Оружейный Барон

– Ты совсем ничего не помнишь? – Анжелика хмурится.

– А по мне не видно?

– Разломы периодически появляются то тут, то там. Если мне не изменяет память, то первое их появление было ещё полвека назад.

– И с чем это связано?

– Никто не знает. Учёные проводят исследования, но так и не приблизились к разгадке.

Вижу проблесковые маячки и слышу сирену. Кто-то двигается по встречке… Менты?

Мимо на огромной скорости пролетает сразу три «Ламборджини». Москва – новый Дубай? Или как объяснить наличие таких дорогих машин с мигалками?

– А вот и светлые поехали. Сейчас быстро разберутся.

– Светлые? – переспрашиваю я.

– Ты и это забыл? – Анжелика устало мотает головой из стороны в сторону. – Светлые – маги света, как несложно догадаться. С тех пор как стали появляться разломы, их магия стала самой почётной и самой нужной, ведь именно они могут закрыть разлом до того, как оттуда выберутся все нечистые. Раньше светлые считались нулями.

– И моя сестра попала к ним… Немного проясняется… То есть всплывает в памяти.

– А что другие? Светлые, нули, а кто ещё есть?

– Николай, ты будто с луны свалился… – сетует Анжелика.

– Можно просто Коля. Я не обижусь.

– Помимо них, есть: целители, провидцы, алхимики и призыватели. Первых ты уже видел… когда убил Даниила.

– Провидцы? И чем они заняты?

– Они – наши аналитики, сейчас многие заняты предсказанием мест, где появятся разломы. Им с переменным успехом удаётся обнаруживать пятую и четвёртую категорию.

– А что за категории? Сила разлома?

– Верно. Мы столкнулись со второй. Из этого разлома вылезет пять-десять нечистых. А вон там два года была пятая категория, – Анжелика показала на кратер, вокруг которого стояли полуразрушенные дома. – Погибли тысячи крепостных и свободных людей.

– Стоп… – я с трудом переваривал полученную информацию. – Что ещё за крепостные? Мы в каком веке живём?

– В двадцать первом. Чему ты так удивляешься? У твоей семью наверняка несколько десятков тысяч крепостных.

– Эм… – медленно начинаю понимать, куда меня занесло.

Графы, бароны, крепостные – попахивает монархическим строем. Нужно будет узнать о нём побольше, спрашивать Анжелику не стоит, ведь она и так уже с подозрением смотрит на меня.

– Долго ехать? – задаю отвлечённый вопрос.

– Минут двадцать.

Редкие машины проезжают в противоположном направлении, в попутном куда больше, но всё рано мелочь в сравнении с той Москвой, которую я знаю.

– Хорошо, что пробок нет.

– Пробок? – Анжелика будто впервые слышит это слово в контексте дорожного движения.

– Сотен других машин, что мешают проехать.

– А откуда им взяться?

– Крепостные? Свободные люди? Они разве по дорогам не ездят?

– Крепостные? Ездят? А-ха-ха-ха-ха! – Анжелика громко смеётся. – Ой, Коля, ну и шутник же ты…

Куратор ухахатывается так, что аж слёзы текут. Видимо, в этом мире много что устроено по-другому.

– А как они добираются на работы? – решаю уточнить.

– Ой… Коля… – Анжелика не может прийти в себя. – На общественном транспорте, как ещё-то? В Москве на метро, в небольших городах на автобусах.

– Хватит ржать. Лучше скажи, почему ты, будучи наставником, если я правильно запомнил, не смогла справиться с тремя оболтусами?

– Они же невидимы! Как я должна была с ними сражаться? – возмущается Анжелика.

– Я же как-то справился.

– Ну… Ты какой-то странный, особенно для неофита. Ладно бы ты был спецом Секретной Службы, тогда все вопросы бы отпали.

– Так в чём проблема? Или эти татуировки лишь для красоты?

Куратор поворачивается и буровит меня взглядом. Я вижу в её глазах ярость, но откуда она там берётся? Что я такого сказал?

– Во-первых, я работаю куратором всего год. А во-вторых, я знаю, на что способны эти трое.

– Были способны, – поправляю я.

– Были… – она пожимает губы и смотрит на дорогу. – Каждая новая ступень даётся невыносимо тяжело. Ты хоть знаешь через что я прошла, чтобы стать наставником?

– Без понятия, но можешь рассказать, я не против послушать.

