Радужная буря

Да сама ткань мироздания целиком состоит из неё, пронизывая каждую вещь невидимой энергией.

Я зажмурилась, ощущая ласковое прикосновение силы к моей коже. Боль постепенно отступала, даря долгожданное освобождение. Тёплая волна скользнула по пальцам рук и незаметно прошла по плечам к груди, растекаясь по нервным сплетениям в позвоночник и ноги. Зародившаяся дрожь в лопатках поднялась в затылок, и волосы превратились в радугу, переливаясь на солнце.

Я открыла глаза, и мой взор упёрся в небольшой город на юго-востоке Литвы. Пушистые облака проплывали над красными черепичными крышами и выглядели сказочно с высоты птичьего полёта, невольно зарождая в уголках моих губ улыбку. Я семь лет рыбачу в этих местах и ни разу не допустила мысли спуститься и прогуляться по каменным мостовым. Впрочем, в обязанность Собирателя это не входит.

Для меня непостижимо представить мир без использования волшебства. И, возможно, из-за этого неприятного факта желания не появлялось. Я вздохнула, представив улицы города. Но моё воображение отказывалось помогать.

Интересно, какие люди наяву? Такие же смелые? Или угрюмые?

– И долго ты будешь решаться? – буркнул Фил, сидя в сумке. – Я голоден и хочу домой. И чем быстрее мы найдём Лайму и убедимся, что с ней всё в порядке, тем скорее…

– Ты наешься и замолчишь.

Он с укором посмотрел на меня, но больше ничего не сказал. А я, бросив последний взгляд на утопающий в золотом свете город, сделала шаг вперёд и едва успела отскочить на тротуар, чтобы не угодить под колёса автомобиля. Этот промах будет мне уроком на будущее. Фил ворчливо сказал: будь внимательнее, я хочу жить! Я почти бесшумно извинилась, примирительно погладив его по голове, и осмотрелась.

Нас занесло на довольно широкую улицу с уютными четырёхэтажными домами по краям, оживлёнными дорогами и площадью в центре. Было людно, несмотря на яркое солнце, припекающее каменные тротуары, от которых исходил жар, как от печки. Приглядевшись, я увидела на фасаде тыквенного дома табличку – улица Великая, 20. В моей голове стремительно возникла карта города, но подобное название я не могла припомнить.

– Звёзды! – в сердцах воскликнула я.

– Что такое? – шёпотом спросил Фил.

– Я не знаю, где мы находимся…

– Обернись вокруг своей оси.

Я сделала, как он велел, совершенно недоумевая зачем.

– Стой, это же Ратуша, – произнёс Фил, рассматривая белокаменное здание с греческими колонами. – Да, точно Ратуша. Значит мы на площади Ротушес. Та-аа-ак, – задумался он. – Иди вперёд до Ратуши и обогни её с правой стороны. Нужно найти, где можно перейти безопасно улицу. Ибо я не хочу ещё раз оказаться под колёсами.

– Прости, – виновато простонала я, так и не решившись спросить: откуда ты знаешь дорогу?

Пройдя вдоль площади до Ратуши, я не обнаружила никакой возможности перейти улицу безопасно. Поэтому зашла в тень и шагнула на другой край. Благо никто не заметил. Осмотрелась и увидела табличку на фасаде углового дома из красного кирпича – улица Вокечю, 1. А книжный магазин, в котором работает Лайма, находился на улице Вокечю, 7.

– Мы почти пришли! – обрадовалась я, заметив, как на меня нескромно пялятся прохожие. Стремглав схватив прядь своих волос и поднеся их к лицу, в сердцах выпалила: – Упади мне на голову звезда!

Я совершенно забыла, что в мире людей не принято разгуливать по улицам с цветными волосами, точнее, с радужными. Натянув капюшон до глаз и собираясь исчезнуть среди толпы, вдруг услышала:

– Ничего себе! – к нам подбежала стайка девочек-подростков, на вид которым было не больше тринадцати лет. Самая красивая из них, сказала: – Крутая причёска! Я тоже хотела покрасить так волосы, но…, – она вздохнула и с грустью в голосе добавила: – Но мама убьёт меня за такой финт или вообще обреет налысо.

Я не нашлась, что ей сказать, и предпочла вежливо смолчать и улыбнуться. Однако девчонка неправильно истолковала моё поведение.

– Можно с тобой сфоткаться?

