Блондинка и Серый волк

Но бабка смотрела умильно, крошила пальцами бублик и говорила полную ерунду:

– Я уж старая, Агатушка. Раньше могла хоть за тридевять земель пешком дойти и вернуться, да ещё по дороге пару мужиков… в смысле, две корзины грибов набрать. А теперь устаю быстро, ноги болят и голова кружиться начинает.

Агата знала, что бабка нагло врет. Вчера эта «беспомощная старая женщина» гонялась по лесу за сбежавшей козой. Мало того, что она ее догнала, так ещё и кабанчика в процессе умудрилась поймать. Маленького такого, полосатого. Принесла, заперла в сарае. Сказала, что мясо в хозяйстве лишним не будет. Обалдеть просто! И ведь бабка – стопроцентный человек. Это оборотень любого кабана догонит, но чтобы старушка – да где это видано?

Впрочем, у бабуси тут хозяйство: грибы сушатся, коза доится, поросёнок растёт. Конечно, она никуда не уйдёт.

– Сестра Васька у меня на другом конце леса живет, до неё четыре дня неспешного пути. А я ведь давно ей обещала травки всякие отправить да натирку от радикулита. Вот, я смотрю на тебя, лапушка моя, и думаю: девка ты справная, сильная. Топор возьми да и иди напрямик через лес.

– Только топор? Хороша же я буду: связка травок, баночка с мазью и с топором наперевес.

– Еще будет письмо. Без него она на порог тебя даже не пустит.

То есть она вот серьезно сейчас про топор?

На лице у Агаты изумление проступило так явственно, что старуха поспешно добавила:

– Дам с собой провизию, мяска сушеного, овощей, хлебушка, травок, огниво и котелок.

– Оружие?

Бабка вдруг перестала прикидываться веселенькой милой старушкой, о чем-то задумалась, полыхнула злым взглядом на Агату.

– Есть немножечко. Дам тебе ножичек.

Выложила на стол какой-то убогий нож в кустарных ножнах из толстой замши. Агата поглядела: не слишком острый, не особо и большой. Ну, зайца выпотрошить можно или грибы срезать, а как оружие – совершенно бессмысленно.

– Ты топор покажи, не больно-то нравится мне твое убожество. Да, и самое главное: плата?

Бабка поежилась, доставая из-за сундука у стены сверток кожи.

– Два золотых.

– Э, нет, бабусенька. Что там ты про козу говорила? Купила в деревне ее за золотой? Это я буду рисковать своей шкурой, бегать по лесам, где грибники почем зря все теряются, за две козы?

Глаза у бабки масляно сверкнули. Ишь ты! Девка-то непроста. Как раз то, что надобно.

– Четыре.

– Сорок, бабуленька. Я видала, сколько платят за травки твои. Двадцать сразу и двадцать – как я вернусь.

Старуха всплеснула руками.

– Да ты разбойница!

Час они торговались, чуть не подрались. Старушенция оказалась азартной.

Устали, вспотели, сошлись на восемнадцать на выходе, двадцать на входе.

Агата забрала у бабки нож, проверила балансировку, покачав его на указательном пальце, метнула не глядя через плечо, полоснула по волосам и осталась довольна.

– Завтра утром иду.

Она стояла на крыльце, рассматривая небо этого мира. Как успела заметить уже – законы природы тут были похожи. Небо безоблачно, роса утром упала хорошая, погода ясная будет стоять еще точно дня три.

Спасибо родителям и их друзьям: все друзья “Семисветики” не были неженками, с детства ходили в большие походы и не по маршрутам туристов. Их брали в настоящие экспедиции. Леса Агата совсем не боялась, любила и знала. Четырехдневный маршрут по направлению солнца и с ориентирами? Такая задача была ей по силам уже лет в четырнадцать.

Еще было нужно собраться и выспаться, но азарт и вечная тяга к приключениям будоражила девушку, уснуть она не могла еще долго.

