Игры эниев

Мелиса стала тайком передразнивать резкие, угловатые движения рассерженного старика. Но, освещающая все вокруг ярким, почти дневным светом бабочка, не поддержала беззаботного тона Мелисы. Кения плавно распрямила роскошные, мерцающие замысловатыми узорами крылья. В их переливающихся желто-оранжевым светом складках стали видны огромные немигающие глаза. В глазах читался немой укор.

– А как ты думала, дорогая?! – слова Кении отпечатывались в голове Мелисы оглушительным эхом. – Я вторгаюсь в его тихий размеренный мир, отрываю от чтения любимых волшебных свитков, прошу переместиться в мир гномов, чтобы в очередной раз выручить тебя из беды, а ты и не думаешь быть благодарной! Ведь гномы – довольно коварные колдуны, вполне могли бы и оборвать твой славный путь наземной волшебницы, если бы я вовремя не обратилась к этому доброму старцу. Он, конечно, может быть и ругается по-человечески, но зато усердием и упорством добился самого главного титула в эниолунном мире. И, кстати, он уже который раз исправляет последствия твоих безрассудных поступков! Могла бы его за это поблагодарить!

– Не буду я его благодарить! Не нравится он мне! – надувая губы, капризно произнесла волшебница. – А тебе, дорогая, спасибо! Ты меня снова выручаешь. Что бы я без тебя делала? Ты самое лучшее, что есть у меня! Или вернее сказать – во мне! – весело хохотнула она и озорно почесала свою макушку.

В этот момент Верховный тугин закончил свои волшебные манипуляции с расширением подземного лабиринта и с нескрываемой неприязнью назидательно произнес:

– Будь осторожна, Мелиса! Предупреждаю тебя – следующего счастливого спасения из сложной колдовской ситуации может и не быть! Тебе не стоит недооценивать силы других чародеев и магов. Многие из них, в отличие от тебя, ведут гораздо более осмотрительную игру и просчитывают действия на много шагов вперед. А ты, как всегда, легкомысленно нарушила основной договор волшебных сил эниолунных миров: «Заходить в чужие владения без особого разрешения категорически запрещается»! А это весьма безответственно и очень опасно!

– Мне только нужно было попасть к Вики. Я не хотела…

– Перестань! Оправдания делают тебя еще более жалкой! – грубовато прервал чародейку Хранитель и его громкий голос многоголосым эхом отразился от каменных сводов подземелья.

– Не забывай, кто ты! И будь достойна своей волшебной силы! Научись, наконец-то, нести ответственность за последствия своих действий. И, по возможности, не вмешивай в свои фантазии других. Знаешь ли, у других: великих и обычных есть свои дела и заботы…

Где-то в глубине потайных лабиринтов послышался приближающийся лязг боевых лопат и кирок гномов-стражников. И это не предвещало непрошенным гостям подземелья ничего хорошего. Кения, рассекая воздух взмахом мощных, искрящихся золотыми брызгами крыльев, ласково посмотрела на Верховного тугина, и в сводах подземного лабиринта прозвучал ее очень странный, сильно растягивающий гласные, металлический голос:

– Здесь становится еще опаснее! Будь добр, Хранитель, перемести Мелису во дворец. Ведь тебе дана власть творить волшебство на всех уровнях эниолунного мира. В свою очередь, обещаем больше тебя не тревожить, быть осмотрительными и вести себя хорошо. Да, Мелиса? – бабочка, как бы невзначай, задела голову отвернувшейся Мелисы крылом.

Легкомысленная чародейка увлеченно чертила носком своей крылатой сандалии какую-то смешную рожицу на пыльном полу подземелья, выказывая полное равнодушие к происходящему. С осуждением взглянув на Мелису, Верховный тугин освободил из-под бороды большой, усыпанный по окружности драгоценными камнями и украшенный магическими узорами медальон и начал тереть его указательным пальцем. От медальона пошел густой голубоватый дым, быстро превращаясь в непроглядную серебристую пелену.

