Девушка, которая рисует замки

– Ань? – вдруг меня осенило. – У тебя что-то серьезное?

– Ну-у-у, меня терзают смутные сомнения, что мы куда-то движемся в том направлении.

– Та-а-ак. Нет, стой, ты хочешь?

– Да!

– Тогда поздравляю!

– Но, это одна моя часть хочет …

– А другая?

– А другая не знает.

– А она так и не узнает, пока не попробует. «И не разберешь, пока не повернешь…», – напела я Ане песню, которую слушала в этот же день.

– А хочешь, я вас познакомлю? – неожиданно предложила Аня.

– Давай!

Аня улыбнулась, мол, договорились, и мы чокнулись чашками, а следом чуть не выронили их от неожиданно раздавшегося вопроса:

– А мне чай обломится? – у калитки, придерживая велосипед, стоял наш айтишник Дэн. Приют находился в частном секторе, до остановки общественного транспорта было далеко, поэтому велосипеды здорово выручали.

Денис или Дэн, как все его звали, делал нам сайты, вел наши группы в соцсетях, ремонтировал наше «железо», которым мы его без конца заваливали: у кого ноутбук глючил, у кого телефон, а кто-то даже умудрялся фотоаппарат подсунуть.

– Дэн, привет! – сказали мы хором с Аней.

– Привет-привет! – отозвался тот.

– Чай сейчас налить или позже? – спросила Аня.

– Сейчас.

– Дэн, я тебе собиралась позвонить, уже дня два как, – сказала я.

– Да ладно! Я так и знал, что сегодня тебя здесь застану. Мы хотели перетереть то самое дельце. Бойскаут.

– Какой бойскаут?

– Да назвал я его так, – Дэн уже втащил велосипед и прислонил к забору. При слове «айтишник» сразу вырисовывается образ высокого парня субтильной наружности, бледного и в очках, вся жизнь которого в компьютере. Внешне Дэн был именно таким, только без очков, но кроме компьютеров в его жизни было много других интересов. Он отзывался на любую просьбу, будь то посмотреть, почему рухнул сайт, или перетащить мешок с кормом, или прибить новые доски в вольере взамен прогрызенных собаками. Появился он в приюте, как и Аня, пару лет назад, и я сомневалась, спит ли он вообще когда-нибудь и есть ли у него личная жизнь.

Дэн сел на крыльцо и достал свой ноутбук. Аня принесла ему чашку чая, она уже переоделась, собираясь убегать.

– Сань, самое главное, – уходя обернулась Аня. – Утро вечера мудрее.

Я не сразу поняла про что она, потом вспомнила про сомнения по поводу своей новой работы, Вадима, шахматы, и улыбнулась в ответ, а ведь так и будет.

Аня убежала, а мы с Дэном уткнулись в его ноутбук.

– Сань, ты должна главное понимать: как только мы это запустим, назад дороги не будет! – вполголоса, хотя подслушать нас могли только кошки с собаками, произнес Дэн.

Я кивнула.

– Я хоть и запутал, как мог следы, но чуваки, которые пострадают от этого компромата, могут и по другим каналам найти утечку и вычислить тех, кто это замутил.

– Да, Дэн, я понимаю.

Склонившись над ноутбуком, я внимательно изучала получившийся результат. Вдруг у меня возникло ощущение чьего-то еще присутствия. Я подняла голову, Дэн вслед за мной: за калиткой стояла наша приютская собака Жулька, обычная невысокая дворняга с красивой окраской: на белом фоне черные и рыжие пятна. Она привычным движением ткнулась мордой в калитку и вошла, а за калиткой осталась стоять неизвестная нам большая собака. Жулька поприветствовала нас радостным маханием хвоста и огляделась на гостя за калиткой, который деликатно переминался с ноги на ногу, вернее с лапы на лапу. Жулька гавкнула, призывая пса быть смелее, и, не увидев никакой реакции, пошла проверять кормушку.

Я осторожно подошла к калитке:

– Ну надо же, скелет какой! – это оказался сенбернар, выглядевший как скелет, на которого натянули шкуру.

Приоткрыв калитку, я сказала: «Можно!», но пес попятился назад, чуть постоял и ретировался.

