Лунь

Я нервно бродил по двору Алины, дожидаясь, когда освободится Олеся. Из Алининого подъезда вышел высокий пожилой мужчина с сединой. Я сразу заподозрил в нем следователя Еремина по прямой осанке и военной выправке. Он спокойно, неторопливо пересек двор и вышел через арку в домах на другую улицу. Я подождал немного, не вернется ли он обратно, и не выйдет ли кто еще из подъезда. И мой телефон зазвонил. Алина.

– Сергей,– услыхал я Олесин голос,– он ушел. Иди к нам, Алина расскажет тебе много интересного.

– Сейчас поднимусь.

Я еще раз взглянул на арку, не вернется ли следователь, а потом пошел к Алине.

– Привет,– сказал я ей, как только она открыла дверь.

– Привет, Сергей,– она была рада меня видеть.– Проходи.

Олеся выглядывала из кухни, и мое сердце ухнуло. Как приятно видеть ее лицо, даже такое встревоженное. Я подошел к ней.

– Ты все слышал?

– Почти все.

– Я не стала звонить тебе со своего телефона. Вдруг этот следователь подслушивает?

Я усмехнулся ее подозрительности.

– Вряд ли.

– Но он же как-то узнал, что я была на твоей даче.

– Он просто определил твое местонахождение, а не прослушивал,– я посмотрел на Алину.– Как ты, Алина? Он тебя много допрашивал?

– Утром он пришел, потому что родители Олеси рассказали, что она у меня. Я сказала, что Олеся рано утром куда-то уехала. Я не стала говорить куда. Тогда он попросил Леськин номер телефона и позвонил ей. Это вы знаете. Потом он ушел. А в обед пришел снова. Он стал расспрашивать о нашем ужине в ресторане. Где мы были, кто там был еще, были ли общие знакомые? Я сообразила, что этот Ремейко уже наболтал ему о тебе и Нике, потому что в ресторане он чуть ли не допрашивал нас: кто вы такие, и откуда мы вас знаем.

– А вы сказали?

– Зачем?– удивилась Олеся.– Нам и так было неловко вас видеть. Мы сказали, что вы наши старые знакомые, и мы очень давно не виделись.

– Вот,– продолжила Алина.– Потом расспрашивал, как мы вышли из ресторана. Я подробно должна была описать, кого видела на улице. Потом, когда я вышла в Царицыно, я должна была опять описать, кого из знакомых я видела. Еще он спросил моего Юрку, кто у меня ночевал. Он сказал, что Олеся.

– Почему он так сказал?– мне было интересно, не выдаст ли он потом свою сестру и Олесю заодно.

– Потому что он так думает,– улыбнулась Алина.– У меня ночевала Катя, моя подруга. Она ужасно похожа на Олесю. А Юрка увидел ее краем глаза, и подумал, что это Леська. Я не стала его разубеждать. Это же прикольно, и Леське на руку.

– А почему Катя ночевала?

– А ее муж мог побить. Он пришел домой пьяный. А он такой – если выпьет, то держись. Вот я и предложила Катьке переночевать у меня. Она ушла рано утром. И если ее кто-то видел, то тоже мог спутать с Олесей. Они одного роста, одной комплекции, прически одинаковые. Со спины вообще близнецы. Мы с Леськой и Катей проверяли ради смеха,– она усмехнулась.

– Спасибо, Алина, ты помогла Олесе и мне заодно,– я чмокнул ее в щеку.– Олеся, поедешь домой или как?

– Да, поеду,– с сожалением сказала она. Ей видно, хотелось посекретничать с подругой. Глаза обоих светились от эмоционального возбуждения.– Скоро родители Алины вернутся. Им незачем знать, что тут произошло.

– Увидимся завтра?– спросила Алина у Олеси.

Та пожала плечами и переглянулась со мной.

– Не знаю. Я позвоню. Только на всякий случай буду говорить осторожно. Что-то я не доверяю этому следователю.

– А мне можно позвонить?– спросил я у Алины.

