Город спит, просыпается магия

Город спит, просыпается магия

Над составлением работали:

– Аня Тэ

– Артем Виноградов

– Игорь Хотеев

– Мартин Эйле

– Танита Бахворт

– Ярослав Хотеев

Выражаем огромную благодарность художникам-иллюстраторам:

– Наталии Полянской

– Анне Ткаченко

А также всем участникам и читателям турнира.

Спасибо издательству «Перископ-Волга» за корректуру и верстку сборника.

© Перископ-Волга, 2022

Пальма

Ева Я

На кухне, между крошечным столом и старенькой плитой, стояла пальма в огромном горшке. Натуральная пальма с мохнатым стволом и раскидистой макушкой, такая же, как в районной поликлинике. Тоня протянула руку проверить, настоящее ли дерево, но это было уже после того, как она выбежала из кухни, отдышалась, свирепо потёрла кулаками глаза и вернулась.

Пальма никуда не делась. Тоня пощёлкала выключателем, пальма стояла в горшке. Вот тогда-то Тоня и пощупала листик, который одновременно тянулся и к ней, и вверх. Он выглядел так, словно сделан из дешёвой ткани, которую пускают в дело, когда лепят похоронные искусственные букетики, но на ощупь оказался приятным. Ствол тоже был настоящим, с жёсткими ворсинками. Тоня проверила и шершавый горшок.

Просочившись к раковине, Тоня налила воды в чашку, которая стояла рядом с раковиной с вечера. Ко дну прилипли сухие чаинки, и теперь они, освободившись от цепких объятий чашки, устремились Тоне в горло. Пальма листочком пощекотала ей макушку, Тоня взвизгнула и побежала в комнату, служившую ей и спальней, и гостиной, и столовой.

Сон слетел, как просторная ночнушка. После питья и волнения от внезапно материализовавшейся пальмы хотелось в туалет, но Тоня терпела до рассвета, боясь обнаружить в ванной комнате ещё какую-нибудь неожиданность. Вместе с ненавистной трелью будильника Тоня поднялась с разложенного дивана, обмотала себя одеялом для защиты и прокралась в коридор. Отсюда были видны тёмные в утренних лучах листочки.

Устраиваться на унитаз вместе с одеялом было неудобно, но снимать его она не собиралась, словно только тонкий слой ваты мог спасти от… Чего? Тоня сама не знала. Она заглянула на кухню, пальма помахала листом, завтракать Тоня решила на работе.

Никогда раньше она не приходила в офис раньше положенного времени. Балансируя стаканчиком кофе и смятым круассаном в одной руке, второй Тоня пыталась отыскать в сумке ключи от офиса. Замок покорно поддался, в нос ударил запах, который непонятно откуда брался в офисе. Тоня ненавидела его так же сильно, как ненавидела свою работу. На рабочем столе появились две стопки бумаг, которые кто-то гаденько подложил уже после того, как Тоня вчера ушла с работы. Она плюхнулась на кресло с низкой спинкой, от которого к концу дня болели лопатки, и откусила краешек слоёного теста, скрученного в бараний рог. На белую рубашку посыпались загорелые крошки. Так Тоня и сидела у выключенного экрана, размышляя то о пальме, то о карьере, которой давно пора поворачиваться в другую сторону, пока в офис не зашёл коллега, потом второй, а потом и бухгалтер, с порога сообщивший, что зарплата задерживается. День завертелся, круассан кирпичом лежал на дне желудка.

О пальме она вспомнила лишь дважды: во время перерыва на обед и когда засобиралась домой. Обычно Тоня делала это энергично, как только часы в правом нижнем углу экрана округлялись до 19:00, но не сегодня. И домой она шла опасливо. Если ночная встреча с незваным растением ещё могла быть выдана за игру воображения, то утро отмело сомнения: в квартире Тони, которая досталась ей от бабушки два года назад, одной странной ночью появился горшок с живой пальмой. Вот эта живость казалась особо зловещей приметой.

Земля расползлась сухими трещинками у краёв горшка. Тоня, не задумываясь, вытащила из шкафчика под раковиной трёхлитровую банку, набрала воды и полила пальму. Земля с охотой приняла заботу.

В дверь позвонили. Тоня замерла. В полусфере глазка она увидела две искажённые мужские фигуры, обе в синих куртках и болотного цвета комбинезонах, как у водопроводчиков. Одна фигура держала коричневый портфель.

– Кто там? – грозно спросила Тоня и даже подумала полаять овчаркой.

