История Лаццо: Взрослая жизнь

– Точно! У меня как раз осталось полчаса.

– Не буду тебя тогда отвлекать, – Анья встала с кровати.

– Спасибо, что зашла, – я обнял сестру. – Завтра с утра мы скорее всего отправимся на новый контракт.

– Не забудь зайти ко мне, я тебе булочки в дорогу дам.

– Спасибо за заботу, Анья.

Сестра ушла, и теперь я мог спокойно собрать себя на мессу. Я должен был выглядеть по всем законам этикета: белая сорочка, синяя перевязь вокруг воротника, бордовая жилетка и синий длинный мундир. Следующим шагом стали волосы. Как и всегда, я завязал их в небольшой клубок на затылке, а оставшийся хвост пустил по шее.

Я смотрел на себя в зеркало и видел уже взрослого парня. За голубым оттенком глаз цвела уверенность. Я – огромная саблезубая кошка, готовая решить любой вопрос.

– К мессе готов, – я погладил свои усы. – Надо зайти за Тимо. Раз он не стучал ко мне, значит спит.

Комнатка напарника находилась напротив моей. Это было невероятной удачей. Обычно фальконеров расселяли друг напротив друга уже после того, как понимали, что быть им партнерами в этом нелегком деле. Мы же с Тимо попали под подарок судьбы с шести лет. С тех пор нас не просто не расселяли, нам дали шанс работать вдвоем.

Я постучал в дверь напарника и спустя секунду, из-за нее донесся сначала скрип, затем монотонные шаги, и когда они стихли, коридор озарил солнечный свет.

– Месса? – зазевался Тимо. – Заходи.

– Двадцать минут осталось, – я сверился с карманным хронометром.

– Хёнес великий, – Тимо ударил себя по лбу. – Я мог поспать еще пять минуточек.

Комнатку напарника, если не невозможно, то по крайней мере сложно назвать эталоном чистоты. У него толком не было места, куда присесть. На стуле у Тимо лежала одежда, кровать тоже была забита, Хёнес знает, чем. Поэтому все, что мне оставалось, это стоять в небольшом чистом пятне на полу. Кажется, я нашел ту самую точку, куда не добрался мусор.

– Ты же понимаешь, что нам приходится убираться самим? – я осмотрел стены, шкафчик и окна. – Хотя бы пыль вытри, дружище.

– Времени на эту пыль нет, – Тимо накинул на себя жилетку и сверху все дело приправил мундиром. – Я здесь бываю пару раз в месяц.

– Насчет пары раз, – я первым вышел из комнаты. – Пара раз в месяц превращается 26 раз в год, Тимо.

– Раз в год я могу нанять и уборщицу.

– Что-то в прошлом году я не заметил таковых в твоем доме, – я пожал плечами.

– Слышу, как кто-то бубнит, – слова Тимо прозвучали вперемешку со щелчками дверного замка. – Медовухи вчера перепил?

Я заострил внимание на парочке апулитан, что остановились у одной из комнат недалеко от нас. Это были двое мужчин в серой форме. Поочередно каждый из них вытащил молоток, гвозди, ломик, новые таблички и пару огромных пакетов, сложенных в скромный конвертик. Кто-то из фальконеров умер, и теперь его инициалы снимали с комнаты. Затем в ней уберутся и заселят другого парня или девушку.

Когда я проходил мимо комнаты, где неделю назад кто-то жил, у меня появилось неприятное чувство пустоты. Я смотрел на этот кошмар и представлял на месте усопшего себя и Тимо. Чтобы произошло с нами, если нам вручили бы нового напарника? Как легко я или он прижились бы? Мысли о смерти заставили мою шерсть встать дыбом.

– Жуткое зрелище, – голос Тимо звучал сухо.

– Согласен, – ответил я.

– Тамси, – Тимо покачал головой. – Как так?