– Можно,– удивилась она.

Мы попрощались и ушли.

ГЛАВА 6.

– Куда ты повезешь меня?– спросила Олеся на улице.

– К тебе домой. Скоро вечер… Знаешь, детка, переходи жить ко мне,– внезапно предложил я.– Нам не нужно будет расставаться. Будем всегда вместе. И еще: тебе, вероятнее всего, придется уйти с работы после этого случая.

– Да,– грустно признала она.– Но ничего, найду новую.

– Не надо искать,– горячо сказал я.– Я уже нашел. Хочешь работать у нас на складе? Там небольшой офис, я покажу, чем ты будешь заниматься. Зарплата будет хорошая, ты ничего не потеряешь,– убеждал я.

Я опасался, что она откажется и попадет в историю, как и Алина, когда будет наниматься на новую работу. Олеся была очень привлекательной, и я не раз наблюдал за реакцией мужчин, видевших ее. Их глаза неизменно задерживались на ее лице, потом взгляды неоднократно возвращались, оценивая ее фигуру и меня заодно. Я гордился в те дни, что обладаю такой девушкой.

– Я согласна,– засмеялась она.

А я обрадовался, и так как мы уже сели в машину, притянул к себе и поцеловал. Мне все время хотелось обнимать и целовать ее. Просто наваждение какое-то. Прежде не было такого. Неужели новое чувство вытворяет со мной такие фокусы? Я завел машину.

– Олесь, поговори с родителями обо мне. Я хочу познакомиться с ними,– попросил я.– Не надо говорить сегодня или завтра,– я увидел, как она нахмурилась.– Но подготовь их к тому, что мы будем вместе. Поверь, малышка, так надо, и это правильно.

– Раньше ты так не считал,– поддела она меня.

– Раньше, я не считал тебя своей девушкой. Я просто развлекался. Ты мне нравилась, мы приятно проводили время, и родителей не обязательно было посвящать в наши отношения. Но теперь – другое, ты и я – вместе. Нам не нужно прятаться от них и скрывать нашу связь. Договорились, солнышко?

Ей понравилось, как я назвал ее, и милое личико мгновенно прояснилось.

– Ладно, попробую. А как насчет твоих родителей? Ты скажешь им обо мне?

– Обязательно. Я скоро поеду к ним, и все расскажу. У меня серьезные намерения,– предупредил я ее с улыбкой, отчего она порозовела и затихла.

– Твои родители живут в Германии?

– Да.

– А почему ты не уедешь жить к ним?

– Мне и здесь хорошо. Там я не чувствую себя дома. Возможно, в их возрасте и меня потянет на историческую родину.

– Ты немец?

– Русский немец,– подтвердил я.

– Ты знаешь, мой прапрадедушка тоже был немцем. Его фамилия была Петерс. Но потом в дореволюционной России начались погромы на немцев, и он убежал из города и сменил фамилию на Петров. Так мы стали русскими,– улыбнулась она.

– Значит ты – Олеся Петерс?– расхохотался я.– Забавно.

– Не смейся. Прадедушку ведь все равно убили.

– Упс, прости. Не догадался.

– Это было так давно. Но история повторяется. Видишь, что сейчас творится на Украине? Украинцы убивают русских, русские стреляют в украинцев. Смена фамилии не спасет от национализма.

– Придурков везде хватает,– подтвердил я.

Мы неслись в Подольск, но мне не хотелось приезжать туда, так как мы там расстанемся. Мой сотовый подал голос. Я глянул – Ник. Я так и не позвонил ему. Я приложил телефон к уху.

– Эй, приятель, куда ты пропал? Неужели с Алисой замутил?

– Немного,– соврал я. Мне необходимо было поддерживать ту версию, что я придумал для своего алиби.– Но сейчас я не с ней. Я с Олесей.

– Ничего себе! Очень шустро и неожиданно. Когда ты успел?

– Сегодня утром.

– Мне пора брать у тебя уроки мастерства,– хихикнул он.– Не хочешь вечером посидеть с нами?

