Кашемировое пальто

Ивонна легко кивнула, многозначительно взглянула на Джен и улыбнулась.

В этот момент Тим спускался с пакетом вещей. Мэт закончил мыть яблоко, которое нашел в холодильнике.

– Так, здесь все по списку. Больше врач ничего не сказал.

Тим первым пошел в холл, чтобы одеться. Мэт следом за ним. В этот момент Ивонна и Джен поднялись с дивана. Мать Джона вновь нежно посмотрела на Джен, перевела взгляд на Тима, который надевал ботинки, поправила джемпер и пошла к мужу. Джен, еще более загруженная мыслями, последовала за ней. Все вместе вышли на улицу. Машины были припаркованы почти рядом.

«Ребята, мы сами отвезем все. Тем более не видели Джона две недели. А вы и так много сделали, еще и после работы на вас все навалилось. Отдохните лучше, мы сами справимся», – сказала Ивонна.

– Вы уверены? – сказал Тим.

– Конечно, вам надо отдохнуть и поспать.

– Да, поезжайте домой, за нас не беспокойтесь.

– Вы точно нормально себя чувствуете? Вам не нужна помощь? —спросила Джен.

Джен и Тим были сильно уставшими, причем не столько физически, сколько морально. Обмен любезностями продолжался еще минуты три. В итоге все обнялись друг с другом. Ивонна и Мэт пошли к своей машине и поехали к сыну. Джен и Тим остались вдвоем.

Я вызову такси, ты и так уже намотался, – сказала Джен и стала открывать приложение на телефоне.

Тим положил руку на экран и сказал:

– Нет уж, я тебя довезу. Ты карнизы на своем пути сносишь. Неизвестно, что еще с тобой может приключиться.

Джен хотела что-то ответить, но позволила себя уговорить и села в машину. Тим нажал кнопку зажигания, но было видно, что он не торопился ехать. У Джен крутились всевозможные варианты диалогов. Она чувствовала, что должна была что-то сказать, но не знала, что именно. Она сделала глубокий вдох и посмотрела вправо в окно, чувствуя, что Тим то и дело переводит на нее взгляд. Она развернулась и теперь точно видела, что он на нее смотрит.

– Слушай, Джен, я не сторонник держать в себе и привык сразу все выяснять. Тем более ты мне нравишься и…

Тим сказал это так легко, но тут же понял, что до этого никогда так не говорил Джен и фактически это было признание. Джен смотрела на него и, кажется, даже не моргала. Она была поражена, как легко он говорил о своих чувствах, не замалчивал ничего и решал проблему сию же секунду, а не замыкался как сундук, ключ к которому нужно было бы подбирать несколько недель.

– Я опять сказал что-то не то?

Тут Джен внезапно пробудилась, как будто проснулась от долгого сна.

– Я тебе нравлюсь?

– Нуу, да.

Казалось, что весь словарный запас, которым обладал Тим, куда-то исчез из его головы, оставив в наличии только междометия.

– Ты тоже мне нравишься.

Это была единственная фраза, которую Джен смогла построить после услышанного. Она произнесла ее таким тихим голосом, что ее было трудно расслышать даже в полной тишине.

– Я тоже тебе нравлюсь?

– Да, а что разве непонятно?

– Честно, не особо. Я вообще думал, что после услышанного ты дашь мне в челюсть.

– С чего бы?

– Не знаю, но казалось, что скорее всего от тебя будет именно такая реакция.

– Но почему все же сказал?

– Решил рискнуть.

– Тим, ты правда мне нравишься.

Джен не договорила, хотя хотела сказать что-то больше.

– Меня смутило то, что сегодня было в спальне. Звучит, конечно, двусмысленно, но ты понимаешь.

Джен вновь сделала глубокий вдох. Она ощущала усталость и почти сроднилась с сидением, приняв его форму. Пальто как будто увеличивалось на глазах, ей хотелось закутаться в него как можно сильнее и никого не подпускать. Джен даже не знала, с чего начать, потому что так глубоко утрамбовала в себе одну историю, что откапывать ее пришлось бы внутренним экскаватором.

– Я испугалась.

– Меня?

– Того, что ты меня поцелуешь.

– А ты не хотела бы?

– Я не об этом. Просто я испугалась, что наши отношения станут менее понятными и вообще зачем тогда все это.

– По-моему наоборот. Мне в данный момент мало что понятно.

