Второй шанс

Мы молча проследовали за ним. Так же молча вошли внутрь и осторожно спустились по широкой каменной лестнице и прошагали по пустому длинному коридору в прозекторскую.

– Вот, это то из-за чего мы вас и пригласили, господа, – произнес безопасник и кивнул невысокому молодому человеку в круглых очках и халате, очевидно работнику местного морга.

Молодой человек приблизился к одному из столов и откинул с тела простыню.

– Увы, это уже не первый случай, – продолжал говорить начальник службы безопасности КУА, пропуская нас вперед. – Первую девушку мы нашли у ворот две недели назад. Она была студенткой Университета, обучалась на факультете магических искусств и, по словам преподавательского состава, подавала большие надежды. У нее был достаточно сильный магический дар и способности к иллюзиям. Вторая жертва была обнаружена неподалеку. Тоже студентка, правда целительского факультета, сильный дар и способности. Девушка обучалась на последнем, выпускном курсе и ей пророчили блестящее будущее. Кажется, ее пригласили на стажировку в королевский госпиталь. Эту… несчастную обнаружили на рассвете. В парке, за территорией академии. Студентка, Глория Ольви, дочь господина Моргана Ольви. Она из древнего ведьмовского рода. Ее мать, ныне покойная, была дочерью главы клана Ольховицких.

Я вздрогнула, услышав последнюю фамилию.

Ольховицкие. Это – сила. Древний ведьмовской род. Сильный род, приверженный своим традициям. Можно сказать, что они практически неуязвимые… Хотя последнее все же не слишком достоверно. Восстание двадцать лет назад, доказало, что даже древние рода могут быть уязвимы. Кажется, в результате того восстания, были полностью уничтожены несколько вот таких вот, древних ведьмовских родов, которые накапливали что силу, что знания поколениями.

Ольховицкие тогда смогли удержаться. Их практически не коснулась та бойня, в отличие тех же Драговицких, от которых никого не осталось. Последние были вырезаны полностью, даже годовалого младенца не пожалели. Хотя могущество свое ведьмовские рода все же утратили. Или же сделали вид, что утратили.

Рядом тихо выругался Оль. Он, как никто другой, понимал, насколько все скверно. Ольховицкие… даже, несмотря на утраченные позиции, они все еще сильны и обладают властью. Древний род – это не шутки. А девушка… она – часть этого древнего наследия, часть рода, семьи, частица чего-то более великого и вечного – Силы.

– Понятно, зачем вы пригласили нас, – со смешком произнес Мартин. – Боитесь, что род потребует голову убийцы?

– Род уже потребовал, – серьезно ответил «безопасник». – Утром, госпожа Ирэна Ольховицкая посетила ректора. Итогом – вы здесь.

– То есть, – я удивленно посмотрела на «безопасника», – вы хотите сказать, что глава древнего ведьмовского рода настояла на том, чтобы привлечь к расследованию магическое управление? Вы шутите?

– Нисколько, – едва заметно улыбнулся мужчина. – На самом деле, госпожа Ольховицкая была не так тактична, как вы. Она выразилась куда более категорично. Древний род не доверяет Университету. И они желают быть уверены в том, что тот, кто сотворил нечто подобное с их наследницей, будет найден и понесет соответствующее наказание.

Мы с Олем и Мартином переглянулись. Все трое понимали только то, что… все это странно. Ведьмовской род и магическое управление? Да, ладно! Даже я, не имея памяти и все еще плохо ориентируясь в том, что происходит вокруг, понимала, что дело не просто мутное – темное!

Ведьмаки не приемлют вмешательства в свои дела. Ни от кого. Наверное, это была одна из причин того, что двадцать лет назад, безмагический мир все же восстал против колдунов и ведьм. И маги перешли на сторону простого населения. Ведьмаки не допускают в свои дела посторонних, они не делятся своими тайнами даже в своей среде. А что уж говорить об окружающих.

– Увы, таково было требование госпожи Ольховицкой. И мы были вынуждены пойти на это.

– И впустить на свою территорию посторонних? – удивленно выгнул брови Мартин.

– На самом деле, все три девушки являлись нашими студентками, но убили их за пределами КУА, поэтому…

Я не смогла сдержать смешка.

А вот теперь все становилось чуть понятнее. КУА просто умывал руки. Только что этот человек недвусмысленно заявил, что университет не собирается помогать и, более того, будет активно вставлять палки в колеса.