– Мы насчёт пальмы, – сказала одна из фигур.

– Откройте, – пробурчала вторая.

Мимо Тони пронеслась мысль, что эти фигуры сейчас заберут с глаз её долой злосчастную пальму, и именно эта мысль отключила и инстинкт самосохранения, и функцию «не открывай чужим», заложенную мамой в далёком детстве. Мужчины первым делом плотно закрыли дверь и повернули замок, вторым – разулись и поставили обувь прямым рядком, третьим – сняли куртки. Всё это происходило в тишине. Тоня жестом показала налево, где была кухня. Один из них, что помладше, присвистнул, увидев тропическое растение.

– Это мы вовремя зашли.

Второй, посуровей и с кроличьими передними зубами, обошёл пальму и встал между ней и окном.

– Давно это у вас? Как вас, кстати? – поинтересовался молодой.

– Тоня, – представилась Тоня. – Ночью появилась.

– И сразу такая?

Тоня кивнула.

– Точно вчера? – спросил второй, спрятанный за листвой. – Может, раньше, а вы не заметили?

– Я бы заметила. А вы, собственно, кто?

– Городская служба непознанного, отдел по борьбе с нелегальными порталами, – пояснил младший.

Понятней не стало.

– Порталами куда?

– Сюда, – буркнул тот, который с кроличьими зубами. – Вопрос в том, для кого. Этот, скорей всего, для неспокойных душ, призраков, короче.

– Из пальмы призраки полезут? – переспросила Тоня.

– Уже нет, раз мы тут. Хотя, судя по размерам, – тот, что помладше, постучал по мохнатой коре. – Могли и опоздать.

– Не опоздали, – отозвался второй. – Сейчас обезвредим, возьмём пробу на экспертизу, там видно будет.

Он порылся в коричневом портфеле и достал оттуда жестяную банку. Из неё он зачерпнул белый порошок и обсыпал пальму ровным кругом. Тоне хотелось поинтересоваться, что это за порошок, похожий на соль, но она не стала. Во-первых, потому что не хотела показаться несведущей в таких делах, а во-вторых, потому что боялась разочарования, если это действительно просто соль, а не магическая смесь. Пока тот, что с кроличьими зубами, занимался обезвреживанием, второй разъяснял дальше:

– Это как протечка в трубе. Пока маленькая дырочка, из неё только пальма вылезает, но, если не починить, то начнёт разное выходить. Да не смотрите на меня так, всё под контролем. Я тоже про это всё совсем недавно узнал, как бабка на балконе начала выть.

– Какая бабка? – ужаснулась Тоня.

– Вот именно, – кивнул работник отдела по борьбе с нелегальными порталами. – Воет, в окно стучится, просит впустить, говорит, холодно ей, а это как раз на майские началось, какой такой холодно? Выхожу на балкон – нет никого, зайду – опять стучит. Спать не даёт. А всё от чего? От того, что я пропустил, как папоротник у меня зацвёл. Верней, я даже и не знал, что они не цветут.

– На Ивана Купала цветут, – возразила Тоня.

– То байки, а это реальный призрак. Терпел, терпел, а потом маме рассказал. А она сразу за сердце, говорит, это её бабушка приходит, она зимой как-то с саней свалилась, а дед не заметил, вот она в лесу и замёрзла. Дед ещё потом сокрушался, мол, лошадь бодрее пошла, он и обрадовался. В общем, она соседке позвонила, та приворотами занималась, я всю жизнь думал, что шарлатанка. Оказалось, нет. Службу мне порекомендовала. Успокоили они бабку. Теперь вот я тоже с ними, работаем помаленьку.

У Тони во время этого спича возникло столько уточняющих вопросов, что голова была похожа на холщовую сумку, в которую набили яблоки, и она вот-вот треснет по шву. Но возможность их задать не подвернулась. Мужчина с кроличьими зубами закончил ритуал с белым порошком, достал секатор, срезал сочный лист, уложил его кое-как в портфель, выпрямился и всем видом показал, что готов.

– Лист мы на экспертизу забираем, если что-то опасное – вернёмся, если так, ерунда – пришлём чистильщиков, они пальму заберут.

Тоня задала самый животрепещущий на тот момент для себя вопрос:

– А сколько это будет стоить?

– Если оно само собой, то есть оттуда постучали, то всё за счёт мэрии. А если вы сами притянули, дух тирана, например, вызывали, или Кровавую Мэри в зеркале выкрикивали, то придётся раскошелиться.