И, не дожидаясь разрешения, она и остальные девочки обступили меня и Фила, а затем вытащили какую-то плоскую штуку из кармана. Я сначала перепугалась, намереваясь вырваться и прыгнуть куда-нибудь подальше. Меня остановил рассудительный голос из сумки:

– Не делай глупостей и улыбнись.

Я вытаращила глаза, открыла рот, чтобы возмутиться и тут девочки взвизгнули: «Чи-и-из!». Меня сдавили со всех сторон и замерли. О, звёзды, что происходит? Я затаилась совершенно сбитая с толку. И наконец, подростки разжали тиски и весело произнесли:

– Спасибо!

И разбежались. Уверена, что моё недоумение отчётливо отразилось на лице. Поскольку Фил осторожно рыкнул на меня:

– И чего ты замерла, как статуя? Нас ждёт Лайма и ужин!

– Что это вообще было?

– Ничего из ряда вон выходящего. Человеческие дети часто ведут себя именно так. Не каждый день на улице своего города встретишь столь любопытную и экстравагантную особу. Да ещё бестолковую и покладистую.

Его слова меня больно укололи, и я с обидой прошипела:

–Тогда тебе стоит помалкивать, сомневаюсь, что люди привыкли к говорящим котам. Порвут на сувениры, – я незаметно стёрла выступающие на глазах слёзы.

– Я не хотел тебя обидеть, – прошептал он через мгновение. – Тебе нужно уметь постоять за себя, а не стоять столбом. Извини, если мои слова ранили.

Это ещё очень мягко сказано. Я насупилась и задрала подборок повыше. Не было ни малейшего желания сейчас обсуждать мою некомпетентность относительно общения со сверстниками и людьми в целом. Когда ты отличаешься, то невольно становишься центром насмешек и злых розыгрышей. Мои одноклассники были крайне жестоки, хоть и не подозревали об отце Собирателе и полукровности. А если бы знали? Меня передёрнуло при воспоминании о школе и непростом времени. Сколько себя помню, всегда была чужой. Дети интуитивно чувствуют тех, кто не такой, как они. Как будто спинным мозгом чуют грязную кровь…

– Прекрати, – беззлобно прошептал Фил, выглядывая из сумки.

Мои глаза обжигали слёзы, и сердце тревожно колотилось, точно помня каждое слово, брошенное в меня, как камень. Я прислонилась к стене, полностью спрятав лицо под капюшоном, не в силах остановить боль, вырвавшуюся наружу.

– Вил, – тихо позвал он. – Я рядом, ты не одна.

Я одна, потому что даже мой единственный друг не чурается бросить в меня острое слово. Хотя знает не понаслышке о жестокосердии людей. У Звёздников нет собственных грёз, но порой к нам приходят чужие сновидения.

Однажды я видела сон, в котором был бездомный кот и шестеро мальчишек. Они смеялись, поочерёдно пиная его, как футбольный мяч. Выдирали клочьями шерсть и продолжали веселиться, пока на крики несчастного животного не пришёл ещё один мальчик. В тот момент хулиганы поджигали коту лапы и наслаждались его болью. А у седьмого, как и у меня, замирало от ужаса сердце, и нестерпимо подкашивались ноги. Но он не отступил и, сжав крохотные кулачки, набросился на них…

Никогда не забуду, как проснулась посреди ночи в слезах и побежала с воплями к отцу. Он взял меня на руки и внимательно выслушал, а затем, погладив по голове, произнёс:

– Постарайся вспомнить отчётливо место, где всё это происходило.

Я не стала задавать вопросы и просто перечислила всё, что смогла вспомнить. Потом отец ушёл и вернулся только под вечер вместе с еле живым котом на руках. Мы его выходили и назвали Философом. И с тех пор у меня был самый лучший друг, разделяющий со мной все тревоги и горести.

Как я узнала позже, сон пришёл ко мне от седьмого мальчика, не побоявшегося заступиться за кота. Однако это было последнее, что он видел, будучи в коме.

Моего подбородка коснулась пушистая голова Фила, и тихое урчание вернуло меня в уютное время, когда мама была ещё жива, а отец был рядом. Слёзы продолжали сдавливать горло, бессовестно напоминая об утратах. Уже никогда ничего не будет, как раньше. Но у меня есть Фил, большего и желать глупо. Я прижалась к нему и расслышала шёпот:

– Я с тобой, пусть и не всегда согласен с твоими сумасшедшими идеями. И ворчу чересчур часто. И характер у меня далёк от идеала. Но я рядом с тобой. И буду стараться не касаться больных тем.

