Полная версия
На грани фола
Церемония награждения для меня – привычное дело, и я, сама того не желая, сравниваю схожесть и отличия процедуры.
Тима называют лучшим вратарем турнира и вручают статуэтку. Парень белозубо улыбается и поднимает ее над головой.
Красиво, эмоционально, незабываемо!
В холле Женька виснет на Володе, поздравляя победителя горячими поцелуями, едва он выходит из раздевалки, а я поспешно отворачиваюсь.
Не могу смотреть на них. Удивительно: целуются они, а смущаюсь я.
Замечаю Тимофея. Парень широко улыбается, и я в ответ искренне растягиваю губы.
– Поздравляю! Ты круто защищал ворота!
– Спасибо.
– Знал, что ты смотришь. Это подстегивало.
Вижу, пытается пустить пыль в глаза, но я какая-то неправильная девочка, на меня подобное не действует.
Вчетвером идем к автобусу провожать ребят.
Уже подходя к нему, замечаю Чертанова и его приближенного – Ваню.
Черт пялится так, будто собирается сжечь во мне все внутренности.
Вспыхиваю, нервничаю, сержусь…
Как он умудряется пробивать во мне броню и лишать спокойствия?
Тимофей что-то втирает, а я даже не слышу его. Сердце колотится, словно выхожу на ковер, и от каждого моего движения зависит, выиграю я турнир или нет.
– Лиза…
Поворачиваюсь к парню и вопросительно смотрю.
– Ты меня совсем не слушаешь?
Виновато улыбаюсь.
– Извини. Задумалась.
Тим опять что-то рассказывает, я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на его словах, но этот невозможный Чертанов, пользуясь своими сверхъестественными способностями, создает какие-то помехи, которые не дают мне ни слышать, ни понимать.
Подходим вплотную, и я не верю своим глазам.
Тимофей знаком с этими…?!
То, как они радостно приветствуют друг друга, не вызывает сомнений в этом.
Направляюсь в сторону, подальше от опасного черта и слышу голос Тима:
– Лиза, не уходи.
Киваю и жду, слушая, как парни эмоционально хвалят «лучшего воротчика турнира».
– А тот, когда ты из девятки вытянул пальчиками, это вообще бесподобно. Уже все гол орали! – доносятся до меня восторженные слова Вани. А Чертанов рядом больше молчит, только произносит между эмоциональными репликами друга:
– Да, Тим. Красава!
Их излияния длятся минут пять, после чего они так же эмоционально прощаются и уходят.
Тимофей окликает меня.
– Лиза.
Поднимаю глаза и смотрю на парня.
– Вы сегодня в Питер?
Киваю.
– Вас проводим, заедем в гостиницу за вещами и в аэропорт.
– Отлично, – и спустя мгновение с надеждой в голосе: – Еще увидимся?
– Не знаю.
– Я тебе совсем не понравился?
Парень выглядит таким милым, но я не имею ключей от собственного сердца, а оно закрыто для него.
Растягиваю губы и пытаюсь объяснить:
– Ты мне нравишься, но…
– Как друг?
Киваю и смотрю виновато, словно это я выбрала для себя такой расклад.
Неожиданно мелькает мысль: может, я просто еще не осознаю своих чувств?!
Спохватываюсь и добавляю:
– Тим, у меня сейчас нет возможности строить отношения. Надо вкатываться в тренировки, а потом пахать, как проклятая, до олимпиады.
– Удачи тебе!
– И тебе!
Он обнимает меня, и я не возражаю, но не чувствую в объятьях парня ничего, чтобы подтвердить свою теорию, что Тимофей мне нравится, просто я не понимаю еще этого.
Вхожу в квартиру и кидаю с порога:
– Мам, я приехала.
Нас встретил папа Жени, и я рада этому, поскольку моя мама начала бы допрос с пристрастием еще в аэропорту, и мне бы пришлось отбиваться от ее вопросов всю дорогу без возможности сбежать под каким-то благозвучным предлогом.
– Лиза! – мама смотрит на меня сканирующим взглядом, и мозг экстренно калькулирует, сколько лишнего я наела за поездку и не отложились ли непотраченные калории на моем теле.
– Как ты?
– Все хорошо! Отличная поездка! Наболтались, нагулялись, отдохнули!
Конечно же, маму, которой нужен почасовой отчет о каждом дне, это не устраивает, и она тянет меня в гостиную.
