Одержимый травник. Одноместное кладбище

Фадей тяжело вздохнул и решился, но тут раздался громкий стук в дверь.

– Кого на ночь глядя принесло! – зло бросил он и отпёр засов, на пороге стоял странствующий травник.

– Доброй ночи, тиун Фадей, – с их последней встречи лицо Иакова кардинально поменялось. От травника исходила неведомая сила.

– Иаков, а я как раз собирался к вам, – растерянно проговорил старик.

– Так чего же мы ждём, пойдёмте скорее, – Иаков выдал улыбку, в мрачном свете она казалась безумной.

К гостевому дому Виолы, Фадей приближался медленно, казалось боярский тиун чего-то боится.

– Знаете почему покойников несут ногами вперёд? – внезапно спросил Иаков, когда они подошли к калитке вплотную.

– Я участвовал в похоронных процессиях, конечно я знаю это, – едва держа голос ровным, ответил Фадей.

– Почему завешивают зеркала? Почему нельзя класть в гроб вещи живых? Зачем закрывают глаза и рот? – травник набросился на тиуна с вопросами.

– Да, да, конечно я всё это знаю. К чему вы ведёте? – нервно спросил старик.

– Я побывал на вашем погосте, – холодно сказал Иаков. – Пожалуй я пропущу вас первого.

Фадей опустил голову и долго молчал. Когда он собрался с мыслями в глазах его стояли слёзы.

– Хорошо, пойдёмте в дом, мне многое придётся рассказать, – старик прошёл через двор и вошёл в сени.

Иаков удивлённо смотрел ему в след.

«Если тиун знает об умертвие, какого чёрта он творит».

– Эй, стой! – окликнул травник и бросился за ним.

– Это, что за староверие, – растерянно проговорил Фадей.

Обеденный стол был передвинут в центр комнаты, на каждой стене были начертаны ярко зелёные руны:

«

».

– Ловушка на умертвие. Стоит мстительному мертвецу в неё попасть, он уже не сможет вырваться. Странно, я думал он уже здесь, – объяснил Иаков.

– А зачем ему здесь быть, если он мстительный? – растерянно проговорил Фадей.

– Виола! – догадался травник. – Хозяйка дома, чем-то обидела покойника? Ты сказал, что она больше здесь не живёт. Почему?

– Это, – Фадей замялся, подбирая слова.

– Понятно, – Иаков не стал дожидаться ответа. – Я вам говорил, что оказываю услуги по борьбе с тёмными силами, – старик кивнул. – Готовы заключить договор?

Фадей медлил, казалось он чего-то боится.

– Вы своими силами сможете справиться с вернувшимся мертвецом? С кровожадной тварью, способную разорвать крепкого мужчину голыми руками. С тварью, что не боится стали. С тварью, что не знает жалости. Для неё не имеет значения, женщина, старик или ребёнок, для неё вы все еда!

Иаков не любил эту часть своей работы, но другого выхода не было. Договор необходимо заключить, без него одержимость не обратить в силу.

– Да, я готов заключить договор, – Фадея трясло.

– Хорошо, вот держите, – Иаков протянул маленький медальон, с фалангу большого пальца.

Старик открыл его, внутри была острая игла. Фадей наколол об неё палец. Выступившая капелька крови мгновенно впиталась в амулет.

– Что послужит платой? – протягивая амулет, спросил старик.

– Плата всегда разная, но это точно не золото или серебро, – сказал Иаков.

– Тогда заберите меня, – обречённо предложил Фадей.

– Не я решаю какая плата будет назначена, – с грустью произнёс травник.

Их разговор прервал громкий, отчаянный женский вопль.

– Твою мать! – травник рванул из избы.

Спеша на крик, Иаков осознавал, что опоздал. Женщину было уже не спасти, но умертвие необходимо уничтожить. В окнах домов зажигался свет, скудно освещая путь. Травник плохо ориентировался в посёлке и не знал где живёт Виола, но он продолжал бежать, его вело чутьё.