– Спасибо, – я утёрла слёзы и добавила: – И ты прости меня.

Мимо нас спешили туристы и обычные прохожие, временами оглядываясь и недовольно фыркая. Но, как никогда, мне было плевать.

***

Невысокие и дивные домики с красными черепичными крышами толпились на улице Вокечю и смотрели на зелёную аллею, ускользающую змейкой вглубь чу́дного города Вильнюс. Уютные магазины располагались на первых этажах четырёхэтажных зданий, похожих на сказочные творения какого-нибудь волшебника. Если бы я не знала, что этот мир предпочитает использовать руки и молотки, то, ей-звёзды, в первую бы очередь решила: они определённо врут и прячут колдовские книги под одеждой.

Без магии невероятно создать такую удивительную атмосферу! Во всяком случае, мне неведомо, как это возможно…

Немного пройдя по улице, обращая внимание на пушистые деревца с сочной зелёной листвой, я заприметила книжный магазин. Его прямоугольная изумрудная витрина выгодно выделялась на фоне серой тротуарной плитки и серо-голубого фасада дома. В глаза бросились стопки книг, аккуратно сложенные и повёрнутые чуть бочком, словно зазывая войти. Я не посмела отказаться от столь радушного приглашения.

Дверь легко поддалась, и над головой зазвенел колокольчик, его мелодия порадовала слух. Помню, как с мамой покупали такой же в нашу шоколадную лавку. Она мне тогда сказала, что музыка – это волшебство, переведённое на язык вселенной, который понятен всем без исключения.

Я невольно улыбнулась, внутри магазина царил покой и небольшой хаос, создающий непередаваемую атмосферу. Казалось, мы вошли в чей-то дом и невольно очутились посреди новой вселенной. Необъятной и чертовски привлекательной. Солнечные лучи пронзали панорамное окно и беззастенчиво падали на многочисленные стеллажи и книжные полки. В углу примостились несколько мягких кресел, а чуть в сторонке от них возвышались косые полки, доверху заполненные книгами. Я была готова воскликнуть: ага, всё-таки магией вы балуетесь! А потом разглядела небольшие, почти прозрачные перегородки по краям и мой азарт заметно утих. Люди не пользуются волшебством, но умело находят его в простых вещах.

За прилавком никого не было, как и во всём магазине. Я воспользовалась случаем и прошла вглубь загадочной вселенной, щупая полки и корешки, вдыхая аромат старины и пыли, солнца, поразительных миров и, если не ошибаюсь, тонкой нотки бельгийского шоколада. И чем дальше я проникала в святая святых, тем отчётливее ощущался запах. Можно сказать, он вёл меня через таинственный лес судеб и приключений, вечной борьбы добра и зла, а также историй, погружающих с головой в тысячи разных жизней.

Поразительная атмосфера увлекала меня без остатка. И будь моя воля, то я бы осталась здесь навсегда. Просто потому, что книги никогда не обидят и не бросят дурных слов в глаза. Им всё равно, какой у меня цвет волос. И к какому сословию я принадлежу. Всё это остаётся за порогом этого невиданного, ни с чем несравнимого мира. Фил ощутил моё возвышенное настроение и начал украдкой мурлыкать, наполняя уютный и такой домашний книжный магазин теплом доброго сердца и вкусом звёзд. Странное сравнение пришло на ум, но уверена, что так и было.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила меня Лайма, выныривая из подсобного помещения и быстро пережёвывая кусочек шоколада.

Она внимательно осмотрела меня и когда из сумки показалась голова Фила, ахнула, прижав ладонь ко рту. После минутной паузы прошептав:

– Всё-таки мне это не приснилось.

– Разумеется, нет, – проворчал в своей обворожительной форме Фил. – Не все чудеса происходят во снах, юная мечтательница.

Глава 9. Редкий деликатес.

«Если хочешь исполнить заветную мечту,

Просто добавь её в свой сон».

Янтарный дождь, проникающий сквозь панорамную витрину, постепенно угасал, уступая первенство тёплому свету ламп. Я сидела в кресле и наблюдала, как раскрасневшееся солнце скрывалось за черепичными крышами домов и как улица оживает в загадочном полумраке наступающей ночи. На темнеющем небе рождались звёзды, с кошачьим любопытством рассматривая перевоплощающийся мир. Люди засыпают, Собиратели просыпаются. Все, кроме одной, незаметно клюющей носом и непрестанно ломающей голову о всякой ерунде. Правда, эта ерунда могла стоить по минимуму три жизни. Нехилая засада, как ни крути.

