Полная версия
Вместе (не) навсегда
– Я ни на что не намекаю, расслабся. Если придешь на вечеринку, я могу гарантировать, что твоей чести ничего не угрожает, – его губы при этом расплываются в такой многообещающей улыбке, которая как раз говорит об обратном – под угрозой не только моя честь, но и сердце.
– У меня другие планы на вечер, – стараюсь добавить в голос как можно больше холода. – Так что это ты расслабься.
Поспешно направляюсь к Алене, которая все это время ждала меня неподалеку и наверняка слышала наш разговор.
– Ты чего отказалась? – шипит она. – Там все старшекурсники будут.
– Они и в универе есть, – резонно замечаю я. – Хочешь с ними затусить – вперед, – я широким жестом указываю ей на столы в кафетерии. – Выбирай любого.
Подруга мой юмор не оценила и до конца большой перемены пытается уговорить меня передумать. Но я непреклонна. Хватит того, что я в прошлый четверг поперлась с ней на ту вечеринку и в итоге просидела одна на кухне пока она развлекалась. Достаточно. Следующая моя вечеринка – выпускной через четыре года.
Весь вечер я упорно готовлюсь к завтрашнему семинару, но не могу сказать, что особо продвинулась. Господи, мне кажется, если бы отец запихнул меня на ракетостроительный факультет, у меня и то было бы больше шансов на успешную учебу. Ненавижу юриспруденцию. Всем сердцем!
Ближе к полуночи я вспоминаю свои собственные слова о здоровом сне, откладываю учебники и иду в душ.
Выхожу я из него в короткой шелковой сорочке, поэтому неудивительно, что с моих губ слетает громкий визг, когда я вижу, что на моем подоконнике восседает Марат. Ладно, тут я погорячилась. Думаю, даже если бы на мне была надета шуба до пят, я бы все равно заорала.
– Что ты здесь делаешь? – цежу я сквозь зубы, пока Скалаев увлеченно изучает мои голые ноги.
– Ты не пришла на вечеринку, – он пожимает плечами, будто это нормальное объяснение и, наконец, переводит взгляд на мое лицо, не забыв перед этим уделить внимание декольте.
– Как ты сюда попал? – решаю переформулировать вопрос.
Марат снова пожимает плечами и кивает на окно за своей спиной. Спайдермен хренов. Моя комната, между прочим, на втором этаже.
– Участок охраняется, – напоминаю я больше себе, чем ему.
– О да, этот отряд морских котиков пьет пиво под футбол. Думаю, отсутствие хозяина способствует их расслаблению.
– Ты и расписание моего отца успел выучить?
– Да ладно, о подписании контракта в Гамбурге вся бизнес пресса говорит. Тут не надо быть гением, чтобы понять, что он все еще там.
Гением быть не надо, а вот за бизнес прессой следить стоит, – делаю себе пометку.
Я понятия не имею где сейчас находится отец. Думала, что обычная командировка, а он, оказывается какой-то важный контракт заключает. Надо бы почитать чем там опять великий Михаил Крейтор прославился…
Я открываю рот, чтобы повторить свой вопрос и выяснить, наконец, зачем он залез в мое окно, но он меня опережает:
– Неплохой домик. Уютный.
Даже несмотря на то, что его голос не пропитан сарказмом, я понимаю, что он издевается. Вряд ли кому-то придет в голову назвать эти пятьсот квадратов уютными. Современный. Богатый. Модерновый. Огромный. Но никак не уютный.
Вслух я это, разумеется, не говорю. Наверняка Марат решит, что я просто “зажравшаяся” девица.
– Я вижу, тебе холодно, – он вдруг разворачивается и закрывает окно за своей спиной, а мои щеки моментально вспыхивают огнем и я готова сквозь землю провалиться от стыда. Спешно накидываю огромный махровый халат, чтобы прикрыть грудь, на которой под тонким слоем шелка отчетливо просматриваются мои формы и растерянно смотрю на Марата.
Зачем он так? Сейчас он с интересом рассматривает мою комнату и, кажется, уже и забыл о своих словах, я же до сих пор не знаю куда себя деть. И уверена, даже после того как он уйдет, я еще полночи буду прокручивать эту ситуацию в голове.
Вот что с ним делать? Позвать охрану? Вежливо попросить уйти?