Старуха внимательно слушала дыхание девушки. Так внимательно, что сама задремала, а когда пробудилась, было далеко уже за полночь. Соскользнула с кровати хозяйской, мысленно чертыхаясь. У нее было еще дело на сегодня, незаконченное, важное и неотложное.

Тихо прислушалась к гостье – та крепко спала. Вот и прекрасненько, то, что нужно.

Засунула костлявые ноги в мягкие тапочки, сшитые из тонких кротовьих шкурок, едва слышно скрипнула дверью и была такова. Ночные светила, так удивившие Агату в первую же ночь прибытия в этот мир, освещали лесную тропинку. Бабулька спешила, живенько перебирая ногами. Тропа уходила в густой столетний ельник, потом поворачивала у болота, взбиралась на горку в сосняк и вела на большую опушку. Тут-то и ждал ее гость таинственный.

Четвероногий, хвостатый и серый, разумный вполне.

– Прости, серенький, старую, заждался поди?

Волк, лежавший на брюхе у массивного древнего пня, тихо сел. Неправдоподобно огромный, размером с лесного медведя. И глаза совершенно не волчьи, человеческие: серые, очень печальные. Зарычал низко, внушительно, показывая старухе кончики массивных клыков.

– Ну, чего ты, серый. Свою службу я знаю, долги отдаю. Завтра утром уйдет в лес моя гостья. Специально для тебя и держала. Прямиком отправляю ее к домику лесника. К ночи должна быть, там и лови.

Волк внимательно посмотрел старухе в глаза, угрожающе зарычав.

– И не сумлевайся, родимый. Подойдет эта девка тебе. Сладкая до чего, пальчики просто оближешь. А топор я ей дам, так он тупой. Да и что девка сделает с топором? Ну что, долг оплачен?

Волк демонстративно встал на все четыре массивные лапы, презрительно развернулся и потрусил в лес. Разговор был окончен.

Ну хвостатый… Застрянет девонька эта у тебя в твоих зубах, ой застрянет!

И старуха поспешила обратно, размышляя в пути: кто кого? В любом случае она только выиграет: если волк девку скрутит, долг будет зачтен. Если Агата прибьет этого неудачника – возвращать кровный долг будет некому, а у них с сестрой будет проверенный свой гонец. Все выходило отлично.

Одного старая не учла совершенно. Волк бегал куда быстрее нее. Уже через несколько кратких минут окно в лесном домишке приоткрылось, и в него тихо влез серый волк. Так ловко, будто не махина мохнатая лезла, а мышка-норушка скользнула, даже штору не отведя.

Запах. Тот самый. Ударил прямо в грудь, да так, что в глазах потемнело. Пришлось даже дыхание задержать. Да, головокружительно сладкий, манящий, напрочь отключающий разум. Каких трудов стоило сдержать приступ безумия – одни боги знали.

Беззвучно подошел зверь к полатям. Красавица-гостья спала. Не солгала старуха, тут было, на что посмотреть. Разметалась по простыням, такая нежная, такая трогательно-беззащитная: полная грудь, едва прикрытая лоскутком тонкой ткани, белокурые локоны, молочная кожа. В свете лун волку казалось – перламутровая. Яркие губы, пушистая тень ресниц. А как она пахла… Неимоверно, заманчиво, притягательно и… опасно. Зверь едва удержался, чтобы не взвыть от нахлынувших вдруг ощущений. Хороша. Если выйдет все без подвоха, так и быть, засчитает он старухе Алене старый долг перед отцом выполненным.

Волк тяжко вздохнул и снова выскользнул тенью в окно. Под окном выругался вполне человеческим голосом: он умел, но при старухе своих достоинств не демонстрировал. Ждать ему осталось очень недолго. Коли справится он с задуманным, проклятье спадет, и тогда… ох уж эти мечты о свободе!