– Рассказывай.
За время перелета я уже приготовила устное сочинение на тему: как я провела неделю в Риге и сейчас, словно отличница у доски, пересказываю составленную версию.
– Прекрасно, а в музеи ходили?
– Конечно. В Дом Черноголовых, в Ар-нуво, в Художественный.
Ага. У моей Женьки аллергия на одно только слово «музей» и вся наша культурная программа обошлась быстрой пробежкой исключительно для фотодоказательств по Старому городу и переформировалась в забег по местным кафе и магазинам.
– А фотографии есть?
– Мам, я же присылала тебе.
– И все?
Чувствую разочарование в ее голосе, но фотоотчет к каждому прожитому часу без ее присутствия в моей жизни я бы не осилила.
– У Жени простуда вскочила, она не фотографировалась, а у нее руки-крюки, все ее фотки страшно показывать, – вру без зазрения совести, ведь это никому не вредящая мелочь. Правда может привести к куда более опасным последствиям.
Допрос продолжается еще минимум минут двадцать, после чего я, сославшись на усталость, сбегаю в свою комнату.
Плюхнувшись на кровать, перебираю в голове уже другие воспоминания о поездке в Ригу, среди которых дурацкое столкновение, чертов парень, клуб, как будто ничего другого больше и не было.
В общем, глупости, которые, последний раз обмусолив, я отправляю в мусорное ведро своей памяти.
Все! Было и прошло. Настрой потихоньку возобновлять тренировки и двигаться к намеченной цели!
Глава 5. Галлюцинация
В пустую квартиру ехать не хочется, и я сворачиваю в сторону «Балтики». Знаю, никого из наших еще не будет, но зато подключусь к общественно полезной работе и, может получится, выкину все терзающие мысли из головы.
Припарковаться возле стадиона – это игра «успей среагировать и воткнуться на место того, кто уезжает». Нарезав пару кругов почета, мне удается отхватить шикарный кусочек обочины практически рядом со входом, и я втискиваю свою «бэху» на место «соляриса».
Вхожу на территорию и сразу сталкиваюсь с директором клуба. Он мировой мужик: всех своих пацанов знает, со всеми здоровается и ни на кого сильно не наезжает, предоставив роль «плохого мента» тренерам.
Круглов, махнув крылом, бросает:
– Что-то ты рано.
Киваю в сторону пацанов младшего возраста, шуршащих с лопатами на поле, исчезнувшем с глаз после прошедшего снежного заряда.
– Вызвался на помощь.
– Ааа… Молодец! Дерзай.
Захожу в наше стремное помещение. Ни у одного клуба Вышки нет таких плохих условий.
Может, оттого «Локо» все больше скатывается в середину турнирной таблицы?!
Все, кто выстреливают, стремятся перейти в команду попрестижней, исключая, конечно, некоторых игроков нашего года. Тех, кого Саныч растил с малолетства, учил азам, сплачивал. Но он вообще у нас уникум: обладает редкой способностью видеть в пацанах потенциал, и когда нашу команду в очередной раз обдирают топы, он снова выискивает, собирает перспективных ребят из низших дивизионов и показывает результаты.
Наш год – лучший в «Локомотиве».
Нахожу свободную раздевалку, кидаю сумку и иду совершать трудовые подвиги.
Гребу снег, как трактор, выплескивая весь свой накопившийся негатив с потом.
Это даже не мной придумано: в процессе физической активности в организме выделяются эндорфины – катализаторы хорошего настроения. А мне позарез как надо хоть немного этого гребаного гормона счастья, чтобы снизить уровень кортизола и прийти в себя.
– Чертанов, силы оставь на тренировку, – снова слышу голос Круглова.
Останавливаюсь и, опираясь на лопату, философствую:
– Силы у меня хоть отбавляй. Вот со сдержанностью проблемы. Пытаюсь таким сбалансировать.
– Смотри сам, а то Владимир Александрович тебе вставит, что ты на поле, как сонная муха.
Упахиваюсь изрядно и решаю восполнить силы калориями. Все равно до тренировки надо убить час.
Направляюсь в столовку, находящуюся в соседнем здании центра художественной гимнастики «Жемчужина». Не люблю туда ходить. Мелкие галдящие девчонки, мамаши оккупировавшие столики… Вот только брать тачку и ехать куда-то есть, чтобы потом опять не знать, где приткнуть «бэху», весомый аргумент запихнуть свое «не люблю» куда подальше.
