Сам себе Парамон

– Ты не человек, да? Ты совсем не человек? – из его глаз брызнули слёзы.

Отец вскочил и стал быстро натягивать брюки и футболку. Его ступня запуталась в штанине, и он, прыгая на одной ноге, с ужасом смотрел на Даньку. Плечи того затряслись, кулачки отчаянно сжались, и он, истерично мотая головой, стал пятиться назад.

– Даня! – Отец подскочил к нему. – Даня, успокойся. – Он попытался обнять сына за плечи.

Мальчик посмотрел на него безумными глазами и, изогнувшись дугой, стал вырываться из его рук.

– Отпусти меня, – отчаянно закричал он! – Отпусти! Ты монстр! Ты врал мне! – Он больно ударил отца кулачком в грудь. – Что ты хочешь от меня?

– Даня, позволь мне тебе всё объяснить. – Александр пытался удержать его.

– Нет, – завопил Данька и замолотил по груди отца уже обеими руками.

Александр на мгновение отступил, а затем решительным движением с силой сгрёб сына в охапку и сжал. Данька ойкнул, отчаянно мотнул головой и, сделав ещё пару судорожных движений, замер.

– Даня, позволь мне тебе всё объяснить. – Он заглянул сыну в глаза. – Верь мне. – Он поцеловал его в макушку и, как ребёнка, взял на руки.

Данька позволил себя поднять и, громко шмыгая носом, прижался головой к груди отца. Тот, перехватив его поудобнее, вышел из комнаты, и стал спускаться вниз по лестнице. В прихожей он спустил сына на пол.

– Данька, мы сейчас поедем в одно место… – Он в замешательстве кашлянул. – Ты только не пугайся. – Он с волнением окинул его взглядом.

Мальчик не реагировал. Он стоял, низко опустив голову, и рассматривал свои ноги. На нём был только один тапок, второй, видимо, потерялся, когда он сопротивлялся, или когда отец нёс его. Даня смотрел на свою одетую в носок ступню и чувствовал, что сквозь тонкую ткань ощущает прохладу напольной плитки. Он понял, что его начинает трясти, но не от холода, а от осознания того, что произошло что-то непоправимое. Он с грустью посмотрел на отца:

– Я всё испортил? – надломленным голосом спросил он. – Теперь уже не будет так, как раньше?

– Будет ещё лучше, – уверенным тоном произнёс отец и подал сыну куртку.

***

Они молча ехали по пустынному ночному шоссе. Отец уверенно вёл машину и время от времени посматривал на сидящего рядом Даньку. Мальчик держался рукой за ремень безопасности и внимательно глядел на дорогу. В его взгляде больше не было ни испуга, ни тревоги. И Александр подумал, что, возможно, всё произошедшее к лучшему.

Через полчаса они свернули на глухую просёлочную дорогу. Внедорожник мягко пружинил по ухабам и уверенно освещал фарами узкую колею.

Александр поднёс ко рту запястье и что-то быстро сказал в него на непонятном языке. Данька встрепенулся и внимательно на него посмотрел.

– Что ты делаешь? – в замешательстве спросил он.

– Я разговариваю со своими друзьями. – Отец бросил на сына испытывающий взгляд. – Чтобы тебе было комфортнее, я буду говорить на привычном для тебя языке. Я просто предупредил их. – Он снова поднёс запястье ко рту и уверенно произнёс: – Встречайте! Я с Даней.

Мальчик с любопытством окинул отца взглядом. Такое до боли родное лицо, привычная трёхдневная щетина, знакомый изгиб рук. Но на его запястье не было никакого устройства. Кто же он?

Александр прижался к обочине и остановил машину. Когда они вышли, глухая чаща встретила их своей угрюмой безмолвностью и кромешной темнотой. Данька с тревогой посмотрел вглубь леса и вложил ладошку в руку отца.

– Не бойся, – ободряюще сказал Александр. – Тебе здесь совершенно нечего бояться. – Он крепко сжал руку сына.

Они стояли рядом с автомобилем. Проплывающие по небу облака скрыли под собой свет и без того тусклой луны, отчего стало ещё темнее. Где-то вдалеке заунывно ухнула сова.

Мальчик снова напрягся, но тут же изменился в лице. Над самой их головой, высоко в небе вспыхнула яркая точка и стала увеличиваться в размерах. Она росла, пока не разлилась в пространстве гигантским световым пятном. Пятно заискрилось и в нём образовался проём, из которого вынырнул большой летательный аппарат. Он был плоский и круглый в сечении, а в его середине находился отливающий металлом купол. Мигая навигационными огнями, аппарат опустился и завис прямо над ними.