– Ну, почему непонятно? Мы…

– Кто?

Джен смотрела на Тима, ее губы беззвучно двигались.

– Я не знаю.

– Вот я про это и говорю.

– Тим…

– Что?

– Я бы хотела, чтобы ты меня поцеловал и тогда, стоя под еще целым карнизом в комнате Джона тоже, но я испугалась того, что будет дальше, как мы будем работать, общаться и так далее.

– Так и будем.

– Это же все усложнит.

– Мы даже не в одном отделе, Джен.

– Какая разница. Ты читал правила корпорации? Там запрещены отношения на работе.

– Ты слишком правильная. Мало ли что там написано. Мы что будем всем докладывать? Да и вообще они придуманы для галочки, как и большинство документов.

– Если узнают, нас уволят.

– Даже если и так. Я все равно собирался уходить, да и ты, как я понимаю, не получаешь особого удовольствия от нахождения там.

– Ну, в последнее время было относительно нормально. Но я не об этом.

Джен запрокинула голову назад, а потом снова посмотрела на Тима.

– А о чем? Зачем ты всегда мыслишь на 10 шагов вперед? Я просто ума не приложу. Ты вечно все анализируешь, проигрываешь варианты. Почти ничего не произошло, а ты уже нарисовала в своей голове сотни возможных исходов. Зачем?

Тим не дал Джен сказать ни слова и приблизился к ней. Она повернула голову влево, но все равно оставалась почти приклеенной к изголовью. Джен начала что-то говорить, но Тим поцеловал ее. Она даже сама не поняла, как дотронулась рукой до его щеки – в теле вновь появилось то ощущение, которое она испытала, когда он обнял ее на выходе из клиники. После Тим смотрел на нее в течение нескольких секунд и сказал:

– Я звоню?

Джен смотрела с недоумением.

– Куда?

– В пояснительную бригаду.

Тим улыбнулся, а Джен продолжала смотреть и даже не старалась понять, о чем он хочет сказать.

– Ты боялась за то, какими будут наши отношения, что они станут менее понятными. Вот позвоним, и нам все объяснят.

Джен улыбнулась.

– Думаю, не надо.

Тим продолжал смотреть на Джен. Она то и дело каждую секунду возвращалась в историю двухлетней давности. Она видела перед собой Тима, но старая, выученная наизусть эмоция страха давала о себе знать и переносила в тот вечер. Казалось, что она больше не может различать свои ощущения, в теле был ворох реакций, которые она не могла взять под контроль. Так продолжалось секунд 10 или 20, но для Джен это казалось вечностью.

Тим снова попытался поцеловать Джен, но она резко вытянула руку и уперлась ей в его плечо, и опустила взгляд. Она тут же почувствовала, как Тим напрягся. Он сделал глубокий вдох и такой же глубокий выдох. Джен будто не дышала, ее грудная клетка сокращалась почти крошечными движениями. Ей было холодно, она дрожала всем телом, но теплое одеяло не решило бы проблему.

– Эй, Джен, что не так? Ты вся трясешься.

Джен смотрела на Тима как будто испугавшийся тушканчик и почти не моргала.

– Только не думай, что я сумасшедшая.

– У меня даже мысли такой не было.

– Просто…

Тим продолжал смотреть на нее.

– Скажи мне, что не так?

– Все так, Тим, правда.

– Тогда в чем дело?

– Я не могу рассказать.

– Рассказать о чем?

Джен наконец сделала глубокий вдох – первый за последние две минуты.

– Отвези меня домой, пожалуйста.

Тим опустил взгляд, потер глаза руками, затем вернулся к рулю и повел машину. Оказалось, что Джен жила в 20 минутах езды от Джона. При условии, что не было пробок. Они быстро доехали и, когда Тим припарковался, Джен резко начала говорить.

– Я понимаю, как это выглядело. Просто ужасно. Я все тебе обязательно расскажу, только не думай, что я сумасшедшая.

– Джен, я уже сказал тебе, что так не думаю и даже не собирался.

– Окей, спасибо. Я пойду.

– Завтра, кстати, у тебя выходной.

– В каком смысле?

– В том смысле, что ты можешь отдохнуть. Моника в курсе, ее самой не будет, с Томасом я разговаривал, он сам предложил взять нам отгулы, когда узнал, что мы помогали Джону.