4. Прямо пойдешь – ничего не найдешь

Еще в раннем детстве отец научил Агату высыпаться в любой обстановке. На коврике, в тесной палатке, на жесткой стальной кровати, даже просто на сене. Принудительно отключая сознание, Агата себя заставляла уснуть расслабляясь. Вот и сегодня, несмотря на вчерашние волнения и предвкушение приключений, она проснулась очень рано, с первыми лучами летнего солнца, бодрая и отдохнувшая.

Старуха спала еще, громко храпя и посапывая, выводя целые трели. Птицы пели, в приоткрытом окне было видно зарю, золотящую лес на пригорке. Потянулась, подумала вдруг, что, наверное, это странное утро было гораздо лучше большинства встреченных дома. Серых, безрадостных и безнадежных. А ну их, эти воспоминания!

Сегодня в избе было что-то не так, как вчера, ей показалось вдруг, что пахнуло легким духом зверя. Агата принюхалась. Как интересно, у них были гости сегодня? Встала, ведя чутким носом тигрицы. Вот оно: на выбеленном подоконнике отчетливо виднелся след огромной лапы. Это кто же у нас тут такой опрометчивый? Приложила ладонь, удивилась – размер, действительно, впечатляющий. Песик… след принадлежал явно роду собачьих. И судя по масштабам следа – двуликий. Агата мечтательно улыбнулась. Наконец-то приходят они – приключения и неприятности! Успела соскучиться даже.

С заметно поднявшимся настроением она быстро умылась, заплела две косы, провела беглую ревизию амуниции и одежды. Когда все уже было готово, позавтракала, даже посуду помыла. А бабка все так же спала безмятежно.

– Ей. Как-вас-там! Алена свет-Батьковна! Глазоньки ясны откройте. Светит солнышко с утра, в путь-дорогу мне пора. Груз бы получить да маршрут, а вы спите и спите.

– А! Что?

Бабка аж подпрыгнула (очень даже живенько), замахала зачем-то руками на девушку, чуть не плюнула.

– Я жду вас уже почти час. Мне бы выйти до полудня, вы слышите, уважаемая?

– Слышу, слышу. Ишь ты, собралась, говоришь? Вона, на сундуке стоит кузовок тебе. Там провизия на дорогу и два каравая. Первый дашь мельнику. Второй – ежели нагонят тебя люди военные. По лесам ходит патруль, ловят пришлых и подозрительных.

– Ага. Топор, значит, от патруля отбиваться? Или от “подозрительных?”

Бабка прищурилась хитро, пошамкав губами.

– А ты, погляжу я, смышлена. Ну так и выберешь по разумению, отбиваться али договариваться.

Хитрая бестия, натуральная ведьма. Ну и ладно, Агате не страшно.

– Куда мне идти?

Бабка нахмурилась размышляя. Сползла наконец с сундука, дотянулась до полки над печкой, вытаскивая оттуда конверт и аккуратно сложенную тонкую кожу.

– Вона, смотри. Это карта. Видишь – вот дом мой, по левую руку река, на ней мельница. Это первый ночлег твой.

На кожаной этой основе карта была не нарисована – вышита черным шнуром. Не сотрется и точно не смоется. Маршрут девушки был продет красной нитью.

– Через реку тут мост?

Красная нить вела сразу за мельницей через реку и дальше. Старуха замялась, забегала глазками, даже поерзала.

– Брод. Моста нет уже третий год как, паводком смыло.

Под мельницей, паводком. Точно, ага, это пусть зайцам лесным бабка сказки рассказывает, не Агате. Но решила молчать, разберется на месте.

– Дальше? Это дорога куда?

– В столицу, тебе туда точно не надо. Тут поворачиваешь, значит, к горам, там будет таверна. Постой ты оплатишь вот этим.

На карту легло маленькое серебристое перышко. Круглое и гладенькое, как монетка.

– Третья ночевка?