Еще полчаса мы с Дэном обсуждали наше общее дело с новым названием «Бойскаут». Дэн спросил, не надо ли отпустить меня домой, но я сказала, что собиралась остаться на ночь в приюте с прооперированными кошками и подкинутыми котятами. Тогда Дэн предложил остаться вместо меня, его «день» только начинался, а мне завтра утром на работу. Это был удачный выход из ситуации, я пересказала полученные от Ани инструкции и уже через двадцать минут была дома. Пока ехала, размышляла, что успею сделать до сна, у меня же обширный список обязательных к выполнению дел, но дома только оглядела царящий беспорядок, зашла в ванну и завалилась в кровать под какой-то сериал с функцией автоматического выключения телевизора. Почти даже не из объятий, а из лап Морфея меня пытался достать телефонный звонок. На экране высветилась надпись: «Дэн».

– Э-э-э… м-м-м… Дэн?

– Сань, помнишь Скелета?

– Скелета?

– Сенбернара!

– Сегодняшнего? Ну!

– Я поискал в интернете, оказывается, известный персонаж. Была семейная пара, которая погибла в автокатастрофе за год до этого, у них осталось дочь, сейчас заканчивает последний класс, и этот пес. Денег, я так понял, не особо, утром она выпускает его гулять, и вся округа, магазины, рынок и близлежащая помойка подкармливают пса, а вечером он возвращается домой.

– Э-э-э… м-м-м… Как-то слабо они его подкармливают. Ты что предлагаешь? Забрать? Кормить? Он ест, наверное, как теленок, мы его не прокормим.

– Можно сбор средств объявить, может, кто шефство возьмет, захочет не деньгами, а корм сразу им по адресу привезти, вариантов много.

– Ну, ок. Будем думать. Давай тога. Спок-нок!

– Спок-нок, – отозвался он принятым у нас прощанием.

Я нажала отбой на телефоне и увидела сообщение в чате дома от ребенка с фотографией котят: «Люди, помогите! Что делать? Нашла в коробке у подъезда. Родители не разрешают оставить!»

«Нет! – сказала я сама себе, – Саша, тебя на всех не хватит! Пусть найдется тот, кто поможет этому ребенку и этим котятам, и всем остальным…».

Так закончился мой самый необычный день на новой работе и самый обычный вечер в приюте. Он запустил череду событий, повлиявшую на всех нас, но больше всего – на мою жизнь.

Глава 3. Мефистофель

Как и говорила Аня: «Утро вечера мудренее». Я проснулась спокойной, и те сомнения, которые обуревали меня накануне, казались смешными. К тому же ночью на счет приюта пришли три платежа. Корм для кошек будет!

Так, а что сегодня с изречением дня? «Жизнь – это то, что с тобой происходит, пока ты строишь планы». Джон Леннон. «И эти планы сбываются именно в том варианте, в каком были задуманы! Пора начать записывать собственные мысли, – сказала я вслух, обходя царящий вокруг беспорядок. – Вот, всегда планирую навести порядок, но никак не получается реализовать этот пункт. Типа того, что не надо планировать, а надо брать и делать? Вот только когда?».

Я достала йогурт из холодильника, сделала себе бутерброды и заварила зеленый чай. Пока расправлялась с завтраком, в очередной раз попеняла себя за свою неорганизованность, согласилась с тем, что большая часть моих благих намерений заканчивается их перечислением в списке обязательных к выполнению дел и очередным выводом, что с этим надо что-то делать. Но даже эти не особо располагающие к повышению настроения мысли не смогли испортить мое хорошее настроение. Я с легкостью от них отмахнулась, ведь обязательные к выполнению дела – работа и приют – у меня на высоте, а на остальное – ни времени, ни сил.

Так необычно начавшийся первый день недели стал совершенно обычным в последующие дни: я с головой погрузилась в свою детскую площадку: стала обращать внимание и рассматривать все площадки, которые встречала на пути, представляла, что я маленькая девочка и качаюсь вон на тех качелях, или что я мама того сорванца, который того и гляди сорвется с лестницы. Кстати, а слово «сорванец» не от слова «сорваться»?

С Вадимом тоже в целом наладилось. Во вторник он спросил, куда я хожу обедать, Саша опять был на объекте, а Лена – в тренажерном зале, поэтому его предложение составить компанию за обедом и сыграть в шахматы вполне вписывалось в сложившуюся ситуацию. После того, как мы сели за стол, и нам принесли еду, он достал маленькие магнитные шахматы. Сначала было забавно: среди тарелок с супом, салатами и котлетами миниатюрная шахматная доска, а потом игра затянула, и на тарелки я уже не обращала внимания.