Я помнил Тамси. Как-то мы сидели с ним на паре предметов ровно год назад, и это было самое жуткое в сей истории. Он вышел из дверей школы вместе с нами и отработал куда больше контрактов, чем мы за этот год. Что же его сгубило, скоро станет ясно. На мессе коммодор Броссуа точно посветит пару строк усопшему товарищу, а также огласит ту тварь, что отняла его жизнь.

Мой поток мыслей о смерти пресек колокол. Он означал, что до начала мессы осталось десять минут. Торопиться не стоило. Храм находился в восточном крыле на первом уровне, и попасть туда можно было двумя способами: проехать на лифте, но сейчас там очередь похлеще, чем в день открытия новой оружейной лавки, а значит, остался лишь второй вариант…

– По лестнице? – усмехнулся Тимо.

– По лестнице, Тимо, – я смотрел в сторону огромной толпы, что с трудом продвигалась вперед. – По лестнице.

В храме собралась большая часть народа. Последние места оказались заняты, и нам с Тимо пришлось усесться где-то в середине. До начала мессы оставались считанные минуты, и я постарался хоть как-то предугадать, что нас на ней ждало. На сцене стоял глава ордена, пара коммодоров и уже далеко не молодая пара. Я рискнул предположить, что это родители умершего Тамси. Они были в обычной одежде и точно не казались готовыми к похоронам. Да кто вообще готов к похоронам собственных детей?

– Это леди Тамси рядом с кардиналом Ионнисом, – прошептал напарник. – Я как-то помог ей донести несколько мешков муки.

– Это еще больше печалит, – ответил я напарнику.

– Без твоего комментария понимаю, – с горечью выдохнул Тимо.

Я решил промолчать. Желание предугадать, что же произойдет на мессе, побуждало мой разум работать. Через какое-то время родители Тамси обнялись с кардиналом и прошли со сцены в общий зал. На каждом из них не было лица. Они напоминали бледные тени самих себя.

Заиграл орган. Строгие и одновременно воодушевляющие мотивы обволокли куполовидный храм и заставили каждую скамейку дрожать. Звук в здании не просто слышался как божий возглас. Каждое слово, отпущенное со сцены в сторону зала, отчетливо грохотало в ушах не одну секунду, и самое приятное, что это не доставляло неудобств.

Когда музыка затихла, на сцену вышла коммодор Броссуа – девушка моего прошлого. Может, я и сейчас все еще горел желанием вновь сходить с ней на свидание, полюбоваться звездами. Я бы смотрел в ее голубые глаза и шутил над тем, какая она робкая. Иногда мне этого не хватало. Помню, когда-то мы сидели с ней в одном пабе, и я утопал в ее шарме под песни Сэма Райдера. Боже, годы шли, а Эсти не переставала хорошеть. В двадцать семь она с легкостью задала бы фору любой красавице Соммрикета. Ее утонченные черты губ, шея не переставали мне сниться еще бесов год. И на этом, пожалуй, грань хорошего кончалась и начиналась обратная сторона игральной кости. В наших отношениях не все проходило гладко. Были частые ссоры, очень много недопонимания и ужасный болезненный конец для обоих. Эстель Броссуа слишком серьезно относилась к жизни и работе. У меня же были чуть иные взгляды на все. После контракта мне временами хотелось пропустить кружечку другую в пабе с Тимо, а Эсти подобные поступки приводили чуть ли не в ужас.

– Уважаемые жители Норра! – леди Броссуа говорила хоть и торжественно, но доля трагедии и горя все же просачивались между слов. – Сегодня произошла трагедия. Всем нами знакомый фальконер Эйзабин Тамси погиб.

Толпа зашевелилась. Многие стали перешептываться, а где-то в конце зала я услышал невероятный рев. Родители Тамси закричали навзрыд. Это мгновенно остановило церемонию, и к скорбящей паре поспешили коммодоры. Прошло несколько минут, и тишина забрала царствование над храмом.