Мужчины оставили Тоне визитку с номером диспетчерской Городской службы непознанного и ушли. Она точно не вызывала духов, ни тиранового, ни кого попроще, но всё равно занервничала. Вдруг экспертиза покажет, что пальма тут по её вине. Как свяжешься с этими службами, хоть сантехническими, хоть с ещё какими, всегда случаются непредвиденные траты. Тоне захотелось пнуть горшок, но было страшно нарушить целостность соляного круга. Чем это было чревато, она не знала. Она вообще уже ничего не знала.

Всю неделю Тоня ходила как робот. И также выполняла обязанности, без огонька, как недовольно отметил начальник. Он прилюдно назвал её рассеянной, отвесил солёную шуточку про мнимую влюблённость Тони и заставил переделывать отчёт. Именно начальник, но почему-то с мышиной головой, снился Тоне в ту самую ночь, когда она услышала, как кто-то выкрикивает её полное имя.

– Антонина, дрянь такая, неси воды!

Тоня резко открыла глаза. Этот голос она не слышала два года. Бабке перед смертью постоянно хотелось пить, но Тоня подозревала, что больше ей хотелось, чтобы внучка и дочка бегали то туда, то сюда, то вокруг неё. Нежностью и гуманностью бабушка никогда не отличалась, а когда стала немобильной и привязанной к дивану, то и вовсе растеряла сострадание.

– Вот лежебока, неси воды, кому говорю! – настаивала бабка.

Голос шёл из-за стенки, там стояла пальма.

– Ба, сама налей, ты же на кухне, – несмело отозвалась Тоня.

– Дрянь, и мать твоя дрянь! Кого воспитала? – голос бабки стал плаксивым, а потом снова погрубел. – Хорошо тебе на моём диване? Мягко?

– Ба, он тебе уже не нужен, – Тоня сбросила робость после критики в сторону матери.

– Мой он, мой! Доберусь я до тебя, Тонька! Мужиков на мой диван водишь. Вся в мать.

Личной жизни у Тони не было давно. Настолько давно, что она стала сомневаться, нужна ли она вообще, морока одна. Она вставала с дивана долго, пытаясь не потревожить ни одну пружинку. Визитка с номером диспетчерской лежала на столе. Тоня набрала цифры и зажмурилась, надеясь, что Городская служба непознанного работает круглосуточно. На пятом гудке отозвался женский голос.

– Говорите громче!

– У меня бабка из пальмы лезет, – прошептала Тоня.

– Адрес? Так, сейчас, база зависла, – диспетчер клацала по клавиатуре. – Вижу, пальма, лист на экспертизе уже неделю. Вот обормоты, они ж ещё вчера должны были до вас доехать. Бабка уже вылезла?

– Не знаю, она на кухне, боюсь туда идти.

– Обезвреживание провели, не должна лезть, – успокоила её женщина. – Отправляю бригаду, скоро будут.

– Спасибо, – никогда ещё Тоня никого не благодарила так сердечно.

Она вернулась на диван, сложила под себя ноги и укрылась одеялом. Очень хотелось надеть наушники, чтобы заглушить проклятия почившей родственницы, но Тоня боялась не услышать либо приезд бригады, либо шаги вылезшей бабки. Лучше быть наготове.

Потом настал текучий период ожидания, резко сменившийся круговоротом активности: звонок в дверь, выпрыгнувшая откуда не возьмись чёрная кошка, два знакомых мужчины в одинаковых комбинезонах, их голоса, строго произносящие «загоняй, загоняй», какой-то термос, из которого исходил белый дымчатый свет, а потом хлопок, тишина и запах чужого пота вперемешку с вонью испортившейся докторской колбасы. Тоня то выглядывала из комнаты в коридор, чтобы подсмотреть, что происходит на кухне, то снова плюхалась на диван и куталась в одеяло. Она как раз зажмурилась изо всех сил от нарастающей тишины, когда услышала:

– Молоко или сметана есть?

– Что? – Тоня раздвинула одеяло ровно настолько, чтобы выглянуть из убежища одним глазом.

– Кошку надо отблагодарить, а у нас уже кончилось.

– Корм есть, я уличных котов подкармливаю.

– Ещё лучше, – сказал молодой работник отдела по борьбе с нелегальными порталами. – От молока у неё несварение бывает. Вы, это, вылазьте, уже можно.

– Точно? – Тоня просунула из-под одеяла ногу, словно прощупывала атмосферу.

– Точно, – улыбнулся он.