Данька задрал голову и с восхищением на него посмотрел. Порыв ветра распахнул его незастёгнутую куртку, но мальчику было всё равно. Он всплеснул руками и, обращаясь к отцу, восторженно воскликнул:

– Папа! Это же летающая тарелка!

Отец кивнул и слегка улыбнулся. Подойдя к сыну сзади, он взял его за плечи.

– Мы сейчас туда поднимемся, – он привлёк его немного к себе. – Ты не боишься?

– Нет! – Данька радостно засмеялся. – Совсем нет.

На дне летательного аппарата яркими светящимися линиями обозначился правильной формы квадрат. Он слегка завибрировал и растаял. Из возникшего отверстия перпендикулярно земле хлынул поток пронзительного света и через секунду преобразовался в полупрозрачную густую субстанцию.

Александр указал на неё рукой:

– Не бойся! Эта штука поднимет нас наверх. Надо всего лишь в неё войти. – Он взял сына за руку и повёл к образованию.

Данька послушно последовал за ним. Когда он вступил в субстанцию она обволокла его и слегка наклонила. Через секунду он почувствовал парение и понял, что взлетел над землёй. Оказавшись наверху, он первым делом нашёл глазами отца. Тот выходил из поднявшего его потока и широко улыбался мальчику.

– Не страшно? – с волнением спросил он.

– Совсем нет, – ответил обалдевший Данька.

Мальчик осмотрелся. Они оказались в маленьком залитом светом пространстве. Его стены напоминала сморщенные меха гармошки, которые то сжимались, то разжимались. И складывалось впечатление, что пространство дышит.

Отец перехватил взгляд сына:

– Это стыковочный шлюз, – пояснил он.

Они подошли к герметично закрытым створкам и Александр прикосновением запястья открыл их. Перед Даней предстала рубка космического корабля. За пультом управления в больших пилотных креслах сидели два человека и внимательно смотрели на него. Мальчик понял, что начинает теряться.

– Даня, это мои коллеги – Альзов и Якааб. – Александр подошёл к ним, и они по очереди соприкоснулись лбами. – Ты уже, наверное, догадался, кто мы? – Отец внимательно взглянул на мальчика.

– Вы инопланетяне? – восторженно воскликнул Данька.

– Да! – Александр кивнул и приблизился к нему. – Тебя это не пугает? – Он присел на корточки и обнял сына за талию.

– Нет, меня это не пугает, – ответил Данька и для наглядности отрицательно мотнул головой. – Только я не понимаю, ты ведь мой папа… – Он в недоумении взглянул на отца.

– Я твой приёмный папа, – ответил Александр и принялся теребить пуговичку на куртке сына. – Я усыновил тебя ещё в младенчестве. – Он заглянул мальчику в глаза.

– А зачем ты это сделал? – в голосе Даньки проскользнули тревожные нотки. Он бросил беглый взгляд на друзей отца и заметил, что те потупили глаза.

– Я должен был передать тебе свои необычные знания… – Александр замолчал, подбирая слова. – Но это нужно не только тебе… – Он тяжело вздохнул.

– А кому ещё это нужно? – Данька взволновано на него посмотрел.

– Это нужно всем вам… – Отец взял сына за руку. – Помнишь, мы когда-то говорили, что ты рано или поздно тоже окажешься в этом общем информационном поле… ну тогда, когда… – Он в нерешительности замолчал.

– Я понял! – воскликнул Данька. – После моей кончины. – Он серьёзно взглянул на отца.

– Да, – кивнул тот. – Когда ты туда попадёшь, то обогатишь его полученными знаниями, и вновь рождённые дети, которые придут именно оттуда, будут обладать ими уже автоматически.

– То есть они будут рождаться уже с такими способностями, как у меня? – воскликнул ошеломлённый Данька.

– Да! И произойдет обучение в масштабах всей планеты. Новый виток эволюции… – Александр загадочно улыбнулся. – Тебя это впечатляет?

– Впечатля-я-я-ет, – восторженно протянул Данька. – А ты теперь от меня не улетишь? Ты останешься моим папой? – Он положил ладошки отцу на грудь

– Я останусь с тобой навсегда. Мои жизненные запасы безграничны. – Он нежно обнял сына, а затем взъерошил ему волосы. – А теперь давай познакомимся с моими друзьями. Нам много есть, что тебе рассказать. И держи хвост пистолетом, ведь теперь ты наше продолжение! – Он задорно щёлкнул Даньку по носу.

Я помнил, но забыл…

Только Рекс понимал меня. Огромный пёс находился рядом, положив морду на нашу постель. Я уловил его утреннее желанье – такое примитивное, но такое естественное.