– Он гордо защищал наш орден и был одним из лучших выпускников фальконерской школы, – продолжила Эстель. – Самое горестное, что он погиб не при исполнении контракта. Он погиб здесь, в Норре, на улице Форретгард и 27-ой Янси.

Адрес показался мне ужасно знакомым. Я бы сказал больше, вчера ночью после посиделки в пабе мы с Тимо проходили по 27-ой Янси, недалеко от борделя. Однако ничего странного не заметили.

– Кто его убил, неизвестно, – Эстель покачала головой из стороны в сторону, – но можете поверить, мы найдем виновного и передадим его в суд.

Зал молчал. Я уверен, что каждого переполняла ярость, однако этикет фальконера вынуждал нас молчать в тряпочку, пока на сцене были старшие чины.

– Похороны пройдут сегодня на закате, – добавила Эстель. – Теперь перейдем к более светлым новостям.

Девушка начала подсчет того, что Норр сделал за весь сезон Луны. Сколько одежды мы пошили, скольким апулитанам помогли. Как много полезного узнали все. И естественно изюминка торжества – герои сезона. На этот раз ими стали кузнец Гран за немыслимую работу и доктор Айнар за прорыв в лечении Западной чумы. Церемония продлилась около половины часа, затем Эстель покинула сцену, а в зале поднялся гул.

– Лаццо, – Тимо толкнул меня в плечо. – Там кардинал за кулисами. Сейчас орган…

Напарника заглушил жуткий шум духовой рояли. Орган снова заставил народ утихнуть и сосредоточить свое внимание на сцене. На нее выходил наш правитель – кардинал Ионнис. Мы любили его, да кто его только не любил, и это было вполне заслуженно. Вальбис всегда был краток и тверд. Он не повторял дважды, говорил громко и четко. Каждое слово несколько раз отбивалось в голове, и вуаля, ты запоминал все до последней буквы.

Кардинал поприветствовал народ и первым делом высказался о погибшем. Я видел, как тяжело было слушать даже столь теплые слова от лидера ордена родителям Тамси. На сей раз им удалось сдержать слезы. Силы и терпения, все, что я мог им пожелать в сий не легкий час.

Ионнис кратко рассказал нам, что ждало Норр на следующие четыре месяца. В сезон Поэзии глава пообещал, что орден должны посетить художники Кармора и их ученики. Вновь все улицы города, кроме района Фальконерия, украсят картинами великих мастеров холста. Из приемников будет вырываться щебетание Сиены, и весь город на день станет эльфийским. Следом за прекрасной новостью наступила еще более сладостная часть. Оплату за контракты повысят чуть ли не вполовину, и это не могло не радовать нас с Тимо.

Сразу как закончилась месса, мы немедля отправились в паб. Я желал отпраздновать то, что каждый из нас может быстрей накопить на свою мечту.

– Эта Месса была одна из лучших! – Тимо громко стукнул пинтой светлого об стол.

– Ты придержи такие высказывания, – прошептал я. – Друзья и знакомые Тамси так точно не считают.

– Бес, точно, – Тимо огляделся.

Мы уже час, как покинули храм и расположились в пабе “Дейна”. Народу толпилось вокруг, хоть отбавляй. Работяги из собора каждую неделю собирались здесь после мессы и праздновали окончание недели. Мы с напарником сидели в самом углу заведения и тихо потягивали пиво, ожидая, когда же нам принесут горячий, свежий гуляш.

– Если вычесть трагедию, – продолжил Тимо, – новости-то хорошие.

– Повышение оплаты за контракты? – я старался не привлекать лишнего внимания.

– Верно, – Тимо сделал пару глотков пинты. – За зеленый 400 кьяр, желтый теперь 800, а красный баснословные 3000 кьяр.

Краем глаза я заметил идущую к нашему столику девушку. Это была молодая официантка в фирменном белом наряде из мешковины. Переведя взгляд на нее, я заметил две тарелки гуляша и горячие лепешки. От вида еды мой желудок немедленно дал о себе знать.