– Не хочу даже вспомнить… – женщина прячет глаза. – Посмотрю я, как ты будешь сдавать экзамен на ученика. Из тебя там все соки выжмут! Конечно, если мы вообще вернёмся в академию.

– На этот счёт не переживай. Я примерно понимаю, что задумал декан, и готов к этому. Лучше поподробнее расскажи про татуировки: как получить новые?

– В процессе медитации ты можешь совершить прорыв, и тогда твой первый рисунок преобразуется в нечто иное. После трёх прорывов у тебя появится возможность претендовать на получение следующей ступени.

– Прорыв? Можно поподробнее?

– Если бы ты был светлым или провидцем, я бы могла выдать тебе целый учебник, в котором описаны все известные прорывы всех ступеней. Почти всех. Последние четыре мы в расчёт не берём. А так как ты ноль, то тебе придётся узнать всё самому. Такой способности как у тебя, я никогда не видела. Вряд ли тебе кто-то сможет помочь с развитием…

– Пока далеко не ушли, назови все ступени.

– Блин, ты вообще ничего не помнишь? – отрицательно мотаю головой. – Ох, ладно… Первым идёт неофит, затем ученик, претендент, наставник, одарённый, мастер, эксперт, предвестник и полубог. В нашей академии учат вплоть до четвёртой ступени. При особых условиях можно попытаться сдать экзамен на пятую. Но таких людей единицы. Большинство не может получить даже третью.

– А почему? В чём сложность?

– Я хоть и куратор, но уже начинаю уставить от объяснения основ…

– Будь добра, расскажи всё как есть.

– Примерно четыре столетия назад тогдашние алхимики смогли создать зелье, которое способно пробудить Дар. Последний передаётся вместе с генами. Сейчас есть методы, позволяющие уже через час после появления ребёнка на свет определить, есть у него этот самый Дар. Но если пробудить его в раннем возрасте, то тело банально не выдержит.

– Пока всё понятно.

– Каждая новая ступень будет даваться тяжелее, и это не пустые слова. В среднем экзамен на наставника сдают девять из десяти студентов, но решается выпить зелье только каждый четвёртый.

– А что делают остальные?

– Продолжают самосовершенствоваться, готовить тело. Ведь если оно не выдержит, ты умрёшь от разрыва сосудов и внутренних органов. Ни один целитель не сможет тебя вылечить.

– Ох, как же много я забыл… Чувствую себя слепым котёнком, – неприкрыто вру. – А что грозит декану, если вскроется правда?

– Его снимут с должности и отправят в тюрьму, – с толикой надежды в голосе отвечает Анжелика.

– И брат никак не поможет?

– Нет, судебная система работает как часы: никаких снисхождений. Конечно, законы для крепостных и аристократов отличаются, но каждый обязан им следовать.

– Хм… Вырисовывается кое-какой план. Рядом с квартирой есть уличные телефоны?

– Они на каждом шагу.

– Это хорошо, но я не знаю номер отца…

– Оператор сможет тебя соединить, не переживай.

– Тогда нужно найти телефон в паре километров от квартиры и постараться не попасть под камеры. Поедем дворами.

– Коля, где ты всего этого набрался?

– Жизнь научила.

– Ты же ещё ребёнок… – парирует куратор.

– Внешность бывает обманчива, – на моём лице появляется ехидная улыбка.

В суровую жопу я попал, однако, но оттого появился азарт и желание жить. Именно жить, а не выживать! Опыт «вставания с колен» у меня уже есть, и если удастся решить вопрос с Громовыми, то начнётся тотальная экспансия.

А если я смогу создавать стволы, которые не будут исчезать, то держите меня семеро… Этот мир не готов к моему дару, спасибо Кузнецу за это. Совершенно не готов.

Кстати, да, викинг просил спасти мир, и, похоже, я понял, в чём проблема. Нужно уточнить у Анжелики.

– Слушай, а появление разломов возможно остановить? – спрашиваю я.

– Учёные работают над этим, но пока безрезультатно. Поговаривают, если частота их появления продолжит нарастать, то уже лет через десять-двадцать мы не сможем отбиваться. Есть совсем поехавшие товарищи, которые предсказывают появление разлома шестой категории. Но это байка для особо впечатлительных.

– Будем надеяться, что так оно и есть.

Мы сворачиваем с магистрали и едем по узкой улочке. Тусклые фонари освещают новенький тротуар. И здесь плитку каждый месяц перекладывают?

– А ты тоже из богатой семьи?