В этот момент Джен достала из кармана телефон и увидела сообщения в рабочем чате и еще несколько от Моники. Она не стала проверять, что именно там было написано, и положила телефон обратно. Джен посмотрела на Тима, внутри она ощущала, что у нее накатывают слезы. «Нам надо отдохнуть», – сказала она.

«Друг от друга?» – произнес Тим и посмотрел в лобовое стекло, как будто пытался разглядеть, что происходит в километре от него.

– Нет, не друг от друга, а просто. Это был трудный день. Я пойду.

Джен провела ладонью по руке Тима, которая лежала у него на колене. В том момент ей казалось, что мышцы в пальцах вообще не сокращаются и она ощущала, что ладонь похожа на граблю. В этот момент Тим положил сверху вторую руку и перестал разглядывать дорогу. Джен вновь начинала дрожать, она чувствовала, что как будто бы к ее ключицам привязаны невидимые нити, которые кто-то неизвестный резко начал тянуть вниз. Тим посмотрел на Джен и сказал:

– Хорошо, увидимся.

Джен вытащила руку из его теплых приятных ладоней, сказала «пока» и вышла из машины. Тим еще некоторое время смотрел на дом, где она жила, потом заметил, как в одном из окон загорелся свет, и поехал. Ни у нее, ни у него не было сил на рефлексию. Единственным желанием было добраться до подушки. Однако Тим подъехал к своему дому, бросил машину и пешком пошел в бар. «Что стряслось?» – спросил его Робби, когда он только зашел внутрь.

Через 10 минут Джен все еще сидела на тумбочке дома около входной двери. Она перебирала брелоки на ключах (их было семь штук) и хаотично вспоминала события дня. Дойдя в своем сознании до момента поцелуя, она начала себя ругать за то, что перенесла произошедшее два года назад на человека, который не имел к этому никакого отношения. Ей хотелось рвать на своей голове волосы и всеми силами вернуться в тот момент и поцеловать его еще дома у Джона, но иная модель поведения была выучена на отлично.

Джен уперлась затылком в стену, без рук сняла с себя кроссовки, закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот вечер двухгодичной давности. Она стояла на крыльце своего дома и ждала одного парня. Они встречались почти три месяца с того момента, как впервые увидели друг друга на экскурсии в галерее искусств. Позже выяснилось, что у них были общие знакомые, на одном из дней рождений которых они впервые появились вместе спустя две недели. Все были удивлены произошедшему. «Надо же как бывает!», «Вот так встреча!», «Разве такое возможно в мегаполисе?» – то и дело произносили в их окружении. Джен казалось, что она находилась в ромкоме, героиней которого в тайне хотела быть, только он случился с ней не на экране, а в реальности. Было ощущение настоящей судьбы, все по лучшим канонам: неожиданная встреча, общие интересы и друзья, долгие разговоры, никакого давления с его стороны (как ей тогда казалось). Для Джен это было первое серьезное чувство. Она была влюблена, сильно влюблена, и была уверена, что ее принимают любой. Все изменилось в тот вечер, точнее ночь, когда она ждала ЕГО на крыльце. Они должны были поехать на выставку работ одного фотографа, однако ОН (Джен не хотела ни вспоминать, ни произносить его имя) опоздал. Джен не обиделась, ей было все равно, куда с ним ехать. Когда она села к нему в такси спустя 30 минут ожидания, то вновь, как и всегда была рада его видеть.

– Мы уже сильно опоздали. Дейв очень расстроится?

– Не переживай, сходим в другой раз. Выставка до ноября.

– А сейчас мы куда едем?

– У меня для тебя сюрприз.

В тот момент Джен почувствовала дрожь в руках. Она хорошо помнила, как сидела с ним в машине на заднем сидении, и ее руки холодели, как и пальцы на ногах, в нижней части ребер был спазм. После той ночи она хорошо выучила этот сигнал – он не предвещал ничего хорошего. Однако тогда она, не задумываясь, проигнорировала свои ощущения и сочла их за предвкушение праздника. Представила, как он готовил для них романтических вечер или что-то вроде этого.

Машина свернула в обычный жилой район и остановилась у одного из домов. «Мы на месте», сказал он и начал выходить из машины. Джен следом за ним открыла дверь.

– Где мы?

– Пойдем. Мы приехали ко мне.

– К тебе? Почему сразу не сказал?

Джен поспешила за ним из машины.

– Глупенькая, я же сказал, что это сюрприз.