После Аниных слов я стала проще относиться к шахматным боям за обедом, а по вечерам соглашалась через раз, ссылаясь на занятость. Наверное, именно поэтому Вадим пытался «подкупить» меня, экспериментируя каждый раз с необычными чаями. Заметив мою заинтересованность, он стал этим пользоваться: ну, что может быть прекраснее цветка, задумчиво распускающегося в стеклянном чайничке? При этом он был предупредителен и вежлив: то стул отодвигал от стола и помогал придвинуть, когда я садилась (давно я с таким не сталкивалась), наливал чай, как только он заканчивался в моей чашке, открывал дверь кабинета и придерживал ее, когда я входила и выходила. В общем, случались все те моменты, о которых читаешь в старинных книгах или видишь в фильмах, но которые в силу современной эмансипации и идей равенства полов давно канули в Лету. Тем было интереснее все это не только наблюдать со стороны, а быть непосредственным участником.

За шахматными партиями проходили неспешные разговоры. Рассказывая о детстве, Вадим упомянул своего брата, с которым он тоже играл в шахматы. Они всегда соревновались, и в спорных ситуациях, не желая дальше договариваться, брат просто отнимал, бравируя тем, что он старший, хотя по силе они были равны. Я была единственной дочерью своих родителей, но сложные перипетии в отношениях с братом наблюдала у своей подруги. Иногда были свои минусы, а иногда и плюсы. Брат подруги почему-то третируя ее дома, тем не менее в школе защищал от обидчиков, навешивая им щелбанов в качестве демонстрации силы и обещая еще бо́льших санкций, в случае «если чего».

В приюте с делами тоже все было хорошо, вновь прибывшие котята перешли на паштет, но на объявление девочки в чате дома никто не откликнулся. Сомневаясь, что надо встревать, но в тоже время, не желая подорвать веру ребенка в мир взрослых, я не выдержала и написала ей следующим вечером. Через пять минут у порога моей квартиры с коробкой в руках стояла щуплая девчушка с небрежным хвостом рыжих волос, россыпью веснушек на лице и огромными выразительными глазами, в которых было столько ожидания, что я не удержалась.

– Ну, привет. Проходи, – сказала я вслед уже проскользнувшей ужом в мою квартиру девчонке и поняла, кого она мне напоминает – Пеппи Длинный чулок. – Звать-то тебя как?

– Аня! Они ничего не едят!

– Аня, значит, – ухмыльнулась я. – Ну, показывай, что у тебя.

Это были новорожденные котята еще с закрытыми глазами, которым было дней пять от силы, и были они в плохом состоянии.

– Чем кормила?

– Я купила паштет для котят, они не едят.

– Конечно, они есть не будут, они еще молоко должны пить. Нужно поить из бутылочки каждые три часа, взвесить каждого перед этим, контролировать привес, а потом обязательно массировать животики, как это бы делала мама-кошка. И грелку еще можно положить.

– Мне родители сказали, чтобы сегодня я их пристроила, иначе они их выкинут.

– И мне нельзя, съемная квартира, хозяин запретил держать домашних питомцев.

– Что же делать? – Аня сникла.

– К тому же я днем на работе…, – я уже поняла, что от котят мне не отмахаться. Было два варианта: либо нести их в приют, либо отставлять дома. Но свои мысли пока решила не озвучивать Ане, было интересно за ней наблюдать.

– Я буду днем кормить! – сразу выпалила Аня.

– А как же школа?

– Утром ты покормишь, я прибегу на большой перемене, она двадцать минут, это как раз в двенадцать часов, а потом после школы еще в три часа, могу и в шесть еще кормить, если ты с работы не успеешь. Только я все карманные потратила на паштет, следующие карманные только в субботу.

Определенно, она мне нравилась все больше и больше.

– Вот только не знаю, что делать с хозяином квартиры, – задумчиво проговорила я.

– А мы ему не скажем!

Мне уже было весело, я приложила все силы, чтобы сохранить задумчивый вид и не рассмеяться в ответ.

– У меня есть бутылочка и остатки смеси, моя следующая зарплата только через две недели и имеющихся денег не хватит, чтобы купить еще.