– Нет, я свободный человек, – с грустью в голосе отвечает Анжелика. – Но всё лучше, чем быть крепостной.

– А чем крепостной отличается от свободного человека?

– Я могу жить где захочу, работать, где и кем захочу, в общем, могу делать почти всё. А раз у меня есть Дар, то для меня открыты двери нашей академии.

– То есть, крепостной делает то, что ему скажут?

– Без особого разрешения они не могут покидать город, за которым закреплены. Учатся и работают там, где скажет хозяин.

– А если у такого человека появляется дар?

– Такого не бывает.

– Как это? Гены, все дела ведь…

– После создания зелья мироустройство сильно изменилось. Некогда сильные стали слабыми и наоборот. Поэтому сейчас у крепостных не рождаются дети с даром. Да и смертность среди их детей поражает. При родах выживают только два из трёх.

– Странно…

– Многие рождаются уже мёртвыми. Хороших медиков на всех не хватает, – гордо заявляет Анжелика.

– Смотрю, ты недолюбливаешь крепостных?

– А за что их любить? Они рождаются, работают, умирают. Вот собственно и всё зачем они нужны.

– Воздержусь от комментариев, – сжимаю челюсть, чтобы не сболтнуть лишнего.

Мои родители тоже были своего рода «крепостными»… Мама работала на двух работах, папа на трёх, и всё это ради того, чтобы обеспечить более-менее комфортную жизнь для нас с Марком.

Мы могли себе позволить раз в год слетать в Турцию, была у нас даже поддержанная «Камри» и трёхкомнатная квартира. Но этом изыски заканчивались.

Я подозреваю, что именно три работы и свели моего отца в могилу – он просто перегорел. Ну а мама уже не смогла пережить его смерть. Мы с братом, конечно, пытались поддержать её и помочь, но всё было тщетно. Она умерла через полгода от остановки сердца.

Так мы с Марком и стали никому не нужными сиротами. Мама и сама была из детдома, а родители отца погибли в аварии, когда ему было двадцать семь.

Что ни говори, но смерть буквально преследовала нашу семью. И в итоге она победила. Костлявая сука…

Но ничего, теперь я знаю, что жизнь бессмысленна. А значит, нужно оторваться по полной! Неясно, что там возомнили о себе эти боги, но я всё для себя решил.

Мой мир был куда более суровым и жестоким, особенно в девяностые. Поэтому мне как-то даже жаль всяких «ниндзя» с сюрикэнами, ведь они даже не догадываются, с кем связались. Я из такой жопы выбирался, которая им и не снилась.

Пусть считают меня «ребёнком», как сказала Анжелика, я их выипу и высушу, опомниться не успеют. Тоже мне, сильные мира сего…

Мы вновь выезжаем на шестиполосную дрогу. У меня назревает логичный вопрос:

– А зачем такая ширина дороги, раз машин не так много?

– Первая полоса для автобусов и свободных людей. Вторая для аристократов, третья для светлых и других экстренных служб.

– Даже тут разделение на классы…

– Чему ты так удивляешься?

– Не обращай внимания.

Мы подъезжаем к перекрёстку и останавливаемся – горит красный. Я с интересом заглядываю в окна первого этажа: люди живут ровно так, как и в моём мире. Никаких излишеств, старые холодильники, потрёпанные стены – всё как у всех.

Раньше я к таким людям не испытывал никакого сочувствия, ведь они сами выбрали эту жизнь. Никто не спорит, что в моей России можно было заработать только двумя способами: украсть или своровать. Либо то, чем зарабатывал я – незаконной деятельностью, что приносила хороший доход.

Но вот смотрю я на этих бедняг и понимаю, что у них нет даже намёка на свободу выбора. Не факт, что они её эффективно реализуют, но всё же лучше, когда она есть. А тут тотальная безнадёга и безысходность, и серые стены многоэтажек тому только подтверждение.

Загорается зелёный, мы сворачиваем налево. Я всё ещё размышляю о социальном неравенстве и вспоминаю прошлую жизнь. Погружаюсь в океан собственных мыслей так, что не вытащишь.

– Коля, смотри! – едва не кричит Анжелика. – Это же ты!

Она показывает на электронный рекламный щит, с которого на нас смотрит моя физиономия. Там я весь в крови и с выражением лица, будто собираюсь съесть младенца на глазах матери…

– Чё там написано?.. – щурюсь, чтобы разглядеть.

– Разыскивается массовый убийца, награда за информацию о местонахождении: один миллион рублей, – зачитывает Анжелика.