– Нет, сегодня не могу.

– Ага, все понятно. Не буду отвлекать.

– Ты с Виолеттой?

– Ясное дело.

– И как она?

– Отлично. Передает тебе привет.

– Передай ей от меня тоже. Пока, Ник.

Олеся снова подозрительно смотрела на меня. Меня смешила ее ревность.

– Я люблю ТЕБЯ,– напомнил я ей, и она расслабилась.

– Что за Виолетта?– все-таки спросила она.

– Она была с Ником в ресторане.

– Эта та, что все время смеялась и смотрела на нас?

– Она самая.

– А почему они обе рыжие?

Я пожал плечами.

– Алиса, по-моему, рыжая от природы, а Виолетта, наверное, подстраивается под нее,– сообразил я.

– Мне она не понравилась,– буркнула Олеся.

– Конечно, солнышко,– я еще раз решил проверить действие этого слова.– Ведь ты ревнуешь, любовь моя.

Ее губы раздвинулись в смешливой улыбке.

– Какой же ты хитрый. Но мне нравится, когда ты так меня называешь. «Детка», «малышка» – это все так избито.

– Согласен. А мы почти приехали. Как плачевно.

– Ой, я цветы на даче забыла,– спохватилась она.– Хотела забрать с собой и забыла. Они теперь завянут, как жалко. Они пахли, что для роз теперь редкость.

– Завтра куплю тебе новые.

– Ты избалуешь меня.

– Тебя можно. У тебя совесть есть,– пошутил я.– Не забудь свой пакетик.

– Ни за что. Мне очень понравились эти вещи. Спасибо, любимый.

– Лучше поцелуй меня,– попросил я, притормозив около дома.

Она прижалась к моим губам.

– Увидимся завтра?– ее глаза были серьезными.

– Да. Я позвоню. А ты увольняйся со своей работы. Я устрою тебя к себе.

Я расстался с Олесей с глубоким сожалением, как будто распрощался со своей рукой или диор снова лишил меня ее. Сейчас я вспомнил о нем. Что же они такое? Я вздохнул и развернул машину. Выехав из города, я позвонил Алисе. Уже был вечер, и она могла собираться домой.

– Алиса, где ты?

– Ой, Сергей, так замоталась с Матвейкой, что забыла тебе позвонить. Мама уже приехала, и я тоже могу уезжать отсюда. Ты не передумал заехать за мной?

– Уже еду,– уверенно сказал я.– Ты сказала, санаторий номер 18?

– Да, по Варшавскому шоссе, если ты за городом.

– Я еду из Подольска. Если не попаду в пробку на МКАДе, то буду через час. Собирайся.

– Спасибо, Сергей.

В пробку я не попал, но ехал ужасно медленно. Движение было интенсивным. Сегодня ведь воскресенье, сумасшедший летний день. Все спешат с дач в Москву. Я не любил это время дня. Лучше ехать по ночному шоссе, когда движение рассосется. Перед въездом в Чертаново, я зашел в магазин и купил конфет для ребенка. Потом подумал, и купил ему набор игрушечных машин. Я не имел дела с детьми, но посчитал, что мальчику машины понравятся. Дальше я продвигался по навигатору, так как не знал, где находится этот санаторий. Вроде бы нашел его. Я позвонил Алисе.

– Я подъехал. Куда зайти за тобой?

– Ох, я сама выйду. Где ты?

– На въезде в санаторий. Но может тебе помочь отнести какие-то вещи?

– Ладно, помоги. Их и, правда, много. Найдешь второй корпус? Я буду там.

Я схватил конфеты и игрушку, и отправился на территорию детского санатория. По дорожкам ухоженного лесопарка прогуливались взрослые с детьми и просто дети. Я увидел Алису издалека по ее рыжим, длинным волосам. Она держала за руку маленького мальчика. И он тоже был рыжим. Девушка замахала мне рукой. Я прибавил шаг.

– Привет,– сказал я ей.

