 20

Утро субботы началось со звонка Дианы, она хотела убедиться, что я приду на ее выступление, о котором я, разумеется, благополучно забыла. Моим первым желанием было отказаться, но потом я подумала, что вряд ли вышивание юбки камнями сумеет отвлечь меня второй день подряд, а значит поход в ночной клуб лишним не будет. Осталось заручиться поддержкой Булавина, без него я там буду не в своей тарелке, несмотря на то, что в клуб заявится куча наших студентов.

За годы учебы я обзавелась множеством знакомых, но близко общалась только с Кириллом и Алексом, и всегда считала это нормальным, если учесть, что в школе я была изгоем. Два больше чем ноль, верно ведь?

Вечером, выбирая наряд, у меня мелькнула шальная мысль надеть новое платье, которое я все-таки завершила днем, но даже несмотря на то, что в ночных клубах я была редкой гостьей, понимала, что этот наряд не впишется в обстановку. Честно говоря, мало что из моего гардероба вписывалось, но я все же выбрала длинное красное платье с открытыми плечами.

В клуб я отправилась на такси, так как собиралась нарушить свое недавнее обещание завязать с алкоголем. Недолго я продержалась, да…

Алекс уже ждал меня внутри с каким-то ярким коктейлем, сам же он пил виски.

– Что за дискриминация? – возмутилась я. – Почему я должна пить эту розовую хрень?

– Потому что от этой коричневой хрени, – он кивнул на свой стакан, – ты окосеешь через полчаса. Я, конечно, по-джентельменски дотащу тебя домой, но хотелось бы хоть немного насладиться вечером.

В этом момент на сцену вышла Диана и мы переключили внимание на нее. Сначала она спела несколько своих песен на русском, потом перепела пару синглов на английском. Людей в клубе было много и все взгляды были прикованы к ней. Мое платье на девушке смотрелось великолепно, и я искренне порадовалась за нее.

В какой-то момент, потягивая уже третий коктейль, я почувствовала на себе чей-то взгляд, обжигающий голую кожу на спине. Резко обернулась и встретилась взглядом с Урицким. Черт! Я и забыла, что он тоже обещал прийти. А потом вспомнила, что сама же попросила Диану его соблазнить и почему-то сразу же неприятно засосало под ложечкой. О чем я только думала, когда просила ее об этом? Мне понадобится еще минимум пять бокалов чтобы подготовиться к данному зрелищу.

Алекс, если и удивляется количеству выпитых мной коктейлей, то виду не подает, лишь сует чаевые официантке, которая, судя по всему не спускает глаз с нашего столика. Как еще объяснить тот факт, что стоит мне допить последнюю каплю, как рядом со мной тут же появляется новый бокал?

Закончив выступление, Диана подходит к нам, обнимает меня и еще раз благодарит за наряд. Мы осыпаем ее комплиментами и сами не замечаем, как у нашего стола собирается толпа из знакомых студентов, все хотят прикоснуться к звезде. В какой-то момент, она приветливо машет кому-то рукой и у нашего столика появляется Урицкий. Диана мне подмигивает и приступает к стадии соблазнения:

– Глебати, спасибо что пришел, – она сладко улыбается и кладет руку ему на грудь. – Ну же, тебе понравилось?

– Разумеется. Ты была великолепна, – он скользит по ней ленивым взглядом и улыбается.

Не в силах смотреть на этот спектакль, заказчицей коего сама же и являюсь, я решила отлучиться в уборную, в надежде, что к моему возвращению, все разбредутся по своим местам.

Но к моему великому разочарованию, вернувшись, я обнаружила, что людей стало еще больше. Все весело что-то обсуждали, несмотря на довольно громкую музыку, от которой лично у меня уже начала болеть голова. То что голова могла болеть от коктейлей, я в расчет решила не брать.

А еще я заметила, что у Дианы появилась конкурентка – красотка с пятого курса, имя которой я не смогла сходу вспомнить. Серебристый кусок ткани, обтягивающей ее тело больше походил на “изделие № 1”, чем на платье, но уверена, Урицкий был в восторге. Сейчас они стояли по обе стороны от него и каждая всеми способами пыталась перетянуть его внимание на себя. Он, разумеется, был совсем не против такого расклада, широко улыбался и всем своим видом показывал, что жизнь удалась.

Увидев меня, Диана схватила мою руку и потянула в свою сторону:

– Иди к нам! Я рассчитываю на тебя на танцполе.

– Обязательно, – пообещала я. – Но для этого мне нужно еще как минимум два коктейля.

– Женский алкоголизм не лечится, – пробормотал Урицкий.

– Зачем его лечить-то? Им надо наслаждаться! Твое здоровье, Глебати, – с улыбкой пропела я и салютовала ему своим бокалом. Он лишь устало закатил глаза.

Не дав мне допить, Диана все-таки вытащила меня на танцпол. К этому моменту на нем уже практически не осталось свободного места, но при виде Дианы – звезды вечера, народ расступился и мы оказались в самом центре. Поначалу я боялась сделать какое-то неверное движение и рассмешить толпу вокруг, но оглядевшись, поняла, что остальные тоже не венский вальс танцуют, расслабилась и даже стала наслаждаться вечером. Алкоголь сделал свое дело и я почувствовала приятное расслабление, сливаясь с ритмом музыки. На какое-то время мне даже удалось забыть об Русеевых, пропавшей девушке, моих возможных проблемах с законом и даже о Глебе. Надо будет поблагодарить Булавина за то что при выборе моего напитка угадал четкую грань между “легким расслаблением” и “безбашенными танцами на столе”.