– Миллион – это много или мало?

– Для свободных людей это очень хорошие деньги, а для крепостных это целое состояние… – она мотает головой в разные стороны. – Тебя объявили в розыск…

– Предсказуемо, – стараюсь показать своим видом, что меня это совершенно не беспокоит. – Декан решил и рыбку съесть, и костьми не подавиться.

– Почему ты так спокоен?! – возмущается Анжелика. – Меня ведь могут поймать как соучастницу…

– Поздновато ты решила выпрыгнуть из лодки – море кругом, – замечаю, как она уходит в себя и о чём-то размышляет. – Если думаешь сдать меня, то спешу расстроить. Тебя уберут в любом случае, ты слишком много знаешь.

– Но как же так? – на лице Анжелики появляется печаль. – Они ведь не могут просто убить меня?

– Вот тебе сколько лет? Тридцать пять?

– Вообще-то, двадцать семь! – негодует Анжелика.

– Оу… ты, оказывается, ещё девушка, а я думал женщина… – виновато улыбаюсь. – Пусть так, почему ты такая наивная? Пороха, похоже, не нюхала? Чем занималась-то всю жизнь?

– Училась! Училась и хотела стать учителем в академии, – она выпрямляется, занимая наиболее горделивую позу.

– Жизнь – это тёмный лес. Ты никогда не знаешь, кто спрятался в ближайшем кусте, и нужно быть готовым ко всему. А если ты шумишь и привлекаешь внимание, то немудрено, что за тобой погонится стая волков. Если продолжать аналогию, то сейчас я застрелил медвежонка, и папа-медведь очень недоволен. Он весь лес на уши поставит, чтобы добрать до меня. И до тебя.

– А что тогда делать?

– Подготовить яму с кольями. Вон там я видел телефон, – показываю в переулок. – Давай туда.

Анжелика тяжело вздыхает и разворачивает своего «Жука». Мы заезжаем в переулок и останавливаемся возле телефона, прикрученного к стене.

– Давай недолго… – голос Анжелики дрожит.

– Ты пойдёшь со мной, – открываю дверь и выхожу.

– Это ещё зачем?

– Я в розыске. Как ты думаешь, что будет, если попрошу оператора соединить меня с папашей?

– Ну… И что предлагаешь?

– Выйди для начала, сейчас всё объясню.

Не успевает она открыть дверь, как с улицы доносится громкий звук серены. Какого чёрта?! Неужели нас так быстро выследили? Невозможно…

Рубрика «Интересные факты»

Свободный человек может стать кем угодно, например, бездомным.

Как и все жители Российской Империи, аристократы обязаны соблюдать законы. Самым частым нарушением и по сей день является секс с малолетней крепостной. Такое преступление наказывается солидным штрафом, 90 % которого идёт в казну, а остальное потерпевшей стороне.

Глава 6. Минутка уюта

– Коля, ты чего? – Анжелика со слегка настороженным лицом выходит из машины.

– Как они нашли нас так быстро? – показываю на ту дорогу, по которой мы приехали. – Не может быть…

Машины с включенными мигалками пролетают мимо: в этот раз пожарные расчёты. С небольшим отставанием несутся скорые.

– Фух… – с облегчением выдыхаю я.

– Не пугай так! – восклицает Анжелика. – Это же Москва, тут постоянно что-то происходит.

– Ладно, делаем то, зачем приехали, – подхожу к телефону и подзываю девушку жестом. – Давай звони.

– Но что я скажу?.. – мямлит она и неуверенно подползает ко мне. – Я ведь даже не знаю твоего отца. И нужно будет город называть. Ты помнишь?

– Нет, но это и не нужно. Сейчас расскажу, что ты должна сказать. Если что, подстрахую, – вижу, что Анжелика сомневается и не хочет звонить. – У тебя есть человек, который может вытащить нас из этого дерьма?

– Нет…

– Тогда хватит мешкать, время уходит!

– Рассказывай, что ты там придумал… – устало вздыхает она.

Звонок в любом случае отследят, но нам нужно хотя бы понять, сможет ли отец помочь. Если нет, тогда придётся переходить к плану «Б». Я наделся, что с такими допотопными технологиями телефонной связи, нас засекут слишком поздно. Мы должны успеть свалить.

Мои объяснения занимают около двух минут, Анжелика задаёт много вопросов. Очень много вопросов. Вот ведь паникёрша.

– Всё понятно? – спрашиваю я.

– Вроде бы, – неуверенно бурчит она.