– Только ради тебя, Кения! – голос старца становился более гулким и отдаленным. – Не скрою, Мелиса мне порядком надоела! Пусть уже как-нибудь определится со своим магическим статусом. Или она с нами… или она с людьми…

ВО ДВОРЦЕ КОРОЛЕВЫ ВИККЕРИИ

Дым рассеялся, и Мелиса оказалась в огромной металлической опочивальне своей эксцентричной подруги. Полумрак раннего утра скрывал очертания громоздкого ложа, стоявшего в самом центре спальни на мраморном пьедестале. Там, в глубине этой устрашающей конструкции, в серых облаках подушек мирно похрапывала великая и могущественная теперь, а, когда-то такая близкая и дорогая Мелисе, подружка детских игр и юношеских забав – Вики. Крылышки на сандалиях Мелисы встревожено затрепетали, испугав своим шелестом стол, дремавший у окна. Он поднялся на дыбы и, издав резкий звук, отдаленно напоминающий лошадиное ржание, поскакал через всю огромную залу, гулко гремя копытами о металлические полы спальни. Конечно же, этот невероятный шум посреди мерной предутренней тишины разбудил королеву.

– Ты опять в своих драных лаптях! Носишь их уже лет двести, – раздраженно сказала Виккерия, томно потягиваясь в кровати и звучно зевая. По утрам она обычно бывала не в духе. Да и сандалии на Мелисе, по правде сказать, действительно были не первой молодости. Двести не двести, а лет сто двадцать она носила эти ремешки с крылышками, практически не снимая.

– Ну и что, – огрызнулась Мелиса, – зато они волшебные, и я в них перемещаюсь быстро.

– Ага, и выглядишь в них, как престарелая эническая богиня, – не унималась Виккерия. – Как ты не можешь понять, Мели, – эти лапти давно уже не в моде! И ни одна уважающая себя волшебница не будет надевать такую ветошь, дабы не насмешить продвинутые слои общества наших Трех королевств.

Мелиса понуро опустила голову: «Опять она за свое – «лапти», «ветошь». А сама со своими «капризками» носится, как наседка, а они-то уже лет семьдесят, как вышли из моды», – подумала, но ничего не сказала. В конце концов, каждый персонаж их не вполне совершенного мира имел право на своих «капризок».

– Ну и… зачем пожаловала? – недовольно покосившись на жалкий наряд своей непутевой подруги, пропела Виккерия. – Змейку хочешь?

– Ой, а что это такое? Какие хорошенькие! И что с ними делать? – заинтересованно встрепенулась Мели, с неподдельным интересом разглядывая полупрозрачные ленточки, дымящиеся в большом стеклянном стакане на прикроватном столике..

– Какая же ты все-таки непроходимая темень. Как будто на Луне живешь, среди тугинов. Это же хит сезона, новая разработка!!! Смотри! – и королева с гордостью указала на свой стеклянный, с серебристыми прожилками мундштук. Из него дымной лентой извивалась призрачная маленькая змея. Виккерия поднесла мундштук к губам и плавно затянулась. Змейка при этом напряглась, скрутилась спиралькой и затем молниеносно бросилась вперед, раскрыв пасть и извергая крошечный голубоватый огонек.

– Вот это да! Прямо маленький дракоша! – засмеявшись, вскрикнула Мелиса.

– Да уж, точно не плебейские «сиги» варваров, – позволила себе сленг высокородная особа.

– Маленькое волшебство и никакого вреда здоровью. Надо сказать, спасибо твоему дружку Изобретателю. Это опять же он расстарался. Преподнес, видишь ли, мне презент… В любви признавался, – томно произнесла Виккерия и, как бы невзначай, взглянула в сторону бывшей подруги.

– До чего дошел прогресс, – продолжала восторгаться Мелиса, делая вид, что пропустила мимо ушей последнюю фразу Виккерии. – Скоро наши волшебники еду заменят утренним туманом.

– Размечталась. А как же кулинарное искусство? Биточки из туманной густоты, суп из дыма, желе из утренней росы… Нет, уж, этого я выдержать не смогу.

– А что, очень даже романтично. И с калориями опять же войны не будет, – подшучивая над подругой, веселилась Мели.

Виккерия нахмурилась:

– Дай тебе волю, ты из романтики весь мир соткешь. Непрактичная ты наша… Разбудила меня ни свет, ни заря… Говори, зачем пришла?

– Вики, дорогая, дай мне взглянуть на волшебную хрустальную столешницу… пожалуйста, – вдруг присмирев, тихим голосом попросила Мелиса.

– Какую такую столешницу? – прищурилась королева. Пробуждались ото сна ее любимицы – капризки, и от этого положение только ухудшалось.