– Подожди, – сказала девочка, взяла телефон и стала что-то быстро писать. Через минуту я прочитала в чате дома ее послание, что ей удалось временно пристроить котят (я хмыкнула), они продолжают искать постоянный дом, но сейчас им нужна смесь для котят. Вдруг у кого есть. По-детски жалобно и пронзительно. Прошло пять минут тишины, я как раз осматривала котят, как неожиданно появилось сообщение. Писал мальчик, что у него смеси нет, кот уже есть, и папа с мамой не разрешают завести еще одного, но он готов перевести на корм свои сто рублей карманных денег. Аня рассыпалась в благодарностях, сказала, что тоже ждет в выходные своих карманных денег и сообщила, что к ее номеру телефона в чате привязана ее детская банковская карта. После этой детской, за душу берущей переписки в общем чате началось что-то невообразимое: чат гудел, все отписывались о переводе ста рублей, некоторые деньги падали без сообщений, а телефон постоянно тренькал о приходе новой суммы. Да я сама готова была кинуть сто рублей, не сиди я рядом с Аней.

– Ну, что ж, великий стратег, – улыбнулась я, – давай кормить твоих найденышей. Как назовем? У нас тут два мальчика и девочка.

– Тогда Ватрушка, Крендель и Кекс!

– Забавно, я просто представила: Крендель, Крендель, ксс-ксс-ксс, – рассмеялась я.

За нашими с Вадимом шахматными баталиями, небольшими поручениями от Саши, разработкой детской площадки и активной приютской деятельностью пролетела неделя. Проходя утром в пятницу мимо стойки администратора, услышала обрывок разговора Эльвиры с девушкой из бухгалтерии: «… сегодня же пятница, ну ты понимаешь…» с многозначительными улыбками.

Даже Лена отреагировала на «пятницу», передвигая окошко настенного календаря:

– О-о-о, сегодня пятница!

– Да что у вас по пятницам-то? – не выдержала я.

– Скоро узнаешь, – улыбнулась она. Судя по всему, Лену-то как раз «пятница» веселила, что не скажешь об остальных сотрудниках.

Где-то часов в одиннадцать позвонила Эльвира и попросила подойти. При моем появлении, она выплыла из-за стойки, очень внимательно меня оглядела и попросила следовать за ней. Платье на ней было особенно хорошо… туфли тоже. На мне же было обычное офисное платье серого цвета свободного кроя с крупными карманами, перехваченное поясом. Аня его тоже называла мешковатым, и, хотя официально стиль платья назывался сафари, оно в тоже время полностью подходило под офисные каноны: наличие рукавов, длина до колена, однотонное, полная противоположность того, что было на Эльвире: платье облегало ее фигуру, как вторая кожа, оно было чрезмерно коротким, сделав ее ноги визуально длиннее. Я шла за ней и размышляла, а как же положение о дресс-коде, с которым меня знакомили в день приема на работу. Ни одна из деталей ее туалета не вписывалась в заявленные стандарты.

Эльвира вошла в приемную, но пошла не к двери Вадима, а к крайней справа двери. И тут я вспомнила! Балда! Я же слышала от самого Вадима, и Лена говорила, что по пятницам его брат… как там его … не помню, но определенно на букву «В» приезжает в офис. Так вот, что у них по пятницам! Насколько я помнила, он занимает должность финансового директора компании и основные вопросы решает удаленно, а по пятницам, выходит, исполняет роль Цербера. А удачный день выбрал, чтоб никто не расслаблялся!

В отличие от кабинета Вадима кабинет его брата выходил на другую сторону полукруга, и окно располагалось с другой стороны, но его хозяин также стоял у окна, только не сложив руки на груди, а засунув их в карманы брюк.

– Владислав Владимирович, наш новый сотрудник в проектном отделе – Александра, – ситуация повторилась один-в-один только с корректировкой первого слова.

– Да, – ответил он и повернулся.

Ого! Все говорили «брат», но почему ни один не сказал «близнец»!?

– Похожи? – ухмыльнулся он.

«Блин, у них и голос один на двоих!»

Я кивнула и удивленно протянула:

– Здра-а-а-а-ствуйте.

– Здравствуйте, – ответил он.