Стоит признать, я абсолютно не знаю как поступить. Марат меня не пугает, скорее интригует, но в то же время рядом с ним я теряюсь. У меня почти нет опыта общения с противоположным полом и я абсолютно не знаю как себя вести в его присутствии. Он же, наоборот, чувствует себя в моей спальне как в своей тарелке: подходит к столу, берет фоторамку, вертит в руках смешную розовую ручку с фламинго на кончике, тянется к блокноту с балериной и тут я не выдерживаю и бросаюсь вперед, чтобы выхватить записную книжку из его рук.
– Тайный дневник? – усмехается он, задирая руку с блокнотом вверх.
– Отдай, – требую я и делаю пару тщетных попыток допрыгнуть до него, но добиваюсь только того, что халат сползает с правого плеча и я практически прижимаюсь к нему грудью.
Мы стоим так близко друг другу, что мои волосы касаются его плеча. Он аккуратно проводит рукой по белой пряди и заправляет ее за ухо. Точнее пытается. Непослушные локоны тут же спружинивают обратно.
Смущаясь, я отступаю, пытаясь вытравить из легких исходящий от него запах сигарет. Как вообще можно курить эти вонючие палки? Ладно, на здоровье ему наплевать, но запах… бр!
– Отдай блокнот, – повторяю я свою просьбу и даже добавляю вежливое: – Пожалуйста.
– Что, боишься, что я узнаю твои грязные секретики? – интересуется он. – Признавайся, ты написала что-то обо мне?
Он с самодовольной улыбкой открывает блокнот и я с удовлетворением наблюдаю как вытягивается его лицо. Вместо сопливых признаний дневнику, на которые он, вероятно, рассчитывал, его ждут столбики цифр, адреса, цены и много других непонятных записей.
– План по захвату мира? – спрашивает Марат вздернув черную бровь вверх.
– Не твое дело, – я наконец вырываю блокнот из его рук и убираю его в ящик стола.
Затем я делаю то, чего сама от себя не ожидала: скидываю халат, залезаю под одеяло и водрузив на глаза маску для сна, заявляю:
– Уже поздно и мне пора спать. Иди домой, Марат.
Я надеюсь, что так Скалаев поймет, что я не заинтересована в дальнейшем общении и снова воспользуется окном. Но вместо удаляющихся шагов, я слышу, что он приближается и в следующее мгновение матрас рядом со мной прогибается под его весом и Марат тихо отвечает:
– У меня нет дома, Алиса.
Глава 5
– Что значит у тебя нет дома? – я срываю маску с лица и сажусь на кровати. – Поссорился с родителями?
Я старалась не верить слухам, но дружить с Аленой и быть не в курсе всех местных сплетен было нереально. Так что о криминальной деятельности его отца была наслышана. Помню как она шепотом рассказывала мне, что Константин Скалаев чуть ли не наркобарон.
– Отвечу если расскажешь мне что в том блокноте. Что значат все эти цифры?
Я вздыхаю, пожалев что успела выключить свет и теперь не могу видеть его лицо. Бьюсь об заклад, что даже сейчас на нем красуется самодовольная улыбка. Он не в том положении, чтобы торговаться, но тем не менее, ставит условия.
– Хорошо. Но сначала ты, – упрямо заявляю.
– Отец уже несколько месяцев под следствием. Имущество арестовано, – его голос звучит при этом обыденно, даже отстраненно, будто эта информация не касается его напрямую.
– И где ты живешь все это время?
– Сегодня здесь, – усмехнулся он. – Вообще-то, я планировал переночевать у Сени Кисилева, но там было слишком шумно. И не было тебя.
А вот теперь я уже радуюсь, что успела выключить свет, потому что отчетливо ощущаю жар на своих щеках. Я скорее чувствую, чем вижу, что он перекатывается на кровати и теперь ощущаю его взгляд на себе. Что он там пытается разглядеть, интересно?
– Твоя очередь, – напоминает он. – Что за расчеты?
Я могла бы соврать. Легко, без зазрения совести. Но почему-то решаю рассказать правду:
– Расчеты по танцевальной студии.
– Черт, – судя по звонкому шлепку, Скалаев только что треснул себя по голове. – Я мог бы и догадаться. И что, какие прогнозы? Сколько дизайнерских сумочек надо продать, чтобы осуществить мечту? Я ведь правильно понимаю, денег у папочки ты просить не рискнешь?