– И тем не менее, вы не можете отрицать тот факт, что нам будет необходимо… осмотреться, побеседовать с преподавательским составом, друзьями и сокурсниками жертв, требуется…

– Личные дела студенток будут предоставлены вам в кратчайшие сроки, – резко перебил Мартина «безопасник», – и материалы, которые удалось собрать по каждой из жертв. В остальном же, простите, но Университет вряд ли одобрит вмешательство в учебный процесс. Студенты, а тем более, преподавательский состав не имеют никакого отношения к произошедшему. Опросы знакомых и сокурсников, так же будут приобщены к делам. Мы все вам передадим.

Вот так. О давал понять, что отдаст нам все, что у них есть, но вмешательства не потерпит. А если вдруг управление решит настоять на своем, то… КУА просто закроет перед нами свои ворота. Мартин тихо выругался, Оль лишь покачал головой, понимая, что ничего-то мы не добьемся. То есть, можно, конечно, привлечь капитана, надавить на них через совет, но… на это потребуется время. И много. А времени у нас как раз и нет.

Потому, я просто обогнула Мартина и приблизилась к последней жертве. Две предыдущие студентки были убиты уже давно, и там я вряд ли могла бы хоть что-то увидеть. А вот эта, последняя, наследница Ольховицких…

Осторожно, стараясь не слишком привлекать к себе внимание, я протянула руку и прикоснулась к плечу девушки.

Удивление. Боль. Страх. А затем холодная липкая темнота.

Коротко выдохнув, я отдернула руку и обернулась. Отрицательно покачала головой в ответ на невысказанный вопрос Мартина. Я была бессильна. Мой дар здесь ничем не мог помочь. Возможно, имей я возможность прикоснуться к девушке раньше, то увидела бы хоть что-то, энергетический след или остаточный фон от заклинаний, но сейчас… нет. Глория Ольви была выпита. Полностью. В ней не осталось ни искры дара, ни капли силы, ни… какого либо намека на то, что еще недавно это был живой человек. Передо мной была лишь пустая оболочка.

***

Собственная квартира встретила меня тишиной и темнотой. Щелкнув выключателем, я бросила на пол в крохотной прихожей сумку и прошла в комнату. Плюхнулась на кровать и, закрыв лицо руками, какое-то время просто сидела без движения.

Это был долгий и очень насыщенный день. Безопасники КУА предоставили материалы по двум предыдущим убийствам. Папок было много, очень много, намного больше, чем информации в них.

И мне пришлось разбираться еще и с этим. А еще мотаться по всему городу, пытаясь собрать по кусочкам последний день из жизни Глории Ольви. Встречаться с ее знакомыми и друзьями – родственники пока не дали согласие на встречу, но в любом случае, это возьмет на себя Оль.

Пытаться увидеть, услышать, прочувствовать хоть что-то на том месте, где на рассвете было обнаружено тело несчастной девушки, посещение ее городской квартиры и все то же самое.

Это было тяжело. Очень тяжело и не только физически, сколько морально. Я чувствовала себя выжатой, как лимон и отчаявшейся. Хотя бы просто потому, что так ничего и не смогла уловить.

Глория была обычной девушкой. И жила она обычной жизнью. Встречалась с друзьями, ходила по магазинам, училась, радовалась обычным вещам. А потом ее кто-то убил. Да еще и таким способом.

И остальная информация… Не было в тех документах ничего сколько-нибудь стоящего. Не то, чтобы я рассчитывала на этакий подарочек, но все же, внутри несмело росла надежда на то, что я смогу отыскать хоть что-нибудь, хоть какую-то зацепку…

И все без толку.

Тихонько застонав, откинулась на спину. Лежала, глядя на потолок и усиленно старалась освободить голову от того вороха мыслей, что крутились в голове. От них становилось тошно. И голова болела.

Эта девочка. Все те девочки, которые по чьей-то прихоти распрощались с жизнью. У них ведь была жизнь. Свои мечты, стремления, они… каждая из них строила планы, на что-то надеялась, да, просто, жила. И кто-то просто взял и перечеркнул все это.

От ощущения собственной беспомощности хотелось выть. Да, мне хотелось верить, что мы найдем убийцу. Восстановим справедливость, но… вернуть к жизни трех молодых, полных жизненных сил и надежд, девушек, уже не получится.