В кромешной темноте Иаков заметил движение. Это было не умертвие, но оно источало жажду смерти. Отскочив в сторону, травник разминулся с острыми вилами. Здоровенный мужик чуть насквозь не пробил ему грудь.

– Эй! Ты чего творишь? – поднимая руки ладонями вперёд, прокричал Иаков.

– Ты ещё кто такой?

– Я странствующий травник. Если ты хочешь помочь, то нам лучше поспешить, – не опуская рук, проговорил Иаков.

– Кричали со двора Петра, поспешим, – здоровяк рванул с небывалой прытью.

Иаков едва поспевал за, вооружённым, мужиком. Когда они добрались до двора Петра, мужчина на мгновение растерялся. Перед избой лежал худощавый мужчина, в его груди торчала рукоять ножа. Виола лежала рядом, прямо на ней сидел измазанный в грязи покойник и душил её.

«Какого чёрта тут происходит? Нож? Умертвие не пользуется оружием. Тварь рвёт когтями и зубами».

Травник не успел ничего предпринять, как здоровый мужик воткнул вилы в спину убийце и сбросил его с женщины.

– Хобяка! – выругался травник и подбежал к ним.

Виола содрогалась в кашле.

– Виола, шельма проклятая, догулялась блудница, – сквозь зубы выругался мужик, склоняясь над трупом Петра.

– Тебя как звать? – бросил Иаков.

– Иван, – ответил здоровяк.

– Ваня, занеси Виолу в избу. Ей необходим покой, затем возвращайся ко мне.

Здоровяк подхватил женщину и скрылся в избе. Травник начал осмотр с Петра. Нож пробил грудь, мужчина умер мгновенно. Иаков осмотрел шею и руки, укусов не было.

«Это не умертвие. Что ещё за тварь способна вырваться из могилы. Зомби, неуспокоенный мертвец, упырь, вурдалак? Ни одно восставшее или возвращённое создание не пользуется человеческим оружием. Кто же ты чёрт тебя дери?».

Иаков медленно приближался к лежащему на животе трупу. Остановившись в метре от тела, травник решил не рисковать и дождаться Ивана.

– Ты, силой не обделён, – не сводя взгляда с покойника, произнёс Иаков, когда услышал за спиной шаги. – Прижми его вилами к земле.

– Зачем? – удивлённо спросил Иван. – Я его насквозь проткнул.

– Просто поверь мне, – не успел травник закончить фразу, как покойник пошевелился и начал подниматься.

– Свят, свят, – Иван перекрестился и замер.

– Прижми его! – скомандовал Иаков.

Здоровяк пришёл в себя и среагировал молниеносно, схватил черенок и прижал вилами покойника к земле, для надёжности, поставил ногу на поясницу.

– Что же ты такое? – загадочно проговорил Иаков, склоняясь к живому мертвецу.

Укусов на шеи не было, следы разложения отсутствовали, даже запаха гнили не было. От мертвеца пахло землёй и рыбой. Глаза, на удивление травника, были как у обычного человека, светло карие.

– Интересно, что ты такое? – травник громче повторил вопрос и отшатнулся, когда мертвец ответил.

– Я муж этой патаскухи! – прохрипел мертвец.

– Твою мать! – выкрикнул Иван и отшатнулся, выпустив вилы из рук.

Мертвец начал подниматься.

– Согласно древнему договору, любое создание, не принадлежащее этому миру обязано назвать себя! – выставив перед собой ладонь, с оттопыренным указательным и большим пальцем, произнёс Иаков.

Мертвец замер, уставившись на травника. Иван пришёл в себя и совершил непредсказуемый поступок. Резким движение он вырвал вилы из тела мертвеца и, со всей дури, пригвоздил его к земле новым ударом. Раздался хруст плоти, чваканья пронзённых внутренностей и скрип костей. Глаза мертвеца потеряли жизнь, и он обмяк.

