Две души

– Исчерпывающий ответ. Что она делала в твоем теле?

– Я… Я не знаю… Мы с ней общаемся последние несколько дней, когда одна из нас спит…

– Несколько дней, говоришь… Так… И ты за все это время ни разу не сказала мне об этом?

Он недоволен… Я инстинктивно втянула голову в плечи. И муж тут же нахмурился:

– Прекрати. Я ведь не бью и не наказываю тебя. Я просто хочу знать, почему ты промолчала.

Как ему это объяснить…

– Я… Я побоялась… побоялась, что вы ее изгоните… и я снова останусь одна…

Он молчал долго, очень долго. Потом внимательно посмотрел на меня. От его взгляда мне снова стало страшно. Он это понял, но на этот раз глаза не отвел.

– Ирма, тебе одиноко?

Не смея лгать, я кивнула.

– Почему же тогда ты молчала?

Опять… Опять то же самое. Те же непонятные вопросы. Ему они важны, а я… Я ответить не могла. Мне было страшно. От испуга я разрыдалась. Он встал и вышел из комнаты, первый раз за все годы брака сильно хлопнув дверью.

Ирина:

Утро добрым не бывает, это знает каждый, кто ходит на работу. Опять те же лица, надоевшие до зубовного скрежета.

А он действительно красавчик, этот черный маг. Эффектный такой мужчина: высокий, статный аристократ с правильными тонкими чертами лица, не особо худой, но и не толстый, как говорит Карлсон: «В меру упитанный мужчина в полном расцвете сил». И мускулы под тонкой сорочкой отчетливо просматриваются. Только по всему видно, что сволочь первостатейная. Ему в НКВД работать надо. Ну или КГБ, например. Сам будет допросы вести и признания выбивать. Да и приговоры исполнять тоже сам будет. С большим удовольствием. Никому это милое дело не доверит. Ударник труда, блин. Хотя жену он, похоже, действительно жалеет. Не любит, нет, этот вряд ли любить может, если только самого себя, да и то, когда крутится перед зеркалом, но по крайней мере жалеет. И по-своему заботится о ней. Как о дорогой бессловесной фарфоровой кукле.

«Он приходил. Спрашивал о тебе».

Да вы ж посмотрите, кто появился!

«Ирма, что ты тогда устроила???»

Покаянно шмыгает носом.

«Прости. Я действительно его боюсь. До дрожи».

Это я уже поняла.

«Почему?»

Неуверенно:

«Не знаю. Он… Он жестокий. Очень. И страшный. Не внешне, нет. В душе».

– Ирина Николаевна, подождите одну минуточку! Подпишите, пожалуйста!

– Катенька, сколько можно повторять? Все бумаги на подпись отдаете моему секретарю, меня не беспокойте. Всего хорошего.

«Она тебя ненавидит. Так посмотрела тебе вслед… Глаза у нее были злыми».

«Тю. Нашла, что нового рассказать. Это та еще гадюка. Змея подколодная».

«Тогда зачем ты ее держишь?»

«А чтобы развлекала. Да и серпентарий надо иногда палкой шевелить. Это забавно».

Задумчиво:

«Знаешь, Ира, мне кажется, вы с моим мужем в чем-то очень похожи…»

Вот и кабинет, теперь можно сесть и вытянуть ноги. Пусть и под столом.

«Ну спасибо, очень лестное сравнение!»

«Не обижайся…»

Хорошо-то как!

«А ты хотя бы иногда думай, что говоришь. Я такой, как твой дражайшей супруг, никогда не стану. Жестокости не хватит. Что он там спрашивал-то?»

«Он назвал тебя сущностью. Спрашивал, почему я о тебе ему не сказала».

«А ты?»

Тихо и измученно:

«Расплакалась…»

О, правильный выход для любой женщины из любого затрудненного положения.

«Молодец! Шикарный ход!»