Лайма по-прежнему разбиралась с чеками, стараясь не смотреть на меня. Казалось, она искренне верила, что если не будет встречаться со мной взглядом, то я растворюсь с последним лучом солнца. По всей видимости, её ждёт скорое разочарование. Фил лежал на прилавке рядом с ней и мурлыкал, как и полагалось порядочному и сытому коту. На его счастье у мечтательницы имеется слабость к семейству кошачьих, и на всякий случай припасён в подсобке корм. Фил оценил её предусмотрительность и теперь отрабатывал съеденное лакомство мелодичным урчанием. Я, кстати, тоже не осталась голодной и не спеша доедала черничный торт, испечённый бабушкой Лаймы. И с наслаждением пила цветочный чай, привезённый её отцом из Китая.

Как ни странно, подобная несправедливость нисколько меня не раздавила, хотя готова признаться, что зависть чуть грызла. Ну, так, самую малость. Лайма и её семья ни в чём не виноваты. Просто мне не повезло, вот и всё.

Когда девушка покончила с бумажной волокитой и украдкой посмотрела на кресло, втайне надеясь, что её мечты осуществились – улыбка померкла. Ибо я всё ещё сидела и любовалась ночным небом, будто никогда в жизни его не видела. Не хотелось быть свидетелем разрушенной надежды. Однако и дальше изображать из себя новую мебель не имело смысла. Поэтому набравшись смелости, я встала и подошла к прилавку. Лайма опустила глаза на Фила и начала первая:

– Я так надеялась, что мне всё это приснилось.

– А тут явилась я и все планы рухнули.

Она кивнула и подняла взгляд. Я понимала её тревогу, крепко усевшуюся в голубых глазах, даже, наверное, больше, чем мечтательница представляла. Никому не понравится, когда его мир безвозвратно меняется. Нет ничего страшнее осознания, что больше ничего не будет, как раньше. Это ощущение — редкое проклятие, низвергающее во мрак с пьедестала жизни и самых сильных душой. И оно мне тоже знакомо.

Мы молчали, продолжая смотреть друг другу в глаза, и не знали, с чего стоит начать говорить. И стоит ли вообще? К нашему дуэту присоединился Фил и его янтарные глаза отнюдь не тонко намекнули, что время пришло. Я сглотнула и сказала:

– Хочешь ты того или нет, но время не повернуть вспять и загаданное тобой желание не отменить. У меня нет такой власти, а, зная бабушку, можно уверенно ответить, что и она не станет ничего менять.

Глаза Лаймы наполнились горечью, выжигающей изнутри все органы. Я чувствовала её ужас и всё понимала, но не могла отступить от выбранного курса. Или она работает с нами или барахтается в одиночестве. Третьего варианта нет, и не предвидится. И ей это придётся уяснить.

– У нас есть план, как помочь тебе, но это сложно, – я придвинулась к ней вплотную и повторила: – Очень сложно.

– Расскажи подробнее, – прошептала она, не отводя взгляда.

– Чтобы заклятие бабушки перестало преследовать тебя, необходимо исполнить сон, а именно принять бой с пиратами и победить.

– Но это невозможно, – возразила она. – Я не смогу победить.

– Не сможешь победить в одиночку, – поправила я. – А если у тебя будет команда, то это вполне осуществимо.

Она покачала головой, и в глазах опять появились слёзы.

– Этого мало. Во сне я всегда проигрывала, мой корабль падал в горах и разламывался в щепки. А я в ужасе просыпалась.

Такого откровения я не ожидала и молча взирала на неё, испуганную и маленькую, как мышку. Хотя она была старше меня на два года и выше на полголовы. Я задумалась, мысленно сравнивая девушку передо мной и ту, что вела огромный фрегат на пиратов. Совершенно два разных человека.

Как такое может быть?

Я выдохнула и набрала полную грудь кислорода, обдумывая свои дальнейшие слова и действия. По всей видимости, Лайма не соврала, когда говорила, что специально придумала такие приключения. Она жаждала почувствовать хоть во снах себя сильной и смелой. Если бы я могла видеть сны, то, скорее всего, сделала бы так же. Весьма соблазнительное решение.

– Раз у тебя были такие сны, значит, ты искренне жаждешь быть смелой и уверенной, ведь так? – она нерешительно кивнула, подтвердив мои догадки. – А что тебе мешает в жизни?