– Идешь точно на горы. Там будет развилка, одна тропа дальше ведет через мост, на заставу, туда не ходить! Тебе надо направо. Увидишь еще, та тропинка будет едва ли заметна, тонюсенька. Справа лес вековой, слева тракт королевский – не потеряисси. Вот по той по тропинке к закату, глядишь, и дотопаешь до пещеры волшебной. Внутрь не лезь, дорогуша. Открытая ежели будет – беги. Там рядышком притурнись, а поутру бегом и до полдня дойдешь до сестрицы моей ненаглядной, с поклажею ценной. Там разберешься, сердешная.

“Сердешная”, значит. Ну-ну. Агата оделась, любовно зашнуровала родимые берцы, вывешивая на ремне ножны с ножом. Туда же – топор на охранок. Хороша же!

Натуральная Красная Шапочка, жаль только, подходящего костюма не было. Юбочки, фартучка и непременно белых гольф. О да! В подобной амуниции на рослой и сильной барышне можно легко пугать волков и дровосеков. Во всяком случае, если бы ей в лесу встретилась тётенька с топором и в красной шапочке, сама Агата предпочла бы обойти ее далеко стороной.

Ничего, ее наряд был гораздо удобнее в лесу, который вообще не казался ей страшным. Диких зверей девушка не боялась, это они должны были опасаться морфа. И ее топора. А люди… людей ее жизнь бояться и вовсе отучила. Потому что, по сути, никто и ничего тебе сделать плохого не сможет, пока ты этого сама не разрешишь. Ни обидеть, ни унизить, ни сердце разбить. Агата знала это точно – потому что когда-то доверчиво разрешила. Сама виновата во всем, разумеется.

В этом мире все было настолько понарошку, настолько сказочно – как в РПГ-играх или даже в мультфильме. Зато мысли о том, кто был ей недавно нужнее воздуха, казались размытыми и полустертыми. Сердце успокоилось, голова была пустая, как воздушный шарик, под ногами пружинил ковер из сосновых иголок, а еще – воздух вокруг был невероятно чист и свеж. Чем не отпуск? Прямо-таки – санаторий!

Кстати, про санаторий: перекусить бы. На берегу обещанной бабкой реки, ага. Вот только что-то не наблюдала Агата той самой речки даже в помине. Достала карту, повертела ее в руках: ясно-понятно, местные не изучали в школе ни ориентирование на местности, ни картографию. Очень красиво, но ни черта не понятно. Река вроде бы по левую руку должна быть, и тропинка – вот она под ногами, а лес, значит, справа. И что за треугольники непонятные: не то орнамент для красоты, не то горы, не то забор какой-то.

Нет, так дело не пойдет!

Остановилась посреди тропинки, прислушалась к лесу: шорохов посторонних не наблюдалось, запахов тоже. Выбрала елку повыше и потолще, встряхнула кистями рук, частично трансформируя их в тигриные лапы с вот такими здоровыми когтями, да полезла вверх по стволу – осматриваться. Некстати выскочивший хвост цеплял на себя смолу и иголки и всячески мешал ей, но что поделать, такая уж она была неправильная тигрица. Толком оборачиваться у Агаты не выходило никогда.

Когда ветки стали подозрительно хрустеть и гнуться, тигрица огляделась и совершенно неаристократично присвистнула. Река неожиданно нашлась, правда, совсем с другой стороны. И даже мельницу глазастая Агата разглядела, а на горизонте действительно виднелись горы. Вот только по всему выходило, что полдня девушка шлепала совершенно не туда. Ну бабка, ну погоди. Карту бракованную подсунула, никак вообще другой лес там был вышит.

Нет, что старушка-веселушка ее сгубить хотела, Агата даже не подумала. Деньги ведь дала, и корзинку в дорогу собрала. Скорее всего, у кого-то уже просто деменция состоялась.