Вхожу в здание и, сделав покерфейс, поворачиваю в сторону столовки.
Направляюсь к манящей едой витрине и замираю.
Что?!
Галлюцинация на почве усталости?
Хочу протереть глаза кулаками и избавиться от видения, но белобрысая ведьма смотрит таким же удивленным взглядом, что в этом действии отпадает смысл.
Это действительно она…
Я в шоке!
Выходит, девчонка приезжала смотреть турнир.
Но что ведьма забыла здесь?!
Бросаю взгляд на ее поднос. Невзрачная котлета с отварной цветной капустой, салат из свежих овощей, напиток. Понятно, почему она все время такая злая. На подобной диете бесплатным бонусом добавляется «озверин». Голодные всегда злые.
Продолжаю таращиться на нее: спортивный костюм, волосы собраны в пучок на макушке.
В голове мелькает мысль, которая вызывает усмешку, и кривит губы.
– А, ты из этих… Гуттаперчевых.
Вскидывает подбородок и добавляет во взгляд порцию льда.
Знакомо.
– Я гимнастка, если ты об этом.
– Ясно. Где же я так накосячил?
Хочется вскинуть глаза к небу в поисках ответа.
– Что?!
– Рассчитывал больше никогда тебя не видеть, – говорю в глаза ей, а скорее озвучиваю самому себе свои мысли.
– Это ты пришел в художественный центр, а не я!
Сказать нечего.
– Слушай, давай договоримся. Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою, – предлагаю компромисс, но, похоже, блондинка не в курсе о подобном варианте.
– Черт, или как там тебя. Исчезни!
Желание последовать словам девчонки есть, но я не доставлю ей такого удовольствия. У меня целый час свободного времени, я проголодался и буду здесь есть.
Подхожу к прилавку, рассматривая ассортимент, и выбираю макароны, поскольку так называемые сложные углеводы долго расщепляются и дают энергию, и грудку к ним, как источник нежирного белка, и сверху витаминный салат.
Расплачиваюсь и специально сажусь за столик, чтобы не видеть блондинку и не получить несварение. Вот только необъяснимым образом, находясь к ней спиной, чувствую девчонку всеми своими взбесившимися рецепторами.
В итоге заглатываю порцию и, не глядя в сторону ведьмы, сбегаю подальше. Но, видимо, стадион не такое большое расстояние, чтобы избавиться от ее колдовства.
Я никак не могу успокоиться.
Какой-то умник заявлял, что полчаса физической нагрузки позволяет чувствовать себя спокойнее в течение нескольких часов после тренировки. Я пахал с лопатой, выкладываясь по максимуму больше заявленного времени, а сейчас, встретив ведьму, спустя полчаса после физической нагрузки, меня не по-детски бомбит.
У нее что, какой-то особый скилл выводить меня из себя?!
Достаю сигарету из пачки и прикуриваю.
Последнее время что-то я чаще обычного стал пользоваться свои вредными успокоительными.
– Дыхалки не будет, – слышу голос Круглова, так не вовремя появившегося в зоне видимости. – Выброси эту гадость.
– Будет. Я так, балуюсь.
После произошедшей встречи мне жуть как надо успокоиться.
– Рома!
Вздрагиваю от знакомого голоса.
Саныч.
От него так просто не отмазаться. Сейчас устроит выволочку мозгов.
– Я пару затяжек!
Смотрит тяжелым взглядом, от которого, словно под действием гипноза, выбрасываю тлеющую сигарету и иду получать звездюдлей.
На улице холодно, и, нарезая круги вокруг поля, никто не филонит: бежим, словно табун жеребцов, ровно, нога в ногу.
Разминаемся и начинаем делать привычные упражнения.
– Работаем над передачами. Активнее, – руководит тренер.
Пытаюсь выполнять его команды, но у меня сегодня все получается фигово.
– Мне неинтересен футбол бей-беги, мне нужна игра в пас! Я хочу, чтобы вы развивались, – пытается докричаться до нас Саныч, но у меня тренировка совсем не ладится.
– Чертанов, что сегодня в твоей голове?
Злюсь. Не на тренера, на себя.
Не что, а кто!
Дерзкая девчонка из Риги, которая преследует меня.
Пытаюсь собраться, ведь футбол – это не только скорость, умение контролировать и вести мяч, это и умение быстро анализировать, интерпретировать ситуацию, а моя голова сейчас забита всяким хламом.