Дело в том, что эти крошечные волшебные существа абсолютно захватили власть над в принципе доброй и отзывчивой Виккерией. Не критичность к собственной персоне и потакание своим чудачествам сделали королеву совершенно зависимой от этих мелких крылатых мошек, парящих вокруг нее многочисленными роями…

– Нет у меня никакой столешницы. Да еще и волшебной! Придумала тоже.

Вики недовольно насупилась.

– Есть! И не одна, а все три. И все должны быть у тебя. Я вычитала это в тайных свитках лунного хранилища. И знаю, что Орден наместников дал их на хранение тебе.

– Ах, вот, оно, как! Ну, может быть, – вдруг резко сменила тон разговора Виккерия и испытующе посмотрела в огромные, доверчиво распахнутые медовые глаза Мелисы.

– Понимаешь, дворец огромный, вещей в нем много, и все они живут своей, абсолютно самостоятельной жизнью. Меня совершенно не слушаются. – явно переигрывая, Виккерия доверительно придвинулась к подруге. – Чтобы спрятать волшебные зеркала решили сделать из них столешницы и поставить на бычьи ножки, и смешать с другими такими же столиками. Только идея эта была плохая! Все столики быстро перемешались. Да еще и эти бычьи ножки совсем распоясались – носятся по всему дворцу как ужаленные, никому покоя нет. Иногда выбегают за ворота и бесследно пропадают, а на них ценные картины, столовое серебро и драгоценности мои… Разбрасываю везде, а потом найти не могу. А там, за оградой, сама знаешь, эти варвары, хватают все, что плохо лежит. Да и столики мои в неволю уводят… Более чем уверена, ценности вещам не знают и режут потом на них свою колбасу. А это же произведения чародейства, тончайшая работа, эксклюзивное волшебство…

Вики грустно подперла щеку, в глазах заблестели слезы. Когда речь заходила о вещах, королева смягчалась. Это была ее страсть! Именно поэтому, собирая во дворец понравившиеся предметы, она постепенно превратила его в роскошный, но захламленный редчайшими несуразностями музей.

– Может, все-таки попробовать поискать? – осторожно спросила Мелиса, прерывая маленький спектакль своей хитрющей подруги.

– Хочешь – ищи! – раздраженно ответила королева. – Мне же недосуг. Королевством править надо! Дел невпроворот. Это ты у нас – вечный баловень беззаботной жизни. А без меня тут все разваливается. Глаз да глаз за всем нужен!

Виккерия деловито поднялась с постели и направилась к двери. – Да, кстати, а зачем тебе волшебная столешница?

– Да, так… Одному человеку помочь надо, – неумело соврала чародейка и смущенно потупилась.

– Одному… человеку… Послушай, Мели, сколько можно заниматься благотворительностью? Ты со своими способностями давно бы уже все три волшебных жезла собрала. И жила бы себе припеваючи в собственном лунном замке как все разумные энии. Имела бы персональные дополнительные крылья, пропуск в иные сферы… А, ты носишься, как ненормальная, по дремучим лесам. Олени в друзьях! Смешно, право, – как маленькая! Теперь опять готова из-за какого-то там непонятного человека гоняться весь день за бегающим столом. Ну что ж, нечего делать – вперед! – Королева продолжала распаляться, возбуждая вокруг себя роящееся движение капризок.

Вообще-то это зрелище было очень даже красиво! Прозрачное, изумрудно-лиловое свечение окутывало фигуру Виккерии, как ореол, дрожащий сотнями перламутровых, отсвечивающих серебром крошечных крыльев… Надо сказать, что у королевы Виккерии всего было сверх меры: и красоты, и земных богатств, и влюбленных до безумия поклонников. Вот и капризок она собрала вокруг себя настолько большое количество, что они из забавы и моды носить на плече несколько миниатюрных копий своей Кении превратились для, не желавшей в этом признаваться Вики в настоящее бедствие.

Накинув поверх шелковой пижамы, сшитый из коричневых плюшевых мишек домашний плащ, королева с напряженным вниманием стала разглядывать разнообразные вещи, грудами лежащие на пяти довольно массивных, сонно бродящих по залу, столах.

– «Опять корону ищет! – догадалась добродушно наблюдающая эту сцену Мелиса. – Да уж, в таких развалах найти нужную вещь довольно непросто!»