Мамочка – так чаще всего она себя называла – спала на самом краю кровати. Рекс жалобно посмотрел на неё и ткнулся волосатой мордой в лицо. Недовольно поморщившись, она закуталась в одеяло по самую макушку. Только прядь светло-русых волос осталась виднеться на подушке.

Собака отстранилась и, присев на задние лапы, замерла. Её уши навострились, а глаза стали внимательно изучать хозяйку. Повисла долгая пауза, и наконец мамочка не выдержала. Она выглянула из-под одеяла и ласково улыбнулась псу. Рекс только этого и ждал: он весело взвизгнул и вскинул на кровать передние лапы, но, не рассчитав сил, задел огромный похожий на шар мамин живот. Я болезненно сжался внутри этого живота. Пёс, почуяв это, отступил – он всегда очень чутко ощущал моё состояние.

Мамочка порывисто схватилась за живот. «Какая глупая собака! Она когда-нибудь навредит малышу!» – мгновенно уловил я её гневные мысли. Она не могла справиться с раздражением, и ее настроение погрузило меня в поток покалывающих льдинок. Я сжался, но леденящий поток не прекращался:

«Рекс, немедленно на место! Ты допросишься, и я обязательно отвезу тебя в деревню!» – уловил я мамочкины мысли. Но тут же гнев сменился на милость: «Как там мой Антошенька?» – Она погладила рукой свой живот, и тёплая волна блаженства окатила всё моё маленькое тельце. Мне было хорошо – я наслаждался. А Рекс, стараясь не привлекать к себе внимания, тихонечко удалился на своё место в прихожей.

Всё утро мы гуляли в парке. Пёс бежал по дорожке и принюхивался, проверяя свою территорию на наличие непрошенных гостей. Мамочка любовалась золотом осеннего леса и с наслаждением шуршала сухой листвой, загребая её ногами. Только мне было неспокойно. Моё убежище вдруг резко перестало меня устраивать. Что-то неуловимое тревожило меня, но я никак не мог понять, что именно. А в друг Рекс и правда навредил мне? Да нет, не может быть…

Я прислушался к маминым мыслям. Она перебирала их, как драгоценные бусины на чётках. Она думала обо мне, о нашем будущем и моём отце. Монотонность её размышлений обычно успокаивала, но только не сегодня. Тревожное ожидание не давало мне покоя, и я с опаской пытался осознать происходящее.

В глубине леса раздалось тявканье собак. Рекс залаял в ответ, и мама, сильно натянув поводок, попыталась утихомирить пса. Но через секунду выронив повод, со страхом прижала руки к животу. Она ощутила резкую боль, которая одновременно пронзила её и меня. Я в отчаянии забарахтался, но спрятаться было некуда, боль преследовала, выворачивала нутро, жалила и свербила. «Началось», – в смятении уловил я мамочкины мысли. И понял, что началось самое страшное и главное наше с ней испытание.

Несколько следующих часов мы с мамой отчаянно пытались избавиться друг от друга. Мамочкины мысли настигали бушующим ураганом, и я барахтался в них почти в беспамятстве. Я терпел не только свою боль, но и не знал, куда деться от материнской. Успокаивали только редкие минуты затишья, когда она гладила рукой свой живот и мысленно твердила, что мы справимся. Я цеплялся за это из последних сил. И наконец свершилось – я появился на свет.

Первое время я находился в забытьи, медленно приходя в себя, пытался осмыслить своё новое состояние. Тело не подчинялось мне так, как я бы хотел. Глаза видели только силуэты предметов, реальность которых я больше ощущал в сознании, чем наяву. Окружающие звуки пугали своей непонятностью. Мир казался враждебным, и я чувствовал себя в нём совершенно чужим и одиноким. Единственный способ, которым мне удавалось выражать отчаяние, был крик, а единственным по-настоящему понимающим существом – собака.

Становилось легче оттого, что мама не оставляла меня ни на минуту: «Антошенька, смотри какая погремушечка. Хочешь взять её?». И, чтобы сделать ей приятное, я подчинялся, брал игрушку своей маленькой ручкой и с наслаждением наблюдал, как мама светится пёстрыми огоньками разноцветного счастья. «Антошенька, милый, ну что же ты не даёшь мамочке себя запеленать? Туго тебе, да? Ну, родной мой, так надо. Потерпи». И я покорно терпел пелёнки, крепко кутающие моё тело.

Я часто ощущал присутствие отца. Его мысли были надёжными, как скала. Мне нравилось нырять в его рассуждения, рассматривать чёткие параллели и наблюдать красоту логических цепочек. Он часто смотрел на меня изучающе: сравнивал, анализировал и как будто чего-то ждал. Мы редко гуляли вместе, но в один из солнечных дней он решил присоединиться к прогулке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.