– Не переживай, я буду рядом.

Девушка смотрит на меня, затем на телефон. Проходит ещё секунд десять, прежде чем она снимает трубку.

Для вызова оператора нужно ввести четыре нуля – надо запомнить.

– Алло, девушка, доброй ночи, – начинает Анжелика. – Я звоню по просьбе Алферовой Марины Алексеевны. Она сейчас лежит в больнице в тяжёлом состоянии и не может связаться со своим отцом. Пожалуйста, вы не могли бы соединить меня с Алферовым Алексеем Сергеевичем?

– Назовите город и адрес, – в трубке слышится равнодушный голос.

– Простите, но я только знаю, что он – бароном одного из городов уральского сектора. Больше информации нет, а Марина, моя подруга, уже не может говорить… Помогите, пожалуйста, связаться с её отцом… Он должен знать, что его дочь умирает…

Анжелика настолько хорошо вживается в роль подруги моей сестры, что я едва сам не проникаюсь её ложью. Она умеет врать – сомнений нет. Ещё бы не трусила по пустякам, цены бы ей не было.

– Подождите на линии, мы попытаемся узнать номер, – девушка-оператор сменила хладнокровие на сочувствие.

– Спасибо вам большое! – Анжелика практически плачет в трубку.

– Уральский сектор… Барон Алферов… Есть такой: город Карабаш. Соединяю.

– Как я вам благодарна, девушка, вы даже не представляете! – додавлевает Анжелика.

Слышу гудки… Надеюсь, папка возьмёт трубку, а то неловко получится. Хотя если он барон, то не факт, что станет отвечать на телефон.

– Поместье Алферовых, – раздаётся голос старика.

Хватаю трубку и громко требую:

– Это Николай, мне нужно срочно поговорить с отцом! Сейчас же!

– Ваше Благородие, это вы?.. – сомнения старика настолько явные, что буквально брызжут из динамика.

– А кто ещё?! Я сильно влип и… Да что я распинаюсь, сейчас же позвал моего отца!

Раз уж ко мне обращаются «Ваше Благородие», то я вполне могу накричать на беднягу. А что поделать? Ситуация такова, что на счету каждая секунда.

– Сейчас, секундочку, – лепечет старик. – Ваш отец как раз поднимается наверх. Господин, Николай на линии.

– Так, уже неплохо, – шепчу я, закрыв ладонью нижнюю часть трубки. – Теперь самое сложное.

– Коля, это ты? – раздаётся высокий мужской голос.

Понятно, в кого я такой писклявый… И как только Анжелика меня слушается? Хоть курить начинай, блин.

– Папа! – выкручиваю актёрское мастерство на максимум.

Как же давно я не обращался к человеку, используя это слово… Как же давно…

– Сынок, что там случилось? Почему мне доложили, что тебя объявили в розыск?

– У нас мало времени. Скажу в двух словах: во время дуэли я убил Даниила Громова, но всё прошло по правилам. Его отец потребовал, чтобы меня привезли к нему, а дядя, который наш декан, решил сделать по-своему. Папа, меня подставили!

– Так, Коля, успокойся. Если ты говоришь правду, то мы во всём разберёмся. Где ты сейчас?

– В Москве, за пределами академии, но большего сказать не могу. Слишком опасно. Боюсь, что меня могут схватить в любой момент.

– Есть место, где ты можешь переждать до утра?

– Да.

– Хорошо… Для начала нам нужно вывезти тебя из Москвы. Но просто так этого сделать не получится, – отец замолкает, видимо, думает. – Есть идея. Коля, ты меня внимательно слушаешь?

– Конечно! – продолжаю играть напуганного ребёнка.

– На рассвете, разнося запах роз, подует восточный ветер. Змей убережёт тебя от бед, воспользуйся его шкурой. Повтори, что я сейчас сказал.

Я повторяю и понимаю, что это какая-то загадка, которую разгадать будет нелегко… А батя шарит в делах неоднозначных, надо будет с ним выпить и поговорить по душам.

– Отлично, – продолжает он. – Коля, не переживай, всё будет хорошо. Главное – сделай то, что я сказал. Ты у меня умненький, ты всё поймёшь.

– Спасибо, папа… – связь обрывается. – Нас вычислили! Валим!

Мы прыгаем в «Ниссан» и уносимся прочь от телефона по ночным улицам. Сирен не слышно – хороший знак. Можно немного выдохнуть и подумать.