– Не рискну, – соглашаюсь и зачем-то добавляю: – Ни денег просить, ни студию открывать. Расчеты – это всего лишь хобби. Такое вот идиотское. Каждый раз, когда я случайно нахожу подходящее место для студии, я узнаю стоимость аренды, подсчитываю сколько денег надо вложить в ремонт, какое оборудование купить… Пару раз я даже реально ходила на встречи с риелторами, смотрела помещения и усердно делала вид, что всерьез раздумывала над арендой или даже покупкой. Я знаю, что это жалко, но…
– Это не жалко, – перебивает меня Марат. – Как по мне, гораздо хуже, наоборот, ничего не делать ради мечты. Ты хотя бы представляешь, сколько людей на этой планете мечтают открыть свое дело, кто-то даже такую же студию и они не делают ровным счетом ничего? Хоть бы уже желание на падающую звезду загадали, что ли… Это как в том анекдоте про “купи лотерейный билет”.
Я вдруг начинаю смеяться и даже не сразу понимаю, что Марат присоединился к моему веселью.
Господи, скажи кто-нибудь вчера, что я буду лежать в одной постели с Маратом Скалаевым и заливаться смехом… Неожиданно я осознаю, что смех – это последнее что девушки обычно делают в постели с ним и моментально перестаю смеяться.
“Что я делаю?”, – набатом звучит в моей голове. Как так получилось, что я оказалась в одной постели с абсолютно незнакомым парнем? Да, мы не касаемся друг друга, я лежу под одеялом, а он на нем, но тем не менее… это, пожалуй, самое интимное событие в моей жизни.
Может, он все это специально подстроил? Рассказал жалостливую историю об аресте отца, чтобы я прочувствовалась и бросилась в его объятия? Хотя, не такой уж жалостливой была история, он скорее поделился сухими фактами, чем пытался надавить мне на жалость. Да и в остальном, не особо он стремится сейчас воспользоваться ситуацией. Лежит рядом и, кажется, даже не шевелится.
– Эй, – тихо зову. – Ты там что, спишь?
– Почти, – сонно отзывается Марат. – И тебе пора, кстати. Помнится, ты сегодня высказывалась о пользе здорового сна.
По размеренному дыханию я понимаю, что он действительно заснул. Я же еще пол ночи не могла сомкнуть глаз, потому что мысли роем диких пчел атаковали голову.
Что все это значит? Почему из всех многочисленных друзей он выбрал именно меня? Может, потому что у меня самый большой дом?
Нет, если бы дело было в размере дома, он бы попросил выделить ему отдельную комнату.
Кстати, отличное решение. Почему я раньше об этом не подумала? Даже если бы отец не был в командировке, уверена, я бы смогла спрятать здесь весь состав футбольной команды и он бы все равно ничего не заподозрил. Но Марат не просил ни отдельной комнаты, ни отдельной кровати. Он вообще ничего не просил. Он просто пришел и улегся рядом со мной. И более того, преспокойно заснул… А я теперь должна мучиться всю ночь в попытках найти объяснение его действиям.
Вскоре я все-таки засыпаю с твердым намерением утром задать все эти вопросы Марату. Но когда просыпаюсь, обнаруживаю, что кровать рядом со мной абсолютно пуста. И если бы не чуть примятое одеяло, я бы наверное подумала, что его ночной визит мне приснился.
Что ж, Марат Скалаев, мог бы сказать спасибо…
Я встаю с кровати, пытаясь убедить себя, что совсем не разочарована его исчезновением и слышу как что-то с мягким стуком приземляется на пол. Дрожащей рукой я поднимаю скрученную из проволоки фигурку балерины. Пачка сделана из розовой бахромы в которой я без труда узнаю оборку своей наволочки, а саму проволоку, судя по всему, он вытащил из дорогущего светильника, который я заказывала в Италии. Но вместо того чтобы злиться за вандализм, я почему-то глупо улыбаюсь.
Глава 6
Весь день в университете я мечусь от разочарования к облегчению, не в состоянии определиться что именно чувствую сейчас. Я прекрасно понимаю, что правильно было бы испытывать облегчение от того что ни разу за день не встретила Марата, потому что понятия не имею что бы ему сказала. Куда ты исчез утром? Почему не попрощался? Где ты собираешься ночевать сегодня? Это явно не те вопросы, которые я готова произнести вслух. Но тем не менее, не могу игнорировать укол разочарования когда в кафетерии вижу одногруппников Скалаева, но не его самого.