Так, а вот и Аннушка. Кругленький гламурный колобок двадцати пяти лет, одетый в легкое ситцевое летнее платьице, выгодно подчеркивающее все ее немаленькие формы, подкатил к моему столу, привычно держа в правой руке свою извечную толстенную коричневую папку.

– Ирина Николаевна, документы на подпись. С вами хочет переговорить Всеволод Аркадьевич. Он на второй линии.

– Соедини.

К вечеру голова привычно гудела от многочисленных разговоров, разнообразных встреч, принятых и отмененных решений; мысли скакали весело и беспечно, как голодные пьяные блохи, да и самой больше всего хотелось напиться и забыть обо всем. Приехав домой, плюнула на привычный распорядок дня, налила себе виски и чокнулась со своим отражением в зеркале.

Да, Ирочка, умничка ты – пьешь сама с собой. Так и спиться недолго. Забыла про близких родичей: деда по матери, Ивана Кузьмича, отправившегося по какой-то своей пьяной прихоти поздней осенью после веселой гулянки за дровами и замерзшего в сарае, дядьку, Владимира Сергеевича, поспорившего после пол-литра с дружками, что переплывет широкую бурную реку ради десяти бутылок водки, и утонувшего в этой самой реке, двоюродного брата Митьку, по пьяни решившего ночью полихачить, выпендриться перед ребятами, и свернувшего себе шею на мотоцикле? Тоже хочешь такую или похожую судьбу? А сто грамм виски все-таки хорошо расслабляет. Уже и жизнь не такой гадостью кажется. Так, где там моя обожаемая подушка?

Ирма:

После ухода супруга на меня с новой силой навалились усталость и тоска. Горничные ко мне не заходили, наверное, опасаясь мужа, и я сама не заметила, как снова провалилась в сон.

Ира, как обычно, была неотразима и очень уверена в себе. Отчитав меня за мое трусливое бегство, она окунулась в бурлящий водоворот бесконечных дел и встреч, и я только диву давалась, как у нее на всех хватает сил и выдержки.

Горничные меня разбудили ближе к обеду, но на этот раз в привычном мне распорядке дня появились некоторые изменения. Муж сообщил, что занят и к столу в этот раз не выйдет. Мне он приказал подать еду в комнату, так как я, по его мнению, была чересчур слаба после вчерашнего происшествия.

Действительно, у меня очень сильно болело всё мое измотанное и избитое тело. Даже несколько шагов по комнате в сопровождении служанок были словно кара небесная. Не знаю, по какой причине, но супруг, обычно лечивший все мои возможные недомогания, в этот раз предпочел сделать вид, что не заметил тяжелого состояния жены. Надо сказать, я не противилась: мне не хотелось сегодня никуда выходить. Лежать в мягкой и теплой постели было намного приятней походов по длинным лестницам, коридорам и залам.

Мне приготовили суп на воде, легкий фруктовый салат и несладкий компот. Есть это было невозможно даже после сильного голода, но я все же заставила себя проглотить все поданное. Потом меня вновь оставили в покое, и я блаженствовала до вечера.

«Лентяйка. Ты что, весь день так валялась?»

«У меня все болит…»

«Ирма, не доводи до греха. Вставай и начинай заниматься. Хотя бы просто по комнате походи. Вчера была потрясающая физкультура, а сегодня ты снова лежишь. Ты ж снова салом зарастешь».

«Сил нет».

Продолжить разговор нам не дали: горничные привычно внесли на серебряном узорчатом подносе мой ужин: стакан кефира и два пресных печенья.

«Это что??? Только не говори, что ты это ела весь день!!!»

Ну почему же именно это…

«Нет. Я не завтракала. На обед у меня были суп на воде, фруктовый салат и несладкий компот».

В ответ понеслись совершенно незнакомые мне и явно нецензурные выражения.

«Он тебя убить хочет? Нет, ты мне скажи, кто так жену кормит???»