– Ваш заказ, фальконеры, – девушка быстро выложила перед нами тарелки. – Приятного аппетита.

Мы в один голос поблагодарили девушку.

– Слушай, – начал Тимо, не переставая набивать рот едой, – а если мы возьмем желтый контракт, там пределом будет косматый виткрофф из лесов Тривании. Что думаешь?

– Думаю, мы созрели, – улыбнулся я напарнику.

– Точно! – Тимо оторвал часть лепешки и быстро закинул ее в рот. – Завтра утром выдвинемся.

– Давай спокойно сначала поедим. Я устал думать над тем, что ты говоришь с набитым ртом.

– Отличная идея, – напарник показал в мою сторону ложкой. – Приятного аппетита.

– И тебе, дружище.

После плотного обеда мы вместе с Тимо направились в район Фальконерия. Ехать на кэбе я отказался и убедил напарника прогуляться по городу и вдохнуть его воздух в последний раз, перед тем, как мы бы снова ушли за новой жертвой.

Родной запах пороха, крови и школьных дней ударил нас в первую секунду, когда мы попали на улицу Санри. Наш район был куда меньше семи других. Всего одна улица, однако, какую красоту она на себе располагала, никто иной не мог похвастаться: оружейная, медицинский центр, собор, школа и то, куда нам сначала нужно было зайти – бюро.

– Кого я вижу! – голос Венявского звучал сонным. Я бы даже на картах разыграл, что он дремал здесь в момент, когда все сидели на мессе. – Быстро вы за новым контрактом пришли? Снова зеленью забавляться, пташки?

– Не в этот раз, дружище, – Тимо пальцем указал в сторону желтых полок. – Вон те покажите, месье.

– Вот это скачек! – вся морда Эрена горела от сарказма. Он даже похлопал нам в такт своей качающейся голове. – Кого выбираете? Этюра? Болотника? А может ведьму?

Мы с Тимо переглянулись и без слов поняли, кого возьмем.

– Ведьму! – мой голос прозвучал синхронно с голосом напарника.

– Вот желтый? – Эрен прищурился. Он смотрел на меня, словно ожидая, будто я скажу, что это шутка. – Ты не шутишь. Ладно. Я принесу цветы на ваши могилы.

– Придержите коней, могильщик, – Тимо выставил перед собой ладони и будто бы оттолкнул воздух за прилавок к Эрену. – Давно заказ был?

– Вчера пришел, – Венявски положил свернутый в трубочку пергамент, обвязанный желтой лентой на стол. – Но я шучу ребят. Славного боя вам и вашим орудиям, фальконеры.

– Спасибо! – Тимо опередил меня и буквально перед моим носом выхватил листок со стола. Он отвернулся от Эрена в сторону дверей и, помахав ему рукой ушел.

– Передайте привет Уберту, – я пожал руку Эрену напоследок и вышел за двери бюро. Там меня ждал Тимо вдоль и поперек облизывающий условия контракта.

– Здесь еще старая цена стоит, 600, – вдумчиво сказал Тимо, даже не подняв головы. – Ведьма лесогорья Ратона. Так что путь у нас не близкий будет.

– Заедем через Таверну Гайаны в Терри О’Норр, я предвкушал наслаждение ее фирменным блюдом. – Утка с бараньими ребрышками и двойным гарниром.

– За этим жирным дерьмом? – Тимо убрал контракт, а рот превратил в некое подобие пещеры. – Я тоже поел бы его.

В путь

Оружейная – излюбленное место фальконера. Мы приходили сюда за оружием и брали то, на что падал наш глаз. Снаряжение обычно висело на задней стене за прилавком, и нам нужно было лишь ткнуть пальцем в какой-либо, соблюдая этикет. По правилам, каждый уважающий себя фальконер имел право носить только два холодных оружия и два пороховых.