– Привет, я рада, что ты мне поможешь,– Алиса была просто счастлива.

– А тебя как зовут?– спросил я мальчика, смотревшего исподлобья на меня во все глаза.

– Матвей,– тихо и хрипло проговорил он.

– Это тебе, Матвей,– я протянул ему подарки.

Он недоверчиво взял и осмотрел набор машинок. Алиса с улыбкой наблюдала за ним. Мальчик поковырял пальчиком упаковку на машине и спросил:

– А тлактол где?

Я не понял, зато Алиса все поняла и рассмеялась.

– А трактор получишь в следующий раз, если будешь слушать бабушку. А дяде надо сказать «спасибо».

Темноглазый мальчуган посмотрел на меня снизу вверх и пробормотал:

– Спасибо,– потом подумал и спросил:

– А ты кто?

– Дядя Сережа.

– Все, Матвей, нам пора. Дяде Сереже завтра тоже на работу.

– Не хочу,– заплакал Матвей, выпятив нижнюю губу.– Хочу к тебе.

– Мама, возьми его,– Алиса смотрела за мою спину.

Я оглянулся и увидел позади себя рыжеволосую женщину. Она была похожа на Алису. Я поздоровался. Она кивнула мне головой и взяла мальчика за руку. Тот заплакал еще сильней.

– Пойдем скорей,– шепнула мне Алиса.– Возьми, пожалуйста, эту сумку, а я возьму рюкзак.

– Давай мне все,– я схватил и сумку и рюкзак и под завывание ребенка мы поторопились к моей машине.

Алиса шла не оглядываясь. А я оглянулся и увидел, как ее мама тянет мальчика за руку в корпус, а тот упирается и плачет.

В машине Алиса откинулась на сиденье и расслабилась. Ее лицо было уставшим.

– Очень устала?– сочувственно спросил я.

– Да. Ты знаешь, он сегодня ночью так плохо спал, и я не выспалась. А днем он чересчур активный – ему надо бегать, прыгать, облазить все горки, покачаться на всех качелях.

– Сочувствую,– улыбнулся я.

– Спасибо. Но я сочувствую своей маме. Ей предстоит еще целую неделю с ним возиться.

Я плавно тронулся в путь. Она пристально смотрела на меня.

– Расскажешь, что случилось у тебя?– спросила она.

– Почему сразу «случилось»?

– Не знаю, мне так показалось. У тебя голос по телефону был напряженный. Но если не хочешь говорить, не говори. Но учти, я на твоей стороне, и помогу, если в силах.

– Почему ты на моей стороне?– улыбнулся я и быстро глянул на нее.

Она резко встряхнула плечами, но промолчала.

– Ладно. Я расскажу тебе все,– осторожно начал я.– Твой взгляд на это дело поможет прояснить ситуацию. Значит так,– приступил я к рассказу.– По твоему совету, я дождался Олесю в пятницу вечером. Но не смог поговорить с ней, так как они втроем сели в машину и уехали. Этот тип решил развезти девушек домой. Сначала он высадил Алину в Царицыно, потом повез Олесю в Подольск. Я поехал за ними, так как надеялся поговорить с Олесей, когда этот тип уедет.

Алиса вдруг глубоко вздохнула и застонала. Явзглянул на нее. Она покачала головой в знак того, что все нормально, и чтобы я продолжал дальше.

– Где-то на трассе, не доезжая до Подольска, этот тип остановился. Не буду подробно описывать тебе свои маневры, чтобы выяснить, что там происходило, в этой машине. Но сначала я увидел, как этот придурок целует ее, а потом он на нее навалился. И я не выдержал – я подошел к машине, схватил его за волосы и стукнул лицом о машину. Олеся вырвалась, и мы с ней уехали. А сегодня к ней приходил следователь и сказал, что мужик лежит в реанимации с черепно-мозговой травмой и со сломанным носом. Он подробно ее допрашивал и спросил обо мне. Олеся назвала ему фамилию, имя. В общем, может случиться так, что этот следователь будет допытываться, где я был той ночью. Вот я и попросил тебя сказать, что эту ночь провел с тобой.