Не пойму я ее…

«Ты же сама говорила, что я толстая…»

Долгое молчание, а потом ласковый такой тон, словно с душевнобольной разговаривает:

«Ирмочка, солнышко мое ненаглядное, если ты так все время питаешься и совсем-совсем не двигаешься, ты до старости точно не доживешь. Нет, я понимаю, может, у него такой хитрый план: уморить тебя голодом, чтобы наконец иметь возможность жениться повторно, но ты-то себя пожалей. Ты же так скоро ноги протянешь».

Несколько секунд сосредоточенно обдумываю сказанное. Потом уточняю:

«Так а что мне тогда делать?»

«Есть нормально и физкультурой заниматься. Оставь в покое этот ужин дистрофика. Вылезай из постели и начинай приседать и наклоняться. Не «не могу», а делай, что сказано. Ирма, ну вот кто так слезает. Тебе ж живот мешает. Таракан ты беременный. На бок ляг. Не спать! Я с тобой не затем вожусь, чтобы ты храпака здесь давала. Легла? Умница. Теперь на локоть обопрись и приподнимись. Так. Теперь сядь. Молодец. Ну а теперь и с кровати можно слезть».

Под мудрым руководством Иры я очень скоро самостоятельно спустилась со своих перин и встала на полу.

«Отлично. Сначала наклоны. Ноги раздвинула на ширину плеч. Да, вот так, правильно. Теперь начинай наклоняться в разные стороны. Не так. Корпусом. Ну… Почти правильно… Вот. Еще раз. Умница. Ладно, теперь приседай. Руки вытянула вперед, на ногах держись. На ногах, я сказала! Ирма!»

Да, я упала. Поскользнулась, не смогла удержать равновесие и… Грохоту было…

«Поздравляю, подруга. – Мрачно прокомментировала недовольная Ира. – Теперь сюда сбежится весь дом».

Ирина:

Ирма лежала на полу и тихо постанывала, напоминая мне выброшенного на берег толстого старого кашалота, больного сразу и одышкой, и астмой, вокруг нее суетились прибежавшие на шум многочисленные растерянные слуги, а я, никого не стесняясь, ругалась и ждала. Очень скоро в коридоре послышались уверенные мужские шаги. Ну-ну. Сейчас будет самое интересное…

Он зашел. Встал снаружи возле дверей. Произнес всего одно слово, но зато какое!

– Вон.

Как он это сказал. К проходу тут же рванули все. Даже Ирма испуганно дернулась. Нет, ну какой мужчина, а? Самец просто. Гамадрила или орангутана.

Легкое движение руки – и многокилограммовая туша, носившая звание его супруги, с пола сама переместилась в постель, в свою любимую позу, пузом кверху.

– Ирма, что случилось? Почему ты не позвала слуг?

Хороший вопрос. Да не молчи ты.

– Я… Простите, Ваше Сиятельство…

Нет, этот человек явно не умеет мимику скрывать. Вон как его перекосило от обыкновенного вежливого обращения.

«Ирма, ты опять со всем своим весом на его больной мозоли потанцевала?»

– Ирма, ты слышала, что я сейчас сказал? Почему ты не отвечаешь? Или, – проницательно так, – ты не одна? Эта женщина, Ирина, она здесь? Позови ее.

«Ирма, не смей! Я каждый день общаться с твоим мужем не подписывалась! Ирма!»

Вот же. Предательница.

– Ира?

И как догадался-то. Умник.

– Какая у тебя жена послушная. Когда ей это надо. Абдулла! У тебя ласковые жёны! Мне с ними хорошо!

Не понял. Стоит моргает. Филин сонный.

– Не бери в голову. Это мой местный фольклор. Что ты хотел?

Смотрит, как палач на уже выбранную жертву.

– Что ты делала с моей женой?

Он совсем больной на голову?

– Прости? Я? А может, ты? Что ты с ней делаешь? Кто ж так с человеком обращается?

Хмурится:

– Я тебя не понимаю. Она на всем готовом живет. Что не так?