После учебы я заезжаю за Динарой и мы отправляемся в новый ресторан в центре. Она все уши мне прожужжала про то что все столичные блогеры уже успели здесь побывать и нам пренепременно нужно последовать их примеру. Если честно, я не особо люблю такие пафосные места, предпочитая уютные маленькие кафешки, но Дине отказать не могу. Она всегда радуется с такой детской непосредственностью, что у меня просто язык не поворачивается сказать нет.
Вот и сейчас я умиляюсь глядя на то как она водит пальцем по меню внимательно изучая его и вспоминаю как мы познакомились. После очередного конфликта с учительницей балета, которая пыталась убедить папу, что у меня врожденный талант и все данные для большой сцены, он забрал меня из той школы и привел в другую танцевальную студию. Там мы с Динкой и встретились и сперва жутко невзлюбили друг друга. Она посчитала меня выскочкой потому что на первом же занятии учительница похвалила меня за то что я безупречно выполняла все движения, я же приняла ее за обычную стерву. Ну ладно, допустим в тринадцать лет я таких слов не знала, но точно помню что мне было жутко обидно за то что мне досталось ни за что.
Первые несколько месяцев между нами разразилась настоящая война. Динка тогда дружила с другой девочкой, Аней и они вдвоем просто не давали мне прохода. На занятиях они часто толкали меня, сбивали с ног, а однажды даже закинули мой рюкзак с формой а крышу крыльца. Хорошо хоть выступлений у нас тогда еще не было, а то я бы непременно обнаружила стекло в туфлях в лучших театральных традициях.
Отцу я обо всем этом не рассказывала, боялась, что на этот раз он бы не просто настоял на другой студии, а заставил бы забыть о танцах в принципе.
Нашей вражде пришел конец когда Аня перегнула палку. Однажды после занятия я обнаружила, что вещи в моем шкафчике залиты какой-то зеленой жижей. Перед тренировкой я видела, что Аня пила зеленое смузи и жаловалась, что ее мама перешла на правильное питание и теперь заставляет их с отцом тоже есть исключительно здоровую пищу.
Динара тогда сама подошла ко мне, извинилась за то что раньше была с ней заодно и сказала, что с Аней после такой подлости дружить не хочет. Та, кстати, в начале еще пыталась оправдаться, но учительница встала на нашу сторону и Аню вежливо попросили уйти из секции.
Мы же с Динарой не только заключили мир, но и стали не разлей вода. Оказалось, что без пагубного влияния подруги, она была очень милой и приятной девочкой. Правда, с Аленой им так и не удалось поладить, но я умело жонглировала своим временем чтобы его хватало на обеих подруг.
– Выбрала? – с улыбкой интересуюсь я.
– Морских гадов буду. Какое там вино к ним надо? Путаю постоянно.
– Белое, – отвечаю на автомате, хотя сама алкоголь не пью.
– Точно, – улыбается она. – Все-то вы, аристократы, знаете!
Мы делаем заказ и как только официант удаляется на приличное расстояние от нашего стола, Динара громким шепотом заявляет:
– Шведы по всем фронтам проигрывают итальяшкам.
И даже несмотря на то, что она добавляет “если ты понимаешь о чем я”, до меня не сразу доходит что она имеет ввиду. А когда, наконец, доходит, я чувствую как щеки становятся пунцовыми. Два месяца назад подруга ездила на соревнования в Милане и после этого еще несколько недель хвасталась мне о том, что все слухи о темпераментных итальянцах оказались верными.
Вот вечно она так, знает же как неловко я себя чувствую в таких разговорах, но тем не менее продолжает свой подробный рассказ о том как она познакомилась с местным парнем и успела провести с ним ночь.
– Да ладно, Крейтор, – смеется она. – Ты сейчас не краснеть должна, а мотать на ус! Тебе уже девятнадцать, сколько можно в девках сидеть? Нормальные люди в твоем возрасте тусят и наслаждаются жизнью, а ты дома сидишь.
– Между прочим, я на прошлой неделе ходила на вечеринку, – с гордостью заявляю я и не уточняю, что провела там совсем немного времени. И то просидела на кухне.
– Да лаадно, – нараспев произносит она. – Рассказывай.
– Нечего рассказывать, – пожимаю плечами. – Алена меня уговорила. Вроде чей-то день рождения был, но я не уверена.
– Ты думаешь, меня сейчас реально волнует по какому поводу была тусовка? – нетерпеливо подгоняет она, – Меня куда больше интересует замутила ли ты там с кем-нибудь!