Я замолчал, ожидая ее реакцию на мое признание.

– Не знала, что ты такой горячий,– наконец улыбнулась она, посмотрев на меня непонятно болезненным взглядом.– Но я поддержу тебя. Ненавижу таких мужиков. Им всегда кажется, что женщины созданы для их услаждения. Даже обладая наименьшей властью, они ведут себя как рабовладельцы. Я скажу все, что надо, Сергей, не волнуйся.

– Спасибо. Я особо не переживаю за это. Я бы не скрывал правду, но я только наладил отношения с Олесей, и не хочу увязнуть во всем этом дерьме. Тем более, я не раскаиваюсь, что врезал ему. Все, кто пользуется своим положением и преимуществом вызывают у меня, мягко говоря, презрение,– я сразу вспомнил своего дядю.

Он и Алина, просто в голове не укладывается. Что же за этим стояло? Что ему было нужно? Алиса вновь с интересом смотрела на меня.

– Ну что? Так ты теперь с Олесей?– спросила она.– Она быстро простила тебя?

– Когда дело касается любви, то все происходит бурно, но быстро,– усмехнулся я.

– Так значит, все-таки любовь?– она снисходительно улыбнулась.– Я не думала, что ты романтик.

– Романтик?– переспросил я.– Мне кажется, любовь – это не романтика. Это основа нормальных отношений. Правда, я думал, что любовь должна прийти особым образом. Не внезапно, а постепенно. Я не думал, что люблю Олесю до тех пор, пока не расстался с ней,– признался я и мельком взглянул на Алису. Таких признаний я не делал никому, даже Нику. И теперь боялся, что Алиса отреагирует не самым приятным образом. Ведь мы с ней были в одной постели, а теперь я признаюсь, что тогда любил другую.– Я ведь встречался с ней просто ради развлечения. И думал, что она поступает также. Я не делал ничего особенного, чтобы она полюбила меня, а я ее. Кроме ресторанов и баров с клубами, мы даже не ходили никуда. Я не приглашал ее в театры и на концерты, я не планировал с ней совместный отдых, потому что у меня даже в мыслях не было проводить с ней дополнительно какое-то время. Она просто нравилась мне, и все. Мне было достаточно примитивных отношений.

Алиса рассмеялась, запрокинув голову назад и закусив нижнюю губу. Я изумленно глянул на нее. Что смешного я сказал?

– Бедный, Сергей. Попал в ловушку, которую сам себе устроил,– она кокетливо покачала головой.– Такие отношения отнюдь не примитивные. Молодая девчонка голову потеряла.

– О чем ты? Я не понимаю.

– А тут и понимать нечего. Ты же не видишь себя со стороны, милый. Тебе и не надо ходить специально в театр, чтобы обворожить девушку. Тебе надо быть просто самим собой. Находишься ли ты в ресторане или на работе, в театре или на пляже, девушки будут интересоваться тобой. Ты такой типаж, понимаешь? Их глаза смотрят на тебя, уши слышат твой голос – и дело в шляпе.

– Ты заставляешь меня краснеть, Алиса. Я никогда не играл на публику и не выставлялся, чтобы понравиться. Я вообще не думаю об этом.

– Я и говорю об этом, Сергей, о твоем личном обаянии,– она вздохнула.– Тебе не надо стараться понравиться, ты просто нравишься, и все. Даже, если ты творишь неприятные вещи, женщинам легко тебя простить, потому что ты искренний. Я говорила тебе. Тебе легко верить, потому что ты думаешь и говоришь одинаково, ты открытый.