Тот, что с кроличьими зубами, расселся на табуретке и пил чай, ничуть не смущаясь, что хозяйничать его никто не приглашал. Тоня достала из ящика одноразовую чашечку и пакетик влажного корма. Кошка сидела на столе и ждала вознаграждения. Тоне не хотелось потом вымывать со стола разбрызганный паштет из лосося и чёрную кошачью шерсть, но согнать животное она не решилась.

– Работник месяца, – ласково погладил её по голове тот, что с кроличьими зубами. – Пятый портал с начала месяца закрывает.

– Вы уж извините, что мы долго не приезжали, – сказал молодой. – Что-то слишком много порталов в последнее время открылось, третью ночь не спим.

– Не к добру эта активность, – мрачно протянул тот, что с кроличьими зубами, отпивая чай. – Грядёт что-то.

– Диспетчерская не справляется, что уж о бригадах говорить. Дефицит работников, сами понимаете.

Тоня не понимала ничего из происходящего, но сочувственно кивнула. На кухне было тесно из-за двух мужчин и пальмы, поэтому она стояла в дверях.

– А её куда? – кивнула она в сторону дерева.

– Через пару дней сама уйдёт, как появилась. Уже вот темнеет, – уверил её молодой, хотя Тоня и не видела никаких потемнений.

Она хотела сказать что-то ещё, но у того, что с кроличьими зубами, затренькал телефон.

– Слушаю! Да, да, нет, какая ёлка? Там же пихта! Большая, блин, разница! Едем, едем, пятнадцать минут, – он нажал «отбой» и посмотрел на напарника. – Из ёлки, тьфу, из пихты на Скворечной улице попёрло. Нам тут ближе всех. Погнали.

Мужчины протиснулись мимо Тони, кошка проскользнула между её ног и первой бросилась в раскрытую дверь.

– Спасибо, – только и успела сказать Тоня, пока работники Городской службы непознанного обувались.

– Обращайтесь, если что, – ответил тот, что с кроличьими зубами.

Тоня закрыла замок, повесила цепочку, сделала два шага в сторону комнаты, но резко развернулась, накинула кроссовки на босые ноги, смяв задники на манер тапочек, и бросилась вниз по ступенькам.

– Стойте, стойте, – крикнула она, не думая, что может разбудить соседей. – В вашей службе нанимают? Я к вам хочу!

Польза волшебства

Катя Макарова (Moreveter)

Анечка гипнотизировала банку с настойкой, положив голову на руки.

Настойка была вишнёвая. Тёмная, по виду чуть тягучая, сладкая, наверное. И в банке – в обычной, полулитровой. Дедушка делал часто в банках из-под огурцов. Видимо, потому что огурчики маринованные любил – вот и тара под рукой.

– Выпью я тебя, да и заморачиваться не буду.

По поверхности настойки шли круги.

– Не веришь? Думаешь, с ума сошла? На нервах? На эмоциях? А вот выпью! Так хоть какая польза от тебя будет… – Анечка зажмурилась и потянулась к банке.

– Не пей, Анечка, – настойка молчать не собиралась, запузырилась и ответила в своём стиле, пришёптывая, чуть картавя, непонятно и явно намекая на продолжение.

– А то что? – Анечка постучала ноготками по стеклянному боку ёмкости.

– Пьяненькой станешь.

– Ну и стану.

– Дане звонить начнёшь.

– Ну и… Нет! Не начну же! – Анечка вздохнула и вспомнила Даню, красивого, любимого. И Варю вспомнила, суку знакомую, тоже правда красивую. Пусть им икается. Вроде всё у них с Даней хорошо было, скучновато правда, но хорошо ведь! И смотрелись как гармонично вместе, и старалась Анечка, правда. На мотике с ним каталась, в палатках жила, хоть и не любила. На работу пошла менеджером по продажам недалеко от дома, чтобы времени вместе побольше, вопросов поменьше. Диплом Школы артефакторов подальше убрала, благо он в дополнение к основному давался, менеджерскому. А потом стерва эта.

– Красивая. Сука.

– Завидуешь.

– Завидую. Ну и что? Мне можно.

– А ей нельзя?

– Нельзя.

– Правильно тебе дед рецепт приворотного не дал.

– Выпью!..

Грустить долго Анечка не любила, а вот поднимать себе настроение подручными средствами любила и практиковала. Не всегда получалось, правда. Достала лимончелло.

– Голова болеть будет, – настойка знала.