Он вот сейчас издевается, да?

– Не так? А то, что она не двигается и заплывает жиром от бездействия, а то, как ее кормят? На этой еде прожить невозможно! Сам-то что ешь?! Мясо с кашами, небось?

О! Глядите-ка на него. Мы-то, оказывается, и смущаться умеем, когда нам надо!

– Но она молчит! Её все устраивает!

Отличная отговорка. Сказал – и сразу все довольны.

– Угу, конечно. Устраивает. Боится она тебя, вот и подчиняется. Слова поперек не скажет. Трусиха.

– Почему?

– Что – почему?

– Почему она меня боится?

Они что, оба-два, сговорились?

– Ты у нее спросить не пробовал? Мне-то откуда знать?

Отводит глаза.

– Спрашивал. Она или молчит, или рыдает.

«Ирма? Ирма, голосок подай, бриллиантовая моя. Что значит, «не знаю, как ему объяснить»? С мужем, вообще-то, разговаривать надо, хотя бы изредка, а не упорно в молчанку играть, чудо ты мое безголосое».

– Слушай, а чем ты занимаешься?

Нет, а что я не то спросила? Что так таращиться-то? Глазки ж из глазниц вывалиться могут.

– Она тебе не рассказывала?

А должна была?

– Что не рассказывала? Сказала, что ты маг. Она, похоже, и имени твоего не знала, пока ты не представился мне в лесу. Все «муж» и «муж». Ну или «супруг».

Ох. Язык мой – враг мой.

«Прости, Ирма. Я его, похоже, все-таки довела. То ли до бешенства, то ли до инфаркта, еще не поняла. Вон как позеленел весь, словно лист стал. Банный».

– Меня зовут Вартариус! Я – советник Императора и главный маг в этой стране! Черный маг!

Упс… А патетики-то сколько…

– Черный маг – это младенцев режешь? Ну тогда понятно, почему она тебя…

Ой. Он теперь не зеленый. Он теперь серый. "А если его стукнуть, он станет фиолетовым в крапинку!"

«Ирма, солнце, я тебя обрадую: он скоро коньки отбросит. Будешь богатой вдовой».

– Ты хочешь сказать, что в твоем диком мире черные маги убивают детей???

Шикарный вывод. А логики-то…

– В моем «диком мире» нет черных магов. По крайней мере, настоящих.

Так, все, мне пора. Да здравствует будильник.

Глава 3

Чего ты дожидаешься? Исполнения всех желаний? Такое время не наступит! Такова цепь желаний: одно родит другое.

Сенека

Ирма:

Они общались друг с другом, словно хорошие старые знакомые. И Ира его не боялась. Совсем. Даже несмотря на то, что он – черный маг. Это было очень необычно для меня. И что самое удивительное – он терпеливо сносил ее панибратский стиль общения, никак не пытаясь наказать за сказанное. А потом Ира исчезла. Он это мгновенно почувствовал и требовательно уставился на меня:

– Я жду, Ирма.

Я вздрогнула:

– Чего, Ваше Сиятельство?

Супруг недовольно передернул плечами:

– Как у тебя это получается? В твоих устах мой титул звучит, как форменное издевательство. Ты действительно не знала, кто я? Не помнила моего имени?

Зачем он задает такие вопросы? Для чего ему знать это? Что мне теперь отвечать? «С мужем надо разговаривать», – вспомнились мне недавние слова Иры, и я решилась:

– Мне никто никогда не называл ни вашего имени, ни вашей должности.

– Что за чушь? – нахмурился муж. – Я еще не впал в маразм и прекрасно помню, как представлялся твоим родителям.

Я и не говорю, что не представлялись…

– Вполне возможно. Но они не видели никакого смысла сообщать это мне…

Он изумлен:

– То есть как? Они должны были сразу после моего сватовства подробно объяснить тебе, кто станет твоим мужем, затем спросить твоего согласия и обязательно удостовериться, что ты не против моей кандидатуры. Таков закон!