Думать ни о чем не хотелось, что-то сопоставлять или пытаться анализировать – тоже. На самом деле хотелось просто закрыть глаза и уснуть без сновидений, но что-то подсказывало, что вряд ли у меня это получится.

Стук в дверь разрушил моменты самобичевания. Вставать не хотелось, но настойчивый стук повторился, на этот раз громче. Кто-то определенно был настроен на то, чтобы встретиться со мной и притвориться, что меня нет не получится.

В дверь снова постучали. А еще, послышался звук отпираемого замка и визгливый голос соседки по лестничной клетке. Да еще… зараза. Склочная, неприятная особа, любившая не просто подглядывать за соседями, но и делиться собственными выводами, сделанными… Да на пустом месте!!

Голос соседки становился все громче, кто-то ей отвечал, тихо, слов разобрать не получалось, но тембр голоса определенно показался знакомым.

Пришлось вставать и тащиться в прихожую, отпирать дверь.

– Ну наконец-то! – Оль ввалился в мою квартиру.

– Развратники! Так и знала, что занимаетесь непотребностями! Я на вас… – разорялась соседка, но я захлопнула дверь прямо перед ее любопытным носом.

Попасть в мою квартиру она пыталась уже не первый раз за последние два с половиной года, который я здесь жила. Ни одна из попыток не увенчалась успехом и оттого, я уверена, соседка еще больше бесилась.

– Что ты здесь забыл? – поинтересовалась я, прислушиваясь к тому, что происходило по ту сторону двери. Крики затихли, но звука запираемой двери я не слышала, а это значит, что соседка тоже подслушивала.

– Джейн! – возопил вдруг Оль. – Дорогая! Как же я рад!!! Давай, пойдем и займемся непотребностями! И пусть все соседи нам с тобой завидуют!!!

По ту сторону двери послышалось недовольное бухтение. Определенно, соседка расслышала эти слова.

Я же, пихнув сослуживца в плечо, жестами показала проходить в комнату.

– Нет! Нет! Джейн!!! Давай сделаем все… – договорить он не смог, я просто отвесила Ольгерду подзатыльник и пинками заставила пройти в комнату. Еще и комнатную дверь закрыла.

– Ты что творишь, смертник? – прошипела угрожающе, надвигаясь на напарника. – Ты понимаешь, что эта сплетница мне теперь жизни не даст? Будет подкарауливать и днем и ночью и читать нотации?

– Ай! – Оль попытался увернуться от очередного подзатыльника и неловко повернулся, врезавшись в шкаф. – Да почему у тебя здесь так тесно? Нормальному мужику и повернуться негде!

– Потому что мужикам здесь не рады, – прошипела я. – Что случилось?

– Ничего, – он пожал плечами и выпрямился, принимаясь оглядываться. В моем жилище Оль находился впервые. И да, мне не было стыдно ни за скудость обстановки, ни за незаправленную постель. Я его не пригашала и не ждала, так что… – Просто… решил проверить, как ты здесь.

– Нормально.

– С тобой что-то происходит, Джейн. Ты можешь делать вид, что это ничего не значит, но… на само деле, я переживаю за тебя, – он вдруг приблизился практически вплотную. Остановился так близко, что я буквально кожей ощущала исходящее от него тепло. И запах дорого парфюма и…

Мотнув головой, пытаясь избавиться от наваждения, я попыталась отступить. Врезалась спиной в шкаф и поморщилась.

– Зачем ты пришел?

– Я волнуюсь…

– Днем не волновался. И вообще, я ценю, правда, но..

– То есть, – Оль чуть наклонился, пытаясь заглянуть мне в глаза, – у меня нет шансов и…

Я лишь выругалась и оттолкнула этого героя-любовника от себя. Отошла от шкафа.

– Если тебе просто некуда пойти и все твои пассии вдруг отчего отказались проводить с тобой время, а я оказалась последним вариантом, то – мимо, Оль. Мы напарники, коллеги, возможно, можем стать друзьями. И все.

– Арист?

– Нет, – я мотнула головой и вдруг поймала себя на том, что сама мысль об отношениях с доком неприятна мне. Впрочем, как и мысль об отношениях с кем-нибудь иным. Почему?

– Тогда….

– Иди домой, Оль, – устало покачала я головой. – И отдохни. Нам всем нужно отдохнуть, чтобы завтра с новыми силами взяться за дело.