– Будет. А что, лучше действительно тебя выпить? С тобой хоть поговорить можно откровенно. И Дане я звонить не буду, не волнуйся.

Анечка налила себе ликёр, выпила, занюхала клубничкой, хотела заесть, но отвлеклась и так и застыла с ягодой, не донесённой до рта.

– Я лучше найду. Даня локти сгрызёт что твой свежий зомби, Варя слюной захлебнётся. И мне так лучше, зачем мне дурак этот со своими закидонами.

– Где искать будешь?

– В клубе?

– Дура?

– Чойто?

– Там таких, как ты, ищущих… Ну хотя… Ты красотка.

– Красотка?

– Красотка.

– Ладно, что предлагаешь?

– Ну… На работе? Ты ж хотела сменить. По специальности пойти.

– Хотела. В смысле, хочу. В Службу контроля неведомого и борьбы с обыденным.

– Кем?

– Да хоть кем!

– Вот и иди.

– А как я туда попаду-то? Вот приду такая и скажу – а возьмите меня? Я училась, я умею, я мечтаю? И они раз – и взяли.

– Вот придёшь и скажешь.

– Ага, а клиентов Ольге Петровне оставлю, и отчёты пусть сама пишет.

– Ну да, оставишь, и пусть пишет.

* * *

Анечка пошла, поехала, сказала, предложила и оказалась принята. Секретарём. Принимал сам директор Службы. Ведьмак легендарный, обходительный, он Анечку выслушал внимательно, вопросы позадавал и предложил остаться. Только вот директор оказался давно и до отвратительного счастливо женат.

И опять сидела Анечка с настойкой, только теперь уже на балконе. Балкон был застеклён, уютен и уставлен красивыми и неприхотливыми растениями неустановленной полезности.

– Надо что-то делать…

– А что ты хочешь?

– Ну, уходить жалко. Я в особый отдел всегда хотела… Чаровницей…

– Так иди.

– Страшно.

– Дура.

– Сама такая. А давай я тебя с собой возьму? Для поддержки. Налью во фляжку.

– Совсем сбрендила?

– Ну а что? Все же ходят с гарнитурой беспроводной, никто и не поймёт, что я с тобой разговариваю. А ты мне просто потише отвечай, я разберу.

– Мне так-то всё равно, что там о тебе подумают. Я во флягу не полезу.

– В смысле, не полезешь?

– Я не твоя лимончелла. Я – волшебная настойка, приготовленная по старинному рецепту…

– И?

– Там темно и тесно.

– И?

– Я тебе не джин, мне комфортнее условия нужны.

– Комфортные условия? Банка что ли?

– А то. Банка. А ты зажимаешь вечно баночки-то родному дедушке.

– Я забываю. И выкидываю.

– Я ж и говорю.

Тут Анечка поняла, что выпить было бы больше толку любимого собеседника. Больно вредная. Да дед другую не даст так быстро. А сама… Как-то она попробовала сделать варенье, но забыла купить сахару. Получилось что-то вполне алкогольное. Только подружки пить отказывались, а Дане или родителям Анечка предлагать побоялась, мало ли что. Самой же надобности не было, купить проще, а как у деда всё равно не получится. Тут ещё учиться и учиться, чтобы волшебство да заговоры вплетать так тонко да звонко.

– Ты только советы раздавать горазда.

– А ты хочешь, чтобы я за тебя ещё и делала всё? Тем более пока неплохо справляешься, вроде увольнять не собираются. Да у тебя даже со мной разговоры всё про Службу твою.

– Мне, может, моральная поддержка нужна! А ты всё умничаешь!

– Ладно… Наливай… Во фляжку свою…

* * *

На следующий день пришла Анечка к директору. Тому самому, что счастливо женат.

– Возьмите меня на стажировку! Чаровницей в особый отдел.

– Зачем?

– Хочу. И могу.

Взяли. Куратора дали крылатого, высоченного, обмотанного рыжим шарфом с дурацким значком в форме зелёной собачьей морды. Анечка куратора сразу Крылатиком про себя обозвала, хоть он и представился:

– Зови Айс. За тобой сказано присмотреть. Помогать будешь. Уж чем сможешь, – покосился неодобрительно на горлышко фляжки, выглядывающее из не до конца закрытой сумки, – И это. Без опозданий. Собранность, внимательность. Мы вот-вот должны выйти на босса крупного бандитского клана.

– Бандитского? Вы же… Мы же не полиция.

– Кто колдунам бандитами быть мешает?

– Ээ… Никто.