Мне нечего было сказать, Алисины слова огорошили меня. Я никогда не задумывался ни о чем подобном. Я просто жил себе, не подозревая, что могу оказывать на кого-то влияние и вызывать симпатию. И в голову не приходило, что я могу влюблять в себя женщин, не прилагая к этому особых усилий и не ухаживая за ними специально. Я, конечно, понимал, что рано или поздно решу жениться, создам семью. А для этого найду себе подходящую девушку, буду за ней ухаживать, дарить цветы и подарки, буду планировать наш отдых и развлечения, причем, культурные развлечения, а не развлекательные бары. Сделаю ей предложение, потом через какое-то время мы поженимся. Это был идеальный образ будущих совместных отношений с моей избранницей. И уж никак не предполагал, что из наших встреч с Олесей может вырасти сильное чувство.

Алиса продолжала посмеиваться, изредка бросая на меня насмешливый взгляд. Она казалась мне огненной девой. Ее рыжие волосы волнами лежали на плечах, а глаза были горячие и черные. Белоснежные зубы сверкали, когда она открыто смеялась. Ее улыбка была дикой, не укрощенной, немного похожей на оскал. Выглядела она просто сногсшибательно. Но сейчас я не зацикливался на ее привлекательности. В моей груди горело теплое чувство к Олесе.

Мы подъехали к дому Алисы. Я взял сумку и рюкзак, и она повела меня в дом. Желая помочь ей, я не сразу сообразил, что она одна дома. Раньше я бы воспользовался такой ситуацией, но сейчас мне было неловко входить в ее квартиру. Я решил, что поставлю сумки, и только. Но когда она включила свет в прихожей, я остолбенел.

Такой красоты я еще не видел. Я словно попал в сказочный замок. Ее прихожая была большая: холл, оформленный в стиле средневекового замка. Стены обложены серыми булыжниками, а на них горели факелы, как настоящие. Огромные зеркала на стенах отражали все это великолепие, делая пространство в два раза больше. Керамическая плитка на полу стилизована под старинные каменные плиты и булыжники. Из холла вело три выхода в виде арок, похожих на вход в пещеры.

Алиса увидела мое изумление и нежно взяла под локоть. Я уронил на пол сумки.

– Хочешь посмотреть, как я живу?

– Да,– оторопело произнес я.– Ничего не видел подобного. Я чувствую себя древним рыцарем, только без доспехов.

Она улыбнулась и потащила меня в одну из пещер. Но в нее мы не попали. Мы попали в очень современную кухню. Здесь все блестело и сияло чистотой. Алиса не дала мне осмотреться, как следует и потянула дальше.

– Это мамина комната,– она открыла дверь в комнату, и я заглянул туда.

Вполне обычная обстановка, ничего такого сногсшибательного я не увидел. Кровать, кресла, свой телевизор, по-моему, выход на балкон. Алиса повела меня дальше.

– Это комната Матвейки.

Тут я остановился, чтобы разглядеть все. Комната была большая. Двухъярусная детская кровать, столик и стулья – обычный сейчас набор детской мебели. Это меня не удивило. Но здесь была целая детская площадка и спортивный комплекс: качели и горка, палатка и батут. А между ними всякие спортивные снаряды – турничок, канат, кольца, шведская стенка, тарзанка и беговая дорожка. А на полках – игрушки, книги, настольные игры. Алиса выключила свет и нажала на другую клавишу. Сразу же на потолке и стенах появились разноцветные звезды и созвездия.

– Слушай, я и сам бы хотел здесь пожить,– завистливо произнес я.– Как ты все так устроила? Твой мальчишка, наверное, и не вылазит отсюда.

– Дети все одинаковы, Сережа,– ее голос был довольный,– им быстро надоедает все свое. Главная игрушка для него – это мама. С мамой везде интересно, а без нее все плохо и скучно.

– Он привязан к тебе?

– Еще как. Может, когда подрастет, будет легче.

– Ты наверно, очень любишь его?– глупо об этом спрашивать, так как я и сам это вижу.

Она не ответила, а потащила меня дальше, в смежную комнату.

– А это моя обитель.

В глаза мне бросилось большое пышное дерево. Оно росло в огромном горшке рядом с окном. В комнате было много зеркал, и в огромных встроенных шкафах и просто на стенах. Можно было сказать, что здесь стены состоят из зеркал, а между ними висят различные комнатные цветы. И здесь был еще один выход на балкон.