Вот только Агате ничуть от этого не легче. До реки она сегодня уже никак не дойдет. А ночевать посреди леса, конечно, заманчиво, но немножечко холодно. И, пожалуй, слишком утомительно. Медведей она уже видела, волчий дух чуяла, а какие звери еще могут ночью прийти к ней знакомиться, даже и выяснять не хотелось. Огляделась еще раз, уже более пристально, и к своему восторгу обнаружила между деревьями струйку дыма. Где дым – там огонь, а где огонь – там люди. Лишь бы не разбойники какие, а там она с любым общий язык найдет.

Решено – идем к людям.

Повеселевшая Агата снова беззлобно пробурчала под нос что-то невнятное про “старость не радость”, спустилась аккуратно с дерева и отправилась строго на восток. Кстати, тропинка вела именно туда.

Лесные расстояния обманчивы. Не раз и не два Агата произносила в адрес старушки слова куда более неприятные и негативно окрашенные. И себя, дуру, тоже ругала: ну что ей стоило залезть на елку раньше?

Ноги гудели, в животе бурчало от голода. Горсть ягод, собранная возле тропинки, желудок не успокоила, а только раззадорила. Если бы не остро ощущавшийся запах дыма, Агата бы уже присела на пенек и слопала бы пирожок, в смысле, каравай хлеба. Ничего, служилые переживут, самой мало. Но сделать это у огня ей хотелось все же немного больше.

А потом деревья вдруг расступились, и на лесной полянке нашелся домик. Еще один. Не такой ухоженный, как у бабки Алены, скорее, уж хижина убогая, мхом поросшая, но из трубы клубился дымок и вообще ей почти даже почудился запах жареного мяса.

Ура, печка! Еда!

Дальше ноги сами понесли ее к чудо-строению. Окна у домика были затянуты мутной пленкой, разглядеть ничего не удалось, но судя по размерам и степени заброшенности, сорок разбойников там бы точно не поместились, а значит – вполне себе безопасный ночлег.

Забарабанила в двери, разумно опасаясь, что обитатель сей хижины не менее стар, чем ее бабка. Вдруг глухой? Вздрогнула, услышав хриплый, чуть надтреснутый голос:

– Кто там?

“Это я, внучка ваша Красная Шапочка” – чуть было не ответила Агата, но, затолкав неуместное чувство юмора куда-то в район желудка, откликнулась:

– Есть кто дома? – очень уместно, ага. Верх догадливости. – Сами мы неместные, так есть хочется, что переночевать негде.

За дверями озадаченно молчали. Пришлось попытаться еще раз.

– Заблудилась я немножко. Я безобидная девушка. Честно.

– Ну заходи, коль не шутишь.

Агата толкнула с силой противно заскрипевшую дверь, поморщилась от запаха затхлости и почему-то псины, наклонив голову, прошла.

Несмотря на видимую ветхость избушки, внутри было довольно просторно. Даже кровать имелась, причем почти двуспальная. С периной, подушками и даже одеялом. Невольно в голову полезли мысли, что домик этот принадлежал тайным любовникам.

– Кто здесь? – на всякий случай спросила девушка у копошащегося под одеялом “нечта”. Или, скорее, “некта”.

– Здесь я, – информативно и честно ответило одеяло простуженным голосом. – А ты кто?

– Заблудилась я, – повторила Агата, оглядываясь.

До чего ж странное место! Явно жилое, причем внутри гораздо более ухоженное, чем снаружи. Стены покрашены светлой краской, на печи кокетливая занавесочка, на столике возле окна – две фарфоровые чашки с блюдцами и круглый чайник, блестящий медными боками. Весьма и весьма романтично.

– Так я переночую? – уточнила Агата у одеяла, ощущая себя полной дурой.