Многие экспериментировали, часто меняли связки и тех и других орудий, иногда и вовсе имели по несколько наборов на разный тип зверей. Я же всегда выбирал одно и то же. Клевец, о котором петь много и не стоило. Его подругу – алебарду. В пороховых орудиях мой выбор также всегда был очевиден. Эмеральд6 – ее я выделял с огромным удовольствием. Этот револьвер за год стал для меня чуть ли не родным. Узорчатый барабан, крупное дуло, 47 калибр, тяжелые пули, изящная гарда курка и ручка из белого древа покрытая эльфийским лаком. Для работы над ним брали лучших эльфийских художников и должен сказать, постарались они на славу. Росписи на рукоятке и барабане заставляли мою душу трепетать во славу прекрасного.

Из фальконеров не только я обожал Эмеральд. Конечно, были те, кто предпочитал ему более компактную версию – Малахит7. Я же считал, что для компактности создавали Констанс8 с 0.8-ым дюймом. В отличие от ее длинной сестры – Торкес9, ее можно с легкостью было носить в кобуре на ноге, и она не мешала снаряжению за спиной. Убойная сила младшей Констанс хоть и намного меньше, но проблем с этим за весь год работы я не встречал. С каждым делом я лишь восхищался ей все больше. Серебряная патронная колодка с расписным гербом Соммрикета притягивала мой взгляд, как сошедшая с небес эльфийская дева, а когда я держал обрез в руках, то во мне просыпалось желание писать картины или сочинять стихи.

– Фальконер Лаццари, – Стивен выбил меня из раздумий. – Что вам угодно?

– Мне как обычно, месье Стивен, – спокойно сказал я.

– Ну, что же так скучно то, а? – узнать, огорчен ли Стивен или нет, было сложно. Его лицо всегда выражало одну эмоцию – словно он сейчас заплачет. – Твой напарник, дай угадаю, возьмет тоже, что и в прошлый раз? Кстати, где он?

– Хороший вопрос, месье, – улыбнулся я.

– Могу ему наложить, что и всегда.

– Будьте любезны. Хорошо, что вы знаете нас наизусть. Меньше хлопот.

– Лаццо, – Стивен прокашлялся, а затем продолжил. – Я задам тебе один вопрос.

– Давайте, месье. Мои клыки во внимании.

– Это как раз про твои клыки! Ну, про клыки твоего народа. Вы всегда их спиливаете? Я просто видел только двух эвинадонов за свою жизнь. И как они у вас отрастают? И отрастают ли зубы?

– Вот это я понимаю, один вопрос.

Стивен усмехнулся. На его лицо появилась маска шаловливого ребенка.

– Мы подпиливаем их, как только они вновь становятся острыми или сильно отрастают, – усмехнулся я. – Иначе они проткнут нашу грудную клетку.

– Какой ужас! Это правда?

– К сожалению, да.

– А зубы?

– Зубы не отрастают, – я пожал плечами.

– А зрение? – Стивен резко посмотрел на меня. – Зрение как у кошек?

– После прекращения охоты мы утратили способность видеть по ночам, – я пожал плечами. – Остались уши и острый нюх – как у собак или волков.

Еще усы, они как обоняние, зрение и слух, только все сразу и… сложно объяснить.

– Удивительно!

– Все так, – улыбнулся я.

Стивен закончил со снаряжением и как раз вовремя. Дверь оружейной лавки распахнулась, и перед нами предстал Тимо. Напарник выглядел бледным, глаза его походили на два болотных омута, а в некоторых местах одежды виднелась грязь.

– Тяжелая ночка, месье Маншафт, – Стивен облокотился на прилавок рукой.

– Я вовремя, – Тимо вскинул руки, с трудом удерживая себя на ногах. – Курильня не хотела отпускать меня, но я справился.

– У тебя… – я указал напарнику на верхний карман жакета.

– Чертов пепел, – Тимо отряхнулся.