– Иван, хватай этого покойника и поспешим в гостевой дом, пока он не очнулся, – прикрыв мертвецу глаза, быстро проговорил Иаков.

– А Пётр? – кивнув на мужчину, с ножом в груди, спросил здоровяк.

– С обычным трупом разберётся Фадей, а вот и он, лёгок на помине.

Ко двору, держа факел в руках, прибежал боярский тиун в сопровождении трёх, вооружённых палицами, мужчин.

– Что тут произошло? – оглядывая два трупа, спросил Фадей.

– Пётр мёртв, – начал говорить Иван, но его перебил Иаков.

– Иван, у нас мало времени, хватай мертвеца и бегом в гостевой двор. Тиун, с покойником разберётесь сами. В доме Виола, она жива. Как закончишь, присоединяйся к нам в гостевом доме. Советую не затягивать, нам многое надо обсудить.

Здоровяк Иван не стал вырывать из мертвеца вилы, ловким ударом ногой, он сломал черенок и сгрёб труп.

– У нас минут пять, поторопись, – подгонял его Иаков.

Глава четвёртая

Здоровяк буквально влетел в избу.

– Бросай его на стол, – скомандовал Иаков, подтягивая рюкзак.

Труп гулко стукнулся о столешницу.

– Свяжи ему большие пальцы на ногах, – достав из ячейки рюкзака нить, попросил травник.

– Зачем? – спросил Иван, рассматривая зелёную конопляную бечёвку.

– Чтобы дух не ходил в мире живых, – пояснил Иаков и вытащил из рюкзака курительную трубку.

Длинный прямой мундштук блестел серебром. Массивный стаммель покрывали резные животные. Иаков достал кисет с табаком, но набивать трубку не торопился.

Мертвец был без обуви, Иван быстро стянул ему пальцы и, завязав бечёвку двойным узлом, уставился на травника.

– Вытаскивай рожки, – хмуро произнёс Иаков.

– Ты уверен? – недоверчиво буркнул Иван.

– С этого стола ему никуда не деться. Вытаскивай, – с нажимом повторил травник.

Иван потрогал грудь мертвеца и, одним рывком, вырвал стальные рожки вил из тела покойника. Кровь брызнула из четырёх отверстий. Иаков, развязав кисет, захватил щепоть крупно нарезанного табака, обмакнул его в кровь мертвеца, и набил трубку. Иван ошарашено переводил взгляд с травника на мертвеца. Иаков щёлкнул пальцами и без огня раскурил трубку.

– Делай выбор сейчас, потом будет поздно, остаться или уйти, – мрачно произнёс травник.

– Я остаюсь, – твёрдо заявил Иван.

Иаков сделал глубокую затяжку и выдохнул коричневый дым. Грязный, будто земля с песком, он окутал комнату. Подобно болоту, дым медленно засасывал в себя мужчин. Сначала лодыжки, Иаков выдохнул вторую порцию, дым поднялся до колен. Иван попробовал поднять ногу и понял, что это практически невозможно. Когда дым дошёл до пояса, поравнявшись со столешницей, на которой лежал мертвец, Иаков вытряхнул пепел из трубки.

– Тебе не сбежать, открывай глаза, тварь, – медленно с угрозой произнёс травник.

Мертвец как по приказу открыл глаза и поднял голову. Найдя взглядом травника, он задёргал руками и ногами, их будто держали кандалы.

– Согласно древнему договору, любое создание, не принадлежащее этому миру обязано назвать себя! – выставив перед собой ладонь, с оттопыренным указательным и большим пальцем, произнёс Иаков.

На этот раз Иван не стал вмешиваться, сжимая в руках рожки, он с ужасом наблюдал за происходящим. Мертвец уставился на мужчин и медленно открыл рот.

– Что? Представиться? Я Фредерик! Муж этой потаскухи, Виолы! – прокричал покойник.