С тех пор Джен ненавидела, когда ее называли не по имени или использовали до жути милые слова. В слове «глупенькая» было что-то такое, что-то, что читается между строк. Несмотря на суффикс, оно было полностью лишено тепла, любви или хоть каких-то приятных чувств. Обычно оно и обозначало, что человек, которым его описывали, не понимает происходящее, а сказать ему прямо, что он глупый или тупой, было бы неприлично.

В этот момент Джен не считала никакого подтекста, тем более он был старше, казался умнее, благороднее, образованнее и еще куча других характеристик, которые, как выяснилось в итоге, не имели к нему никакого отношения. Джен покорно поднималась за ним, при этом ей казалось, что так и надо. «Ведь вы уже долго встречаетесь», «Целых три месяца!», «И что ни разу?» – именно так восклицали некоторые ее подружки, когда узнавали, что у Джен и этого парня из галереи еще ничего не было. Джен ощущала, что может и хотела бы с ним переспать, но не желала идти на этот шаг, потому что «надо» или «пора».

Нельзя сказать, что в его квартире не было уютно, но она была лишена стиля, совершенно обычная, без лоска. Складывалось ощущение, что весь акцент в дизайне был сделан на большие окна, из которых открывался вид на огни города. Утренний пейзаж Джен так и не застала.

– Хочешь выпить?

– Да, давай.

Джен смотрела на него преданными глазами щенка и рисовала в своей голове, что он чувствует по отношению к ней, как думает о ней и просто ощущает рядом с ней гармонию и тепло. Как оказалось, ничего подобного он даже близко не чувствовал.

Они сидели на диване и разговаривали то о какой-то ерунде, то о серьезных темах. Кажется, они обсуждали недавнюю компанию MeToo и то, какие последствия для индустрии она вызвала. Джен было все равно, о чем с ним говорить. Она сидела на диване и нервничала, пальцы на ногах холодели, но она со своим привычным упорством игнорировала сигнал.

Джен неожиданно прервала его и обратилась по имени. Он с улыбкой посмотрел на нее, взял бокал у нее из рук, поставил на стол, резко притянул к себе за талию и поцеловал. Это было немного грубо. Неожиданно в голове у Джен пробежала мысль: «Мне не выбраться». Ее саму испугало это предложение, но она моментально убедила себя в том, что хочет этого, что так и должно быть, что ей будет что рассказать на очередной встрече с подружками. Он не задал ей ни одного вопроса, его рука резко оказалось у нее под платьем на бедре, затем на внутренней стороне.

Джен резко очнулась, она не могла дальше вспоминать произошедшее, но уже так сильно окунулась в воспоминания, что они нахлынули на нее без разрешения и не поддавались контролю. Она встала с тумбочки, пошла в комнату, по дороге расстегивая платье, кроссовки остались небрежно лежать около двери. В этот момент она как будто физически чувствовала его прикосновения, которые теперь казались ей жутко неприятными. Вот его рука скользит по спине, расстегивая молнию, вот он прикасается к ее шее, ключицам, затем ниже.

Джен стояла перед шкафом и прерывисто дышала. Она потрясла головой, но ей все равно не удавалось избавиться от воспоминаний.

Вот она говорит ему: «подожди, мне больно!»

– Будь спокойнее, сейчас все пройдет.

И он гладит ее по голове, но продолжает.

Спустя несколько минут ей действительно стало менее больно, но на самом деле для Джен это было уже не важно. Она как будто прозрела и осознала, что ощущение заботы и по меньшей мере влюбленности существовало только в ее голове. Как будто бы повсеместно было столько знаков, которые она никак не могла или не хотела уловить, но произошедшее открыло перед ней полную картину.

«Тебе было нормально?» – спросил он, когда все закончилось, а Джен одевалась.

– Угу.

Ответила она и даже не посмотрела на него. Единственное, чего она хотела, это просто уйти и больше никогда его не видеть. Ей не нужно было выяснение отношений. Да и что тут было выяснять? О каких отношениях может идти речь, если человек сознательно делает больно другому?

Джен стояла в ванной комнате, склонившись над раковиной. Она подняла взгляд и посмотрела на себя в зеркало. Затем еще раз прокрутила в голове момент, когда она говорит «угу» и сбегает вниз по лестнице. Он так больше и не позвонил, а Джен надолго запомнила рефлекс – когда кто-то приближается слишком близко, ничего хорошего ждать не стоит, надо обороняться. Она залезла в ванну, намылила голову. Пены образовалось так много, что она была похожа на императрицу в высоком парике. Затем она смыла шампунь, замоталась в то же огромное полотенце, пошла на кухню и набрала Сию, которой пересказала случившееся.