Глава 6. "Жемчужина"
Захожу на кухню и тихо сажусь на стул. Мама готовит завтрак. Все как всегда. Ощущение: не уезжала, и маленький эпизод нетипичных событий, произошедших в Риге, просто сон.
– Ты взвешивалась? – поворачиваясь ко мне, спрашивает она.
– Да.
– И?
– Поправилась на килограмм, – нехотя признаюсь я.
Мама расстроенно цокает языком, а я молчу, никак не объясняя причины страшной проблемы и помалкивая, что на самом деле весы показали плюс один килограмм четыреста пятьдесят грамм. Граммы остались на моей совести, как и то, каким образом я их набрала.
Она ставит передо мной тарелку с гречневой кашей и стакан молока.
– Надо избавляться. Лишний вес – катастрофа не только с эстетической точки зрения, но и в плане травм, – разжевывает, как маленькой, и добавляет, смотря на меня в упор, – А тебе надо начинать тренироваться.
– Не раньше, чем через неделю.
– Каникулы завершены, можно постепенно давать нагрузку. Врачи всегда перестраховываются, а у нас нет времени бить баклуши.
– Мам, без разрешения врача к тренировкам меня не допустят, – объясняю ей очевидное, но в ответ звучит категорично:
– От тебя зависит, что скажешь и получишь ты это разрешение или нет.
Вздыхаю не потому, что не хочу заниматься, а потому, что боюсь: от преждевременных тренировок будет только хуже. Но у мамы есть всего два мнения: ее и неправильное, и спорить бесполезно.
– Дисциплина – преодоление себя, лени, усталости, – напоминает она прописную истину, и я снова киваю и утыкаюсь в кашу.
Посещение школы у меня свободное, но сегодня с утра отправляюсь туда. В классе я чужая, поскольку почти всегда отсутствую, хотя мое появление вызывает интерес. Я же инопланетянка, живущая совершенно другой жизнью, и некоторым хочется прикоснуться к неизведанному.
Отсидев уроки и взяв задания на неделю вперед, еду в «Жемчужину» поговорить с тренером о схеме тренировок. Я сама понимаю, чем скорее вольюсь в процесс, тем быстрее начну принимать участие в турнирах и получу больше шансов попасть в список художниц, которые отправятся на Олимпиаду. А уже скоро начнется отбор и выберут лучших по результатам всех соревнований и стабильности в выступлениях.
Елена Анатольевна встречает меня, словно мы не виделись целую вечность, и сначала расспрашивает, как я отдохнула. Вкратце рассказываю про Ригу, и мы переходим к наболевшей теме.
– Когда я могу вернуться к тренировкам?
– Что говорят врачи?
– В этом году еще не была.
Разводит руками.
– Получи разрешение и начнем тренироваться в облегченном режиме.
– Хорошо, – произношу, чувствуя, как накрывает разочарование.
Глупо было надеяться, что тренер скажет: «Иди переодевайся и посмотрим на что ты сейчас способна».
Наверно, я просто соскучилась по ковру, по упражнениям, которые помнит мое тело, по снарядам, по приятной боли в мышцах и чувству удовлетворенности.
– Ты сейчас занята?
Поднимаю глаза.
– Нет.
– Поможешь с малышней.
Губы сами собой растягиваются к ушам.
– Да, конечно.
Смотря на маленьких девочек, которые еще даже не представляют, что такое художественная гимнастика, невольно вспоминаю себя. Я тоже поначалу считала это забавой и ждала выступления из-за нового красивого купальника и яркого макияжа.
Только став юниоркой, я ощутила настоящий вкус соперничества. Начиналась борьба за попадание в сборную города, в сборную региона, в сборную страны.
«Нужно быть на две головы выше, чтобы тебя никто не смог засудить», – повторяла мама и я умирала в зале, стремясь быть выше на три головы.
В пятнадцать лет я впервые поехала на Чемпионат мира. Тогда на меня не возлагали особенных надежд, а единственным напутствием было: «Не опозорься».
Я была очень напугана, с трудом ориентировалась между залами и на огромных площадках, но не опозорилась. А когда объявили оценки, и Ирина Александровна Винер поздравила меня с чемпионством, поняла: моя жизнь изменится кардинально.