Но Виккерия на удивление быстро справилась с этой задачей. Увидев свою изящную, сделанную из тончайших серебряных прутиков и украшенную меленькими хрустальными подвесками корону, она склонила голову на бок и умильно улыбнулась. Корона покоилась на одном из столов, в самом центре большой разномастной кучи, состоящей из одежды, украшений и других, самых неожиданных предметов – таких, например, как дрель и молоток. Небрежно поддев свое любимое украшение пальцем и гордо откинув почти закрывающую глаза, челку, Виккерия плавно прошествовала к выходу из покоев. Но на пороге распахнувшейся, как по мановению волшебной палочки, огромной сейфовой двери она на мгновение оглянулась и посмотрела в сторону Мелисы. Та сиротливо стояла в центре огромной королевской спальни, по привычке чертя носком потрепанной сандалии замысловатые узоры на металлическом полу.

– Мели, присмотри себе новую одежку из моих старых нарядов. Вон там, на люстре приличное платье висит – бери. А то стыдно за тебя, право, – являешься во дворец как оборвашка! Позоришь имидж высокородных эниев! И прекрати, наконец, помогать этим варварам. Толку никакого – как хрюкали у своих лоханок, так и будут хрюкать! Подумай лучше о собственном возвышении! Ведь это для тебя не трудно! Нужно только захотеть! Ну, впрочем, ты это и сама знаешь! – уже более дружелюбно закончила свои наставления Виккерия и, изящным жестом нацепив корону на ухо, величественно удалилась. В этом была вся Виккерия. Статус, внешний вид, комфорт и богатство были для нее очень важны.

–«Но почему тогда именно ей отдали на хранение хрустальные зеркала? И, еще более интересно, почему она держала это от меня в тайне?» – размышляла Мелиса, медленно бредя по длинным коридорам главного дворца. Почти до полудня она безрезультатно пыталась разыскать хоть одну волшебную столешницу. Она заглядывала в подвалы, полные винных бочек, дважды заходила на кухню и с недоумением наблюдала, как Виккерия распекала поваренка за то, что он недостаточно приправил запеченную речную выдру соусом из масла розовых лепестков. Затем прошлась по всем центральным залам и даже побывала в святая святых дворца – огромном гардеробе ее величества. Но нигде хрустальных столешниц не нашла. Всюду она натыкалась на заинтересованные взгляды высоченных широкоплечих стражников, больше похожих на прекрасных сказочных принцев. Чувствовала, как за ней наблюдают сотни глаз многочисленных слуг, без перерыва перекладывавших с места на место неисчислимые редкие вещи, заполнившие весь дворец. Но никто ее не останавливал. Как, впрочем, никто и не пытался помочь! Самое неприятное в путешествии по дворцу было то, что волшебница Мелиса с утомляющим постоянством слышала мысли всех встречающихся на ее пути людей. И это было ужасно! Ведь мысли в основном не отличались изяществом и чистотой. Выудив несколько неприятных для нее и насмешливых мыслишек из голов людей, Мелиса наконец-то осознала, что столешница, скорее всего, спрятана в каком-нибудь тайном, недоступном месте. И поэтому-то Виккерия так спокойно отпустила ее гулять по дворцу! Королева явно обвела подругу вокруг пальца, не желая показывать и, уж тем более, отдавать волшебный предмет. Это показалось простодушной волшебнице весьма неприятным!

– «Но почему?! Почему она так поступает со мной? Какие тайны она хранит? – обиженно размышляла Мелиса, оставляя позади огромные, блестящие на полуденном солнце металлические ворота дворца. – Тоже мне, подруга называется!»

Игры и интриги, в которых бывшие энии, решившие полностью прожить земную жизнь, чувствовали себя, как рыба в воде, были для Мелисы непонятны. Но ее мудрая Кения вдруг своевременно напомнила, что и сама Мелиса была не вполне честна с Виккерией и не сказала подруге, для чего, собственно, ей понадобилась волшебная столешница.

– Но, чтобы расколдовать Дэна и Марка, я ведь должна хранить тайну, – позабыв об осторожности, вслух оправдывалась перед Кенией чародейка, направляясь по широкой и пыльной дороге к маячившему впереди лесу.

На дороге, между тем, в полуденный час было очень оживленно. Доверху нагруженные телеги, запряженные трудолюбивыми осликами, длинной вереницей тянулись к раскрытым настежь центральным воротам замка. Служивые люди и крестьяне, как суетливые муравьи, прокладывали себе путь на обочине, останавливаясь, чтобы поглазеть на громко разговаривающую сама с собой, очень высокую даму. Они показывали на нее пальцами, крутили у виска и, хитро переглядываясь между собой, продолжали свой путь.