– Что это было? Загадка? – интересуется Анжелика.

– Видимо, да. И у меня нет ни единой идеи, как её разгадать, – упираюсь затылком в кресло и начинаю соображать. – Понятно только одного: «на рассвете». Значит, времени у нас не так много.

– У нас? – удивляется Анжелика.

– А ты что в Москве хочешь остаться? Это же верная смерть, – девушка хочет что-то ответить, но не решается. – Отец сказал, что во всём разберётся.

– Ты думаешь, это в его власти?

– Он у меня башковитый… – едва не добавляю слово «видимо». – В общем, пока придерживаемся плана. Есть идеи насчёт загадки?

– Неа, – Анжелика пожимает плечами. – Скоро приедем, кстати.

– Паркуйся где-нибудь подальше от дома, там, где нет камер. В квартиру пойдём пешком.

– Хорошо, – она сворачивает во дворы.

– Восточный ветер… – вслух размышляю я. – Это явно что-то связанное со стороной света… Есть ли в Москве нечто «восточное»? Это должен быть некий объект, который можно ассоциировать со стороной света…

– Конечно! Восточный вокзал. Ты и этого не помнишь? Как же так, Коля?

– Вокзал? Авто или жд?

– Чего? Что ещё за «жд»?

– Железнодорожный.

– Впервые о таком слышу… Железная дорога? Как это?

– Понятно, – шепчу я. – Так что за вокзал? Автобусный?

Это самый логичный вариант, ведь Анжелика говорила про автобусы. Но ехать из Москвы в Челябинскую область на автобусе… Пап, ты серьёзно?

– Ты что! – Анжелика смеётся. – Обычный вокзал межсекторного перемещения. Вакуумные поезда, Коля, ты чего? Тебе, наверное, к врачу надо…

– Нет, нет, всё нормально. Потихоньку начинаю вспоминать, – отмахиваюсь я.

Вакуумный поезд, значит? Это уже другое дело. Если мне не изменяет память, они могут перемещаться со скоростью десяти тысяч километров в час. С такими технологиями обычные поезда просто не нужны.

Хотя Анжелика сказала про «межсекторное перемещение»… Логично предположить, что такие пути очень дорого строить и содержать. Скорее всего, они соединяют ключевые точки страны.

Если я прав, то смогу оказаться дома довольно быстро. Остаётся разгадать загадку до конца… Подозреваю, что придётся импровизировать на месте.

– Где машину оставить? – спрашивает Анжелика.

– Надо найти парковку. Здесь ни одной тачки нет, и твоя будет как бельмо на глазу. А она нам ещё понадобится.

– Коля, парковки с машинами есть только в закрытых жилых комплексах, где живут свободные люди.

– Это осложняет задачу… Не хочется, чтобы случайный крепостной колёса скрутил.

– У них уже начался комендантский час.

И тут я замечаю, что на улице почти нет людей. И это нормально для моего мухосранска, но для Москвы…

– Ладно, тормози вон там, – показываю на местность, поросшую кустарником. – Лучше вариант вряд ли найдём.

– Хорошо, – она паркуется и глушит двигатель.

– Далеко до квартиры?

– Если пойдём быстро, то минут семь-восемь.

– Тогда поторопимся, – выхожу и потягиваюсь, разминая мышцы.

– Ты чего? – Анжелика вопросительно наблюдает за моими телодвижениями.

– Надо размяться, вдруг бежать придётся.

– Не пугай меня так… – она напрягается и оглядывается по сторонам.

– Да не паникуй ты, идём.

Мы быстрым шагом покидаем двор и продолжаем идти по проулкам, дважды пересекая проезжую часть. Машин, благо, почти нет. Вдалеке гудит сирена экстренных служб, но более она меня не пугает. Это же Москва, как-никак.

Анжелика устремляется к подъезду двадцатиэтажного здания причудливой формы: тут и там из него выпирают кубы. Сразу понятно, что здесь живут люди богатые.

Видимо, свободные люди – это так называемый средний класс, который может себе позволить жить в таких домах и покупать машины. Интересно, а как живут аристократы?..

У моей семьи есть поместье, а Кузнец говорил про прислугу. Кстати, он обещал, что бароном буду я, а не мой отец… Что-то тут не так. Либо меня обманули, либо этот обросший викинг Ванга.

Если вспомнить мою встречу с богами, то первое, что приходит на ум, – это их ожидание моего появления. То есть они знали, что я умру… Вот ведь черти! Неужели судьба всё-таки существует?