Я внимательно изучила её от макушки до пят и не могла понять, почему эта красивая девушка выбрала роль тихой мышки. Золотые волосы обрамляли миловидное лицо с мягкими чертами, умные небесно-голубые глаза, тонкая талия и стройные ноги.

Что в ней не так? Насколько я могу судить – она не уродина.

Лайма уловила мои мысли и едва слышно сказала:

– Не только дефекты внешности влияют на мнение окружающих, точнее, сверстников, – мечтательница обвела взглядом книжный магазин и добавила: – Просто я странная, не похожая ни на кого.

Я кивнула, прекрасно понимая, о чём идёт речь. Никто не любит тех, кто выделяется. И совсем неважно чем, будь то косоглазие, хромота или цвет волос. Меня дразнили с детства, унижали, подстерегали и порой избивали. И эта неприязнь была исключительно из-за пурпурных волос, меняющих оттенок из-за эмоций. Когда в три года они впервые стали радужными от переизбытка чувств на празднике звёзд, то моя жизнь навсегда изменилась.

– Мне это знакомо, – прошептала я в пустоту. – Но ты так и не ответила: хочешь ли ты стать такой же смелой, как и во сне?

Её взгляд на мгновение устремился на панорамное окно и куда-то вдаль, на сияющие огни вселенной. Готова поклясться, что мечтательница снова была за штурвалом неописуемо красивого фрегата и бороздила новые миры в облаках. Ощущала на коже дуновение ветра и испытывала непередаваемое блаженство от вида необъятных просторов. Я бы и сама с удовольствием присоединилась к ней. Ей-звёзды!

Она повернулась ко мне, и её глаза замерцали как лазурное море в лучах рассветного солнца, на губах проснулась улыбка, и девушка воодушевлённо произнесла:

– Хочу.

***

Оказывается, ничего не стоит уговорить человека пойти с тобой на край света. А я наивная была уверена, что этот пункт будет сложнее, чем поймать звезду голыми руками. Теперь мне предстояло узнать на собственной шкуре, что выполнить обещанное бывает крайне сложно. Потому что я понятия не имела: с чего следует начать. В общем, опять провалилась в чёрную дыру. Всё, как и всегда. Ничего нового. Совсем.

Я за каким-то лихом прыгнула вместе с Филом и Лаймой на облака, на свою обычную точку, где рыбачила все эти годы. И не учла самого элементарного.

А мечтатель вообще сможет постоять на облаке, пока я ищу подходящие сновидения?

Жаль, что эта здравая мысль пришла ко мне мгновением позже. Как раз после того, как моя обретённая соратница полетела ко всем звёздам вниз. Я её, разумеется, поймала и целёхонькой вернула в книжный магазин. Правда, она уже не горела желанием не только участвовать в моей дикой затее, но и разговаривать со мной.

– Почему не получилось? – тихо спросила я Фила. – Ты же сидишь на облаках и не падаешь.

– Мы с тобой забыли один важный элемент, – хитро ответил он.

– Какой?

– Волшебство.

И тут меня осенило. И как я могла забыть об этом?! Моя мама выхаживала Фила с помощью колдовства Звёздницы, и насколько мне было известно, даже добавляла свою кровь в зелья. Я фыркнула от переполняющего негодования и плюхнулась на пол рядом с креслом Лаймы. Та настороженно посмотрела на меня и сползла ко мне.

– Я боюсь высоты, – призналась она и восторженно добавила: – Но знаешь – это было весело, если не учитывать падение, – её взгляд скользнул к Филу. – Значит, я тоже смогу постоять на облаке?

– Теоретически да, правда, не сегодня.

Я взглянула на настенные часы, зависшие стрелками на цифре двенадцать. Полночь – самое прекрасное время для снов и приключений. Однако пока не решу проблему с Лаймой, то и рыпаться куда-то не имеет смысла. Хотя…мою голову посетила на редкость сумасбродная идея. Я встретилась взглядом с замершей мечтательницей и внимательным Филом.

– Раз нам нельзя на облака, то почему бы не залезть в твой сон?

Не передать удивление и ужас Лаймы, негодование и недоверие Фила. Дьявольский спектр эмоций скользнул по моей спине, и я ощутила, как приятный холодок пробежал по позвонкам, а волосы вновь обрели радужный оттенок. Воодушевляет, упади на меня комета. Улыбнувшись, как самодовольный кот, я наконец-то произнесла:

– Расслабьтесь, сегодня по плану приключения, а не схватка с пиратами.