Изменилась! Тренировки стали еще дольше, физические нагрузки добавились, а свободное время практически полностью исчезло из распорядка дня и все во имя спорта.
Позанимавшись с девочками, я вдруг резко ощущаю, что проголодалась и что совсем забыла про обед.
Отправляюсь в столовую, выбираю минимум калорий и собираюсь пристроиться за стол, но неожиданно замечаю Чертанова. Таращусь на него, как на привидение, но привидение оказывается вполне настоящим парнем и реально надвигается на меня.
Была бы возможность, я бы сбежала, но не с подносом же в руках!
Парень останавливается напротив и изучает содержимое моих тарелок, потом переводит взгляд на меня и кривит губы.
– А, ты из этих… Гуттаперчевых, – произносит с усмешкой.
Злюсь. Что ни фраза из его уст, то издевательство.
Вскидываю подбородок и холодно заявляю:
– Я гимнастка, если ты об этом.
– Ясно. Где же я так накосячил?
– Что?!
– Рассчитывал больше никогда тебя не видеть, – бросает нахал, и я парирую: – Это ты пришел в художественный центр, а не я!
Молчит, а потом нагло заявляет:
– Слушай, давай договоримся. Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою.
Меня бесит его хамство, его самоуверенность, и я на эмоциях восклицаю:
– Черт, или как там тебя. Исчезни!
Чертанов, естественно, не исполняет мое желание, а идет к витрине выбирать еду, а я сажусь за первый попавшийся свободный столик.
Пообедала, называется. Знала бы – поехала домой. Не умерла бы от голода. Все равно лишние килограммы надо сбрасывать.
Отламываю вилкой кусочек котлеты и запихиваю в рот, но она не лезет в глотку в его присутствии, а еще, вопреки здравому смыслу, я не могу не наблюдать за ним.
«Предупрежден – вооружен» – оправдываю себя, но, если честно, этот парень меня бесит и… притягивает. Непонятно по какой причине.
Черт расплачивается и усаживается спиной ко мне, а я, вместо того, чтобы смотреть в свою тарелку и есть ее содержимое, пока не остыло, таращусь на мощную спину, обтянутую толстовкой.
Он заглатывает еду, как троглодит, и, не глядя на меня, уходит, а я сижу и никак не могу заставить себя есть. Аппетит пропал, едва появился этот Чертанов. Ухмыляюсь, хоть один плюс от него есть: быстро верну свой обычный вес, если он будет и дальше сюда заглядывать.
Глава 7. Матч
Женька не закрывает рот и вываливает на меня все последние новости. С момента возвращения в Санкт-Петербург мы так и не пересекались с ней, вот она и отрывается.
– Смотри, пожалуйста, на дорогу, – не выдержав, прошу подругу, потому что мне кажется, та больше таращится на меня, пытаясь уловить мои эмоции, чем туда, куда несет нас ее «тойота».
Проезжаем мимо стадиона «Петровский» и по Ждановской набережной километр за километром приближаемся к Петровскому проспекту и к моей «Жемчужине».
От нехорошего предчувствия мне становится нечем дышать.
Развязываю шарф и спрашиваю очевидное:
– Игра будет с «Локомотивом»?
– Да, – звучит беззаботно, а я выдавливаю из себя новый вопрос:
– Почему ты не сказала мне об этом заранее?
Большие удивленные глаза и возглас:
– А это принципиально?
Еще как!
Кусаю губу.
– Там будет этот придурок, который в клубе в Риге прицепился, – вываливаю я правду.
– И что?
Вспоминаю его предложение: «Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою».
– Что-нибудь неправильно подумает.
Например, что я пришла из-за него.
Однозначно!
– Глупости. И вообще, когда тебя вдруг стало волновать, что подумают другие?
Вот именно!
Я приехала не из-за него!
То, что он подумает, мне все равно!
Серьезно?!
Почти…
С горем пополам пристраиваем машину, и с молотящим в ребра сердцем воровки, отправившейся на первое дело, я вхожу на территорию стадиона «Балтика» вслед за подругой.
Музыка, вопящая из громкоговорителя, поражает.
Мы точно пришли на футбол?
Как-то диссонирует она с криками эмоциональных родителей, фразами игроков и свистками судьи…
Перевожу взгляд на поле, где носятся ребята в красной и синей форме.
Опоздали?
Женя объясняет:
– Сегодня целый день игры. Это пацаны на год младше. Они доигрывают, и после них будут играть наши.