– Тебя схоронили два дня назад, – вырвалось у Ивана.

«Два дня. Как раз, когда у меня случился первый приступ».

– Иван, раз ты решил остаться, не разговаривай с нечестью! Не смотри ей в глаза! И не дай себя укусить, – громко предупредил Иаков.

Здоровяк очередной раз перекрестился.

– Аха, – засмеялся мертвец. – Думаешь всевышнему есть до тебя дело? Ты правда веришь, что крест убережёт тебя?

Иван опустил взгляд и плотно сжал губы.

– Ты прав, – копаясь в рюкзаке, сказал травник. – Всевышний слишком занят, но вот твоё нежелание умирать, как раз моё дело.

Иаков надел очки с круглыми голубыми линзами и уставился прямо в глаза покойнику.

– Ты ещё кто такой? – зло спросил мертвец.

– Зло не ушедшее, зло вернувшееся, осквернённая душа! Я приказываю тебе! – голос травника стал подобен грому. Сжав кулаки, Иаков оттопырил большие пальцы и прижал их друг к другу подушечками. – Покинь страдальное тело и отправляйся на суд! – Иаков оттопырил указательные пальцы, образуя кистями подобие молнии.

Мертвец задёргался, глаза, рот, нос и уши засияли алым. Пронзительный вой вырвался из глотки. Иван схватился за голову прикрывая уши. Травник распустил, собранные в хвост, волосы, сорвал амулет с груди и приложил его ко лбу покойника. Вой тут же сменился громким шипением, через мгновение мертвец обмяк.

Иаков вернул амулет на шею и расслабился, как в дом вошёл боярский тиун. Если бы старик постучал или задержался бы на минуту, всё сложилось бы по-другому. Коричневый дым мгновенно ускользнул за дверь. Фадей взглянул на стол и замер, встретившись взглядом с покойником.

– Не смотри! – прокричал Иаков, но было поздно.

Глаза старика лопнули, визжа от боли, он упал на колени.

– Иван! Вытащи тиуна из дома, промой ему лицо колодезной водой, – складывая руну «П» большими и указательными пальцами, распорядился Иаков.

Здоровяк, увидев, что произошло со стариком, закрыл глаза, схватил тиуна за шкирку и на ощупь выбрался из дома.

Мертвец поднялся и сел.

– Тебе не пробить руны, – спокойно произнёс Иаков. – Кто или что ты такое?

– Я хозяин погоста! – голос мертвеца звучал как ржавый скрип.

– Согласно древнему договору ты ответишь на мои вопросы! – травник быстро выполнил тройку рун кистями. – Что заставило тебя покинуть свои владения? – опустив руки, спросил травник.

– Нарушение древнего договора! – рявкнул труп.

«Хозяин погоста забирает тела, похороненные в его владениях. У него нет права забирать души и тем более он не в праве покидать погост. Если только…Чёрт! «На надгробье не моё имя!»».

– Чьё имя было на надгробье!? – зло спросил Иаков.

Ответом ему был злой, противный скрипучий смех мертвеца.

Глава пятая

Травник пошатываясь вышел из гостевого дома. Его встретили трое мужчин, вооружённые палицами.

– Как Фадей? – не обращая на них внимания, спросил он у Ивана.

– Живой, но покалечило его знатно, – здоровяк опрокинул на себя ведро колодезной воды. – Иаков, тебя же так зовут. Скажи мне, что за бесовство твориться.

– Умертвие, вернувшийся разгневанный мертвец. Его предали или погребение провели халатно, – Иаков не стал говорить, что это не обычное умертвие. – Ты сказал, его схоронили два дня назад. Будем считать это началом. У нас день, чтобы вернуть эту нечисть на кладбище. Иван, мне опять понадобиться твоя помощь.

– Говори, что нужно, – взволнованно произнёс здоровяк. Иаков только сейчас заметил, что Иван посидел как лунь.