– А скажите, если не секрет, – Стивен постучал пальцами по прилавку, – на кого вы идете в столь легком и непринужденном состоянии?

– На ведьму, – выставив палец вверх, заголосил Тимо. – На ведьму!

– А, – Стивен положил перед нами листки с распиской и зачитал права, а также ответственность за снаряжение. – В медицинском центре попросите черный колокольчик. Отличная штука. Не даст ведьме улизнуть. Вернет ее туда, куда бросишь цветок. А пока распишитесь и удачного боя вам, господа.

Мы с Тимо вышли из оружейной лавки и быстро метнулись в соседнее здание. Небольшая мрачная постройка древесного цвета с черной крышей больше напоминало мне булочную, чем учреждение, где вечно стоял запах формалина, трав и прочей раздирающей носы вони.

В медицинском центре нас интересовало только пара окошек слева от входа. Мы аккуратно процокали к прилавку и предъявили врачу контракт. Он быстро пробежался глазами по листку и выдал нам стандартный набор: пять шприцов с катализатором, аптеку, лазурную дрему и травы от ее паров. После этого настала пора покидать город. Брать некий неиспытанный нам ранее цветок не было смысла. На ведьму хватит и крови.

Ратон стоял на другом конце Соммрикета, и путь к нему был не близок. Сначала следовало добраться до столицы экспрессом, а затем уже на лошадях доскакать до самого севера Триванского Королевства. Паровозы не ходили до Ратона, но и в этом я видел огромный плюс. Я желал насладиться каждым дюймом Тривании и освежить воспоминания о ней. Тем более Юстасу больше нравились прогулки по свежему воздуху, чем тяжелая тряска в вагонах. Хоть стааги10 и отличались спокойным и холодным характером, картины все это не меняло. Я видел, сколь грусти было в глазах моего верного коня, каждый раз, когда мне доводилось вести его к загонам в экспрессах.

Оставив коней в специальном загоне, мы прошли к основным вагонам. Брать купе или люкс не было никакого смысла, и наш выбор пал на общий зал.

На удивление, народу в вагоне сидело немного. На первых рядах ближе к дверям, я увидел пожилую замужнюю пару северных орков. Видеть представителей этой воинственной расы живыми в столь преклонном возрасте уже, в некотором роде, было достижением. Недалеко от них, ближе к нам, расположились три юные девушки. Они будто бы искали свое место в жизни, раз бежали с Норра в окружении груды чемоданов и сумок. Кроме всего этого, колорита нашему вагончику добавляла пара курящих трубку мужчин. Выглядели они необычно и больше походили на грабителей с больших дорог – плащи, табак, мрачные шляпы и тяжелые взгляды, уставленные на нас. Что-то мне подсказывало, будто у них за пазухой пряталась парочка добротных мушкетов.

Венцом же нашей компании, на ближайшие три-четыре часа, стала молодая девушка-проводник. Это была высокая, стройная эльфийка в аккуратном синем костюме. Она что-то объясняла оркам об элементарных правилах безопасности. Стандартная процедура перед началом путешествия, но именно пожилым девушка уделяла куда больше времени. Толком о чем именно они болтали, я не слышал. Возможно, они что-то не понимали или же пытались узнать, когда принесут обед.

Мы наконец-то уселись, и мне было приятно вновь почувствовать под собой удобные сиденья из кожи, а не черствое седло. Белые кресла дарили немыслимое наслаждение, не только ощущением, но и видом. Вкупе с красными бархатными стенами они не могли не влюбить в себя с первого взгляда. Ведь найти что-то подобное можно было лишь в лучших мебельных магазинах Кармора. Правда, по цене, одно кресло стоило как несколько конных упряжек, а вот билетик на поезд отдавали всего за десять кьяр.

– Сколько бы ни катался, а вид каждый раз лишь становится лучше, – Тимо глазами облизал вагончик, не зная, на чем зациклить взгляд. Но это быстро прошло, и он уставился на фонари, влепленные в потолок. – Как они это сделали?