– Ох! Как хорошо было бы сейчас оставить это все! – не замечая насмешки людей, вслух мечтала Мелиса. – Стать опять чистым летящим светом и умчаться в родную манящую высь! Оказаться в любимой Энии! Где нет злого колдовства и зависти мира людей. Где старые друзья не предают и не меняются до неузнаваемости. Где бескорыстная, честная дружба – основной закон…

И вспомнив о своих заколдованных друзьях, Мелиса бодро ускорила шаг.

ДЭН И МАРКО

Друзья ждали Мелису на окраине леса. Подходя ближе, она увидела почти пасторальную картину – большие олени, спокойно пощипывающие молодую зеленую листву. Все выглядело бы вполне естественно, если бы не, то обстоятельство, что один из ее рогатых товарищей был нестерпимо ярко, почти люминесцентно синий.

–«Зачем он, все-таки, это сделал? – уже в который раз задавала себе вопрос Мелиса, – Ничего себе последнее желание загадал!»

Оказавшись рядом с друзьями, волшебница, приветливо похлопав их по спинам, удобно устроилась отдохнуть на небольшом пеньке.

– «Все было бы значительно проще, если бы наша компания ничем особенным не выделялась, – продолжала она размышления. – Люди и так считают меня ненормальной, во многом, из-за того, что дружу с оленями. Да еще один из них такого неестественного окраса. Ох, Дэн, Дэн! Как же ты усложнил нам жизнь своей романтической выходкой!»

– А все это любовь!

Она зовет и манит!

Влюбленные сердца

не дружат с головой! – заунывно пропел голос Марко в голове Мелисы.

– А ты бы не лез со своими глупыми стишками в то, в чем ничего не смыслишь, – обиженно огрызнулся Дэн.

–«Ну, вот опять завелись!» – устало подумала Мелиса. Когда друзья устраивали мысленные баталии, ее голова буквально раскалывалась от напряжения.

– Ребята, успокойтесь в самом начале поединка или дайте мне отойти на безопасное расстояние. Мало того, что я, как приговоренная, воспринимаю всю грязь и мелочь в мыслях людей, так еще и вы заставляете меня страдать, выслушивая ваши глупые ссоры.

– Но, посуди сама, дорогая! Как нам еще развлекаться в этих нелепых, шутовских оболочках? – голос Марко трубил в голове подруги низкими обертонами, причем Мелисе показалось, что она услышала явное и громкое икание. – Только и остается, что упражнять мыслительные процессы, как ты выражаешься, «глупыми беседами».

– На самом деле, я бы обошелся и без этих бесед, – угрюмо вставил Дэн.

– Да, и раздражал бы меня весь день своей меланхолией и грустью по «несбывшейся любви», – продолжал поддразнивать друга Марко. Не вполне уверенно ступая, он опустил голову и, исподлобья сверля взглядом, нацелил рога на Синего Дэна. Сегодня Марко был явно не расположен отступать.

– И чего это ты вдруг такой воинственный у нас? – подозрительно прищурившись, вслух спросила Мелиса.

– А он опять до утра распустившийся ночной дурман ел, – с удовольствием наябедничал Дэн. – Видите ли, к нему Муза иначе не приходит!

– Нет, приходит! Нет, приходит!

Вдохновляет и шалит!

А потом опять уходит,

И дурман тут не причем! – игриво пропел Марко, моментально позабыв о своем недавнем агрессивном выпаде, и примирительно ласково взглянул на Дэна.

– Ох, как же меня утомляют ваши резкие смены настроения! – ворчливо пробубнил синий олень, направляясь вглубь леса. – Идем уже! И можешь не рассказывать, Мели, мы все знаем – подключались к тебе. Правда, этот сильно мешал, распевая свои частушки. – Дэн мотнул головой в сторону Марко, который в этот момент, закрыв от удовольствия глаза, приник носом к маленькому лесному цветку, источавшему действительно чудесный аромат.

– Ах! Какая радость и блаженство:

Видеть, слышать, чувствовать, дышать!

И свои оленьи коленца,

Пред природой дивной преклонять! – зафиксировали в своих головах очередной «шедевр» Марко его друзья.