Он еще немного посопротивлялся, но как-то вяло, без огонька. Впрочем, к неудачам на любовном фронте, Ольгерд Роу всегда относился философски, как и к победам. Ну было и было и что из того!

И лишь напоследок, когда, убедившись, что зловредная соседка все-таки спряталась за собственной дверью (а я была уверена, что она и подслушивает и подсматривает), Оль собрался уходить, вдруг спросил:

– Могу я для тебя что-нибудь сделать? Не пойми неправильно, но… за столько времени терапия дока не принесла сколь-нибудь серьезных результатов. И… я переживаю. И Мартин тоже, просто он… не столь порывист и..

– Вряд ли бы заявился ко мне вечером с неприличными предложениями, – закончила фразу я. – Все в порядке настолько, насколько оно может быть в порядке, правда. Просто… это все тяжело. И… эти сны… не могу никак от них избавиться, и не уверена, что хочу этого.

– И все же, если я могу…

– А знаешь, – меня вдруг озарила догадка. Немного странная, сумбурная и вообще, но… – можешь. Очень даже можешь. Подай запрос.

– Зачем? – удивился Оль. Уверена, он ожидал чего-то иного. Совершенно иного.

– Узнай, не пропадала ли три года назад женщина, по приметам похожая на меня. И… знаешь, я никак не могу вспомнить, обращалась ли я сама в полицию. Ну… потеря памяти и обстоятельства, при которых меня нашли… это все странно.

– Хорошо, – Оль кивнул и серьезно на меня посмотрел. Он хотел что-то сказать. Точно хотел, это желание виделось и в его напряженной позе и во взгляде и… Но он все же промолчал. И махнув мне рукой напоследок, направился к выходу.

А я, захлопнув дверь, еще какое-то время просто стояла, прислонившись к ней спиной, и все думала о том, почему мне все это так не нравится. Отчего ощущение такое, что начав искать, я найду совсем не то, чего хотелось бы?

Потом я потащилась в душ. Затем был скудный ужин, состоявший из чашки кофе и того, что еще не успело окончательно испортиться.

Уснула быстро. Кажется, голова еще даже не успела коснуться подушки, как я провалилась в сон.

Этот сон был другим. Реальным, но он разительно отличался от всех предыдущих.

{ Было темно, но темнота эта не была угрожающей, в ней не шептались невидимые, но оттого не менее опасные, монстры, она не порывалась затянуть меня в непроглядную бездну. Вовсе нет. Она просто была. Тихая, темная, немного тревожная, но и только.

И я шла. Медленно, осторожно переставляя ноги, стараясь не споткнуться в темноте, ничего не задеть, не уронить. В тишине я слышала собственное дыхание, где-то, на краю слышимости, капала вода, что-то едва различимо гудело. И эти звуки лишь подтверждали, что я нахожусь в реальном мире, в настоящем мире, а не в очередном своем кошмаре, где кроме страха нет ничего.

Я шла, осторожно, выверяя каждый шаг, чтобы не приведи боги, не споткнуться и не растянуться на холодных каменных плитах пола. Понятия не имею, откуда я узнала, что они каменные, но это знание лишь подтверждало, что на этот раз, я определенно знаю, что делаю.

Шаг. И еще один. И еще. Пальцы вытянутой руки коснулись шершавой холодной стены. Шаг. И узкий темный коридор свернул вправо. Впереди забрезжил свет. Тусклая полоска света манила к себе.

Еще несколько легких осторожных шагов и вот уже можно рассмотреть дверь. Массивную, даже с виду, тяжелую, оббитую металлическими пластинами, с увесистым навесным замком (кто в здравом уме сейчас таким пользуется?). Дверь была прикрыта не плотно, и в эту щель просачивался тусклый желтый свет.

Я сделала последний шаг и осторожно потянула створку на себя. На удивление, она не скрипнула, подалась плавно. Я шагнула вперед, осторожно заглядывая внутрь помещения…

Ужас… леденящий душу, вымораживающий до костей, лишающий, что воли, что способности двигаться… И крик застревает в горле…

Линии ритуального рисунка горят кровавым огнем. Они покрывают, что пол, что стены, совершенно пустой комнаты… помещения… подвала… да, больше всего это напоминало подвал: серые каменные стены, низкий потолок, который, крест-накрест пересекают потемневшие от времени деревянные балки.