– Тим же не он, попробуй понять это.

Этой фразой завершился их разговор. Они пожелали друг другу спокойной ночи. Джен допила йогурт с вишней – частички ягоды остались на зубах, поэтому Джен пришлось идти чистить зубы. Затем она пришла в комнату, залезла под огромное одеяло и взяла телефон.

Давай увидимся завтра?

Джен набирала сообщение Тиму на телефоне, но затем стерла и отменила отправку. Он был онлайн. Она вышла из мессенджера, заблокировал телефон, он просигнализировал о том, что включился режим сна. Джен отвернулась от тумбочки, на которой лежал телефон. Она несколько секунд пялилась в дверь шкафа и пыталась разглядеть бороздки на его ручках, а в это время чувствовала на своих щеках прикосновение Тима. Джен вновь перевернулась на другой бок, взяла телефон, разблокировала его и увидела одно уведомление.

Уже спишь наврно?? Я не врал сегодня есчто. Позвони завтра получатся уже сегодня.

Джен легко улыбнулась. Затем пришло еще одно сообщение.

Спокойно ночь Джн.

Джен написала:

У тебя все хорошо? Сообщения странные.

Затем Тим оставался онлайн, но долго не отвечал. Джен была уверена, что Тим был не дома. Через минуту пришло голосовое сообщение. Джен узнала голос Робби.

Джен, доброй ночи! Тим ночует у меня, он в ужасном состоянии. Но не переживайте, с ним все будет хорошо. Вот укладываю его спать. Намучился мальчишка сегодня. Завтра приходите, да вообще я буду рад вам в любое время. Хороших снов!

Джен поблагодарила Робби. Сообщение было прочитано, Тим, то есть Робби, вышел из сети. Джен положила телефон на тумбочку, снова отвернулась к шкафу и еще минут 40 прокручивала все события, произошедшие между ней и Тимом. Затем она заснула. Ночью она просыпалась несколько раз. В очередной раз она стояла у окна, пила воду и смотрела на свет фонаря. Она увидела, как Мартина и Пол возвращались домой, держась за руки. Она посмотрела на них и улыбнулась, а потом легла в кровать и проспала до утра.

********

Джен лежала, вдавившись в кровать, одеяло небрежно укрывало ее ноги, а голова провалилась между подушками и фактически лежала на простыни. Она проснулась по привычке от звука будильника, отключила его, затем проверила, когда Тим был онлайн. В профиле было указано 00:13. Джен вернула телефон на тумбочку и проспала еще часа два. Ее разбудил звонок.

«Дженни, доброе утро!» – радостно воскликнула Гретта.

– Ммм, доброе.

– Я не вовремя?

– Ну, я еще сплю.

– Ты же должна уже быть на работе.

– У меня выходной.

– Вот это работа, то в бар, то выходной. Мне бы так…

– Угуу, а что ты хотела?

– Я заказала подарок Илаю, но доставка к тебе была дешевле, чем везти велосипед за город.

– Чего? Велосипед? С каких это пор Илай катается на велосипеде?

– Да вот ты бы чаще ему звонила, а он тебе, тогда бы знали, что в жизни друг у друга происходит. Уже полгода тренируется.

– Серьезно?

Джен ерзала между подушек, пыталась проснуться и одновременно представить, как изменился ее брат, у которого теперь появилось новое хобби.

– Ну вот, если хочешь, то позвони ему и узнай.

– Ясно все. Сто процентов у него очередная любовь, на этот раз велосипедистка или кто-то типа того. Угадала?

– Почти.

– Так кто она?

– Вот встретитесь с ним, сам тебе расскажет. Доставку принять сможешь? Сегодня, там все оплачено.

– Да смогу, смогу, только за это с тебя нектариновый пирог.

– Как скажешь. Сделаю на следующей неделе. Сегодня до пяти вечера должны привезти велосипед.

– Ладно, но только до пяти, потом я уйду.

– На свидание?

– Все, Гретта, пока. Пришлю тебе фото велика, как привезут.

– Но хоть кто он?

– Гретта, займись своей личной жизнью либо подвяжи в сотый раз огурцы.