– Собери со всех домов соль и обсыпь избу, – улыбнувшись, сказал травник.

– Будет сделано. Что-нибудь ещё? – спросил Иван.

– Если не хочешь нести скорби, не берись помогать вернувшемуся духу. Разгони всех ротозеев, перед домом должен быть только ты. Тварь в избе хитра, она может искушать тебя, чтобы она не говорила, не верь! Ни в коем случае не открывай дверь и тем более не входи в избу.

– Хорошо, – здоровяк кивнул и жестом позвал мужчин. – А чем займёшься ты? – внезапно спросил он Иакова.

– Я осмотрю кладбище, – коротко ответил травник.

Стоило ему войти в проржавевшие ворота погоста, как на него навалилась тяжесть. Каждый шаг давался с трудом и чем ближе травник подходил к центру, тем тяжелее было двигаться. В раскуроченной могиле что-то противно булькало. Иакову хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, у него намного меньше времени чем он изначально предполагал.

Могила была набита телами, костями и гноем. Сотни облезших, сгнивших лиц смотрели из провала. Конечности барахтались в гное, тела переплетались, подобно клубку змей. Вот один покойник цепляет другого за щёку и разрывает ему рот. Другой, переползая через острые кости, вспарывает живот и разваливается как переспелый помидор. Одному удаётся подняться на ноги, он стоит на головах и протягивает руки, ему не хватает совсем чуть-чуть чтобы схватиться за край могилы. Травник уже приготовился к встрече с разложившемся трупом как опора мертвеца пошевелилась, и он рухнул в бульон, разбрызгивая гной с кусками плоти. Вся эта зловонная масса грозилась выплеснуться в мир живых.

«Пару часов не больше. Надо торопиться».

Травник упал на колени перед разбитым надгробным камнем. Угольно чёрный, он словно впитал в себя извергнутое зло. Иаков провёл пальцами по камню и нахмурился.

«Что это, плесень?»

Надгробный камень, под толстым слоем плесени, оказался белоснежно белым. Перебирая куски, размером с кулак, Иаков не видел, как гнилая кисть ухватилась за край могилы. Зловещий мертвец поднял голову, распухшее перекошенное лицо, покрытое слизью и гноем, уставилось на травника. Щёки с хрустом лопнули, обнажая нечеловеческие зубы. Мертвец заскрёб ногтями, пытаясь выбраться из могилы, чтобы броситься на спину человеку.

Иаков выбросил сжатый кулак, с оттопыренным мизинцем и большим пальцем, в сторону твари. Между кулаком и головой мертвеца было метра два, но голову твари будто откинуло ударом кувалды. Челюсть, нос, скулы смяло в труху, пальцы замерли и заскользили в провал. Всё это действо, Иаков не удостоил даже быстрым взглядом, он упорно собирал лицевую сторону надгробья.

«Видеслава, дочь Варфоломея. Всё-таки купец».

Иаков с трудом выпрямился, взглянув на могилу, вскинул указательный палец к небу, и заговорил.

– Стеклянный защитник, светлый дух, встань на страже не дай мертвецам войти в мир живых!

Шар яркого света возник из ниоткуда и приблизился к травнику. Стеклянная стрекоза уселась на указательный палец, а затем взлетела и зависла над могилой, испепеляя светом выбирающихся мертвецов.

Давление ослабло, Иаков вздохнул полной грудью и рванул с погоста. Времени оставалось совсем мало.

Деревянные ворота во двор купца были распахнуты. Травник буквально влетел в них и не обращая внимания на крики «Стой! Эй!», направился к поместью. Сторож был явно не готов к подобному вторжению.

Ворвавшись через парадный вход, Иаков ощутил слабый запах гниения. Мгновение травник определял, откуда исходит запах и пошёл по его следу. Стоило ему подняться на второй этаж, в грудь ему упёрся клинок, а сзади набросился сторож, заламывая руки.