Он это серьезно?

– Меня просто поставили перед фактом.

Не верит. Смотрит, будто я намеренно его обманываю.

– Мартиус ранос дорт Ведернес – старший судья в нашем государстве. Ты хочешь сказать, что в своей семье он не придерживается им же самим одобренных законов?

Я… Я ничего не хочу сказать… Меня вообще учили, что при муже надо побольше молчать и поменьше разговаривать, так как его мое мнение интересовать не будет…

– Вы об отце? Я… Я не знаю, правда. Просто рассказываю, как тогда было…

Что? Что я не так сказала? Почему он не меня так странно начал смотреть?

– Отец тебя бил?

Я вспыхиваю и отвожу глаза. Мне трудно об этом говорить. Я не хочу вспоминать.

– Ты потому меня и боишься, вздрагиваешь от любого моего движения, что думаешь, что я тоже буду тебя наказывать за любую провинность? Боги, Ирма, это же нонсенс! Я за всю свою жизнь ни разу не поднял руку ни на одну женщину!

Откуда мне знать? Мать всегда учила меня, что мужчина – бог в своей семье, что он может делать все, что пожелает. Не понимая, почему, я говорю это мужу и вижу в его глазах изумление.

– О, Небо. На дворе 34-й век от всеобщей свободы, мы живем в просвещенной Антонии, а не в варварской дикой Рамии, и что я слышу сейчас от своей жены??? Ты что, все годы нашего брака жила, следуя этой глупости??? Мужчина – бог! Ирма, я хоть раз за все время совместного проживания дал тебе малейший повод меня бояться??? Нет??? Так почему же ты все это время молчала???

Он старается говорить спокойно, но я вижу, что он раздражен, что разговор ему неприятен. Я не знаю, что ответить. Единственное, что я могу, это попросить:

– Простите, Ваше Сиятельство.

Он снова хлопает входной дверью…

Ирина:

Да, нормальная зарядка в этот раз, увы, не удалась. Ну и ладно, подумаешь. Зато продуктивно пообщались с великим и могучим черным магом. Самомнения и наглости у него выше крыши. А вот чувства юмора, похоже, в помине нет. Или он совсем не ждет от своей жены шуток, поэтому и тупит постоянно?

Привычные чашка кофе и пара тостов, несколько яблок в пакет, и можно ехать на работу.

– Ирина Николаевна, к вам Антон Валерьевич.

У меня дежа-вю. Вот что ему еще понадобилось, если встречаемся мы только вечером?

«Соскучился».

О!

«Привет безвинным жертвам тяжелого физического труда! Слушай, Ирма, пообщайся с ним, а? А то я не сдержусь, отправлю его… бабочек ловить».

Тихий смешок, и встречает обнаглевшего папенькиного сынка не бизнес-леди Ирина, а тихая скромница Ирма.

– Ирочка, я скучал!

Повторяетесь, молодой человек.

– Доброе утро, Тоша.

И глядит так, будто перед ней давно обещанный долгожданный десерт вроде шоколадно-клубничного мороженого. Вот же… Соблазнительница-тихоня…

«Ирма, ты что, бандитка, делаешь??? Ты мне партнеров развращаешь! Он же сейчас весь пол слюной закапает!»

«Ты развлекалась, теперь я хочу».

Ну и кто она после этого???

– Ирочка…

Смотрите-ка, и говорить стал тише, с каким-то особенным придыханием. Вот что это такое? Устроили здесь полигон для испытания новейших поз из Кама-сутры.

– Тоша, что-то случилось? Мы ведь договаривались увидеться этим вечером.

– Я подумал – зачем тянуть. Время сейчас раннее. Может, позавтракаем?

Угу, а потом сразу же и поужинаем. И вообще не будем до завтра из постели вылезать. Мечтатель.