Наши?!
Сомнительное определение.
Идем к металлической конструкции, к которой приделаны сиденья для болельщиков. Смотрю на них с недоверием. Сегодня минус пять, и мне кажется, можно примерзнуть, сидя на этом пластике, или окоченеть без движений.
Ходим туда-обратно, чтобы не замерзнуть.
Звучат три свистка. «Синие» довольные собой, покидают поле, и минут через десять новые команды выстраиваются в ряд.
Ребята слушают судью, после чего «здороваются», касаясь кулаком кулака каждого игрока команды противника, мимо которых проходят и собираются на своей половине.
Обняв друг друга за плечи и замкнув круг в своеобразном ритуальном действе, хором выкрикивают «заклинания» и занимают свои места на поле.
Начинается игра, и я с первых минут понимаю, почему мне не понравился футбол. Потому же, почему я не люблю групповые выступления в гимнастике. Я перфекционистка и отрабатываю каждое движение, каждый шаг до мелочи, но спортсменки разные. В итоге: одна не доработала – проиграли все. Так и в футболе. «Локо» получил мяч практически на первой минуте, потому что защитники, каждый понадеявшись друг на друга, пустили игрока другой команды к воротам, и тот «расстрелял» вратаря.
Очень скоро понимаю, что я выбрала неправильную форму болельщицы. Думаю, под тонкой джинсовой тканью ноги у меня фиолетовые, как у замороженной курицы. Нахлобучиваю шарф на голову. Я уже замерзла до такой стадии, что мне все равно, какое впечатление будет производить мой внешний вид, и лучше я буду выглядеть как клуша, чем замерзну, заболею и пропущу тренировки, намеченные на понедельник.
В конце первого тайма парень под седьмым номером, найдя брешь в обороне команды противника, прорывается в очерченный белым квадратик.
– Ромочка, давай! Ромочка! – тут же оглушает крик поблизости.
Поворачиваю голову в сторону прозвучавших реплик и вижу двух девиц на этажерке с сиденьями, в коротких юбках, с практически голыми ногами, и меня передергивает от фразы, которую одна из них бросила, и оттого, что мне даже смотреть в их сторону холодно.
Едва звучат два свистка, означающих перерыв между таймами, Женька тянет меня в помещение погреться. Условия здесь оставляют желать лучшего, но зато тепло, а это сейчас основной фактор.
Встаем в очередь в автомат с напитками, несмотря на то, что я не пью подобную бурду. Сейчас я насквозь промерзла, и что бы там ни было намешано, выпью чашку любого горячего напитка.
Женя уходит в туалет, а я, пристроившись у окна, допиваю свой чай, наслаждаясь теплом, вливающимся в меня.
Делаю последний глоток, разворачиваюсь и буквально влетаю в чье-то крепкое тело.
От красного цвета, что рябит перед глазами, понимаю: футболист «Локо», а по жару, опалившему тело – Чертанов.
Только на него я так странно реагирую.
Упираюсь ладонями в мощную грудь, желая отодвинуться, но крепкие руки, поймавшие меня в капкан, не размыкаются.
Задираю голову и встречаю синие глаза, которые никогда еще не видела так близко.
Черт…
Лучше бы я этого не делала.
Сейчас пышущий тестостероном, взлохмаченный и смотрящий в самую душу парень кажется чертовски красивым. Одни глаза чего стоят!
Перестаю дышать от своего открытия и позволяю взгляду напротив засасывать мою невинную душу. Он сейчас такой глубокий, серьезный и… горячий…
– Лиза! – слышу голос подруги и словно сбрасываю морок.
– Отпусти! – твердо заявляю ему, и парень разжимает пальцы.
Несусь к Женьке с горящими от эмоций и ощущений щеками и полыхающими внутренностями.
Что со мной?
Подруга останавливает меня за руку, едва выходим на улицу.
– Что он хотел?
– Ничего. Столкнулись.
Она смотрит на меня скептически и выдает:
– Ну-ну.
Во втором тайме команды меняются воротами. Мы оказываемся рядом с Тимофеем. Парень приветствует нас рукой. Машем ему в ответ и кричим.
– Удачи, Тим!
– Удачи!
«Локо» начинает с атаки.
– Нет! Нет! – верещит Женя. – Володька!
Наблюдаю, как семерка падает у кромки и судья свистит, видимо, из-за нарушения.