– Ты кто такой? – ледяным тоном спросил Варфоломей, убирая кинжал в ножны.

– Как бес пронёсся мимо меня, – запыхаясь оправдывался крепкий сторож.

– Я, Иаков странствующий травник, – представился он.

– И какого лешего, ты ворвался ночью в мой дом? – раздражённо спросил купец.

– Осмелюсь предположить, вы уже знаете ответ на свой вопрос, – травник зловеще улыбнулся.

Варфоломей не понимающе глядел на Иакова. Молчание длилось минуту и нарушил его сторож.

– Ты бесноватый что ли? Отвечай.

– Филип! – резко прервал его купец. – Отпусти гостя и ступай.

Сторож, не веря ушам, продолжал удерживать травника, пока тот сам не вырвался.

– Травник, что привело тебя ко мне, в столь поздний час? – купец перефразировал вопрос и произнёс его с уважением.

– Варфоломей, у нас очень мало времени, – начал Иаков, вглядываясь в лицо купца.

«Глаза красные, бегают. Он в горе, отчаяние и похоже не понимает, что происходит».

– Не буду тянуть, где ваша дочь? – спросил травник.

Варфоломей тяжело вздохнул, положил ладонь на глаза. Взрослый крупный мужчина готов был зарыдать. Иаков не торопил его, спешка могла привести к непоправимым последствиям.

– Пойдёмте, я уже отчаялся и честно скажу не верю в то, что вы способны помочь, – вытерев глаза, проговорил купец.

Подходя к закрытой, буквально замурованной, смоченными в уксусе тряпками, двери, Иаков уже догадался, что будет за ней. Кислый запах не мог удержать просачивающийся смрад. Варфоломей открыл дверь и, приложив платок к носу, отступил в сторону. Волна гнилостного запаха обрушилась на травника, он привычно нахмурился и вошёл в комнату.

Свечи, много свечей. Они были повсюду: на комоде, на подоконнике, на туалетном столике, на кровати и даже на полу.

«Церковные, полностью из пчелиного воска. Здесь они не помогут. Безрассудство».

На широкой кровати лежал разлагающийся труп с живыми глазами – это и была Видеслава, дочь Варфоломея. Девушка, точнее то что от неё осталось, скулила от боли.

– Она не может уйти, – прошептал Иаков. – всё ужаснее чем я думал.

– Бедняжка страдает уже третьи сутки, – едва сдерживаясь, произнёс купец.

– Но почему, – травник быстро приблизился и взглянул девушки в глаза.

Сквозь пелену боли он рассмотрел мольбу.

«Бедное дитя гниёт заживо третьи сутки. Но почему именно она?».

– Как это произошло? – осторожно спросил Иаков.

– Я, – Варфоломей запнулся. – Я не знаю. Она просто упала. Пышущая жизнью, здоровая юная дева, ни с того ни с сего, рухнула прямо у меня на глазах, как будто кто-то обрезал её жизненные нити, – купец тяжело вздохнул, закрыв глаза он погрузился в воспоминания.

– Что было дальше? – настойчиво спросил травник.

– Она была мертва, – собравшись с мыслями произнёс Варфоломей. – Я готов поклясться. Она была мертва, я не могу ошибаться. Её сердце не билось, когда я укладывал её в кровать, она внезапно открыла глаза. Моей радости не было предела, уже тогда внутри меня зародилось подозрение. В молодости я служил дружинником в Белояре у десятника Яркена, под руководством боярина Доброгнева. На службе я насмотрелся на трупы, и моя дочь от них не отличалась. Глаза, только глаза у неё остаются живыми. Запах, даже на поле брани тела не источают такое зловоние, – купец поморщился и замолчал.

– Вы верующий? – указывая на свечи, спросил Иаков.

– Не знаю, чем я прогневал всевышнего, но я стойко перенесу это испытание, посланное им. Я лично привёз икону «Спас Елеазаровский» в Катайга. Конечно я верующий!