– Буду рада, – и глазками так хлоп-хлоп. Кокетка. А он уже и на задние лапки встал. Вон как дверь сразу же галантно открывает. Хорошо хоть, не зубами.

– Аннушка, я задержусь немного, – и походкой от бедра на выход. Да уж, пусти козла в огород…

«Блин, Ирма… Ты чем занимаешься сейчас, а? Мужики все вон челюсти на пол пороняли. Мне ж теперь собственные сотрудники проходу не дадут!»

Наставительно:

«Мужское внимание должно льстить женщине».

Умная, да?

«Да что ты говоришь? А как мне потом с этими озабоченными работать?»

Нет, этот вопрос моему альтер-эго, похоже, совершенно не интересен…

Между тем эти голубки вышли на стоянку. Антон всю дорогу так и вертелся юлой возле своей спутницы, стараясь предугадать малейшее её желание.

– Ирочка, прошу. Мой «зверь» в короткое время довезет нас, куда нужно.

Села. Она села в чужую машину. Да, пусть это лексус, но это не мое авто!

«Ирма, а возвращаться я как буду?»

Похоже, вопроса она не поняла.

«Так же. Очень удобно, кстати».

Зараза.

«Что это?»

«Где?»

«Эти звуки…»

Прониклась, да?

«А… Это тяжелый рок. Привыкай, подруга. Он только это и любит в музыке».

– Тоша, ты слушаешь это? – и в голосе разочарование и обида, как у ребенка, которому пообещали вкусную конфету, а подсунули пустую обертку.

– Ирочка, тебе не нравится? Сейчас выключу.

Ты смотри-ка. Действительно мгновенно выключил. Крепко же она его на крючке держит, если от любимой музыки так быстро отказался.

– Спасибо, милый. – И многообещающая улыбка.

«Ирма, он за рулем, вообще-то. Не отвлекай парня. А то врежетесь во что-то. Будет бо-бо».

«Прости. Забыла».

В общем, завтрак прошел весело: Ирочка, ты это будешь? А вот это? Ирочка тебе точно удобно? Ирочка, тебе не дует? Ирочка – то, Ирочка – се. А Ирма все это время сидела королевишной, мягко улыбалась в ответ на большинство вопросов и предложений и благосклонно принимала мужские знаки внимания.

Проблемы появились уже в конце свидания, когда в ресторане вдруг возник, словно из-под земли вырос, Славик. На этот раз, видимо, ради разнообразия, один. Он что, следит за мной?

Подошел, склонился над Ирмой, невежливо проигнорировав мгновенно набычившегося Антона:

– Доброе утро. Ира, нам нужно серьезно поговорить.

И хозяйским жестом отодвинул стул, давая возможность выйти из-за стола. Ирма благоразумно осталась на месте, только недоуменно взмахнула ресницами:

– Доброе утро, Слава. Не думала тебя здесь встретить.

И все так спокойно, равнодушно, будто не с бывшим возлюбленным беседует. Мужчины нахмурились оба.

– Ира, кто это? Вы знакомы?

– Это? Тоша, позволь тебе представить моего бывшего любовника…

«Вячеслава»

– … Вячеслава. Слава, это Антон, мой парень. Извини, но мы сейчас заняты.

Это лицо. Вот жаль, у меня фотоаппарата под рукой нет, или видеокамеры. Я бы на память сняла, хотя и так вряд ли забуду, заодно и всем знакомым показала бы. Самоуверенность, решительность, твердость – все слетело сразу, как шелуха от семечек. Красавец и спортсмен стоял растерянный, снова и снова широко открывая рот, и не знал, что предпринять: его бывшая возлюбленная мило щебетала с другим, только что четко обозначив его роль в своей жизни: бывший любовник. Да еще и полное имя забыла.