Они медленно побрели в сторону заколдованного лесного озера, уже много лет являющегося их единственным и надежным пристанищем. Вся остальная территория во владениях Луизы и Виккерии была весьма небезопасна! Такие сильные и могущественные в прошлом, заколдованные энии Марко и Дэниэл были очень уязвимы в своих оленьих телах. Конечно, свободная от всяких ограничений волшебница Мелиса, совершенно не обязана была проводить все свое время вместе с эниями, так легкомысленно и простодушно позволившими себя заворожить. Но она была настоящим верным другом, и потому не смогла оставить в беде любимых и давних товарищей. Много лет чародейка искала способ освобождения друзей от наложенного на них заклятья. Но колдовство, сотворенное человеком, отличалось таким качеством ненависти и злобы, что простодушные и светлые силы Мелисы оказывались беспомощными в борьбе с тяжелым духом людской жестокости. Ситуация значительно усложнялась еще и тем, что чары были наложены не обычным человеком, посвятившим жизнь магии и колдовству. А существом, знавшем об устройстве мира гораздо больше, чем вообще способен узнать человек, – бывшей энией и очень сильной колдуньей Луизией. Мелиса грустно вздохнула, вспомнив те далекие времена, когда все ее друзья были эниями. И были вместе… Дружили и любили друг друга беззаветно и преданно! Когда еще было трудно представить то, что ее близкая и любимая подруга превратится в злую колдунью в мире людей. Что она станет так коварно и жестоко преследовать бывших друзей. И в конце концов превратит Дэна и Марко в оленей… Особенно Дэна! «Что же произошло с Луизией? – часто размышляла Мелиса. – Что это было? Чувство оскорбленной любви или месть и отчаяние сильного существа, неспособного смириться с тем, что не все ему подвластно?» Вопросов в голове доброй волшебницы было много, ведь она совсем ничего не понимала в природе зла. Потому и пыталась оправдать свою бывшую, но все еще любимую подругу Луизию.

– «Луиза всегда была особенной! – медленно следуя за Дэном по лесной, покрытой веселыми пятнами солнечного света тропинке, с грустью вспоминала Мелиса. – Будучи энией, она ярко выделялась, представляя собой огромную восьмикрылую бабочку, обладающую очень редким свечением фиолетового цвета. Луиза была неуправляема и имела тяжелый характер. Она не подчинялась общим для всех правилам, мечтала о битвах и победах, о сильных страстях и преданном поклонении. Она хотела повелевать и властвовать, царить и доминировать! И поэтому, скучных в своем простодушии, с ее точки зрения, эниев вызывало у мощной Луизии сильнейшее раздражение. Спасительной и определившей ее жизнь на долгие годы стала встреча с Дэном – прекрасным и вольным исследователем межгалактических пространств. Однажды соединившись и полюбив друг друга, они больше никогда не расставались, являя миру пример верности и любви. Постепенно к ним присоединились и остальные участники легендарного и прекрасного радужного союза. И ничего не предвещало беды, пока…»

Глубоко погрузившись в воспоминания, Мелиса не заметила большую корягу, лежащую поперек тропинки. Споткнувшись, незадачливая чародейка с размаху налетела на понуро плетущегося впереди Дэна. Волшебная сандалия, слетев с ноги, взмыла вверх, вихрем пролетела вперед и, трепеща крыльями, в панике стала метаться, запутавшись тоненькими ремешками в ветвистых рогах испуганного оленя. Мелиса бросилась выручать свою крылатую обувь из неволи. Но Дэн угрожающе фыркал и рыл копытом землю, представив, что попал в один из многочисленных колдовских капканов зловредной Луизии, расставленных по всему периметру дремучего леса. Он грозно вращал глазами и беспомощно озирался.

– Дэн! Дэниэл! Дэнуся! Все хорошо! Успокойся, пожалуйста! Это я и моя сандалия устроили неразбериху! – уговаривала насмерть перепуганного друга Мелиса. – Прости, ради Света, меня неуклюжую – задумалась, споткнулась!

Дэниел судорожно, в несколько приемов вздохнул, затем медленно пронзительно фыркнул и, сфокусировав глаза на подруге, сиплым голосом проговорил в ее голове:

– Сними с меня скорей это недоразумение! Какой ужас! Как ты с ними управляешься?

Мелиса, осторожно распутывая ремешки, успокаивала пугливую сандалию, поглаживая потрепанные крылышки, и тихонько напевала:

– Все плохое позади, только радость впереди!

– Пожалуйста, не начинай и ты! Я сыт по горло этим глупым рифмоплетством!

– Кстати о рифмоплетах! Где же он? – волшебница и Дэн стали встревожено озираться.