– Это хорошо, теперь внимательно меня выслушай. Я знаю, как спасти душу твоей дочери, – повернувшись к купцу, произнёс травник.

Глава шестая

Ивану не пришлось разгонять ротозеев. Как только из дома раздался скрипучий голос, женщины бросились врассыпную. Со здоровяком остался только тиун Фадей и то из-за того, что не видел куда бежать.

– Иванушка, родненький, выпусти меня, – от противного скрипа не осталось и следа. Голос был чистый, мелодичный. – Это я, сестра твоя. Выпусти меня, мне одиноко и страшно, – раздались девичьи всхлипы.

Здоровяк шагнул вперёд в его плечо вцепилась костлявая рука Фадея.

– Ты куда собрался? – спросил боярский тиун, таким тоном будто обвинял Ивана в дезертирстве.

– Я, но там, Алёнка, – растерянно проговорил Иван.

– Нет там Алёнки! – сквозь зубы выкрикнул старик. – Змий там! И мы сожжём его!

– Это лишнее, – вмешался Иаков. – Огонь не навредит твари, что внутри.

Рядом с травником стоял купец, в руках он держал свёрток одеяла.

– Иван, Фадей, Варфоломей, – обратился Иаков, задерживая взгляд на каждом мужчине. – На ваши плечи опустилась ноша, посильная, пожалуй, только всевышнему, но если вы отступите тварь уничтожит Катайга. На этом она не остановится, зло разольётся по реке Кеть. Все деревни и поселения по её берегам вымрут, даже Белояр не устоит.

– Всевышний с нами! – произнёс Варфоломей.

– Я боярский тиун! – произнёс Фадей.

– Я не отступлю, – произнёс Иван.

– Хаха, – зловещий смех раздался из избы. – Кто тут у нас. Купец, трус, бесполезный кусок мяса и травник. Возомнили себя воинами божьими! Вам не одолеть. Я высосу кровь и обглодаю ваши кости!

Травник повернулся к избе и тихо заговорил.

– Варфоломей, дальше я понесу Видеславу, – Иаков перенял свёрток. – Подготовьте гроб и икону, и ещё нам понадобиться пчелиный воск. У тебя дома полно церковных свечей они подойдут. Фадей, ты понесёшь икону «Спас Елеазаровский» впереди и от твоей веры зависит наша защита. Даже если ты раньше не верил, поверь сейчас, ты видел тварь, без помощи всевышнего нам не сдюжить, – старик кивнул.

Иаков медленным шагом направился к избе, внутри его ждал тяжёлый бой. Остановившись в сенях, он аккуратно положил свёрток с девушкой на пол. Травник достал из кармана чёрную пилюлю, размером с перепелиное яйцо, и закинул её в рот. Мужчины должны были остаться снаружи не только для того чтобы не видеть происходящий ужас, но и для того чтобы не видеть одержимость травника.

Из его пор засочилась тёмная жидкость, покрывая кожу, она становилась похожая на перья. Лицо заострилось, покрылось костяным наростом и стало похоже на череп гигантской хищной птицы. Пальцы травника с хрустом вытянулись. Когда метаморфозы закончились, одержимый поднял свёрток и вошёл в обеденный зал.

На столе, в той же позе сидел покойник.

– Хугин, собственной персоной, – злорадно бросил мертвец. – Ты опоздал! Договор нарушен. Три дня прошло!

Одержимый, не обращая внимания на слова, положил свёрток рядом на стол и развернул его.

– Зачем ты её притащил! – испуганно заверещала тварь.

Хугин поднял правую руку и из рюкзака выскочила большая серебряная игла.

– У тебя ничего не выйдет! – продолжало кричать умертвие.

– Заткнись! – скомандовал одержимый, да так, что стены содрогнулись. – Согласно древнему договору, ТЫ, хозяин погоста, приговорён к очищению.

– Нет! У тебя нет таких полномочий! – заверещал мертвец.