– А у нас артефактов нормальных сигнальных не хватает. Возьмёшь себе липучку у секретаря.

– Липучку? Которая ловушка для опасности? Так её же активировать ещё надо.

– Вот именно. А предупреждают о нападении редко. Так что ещё раз: осторожность, внимательность, с остальным потом разберёмся. Поняла?

Анечка поняла и прониклась. Липучка была выполнена в виде значка-котика, розового, тьфу. Для активации надо уколоть палец. Возможно, поэтому замочек был сделан жутко неудобным и торчал сильно вбок. Анечка испугалась случайно уколоться, активировать артефакт и бесславно вылететь со стажировки, бросила значок в карман и решила позже обдумать, куда его пристроить. Весь день слушала, вникала, кивала, обдумывала. А вечером уговорила разрешить ей взять домой часть нерабочих сигнальных артефактов, уже не представлявших особого интереса, но по регламенту валявшихся каждый на своём месте. Хотелось попробовать разобраться, вдруг хоть один получится починить, и он сможет кого-то предупредить об опасности и защитить. Чаровница она или кто? Крылатик хмыкнул, но разрешил. В сумочку груда деревяшек и металла, естественно, не поместилась. Поиски пакета по всей Службе оказались едва ли не самой сложной задачей за минувший день, но Анечка справилась, упаковала добычу и отправилась домой, немного согнувшись под весом набранного. Уже на улице у выхода из здания остановилась перевести дух, извернувшись, плечом смахнула мешавшуюся чёлку шторкой, подняла голову и наткнулась взглядом на ухмылявшегося Крылатика:

– Жадность – зло. Далеко?

– Минут десять.

– Помогу, – забрал сумку, не дожидаясь ответа.

Да и Анечка смысла спорить не видела. Зачем? Пусть поможет. Посмотрела в спину Крылатику, слегка помахивающему тяжеленной, мелко подрагивающей сумкой. Видимо, какой-то из артефактов активировался. Странно. Пропустили рабочий? Просто сбой? Или опасность смертельная, и какую-то из мелких сигналок с функцией защиты на знак всё же хватило? Аня начала крутить головой. Всё спокойно, всё нормально. Подняла голову: на крыше над входом, почти над ними, сосулька висит. Их же утром сбивали… Она ещё подумала, до чего неудачное время выбрали.

– Чего зависла?! Быстро!! – раздалось раздражённое шипение из сумки в руке. Настойка. Точно. Надо быстро. Аня метнулась к Крылатику, одной рукой обхватила сзади, другой дёрнула пальто, оторвав пуговицу, нашла карман, нащупала брошку-амулет, уколола палец. Иголку замка воткнула со всей силы, до упора – главное, чтобы сработало. Крылатик начал разворачиваться к Ане, сдвинулся, оказавшись прямо под остриём льда. Большущая, с полметра сосуля сорвалась и полетела вниз, прямо на них. Активировалась липучка. Нет, липучки – две паутинки, розовая и зелёная, раскрылись над ними, опутали сосульку, и та разлетелась множеством мелких острых осколков. Внутри сетей. Если бы не это, то, что под видом сосульки падало им на головы, разлетелось бы по всей улице.

– Ты… Ты тоже заметил?

– Уже в липучках. Но на меня ещё стажёрки не прыгали. Скажем так – удивился.

Крышу проверяли и Аня с Крылатиком, и ещё человек десять сотрудников Службы. Скользили по скату, ругались, но дело делали. Понятно было, что улик никаких здесь уже не найти, но проверить надо. Иногда забегали на чердак погреться. Тут тоже было не жарко – маленькие окошки служили защитой от ветра, но и только. Холодный воздух просачивался в щели. Постепенно все разошлись, а Аня с Айсом остались сидеть на старом кожаном диване, оставленном здесь вместе с грудой таких же старых офисных кресел и стульев. Ане хотелось обсудить случившееся. Прошёл час, Айс успел рассказать основное по делу, о котором предупреждал:

– Скорее всего, они, – поёжился, обхватил себя крыльями. Одет он был явно не по погоде, в лёгкую ветровку, видимо, на долгие прогулки не рассчитывал. Шарф не сильно спасал ситуацию – Айса опять передёрнуло:

– Что там у тебя с собой было? Давай сюда, – кивнул на сумку.

Анечка достала фляжку, протянула Крылатику.

Болтали долго. Потом смотрели на город, на звёзды. За окном пошёл неспешный снег большими пушистыми хлопьями. Слушали истории друг друга. Разные истории, но такие интересные.