В какой-то момент я почувствовала, что мне срочно необходим свежий воздух и убедившись, что не бросаю Диану одну (к этому времени к нам присоединились еще несколько ее подруг), я направилась на открытую террасу на втором этаже. Оказавшись снаружи, я вдохнула воздух полной грудью и поняла, что долго оставаться здесь не смогу, было довольно прохладно.

За спиной скрипнула дверь и, обернувшись, я увидела парня, который явно не был студентом нашего универа. Надежда, что он просто тоже вышел подышать, угасла почти мгновенно, потому что он сразу направился ко мне, вооруженный широкой улыбкой и диким перегаром.

– Что такая красавица делает в одиночестве?

– Наслаждается, – сухо ответила я. И на всякий случай уточнила: – Одиночеством. – А то, мало ли, подумает, что его компанией.

– Разве можно таким красавицам быть одним? – не унимался он.

Господи, он что, перед тем как идти в клуб, погуглил “10 самых банальных реплик, чтобы подцепить телочку”?

– Можно. И периодически нужно, – ответила я и отвернулась в надежде, что парень поймет намек.

Но моим надеждам не суждено было сбыться, потому что парень никак не унимался. Он задал еще несколько вопросов в том же стиле, в каждом из которых непременно фигурировала “красавица”, но я их мужественно игнорировала, ожидая когда он поймет, что я не заинтересована в разговоре и оставит меня в покое.

– Эй, ты че, думаешь вся такая особенная и даже поговорить не можешь нормально?

Очень хотелось ему ответить, что проблема как раз в том, что на нормальный разговор не способен именно он, но не хотелось нарываться. Была бы у парня гордость, он бы махнул на меня рукой и удалился восвояси. Но гордости у него, судя по всему, не было. Как и мозга. А вот эго, размеров с Эйфелефу башню имелось, поэтому он резко схватил меня за руку и развернул к себе.

Я такой реакции, признаться, не ожидала, мы ведь даже не знакомы, на кой черт я ему сдалась? Неужели можно так завестись просто потому что какая-то незнакомка тебя проигнорировала?

Я ни разу не была в ночном клубе без Кирилла и поэтому с таким настойчивым вниманием столкнулась впервые, тупо переводила взгляд с его лица на свою руку и обратно. Меня тут же настигло чувство дежа вю. Это что, сейчас модно так девушек за руки хватать? Сначала Кирилл, теперь вот этот придурок. Мне явно стоит почистить карму. И пока я пыталась придумать каким именно образом это сделать – отдать половину своих шмоток на благотворительность или взять собачку из приюта, парень перешел к активным действиям.

– Хрена ли ты так разоделась, а теперь недотрогу строишь? Или я рожей не вышел? Так можешь спиной повернуться и не смотреть, – заржал он, резко развернул меня спиной к себе и схватил за талию.

Я не знаю, виной ли тому выпитый мною алкоголь или просто шок, но я все еще не могла поверить в реальность происходящего. Мне казалось, что сейчас из-за угла выпрыгнет кто-то и весело объявит, что это розыгрыш. Такой вот хреновый, да, но все-таки розыгрыш.

Поэтому, когда услышала, что дверь опять открылась, вздохнула с облегчением, ожидая что парень меня отпустит и извинится за дурацкое чувство юмора. Но он лишь бросил через плечо:

– Не видно, что ли? Занято тут, – и продолжил лапать мой зад.

Тут до меня, наконец, дошло, что никакой это не розыгрыш, и я со всей силы наступила на его ногу своим каблуком. Он взвизгнул совсем по-девчачьи, выругался и схватил меня за волосы. Я решила пнуть его еще раз, но одновременно с этим его руки с моих волос слетели и раздался обиженный голос Урицкого.

– Спятила, что ли? Это же я!

Глава 21

Глеб

Голова начинает раскалываться от громких басов, но я почему-то не спешу уходить. Рядом Илона буравит меня взглядом, сначала пыталась вытащить на танцпол, а теперь обиженно сидит, поджав губы. Что на них сегодня нашло? Что Илона, что Диана? Полнолуние, что ли? Диана уже несколько дней ведет себя странно. Пять лет нормально общались, а тут здрасьте-приехали, начала глазки строить и за руки хватать. И Илона, видимо, почувствовав конкуренцию, взялась за старое. Пару лет назад у нее уже был такой период, когда она мне проходу не давала, но я четко дал понять, что в отношениях с ней не заинтересован. Илона из таких барышень, которые наутро после бурной ночи уже строчат три поста в инстаграм делясь подробностями и описывая технику. Не то чтобы мне было чего стыдиться, но и стать героем ее сторис на постоянной основе я не планировал.

Лениво блуждаю взглядом по клубу и ловлю себя на мысли, что давно не видел яркое красное пятно. Как ей вообще пришло в голову так нарядиться? Джессика Рэбит, мать ее! Лучше бы уже вырядилась как большинство девиц здесь – во что-то ультракороткое и минимум с тремя слоями пайеток, выжигающих роговицу к хренам в этом освещении. Она, блин, в оперу приперлась или в ночной клуб? Нет, разумеется ей надо выделиться! Неужели реально кайфует от этих похотливых взглядов, которыми все пялятся на нее весь вечер?

Ищу глазами Алекса, этот придурок, по идее, должен за ней присматривать, раз вместе пришли. Но нет, он сидит за столиком, обсуждая что-то с другими парнями.