Мои слова нисколько не уняли их тревогу, но меня это не волновало. Ночь обещается быть насыщенной и дай свет не пустой.

***

На краю утёса в окружении звёзд и мирного моря стоял белокаменный город, укрытый от чужих глаз неприступными скалами. Его разрушенные башни были заново отстроены, в порту вновь толпились великолепные корабли, чьи паруса непрестанно размахивали крыльями на ветру. Держу комету за хвост, они разговаривали с нами, точно умоляя отвязать их от пристани и держать курс за горизонт.

Впрочем, чего греха таить, за этим мы и пришли.

Лайма и Фил настороженно смотрели на небо, страшась услышать пушечный залп пиратского фрегата. Я же, поглощённая предстоящими делами, нисколько не волновалась. Ну, так, совсем чуть-чуть. Да и что собственно мне помешает прыгнуть обратно в мир людей, если ситуация выйдет из-под контроля? Вот именно – ничего.

– Расслабьтесь, – весело произнесла я, предлагая мечтательнице левую руку и смело поглядывая на насупленного кота, выглядывающего из сумки. – Ветер нам благоволит и глупо упускать его.

Лайма хмыкнула и вложила свою ладонь в мою руку, а Фил заурчал – чем не добрый знак? Я шагнула, мысленно выбрав изумительную бригантину, стоявшую поодаль от остальных кораблей. Её насыщенно-тёмно-бордовые паруса манили и выглядели надёжно. Ступив на покачивающуюся палубу и вкусив ароматы смолы, соли и новых приключений, мне захотелось надеть на голову пиратскую треуголку. Чудесная мысль, правда, неосуществимая.

– Почему ты выбрала именно этот корабль? – нарушил тишину Фил. – Мне не нравятся эти паруса, – он покосился на чернеющую над нами ткань с явным подозрением.

– Эх, ты, – не сдержала я иронии. – Белые паруса недостаточно прочны. Их вполне может изорвать любой шторм, – его глаза вмиг округлись от нескрываемого ужаса, заставив меня спешно пообещать. – Не переживай, в моих планах не имеется пункта пустить на дно этот чудесный корабль, – я прищурилась и прошептала: – И утонуть второй раз за сутки тоже.

– Утонуть? – переспросила Лайма. – Ты серьёзно или фигурально? – её правая бровь изящно изогнулась. Мне бы так уметь…

– Эту неприятную историю лучше рассказывать в тепле и уюте, например, сегодня днём в твоём книжном магазине.

Забавно, мне и в голову не приходило возвращаться в шоколадную лавку. Может, и вправду не возвращаться? Рецепт есть, умения у меня в крови, а скучать по бабуле и другим жителям Лиетты однозначно не буду. Фил рядом, сумка всегда на плече. Ничего и никто не держит. В моей голове нежданно зародилась мысль: неужели я свободна?

Чуть поразмыслив, я ощутила, как в лицо ударил попутный ветер, и улыбнулась: Я свободна!

– Ты чего такая довольная? – прервала моё ликование мечтательница. – Помоги мне отшвартоваться, поднять якорь и отдать паруса!

– Сейчас всё сделаю, – прищёлкнув пальцами со сладкой улыбкой на губах, я прислушалась.

Однако ожидаемого бряцанья цепи не было, а швартовы оставались без движения. Повторила немудрёный жест и ситуация не изменилась. Улыбка вмиг сошла с лица, уступив место разочарованию. Ещё раз щёлкнула пальцами, и проклятый якорь даже не колыхнулся. Что за…

– Хватит, – остановила меня Лайма. – Делаем по старинке.

– Вручную? – вот теперь пришла моя пора поражаться до глубины души. – Да ты с ума сошла!

– Шевелись! – рявкнула она со свирепым блеском в глазах. – У меня нет ни малейшего желания дожидаться пиратов.

Её взгляд вновь устремился на звёздное небо, казалось, не предвещающее ничего плохого. Ночь как ночь. Россыпь алмазных гигантов подмигивала, пушистые облака мирно плыли, береговой бриз неслышно трепал ванты, флаг на носу и мои волосы. Но мы точно знали – они скоро появятся, и прекрасный город будет повержен в руины, а пристань превратится в кладбище кораблей. По моей спине пробежались мурашки, и шквал западного ветра ударил в затылок, взметнув волосы и оживив тёмно-бордовые паруса. Бригантина чувствовала, как незримо приближается чёрный фрегат, и готовит орудия к бою. По палубе прошла дрожь, точно корабль взмолился о спасении.