Ситуация становилась все более абсурдной. Получается, что она ворвалась с чужое любовное гнездышко и теперь разговаривает не пойми с кем, стоя посередине комнаты. А вдруг там, под одеялом, вообще двое? Но зачем тогда ей позволили войти? Она ничего не понимала и начинала тихонечко злиться.

– Ночуй, внученька, ночуй, – милостиво согласилось одеяло. – Кровать большая, ложися с краешку. Только сапоги снять не забудь.

Ну, если она внученька, то под одеялом – бабушка? Хотя, по намекам, скорее, дедушка. Причём, судя по всё более явственному запаху псины – морф.

Агата решительно приблизилась к кровати и потянула на себя одеяло. Одеяло не сопротивлялось.

Представшая перед девушкой огромная волчья морда с огромными ощеренными клыками, ее даже почти не напугала.

5. Придёт серенький волчок

– Бабушка, – ласково сказала Агата. – А почему у вас шерсть на морде? Вы забыли побриться?

Наверное, надо было начинать с глазок, плавно перейти к ушкам и закончить зубками (причём, можно даже поискать визитку стоматолога), но чего тянуть морфа за хвост?

Наконец-то все стало просто и понятно, и можно начинать переставать быть вежливой.

Волк явно решил так же. С глухим рычанием он бросился на девушку, не то, действительно, собираясь проглотить ее в один присест, не то все же планируя поужинать по частям.

Не на ту напал ты, братец серенький.

Тренировки отца не прошли для Агаты бесследно. Легендарный Макс был и оставался не просто великолепным бойцом. Потомок Великого Светлого был еще и отличным отцом: чутким, мудрым. Из его рук выходили настоящие мастера боевого искусства. А уж свою старшую дочь Максимиллиан научил всему тому, что для девушки было доступно – почти всему.

И от волчьих клыков она увернулась без труда. Схватила зверя за уши, дернула изо всех сил, перекатившись, оседлала лохматую тушу, сжимая сильными коленями шею. Нет, убивать морфа она не собиралась – сначала расспросит, а вот потом подумает, как быть дальше. Для проформы пару раз приложила растерявшегося от ее прыти волка мордой об пол и только затем заглянула в его глаза. Вполне себе человеческие. Серые, красивые и очень грустные. В глазах этих сейчас отражалось ее лицо.

В дверь неожиданно застучали, да так, что стены ходуном пошли. Увлёкшись веселой схваткой с волком-оборотнем, Агата пропустила появление на сцене новых действующих лиц. М-да, папа был бы разочарован подобной небрежностью.

– Откройте! – раздался голос снаружи.

Ага, щас, спешит и падает, просто волосы назад.

Агата внимательно взглянула в глаза волку-неудачнику, прислушалась к шуму за дверью. Снова посмотрела на волка.

– За тобой пришли? – шепнула она. Тот кивнул, выразительно морща нос. – А чего они дверь открыть не могут? Я ж открыла.

– М-магия, – придушенно ответил волк. – Пока я не разрешу, дверь не откроется.

Тем временем снаружи явно готовились к штурму. Вот ведь невежи! По-хорошему даже не попробовали! А переговоры провести? А увериться, что тут заложника нет? Идиоты!

– И что с тобой сделают? – девушка слегка разжала пальцы на горле у бедняги волка, дозволяя ему вдохнуть.

– Убьют.

– Ясно. Ну что, «мутабор»?

Волк вытаращил глаза, но было поздно. Заклинание принудительного оборота запущено. Уж в чем, в чем, а в отсутствии магической силы Агату обвинить было сложно. Если уж она сказала «мутабор», то обратно уже не отмотаешь. Вот в чем прелесть семейственности и происхождения. У Великих родителей рождаются хитрые дети.

Посмотреть было на что: “волка” выгнуло, скрутило в спираль, он застонал сдавленно – явно от боли. Странно, такого быть не должно, оборот морфам боли не причиняет. Обычно. В ее мире и ее знакомым морфам. Ничего, справился. Облез, облысел, упал без сил на пол, содрогаясь. Голый абсолютно. Судя по довольно-таки костлявому долговязому телу – совсем еще мальчишка.