Ирма:

Мне было очень весело. А еще я впервые в своей жизни чувствовала себя желанной, хотя и понимала, что смотрит Антон не на меня, а на Иру, и видит перед собой именно ее ухоженное тело и лицо. Но я запретила себе думать об этом и просто наслаждалась и поездкой в машине, и неспешной беседой, и завтраком в ресторане. Появление бывшего Иры внесло нотку пикантности в нашу встречу. Нет, я не расстроилась. Наоборот. Теперь Антон поймет, что его женщина желанна не только им. И не только он добивается ее.

Славик мне не понравился. Слишком груб, прямолинеен и неотесан. Странно, что такая изысканная женщина, как Ира, смогла когда-то влюбиться в него. И, похоже, давние чувства все еще тлеют под налетом времени.

Из-за загруженности мужа завтракали мы сегодня довольно поздно, и у меня было достаточно времени, чтобы поваляться в постели, предаваясь воспоминаниям.

Завтрак на это раз довольно неожиданно порадовал меня неполной тарелкой жидкой каши, пусть пока и овсяной, небольшим куском мягкого сыра и двумя паровыми котлетами, совершенно пресными и несолеными. Что ж, хоть так. Но отбивная в ресторане в мире Иры все равно была вкусней.

– Милая, как ты себя чувствуешь? – На этот раз в голосе моего супруга появились эмоции: что-то, хоть и отдаленно, но похожее на настоящее беспокойство.

– Благодарю, Ваше Сиятельство, сегодня – намного лучше.

Я ни капли не солгала. Мне действительно было лучше: мышцы болели уже не так сильно, да и встать с кровати я могла уже без посторонней помощи.

Мужа мое обращение не устроило, но при слугах он не стал меня поправлять.

– Я зайду к тебе после завтрака.

Зачем? Что ему у меня понадобилось? Я же обычно провожу это время со своими фрейлинами…

«Ирма, не трусь. Может, он просто поговорить хочет».

«О чем..?»

«Ну мало ли. Ты, например, уже знаешь, кто пытался тебя убить? Нет? Вот и тема для беседы».

Ира ошиблась. Но уж лучше бы она была права.

Позавтракав, я позволила горничным отвести себя наверх. Там с меня сняли платье и помогли надеть домашний шелковый халат с глубоким вырезом и длиной чуть выше колена, в котором мне и надлежало ждать мужа.

«Ирма, прекрати трястись. У вас с ним совсем недавно была ночь любви. А ты сама говорила, что чаще одного раза в месяц он у тебя не появляется. Так что глубоко вдохни и успокойся».

Супруг пришел через несколько минут, внимательно посмотрел на меня, покачал головой и спросил:

– У тебя есть что-то более приличное?

Все, что я смогла сделать, – это похлопать глазами на такие слова. Ира внутри хмыкнула:

«Правильно говорит, между прочим. Твой халат – сплошная порнография. Не совращай мужика».

Не дождавшись моего ответа, муж измученно вздохнул, что-то пробормотал под нос, и на постель упал… спортивный костюм очень большого размера.

– Я сейчас позову слуг. Они тебя переоденут.

– Не надо. – Я сама нее поняла, как эти слова вырвались у меня. Отчаянно покраснев под удивленным взглядом супруга, я опустила глаза и пробормотала:

– Я сама могу…

Муж пожал плечами:

– Хорошо, я подожду в коридоре.

Переодевание заняло какое-то время, но я все же справилась, пусть и с помощью Иры.

Вот уже несколько минут я усердно пыталась заниматься физкультурой, старалась тщательно выполнять все приказы мужа, слушала все, что он мне говорил, но выходило не очень.

Удостоверившись, что я переоделась, супруг открыл портал и перенес нас на какой-то полигон, уставленный непонятными мне устройствами, по которым и начал меня гонять.

У меня не получалось, муж нервничал, хоть и не показывал этого, Ира давала советы, но я просто не знала, что и в какой последовательности выполнять.

«Ирма, ну вот кто так прыгает? Ты же все кости себе переломаешь. В прыжке надо группироваться, а не валиться мешком с соломой. Так, все ясно. Уйди. Дай я побегаю».