– Разумеется, нет, – шиплю я потому что в этот момент официант принес наш заказ и мне бы не хотелось чтобы он тоже узнал “замутила” ли я там с кем-нибудь.
– Занууууда, – улыбается Дина, делая глоток вина.
Еще какое-то время она подтрунивает надо мной пошагово расписывая что бы она сделала окажись на вечеринке среди золотой молодежи столицы. К этому моменту я уже, к счастью, перестаю неистово краснеть и даже с интересом слушаю ее. Что ни говори, а фантазия у Динары богатая. Жаль, что у меня она скудная. Потому что вместо вместо наглых столичных мажоров я почему-то представляю Марата Скалаева.
Глава 7
К концу вечера Дина успела выпить еще три бокала вина, послать многообещающие улыбки всем мужчинам в зале. Даже тем, которые пришли со спутницами, и теперь, пока мы ждем счет, говорит:
– В Антверпене фестиваль через три недели. Говорят вроде какой-то супер продюсер будет, ему двух участниц не хватает для коллектива.
– Какого коллектива? В кабаке плясать, что ли?
– Почему сразу в кабаке? – обижается она. – Думаешь, кроме кабака я больше ни на что не гожусь?
– Дина, блин, ты только что призовое место в Стокгольме взяла, – напоминаю я. – Думаешь, я забыла? Я не хотела тебя обидеть, просто странно, что какой-то продюсер ищет себе танцовщиц по фестивалям.
– А где ему их искать?
– На хэдхантере? – неуверенно предлагаю я и заметив ее выражение лица поспешно добавляю: – Прости, я честно не хотела тебя обидеть.
– Все хорошо, – вздыхает она, – Я знаю, что ты не специально. Просто ты не разбираешься в этом. Ты же никогда не рассматривала танцы как профессиональную деятельность. Поэтому и не знаешь всей этой кухни. А я знаю. И мне позарез нужно попасть в Антверпен.
– Я понимаю, – киваю я и переспрашиваю: – Когда ты, говоришь, фестиваль? Через три недели? Я не уверена, что смогу помочь. Алена опять на два штрафа подряд нарвалась и мама забрала у нее карты на время.
Динара едва слышно матерится и зло добавляет:
– Как же невовремя. Когда эта курица уже научится нормально водить? Неужели так сложно не нарушать??
– Эй, не называй ее так, – вступаюсь я за подругу. – Она не виновата. Точнее, виновата, конечно, но не перед тобой.
– Извини, – примирительно произносит она. – Просто мне реально надо на этот фестиваль. Это мой шанс, Алис, понимаешь?
– Понимаю, – я беру ее за руку и уверенно заявляю: – Мы что-нибудь придумаем.
Алена действительно серьезно поругалась с мамой из-за очередного штрафа. Думаю, тут сыграло роль, что та была и так не в настроении в связи с бракоразводным процессом. Раньше подруга всегда отделывалась обычным выговором, а на этот раз родительница забрала у нее кредитку и предложила ездить в универ на автобусе когда закончится бензин. С топливом мы проблему решили легко, я оплатила его со своей карты, а вот с наличкой у нас обеих теперь большие проблемы.
Знаю, это звучит по идиотски, если учесть, что у меня безлимитный банковский счет. Хотя, может лимит там какой-то все-таки есть, просто я его ни разу не достигла. Отец абсолютно не ограничивает меня в тратах, я спокойно могу за день спустить на шмотки годовой бюджет среднестатистической африканской страны, но за каждый рубль, снятый в банкомате я должна отчитаться. Понятия не имею откуда у него такая паранойя, повода подозревать меня в скупке чего-то запрещенного у него нет, но тем не менее, таковы правила. Как там говорят: кто платит, тот заказывает музыку? Видимо, мой отец считает что так и есть, а мне остается только смириться и подстраиваться. Я прекрасно понимаю, что не в моем положении жаловаться на жизнь и если бы не мое желание помочь любимой подруге, я бы возможно, и не считала это ограничение серьезной проблемой.
Раньше я частенько оплачивала покупки Алены картой, а она возвращала мне деньги наличкой. Благо, отец никогда не проверял сколько новых платьев появилось в моем шкафу после очередного шопинга. Благодаря этому мне уже несколько раз удавалось помочь Динаре с билетами на соревнования и проживанием там.
– Может, кто-то другой согласится? У вас же там куча мажориков, провернешь такую же схему как с Аленой?