– Столько зеркал,– озадаченно сказал я.

– Мой папа любил говорить: «посмотри на себя со стороны». Вот, я и смотрю, чтобы не забыть, кто я такая есть на самом деле,– как-то грустно проговорила она.

– А где твой папа?– поинтересовался я.

– Умер после рождения Матвейки. Он долго болел.

Я увидел стол с компьютером, большую кровать и засмотрелся на нее.

– Матвейка часто спит со мной,– объяснила она.

Я попятился обратно в коридор, чтобы мои мысли не потекли в неправильное русло. Надо что-то сказать, и не думать об этой кровати.

– Слушай,– улыбнулся я,– а у тебя хорошо, уютно. И детская комната такая приятная, веселая. Ты сама все так придумала?

– Что-то сама, что-то Виолетта подсказала,– Алисе было приятно, что мне понравилась квартира.– Ты еще у нее не был! Там вообще экзотика.

– Представляю, как Ник этим сейчас наслаждается,– хихикнул я.– Ну, ладно, отдыхай.

Я заторопился уходить, и глаза Алисы потухли. Ей хотелось, чтобы я еще побыл. Наверное, одиноко вот так сидеть одной в трехкомнатной квартире, да еще в воскресенье. Но ей было неловко просить меня остаться. Когда я уже был в прихожей, она замялась и сказала:

– Сергей, тебе…– она опустила глаза, а потом еще тише произнесла,– может, ты останешься? Мы ведь сейчас одни.

Я растерялся. Совсем недавно, только что я рассказал ей об Олесе и думал, что ей понятны мои чувства. А она предлагает мне такое. Или я чего-то не понимаю, или она.

– Алиса, я не могу… прости. Я теперь с Олесей.

Мои слова показались мне неубедительными. Алиса, по-прежнему, мялась около стены и не смотрела на меня.

– Я знаю, Сережа, я не претендую на твои чувства. Просто останься сегодня со мной. Мне так нужно.

Ну и положение! И что теперь? Я не хотел оставаться, и точка. Но и обижать Алису тоже не хотелось. Раньше, до Олеси, я бы не заморачивался на эту тему. Со спокойной совестью я бы остался. Но теперь я не мог, у меня была Олеся, и я любил ее. Мне больше никто не нужен. Я не мог обмануть ее. Зачем тогда мне надо было столько страдать и переживать?

– Алиса, зачем?– членораздельно произнес я.

– Мне одиноко. И мне было так хорошо тогда. Жаль, что все слишком быстро закончилось.

Я тяжело вздохнул. Ведь говорило же мое подсознание, что я совершаю ошибку! И что теперь? Что?

– Алиса, я тогда поступил неправильно. Мне так жаль. Изви…

– Зачем ты извиняешься?– перебила она.– За это не надо извиняться. Я почувствовала себя нормальным человеком, желанной женщиной.

Ее черные глаза гневно вспыхнули, когда она посмотрела на меня. Но я не понимал, о чем она говорит, потому что плохо помнил ту ночь. Я много выпил, так как старался не думать об Олесе. И мне были непонятны ее слова о желанности. Алиса – восхитительная, интересная женщина, она могла бы найти себе любого мужчину, поинтересней меня.

– Слушай,– криво усмехнулся я,– зачем я тебе? Ты красавица, умница, тебе стоит только посмотреть на любого мужика, и он твой. Только свистни, и он прибежит как пес к твоим ногам. Но я совсем не тот, кто нужен тебе. И я, как бы это сказать,… занят. Прости, что я грубоват.

– Это лучше, чем изворотливые слова,– твердо ответила она.– Но я не вижу проблемы в том, если бы ты остался. Я не буду бегать за тобой, и трезвонить на всех углах о нашей связи. Никто не узнает. Это необходимо мне лично. И мне не нужно никаких обещаний и слов любви. Мне нужна только эта ночь с тобой.