А в центре, там, где переплетение линий настолько густо, что под ними не видно даже серого каменного пола, бьется в последней агонии девушка… Темные волосы разметались по полу, лицо, бледно настолько, что кажется серо-синим, голова откинута назад, а все тело перекручено от спазмов. Она выгибается под немыслимыми углами, рот распахнут в беззвучном крике, окровавленные пальцы царапают каменный пол.

Дыхание перехватывает и только это сдерживает крик боли и отчаяния, который рождается в груди, но застревает в горле, не имея выхода наружу…

Несчастная жертва выгибается дугой, голова ее мотается из стороны в сторону, и как-то так получается, что она застывает на миг лицом в мою сторону.

И теперь уже кричу я, потому что оттуда, из центра ритуального круга на меня смотрю… я сама. Это мое лицо, искаженное судорогой практически до неузнаваемости, но… Это я!

Крик больше не застревает в горле.

Я кричу. Кричу громко, отчаянно, кричу, срывая голос до хрипа… и, отшатнувшись от этой страшной картинки, падаю спиной в бездну.

Они вернулись. Страхи. И монстры, что живут в темноте.

Я снова вижу охваченный языками магического пламени дом и женщину, что похожа на меня, так сильно похожа, что на мгновение кажется, будто бы это я. Но нет. Я точно знаю, она – не я!

– Мама… мама!!!

И я снова срываюсь на крик, чтобы в следующий момент захлебнуться в ледяной воде….}

Пробуждение и в этот раз получилось резким. Я просто подхватилась, резко сев на кровати и широко раскрытым ртом пытаясь захватить как можно больше воздуха. Сердце колотилось как безумное, дыхание перехватывало, влажные от пота волосы прилипли к лицу и мешали, простыни сбились в комок, а одеяло обвилось вокруг тела точно невиданный спрут.

Мне понадобилось достаточно времени, чтобы прийти в себя, отдышаться, успокоить хоть немного бешеное сердцебиение и начать рассуждать. Пусть не здраво, поскольку, сейчас я вряд ли была на это способна, но…

– Я уже видела это, – произнесла вслух и поежилась от того, как хрипло и неестественно прозвучал собственный голос. Я все-таки сорвала горло. Наверное, и кричала вслух. Как только всех соседей не переполошила – стены-то в этом домишке тонкие.

Посидела несколько мгновений, прислушиваясь, надеясь и одновременно страшась услышать хоть что-то… Нет, было тихо, как только может быть тихо ночью в многоэтажном доме. Не слышалось ни криков, ни возмущений, ни какого иного постороннего шума: тихонько журчала вода в трубах, гудел холодильник, поскрипывали за окном деревья под порывами ветра, время от времени царапая ветвями стекло. Обычная ночь в обычном доме, и звуки вокруг тоже вполне обычные.

– Я уже видела это, – повторила куда более спокойно. – Уже… сталкивалась…

Уцепилась за эту мысль, удержала ее, чтобы не скатиться в истерику.

– Сон. Надо… надо вспомнить. Каждую деталь… каждую мелочь… Это может быть важно.

И я вспоминала.

И темноту, что в самом начале была тревожной, но не угрожающей. И холод каменного пола, по которому я ступала босиком. Шершавую стену…

– Подвал. Или подземелье. Скорее всего, это не заброшенные пещеры, не катакомбы… дом. Или старинный особняк… заброшенный или… Нет, – я мотнула головой, потерла лицо ладонями и кряхтя сползла с кровати. – Это не заброшенный или разрушенный замок. Это жилой дом. – Откуда я это знала? Были подозрения, что я была там, хорошо знала это место, и мое подсознание сейчас просто подбрасывало мне подсказки. Могла ли я быть замешана в этих жутких ритуалах?

***

Утро я встретила в архивах управления. Мои догадки и неясные подозрения вылились в уверенность. Несколько часов среди подшивок старых газет и пыльных архивных папок не ответили даже на половину вопросов, но главное я все же узнала. И пусть ответы породили еще больше вопросов, теперь я была уверена. Нет, я не вспомнила. Память упорно молчала, не желая возвращать мне уверенность в себе. Но теперь я знала!

Имя. Фамилия. Род. И печальная история, которая стала началом.

Призраки прошлого, наконец, получили имена.