– Сейчас не сезон.

– Ну так подвяжи то, для чего сезон. Я спать.

Гретта посмеялась и попрощалась с племянницей, а та положила телефон под подушку и минут на 20 снова провалилась в сон. Вскоре Джен сползла с кровати и почувствовала, что хоть на немного смогла расслабиться и прийти в себя. Этого выходного ей очень не хватало. Она стояла на кухне и варила кофе, прислушиваясь, как внутри себя кофеварка извергала целительный напиток. Джен встала на цыпочки, выгнула грудную клетку и со всей силы потянулась как бывает после того, когда долго едешь в поезде. Через закрытые глаза она почувствовала, как загорелся экран телефона – Тим проснулся.

– Доброе утро! Сегодня я в состоянии правильно подбирать окончания прилагательных. Сорри за вчера, я был не в себе. Давай встретимся?

– Привет! Надеюсь, тебе лучше. Я вчера тоже ужасно устала. Конечно, давай увидимся. Только я до пяти должна быть дома, чтобы принять доставку, но потом свободна. Кстати, как там Джон? Ничего не знаешь?

– Ивонна сказала, что относительно нормально. Говорит больше двух слов в минуту) Но на самом деле еще очень слаб. Родители будут с ним, пока его не выпишут. Я собираюсь к нему сегодня, поехали вместе, если хочешь.

– Давай, но только это будет уже вечером. Нас пустят?

– Позвоню Томасу тогда. У Джона там отдельные правила. Так что можно хоть ночью.

– Тогда ок. Подъеду часам к шести.

– Не надо, я заеду за тобой. Только скажи во сколько?

– Хорошо, давай после пяти.

Весь день до вечера Джен провела дома, застелив постель только около двух часов дня. К пяти она начала собираться, но никто из доставки пока еще не звонил. Она начинала нервничать, потому что не знала, что делать – ей нужно было получить велосипед, но отменять ради этого встречу она не хотела. В 17:25 позвонил курьер и сказал, что задерживается. «К шести точно буду», – бодрым голосом произнес он. Джен недовольно выдохнула, руки казались тяжелыми. «Хорошо, я вас жду», – сказала ему Джен и подумала, что вечно просьбы Гретты выливаются во что-то подобное. В 17:40 на телефон пришло сообщение от Тима.

– Я подъехал. Жду немного левее, у тебя места не было.

Джен набрала его номер. «Можешь подняться ко мне? Я жду курьера с велосипедом, а он приедет к шести. Поедим чего-нибудь пока», – сказала она. «Окей, только какой номер квартиры и код», – ответил Тим. Через пять минут они сидели на кухне и разговаривали. Затем прошло минут 30, курьера все не было.

– Ощущение, что он издевается.

– Да ладно, все нормально. В любом случае лучше попить кофе у тебя, чем в больнице. Там вечно какая-то дрянь из автоматов.

«Бедный Джон. Как же он без нормального кофе?» – сказала Джен с милой улыбкой. Тим понял подкол и улыбнулся в ответ.

– Не знал, что ты катаешься на велосипеде. Я кстати тоже увлекаюсь.

– Если честно, то это подарок для брата. У него какие-то тренировки, вот ему подарок от моей тети, то есть его мамы. Она решила сэкономить на доставке и заказала ко мне.

– Круто. Он профессионально занимается?

– Вроде бы, какие-то соревнования у него будут скоро.

– Соревнования? А точно, заезд через неделю.

– Ты участвуешь?

– Да, собираюсь. Правда пропустил уже три тренировки, но думаю, что не очень критично.

– Класс, приду на вас посмотреть.

– Угу, будешь стоять с плакатами.

Тим посмотрел на Джен, как будто бы собираясь что-то сказать. В течение всего времени, которое он находился у нее дома, они вели диалог обо всем, но только не о том, о чем на самом деле хотели поговорить. Как будто нарочно избегали тему, хотя слова то и дело выводили на нее – на то, что случилось предыдущим вечером.

Еще через некоторое время они закончили есть и Тим стоял у окна, пока Джен складывала чашки и тарелки в посудомойку, то и дело мельком переводя на него взгляд. Курьер сильно задерживался, прислал смс о том, что будет ближе к семи.

– Ты был у Робби вчера?

– Угу.

Джен показалось, что плечи Тима напряглись в этот момент. Она не поняла, что это была за реакция, но на свой страх и риск решила спросить его дальше.