Агата рассматривала его без всякого стыда. Высокий, с длинными руками и ногами, отменной задницей и вполне накачанной спиной. Лохматый, конечно, словно его несколько лет не стригли.

– Эй, волк, ты сам до кровати доползти сможешь?

– Зачем? – мальчишка поднял голову и вытаращил глаза, глядя на то, как Агата быстро стягивает с себя рубашку.

– Будем твою хвостатую задницу спасать.

– Зачем?

– Благотворительность.

В дверь уже долбили чем-то тяжелым.

Волк явно ничего не понял, но с трудом поднялся. Сначала на четвереньки, а потом и на ноги. С глубоким изумлением поглядел на руки, затем пошевелил пальцами ног, а после… Ну, что сказать – у парня работает все. Совсем все. Агата прищурилась довольно – ей, кажется, только что сделали комплимент.

– Ты говорила про постель? – напомнил парень, неловко пытаясь прикрыться руками.

– Да, и быстро.

Агата стянула и штаны, оставшись только в спортивном белье, скептически оглядела одеяло, нашла его довольно чистым и нырнула туда, тем более, что выламываемая дверь уже начала жалобно скрипеть и поддаваться.

Парень, кажется, решил урвать напоследок свою толику удовольствия и, прыгнув следом за Агатой, немедленно облапал ее зад и весьма энергично попытался залезть в трусы.

– Укушу, – пригрозила девушка, опасно клацнув зубами возле его носа.

– Куда укусишь? – низким бархатным голосом мурлыкнул бывший волк.

– Куда дотянусь. Кусаюсь больно и глубоко, потом обратно не пришьешь.

– Ух ты какая!

Бабах! Несчастная дверь вылетела, в избушку ввалилось несколько здоровых мужиков с топорами наперевес.

М-да, похоже, топор здесь – самое ходовое оружие. Или это дровосеки пожаловали?

На всякий случай Агата взвизгнула и спряталась под одеялом, заодно крепко ущипнув за бок так и не убравшего свои шаловливые ручонки волка. Тот зашипел от боли, сдавленно выругавшись.

– Какого демона тут происходит? – раздался, наконец, разумный вопрос со стороны “лесорубов”.

– Да, я бы тоже хотела это узнать, – высунула голову из-под одеяла Агата. – Вы кто такие?

– Патруль. Охотники на магических и немагических монстров.

– Очень приятно, а мы тут при чем?

– Мы пришли по следам волколака.

– Я похожа на волколака?

– Нет, но…

– Может быть, я похожа на девушку, которая занимается всякими непотребствами с волколаком? – в голосе у Агаты зазвучали металлические нотки.

Ее сосед по постели продолжал хранить гордое молчание, не забывая при этом оглаживать пальцами ее задницу. И руку ломать ему было уже поздно, а жаль. Ох, уж эти мужики, заиграются в свои мужские игры, а девушкам потом разруливать!

– Вы похожи на даму в беде, – неожиданно заявил один из лесорубов, приближаясь катастрофически близко к кровати. – Кто вы, вообще, такая?

– Баронесса Гессер, – нагло ответила Агата, прижимая одеяло к груди. – А вы не желаете представиться?

– Жозеф Лур, королевский маг, охотник за нежитью и нечистью.

Королевский маг – между прочим, весьма привлекательный мужчина лет тридцати на вид, разодетый, как самый натуральный принц – это для погони-то по лесам и болотам, ага! – попытался стянуть с нее одеяло. Агата была против. Демонстрировать свои прелести всей толпе лесорубов, то есть, простите, патрульных, баронессе Гессер совершенно не хотелось.

– Руки свои убрал, – наконец, догадался подать голос морф. – Куда лезешь-то? Тут тебе ничего не светит!