А он стоял и внимательно изучал меня. Я спокойно могла сделать то же самое, благо солнце было не на той стороне, куда выходили окна его кабинета. Братья были точной копией друг друга. «Хм, какой же он тогда старший? – вспомнила я слова Вадима, – если только на пару минут». Только у второго были длинные волнистые волосы до плеч, зачесанные назад. Те же карие глаза… Бандерас! Вот кого мне интуитивно напоминал Вадим, но о котором я сразу сообразила, взглянув на его брата с длинными черными волосами. Но в отличие от брата Владислав Владимирович даже не пытался быть доброжелательным и учтивым. Что-то в нем было притягательное от Бандераса, но было и что-то грозное. Нет, не грозное – зловещее! Вот правильное сочетание. Это не Бандерас. Это Люцифер. Нет, Мефистофель!

Я закончила с подбором имен, а он закончил меня сканировать (я бы даже не осилила столько на себя в зеркало смотреть), и, не торопясь, направился в обход стола, рассматривая свои ботинки, или что у него там интересное ползало по полу?

– У меня есть одна просьба… или поручение. Да, поручение. И я даже согласен оплатить услуги, потому что напрямую с выполнением трудовых обязанностей это никак не связано.

Я молча слушала. Навряд ли мы будем играть в шахматы на деньги, я быстро огляделась вокруг – никаких шахматных досок.

– Есть некий дом, вернее даже – бетонная коробка. Мне нужна экспертная оценка о самом проекте, и как он реализован, есть ли нарушения и если есть, то насколько сложно их исправить.

Я кивнула, потому, как надо было хоть как-то отреагировать.

– Завтра я за тобой заеду. Адрес? – вот так вот просто обращаясь на «ты», не получив даже моего согласия на эту работу.

– Чей?

– Ну, не мой же!

– А, Солнечная, 11-55.

– Квартира меня не особо интересует. Подъезд?

– Второй.

– В 9 буду.

В полном недоумении от прошедшей сцены, а еще больше – от своего поведения я вернулась на рабочее место. Вместо того, чтобы работать, я уставилась в монитор и, на автомате листая полученные коммерческие предложения по детским площадкам, пришла к выводу, что удивление от сходства братьев в самом начале встречи стало лейтмотивом всего разговора, и именно из-за этого я не смогла выстроить правильную линию поведения. Решила, что в следующий раз я буду вести себя по-другому, во всяком случае, удивляться сходству братьев уже не буду.

Субботним утром меня разбудил звонок, но не будильника. Это был звонок с неизвестного мне номера телефона.

– Алло? – пробормотала я.

– 9 часов 10 минут! УЖЕ! – в голосе, который было сложно не узнать, звучало глухое и еле сдерживаемое раздражение. Это был Мефистофель.

– Черт! Ой, извините! Пару сек.

Солдаты и то не смогли бы так быстро собраться: я запрыгнула в джинсы, первая попавшаяся футболка, балетки, сумка и уже в лифте попыталась что-то сделать с волосами, потому что коса, в которую я заплетаю волосы на ночь от моих хаотичных метаний по квартире уже успела расплестись. Обнаружила, что никакой резинки для волос в сумке не было, только жевательную резинку откопала. Не было и расчёсок, поэтому я просто перекинула волосы назад. Хорошо, что у меня в сумке всегда лежит блокнот с ручкой, а накануне я сунула в нее лазерный дальномер. Лестничный пролет первого этажа я преодолела двумя прыжками.

В ярких солнечных лучах великолепная черная машина сияла как брильянт. Я понятия не имела, что это была за машина, но она была шикарная. Вокруг этого чуда, заложив руки в карманы брюк, раздраженно расхаживал Мефистофель. На нем были черные джинсы, черная рубашка и собранные в хвост волосы скорее всего резинкой черного цвета. С именем «Мефистофель» я не промахнулась.

Как только я выскочила из подъезда, он скользнул по мне невидящим взглядом и продолжил дальше нервно чеканить шаг, не обращая на меня никакого внимания. Я так и застыла на месте, не зная, что делать дальше. Наверное, именно мое неуверенное переминание с ноги на ногу заставило его обернуться второй раз.

Сначала во взгляде было: «Ну, что надо?» Потом удивление: «Ты?» Там даже не было: «Это Вы, уважаемая Александра?» Наверное, я должна была быть с пучком на голове, очках и в чопорном костюме, тогда бы он не удивился.

– Доброе утро. Я поставила будильник на 08:30, но скорее всего, остался режим рабочего дня, поэтому в выходной он не сработал.

– Доброе! – хотя по его голосу в это было сложно поверить.