Осторожно, едва-едва касаясь кончиками пальцев не очень четкого изображения мужчины на странице старой газеты, я не смогла удержаться и произнесла вслух.

– Стефан. И Хелен. Бержицкие.

Древний ведьмовской род. Очень древний и потому могущественный. Не власть или деньги – знания были их достоянием. И сила, что передавалась из поколения в поколение. Дар, которому не было равных в природе.

Палачи.

Я с замиранием сердца рассматривала его, мужчину из моих снов. Он не был красив, не обладал ни утонченностью черт, ни гармоничностью, ни той томностью, которую любят воспевать в стихах. Он был… сильным. И смелым. А еще даже размытое черно-белое изображение, сделанное больше двадцати лет назад сохранило в себе отпечаток Силы.

Женщина рядом с ним казалась слишком хрупкой, тонкой. И в то же время и в ней тоже чувствовалась Сила. Та самая Сила, что веками копилась древними ведьмовскими родами.

Они были мне знакомы. Я видела эту пару в кошмарах последние три года. Проживала вместе с ними последние мгновения их жизни. Было ли это случайно? Хороший вопрос.

Очень хороший вопрос.

Двадцать лет назад, когда лишенцы – обычные люди, не имеющие даже капли магии в своей крови – при поддержке магов из молодого поколения, как называли тех, кто родился с искрой, но не имел древних корней, восстали против существующего режима. Они поставили перед собой цель уничтожить ведовство. Вырезать под корень тех, кто веками стоял над ними.

Были ли они правы, пытаясь кровью и смертями оплатить собственную свободу? Не мне решать. Одно я знаю точно. Тогда, двадцать лет назад, разъяренная толпа ворвалась в дом Бержицких.

Стефан до последнего удерживал оборону. За несколько дней до этого, Бержицкие отпустили прислугу, почти всю. Остались лишь те, в ком была сила, члены малочисленного рода (древние рода никогда-то не отличались особенной многочисленностью – сила требует свою плату) и самые верные приближенные. Не выжил никто.

Стефана просто уничтожили. Его жена и маленькая дочь по документам также погибли. Погибли ли?

Дарья Бержицкая погибла вместе со всем родом, со своими родителями и верными их соратниками. Родовое гнездо Бержицких было полностью уничтожено. Оттуда не вынесли, опять-таки, согласно архиву, даже медной ложки – драконье пламя, самое сильное и смертоносное заклинание, которое пока известно человечеству, просто уничтожило все.

Захлопнув очередную папку, я потерла ладонями лицо и тяжело вздохнула. Вопросов стало еще больше. Три года я пыталась понять, кто я. Вспомнить хоть что-то. А в результате нужно было всего лишь спуститься в архив. Почему я не подумала об этом раньше? Почему не попыталась?

И полиция… уверена, Оль скажет мне, что я никогда не обращалась к ним. Не пыталась узнать официально, кто же я такая на самом деле.

Почему? Что мешало? Или… или… кто?

Впрочем, стоит признать, что до сегодняшней ночи, я понятия не имела что искать.

Я не была магом. Не было во мне и ведьминских способностей. Слабая искра, которая позволила мне стать видящей и все. На самом деле, я даже свечу зажечь не могла – не хватало сил. Лишь считать остаточный фон, проследить параллели, расшифровать показания приборов. А Дарья Бержицкая была наследницей древнего и сильного рода. В ней должна была быть сила. Или же нет…

Я тихо выругалась. Увы, для того, чтобы ответить на последние вопросы, мне нужно было как можно больше узнать о тех самых ведьмаках. А они, как известно, не особо любят делиться сведениями. Вообще не любят.

– Как же все сложно, – простонала я, закрывая лицо ладонями.

Впрочем, долго рассиживаться не стала. Если уж я смогла протянуть целых три года не помня о себе ничего, то и дальше справлюсь. Надо лишь немного подождать и… разобраться с теми проблемами, с которыми я могу разобраться.

Поднявшись на ноги, я расставила папки и старые фолианты по местам – придет время, и я снова вернусь сюда и попытаюсь узнать все, что успела забыть. Но сейчас передо мной стояла совершено иная задача. Я и пришла-то сюда не для того, чтобы ворошить собственное прошлое, пусть это и было важно. Нет. Я пришла в архив среди ночи лишь для того, чтобы выяснить, не происходило ли подобных убийств раньше.