– Нет, – от одной мысли, что мне придется рассказать малознакомым людям о своей проблеме с деньгами, мне становится неуютно. И дело не только в слухах, которые тут же поползут по универу. Нет, даже просто подойти к кому-то и попросить… Ни за что!! И да, я прекрасно понимаю, что сейчас я только подтверждаю мнение окружающих о своем высокомерии, но тем не менее, просить у незнакомых студентов деньги я не стану. – Других подруг у меня не имеется.
– Я понимаю…, – Дина смотрит на меня с такой печалью, что сердце сжимается от тоски. – Ладно, значит не судьба…
– Подожди, рано сдаваться. Мы что-нибудь придумаем. Еще есть время.
Обычно Аленина мама не злится на нее подолгу, уверена, что уже через несколько дней подруга получит свои карты и все будет как прежде. Пока как запасной вариант можно рассмотреть кредит, например. Проценты там, конечно, конские, но к тому времени как придется его возвращать, я бы уже нашла наличку.
Внезапно в памяти всплывает вопрос Марата о том сколько сумочек мне надо продать чтобы открыть свою танцевальную студию и я издав победный клич, хлопаю подругу по плечу.
– Можно продать что-нибудь из украшений.
– Украшений? – глаза Динары блестят от подступивших слез и она неуверенно уточняет: – Ты реально пожертвуешь своими цацками ради меня?
– Конечно пожертвую, – улыбаюсь я. – Я ведь знаю как для тебя это важно.
– Спасибо, – искренне благодарит она. – Ты самая лучшая подруга на свете, Крейтор, ты в курсе?
От ее слов на душе сразу становится тепло и уютно. Я люблю украшения, можно даже сказать – коллекционирую, часто меняю, получаю в подарок… но зная, что они смогут помочь Динаре осуществить мечту, я готова с легкостью пожертвовать частью своей коллекции.
Глава 8
Марат
– Тебя сегодня ждать? – с надеждой спрашивает Олег Касьянов.
– Вряд ли, – лениво протягиваю я блуждая взглядом по коридору универа в поисках одной миловидной блондинки.
– Что, есть планы поинтереснее? Неужто у Леськи родители опять свалили?
– Понятия не имею, – равнодушно отвечаю и даже пожимаю плечами. – Леся, как и ее родители меня мало волнуют.
– Да ладно, ты ж у нее как минимум дважды ночевал на прошлой неделе!
– Так это было на прошлой неделе, чувак, – отмахиваюсь я. – Ты там что, учет ведешь?
– Иди ты, – обиженно сопит он. – Больно ты мне нужен. Просто хотел узнать ждать тебя или можно кого-то из телочек позвать.
– Можешь звать, – снисходительно киваю и не удерживаюсь от ехидного смешка: – Только вряд ли кто-то клюнет.
– Я всегда могу им сказать, что ты обещал тоже появиться, – лыбится он ничуть не обидевшись на мою реплику.
Совсем гордости у парня нет, но мне это на руку. Честно говоря, если бы я не видел собственными глазами как он после каждой вечеринки закрывается в спальне с новой барышней, подумал бы, что Кас ко мне неравнодушен. Но скорее всего у парня самый что ни на есть настоящий стокгольмский синдром, иначе объяснить его тягу заполучить мою компанию я не могу. Есть, конечно, еще вариант что ему просто скучно одному в огромной двухуровневой квартире, в то время как его родители активно прожигают доставшееся от деда наследство на лучших курортах… Нет, первая версия мне нравится больше, льстит моему самолюбию.
Мы хоть и были одногруппниками, но первые два курса особо не общались. А потом мне понадобилась одна услуга от него и он с радостью ее выполнил в обмен на мое молчание о том, что он спал с девушкой своего лучшего друга. Те, кстати, до сих пор вместе, так что по идее она тоже моя должница. Хотя, честно признаться, девушек шантажировать мне еще не приходилось, обычно они сами с превеликим удовольствием готовы оказать мне любые услуги.
Вообще-то, поступая в этот универ у меня и в мыслях не было собирать компромат на окружающих, а до этого года еще и не было надобности. Но беспечность этих мажоров настолько меня шокировала, что я просто не мог удержаться. Они спокойно обсуждали бизнес своих родителей, в том числе нелегальный, хвастались стычками с полицией и всяческими нарушениями закона. Я же с детства привык быть внимательным к деталям, всегда подмечать каждую мелочь, сопоставлять факты и считывать настроения окружающих. У меня просто не было выбора, по-другому я бы просто не выжил.