Я пожал плечами. Настоящий ответ на этот вопрос знали только те, кто это придумал. Техники из Тривании ловко вкрутили обычные поясные фонари в потолок и закрыли их неким странным, мутным и округлым стеклом. Самое интересное, что огонька за ним видно не было, а сам он сиял куда лучше наших ламп.

– Странно, что ты смотришь не на ту привлекательную леди, – прошептал я. – А на потолок.

– Украл твое хобби? – Тимо с трудом оторвал взгляд от кремовых стен вагона и посмотрел на меня. – И я смотрел сейчас не на потолок, дружище.

– Да какая разница, – я не мог отвести взгляда от эльфийки. Она грациозно и очень уверенно шла к нам. Сейчас я видел в ней самодостаточную кошку, нежели хрупкую проводницу.

– А ну да, – съехидствовал Тимо. Он явно сейчас смотрел на то, как я пожирал глазами девушку в синем костюме. – Проводницы "Железной леди" прекрасны, как никогда. Это, кстати, можно сделать девизом их компании.

Согласиться с Тимо было несложно, но я не мог вымолвить больше и слова. Девушка с золотыми глазами сейчас подошла к нам, и на ее лице появилась приятная улыбка.

– Доброго вам утра, фальконеры, – эльфийка сделала легкий поклон головой. – Думаю, вы не в первый раз на борту нашего транспорта?

– Вот он, в первый раз, – Тимо сорвался с места, указав рукой на меня. – Расскажите, пожалуйста, ему о правилах безопасности, а то он…испугается, начнет бегать вокруг, царапать эти прекрасные стены.

– Да свали ты уже, – я указал Тимо на дверь, уходящую в другой вагон.

– Видите, леди? – на лице напарника появилась легкая ухмылка.

Девушка усмехнулась, прикрыв ладонью лицо.

– Мальчики, – проводница выпрямила спину и сменила игривое лицо на более серьезное. – Мне больше нравятся девушки. Так что давайте без ваших фальконерских уловок.

– Ух… – Тимо начал махать на себя рукой, будто бы в вагоне стало жарко. – Ух…ух…

– Не первый раз езжу с фальконерами, – девушка поправила свой пучок белых волос. – Меня зовут Ланни.

Это был провал. Я не стал скрывать свое смущение, наложенное на недюжее смятение. Чуть раскрыл от удивления пасть и уставился на девушку в ожидании, что ее слова окажутся шуткой. Но чем больше секунд утекало, тем все сильнее становилось понятно. Она говорила серьезно.

– Вам заказать что-нибудь особое? – улыбчиво спросила девушка. – Махорку или может выпивку? Возможно, поменять станцию на приемнике, остальным все равно кто оттуда поет.

– Пару рюмок и бутылку водки, – Тимо пальцами указал, какого размера должна быть рюмка. – Остальное не нужно.

– Сию минуту, месье, – Ланни снова сделала легкий поклон головы и направилась в дверь позади, ведущую к другим вагонам.

Вскоре нам принесли то, что мы заказали. Небольшой бутылки пойла как раз должно было хватить на путь до столицы. Если сделать упор на то, что это еще и дар с земель Цернокрала, во мне закладывалась уверенность, что мы и глазом не моргнем, как пролетят четыре часа.

Мое чутье редко подводило меня. Мы пролетели путь до столицы очень быстро и в невероятно счастливом настроении. Каждая рюмка дарила нам массу приятных эмоций, а часто меняющиеся за окном картины радовали глаз и приглушали ощущение времени. Свою лепту вносила и музыка. Приятный свинг так и стекал со стен приемника и уходил в пляс вместе с нашим пьяным сознанием. Вскоре же этому пришел конец. Мы вышли на центральной станции в столице и, выгрузив лошадей, направились в сам город. Наступила пора черпать радость из других источников.