Мефистофель открыл пассажирскую дверь машины, и я быстро скользнула внутрь, в надежде спрятаться от его раздраженного взгляда. В салоне была мягкая черная кожа и отделанная деревом панель. Пока он обходил машину, я успела осмотреться и влюбиться в нее. Пояснять, что я катастрофически не высыпаюсь, так как каждые три часа и даже ночью кормлю найденышей Ани-маленькой, было не к месту. Котята окрепли, и даже самый маленький и слабый наконец начал прибавлять в весе. Проблема была в том, что в 9 часов я тоже должна была их кормить и поставила дополнительный будильник на 08:30 в расчете на то, чтобы успеть покормить и собраться, но совершенно забыла про рабочие и выходные дни. Я проверила будильники, в 9 утра рассчитанный на завтрак котят так и остался, значит, он звонил, а я не слышала. Хорошо, что, убегая, кинула взгляд на котят, которые свернувшись в один калач, сладко посапывали, хоть с ними все хорошо, но надо звать на помощь палочку-выручалочку, и я написала Ане-маленькой, чтоб заскочила покормить.

– И что, это удобно? – вдруг спросил Мефистофель.

– Что «удобно?» – не поняла я.

– Волосы. Такой длины.

Я в полном недоумении подняла взгляд от телефона и уставилась вперед. Почему его интересует удобно это или нет? Разве ему кто-то предлагает волосы такой длины?

– По-разному, – уклончиво ответила я и подумала, какая все-таки разница в общении с двумя братьями: Вадиму я бы все спокойно выложила, а его брату не хотелось вообще ничего говорить.

– На заднем сиденье проектная документация, – сухо сообщил Мефистофель.

Я попыталась понять, что, черт возьми, происходит. Ощущение, что я подросток, и у меня нет никакого опыта общения со взрослыми и незнакомыми людьми. Не умею вести разговор, не умею держать удар, тушуюсь и замыкаюсь. Вроде бы накануне я пришла к выводу, что удивление от встречи стало причиной такого моего поведения, из-за этого я и не смогла вовремя дать отпор. Но почему сейчас такое же состояние? Как стряхнуть это оцепенение? Спустя буквально минуту мне пришел в голову ответ на вопрос про волосы: «Хотите обсудить?» или «Хотите себе такие?» Или это было бы хамством?

– Я просто не успела что-то с ними сделать, – попыталась оправдаться, заплетая косу. «Вот к чему я сейчас оправдываюсь?» Он меж тем бросил на меня мимолетный взгляд, от которого захотелось вот прям сейчас открыть дверь и выйти.

В салоне зазвучал джаз. Я решила переключиться и тряхнула головой. Украдкой еще раз оглядела машину. Я до сегодняшнего момента спокойно относящаяся к подобным агрегатам, потому что всегда предпочитаю ходить пешком или ездить на велосипеде, в корне поменяла свое мнение. Движения Мефистофеля были спокойны и слажены, ни одного лишнего движения, словно он и машина одно целое, его руки, лежащие на черном руле, завораживали. Так и наблюдала за ним… как идиотка, пока боковым зрением не увидела, как он повернул голову в мою сторону и не увидел, что я за ним наблюдаю. Я была готова сползти куда-нибудь на коврик… хотя стоп! Он делал тоже, что и я, он тоже за мной наблюдал! Непроизвольно я кинула на него взгляд, чтобы убедиться в этом, он тоже повернулся, и мы встретились глазами. Никакого смущения не испытывал. Я пыталась подобрать правильное слово: спокойствие? Невозмутимость? Наглость! Вот правильное слово. Хотелось бы иметь хоть чуточку его наглости.

Мы довольно быстро очутились за городом, выехали на проселочную дорогу и через полчаса остановились у какого-то озера. Никаких домов не было видно.

– Выйдем разомнемся, – сказал он.

Не понимая, что происходит, я, тем не менее, тоже вышла. Он стоял и смотрел на озеро, засунув руки в карманы брюк (интересно, а брюки без карманов у него есть, и если есть, то куда он в таком случае девает руки?). Он повернулся, не торопясь, пошел в обход машины, и когда он был почти в двух шагах, внимательного посмотрел на меня и сказал:

– У моего брата есть семья: жена и ребенок.

Это для меня было новостью, обручального кольца у Вадима не было, и про семью он ничего не говорил. Ну, есть и ладно. Я за них рада. Мефистофель же не спускал с меня внимательного взгляда, я никак не отреагировала и ждала продолжения, хотя, судя по нему, он тоже чего-то ожидал.

Через пару секунд он продолжил: